"Могучие воины", несколько ослабевшие от вида страшной плиты и прыгающих с неба атмосферных разрядов, воспряли духом и окружили ее со всех сторон. Несколько минут кряхтения, вскриков, скрипа сухожилий, и плита подалась. Внизу открылась непроглядная и какая-то активная темнота. Зев, глотка, бездна.
- Такое впечатление, что публика снова приуныла. И совершенно напрасно. Тяжкий беспросветный труд позади, а самое интересное, слава и доходы, впереди, - подначил соратников археолог. - В обстановке неизведанного у каждого есть возможность отличиться и заработать пару лишних долларов на конфеты.
Особенно яркая вспышка на мгновение залила напряженным светом подземную полость, откуда глянул громадный змей. А грому предшествовал вопль ужаса, рожденный Салехом. Впрочем, египтянин тут же поправился:
- Извини, Индиана. Я понимаю - это священный Урей, любимое животное бога Ра, причем, в виде совершенно безопасной статуи.
- Кинь, пожалуйста, лишний факел вниз. Я хочу разглядеть, что там еще имеется, помимо любимого животного.
Огонь, оказавшись в подземелье, выхватил из тьмы что-то непонятное, напоминающее бурление. Лишь немного погодя Индиана разобрался и трагически откинулся на спину.
- Ну почему же змеи? Ну, зачем набивать подземелье змеями, а не тараканами, например. Или, на худой конец, тарантулами.
- И при том очень ядовитыми змеями, - добавил Салех.
В мозгу ученого стал пролистываться справочник по зоологии.
- Те, что подлиннее - это египетские кобры, "гая",прототип священного Урея. Яд исключительной силы, смешанного действия нейротоксичного и гемолитического. Тут они какие-то мутантные, белесые. А те, которые похожи на колбаски - земляные гадюки с огромными ядовитыми зубами, такие кусаются при первой же возможности…
Примерно в это время Ренар, уловив, что Хорхер опять начал подбираться к фройляйн Лилиан, решил поскорее навестить пленницу в ее палатке-темнице. Причем, в голове его зароились весьма откровенные образы.
- Я вижу, вы хорошо поерзали на этом столбе, - заметил он с порога. - Зачем вы пытаетесь удрать, мадемуазель Кэмден? Учтите, едва вы покинете меня, как встретитесь с эсэсовцем Хорхером. И будьте уверены, он - мастер своего дела, сами понимаете какого. Или с пустыней встретитесь, что немногим лучше - пески, камни и змеи на три дня вокруг.
Лилиан поторопилась огрызнуться:
- Я чего-то не врубаюсь в ситуацию, Ренар. Если я "при вас", то почему никак мне не дождаться ни стакана вина, ни приличной еды, ни даже прогулки? Ведь все тут ваши дружки.
- Они не друзья мне, а уж скорее необходимое зло в моей работе. Грубые, необразованные люди. Этот партайгеноссе Хорхер, профессиональный революционер и партработник в прошлом. Организовывал митинги, понимаете, забастовки и беспорядки… Древоточец такой… И надо же, он теперь мне "помогает".
Мужчина пожевал губы, пытаясь совладать со справедливым возмущением. - А Мюллер чего стоит. Пусть он умеет рыть окопы и устраивать блиндажи, но здесь нельзя так просто копать и рыть! Потому что под ногами в любом месте - ПРОШЛОЕ. Прах великих царей, их достижения - то, чему истово поклонялись и во имя чего много убивали. У Мюллера же в голове только кубометры изъятой породы. И к такому человеку я принужден обращаться по каждому поводу. Этот тип еще меня погоняет: "давай-давай", мол.
- Ну, а вы-то чем отличаетесь от них? - задала резонный вопрос Лилиан.
- Надеюсь, за время нашего знакомства я показал себя достаточно обходительным и интеллигентным человеком. Таковым я остаюсь даже в этой части света.
Ренар вышел из палатки и через мгновение вернулся с двумя коробками. Первую он сразу, но несколько театрально раскрыл и потянул наружу что-то белое, полувоздушное. Чудесное бальное платье, которое не грех было надеть на каком-нибудь чопорном мероприятии в Чикаго или в Париже!
- Я очень хотел бы видеть это на вас, Лилиан.
С этими искренними словами он рассек ножом веревки, опутывающие руки мисс Кэмден.
