Злодей, вытащив кривой нож, готовился к прыжку. Индиана рванул рубашку, размотал с тела кнут и бесстрашно встал. Это не испугало людей из катера: цель была рядом, только руку протяни, только шаг сделай… Сделавшего шаг соперника доктор Джонс встретил тычком рукоятки доблестного "Пацифиста". Еще в полете, на выдохе. И попал в солнечное сплетение. Лекарство помогло: соперник застыл, растерянно разинув рот, уронив нож на дно лодки. Затем сам упал туда же. Доктор Джонс поднял его и ударил, желая одним красивым жестом выкинуть негодяя за борт. С первого раза не получилось, человек опрокинул складное сиденье и упал на тюки с чем-то мягким, тогда археолог, распаляясь, снова поднял его. И тут заметил, что лодка движется вдоль длинной причальной стенки - точно к свайным пирсам.
- Отворачивайте! - Обернулся он к Эльзе. - Не вздумайте плыть между свай!
Оглушительно ревел мотор.
- Не поворачивать? - надсадно переспросила ассистентка. - Плыть между свай? Да вы с ума сошли!
Джонс не стал больше мальчишествовать, просто подтащил мягкую вялую куклу, которая до сих пор не могла закрыть рот, к борту, затем несильно толкнул, экономя силы. И в лодке вновь осталось двое.
Водитель несущегося рядом катера что-то гортанно закричал, голос его был полон боли и ярости. Он бросил руль, явно собираясь повторить поступок товарища, даже нож приготовил. Но доктор Джонс достал вместо хлыста кольт. Револьвер был непригоден к употреблению, но враг этого не знал. Он вдруг присел и гимнастическим махом вернулся за руль. И катер как-то сразу приотстал.
Свайный пирс надвигался неотвратимо.
- Вы с ума сошли! - заревел Джонс в унисон с двигателем. - Куда вы плывете!
Он хамски выдернул Эльзу с места водителя, чтобы сесть самому. Та упала руками на сиденье и бешено обернулась:
- Это же вы мне сказали плыть к сваям!
Разворачиваться было поздно. Еще несколько мгновений нормальной воды, и вокруг выросли внушительные железобетонные столбы. Стало темно. Пирс нависал сверху - угрюмые неопрятные плиты. А столбы, увы, были расставлены не только вокруг, но и прямо по курсу. Вот когда начался настоящий слалом, настоящий спорт, пропади все пропадом… Эльза закрыла лицо руками. Индиана, стиснув зубы, смотрел вперед. Назад не смотрел. А жаль, потому что водитель бело-красного катера также не смог отвернуть, так же вынужден был попробовать силы в водно-моторном слаломе, и не справился с первым же препятствием. Маленький взрыв оживил затхлую атмосферу порта. Не оглядываться, - приказал себе Джонс, огибая очередной столб. Вперед, только вперед. И все-таки минус два! - не отказал он своему мозгу сделать арифметический подсчет, когда жаркое дыхание бензиновой вспышки коснулось его спины. Остался один…
Третий катер огибал пирс по дуге. Скорость его была несравнимо больше, поэтому он успел раньше. Единственное, что враги не учли, это то, что американский профессор археологии всегда старался поступать исключительно в соответствии со здравым смыслом. Увидев оппонентов, Индиана решил отменить встречу. Или по крайней мере перенести ее в более подходящие условия. Перед тем, как лодка должна была появиться из-под пирса, он тщательно нацелил ее в опрометчиво подставленный бок катера, а сам прыгнул в воду, утащив с собой отчаянно отбивающуюся Эльзу.
