На этот раз была организована встреча. Высокий по южным меркам старикашка в рваном дхоти, откровенно похожий на чучело, застыл у кромки воды без всякой улыбки. Но Индиана Джонс сразу понял, что тот застыл по его душу.
      Предчувствия вскоре стали оправдываться. Старик, не говоря ни слова, махнул длинным пальцем в сторону зарослей. Означает ли это что-нибудь? Пристальный взгляд позволил рассмотреть в зарослях тропу, куда-то ведущую.
      - Будем считать это приглашением на бал, - провозгласил Индиана, и вся группа путешественников двинулась в неизвестном направлении.
      Когда они выбрались из прибрежных зарослей, перед глазами обозначилась местность, типичная для непальских тераев, где на джунгли намекали только чахлые останки прежнего великолепия. Все было вспахано-перепахано тысячу лет назад, редкие деревья скудно оснащали пейзаж, пеньков оказалось больше, чем деревьев. Вялые буйволы со скучным видом отрабатывали свои трудодни, тощие коровы, окруженные аурой из мух, уныло лежали в грязи и о чем-то думали, наверное, о своей связи со сверхъестественными силами. Кое-где виднелись крестьяне, не слишком энергично двигающиеся, или вовсе застывшие, словно бы от полного оскудения сил. Профессору было ясно, что сезон муссонных дождей кончается, впереди сухая зима, уже пожелтели фикусы, они же баньяны. Ясно, что живут здесь не буддисты, а индуисты, скорее всего шиваиты.
      Среди соломы показалась деревня, ничем не отличающаяся от сотен других деревень, усеивающих плодородную полосу тераев. Глинобитные стены, вместо окон дырки, тростниковые крыши. Только круглые белые башенки на сваях - хранилища зерна - несколько живописали вид.
      То ли оттого, что любого белого человека принимали здесь за начальство, то ли оттого, что селяне уже друг другу надоели, все местные жители, и стар, и млад, потянулись к вновь прибывшим. Обступили с разных сторон и стали жаловаться на жизнь, применяя один из диалектов бихари. Индиана худо-бедно знавший санскрит, различал лишь отдельные слова. Было заметно, что причины для жалоб имеются, население деревни находилось явно не на подъеме. Лица больше походили на обернутые папиросной бумагой черепа. Ноги казались позаимствованными у голенастых птиц. В воздухе пахло бедой, потому что в нем почти не присутствовали запахи еды, отбросов, навоза.
      Скоро внимание народа стало переходить все рамки приличия, а сами путешественники очутились на покрытой пылью площадке, где, как понимал профессор, умещается целиком поголовье деревни и работает сельский совет, прозываемый в этих краях панчаятом. Аборигены норовили потрогать гостей, причем, женщины щупали преимущественно доктора Джонса, маленькие же грязные мужчины активно гладили мисс Кэмден.
      Наконец гостей усадили на драную подстилку под навес, стали угощать. Угощение состояло из нескольких разваренных зерен на больших листьях и чего-то похожего на саранчу, обжаренную в масле.
      - Я это не буду, - зашептала Лилиан. Она повернулась к народу, который пристально наблюдал, выстроившись полукольцом. - Спасибо, я отказываюсь в вашу пользу.
      - Это больше, чем они съедают за неделю, - пристыдил в ответ доктор Джонс. - Ты же видишь, они все сплошь голодные. Но своим отказом ты оскорбляешь их и ставишь меня в неловкое положение.
      Напрягшись, Лилиан сумела, почти не скривив физиономии, проглотить свое угощение под веселое жужжание мух. И окружающие радостно заулыбались. Однако проницательный Клопик процедил:
      - Готовьтесь к плохим новостям.
      Индиана и без того понимал, что надо действовать в темпе. Он обратился к ближайшему старичку, улыбающемуся и чистенькому, скорее всего, деревенскому старосте.
      - Я - профессор, мне пора возвращаться в университет. Вы дадите мне проводника до ближайшего города?
      - Санджи проводит вас до Билаури, - отозвался старичок на вполне приемлемом английском.
      - Спасибо.
      - По дороге в Билаури вы остановитесь в Дхангархи, - вклинился предыдущий старец.