- А еще чего бы вы хотели? - отозвалась грубоватая женщина, но сразу пошла на попятную. - Ну, ладно, ладно. Сделаю вам одолжение.
Она выхватила платье и упорхнула в угол:
- Интеллигентные люди как минимум отворачиваются, когда дама меняет одежку.
- Конечно, конечно, - Ренар охотно продемонстрировал даме свои хорошие манеры, поскольку мог наблюдать за процессом переодевания через зеркальце, стоящее на тумбочке.
Месяцы заточения в фашистском плену не произвели ужасного воздействия на Лилиан. Обходясь без веселящих напитков и кровавых бифштексов, она улучшила цвет лица и фигуру. Голос сделался куда менее каркающим, даже обрел волнующие обертона. Кроме того, по тюремному обычаю у нее давно забрали бюстгальтер.
Обозревая ее спину и так далее, археолог Ренар испытывал искреннее волнение.
- Эй, что у нас во втором ящике? - окликнула его Лилиан.
Ренар толкнул ногой тару, в которой что-то приятным образом зазвенело.
- "Мерло" и "Масон-Виллаж", - торжественно объявил француз.
- Ну, это меня вдохновляет!
- Еще бы, - глаза Ренара заискрились мужской гордостью. - Лилиан, времени на общение у нас в обрез. Буду предельно откровенен, руководство близко к тому, чтобы применить к вам особые методы дознания. Поэтому вы должны рассказать мне все. Естественно, чтобы я мог защитить вас. Откуда такая преданность доктору Джонсу? Насколько я в курсе, он был не слишком порядочен с вами.
- Я не имею ничего общего с шарлатаном и прохвостом по кличке Индиана, - сурово отрезала Лилиан. - У меня от него сплошные неприятности. Кроме того, я все рассказала вашим товарищам уже сто раз.
Она прошлась по палатке в новом платье, туда-обратно, с каждым шагом все элегантнее поводя попкой.
- Вы бесспорно прекрасны, Лилиан, - не смог удержаться от комплимента Ренар.
- И я придерживаюсь того же мнения, - сказала "бесспорно прекрасная" мисс Кэмден и едва уловимым движением сбросила кисейную шаль на стол. Материя прикрыла большой нож, которым Ренар рассек путы и вскрыл коробку с вином. После чего элегантно присела на стул. - Ну, угощайте, месье.
Недолго задержавшись на проблемах археологии, микенских находках и загадках критского диска, разговор стал легким, напоминающим то бордосское вино, которое доставил галантный ухажер. Лилиан вспоминала о своей чикагской жизни, о том, как седые почтенные профессора оказывались похотливыми рукосуями, щупающими коленки у студенток во время сложного экзамена. Ренар вспоминал о своей парижской жизни, делая упор на количество и качество своих любовниц.
Когда собутыльники заканчивали вторую поллитровку "Мерло", стало очень смешно. Особенно после того, как Ренар сказал, что у него всего было сорок восемь любовниц. Из них двенадцать с университетским образованием, в том числе три доктора философии, герцогиня, которая могла заткнуть за пояс любую выпускницу парижских домов терпимости, амурный коллектив из пяти африканских пигмеек, и русская пианистка с татуировкой "Ильич на броневике" в одном интимном месте.
Лилиан чувствовала, что она уже не та, какой была раньше. От длительного алкогольного воздержания перед глазами плыло, а Ренар казался добрым и милым. Внезапно до нее дошло - еще минута, и она раскиснет. Поэтому вскочила, выхватила нож из-под тряпки и сверкнула им над головой беспечного археолога.
- Вы пьяны, Ренар. Советую срочно свалиться под стол и захрапеть.
Француз гордо заржал:
- Да не могу я свалиться под стол, милая девушка. Никак мне не захрапеть от пустякового винца. К вашему прискорбию, мои родители как раз занимаются виноделием, и я научился обращаться с алкоголем раньше, чем сидеть на горшке.
Лилиан представила себе грудничка Ренара и его кормилицу с бутылками "Мерло" вместо налитых титек, отчего тоже обхохоталась.
- Ладно, мне пора идти. Адье, Ренар. Хотя, надо признаться, вы обаяшка. Встретимся как-нибудь в более цивилизованной обстановке.
И она прянула, как молодая лань, к выходу из палатки. Но далеко уйти поддатой "лани" не удалось. Проход заслонили три фигуры в черных плащах и шляпах, нелепых на фоне пустыни. Это был штурмбанфюрер Хорхер и двое его подручных.