Убийцы в катере закричали, закричали! И руками замахали, и "Томпсоны" свои освободили от остатков патронов, и поскорее отплыть попытались, но это им мало помогло. Острый, обитый железом нос лодки сочно вошел в крашеное дерево, крепко застряв там. Винты обоих судов продолжали крутиться, вспенивая воду, как бы споря друг с другом, куда двигаться. Дизель катера был сильнее, но и лодочный мотор не сдавался. Компромисс был найден - конструкция из двух судов торжественно пошла к берегу со всевозрастающей скоростью. Как раз гигантская баржа осуществляла плотную швартовку к другой гигантской барже, борт к борту. Водитель катера пытался маневрировать, чтобы отвратить неизбежное, его товарищ перепрыгнул в лодку и пытался дать задний ход, но результат был уже ясен - их сносило в щель между вздымающимися к небу бортами. На баржах работали подруливающие устройства, и кипящие водовороты, образованные подводными винтами, помогали деревянным песчинкам избрать правильное направление, не давали сбиться с курса. Человек, метавшийся в лодке, прыгнул в воду и лихорадочно забил конечностями, отплывая подальше. Он отплыл, а все остальное через мгновение исчезло. Тиски сжались. Был короткий посторонний звук, похожий на треск сминаемого картона, и еще был странный, еле слышный воплик…
Археологи ничего этого не видели, занимаясь решением собственных проблем. Некоторые из столбов оказались обкручены толстыми железными цепями, что было фантастически кстати. Хватаясь за цепь, затем за столб, Индиана выбрался из воды и встал коленями на скользкое качающееся железо. "Я больше не могу!" - плакала внизу Эльза, держась за его ботинки. Он прилип грудью к шершавому бетону и нащупал рукой ее голову. Тогда Эльза схватилась за его руку. Индиана напрягся, и общими усилиями ассистентка была также выдернута из воняющей гнилыми водорослями жижи.
Вверх по свае ему помогла забраться ненависть. Честно говоря, он не запомнил, как это произошло. Край настила был прямо над головой - Индиана уцепился за него пальцами, повис, качаясь над поверхностью лагуны, затем подтянулся, завершив тем самым гимнастический этюд. Перелез через ограждение и упал, хватая ртом воздух.
"Инди!" - жалко напомнила о себе ассистентка. "Сейчас, - прошептал он, - ну подожди немного…" - и тут же пополз обратно к краю. Держась одной рукой за стальной прут решетки, он перегнулся, вновь опасно зависнув над портовым болотом, и спустил Эльзе отсыревшее кнутовище. Рукоятку он закрепил в ограждении пирса. Эльза с воплем: "Я же упаду!" схватилась за протянутую ей веревку, а профессор временно стал лебедкой подъемного крана. Огромные портальные краны, журавлиными клювами склонившиеся над морем, равнодушно следили за титаническими усилиями крохотного собрата. Эльза, впрочем, и сама пыталась карабкаться по веревке, ей помогал в этом страх. Профессору помогал чугунный кнехт, в который он упирался ногой. И все кончилось, наконец-то все кончилось…
- Библиотечный день, - слабо сказала доктор Шнайдер, лежа на спине и глядя в небо. - С вашим отцом, Инди, как-то спокойнее работалось.
- На сегодня вы свободны, коллега, - откликнулся доктор Джонс, стоя рядом на четвереньках. - Я вас больше не задерживаю.
Закат был изумительно, волшебно красив.
- Что это? - спросил доктор Джонс. - Вон там, возле берега?
Через мгновение он уже бежал по пирсу.
- Вы куда? - обиделась женщина.
Возле причальной стены плавал человек. Он пытался за что-нибудь уцепиться, но накатывающие волны раз за разом сбрасывали его, относили в лагуну. Феска отсутствовала, курчавые некогда волосы слиплись неопрятными мокрыми комьями. Было видно, что человек обессилел, сражаясь с ледяным декабрьским морем. Да и вообще, здесь казалось невозможным выбраться самому - слишком высоко.
- Вам помочь? - поинтересовался доктор Джонс.
Южанин молчал, слабо двигая руками.
- Вы утонете, приятель. Вам осталось несколько минут, не больше. Ответа не было. Может, он не понимает по-английски? - предположил доктор Джонс и повторил то же на других известных ему языках. Человек приподнял голову, обратил наверх полные смертельной тоски глаза и крикнул на ломаном английском:
- Зачем вам Грааль, сэр?
