проплыл несколько метров под водой и, появившись на поверхности, пошел
      саженками.
      Половина его спины выступала из воды, руки быстро взлетали вверх,
      разрезали воздух и с силой падали на воду, вынося пловца вперед. Он
      опередил двух ребят, девочку и поравнялся с Людой. Через несколько секунд
      и она осталась позади, и Марко вступил в состязание с передовыми пловцами.
      Не слыша криков одобрения, летевших вдогонку с берега, Марко вырвался
      вперед. Шаланды быстро приближались к нему. Между тем на берегу стало
      тихо. Марко не оборачивался и не видел, что творилось позади. А там
      внимание всех привлекала Люда. Она слегка погрузилась головой в воду,
      перешла на "кроль" и с шумом помчалась вперед, оставляя глубокий след, как
      торпеда. Она плыла со значительно большей скоростью, чем Марко, опередила
      всех и уже нагоняла передового пловца. Юнга заметил Люду, лишь когда она
      поравнялась с ним. От удивления он даже замедлил движение, и в тот же миг
      девушка опередила его на полголовы. Он был поражен: его, рыбака, моряка,
      лучшего пловца Лебединого острова, опережала горожанка! Он не злился, нет,
      но самолюбие его было задето. Юнга, как дельфин, выпрыгнул из воды,
      внезапно напряг все силы и оставил Люду позади. Она этого не видела, она
      ведь плыла "кролем", лишь изредка вскидывая голову, чтобы вдохнуть воздух.
      Но через несколько секунд она снова догнала Марка. До шаланд осталось
      около сотни метров. Там рыбаки тоже заинтересовались соревнованием.
      Всеобщее внимание привлекали двое передовых пловцов. Они шли теперь рядом
      и так проплыли половину расстояния, но затем Люда снова опередила Марка
      метра на два, и как он ни старался сократить это расстояние, ничего не
      выходило. Наоборот, девушка все больше опережала его. Вот ее голова
      очутилась на уровне первой шаланды - и соревнование кончено. Едва слышно
      донесся свисток с берега. Это свистел Грицко, возвещая о победе Люды.
      Свистка она не слыхала, но увидела шаланду и перешла на медленный "брасс".
      Рыбаки приветствовали ее и трунили над Марком, предлагая довезти до
      берега. Марко был поражен. Он никак не ожидал такого искусства от
      жительницы города. Он лег на спину, добродушно улыбаясь в ответ на шутки
      рыбаков, и отдыхал, лежа на воде. Люда подплыла к нему, и он первый
      поздравил ее с победой.
      Шаланды уже приближались к берегу. Ветра в бухте почти не
      чувствовалось, и рыбаки гребли, чтобы скорее подойти к пристани. К Люде и
      Марку подплыли остальные участники состязания, и все повернули к берегу.
      Старшие теперь держались на всякий случай позади. Вдруг сбоку раздался
      крик:
      - Ой-ой, спасите!
      Это крикнул мальчик, отплывший от товарищей. Головы всех пловцов
      повернулись на крик. Кое у кого мелькнула мысль: "Может, балуется?" Но
      пловец исчез под водой, вынырнул и снова исчез. Все бросились ему на
      помощь. Первой возле него очутилась незнакомая Люде девочка. Она нырнула
      под воду, схватила утопающего за волосы и вытащила на поверхность. Он еще
      не успел захлебнуться, немного наглотался воды, но не потерял сознания. С
      перепугу он хватался руками за шею девочки. Она знала, что это очень
      опасно, и отбивалась от него, крича, чтобы он лежал спокойно спиной на
      воде. Так она и поддерживала мальчика, пока не подплыли остальные. Потом
      Марко и Люда взяли его под руки и двинулись к берегу. Ребята плыли вокруг,
      готовые каждую минуту заменить первого, кто устанет. На шаландах слышали
      крик, видели, как пловцы спасали утопающего, и одна из шаланд быстро
      подошла к ним. Спасенного подняли на борт. За ним влезли Люда и Марко.