- Я же предупреждал… - устало выдохнул Ренар.
А штурмбанфюрер Хорхер схватил свой ледяной ладонью разгоряченное запястье женщины.
- Ну вот, фройляйн Лилиан, мы снова вместе. Надеюсь, разлучить нас сможет только смерть. Сами понимаете, чья.
После таких зловещих слов мисс Кэмден вырвалась из страшных эсэсовских рук и, слабо визгнув, укрылась за спиной Ренара. Хорхер, тем временем, скинул плащ своим помощникам и достал из кармана нечто железное, с цепями. У Лилиан сдавило горло. Однако, железное приспособление не имело отношение к пыткам, а оказалось всего лишь вешалкой, предназначенной для верхней одежды.
Хорхер уселся за стол и проговорил будничным голосом:
- В ближайшее время мы с вами, фройляйн, будем тесно общаться. Я знаю, что вы расскажете мне все. И вы знаете. Еще когда вы находились в пределах Рейха, я настаивал, чтобы вас подвергли особо эффективным методам дознания и нарушили в какой-то степени вашу целостность. Но мое чрезмерно гуманное начальство посчитало, что вы будете полезнее в неразъятом виде, якобы для вербовки отца и сына Джонсов. Большие чины из Управления Имперской Безопасности не поняли простой вещи - оба Джонса совершенно неуправляемы. В силу того, что в их жилах течет кровь неполноценных рас, они являются маньяками и дегенератами.
Ренар попробовал вмешаться, ибо перед его глазами до сих пор маячили талия и попка мадемуазель Кэмден.
- Может быть, Хорхер, оставим это дело до утра?
Лицо штурмбанфюрера расплылось, а голос сделался сладким.
- Такое дело не терпит отлагательства. Ночь, как известно, нежна, затем специалист из Берлина взял весомую паузу, во время которой посуровел и насупился. - Вам известно, кто обязал нас сотрудничать и определил наши полномочия. Я ведь не лезу в вашу работу, зачем тогда вы пытаетесь вредить мне?
- Ладно, ладно, - быстро сник Ренар. - Я ухожу.
И он действительно покинул палатку. Светало. Головной убор приходилось придерживать рукой, потому что свежий ветер задувал с той стороны, где бушевала гроза, столь необычная для это времени года. На севере будто стояла темная стена. Из своей палатки выбрался позевывающий Мюллер и собрался было промаршировать бодрым шагом в сортир, но заметив Ренара, направился к нему. Чтобы утешить - по-своему, по-солдатски.
- Ну, не дуйтесь, дружище, от девчонки теперь будет хоть какая-то польза. Она ведь в руках мастера.
- Вы, штандартенфюрер, во всем такой прямолинейный, - с неудовольствием заметил Ренар. - И в археологии вы так же норовите использовать бульдозер, чтобы найти фарфоровую чашку.
- А вы любите щеголять своими слабостями, господин археолог. Невооруженным глазом видно, что эта слегка заплесневевшая фройляйн Лилиан вам весьма по вкусу.
Ренар хотел возразить, но вместо этого вдруг вперился в даль.
- Взгляните, Мюллер, - он интенсивно потыкал пальцем. - На холме, том, которого сейчас коснулось солнце, какое-то мельтешение.
Офицер рванулся в свою палатку и вернулся через мгновение с биноклем.
- Действительно, там люди… Ага, чернозадые что-то копают! Может, бедуины роют могилу своему товарищу?
- А мне кажется, это роют могилу нам. Вы забыли о конкурентах, Ренар на глазах осунулся. - Ну, что стоите, Мюллер, как памятник? Это ваша ведь обязанность голосить: "В ружье!".
10. ЯДОВИТАЯ ТЬМА
Когда Индиана Джонс съезжал вниз по канату, то с каждым футом, сближающим его с рептилиями, испытывал все более пронзительный страх. Он не любил этого противного чувства и на протяжении своей жизни самоотверженно боролся с ним. Он научился не бояться высоты и глубины, пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и сколопендры. Но змеи безошибочно находили в его мозгу кнопочку "ОЙ, БОЮСЬ".
Несмотря на напряжение всех душевных и физических сил доктор Джонс приземлился неудачно, на четвереньки, и ближайшая кобра моментально встала перед ним в классическую стойку, шипя и раздувая воротник, похожий на физиономию бодренького черта.