Индиана кинул ему конец кнута и ответил:
- Мой совет, хватайтесь за веревку. Впрочем, выбирайте сами, как поступать, я не настаиваю.
И тот действительно принялся выбирать! Судя по выражению лица тонущего, этот процесс был бесконечно мучителен. Минута безмолвного барахтанья, и человек решил не умирать - схватился за узел на конце кнутовища. Вновь доктор Джонс выполнил нелегкие обязанности берегового крана, тут и Эльза подошла.
- Кто это? - сказала женщина с ненавистью.
- Пока не знаю.
- Вы меня убьете? - подал голос незнакомец.
- Чтобы вас убить, приятель, мне достаточно было не подходить к берегу.
- Зачем вам Грааль?
Доктор Джонс наконец рассердился:
- Мир сошел с ума! Я не ищу Грааль, я отца своего ищу!
- Отца… - эхом отозвался человек и прикрыл глаза.
- Да, отца. И еще одну женщину.
- Зачем вы спускались в хранилище памяти, зачем разбудили вечный сон тайны?
- Он бредит, - предположила Эльза.
- Он говорит о захоронении под библиотекой, - возразил Индиана. - А в настоящий момент пытается нас допросить… Милый друг, я просто шел по следу моего отца. Имя Генри Джонс вам случайно не знакомо?
- Генри Джонс нашел хранилище в Анже. Мы обнаружили это, но поздно. И тогда стали охранять хранилище в Венеции…
Индиана схватил человека за ворот, яростно приподнял:
- Вы убили его, ублюдки!
- Мы не трогали его, - незнакомец не сопротивлялся. То ли силы еще не вернулись, то ли понимал сыновьи чувства собеседника.
- Где же он?
- Мы не трогали его… - повторил человек и замолчал.
В разговор вступила Эльза:
- Кто вы такой, объясните или нет? Вы же нас чуть не… - и тоже замолчала, не находя слов от избытка искренних чувств.
- Меня зовут Касым.
- Приятно познакомиться.
- Спросите себя, господа, - торжественно продолжил Касым, - для чьей славы вы делаете это - Его или своей? Зачем вам Грааль?
Доктор Джонс устало посмеялся.
- Наш друг рассуждает так, будто много раз за день видит Чашу, сказал он Эльзе.
- Чаша в Храме, - еле слышно ответил человек. - Вы украли эту тайну из хранилища. Но в Храм не может войти никто, даже мы.
- Парень заговаривает нам зубы, - Джонс продолжал беседовать с Эльзой. - Вполне вероятно, что их все-таки наняли немцы.
- Нас никто не нанимал, - повысил голос незнакомец. Он неожиданно обиделся, это было видно. - Нас невозможно нанять, - и зашевелился на бетонном покрытии причала, явно желая подняться.
- Тогда почему вас так интересует чаша Грааля? Вы что, христиане? Гораздо больше вы похожи, например, на турок, а с Турцией, признаюсь вам, у меня связаны не самые лучшие воспоминания моей жизни.
Человек встал на ноги.
- Я ухожу, - сказал он. - Если вы с этим не согласны, убейте меня, столкните в воду.
- Прощайте, - кивнул ему Индиана. - Надеюсь, мы больше не встретимся, потому что в следующий раз я найду чем ответить на неумелую пальбу грязных наемников.
Доктор Джонс повернулся к нему спиной и расслабленно подошел к самому краю причала. Однако южанин не уходил, словно бы размышлял о чем-то.
- Инди! - не выдержала Эльза. - Осторожно!
- Вы действительно сын Генри Джонса? - спокойно спросил человек.
- Так же, как и вы - потомок какого-то не уважаемого мной господина.
- Я вас прощаю, сын Генри Джонса. Я знаю, где сейчас находится ваш отец.
- Ну? - крутанулся Индиана.
- В замке Грумм, к северу от Италии. Владельцы этого замка также ищут Грааль, поэтому мы следим и за ними. Мы видели, как вашего отца привозили туда.
Вот теперь человек пошел, слегка покачиваясь.