      Перепуганный мальчик объяснил, что его вдруг схватила судорога. Люда
      чувствовала себя неловко: ведь она была инициатором этого состязания и не
      позаботилась о спасательной лодке! Если бы не эта девочка, мальчуган мог
      бы утонуть.
      - Другой раз не заплывай далеко, - сказал пожилой рыбак, обращаясь к
      спасенному. - Скажи им спасибо! - Он показал на Марка и Люду.
      - Это не мы, - заметила Люда, - его какая-то девочка спасла. Она
      первая схватила его за волосы и держала, пока мы не подплыли.
      - Инспекторова Находка, - пояснил Марко. - Откуда она тут взялась, не
      знаю - на берегу ее не видал. С нами она не плыла.
      - А-а, Находка! Она, верно, из дому сюда доплыла. Это же рыба, а не
      девчонка. Мы ее в море как-то километрах в пяти от берега встретили.
      Хотели на шаланду взять - где там! Дикарка! Прочь поплыла!
      Люда хотела расспросить о девочке. Ведь она, кажется, знала всех на
      острове, а этой девочки ни разу не встречала. Но шаланда уже подошла к
      "Колумбу" и стала борт о борт со шхуной, чтобы перегрузить рыбу. С палубы
      "Колумба" доносилась перебранка. Несколько рыбаков обступили человека с
      клеенчатым метром. Это был рыбный инспектор Ковальчук. Он выбирал
      отдельные экземпляры рыб и измерял их от головы до хвоста.
      Рыбная инспекция наблюдает за рациональным проведением лова, за тем,
      чтобы не разрушались запасы рыбы. Рыбный инспектор следит, чтобы рабаки не
      вылавливали молодую рыбу (каждую породу рыб ловят сетями с соответствующим
      размером петель). Инспекторы наблюдают за исправностью рыбачьих снастей,
      распределяют участки моря между отдельными артелями.
      На "Колумбе" завязалась ссора, потому что инспектор нашел в улове
      несколько осетров длиною в восемьдесят девять с половиной сантиметров,
      тогда как ловить разрешалось не менее чем девяностосантиметровых. Тех, что
      были короче, рыбаки должны были выбрасывать в море. Трудно, конечно,
      установить при такой длине разницу в полсантиметра, но Ковальчук отобрал
      десяток рыбин на одной шаланде и хотел теперь конфисковать весь улов этого
      судна и оштрафовать бригадира.
      Возмущенный, Стах Очерет отказался подписать акт, составленный
      инспектором. Он предложил не мешать погрузке рыбы на шхуну. Ковальчук с
      угрозами оставил "Колумб", сошел на пристань и направился берегом бухты
      домой.
      Марко попрощался с Людой:
      - До послезавтра. Я расскажу нашим о письме. Теперь у нас только и
      разговоров, что про гелий да про торий. Все прямо химиками сделались.
      Шкипер приказал мне достать в Лузанах книжку, в которой написано обо всех
      этих вещах...
      - А я хотела еще расспросить тебя о той девочке - Находка... или как
      там ее... Почему я раньше ее не видела? Она дочка этого инспектора?
      - Нет, она ему не дочка... Она появилась тут, когда я был таким, как
      Грицко. Но ее почти не знают. Зайди к Марии, она расскажет тебе всю эту
      историю.
      - Ладно. Пока! Я вижу - у тебя работа.
      - Да. До следующей встречи.
      Марко взялся за дело, а Люда сошла со спасенным мальчиком на берег.
      Малыш уже успокоился, только боялся, что дома мать выругает его, когда
      узнает о случившемся. Люда обещала зайти с мальчиком к нему домой. На
      пристани к ней подбежал Грицко.
      Втроем они медленно пошли по тропинке между лопухами и лебедой на
      краю выселка. Они видели, как "Колумб" вышел из бухты. Грицко с завистью
      смотрел на шхуну, потом заявил, что когда вырастет, то у него будет еще
      лучшая шхуна, под названием "Альбатрос". Так у них на маяке называлась
      маленькая лодка. Потом запел:
      Плавал по морю маленький матрос
      На парусном корабле.
      Альбатрос, альбатрос, альбатрос.
      Жил на свете маленький матрос
      Зоркий глаз, белый чуб.