Археолог лихорадочно подпрыгнул и задрожавшими руками взялся за работу - вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.
Пшик, пшик - хиленькие струйки огнеопасной жидкости окропили население подземелья. Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.
Ему сразу захотелось закрыть глаза и уши. Горящие змеи надрывно шипели, бешено крутились и извивались, раскидывая песок. Происходящее напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу казалось, что все рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно вопьется в тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись по темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.
- Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.
- Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили вместе…
Вдвоем исследователи прошлись на цыпочках по дорожке, устланной печеным змеиным мясом и остановились перед стеной, в центре которой выделялся камень-гематит.
- Там Ковчег, за этой стеночкой, - уверенно проговорил Индиана Джонс. Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.
- Тогда надо так, - профессор взял ломик и ударил по гематиту десять раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.
И действительно стена стала утопать в полу. А когда препятствие самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в порывистом свете факелов каменный саркофаг.
Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на пол.
- Я думаю, это нам простится, - медитативно, сразу забыв о каких-то змеях, пробормотал Индиана, потому что глаза его уже уловили золотой блеск.
В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было к тому же покрыто золотыми пластинами и опоясано венцом, кованным из золота. А сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.
- С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы будем действовать по той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.
Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления. Затем компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем реликвия оказалась куда легче, чем представлялось на вид. Археологи без особой натуги извлекли ее из саркофага и гордо прошествовали под отверстие в своде, оснащенное бледнеющими звездами. Сверху упали канаты, Индиана и Салех протянули их через кольца и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег из подземелья. Лишь в тот момент, когда золоченый ящик опустился на поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил оно успело высосать немало - слабость и испарина поползли по спине. Следующим был выужен из подземного храма Салех.
- Вы только не подумайте, что мне тут очень нравится, - волновался внизу профессор, пытаясь ускорить своих "сотрудников". - Факелы почти сдохли, а рептилии ведут себя как болельщики перед финальным свистком футбольного матча.
Несмотря на жгучий интерес к хранилищу Скрижалей Завета, он не собирался задерживаться здесь даже лишнюю минуту.
Но вдруг канаты целиком упали вниз, а в дыре, уже подмазанной рассветом, появилась голова… Ренара!
- Ау, доктор Джонс! Что вы делаете в столь ранний час в таком откровенно ужасном месте? - голос врага трепетал от ликования.
Индиану поразил легкий столбняк, в то время как некая упитанная гадюка с превеликим вниманием елозила жалом по его ботинку. Правда, уже через десять секунд доктор Джонс нашел что предложить удачливому сопернику.
- Спускайтесь, все расскажу и покажу.
- Спасибо за приглашение, но мне и отсюда видно.
- А не передумаете, Ренар?
- Нет, нет, спасибо, мне нравится наблюдать за вами сверху. Вы такой маленький, как на ладони. С одной стороны, сочувствую горю, доктор Джонс, ведь то, что недавно казалось вашей находкой, стало моим открытием… счастливчик или поперхнулся, или взял паузу,чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. - Но с другой стороны, есть чем утешиться. Я с благодарностью сохраню ваш светлый образ в своем сердце. Кроме того, вам предстоит включиться в антураж этого древнего храма и стать достоянием истории. Да, да, согласно моей теории, через тысячу, нет, спустя пятьсот лет вы приобретете археологическую ценность. Постарайтесь сохранить улыбку на лице, и потомки поймут, что мы были веселыми добрыми людьми.
Следом в дыре появился еще один "веселый и добрый" - Хорхер. Вернее, его голова.
- О, змеи! Аспиды, гадюки! Яркие представители местной фауны, образцовый нацист не смог удержаться от потирания ладошек. - Это мне подходит… Извините, доктор Джонс, но срочно нужно улетать, нас ждут не дождутся в Берлине. Свой шанс вы упустили. И все-таки, руководствуясь соображениями гуманности, мы решили не оставлять вас в одиночестве.
В конце реплики на краю дыры появилась Лилиан, которую подручные Хорхера тут же спихнули в подземелье. Женщина упала не отвесно вниз, а вначале зацепилась за нос змеиного изваяния, потом скользнула по его изгибам и наконец, оторвавшись от Урея, угодила прямо в руки Индианы. Однако тут же рванулась из объятий.
