Вертолетное сафари в копеечку обошлось. От меня, правда, вскоре отстали, разобрались, что за счет пустой стеклотары я долги не отдам.

Это о личном. А теперь об общественном. Наутро тварей в технопарке не было, правда, все, что получше, они погрызли, сожгли или обгадили едким дерьмом.

Какой-то журналист из Би-Би-Си по утру заснял с помощью фоторужья монстров, загорающих на подоконниках технопарка. Когда приехали наши репортеры, червяги уже ушли в подвалы. Но в любом случае инкогнито кончилось.

Впрочем мне на это было уже наплевать.

Напрасно я доказывал на правлении технопарка свою геройскую роль. Нашлись те твари в правлении, которые утверждали, что я своим сопротивлением спровоцировал разбой. Короче, технопарк расторг контракт с охранной фирмой Пузырева.

Последние охранники покинули поле недавней битвы на катафалке. Вернее, на пузыревском микроавтобусе. Первым решением Пузырева было сокращение штата в три раза. Естественно, что мое имя числилось первым в списке уволенных. Оставшиеся занялись хранением тел кинозвезд, боксеров и прочих незамысловатых миллионеров; ловлей сбежавших от побоев жен; застукиванием прелюбодейных мужей – с организацией появления супруги в ответственный коитальный момент.

Итак, мне суждено было уйти в утро туманное, подняв воротник старенького плаща.

Хорошо, что на правлении я успел кое-чего рассказать про пидоров, готовых подставить очко любому встречному властителю-повелителю. Увы, как ни горько, без материальных потерь не обошлось, в ближайшей ментовке нарисовали мне штраф за словесное хулиганство.

Естественно, что фирмы не собирались больше кучковаться в этом разгромленном бардаке и правление технопарка наконец объявило о его полном расформировании.

За неделю-другую, отъев друг дружке хвосты и бока, кое-как поделили бывшие товарищи останки общего то есть корпоративного имущества, да и разбежались по углам медвежьим, волчьим и кроличьим. Итак, нарыв прорвался…

Пузырев перед расставанием показал мне секретную эмвэдэшную сводку, из которой я узнал, что подобная участь постигла и технопарк в Петергофе. Объявлено о закрытии схожей ассоциации «Хай-Тек» при московском Университете. На грани распада соответствующие объединения в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге и Красноярске, потерпевшие колоссальные убытки.

Затем я побежал в Публичку, нахватался там статистических сводок и справочников, ну и выяснил, что из игры выбывает минимум семьдесят процентов российских старт-апов.

Зато теперь – когда поздно было – где только не писали и не рассказывали про таинственные явления в петербургских технопарках, подворотнях, подвалах и бомжатниках.

Одни обозреватели уверяли, что речь идет о массовом психозе на почве антисанитарии, в результате чего обычные воры и бандиты приобретают облик неведомых червяг.

Многие журналисты сходилась на том, что в результате сброса токсичных отходов в речную воду, произошла мутация каких-то членистоногих. Это ведь часто в последнее время: у людей уши на заднице вдруг вырастают, а у насекомых гигантизм начинается, хоть экстралардж на них надевай.

Отдельные комментаторы, скучающие по потусторонним силам, уверяли всех, что речь идет о бесах, полтергейстах, эриниях, эмпузах и прочих демонах, которые нередко принимают вид беспозвоночных животных. Дьявол Вельзевул-то кто, в переводе с еврейского? Евреев мы можем и не любить, но дьявол в переводе с еврейского означает «повелитель мух».

Твердые ленинцы внушали со страниц орденоносных газет, что за маскарадными масками каких-то там червяг скрываются хитрые буржуазные лица, которые уводят пролетариев от расправы над миром чистогана и вызывают слюнявые симпатии к якобы обиженным капиталистам.

А ленинцы-сталинцы эти скрытые физиономии называли не хитрыми, а еврейскими.