      Альбатрос, альбатрос, альбатрос.
      - Кто тебя научил этой песне? - спросила Люда.
      - Сам придумал, - важно ответил Грицко.
      - А "зоркий глаз, белый чуб" - это ты о себе?
      - Ага...
      Глава VIII
      Н А Х О Д К А
      Это случилось летом, в год рождения Грицка. Черная ночь нависала над
      морем. Волны тяжело бились о берег. Молнии одна за другой рассекали
      темноту, и раскатистые удары грома заглушали плеск моря.
      В ту ночь плохо спали рыбаки на Лебедином острове. Кое-кто из них, не
      обращая внимания на дождь, пошел к лодкам проверить, не угрожают ли им
      волны. Среди ночи за косой, что прикрывала бухту, замерцали огоньки. К
      берегу, борясь со штормом, приближался какой-то пароход. Закутавшись в
      плащи, рыбаки молча следили за огоньками. Внезапно над морем поднялся
      столб пламени, огоньки исчезли, и море покрыла тьма. До берега долетел
      звук взрыва.
      - На мину наскочил! - вскрикнул один из рыбаков.
      - Или котел взорвался, - сказал другой.
      Взлетела ракета. За ней другая, третья... Пароход просил помощи.
      Вскоре над морем снова замигал огонек; он разгорался все ярче. Это горел
      пароход. На берегу рыбаки быстро развели костер, чтобы показать дорогу
      лодкам. На мерцающем фоне костра вырисовывались суровые фигуры в плащах.
      Это стояли Стах Очерет, Тимофий Бойчук, Андрий Камбала, Левко Ступак,
      рыбный инспектор Яков Ковальчук. Все молчали, но каждого волновала одна и
      та же мысль. Первым заговорил подросток Левко:
      - А если у них не хватит лодок?
      Рыбаки нерешительно переглянулись, но промолчали. Свистел ветер,
      клокотали бурливые волны. Кто отважится идти в такую ночь в море!
      - Дядько Стах! Там же люди пропадают! - взволнованно воскликнул
      Левко.
      Хмурый Стах выпрямился. Он не сводил глаз с плавучего костра в море.
      С пылкой речью выступил рыбный инспектор. Он говорил, что надо помочь, что
      среди них нет трусов. Он горячо уговаривал, но все стояли не шевелясь.
      Наконец Левко умоляюще закричал:
      - Дядько Стах, поплывем!
      Стах оглянулся вокруг, махнул рукой и сказал глухо:
      - Поплывем, поплывем, люди же гибнут... Кто смелый - пошли!
      И двинулся широкими шагами к шаланде. Рядом с ним пошел Левко, а
      позади - Тимофий и Андрий Камбала.
      Остальные с минуту постояли, потом, ничего не говоря, тоже пошли к
      шаландам.
      Побеждая волну, шаланды отчалили и скрылись в темноте.
      Левко остался на берегу. Мальчика не взяли, и он плакал от досады.
      Но Стах приказал ему поддерживать огонь, и Левко вернулся к костру.
      Там стоял один человек - Яков Ковальчук. Рыбный инспектор не поехал
      спасать погибающих.
      В эту ночь рыбаки из Соколиного выселка спасли почти всех пассажиров
      и большую часть команды парохода "Дельфин", погибшего от взрыва котлов.
      Через несколько дней спасенные покинули Лебединый остров. Осталась только
      маленькая девочка, родители которой погибли во время аварии. У нее была
      разбита голова, и она лежала без сознания. Девочку взяла к себе жена Якова
      Ковальчука.
      Через некоторое время девочка пришла в себя, но то ли от удара по
      голове, то ли от испуга забыла все, что знала о своем прошлом, забыла
      даже, как ее зовут. Она едва понимала человеческую речь и разучилась
      ходить. Год спустя жена Ковальчука заново выучила девочку ходить и
      говорить. Инспектор не очень одобрительно относился к затее жены, но
      когда, еще через два года, он овдовел, Находка - так ее называли в выселке
      - осталась у него приглядывать за порядком в доме. В выселок он девочку не
      пускал, школы она не посещала, так как все считали ее ненормальной.