- А ну, отвали от меня, Джонс! Отпусти, жеребец, тебе говорят.
Мужчина послушно разжал руки, Лилиан рухнула на пол и встретилась с немигающим взглядом оказавшейся рядом кобры.
- Видишь, на этот раз тебе действительно стоит искать близости со мной, - пробормотал Джонс.
Женщина поняла это очень буквально и, когда кобра сделала предупредительный выпад, запрыгнула профессору на холку.
Процедура сбрасывания жертвы в подземелье завершилась несколько огорченным замечанием Ренара:
- Вы превысили свои полномочия, штурмбанфюрер.
Хорхер хихикнул - как мальчонка, углядевший что-то неприличное в замочную скважину.
- Ну, полноте. Крутить любовь с фройляйн Лилиан тоже не входит в число ваших обязанностей… Как представитель Имперской Безопасности, здесь я определяю, какой человек полезен для Рейха, а какой вреден. Эта бабенка нам больше не нужна.
Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою неприязнь в более правильное и безопасное русло.
- Да, коллега Джонс, вам везло. Но везет всегда до определенного предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность и четкость.
- Ренар, вы же сам "лягушатник", французик из Бордо, - напомнил Индиана. - Причем тут немецкие качества?
- Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль и в Мулен-Руж, - неожиданно объявил тот, кто до последнего момента считался Ренаром. - Это всего лишь маска. Я - Райнгольд фон Урбах, член партии с 1933 года, начальник отдела археологии института Аненэрбе, который замыкается лично на нашего фюрера.
- Урбах? - вскинулся Индиана. Даже не смог удержаться от комплимента: - Надо же, всех провел - и в Вашингтоне, и в Чикаго… Вот, зараза!
- Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! - резонно возмутилась Лилиан.
- Гораздо выше чувств и прочих слабостей стоит партийная и государственная дисциплина, - объяснил Урбах. - Если я в чем-то ошибся, товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать на ошибки, - и закончил последний разговор напутственными словами: - Всех загробных благ, коллеги.
Под неумные чисто немецкие сальности Хорхера подземелье было закупорено массивной плитой. Раз - и был перерезан последний солнечный луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к смерти американцы пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.
- Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе, пусть с самым добрым выражением лица, - предложил доктор Джонс. Но заметив, что женщина метнулась к нему, добавил. - Прошу внимания, мисс Кэмден! То, что болтается у меня на боку - это всего лишь кнутовище.
Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.
- Змеи нападают первыми лишь в трех случаях - когда вы можете на них наступить, потревожить кладку яиц или застанете во время гона.
- Джонс, нам этих трех случаев вполне хватит.
Пытаясь немного разрядить обстановку, мужчина поинтересовался у женщины:
- Платьице-то кто подарил?
- Можешь не беспокоиться, явно не ты, - откликнулась язвительная Лилиан.
- Неужели Ренар? Тот самый, что в девичестве Урбах? Странный у тебя поклонник.
- Ты бы уж лучше помолчал, Джонс! Ведь из-за тебя приходится здесь пропадать. Оставил меня, понимаешь, на привязи, и отправился ковыряться в змеюшнике.
Индиана не стал оправдываться, вместо этого оторвал подол платья у Лилиан. Женщина целомудренно взвизгнула, но потом поняла, что поступок был совершен не в эротических целях, а для того, чтобы убрать лишние удобства для змей. Впрочем, даже в такой обстановке Индиана зафиксировал, что ножки у мисс Кэмден по-прежнему отменные.
- По-моему, нам еще есть над чем помозговать, - ободряюще произнес он. - Вот, например, из дырок в левой стене рептилии прут одна за другой. Почему?
Индиана зацепился кнутовищем за зуб змеиного изваяния и начал карабкаться вверх, как заправский альпинист.
- В темном месте не принято даму оставлять одну, ты всегда был невежей! - упрекнула вдогонку Лилиан.
Двигаться приходилось фактически под змеепадом, Индиана то и дело отшвыривал руками валящихся на него гадов. Брезгливо, но деловито. Спасало лишь то, что и змеи не ожидали встретить археолога. Одна из отброшенных рептилий угодила на шею Лилиан, вызвав визги и дикий вакханский танец женщины. Впрочем, на макушке Урея повстречалась весьма боеготовная кобра, видимо, отложившая только-только кладку яиц. Унять злую наседку удалось с помощью знаменитой фетровой шляпы.