Зато сталинцы-почвенники не возражали против животной природы монстров, но успокаивали народ и вселяли надежду. Мол, страшные гады – самые что ни на есть «наши», исконные обитатели Земли Русской, Ящеры-Яши, кои вместе с богатырями боролись против иноземных чудищ, Жидовина и Соловья-разбойника. Древняя, значит, у нас духовная связь с Яшами. Правда, по истечении былинных времен Яши слегка засохли и лежали в виде спор по разным храмам. Однако, как шибануло им в нос чужим тяжелым духом, так они и ожили. Тяжелый дух пускают хапуги, перепродающие иноземным финансистам куски пирога-родины.

Но ничего. Кичишься умом, денежками, аппаратурой, надменный чужак? Недолго тебе осталось. Будь готов, Яша тебя оприходует. Если даже нет у него интеллекта, не страшно – и народ подсознанием силен. Зато, как сложатся у Яш все мозговые ганглии, так и получится великий коллективный разум.

Даже меня взволновали эти отечественные Ящеры, выходящие из храмов прямо на бой с продавцами родины. Но без зарплаты волнение быстро прошло.

Безработный и беззаботный смотрел я новости телекомпании «Поганкино» (наполовину принадлежащей моему приятелю Гирееву). Тележурналист Серебренко налегал на то, что технопарки, попавшие в руки «криминальных дельцов от науки», не обеспечивают надлежащей защиты высоким технологиям и вредят родине. О чем думает правительство? А если правительство не о чем не думает, значит, оно прогнило, и его пора менять на правительство, состоящее из таких господ и таких-то товарищей. Тему, начатую известным телеобозревателем Серебренко, развивалось на более высоком интеллектуальном уровне парламентский лидер Феноменский.

Кончилось тем, что я запустил в телек сапогом и лишился окошка в мир, в миры Серебренко и Феноменского. Впрочем, сосед Евсеич починил – у него золотые руки, когда он не пьет. Но это бывает только раз в году.

Потом еще один генерал-минерал по телеку, голова будто изваяние с острова Пасхи. Пообещал всех уродов распатронить. На моей улице солдатики ядовитый газ в подвалы уже на следующий день накачивали и даже мины в канализацию бросали. Не знаю, как червяги, но головки-то у граждан болели, и унитазы работали в обратном режиме. Дергаешь спуск и получаешь в морду много интересного. Можно и не дергать, но все равно получить. Когда такая помощь всем надоела, житель острова Пасхи по-быстрому объявил, что раз армию шельмуют, пусть не ждут от нее добра – солдаты больше с мокрицами воевать не будут.

Я, кстати, запустил еще один сапог в телек. На этот раз сгубил его безвозвратно. Евсеич успел с утра похмелиться и просто доломал его.

Но я еще хотел быть в курсе, поэтому, пардон, воровал газеты из чужих почтовых ящиков. Впрочем, я их возвращал обратно… но до той поры, пока не кончилась туалетная бумага.

«Вопрос о существовании монстров еще обсуждается, а российского независимого сектора высоких технологий уже нет. Страна может лишиться будущего».

«Правительство под разговоры о поддержке высоких технологий безучастно взирает на их уничтожение. Кого из министров купили влиятельные противники технопарков? Будущее под угрозой».

«Правительство само уничтожает технопарки руками неизвестных монстров. Министры не хотят, чтобы высокие технологии вышли из-под государственного контроля. Есть ли у страны будущее?»

«Парламент вновь ставит вопрос о доверии правительству, ввиду невиданного разгула криминалитета в высокотехнологических отраслях. Народные избранники решили отстоять будущее страны».

«Крупные монополии довольны. Правительство лишилось поддержки среднего и малого бизнеса. Страна теряет будущее».

Ну и так далее, с подобными вариациями.

А вот из одной заграничной газетенки, которую я выудил из урны возле гостиницы:

«Россия опять задает загадку миру. Реальны ли так называемые русские монстры-червяги? До сих пор в руках западных экспертов нет ни одного образца этих животных. В таких условиях объективно необходимы меры по ужесточению контроля за въездом российских граждан в западные страны и особенно по пресечению ввоза российских биологически активных материалов».

Итак, на Западе как будто все спокойно. Но нашел я в «Лос-Анжелес Таймс» и такую заметку.