      Эту историю рассказала Люде сестра Марка, Мария, и теперь девушка
      часто думала о Находке. Она больше не видела девочку, хотя несколько раз
      проходила мимо дома инспектора. На дворе у него всегда было пусто.
      Люда ожидала со дня на день приезда отца. Она гуляла по берегу бухты
      и всматривалась в море, надеясь увидеть шхуну, пароход или шаланду, на
      которой приедет отец. Через несколько дней должен был придти "Колумб" с
      Марком.
      Но вместо "Колумба" пришла другая шхуна. Шкипер рассказал, что
      "Колумб" послан в открытое море, затем в Карталинский залив и этот рейс
      займет десять - двенадцать дней.
      Прошло дней восемь. Однажды во время прогулки по берегу Люда
      незаметно очутилась возле дома Ковальчука, и ей захотелось повидать
      Находку. Инспектора не было дома: он выехал на рыбачьей шаланде в море.
      Люда знала это; может быть, потому она и отважилась зайти.
      Домик выглядел приветливо. Он стоял в небольшом саду, окруженный
      канавой и тростниковым тыном. Участок расположен был на холме, метрах в
      трехстах от берега. Люда по едва протоптанной тропке взошла на холм.
      Заглянув через тын, девушка заметила на грядках у дома девочку в неуклюжем
      платье из грубой ткани, босую, в старой соломенной шляпе. Девочка полола
      грядки и тихо пела. Люда сразу догадалась, что это Находка, и стала
      прислушиваться к словам песни.
      Ветер, потише!
      Море, не злись!
      Солнышко, ясно свети,
      Милый, быстрее плыви!
      В это время на огороде появилась черная кудлатая собака - настоящее
      страшилище. Высунув язык и тяжело дыша от жары, она подошла к Находке.
      Девочка подняла голову и улыбнулась собаке. Теперь Люда рассмотрела ее
      лицо. Это было некрасивое, но симпатичное смуглое лицо девочки-подростка,
      с плоским носиком, синими глазами и глубоким шрамом над левым виском. Пес
      опустил голову, но тотчас же поднял ее, насторожился и посмотрел туда, где
      стояла Люда. Находка снова взялась за работу. Люда, не ожидая, пока пес
      откроет ее присутствие, крикнула:
      - Девочка!
      В тот же миг собака свирепо залаяла, прыгнула через грядки и
      бросилась к тыну. Находка выпрямилась, увидела незнакомку и закричала:
      - Разбой! Назад! Назад! Стой! Стой!
      Пес нехотя покорился приказу. Он остановился, но лаять не переставал.
      Находка стояла, не обнаруживая желания подойти к незнакомке.
      Люда заговорила первая:
      - Поди-ка сюда, девочка.
      Находка подошла к тыну. Следом за ней, перестав наконец лаять,
      медленно поплелся Разбой. Находка молчала.
      - Я пришла поблагодарить тебя за то, что ты спасла мальчика в бухте.
      Девочка молча слушала, оглядывая незнакомку с ног до головы. Люда
      помолчала и снова заговорила:
      - Видишь ли, я виновата, что он заплыл так далеко, а вблизи не было в
      это время ни одной лодки. Не будь тебя, вряд ли мы успели бы спасти его. Я
      очень, очень благодарна тебе.
      Находка все еще молчала. Люда следила за ее лицом, но оно оставалось
      равнодушным и неподвижным. Казалось, девочка слушала слова, но сейчас же
      забывала их. Люда искала на лице Находки черты ненормальности, но ничто,
      кроме этого странного молчания, не вызывало подозрений. Выражение глаз
      девочки говорило о какой-то мысли. Казалось, она очень заинтересовалась
      нарядом Люды.
      - Ты очень хорошо плаваешь! Правда, что ты заплываешь далеко в море?
      Я окончила в прошлом году школу плавания и на соревнованиях в школе заняла
      первое место. Мне хотелось бы поплавать с тобой.
      Разбой отрывисто гавкнул и сел у ног девочки.