      - Дхангархи не совсем по дороге в Билаури, то есть совсем не по дороге, - Индиана вежливо попытался отклонить странное предложение мудреца. Археолог сам удивился тому, что назвал этого человека "мудрецом". Он не верил во всякие там озарения, приходящие к безграмотным говночистам. Но этот человек явно не был безграмотным, хотя бы потому, что имел шнурок брахмана.
      - Вам НАДО остановиться во дворце раджи, - уточнил брахман.
      - Насколько мне известно, сейчас дворец пустует.
      - Уже не пустует, - непреклонно произнес старый брахман. - Там поселился молодой раджа. - Взгляд его полетел куда-то вдаль. Помедитировав чуток, брахман добавил. - Дворец властвует над черными силами. Темнота изливается через дворец на мир, и мир-пракрити становится таким, каким его хочет видеть дворец. Похожим образом действуют те стеклянные глаза, что лежат у тебя в кармане. Тебе понятно?
      - Ясно, что вам открыты тайны моих карманов. Лежат там очки, если уцелели, - Индиана несколько поежился от прозорливости старца. Также как и от его параноидального упорства. - Вы всерьез, достопочтенный? Какие еще "черные силы"? Насколько мне известно, согласно вашей прекрасной вере злом являются лишь оковы материального мира. Наш мир целиком - зло, поскольку мешает соединению личной души-атмана со вселенской душой Шивы, танцующего на вершине Кайласы. И лишь отрешившись от мира, можно обрести добро.
      - Дворец властвует над "черными силами", - упорно долбил старец и тогда Индиана понял, что деревенскому брахману не до высот религиозной философии, народные массы требовали от него не пропаганды потустороннего образа жизни, а борьбы с неурожаем и голодом. Естественно, что малоприятный и просто вредный раджа тянет в глазах старичка-брахмана на роль черного демона-ракшаса.
      - Дворец собрался погубить мой народ. Ты пойдешь в Дхангархи. Иначе наступит тьма, - старец провел ладонью по глазам для наглядности, и доктору Джонсу показалось вдруг, что от брахмана повеяло во все стороны мистическим дурманом. - Иначе тьма охватит всю страну.
      - Этот ваш дворец, значит, помощнее дальнобойной артиллерии, сыронизировал Индиана, пытаясь стряхнуть чары.
      - Я же говорил про плохие новости, - стал похваляться своей прозорливостью Клопик. - Эх, почему сразу не удрали?
      - ОНИ пришли из дворца и забрали Шива-лингу нашей деревни, - развил тему старик.
      - Что забрали? - вмешалась Лилиан.
      - Учиться надо было, а не проводить время с теми, кто ставит оценки… - огрызнулся недовольный происходящими событиями Индиана, однако педагогическое начало возобладало в нем. - Это священный камень, который охраняет местность, потому что источает он животворную энергию Шивы.
      - Ага, ага, я в курсе. Фаллический культ? Вспомнила, камень изображает фаллос! - У женщины некстати прорезались вдруг знания. - Тот профессор, который толковал про него, показывал…
      - Стоп, не сейчас, - вовремя нажал на тормоза профессор. - Потом расскажешь.
      - Вас прислал Шива - спасти нас, - старик засмеялся довольный, как будто дело было уже в шляпе. Индиана тревожно подумал, что если собравшаяся куча доходяг подчиняется брахману, то управиться с ней будет сложновато.
      - Нас никто не присылал сюда, мы направлялись совсем в другую сторону, - гость постарался как можно убедительнее растолковать старцу ситуацию. - Наш самолет разбился.
      Лилиан разжевала еще популярнее:
      - Да, самолет разбился. Бам и бух. Это такая большая железная птица.
      - Нет, нет, - со смехом возразил старец, как будто разговаривал с несмышленышами. - Мы молились Шиве, приносили ему фрукты и сладости, чтобы он помог вернуть камень. Шива смилостивился и заставил вас упасть в этот поток, бегущий с Крыши Мира, из его дома… Вы отправитесь во дворец Дхангархи, найдете Шива-лингу и вернете нам.
      Старик махнул сучковатой рукой, словно приглашая на экскурсию. Индиана знал, куда поведет их брахман - к деревенскому святилищу, постройке из кирпича-сырца, или вообще древнему дереву с большим дуплом, в котором раньше хранился Шива-линга.