Доктор Джонс постучал по стене и та показалась достаточно хлипкой. Вдобавок изваяние Урея было как раз вделано в эту глинобитную переборку. Тогда археолог уперся плечами и головой в свод, а ногами стал отжимать скульптурного гада. Несколько толчков и никакого отклика. А потом Урей отозвался скрипом, показав, что все-таки не железный! Тогда доктор Джонс попытался взорваться. В точке высшего напряжения древняя и ценная скульптура медленно, без особого желания вывалилась из стены, попутно ее раскурочив. Тело профессора рухнуло в груду щебенки. Лилиан же пошла куда-то, чихая и кашляя в густой пыли, которая заволокла подземелье.
Что-то попалось ей под руку и даже упало в объятия. Когда пыль немного рассеялась, Лилиан поняла, что обниматься к ней полезла стоячая мумия. Слабо всхлипнув, женщина отшвырнула назойливого мертвеца. Но за этим "беспокойником" как на ниточках потянулась целая толпа мумий разной сохранности. Они плотно обступили мисс Кэмден, словно поклонники знаменитую певицу, и все пытались пообщаться. Причем изо рта самого рослого и "красивого" мертвеца на манер языка потянулась к Лилиан упитанная бледная змея.
Тут уж женщина зашлась криком и в результате быстро охрипла. По счастью для ее психического здоровья, к ней, расшвыривая настырных мертвецов, пробился Индиана и схватил за руку.
- Я нашел ход, который, правда, ведет невесть куда. Но это лучше, чем торчать на место. Потому что место чересчур пыльное и ядовитое.
И действительно, в проломе за горой обломков начинался тоннель.
- Ты уверен, Инди? Это то, что нам нужно? - засомневалась женщина.
- В любом случае, погулять мы можем только там. Постарайся внушить себе профессиональный интерес, ведь ты находишься всвятилище
Ра-подземного, анти-Солнца. Значит, тут много чего занимательного найдется для археолога и просто любознательной личности..
Археолог и "любознательная личность" сделали шагов тридцать, после чего коридор разветвился. На развилке у одного хода занимала свой пост бараноголовая глазастая статуя Амона-Ра, у другого - сияющий обезьяньей красотой Тот, у третьего - изваяние Пта-Озириса с головой тельца. У четвертого хода, самого узкого и невзрачного, ничего интересного выставлено не было.
- Ну и куда теперь? - своевременно спросила Лилиан.
- Да, перед нами кое-кто поставил проблему выбора. И это хорошо. Но если мы решим ее неверно, то кое-кто устроит нам веселую жизнь.
- Ты хочешь сказать, быструю смерть? - поправила женщина.
Доктор Джонс не отозвался, он как раз ворошил свою безразмерную память в поисках чего-нибудь полезного. Впрочем, ворошил недолго - и, подхватив спутницу, увлек в четвертый коридор.
- Ну, почему сюда?
- "Да не будет у вас других богов кроме меня". Заповедь первая. Поэтому мы выбрали самый невзрачный ход, - кратко пояснил археолог.
- Несмотря на соблюдение заповеди, факел гаснет, Индиана, - унылым голосом пожаловалась Лилиан.
Еще шагов двадцать впотьмах и оказалось, что дальше путь отсутствует. Американцы оказались в тупиковой комнате, где при каждом движении приходилось на что-то натыкаться.
- Хочу не хочу, а придется расходовать неприкосновенный запас, - и Индиана стал использовать свою керосиновую зажигалку, больше напоминающую паяльную лампу.
Выяснилось, что застряли они в помещении неописуемой красы, забитом археологическим и всяким прочим богатством.
Статуи богов и священных животных, разноцветные, усыпанные камнями, от изумрудов до алмазов, целиком выполненные из малахита и лазурита, окованные и увитые золотом. Священные Скарабеи - знаки Ра - сработанные из рубинов и оникса. Сосуды и светильники из платины, красного золота и сплава электрона. Папирусы, шуршащие от древних изначальных знаний, в круглых футлярах из эбенового дерева. Золотые посмертные маски для отпугивания демонов. Ларцы из слоновой кости, в которых таились баночки и бутылочки цветного стекла с лекарствами, а может, с парфюмерией. На стенах яркие фрески, изображающие культовые мистерии - отверзание уст у нетленных останков фараона, священный брак с крокодилом, скитания души в загробье. И спеленутые мумии, не меньше двух десятков, отлично сохранившиеся, с довольно радостными физиономиями. Похоже, комната выполняла предназначение кладовки для целой цивилизации.