      Находка, что-то вспомнив, нахмурилась и, внимательно посмотрев в
      глаза Люды, сказала:
      - Уходите отсюда! Яков Степанович не любит, когда чужие без него
      приходят. Узнает, что вы тут были, и рассердится.
      На огороде пламенела прекрасная роза. Люда решила попросить цветок и
      закончить этим свой неудачный визит:
      - Если можно, сорви мне цветок.
      Находка охотно сорвала несколько цветов, связала повиликой и бросила
      через плетень. Люда ловко поймала букет.
      - Спасибо. Ты, если захочешь, приходи ко мне. Меня зовут Люда
      Ананьева. Мы живем у дяди Стаха. Одним словом, спрашивай меня у Очеретов.
      Приходи! Ну, до свиданья!
      Она повернулась и пошла.
      - Девушка! - услышала Люда голос Находки и обернулась. - Скажи, ты
      сама туфли делала?
      - Нет, я купила.
      - Угу! - Находка отвернулась, кликнула Разбоя и пошла к своей грядке.
      Глава IX
      Ф О Т О Г Р А Ф  А Н Ч
      В тот же день Грицко после утреннего купанья отправился с двумя
      сверстниками искать приключений на островных пастбищах. Ребята оседлали
      длинные хворостины и, вообразив себя командирами по меньшей мере конного
      полка, помчались по острову. Проскакали мимо небольшого стада коров,
      разбредшихся по кустам, пробежали вдоль маленького ручейка и разделились,
      условившись, кто кого будет искать. Грицко забежал дальше всех. Вскоре он
      увидел пролив, отделявший остров от материка. По проливу плыла лодка,
      должно быть от Зеленого Камня к острову. Грицко следил за лодкой, ожидая
      товарищей. Потом решил, что ребята, вероятно, забежали в другую сторону и,
      не найдя его в кустах, отправились домой, в выселок. Грицку наскучило
      прятаться.
      Заметив большого, ярко раскрашенного мотылька, мальчик помчался за
      ним и бегал до тех пор, пока не накрыл шапкой. Наконец мотылек очутился у
      мальчика в руке. Но вид у мотылька был жалкий: пыльца облетела, крылышки
      помялись.
      Разочарованный, Грицко выбросил мотылька и вновь перевел глаза на
      пролив. Лодка подошла к острову. На берег вышел пассажир, а лодка
      повернула назад. Прибывший двинулся напрямик через остров. Грицка все это
      не интересовало. Мало ли кто приезжает из Зеленого Камня! Мальчик решил
      возвратиться в выселок. Он шел не по тропинке, а в высокой траве,
      достигавшей ему до плеч. Здесь попадались чудесные синие и голубые
      колокольчики и белые с желтой сердцевиной ромашки. Люда однажды просила
      принести ей цветов, и Грицко решил теперь выполнить ее просьбу. Мальчик
      набрал уже большой букет, когда его догнал человек, шедший от берега.
      - Эй, мальчик! - окликнул он.
      Приезжий был в белой фуражке, в сером костюме и черных крагах, с
      плащом на руке. Через плечо на ремне висела какая-то коробка. В руке он
      держал большой чемодан. Грицко видел этого человека впервые.
      - Ты из Соколиного?
      - Нет, с маяка, - ответил мальчик.
      - А не скажешь ли, как мне найти дом рыбного инспектора Ковальчука?
      - Идите прямо по тропинке, а когда перейдете ров, возьмите левее. Там
      дороги нет, но идти хорошо. Как выйдете к бухте, так и увидите Ковальчуков
      дом. Выселок справа, а его дом слева... Далеко от выселка... Там ни одного
      дома больше нет, до самого берега.
      - Спасибо. Молодчина! - Незнакомец выронил из руки что-то блестящее и
      ушел не оборачиваясь.
      Блестящий предмет упал в густую траву. Грицко удивленно проводил
      взглядом высокого человека, а потом принялся искать в густой траве
      потерянную вещицу. После тщательных поисков он наткнулся на двугривенный.
      Блестящая новая монетка ему понравилась. Он плохо разбирался в ценах, но
      знал, что за деньги можно купить в лавке конфет, гороху и красной шипучей
      воды. Лавки отпирались в Соколином на час утром и на час вечером. Но
      мальчик не понимал, для чего человек бросил монету.