«Происшествие в Беркли. В одной из лабораторий биотехнологической фирмы «Life Production inc» случился пожар, в результате чего была уничтожена уникальныая аппаратура и на воле оказалось около сотни живых существ, в том числе и те, чей генотип был подвергнут модификациям. Руководство фирмы заявляет, что сбежавшие животные не представляют опасность и отрицают какую-либо связь происшествия с русскими монстрами».

Ладно, на Запад нам плевать.

Я думаю, что в «Жизненной силе» шел банкет за банкетом. Долетело до меня, что многие крупные ученые из нашего технопарка шли к Гирееву со склоненной яйцевидной головой. Кто первый дошел, тот наверное еще выбил приличную зарплату, а последним придется уже корячиться за куда более скромное вознаграждение. Не хочешь – иди потрудись за фотку на доске почета в НИИ АН. Можно еще перекладывать бумажки в какой-нибудь конторе, где тебя будут держать секретаршей только за ученую степень.

Оказавшись в отставке я не торопился устроиться на стройку, в магазин или в милицию. Я себе цену уже знал. Я же ведущий эксперт по «русским монстрам». Я должен сидеть, следить и ждать своего часа. И не дать себя выследить.

Народная моя мудрость подсказала: пить надо регулярно, чтобы мой глубинный пульс был скрытым и незаметным для сверхчутких червяг. Но при том не держать дома больших запасов спиртного.

Вычислив стоимость своего движимого имущества, отсутствующей недвижимости, денежных активов с пассивами, я убедился, что общество обойдется без моих трудовых усилий в течение полугода, причем количество употребленных бутылок вина может равняться количеству дней отдыха.

Возможно это была схоластика. После трех вечеров, потраченных на Нину и харчо с цинандали в ресторане «Кавказский», вдруг до меня дошло, что больше двух месяцев не продержаться, даже если буду стоять насмерть.

Я стал активен, как партия в двадцать девятом году. Насобирал ягод по дачным участкам с отсутствующими хозяевами, поймал силкАми пару жирных птиц в лесу, сдал музыкальный центр в барахолку. Стал «заливать в бак» более культурно, мелкими глотками, растягивая на весь день…

Министра внутренних дел парламентарии вызвали на ковер, вздрючили, спросили строго, монстры – это кто?

Ну и в результате министр преданно сказал, что «Монстры – это не мы! И вообще, наше ведомство должно наконец стать подлинным органом родной страны».

И появилось специальное антимонструозное подразделение центрального подчинения – санитарный спецназ «Дельта».

Впрочем, «подлинный орган» возможно родил его уже давно: на тот случай, если монстры все-таки полезут на генеральские дачи, в архивы секретных протоколов, в ядерные реакторы подводных лодок, в бункеры стратегической обороны и наверное, в просторные цеха научно-производственных объединений.

Но только сейчас было решено этот спецназ пустить его в ход против гадов.

На третьей неделе я от волнения почти не пил, все воровал газеты и читал с придыханием про особый санитарный отряд «Дельта».

Бойцы санитарного спецназа охотно позировали репортерам, играли мышцами, клинками и стволами, метали ножи на меткость и плевали на дальность. Потом главный городской мент, договорившись с Москвой, решил устроить показательный бой с червягами.

Помимо технопарков, наши гады, как и полагается варварам, уважали места, где можно выпить и закусить сладким на халяву. Винно-водочные и кондитерские предприятия, склады с сахаром и конфетами, даже свекольные поля. Причем, если лаборатории разорялись, как птичьи гнезда, то в «закусочных» звери вели себя аккуратно. Ранним утром всегда уползали, давая возможность людям, после небольшой приборки, спокойно заняться производством вкусных вещей, которые, по южному выражению, «тают в рот». А администрация «закусочных» эту обжираловку еще больше цивилизовала. Были установлены кормушки, поилки и такие нормы отпуска продукта, чтоб никто из гостей не посчитал себя обиженным. Об этом мне сосед Евсеич рассказал, который наконец устроился на винно-водочный завод и свирепо ненавидел конкурентов.