      - Доктор Джонс, что это за "черные силы" такие, что за "зло"? поинтересовался по дороге Клопик, который сызмальства занимался бизнесом и агентурной работой, потому таких слов даже не слыхал.
      - Да сказки это, не волнуйся, парень.
      Брахман подвел Индиану к стене святилища, где действительно пустовала ниша.
      - Плохие люди забрали камень вот отсюда.
      - Он был гладкий, как галька, то есть такой, как будто его вынули из реки. Еще на нем были три полоски, - не смог не проявить эрудицию археолог Джонс.
      Старец усиленно закивал.
      - Но зачем люди раджи забрали его? Им не хватало чего-то для богослужения? - решил уточнить Индиана.
      - Они велели, чтобы мы отныне поклонялись злой богине. Иначе нас уничтожат. Но мы сразу сказали "нет" и не стали делать дурного.
      - А как они собирались уничтожить вашу деревню, почтенный? полюбопытствовала Лилиан.
      - Засохли посевы, обмелела река, передохла почти вся скотина. Однажды ночью в полях начался пожар. Мужчины отправились туда, в это время на деревню налетели люди раджи, связали и увели наших детей.
      "Да, лучше бы он этого не говорил, - тоскливо подумалось Индиане. Раньше я был уверен, что ни за что не ввяжусь в эту историю. А теперь? Как теперь реагировать?"
      Южная ночь быстро набрасывала свое покрывало. Лилиан улеглась в какой-то хижине, не желая зря терять время. Нет, скорее всего это был самый приличный дом в деревне, кирпичный и с дранкой на крыше вместо соломы. Клопик куда-то задевался, но Индиана, зная ушлого ребенка, пока не волновался - играет, наверное, с каким-нибудь слоном или питоном.
      Археолог расположился неподалеку от костра, возле которого несколько зачуханных женщин пекли лепешки чуть ли не из паутины. От их противней ветер доносил весьма неприятные запахи.
      Индиана считал себя загнанным в угол. Ни эти камни, ни эти дети никак не укладывались в схему его движения. Ему надо было в Дели, в Стамбул, где его ждал "медальон"… вернее то, что носил на себе каменный Ра из города Пер-Рамзес. Закружились в голове фразы из апокрифа Питерса и возникло острое желание немедленно приступить к раскопкам в Египте. Ведь если "да", если Ковчег будет изъят из подземной мглы, то свершится археологическое открытие тысячелетия… Немцы. Неприятное воспоминание пересушило глотку. Какой-то труппенфюрер собрался нагло перехватить "медальон" и уволочь в Берлин… Берлин, осененный красно-паучьими знаменами, и Божьи Заповеди совсем это не сочетается… Выкинуть бы эту деревню из подкорки и коры вместе с приставучим мудрецом, который даже штаны не носит. Пусть с раджой разбирается непальский правитель, а если они родственники или дружки, пусть святотатца покарает сам Шива, не прибегая к помощи чикагского археолога…
      Рядом со страстно задумавшимся профессором что-то зашелестело. Он вскочил, потянул из кобуры свой кольт, будучи уверенным, что подбирается пантера или змея. То был всего-лишь изможденный чумазый мальчишка, валящийся от усталости. Археолог подхватил ребенка на руки. Слабо шевелящиеся губы выводили какие-то слова, но удалось разобрать лишь одно: "Шанкара, Шанкара".
      Из хилого кулачка выпал какой-то комочек, прежде чем глаза ребенка закатились. Пока подбегали галдящие женщины, Индиана нашел пульс на детской ручонке. Тот прощупывался слабой, но непрерывной ниточкой. Однако вывести мальчонку из бесчувствия не удалось. Женщины с кудахтаньем выхватили и уволокли его.
      Комочек, оброненный маленьким беглецом оказался скатанной мокрой тряпицей. Когда археолог развернул ее, то первым делом опознал характерное изображение многорукого синешеего бога Шивы, непринужденно танцующего целую вечность, а рядом с ним гостя-человека. "Шанкара", - разобрал санскритские письмена Индиана. Шанкарой звали того, кто побывал на приеме у бога. И тут из кромешной тьмы появился Клопик.
      - Подлинный разведчик шпионит всегда, даже в малолетнем возрасте, похвалил археолог мальчика. - Как успехи, мой юный друг?