- Доктор Джонс, - сухо позвала Эльза.
- Да, дорогая?
- Доктор Джонс, мне не нравится, каким тоном вы употребляете термин "немцы", - подчеркнуто официально проинформировала она. - И впредь бы я попросила…
- Вы же из Швейцарии, - сразу нашелся он. И улыбнулся.
Она не стала спорить. Ее трясло так, что, казалось, берег трясся вместе с ней, тогда Индиана предложил:
- Давайте-ка совершим пробежку. Во-первых, согреемся, во-вторых, давно пора покинуть эти места, а то в любой момент могут появиться люди, которые начнут задавать множество вопросов.
7. ЛЮБОВЬ, КАК ФОРМА РАБОТЫ
К сожалению, многочисленные вопросы гостям Венеции все-таки были заданы, поскольку с их внешним видом трудно было незамеченным добраться до дома, пересекая при этом весь город. Сначала объяснялись с полицией, затем с карабинерами, затем к разговору подключился незаметный молчаливый господин с офицерской выправкой. Этот последний чем-то неуловимо напоминал майора Питерса, и Джонс догадался, что он из итальянской "секуреццы".
Впрочем, гости Венеции вели себя достойно, на удивление слаженно. Они от имени всех американцев и швейцарцев были страшно возмущены тем, что террористы свободно разгуливают по цивилизованной Венеции и нападают на мирных иностранцев. Им объяснили, что против иностранных граждан была предпринята провокация с целью дискредитировать в глазах мировой общественности правительство Империи и лично дуче, но виновные, как исполнители, так и организаторы, вскоре будут схвачены и примерно наказаны. Пострадавшие удовлетворились объяснениями, сочтя все сказанное извинениями, и инцидент исчерпался.
Индиана и Эльза к тому времени уже смогли переодеться - в первой же лавке, откуда, кстати, их и забрали в полицию по сигналу законопослушных граждан. Поэтому, освободившись, они поспешили в библиотеку.
Маркус Броуди был жив и в определенном смысле невредим. "В определенном смысле" - поскольку, когда Индиана нашел его, вытащил из-под стола и развязал, выяснилось, что тот на грани помешательства. Попросту говоря, старику было плохо. Сильнейшая нервная встряска привела к вегето-сосудистому кризу гипертонического типа. Но это бы ничего, криз и в гостинице можно снять, если бы на указанный диагноз не наложился еще один. От долгого лежания на холодном полу у Маркуса резко обострился радикулит. Его прострелило сразу на обе стороны поясницы, так что пришлось Индиане с Эльзой отвозить и оформлять беднягу в больницу.
Больница, разумеется, была бесплатной, то есть общей, десять человек на одну палату. Но научная истина и, тем более, законы старой дружбы всегда требовали от порядочных людей немалых жертв, - Индиана, как умел, объяснял это пострадавшему. Только в палате (чтобы Эльза не видела) дневник отца вернулся к сыну. Храбрый Маркус сохранил реликвию, потому что его по явному недосмотру врагов не обыскали.
Осталась жива и драгоценная шляпа, столько времени проскучавшая на холодном чужом стуле.
Когда голодный и измученный доктор Джонс провожал по вечерней Венеции свою ассистентку, пребывавшую в не лучшем состоянии, до ее квартиры возле Сан-Дзаккария, экстренные выпуски однопартийной прессы уже вовсю лягали эфиопских террористов, которые разлили и подожгли нефть в лагуне возле древних верфей…
Добравшись до места, заботливая Эльза предложила: "Зайдите, отдохните хоть немного. Куда вы в таком состоянии?" И доктор Джонс принял приглашение, предупредив, что отдыхать он не намерен. Он был уверен, и не скрывал этого, что поздний вечер - самое время для работы. Например, для обсуждения научных результатов похода в библиотеку и дальнейших планов действия.
Эльза тут же побежала в ванную мыться. Она очень извинялась, но не могла ждать ни секунды, слишком уж была грязная. Джонс остался в одиночестве - по эту сторону двери.