Но червяги облюбовали и один дворец спорта на Петроградской стороне. Что было достаточно загадочно. Помимо спортивных мероприятий там устраивались крутые дискотеки с танцующими голограммами и лазерными скульптурами. Но вряд ли дискотеки так возбуждали монстров – хотя не исключено, что они были падки на тупую техномузыку. В фойе же дворца размещалось крупнейшее сборище игровых автоматов во всем городе. Покушав экстази и прочих адреналиновых стимуляторов, да еще наплясавшись до упаду, пацанва торчала от трехмерных приключений: гонок, бомбежек и, конечно же, от охоты на разных монстров. Получается, червяги-то пусть и животные, не чужды демонстративной мстительности.

Вот в этот компьютерно-наркотический дворец были посланы, дабы поквитаться со злодеями одна рота из спецназа «Дельта». Репортеров не забыли захватить. Бойцы хвалились, едучи на рать, мол-де, размажем паразитов по стенам, хотя полководец Невский завещал хвалиться только отправляясь срати.

Еще на подходе к дворцу, два бронетранспортера ухнули в никем не запланированные пустоты под дорогой. Их там встретили подземные червяги, которые проплавили молниями борта машин, а в получившиеся дырки вчихнули гнусный аэрозоль нервно-паралитического действия, блокирующий нейромускулярные связи.

Но все-таки одной юркой десантной бронемашине удалось проскочить к самому зданию. Она собиралась было пробить стеклянную стену и устроить немедленную расправу ошарашенным монстрам. Однако червяги устроили ей достойную встречу, вернее недостойную. Они на нее нагадили с крыши, после чего бронемашина вдруг остановилась. Командир давал то задний ход, то передний, но ни туда, ни сюда. Надрывался двигатель, выхлопные газы сочились в кабину, но движения не было.

Командир заглушил мотор и бессильно застучал кулаками по броне. Он не мог знать, что колеса идеально буксуют в металлорганической слизи, которая уже превратилась в миллионы крохотных шарикоподшипников.

Впрочем, остальные бойцы отряда, крепкие стриженые парни, не приуныли. Кровь бурлила и выделяла нужные для борьбы гормоны, когда с вертолетов на крышу дворца спорта была спущена десантно-штурмовая группа.

Зацепившись за балки спецназовцы стали на тросах резво съезжать вниз. Но им не удалось добраться до спортивно-танцевальной арены.

Бойцы были уловлены паутиной, состоящей из тонких, но клейких и крепких тросов – и затрепыхались на высоте в двадцать метров над ареной.

Спецназовцы еще пытались перерезать паутину ножами, но сыпанувшие по тросам монстры быстро закончили дело. Нанесли укусы, уколы и дополнительно спеленали свою добычу с помощью кремнийорганической слюны, которая мгновенно превращалась в ту самую паутину.

Инфравизоры наблюдателей показывали, что подвешенные живы, хотя, судя по всему, находятся в коме и метаболизм их существенно понижен.

Зато вторая группа под предводительством моего знакомого Федянина схитрила.

Он подогнал к дворцу спорта автокран. Стрелой пробил здоровенное окно где-то на галерее, поэтому вся его команда быстро оказалась на одной из трибун. И давай палить по всем остальным трибунам, где ползали червяги, расстраивая их плазмогенераторы с помощью мазерных излучателей. А потом люди Федянина двинули на арену.

На арене обнаружилось сплошное гнездовье – ячеистый пол, в ячейках лежат парализованные носители: кошки, собаки, голуби, все раздутые. Из них вылезают личинки. Тут же резвится вернее кишмя кишит молодняк с незатвердевшими еще покровами.

Бойцы установили батоны с взрывчаткой, поставили часики на детонацию через три минуты, и двинулись на выход, в фойе.

Не дошли, завязли в проходе между трибунами. Весь проход оказался одной тварью. Если точнее кишечником невероятно разросшейся матки. Бойцы были захвачены гастральными выростами, сочащимися некротическим соком. Кишечник своей перистальтикой продавливал захваченных спецназовцев, только не в фойе, а в какую-то подземную камеру, наполовину заполненную жидкими выделениями.