      Взволнованный Клопик стал несвязно объяснять, что сидел по-вороньи на ветке высокого дерева и видел как за дохленьким парнишкой гнались ражие мужики в красных тюрбанах, которые явились со стороны Дхангархи. Маленький беглец только тем и спасся, что свалился в речку - преследователи посчитали его утопшим. А он уцепился за какой-то плывущий ствол и в результате прибился к противоположному берегу.
      - Благодарю за агентурные сведения, - доктор Джонс остановил оживленно жестикулирующего рассказчика. - Только давай так. Пока ты работаешь у меня, а не у мистера Питерса, то станешь заранее извещать, когда соберешься на ужин к какому-нибудь ночному зверю. Даешь честное скаутское?
      - Ладно, в следующий раз оставлю записку, - пообещал мальчик, чтобы от него отвязались. - Лучше скажите, доктор Джонс, вы додумались до чего-нибудь?
      На очень точный вопрос, сформулированный устами младенца, надо было отвечать. Причем, именно сейчас.
      - Тот, кто спер якобы магические камни, придавал им столь же большое значение, как и те люди, что их потеряли. Шанкара в представлении местных - это олицетворение богатства и славы, а камни - сгустки энергии Шакти.
      - Что, взаправду будет много денег? - бесхитростно спросил мальчик.
      - Для меня, конечно, подобные представления кажутся вздорными. Но вера других людей должна всегда приниматься в расчет…
      Доктор Джонс подумал о том, что любые представления являются по большей части вздором и, тем не менее, они движут людьми как в сторону хорошего, так и плохого. Однако добавить по существу было нечего.
      Утром путешественники двинулись в путь. На слонах. Индиане уже приходилось управляться с этими животными, и он более-менее благополучно взобрался на спину живого транспортного средства.
      Лилиан же прыгала на слона со всех сторон, и в итоге уселась на него головой к хвосту. Всем видом она показывала, что не расположена ехать в зловещий и таинственный Дхангархи. Но Индиана смирился с тем, что судьба его как-то связана с этим подозрительным местом.
      Путь пролегал через самый что ни на есть настоящий тропический лес. Над головами довольно плотно реяли плотоядные и кровопийные летучие мыши. Их сопровождали эскадрильи комаров.
      Лилиан не слишком правильно вела себя со слоном. То не нравился его запах, то манеры. Кончилось тем, что на водопое грубое животное смахнуло ее со своей спины фонтаном из хобота. Когда она свалилась в реку, мимо проплыл гавиал, безобидный такой остроносенький крокодильчик. Совершенно мимо, но Лилиан начала биться в истерике. Индиана для разрядки решил устроить привал и дал ей пожевать корень валерианы.
      Мисс Кэмден успокоилась лишь внешне, она нервно выжимала шмотки, занавесив свои прелести тряпкой, и при этом крикливо вспоминала спокойное, размеренное кхорлацкое житье. Индиана же с Клопиком сели перекинуться в картишки, если точнее, в покер. Комплект игральных карт, как ни странно, нашелся в кармане у мальчика. "Это мне для пасьянсов. Или, там, для гаданий…" - непринужденно соврал малолетний игрок. Женщина активно мешала. Через пять минут, когда она развешивала исподнее на веревке, раздался ее первый вопль. Как она объяснила - на нее спикировала летучая мышь с кровососательными целями и клацнула зубами возле самой яремной вены. Еще через десять минут она повстречалась с какой-то змеей, большой, но вялой, как мокрое белье. Перед тем, как мисс Кэмден закричала во второй раз, Индиана стал выведывать у Клопика, где и как его нашел майор Питерс.
      - Доступ к этим сведениям ограничен, -отозвался маленький американский разведчик, однако добавил. - По правде говоря, мы познакомились, когда я пытался выудить бумажник из его кармана. Первый раз в жизни осечка случилась.
      - Надеюсь, Питерс занимался твоей переквалификацией, - рука археолога машинально проверила содержимое внутреннего кармана.
      Потом Лилиан кричала еще несколько раз. Когда наступила на лапку маленького шакала, который хотел с ней пообщаться, и когда ей на спину упала и безобидно побежала дальше ядовитая сколопендра.
      - Почему здесь все ползает и движется? - возопила мисс Кэмден над самым ухом и окончательно сорвала игру картежникам. Впрочем, Клопик изрядно жульничал; как заметил Индиана, даже спрятал карту в рукав. Однако и взрослый дядя от мальчика не отставал, полагая, что дети не должны учить взрослых жизни.