Впрочем, сквозь дверь ванной оказалось возможным разговаривать.
- Что за женщину вы ищете? - спросила Эльза, сопровождая реплику выразительным плеском воды. - Вы мне ничего не говорили.
- Вам ее имя ничего не объяснит, - пробормотал Индиана, падая в кресло, растекаясь по мягкой гобеленовой обшивке.
- Что? - мурлыкнула Эльза. - Боже, как хорошо… Генри Джонс жаловался, что его сын до сих пор холост, а вы, оказывается, какую-то женщину ищете…
- Не волнуйтесь, кто бы она ни была, она ничему не сможет помешать.
- Что? - донеслось сквозь дверь, и на том разговор дал сбой.
Через несколько минут молчания доктор Джонс сказал, задумчиво глядя в черное окно:
- Фантастика… Начальная точка для поисков действительно указана, значит, карта привязана к местности. Карта, значит, вполне конкретна. Кто бы мог подумать?..
Он сообщил это в пустоту, еле слышно, - очевидно, разговаривал сам с собой, - однако в ванной вдруг стихла вода, послышались странные звуки, звон и шлепанье, и в комнату выскочила Эльза. Обмотанная халатом, не успевшая вытереться.
- Вы видели карту, нарисованную Генри Джонсом?
- Отец самостоятельно разработал эту карту? - рассеянно удивился Индиана. - Я полагал, что она дополняла французский манускрипт…
- Где вы видели карту, Инди?
Халат все норовил распахнуться, и Эльза раздраженно поправляла его после каждого вопроса. Доктор Джонс вежливо поднялся навстречу:
- С вас капает, дорогая, прямо на паркет.
Ее настроение стремительно менялось - от возбужденного изумления к истинной, рафинированной ярости. Прямо на глазах, минуя стадию холодности. Она спросила, каменно глядя гостю в лицо - ввинтила в него тяжелые слова:
- Давно хотела уточнить у вас, доктор Джонс. Каким образом вы узнали, что захоронение следует искать в том месте, где цифра "десять"?
- Устал я сегодня, просто сил нет, - вздохнул Индиана и принялся медленно массировать виски, опустив голову. - Пожалуй, отложим деловые разговоры на завтра, фройляйн Шнайдер. Спокойной ночи… - и недвусмысленно нацелился удалиться.
- Итак, вы знакомы с дневником профессора Генри Джонса, - отчеканила женщина. - Нет, подождите! - она схватила его за отвороты пиджака. - Нет, вы не посмеете так просто уйти! - халат ее все-таки распахнулся, освободившись от нежных хозяйских пальчиков.
Индиана сделал движение бровями и слегка вытянулся в лице.
- Знали, и ничего мне не сказали? - звенела Эльза. - Вы мне не доверяете? Я оскорблена, доктор Джонс! Вы представить себе не можете,
какя оскорблена!
Он поцеловал ее. Не промахнулся - точно в изломанные обидой губы.
- Как ты смеешь… - осеклась она, отстраняясь. И тут же вспомнила о некотором беспорядке в своем внешнем виде - нервно запахнулась, завернулась обратно.
- Разве ты не знаешь, - невинно заговорил Индиана, - что у мужчин тоже иногда бывают тайны от женщин? Я, разумеется, понимаю, что каждая из вас хотела бы, чтобы всегда было только наоборот…
- Ты не собираешься объяснить мне хоть что-нибудь? - спросила она уже потише, вновь приблизившись вплотную к доктору Джонсу.
- Я устал, - напомнил тот. - У тебя, кстати, найдется еда? Меня устроит любая. - Он начал озираться, шаря по комнате голодными глазами. Можно жареных сколопендр, можно моченый кал тибетских козлов… - обратив внимание, что ассистентка с ним рядом, он совершил второй поцелуй, короткий, деловитый. - Пошли на кухню, Эльза. Я уверен, разговор там получится без нервов. Аппетитный приятный разговор…
- Мерзавец, - гадливо сказала она. - От тебя самого моченым калом воняет. Не удосужился помыться, явившись к женщине.