Мужественный Федянин, конечно же, собирался взорвать огромную червягу и унести ее вместе с собой в могилу. А начальство было готово и вторую группу вычеркнуть из Книги Жизни, то есть списков личного состава. Тем более и связь накрылась из-за начавшейся вдруг электромагнитной бури.

Но вдруг из канализационного люка, отстоящего на пол ста метров от дворца спорта, появилось двое бойцов Федянина. Потом стали выпрыгивать как горошины из стручка и остальные, невероятно грязные, измазанные, опухшие, но живые.

Последним вступил на поверхность планеты сам майор, который не унывал с момента рождения. Он рассказал с неподдельной улыбочкой между щек, как в поглотившей их выгребной яме вдруг образовалась трещина, сулящая всяческие неприятности.

Из нее демонстративно, задом, выбрался противник, количеством один, а затем снова скрылся в щели – как бы показывая, что путь наружу свободен.

Майор Федянин догадался, что с ним пытаются совершить сделку и ударить по рукам. Суть сговора в том, что он сваливает с парнями из дворца по открывшемуся проходу, но в ответном дружеском жесте ему подобает выудить взрывчатку из червягиного детсада.

Майор не стал упираться рогом, приказал один «батон» забрать с арены, ну и парочке бойцов прогуляться по неожиданно открывшемуся тоннелю.

Те, обливаясь предсмертным потом, соскользнули в трещину, но уже через пару-тройку минут загалдели по рации, что добрались до своих.

Этот радиообмен без всяких помех прошел, хотя до того будто глушилка надрывалась. Майор отправил наружу еще трех человек, потом вынул второй «батон» и с оставшимися бойцами сколол из дворца ужасов.

Один газетчик съязвил, что накануне операции вождь червяг, похоже, совместно с командиром спецназа любил сладкое и алкоголь. И уж, по крайней мере, изучал «искусство побеждать» в наших военных заведениях.

Десантную бронемашину удалось зацепить тросом за гак и отбуксировать от греха подальше.

Экипажи провалившихся бронетранспортеров, нанюхавшиеся нервно-паралитического аэрозоля, если точнее латротоксина, тоже жить остались, правда, на первых порах, в некотором параличе, с сильным тремором, психозом и поносом.

Бойцы, висевшие над ареной, были подняты червягами вверх на крышу, где и оставлены в спеленутом состоянии. Там их и забрали вертолеты. Все пострадавшие были серьезно «заторможены» веществом под названием монаминовая оксидаза. Но через полчаса их все-таки вывели из коматозного состояния с помощью инъекций адреналина.

Таким образом, как будто всем повезло. С другой стороны, рота спецназа «Дельта» была показательно разгромлена.

Из этого некоторые журналисты-державники выводили несомненное: «природные гады земли нашей» нрав крутой показали, гордый, но не чужие они нам, не любо им кровь народную проливать.

Миротворцы, конечно, сразу стали смаковать дружественность и незлобивость тварей, подозревая в них родню бабочек и кузнечиков, и внутренне уже были не против, чтоб побыть какое-то время пакетом для яиц.

Один правозащитник по имени Сергей Авелевич Беленький все искал главаря монстров, чтобы с ним провести дружественные переговоры.

Правозащитника поддержало большинство парламентских лидеров, которые до недавнего времени его в упор не замечали. Так появилась партия мира.

Говорили, что есть и партия войны. Но ее представителей никто не видел и не слышал…

В конце четвертой недели моего вынужденного, но полюбившегося простоя дозы спиртного стали редкими, как дождь в пустыне, и смехотворно мелкими. Не удивительно, что я совсем погрустнел.

Да, за время нашествия я первый заметил то-то, подумал о том-то и сделал то-то. Первый. Но от этого не легче ни мне, ни другим. Я вскарабкался на высоту, лишь для того, чтобы последующее падение в канаву было заметнее.

Да, наверное, я мог бы справиться с червягами при наличии соответствующей поддержки, но мир меня не заметил. И теперь я, несостоявшийся спасатель, должен наблюдать за его бесславной гибелью.