      - Лилиан, таковы джунгли. Они любят людей выдержанных.
      - Зачем ты нас тащишь в этот дворец? Богатства и славы захотел? Если ты к сорока годам не разжился собственными тремя тысячами долларов, тебе ничего не отломится у раджи.
      Женщина прямо-таки рвалась в бой. Однако волны скандальности разбивались об Индиану как об утес. Был чудесный вечер и настроение было благостным.
      К тому же хотелось получше разобраться с теми письменами на тряпочке, которая попала к нему от беглого пацана.
      - Вот послушай, Лили. Тут написано, что один человек по имени Шанкара встретился с Шивой на горе Кайласа, и тот подарил ему камни. Пять волшебных камушков, чтобы бить и побеждать злых демонов разных калибров: асуров, ракшасов и пишачей… Шанкара, друзья мои, согласно историческим сведениям - философ, для которого вообще не существовало ни демонов, ни людей, все это было какой-то рябью на поверхности божественного сознания. По его мнению, конечно. Но народ приспособил значительную личность под свои нужды.
      - Волшебные камушки, - съехидничала женщина. - Мой дедуля, тоже профессор, всю жизнь собирал камушки, потом перешел на перышки, соринки и какашки. В итоге, его заперли в одну чикагскую психушку.
      Индиана предложил без всяких задних мыслей:
      - Ладно, пора вздремнуть. Лилиан, подкладывайся поближе ко мне.
      - Да я скорее улягусь поближе к ядовитой змее, - голос женщины сочился злобой.
      После такого высказывания к ней быстро заскользил с ветки ленточный крайт. Однако разгоряченная женщина обращала внимание только на себя. Когда рептилия "понюхала" ухо Лилиан своим багровым жалом, та, не глядя, с криком: "До чего мне надоел этот слон", схватила любопытного аспида за горло и швырнула в сторону Индианы. Лишь отменная реакция позволила профессору всадить пулю в разъяренную змеюгу. От грохота выстрела джунгли еще с полчаса не могли придти в себя и, естественно, не давали никому смотреть сны.
      На следующий день к десяти часам путешественники увидели три холма. Вместе они образовывали рельеф местности, несколько смахивающий на огромную извивающуюся змею. Подчеркивая сходство, третий холм имел заметный издалека скальный выступ - получалось что-то вроде змеиной головы. На этом самом высоком холме стоял дворец, а если точнее, крепость в стиле раджпутских твердынь - ведь многие феодалы из Раджастхана перебрались под натиском мусульман поближе к горам. Все это автоматически всплыло на поверхность сознания у профессора археологии.
      Вскоре после того как показался дворец Дхангархи, "всплыло на поверхность" еще кое-что, менее приятное. Под манговым деревом с крупными аппетитными плодами стояло каменное изваяние. Не просто изваяние, а жертвенник. И жертвы здесь приносили не те, что обычны для пуджи - цветы, сладости и фрукты - а кровавые. Судя по количеству запекшейся крови и крупным костям - не птичек и зверьков. Здесь убивали людей для удовлетворения божества. А изваяние принадлежало богине Кали. На это указывало характерное ожерелье из черепов, вполне настоящих, и воротник из каменных змей.
      Доктор Джонс продолжал мысленно прокручивать информацию. Кали, согласно индуистскому пантеону - супруга бога Шивы, вернее, гневная ипостась супруги Шивы, дословно Черная, известная также под малоприятными именами Дурга - Недоступная, Чандики - Жестокая, Бхайрави - Страшная. Узок круг тех верующих, что поклоняются Кали, еще меньше тех, кто приносит ей человеческие жертвы…
      Официально таких нет вообще.
      Пока Индиана рассматривал заляпанное багровыми пятнами изваяние, раздались крики и другие немелодичные возгласы. После этого Клопик доложил, что проводники, едва завидев Кали, дружно сбежали вместе со слонами, несмотря на все попытки Лилиан силой слова задержать людей и животных.
      - Ничего, они нам больше не понадобятся, - медленно произнес Индиана. - Надеюсь, я выразился не слишком страшно.