- У меня есть оправдание, - возразил он. - Я целый день был занят тем, что спасал жизнь одной бессовестной красотке.
- Может, ты хотя бы шляпу снимешь?
- Нет, только не шляпу, ее я снимаю в последнюю очередь… Твой жених, кстати, всегда ли моется, являясь к тебе в гости, дорогая?
- Грязный янки, - она неожиданно начала стаскивать с Индианы пиджак. - Мой жених, к твоему сведению, не позволяет себе так со мной обращаться. Он вообще не целовал меня ни разу, у нас не принято до свадьбы, мы не признаем вашу грязь… Да иди же ты наконец в ванную! - она уже расстегивала ему рубашку. - Кухню им подавай! Все по свински, о-о, как они любят, чтобы было по-свински…
Эльза яростно втолкнула гостя в ванную, продолжая сдирать с него шелуху из тряпок, пуговиц, подтяжек, ремней, брезгливо бормоча: "Ужас, какой грязный, просто невыносимо, чудовищно, дикари проклятые…" Она торопливо включила в душе воду, а затем, чтобы не замочиться, была вынуждена снять и свой халат.
- Может, я сам? - попросил Индиана, не собираясь однако двигаться.
- Подожди, - ответила доктор Шнайдер и, присев перед ним на корточки, стянула на пол последние атрибуты мужской одежды.
Она задержала взгляд, одобрительно понаблюдав за неким процессом, происходящим точно на уровне ее глаз.
- Эльза… - не удержалось в мускулистой груди. - Ах, Эльза…
- О-о! - подняла она полное восхищения личико. - А ты говорил, что устал. Невероятный, грандиозный мужчина…
Она хозяйски потянулась руками, подарив научному руководителю две секунды домашней ласки. Но для того, чтобы впиться в гостя трепещущими губами, все-таки встала, все-таки поднялась в полный рост. Жаль…
Если бы этот эпизод присутствовал в каком-нибудь популярном фильме, то кинокамера стыдливо отъехала бы в сторону - прочь из распахнутой ванной, - и выглянула бы в окно. После чего прекрасный вид на подсвеченный огнями остров Сан-Джорджо-Маджоре озвучился бы стоном влюбленного мужчины: "Ах, Венеция!.."
Пусть так и будет.
8. УТРО ГРЯДУЩИХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Утро настало поразительно скоро. Ночь будто сжалась, усохла, выгорела вместе со столбами нефтяного пожара. Утро настало, и вновь он закрутился, этот странный нескончаемый сюжет.
Прежде всего доктор Джонс поехал к себе в гостиницу, оставив Эльзу досматривать картины их общих снов. Он поехал за своими вещами, поскольку перебраться на жительство к ассистентке казалось теперь таким естественным. Но выверенные деловые планы обладают загадочным свойством насмехаться над теми, кто их строит.
Гостиничный номер господина Джонса был обыскан. С беспощадностью гуннов, с тщательностью немцев. Разумеется, никто ничего не видел, не слышал - ни владелец, ни администратор, ни дежурные по этажу, и глупо было даже пытаться хоть о чем-то расспрашивать гостиничных служащих, поскольку люди словно бы забыли все иностранные языки, оставив себе только родной, и твердили с упрямством патефона: "Вам возместят убытки, сеньор Джонс, обязательно возместят…" Когда же Индиана пожелал беседовать с мальчишкой, сыном администратора, мать парня забилась в истерике: "Только его не трогайте, умоляю вас, лучше меня, меня возьмите!" Перезрелая супруга администратора была Индиане совершенно ни к чему, и он помчался в гостиницу, где остановился Маркус Броуди.
Он помнил, что друг отца находится в больнице, но его одолевало предчувствие, что такая последовательность визитов будет правильнее. И предчувствие не обмануло, превратившись во вполне конкретную догадку.
Номер Маркуса также подвергся обыску.