Как спасатель отечества и человечества я не состоялся, а перед тем из меня не получился глава семейства и писатель-сочинитель. А завтра я пропью последний рубль, меня выгонят из квартиры и я кончу жизнь бомжом: если не в челюстях червяги, так замерзну в в одном из подвалов родного города или получу лопатой по башке на какой-нибудь плантации в южных районах нашей родины…

Сильно огорчившись, собрался я позвонить своей бывшей супруге. Позвонил и проникновенным голосом произнес: «Может, начнем все сначала?». Но трубку взял некий жлоб, который сразу возразил: «Я тебе щас начну, я тебя щас кончу, падло». И послышалось вдобавок детское хихиканье. Я спешно положил трубку. Значит, моя бывшая супружница родила. Она сделала вместе с тем жлобом то, чего не собиралась делать со мной.

А Нинке не очень-то и хотелось звонить. Тоже она горемыка, окончила универ чуть ли не с золотым дипломом, и вместо того, чтобы подмахивать солидным основательным мужчинам, гонялась десять лет за мнимыми гениями. И она плохо кончит: одиночкой, старой блядью на Московском вокзале.

Потом мне отключили телефон за неуплату. Так что Нине, например, я бы позвонить и не смог.

Но однажды просто в гости к ней зашел. Мужика у нее не было. И это немудрено. Нинка, которая недавно была очень даже ничего, теперь представала какой-то монашкой, в платке, в домотканной юбке до пят. Кругом свечки, кадильницы, воняльницы, курильницы, мандалы индийские, иконы русские, идолы африканские. И еще две здоровенные бабы сидят, четки перебирают, мантры с молитвами бормочут.

– Они мою карму исправляют, чтобы меня ни асуры, ни ракшасы, ни червяги не тронули, – говорит Нинка. – Хочешь они и тебе исправят? А то у тебя какая-то аура нехорошая.

– А что в ней может быть хорошего, если я последнюю неделю ничего кроме сивухи не пил, да и то на чужбинку.

Я так, за разговорчиками, ее в ванную завлек, там прижал, за «дыньки» схватил и пытался макси-юбку как-то преодолеть… Но одна из каменных баб стала в дверь ломиться, еще секунду и с петель бы снесла. Короче, пришлось мне с теплой компанией попрощаться.

Но когда я вниз спустился, почувствовал какое-то неудовлетворение. Нет, не половое. Я ощутил – что-то не так. Что-то не то было в бабе, которая в ванную рвалась. Конечно, фанатичка вполне могла себя вести подобным образом. Но у этой было просто звериное остервенение. И еще какая-то странная складка в нижней части живота. Да, точно, эта складка была странной.

Я вернулся в парадную, ткнул кнопку лифта. Однако этот ползучий сортир двигался слишком медленно, и я пошел по лестнице. Если точнее я по ней побежал, потому что не просто беспокойство, настоящий зуд стал меня мучить.

А когда я был на четвертом этаже, раздался взвизг, кажется Нинин. И еще один крик – уже точно не ее. Хорошо, что я еще внизу подхватил обрезок трубы. Я влетел на нинкин этаж, замок по счастью быстро мне поддался и впустил в квартиру.

Я увидел дикую сцену. Нина карабкалась на антресоли, которые должны были вот-вот обвалиться. Внизу стояла баба и блевала личинками, а под одеждой у нее что-то двигалось. Раз – и из ее воротника вынырнула червяга. Не было ни секунды на размышления. Я врезал по бабе, по червяге, и бил-бил, пока не затихли они оба.

Потом зашел в гостиную, там вторая баба расположилась в полуприседе, опершись локтями на колени – и из ее нижней части сыпались личинки. Баба обернулась ко мне… взгляд показался совсем нечеловеческим. А под одеждой у нее тоже что-то двигалось, причем быстро…

Я выбежал в прихожую, схватил Нину за руку и, сдернув ее плащ с вешалки, потащил обалдевшую женщину из квартиры. Прекратил тащить уже только через два квартала от ее дома.