      Через полчаса путешественники прошествовали через раскрытые ворота мимо двух молчаливых стражников-гурков на территорию крепости. От ворот вдоль безглазых стен вела пустынная улица. Завершилась она площадью и красивым зданием, явно относящимся к дворцовому комплексу.
      Причудливая колоннада, вся в резных фигурках. Сверху крытая галерея, еще выше - множество куполов-маковок, часть из которых представляли собой беседки, увитые цветами - прихлебывай чай с ароматами да посматривай на горы. Из дверей, возле которых недвижно торчало двое часовых в белых тюрбанах, внезапно выскочил смуглый человек в европейском костюме.
      - Вы, должно быть, заблудились, хотя я не знаю, как тут можно заблудится, - начал он на безукоризненном английском.
      - Мы пробираемся в Билаури. Я - профессор Джонс. Это - мисс Кэмден, а это - мистер Клопик.
      - Мистер Клопик Лопсанг, - поправил ребенок.
      - Доктор Джонс, археолог из Чикаго? - улыбнулся многознающий человек.
      - В это трудно поверить, - кольнула Лилиан.
      - Я кое-что слышал о вас, еще когда учился в Оксфорде. Я - Ананд Лау, управляющий делами у раджи Дхангархи… Прошу во дворец, господа.
      Хотя место было достаточно экзотическим, ничто не намекало на таящееся зло.
      Всем трем нежданным гостям отвели палаты каменные. Где стены были задрапированы шикарными тканями, мыться приходилось в мраморно-перламутровых ванных, где стояли бронзовые вазы с золотой и серебряной насечкой (само собой, набитые цветами), а многочисленные столики, стулья, шкатулки из розового или красного дерева инкрустированы слоновой костью и пластинками полудрагоценных камней.
      - Ничего особенного, так живут обыкновенные раджи, - успокоил себя Индиана.
      Неслышно в его покоях возник слуга, похожий на заводную игрушку, расшаркался и попросил драгоценного гостя пройти в пиршественную залу. Незадолго перед этим появился другой слуга, доставивший безукоризненно выглаженный смокинг и накрахмаленную белую рубашку - подарки точно подходили по размеру.
      Третий слуга провел Индиану на пир, где гостей, как видно, услаждали двадцать четыре часа в сутки. Столы и столики ломились от яств, половину которых даже искушенный доктор Джонс не мог назвать по имени. Носилась быстрая челядь с подносами, сновали мальчики с кувшинами, извивались и гнулись во все стороны танцовщицы. Сменяющие друг друга члены музыкальной команды непрерывно услаждали слух и поднимали настроение битьем в бубен, щипанием цитары и дудением в разные трубы. Судя по несметности обслуживающего персонала и перенасыщенности украшениями, по многоярдовым коврам из цветов, труд здесь стоил дешево. Как и жизнь, наверное.
      В числе гостей был капитан Блом-Барт из одиннадцатого королевского полка, а возможно из армейской разведки, который, надо полагать, проверял, не затевается ли в этом районе что-нибудь супротив расположившейся неподалеку Британской империи.
      - Капитан очень хотел обнаружить мощную крепостную артиллерию или базу по подготовке партизан, поэтому привез в своем багаже взвод солдат, уязвил британца мистер Лау и заодно поддел Индиану. - Честно говоря, партизанский вид в наших краях имеет лишь доктор Джонс.
      Затем внимание трех мужчин переключилось на появившуюся мисс Кэмден. Она сменила обычную свою гимнастерку на некий индийский наряд из шальваров и довольно смелой кофточки, обнажавшей пуп. Лилиан, видимо, считала, что голый живот украшает ее. И трое мужчин единогласно согласились с женщиной.
      После этого мисс Кэмден, преодолев некоторую робость, стала уточнять: женат ли раджа, нравятся ему блондинки или, наоборот, брюнетки? Однако все вопрошаемые немедленно краснели и старались уйти - как от ответа, так и от самой Лилиан.
      Тут ударили в большой бубен, после чего гости стали быстренько подгребать к главному столу. Некая разноцветная персона в перьях и жемчугах громогласно, даже торжественно провозгласила:
      - Его божественное величество, хранитель традиций Дхангархи, Зелим Сингх Рана!