Им был нужен дневник отца, - понял доктор Джонс. Кому - им? Ясно, что не тем загадочным фанатикам, которые подожгли нефть в подземелье, а потом гонялись на катерах по каналам. Тогда кому?
Он заторопился в больницу, отчетливо волнуясь. Старик Броуди был дорог Индиане, ведь в стольких воспоминаниях детства присутствовал этот добрый наивный образ. Образы детства вообще были дороги доктору Джонсу за исключением тех, естественно, в которых царствовал его отец. И сейчас он проклинал себя за слабохарактерность: вчерашний вечер надо было тратить не на отдых с Эльзой, а на дела. Например, навестить Маркуса. И ночевать надо было в гостинице, чтобы лично поприветствовать любителей потрошить чужие дома. Впрочем, очень даже вероятно, что ночные посетители были вооружены чем-то повесомее древнего шестизарядного кольта, и незапланированный визит к даме спас археологу жизнь.
К счастью, Маркус Броуди обнаружился там, где его вчера оставили. Он моргал и приветливо улыбался вошедшему в палату посетителю, то есть, очевидно, был в порядке.
Но, как вскоре выяснилось, больничная тишь была обманчива.
- Я им все сказал, - в первой же реплике признался старик. Голос его еле тлел, прерывался, и был предельно, невыносимо виноватым. - Прости меня, Инди, как я мог им не сказать? Я ведь еще после библиотеки не успел оправиться, и я очень испугался, очень…
- К вам кто-то приходил? - трудно выговорил Индиана, потемнев взглядом. Кулаки его с хрустом сжались.
- Вскоре, как вы с Эльзой уехали. Они были в белых халатах, будто бы врачи. Никто из больных ничего и не понял. Они разговаривали со мной по-английски. Вежливые… Я не хотел им говорить, Инди, поверь мне!
- Не волнуйтесь, Маркус, - доктор Джонс положил свою руку поверх его. - Я знаю, что вы вели себя достойно, иначе и быть не могло.
- Они меня пытали, Инди, - старик скупо заплакал. - Изображали, будто это врачебный консилиум. Поднимали мне ноги, переворачивали меня со спины на бок… - его лицо исказилось пережитым ужасом. - Это очень больно, мальчик. Радикулит - подлая вещь, жуткая. Береги себя, не доводи дело до радикулита…
- Что им было нужно?
- Спрашивали, зачем я сюда приехал и что нас с тобой связывает… Они тебя обокрали, да?
- Дневник со мной, - Индиана похлопал себя по карману. - Так что они просчитались.
- Вот и хорошо, - облегченно вздохнул пациент, как-то даже расправился, распрямился. - А то я всю ночь плакал, не поверишь… Кто это был, Инди?
- Очевидно, те, которые вроде моего отца мечтают найти чашу Грааля.
- Кстати, - совсем уж бодро заговорил Маркус, - я ведь не спросил тебя вчера, совсем из головы вылетело…
- Конечно, - улыбнулся доктор Джонс.
- Каковы результаты вашей подземной экспедиции?
- Если без лишних деталей, то теперь известна точка, к которой привязан маршрут к Храму. Город Александретта. Помните, в дневнике отца была карта?
- Александретта? Это в Сирии?
- На территории нынешней Турции. Где только Александр Македонский не понаставил своих городов.
- Насколько я помню, - задумчиво изрек Маркус, - Александретта была полностью разрушена крестоносцами, а затем…
- Сейчас на этом месте город Искендерон, - нетерпеливо сказал Индиана. - Опять Турция. С этой проклятой Турцией у меня сплошные неприятности. Да и вы тоже вчера пострадали от каких-то турок, которым мы все почему-то сильно не понравились.
- Я пострадал от турок? - Маркус обескураженно заморгал.
- То турки, то немцы… - подтвердил археолог. - Вы простите, Маркус, но я должен идти.
- Удачи тебе, мальчик.
- Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся.
И он ушел.
- Что? - переспросил пациент непонятно кого и растерянно посмотрел на дремлющих соседей. - Почему он так странно сказал?