      Незнакомец уже подходил к дому Ковальчука, когда кто-то схватил его
      за руку. На миг он замер и обернулся всем корпусом. Кулаки его сжались,
      лицо окаменело. Увидев перед собой мальчика, он облегченно вздохнул, но
      сразу же нахмурился.
      - Что такое? - спросил он.
      - Дяденька, вы потеряли деньги, - ответил Грицко и протянул ему
      двадцать копеек.
      Незнакомец удивился и рассмеялся:
      - Это я тебе дал!
      - Нет, спасибо.
      Мальчик повернулся и побежал обратно.
      Незнакомец спрятал двугривенный и пошел дальше. Через несколько минут
      он стоял перед калиткой инспекторского двора. Громкий лай Разбоя
      предупредил, что заходить во двор небезопасно. Крикнув, незнакомец стоял и
      ждал, чтобы кто-нибудь вышел.
      Вскоре из-за дома появилась Находка. Она остановилась посреди двора и
      молча смотрела на незнакомца. Разбой залаял еще громче, он наскакивал на
      калитку, но через плетень не прыгал.
      - Яков Степанович дома?
      - Нету.
      - Отгони собаку, мне надо войти.
      Девочка покачала головой:
      - Не могу. Якова Степановича нет дома. Без него не пущу.
      - Почему же это? Я ж никого не съем.
      Девочка ничего не ответила. За нее отвечал Разбой, лая до хрипоты.
      Незнакомцу пришлось изо всех сил напрячь голос, чтобы перекричать этот
      лай:
      - Слушай, у меня к нему дело! Когда он будет?
      - Наверно, вечером.
      - Да подойди поближе.
      Находка подошла почти к самой калитке.
      - Послушай, я фотограф. Хочешь, я тебя сниму? - И незнакомец стал
      доставать из футляра аппарат.
      Но ни его слова, ни аппарат не произвели на девочку никакого
      впечатления.
      Он снова стал уговаривать Находку придержать собаку и пустить его в
      дом. Девочка долго не отвечала и наконец заявила:
      - Можете со мной не разговаривать, я дефективная, - повернулась и
      ушла.
      Фотограф рассердился и даже попробовал сам открыть калитку, но Разбой
      ощетинился, оскалил зубы и подпрыгнул вровень с верхним краем плетня.
      Настойчивый посетитель не отважился исполнить свое намерение.
      Он вынул из кармана часы, посмотрел, сколько придется ждать до
      вечера, отошел и сел на край глинистого оврага, размытого весенней водой.
      Потом он достал из чемодана два бутерброда и, уничтожая их, осматривал
      окружающую местность.
      Он ждал терпеливо и, на свое счастье, не очень долго. Подошла шхуна
      "Колумб". На ней приехал Ковальчук, которого подобрали в море с рыбачьей
      шаланды. Инспектор, не задерживаясь в выселке, пересел в свой каюк и
      водой, вдоль берега, вернулся домой.
      Фотограф видел, как к мосткам, заменяющим пристань, причалила лодка.
      Из нее вышел человек, привязал лодку к колышку, вбитому в берег, и пошел к
      инспекторскому двору.
      Фотограф подошел к инспектору и, всматриваясь в его лицо, сказал:
      - Здравствуйте, Яков Степанович. Насилу дождался вас. Девочка ваша
      никак не пускает не то что в дом, а даже и во двор.
      - Здравствуйте, - ответил инспектор, удивленно глядя на незнакомца,
      который обращался с ним, как с давнишним приятелем. - А вы по какому делу?
      - Я фотокорреспондент. Моя фамилия Анч. Я приехал из редакции журнала
      "Рыбак Юга". Не слышали? Это новый журнал. Вскоре выходит первый номер. Я
      должен представить редакции фотоочерк о рыбаках Лебединого острова. Вот
      мое удостоверение и рекомендательное письмо к вам из рыбной инспекции.
      Он протянул Ковальчуку свои бумаги.
      Тот просмотрел их и вернул корреспонденту.