- Здесь все, чем может похвастать Египет и вообще древние культуры, с нарастающим душевным жаром заговорил Индиана Джонс. - Это добро стоит такую кучу долларов, что у меня просто позеленело в глазах. Здесь неизвестных нам сведений о древности больше, чем пыли. Вот они, ворохи знаний - пропущенные главы историй, фармакологические секреты, мистические кладези. Здесь истоки многих мировых религий. Я просто снимаю шляпу…
- Что-то сыплется на голову, - отрезвляюще сказала Лилиан.
- Штукатурка, наверное… или погоди.
Из щелей в потолке нарастали потоки песка и трухи. Не прошло и минуты, как мусора стало уже по щиколотку.
- Надо бы вынести какие-нибудь ценности в коридор! - археолога несколько залихорадило.
- По-моему, ты собрался организовать здесь музей. Ну, ладно, давай попробуем, - согласилась Лилиан, которая не разделяла всех восторгов по поводу знаний, однако с благоговением отнеслась к драгоценностям. - Давай выносить только самое дорогое. Договорились?
Индиана подхватил выполненную из золота и сапфиров ладью Ра, а Лилиан две симпатичные статуэтки жены и мужа - Исиды и Озириса - золотые, с агатовыми глазками. Но уже на пороге комнаты доктор Джонс застыл с возгласом прозрения:
- "Не сотвори себе кумира." Вторая заповедь. То есть, бросаем все и удираем. Причем, не тем путем, которым пришли сюда… - Индиана мучительно заозирался. - Вижу щель под самым потолком, размером с голову.
- Джонс, ты обалдел? - в грубой форме возмутилась мисс Кэмден. Какая щель "с голову"? У меня, например, кроме башки много чего другого имеется.
А мужчина с содроганиями сердца, правда, затухающими, уже сваливал в кучу статуи, шкафчики, ларцы, мумии - все более стервенея, стремясь поскорее воздвигнуть холм и добраться до потолка. Строительство возвышенности было завершено в сжатые сроки, заодно и сокровищница оказалась целиком порушенной.
- Лилиан, давай сюда порезвее. Я тебя подсажу.
Мисс Кэмден в страхе перед ситуацией взлетела по холму из непреходящих ценностей, подпрыгнула, уцепилась за что-то и стала протискиваться в щель. А археолог тем временем прикладывал усилие к ее задней части (кстати, по-прежнему мягкой, несмотря на все передряги).
- Не получается, Инди… Да не толкай меня так сильно в это место, ведь неприлично!
- Выбрось скарабеев, они мешают.
Наконец растерявшую богатства женщину удалось пропихнуть в узкий лаз. - Как там, Лилиан?
Сквозь узость с трудом протиснулись слова мисс Кэмден:
- Я выбралась, Инди. Не знаю, куда… Здесь как-то странно звенит.
Груда под ногами Индианы неожиданно стала разъезжаться, мумии принялись предательски рассыпаться, и археолог понял, что не успевает. Оставалось последнее.
- Лили, держи рукоятку кнута, зацепишь ее там за что-нибудь подходящее.
Рука произвела метание, а уши приняли ответ женщины.
- Зацепила, Инди. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу.
Спасительная рукоятка была засунута в пасть огромного хрустального крокодила. Ноги археолога заболтались в воздухе, а сам он стал подтягиваться, пытаясь пропихнуться сквозь "игольное ушко". Комната утопала в песке и обваливалась, когда Индиана, карабкаясь по кнутовищу, наконец одолел щель. Причем, чтобы это получилось, пришлось скинуть кобуру вместе с неуспевшим проявить себя кольтом.
Оказались путешественники в стеклянном зале. Пол, стены, занавеси, изваяния, шкафчики, чаши, вазы на полках - все стеклянные. Стекло и хрусталь были разноцветными - желтыми, зелеными, красными, ультрамариновыми. Откуда-то проходил свет, насыщая их, преломляясь и распадаясь на пестрые букеты пятен, которые снова преломлялись и распадались.
- До чего красиво, Господи, - произнесла мисс Кэмден волнующимся голосом, и сразу зал откликнулся, задребезжал. Резонируя, задрожало все, от стен до статуэток.