Доктор Джонс не вернулся к себе в гостиницу, поскольку все его вещи были при нем. Не стал навещать и Эльзу. Хотя бы в отношении этой женщины он надеялся сломать дикую необъяснимую закономерность, проявившуюся в последние месяцы: каждый из попутчиков, с кем сводила его нескончаемая дорога, обязательно попадал в какую-нибудь яму. Доктор Джонс не хотел больше жертв. Он отправился на железнодорожный вокзал Санта-Лючия и тихо уехал - ни с кем не попрощавшись, не сообщив никому о своих планах.
К сожалению, остался также без ответа вопрос, заданный неким Касымом. Для чьей славы все происходящее? Что вообще мирская слава в сравнении с Его Именем? И возможно ли, думая о себе, служить одновременно Ему, и правильно ли, верно служа Ему, ждать в награду чего-то большего, кроме одного этого счастья? Есть люди которые искренне пытаются разговаривать с Вечностью - некоторых из них называют "археологами", некоторых "писателями", - им прежде всего следовало бы задать себе подобный вопрос.
Однако мы не делаем этого.
Потому что ответ очевиден…
Поезд нес доктор Джонса над лагуной - по мосту, соединяющему Венецию с материком. Впереди был город Местре, затем Европа, затем конец зимы, весна, лето…
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ГЕРМАНИЯ. ЯНВАРЬ. ГОТИКА И РЕНЕССАНС
1. ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Керосиновая лампа давала больше тепла, чем света, потому что стекло давным-давно закоптилось. Влажная земля обжигала холодом пальцы. Впрочем, здесь было несравненно теплее, чем на поверхности. Атмосфера лишь наполовину состояла из воздуха, вторую половину составляла вековая гниль.
Человек полз на четвереньках: плоский низкий свод не позволял ему распрямиться, не давал возможности двигаться по-людски. Бесконечный узкий тоннель словно бы сдавливал мозг, непроницаемая чернота, обступавшая жалкий огонек лампы, рождала призраки. И все-таки путник упорно шел к цели, борясь с назойливыми иррациональными видениями, убеждая себя, что подземный ход выведет его не в египетское царство мертвых, не в греческий Аид или христианскую преисподнюю.
Он изо всех сил надеялся, простая душа.
Человек любил подземелья ничуть не больше, чем, например, тварей, в них обитавших, однако так уж складывалась его нелепая научная карьера, что половину своего рабочего времени он проводил именно в подземельях. Пирамиды Месоамерики, мавзолеи Малой и Средней Азии, пещерные храмы Индии, гробницы Египта - куда только не заманивали его ослепительные сны. И в какие только кошмары эти сны затем не превращались.
Впрочем, сейчас все было мирно и скучно. Подземный ход оказался истинно европейским, никакой вам экзотики. Легенды не обманули. Известняковый свод, остатки недогнивших подпорок и перекрытий - каждый штрих подчеркивал суровую простоту древнего замысла. Каменная кишка постоянно забирала влево, выводя в самое сердце холма. Тайный ход имел имя собственное: "Волчья глотка", - очень похоже, - и был сооружен во времена германо-венгерских войн в середине десятого века. Это местечко вообще из века в век притягивало к себе любителей строить и разрушать, в силу своего выгодного стратегического положения. Холм стоял в излучине реки Марх, левого притока Дуная, оставалось только прорыть с другой стороны ров, чтобы получился остров. И это, разумеется, было сделано - еще до образования собственно маркграфства Австрия, древними баварами. После разгрома венгров у реки Лех германским королем Оттоном I, остров был отдан графу Конраду, одному из Бабенбергов, с мягким пожеланием построить здесь настоящее укрепление, непреодолимое для будущих гостей с востока. И встал на холме замок-крепость, хвастливо названный Шверт-на-Мархе
, впрочем, соответствующий всем требованиям оборонительной науки. Символом и гербом Конрада Бабенберга являлся спящий волк, вот откуда взялось название, данное тайному ходу… Отвлеченные мысли временно прервались, потому что человек, ползущий по тоннелю, уперся в дверь.