      Раздвинулись цветочные ковры на стене, и появился парнишка лет двенадцати, росточком еще меньше Клопика. Расфокусированный взгляд и блуждающая по лицу улыбка заметно отличали раджу от гималайского сироты. Лишь когда шкет, сверкающий драгоценными каменьями, важно прошествовал к столу и угнездился в куче подушек, все бросились занимать свои места расшитые золотом бархатные пуфики.
      Индиана уселся рядом с капитаном Блом-Бартом, а напротив них сотрапезничал управляющий Лау. Среди прочего капитан заметил:
      - Один из прежних раджей Дхангархи "отличился" во время событий 1857 года, усиленно помогая мятежникам бойцами и оружием, отчего Корона натравила на него правителя из соседнего княжества.
      - Сейчас в Дхангархи властвует совершенно другое семейство, возразил управляющий. - Да и в Индии никто не собирается восставать, раз во главе патриотов встал голый факир Ганди, который предлагает биться против завоевателей, поменьше работая и пореже захаживая в магазин. Гражданское неповиновение называется.
      - Но я слышал кое о чем, что происходило еще до мятежа, - вклинился Индиана Джонс, преследуя собственные цели. - На протяжении многих столетий Дхангархи был культовым центром Фаги, где собирались поклонники Кали и отправляли свои далеко не лучшие ритуалы.
      В этот момент внесли на подносе большую змею, разумеется искусно приготовленную. Лицо у Лилиан заметно скукожилось, она вспомнила о тех насекомых, которых недавно пришлось скушать, чтоб не обидеть голодающее население. Она хотела быть отважной, однако сидящая рядом персона в большой чалме и в больших усах радостно проурчала, мол, намечается сюрприз. Официант ловко надрезал большую змею и оказалось, что она нафарширована трехдюймовыми змейками. Начинка была живой, расползающейся; (но, разумеется, совершенно, безвредной) более того, нежной и вкусной. В чем можно было удостоверится, глядя как, пирующие уминают тварюшек, запихивая их в рот, будто макароны. Особенно отличался в застольных подвигах сосед Лилиан.
      Процесс поглощения живой еды довел женщину до столбняка, даже у бывалого Клопика выпала маслина изо рта. Хотя, доктор Джонс напомнил своим друзьям, что молодь браминского слепуна почитается деликатесом даже у самых избалованных людей в этих краях.
      Пока Лилиан пыталась выстоять в борьбе со страшной гастрономией, управляющий Лау заявил с подчеркнутой обидой в голосе:
      - Доктор Джонс, вы прекрасно знаете, что этот, с позволения сказать, "культ" полностью отринут нашими подданными. Ничего подобного в последние пятьдесят лет не происходило.
      - Да, ритуалы были ужасные, и более того, отвратительные, - подтвердил капитан Блом-Барт с чисто британской невозмутимостью, как будто речь шла о плохой погоде. - Человеческие жертвоприношения в честь богини Кали есть не что иное как квалифицированные убийства. Благодаря нам с этим делом было покончено, мы расправлялись с такого рода вещами по всему Индостану. И, кстати, доктор Джонс, все цивилизации, усердно практиковавшие человеческие жертвоприношения, в один прекрасный момент рушились, порой даже от совсем незначительной угрозы. Словно бы накопившиеся грехи вдруг вызывали на них кару Господню. Ранние римляне раскурочили до последнего камушка великий Карфаген, кучка евреев времен Иисуса Навина без труда расправилась с царствами густонаселенного Ханаана, триста оборванцев Кортеса стерли с лица земли империю ацтеков, отряд Писарро ликвидировал могущественное государство инков.
      Доктор Джонс, к своему сожалению, не мог полностью согласиться с офицером.
      - Однако кровавые культы, имеющие локальный характер и не претендующие на государственный ранг, довольно живучи. Они на протяжении тысяч лет прекрасно существуют не только у папуасов и негров центральной Африки, но и в просвещенной Европе. Вы, наверное, слыхали о "черной мессе". Я уж не говорю о тех регионах, где наблюдается стойкая нехватка белков и где вынужденное людоедство тоже приобретает ритуальную окраску. Короче говоря, на Индостане о так называемом культе Фаги до сих пор ходят слухи.
      - По-моему, вы нас перепутали с неграми и папуасами, - голос Лау стал лающим. - Между прочим, наши мудрецы заявили о бренности всего сущего, о всеобъемлющей мировой душе, еще когда ваши предки незатейливо крошили друг другу черепа дубинами.