      - Как же вы сюда добрались?
      - Я ехал по суше, через Зеленый Камень. Оттуда меня переправили на
      лодке.
      - Чем же я могу вам помочь?
      - Во-первых, вы познакомите меня со здешними рыбаками. Поможете
      выбрать наиболее интересные объекты для съемки. Мне рекомендовали вас как
      человека опытного. Кроме того, мне посоветовали попросить у вас пристанища
      на эти несколько дней. Редакция меня в средствах не очень ограничивает, я
      готов расплатиться с вами так, как вы оцените свои заботы обо мне.
      Ковальчук пригласил фотографа во двор.
      - А девочка молодец. Это ваша дочка?
      - Нет, так... приемыш. Вы не удивляйтесь, она немного ненормальна.
      Глава X
      Ф О Р М У Л А  А Н Д Р Е Я  Г О Р Д Е Е В И Ч А  А Н А Н Ь Е В А
      У хаты Стаха Очерета собрался митинг.
      Его никто не созывал. Люди пришли сами. Уже две недели весь выселок
      говорил о песке, найденном профессором Ананьевым. Большинство было
      уверено, что в этом песке есть золото; кое-кто из соколинцев даже ходил к
      песчаному холму и рылся там, но золота не обнаружил. Команда "Колумба"
      после разговора с профессором рассказала на острове про торианит, но ей и
      верили и не верили. Смотрели же соколинцы столько лет на этот черный
      песок, ничего странного не находя в нем!
      Дед Марка, старик Махтей, в свое время плавал матросом на больших
      пароходах и знал много всякой всячины. Он побывал во всех уголках земного
      шара, не раз посещал Америку, Африку и Австралию, острова Тихого океана,
      плавал в антарктических морях, но ни о каком торианите никогда не слыхал.
      Он, правда, твердо верил в науку и всем рассказывал, что наука может "до
      всего докопаться", даже золото, мол, из морской воды добывают, но считал,
      что команда "Колумба" не поняла профессора.
      - Не иначе, - говорил он, - нефть там должна быть. Это теперь самое
      главное и для военно-морского флота и для нас.
      Так или иначе, но как только профессор вернулся в Соколиный, дом
      шкипера Стаха наполнился детьми, женщинами и рыбаками, возвратившимися с
      моря или не ездившими в тот день на лов. Все хотели услышать новости об
      этом необычайном песке.
      В доме все собравшиеся не поместились, вышли во двор и расположились
      кто на траве, кто на старых бревнах от разобранного в прошлом году сарая,
      кто на завалинке.
      - Ну, товарищи, песок у вас ценный, - сказал профессор. - Вы все
      слышали про дирижабли. Может быть, видели их и на рисунках. Это большие
      аэростаты. Они держатся в воздухе с помощью газа, который легче воздуха, а
      летают с помощью мотора, прикрепленного к гондоле. Дирижабли появились
      несколько раньше самолетов, но авиация опередила дирижаблестроение.
      Оказалось, что самолеты строить легче и дешевле, чем дирижабли. Во время
      первой империалистической войны в разных странах построили несколько сотен
      дирижаблей. Они очень пригодились своим армиям. Но большинство этих
      аппаратов погибло. Выяснилось, что уничтожить дорогой воздушный корабль
      очень легко. Дирижабль наполняется легчайшим в мире газом - водородом;
      этот газ, дающий в химическом соединении с кислородом воду, в то же время
      является одним из самых горючих веществ в мире. Механически смешиваясь с
      кислородом или воздухом, он создает необычайно сильную взрывчатую смесь
      гремучий газ. И вот, достаточно одной искре проникнуть через оболочку
      дирижабля, чтобы водород вспыхнул, сразу же смешался с воздухом и,
      взорвавшись, уничтожил летательный аппарат.
      Зажигательные снаряды зенитных орудий быстро уничтожали дирижабли. За
      время империалистической войны Германия построила сто двадцать три больших
      дирижабля, названных по имени одного из дирижаблестроителей цеппелинами.
      Подожженные снарядами, сорок цеппелинов погибли, буквально в один момент
      превратившись в кучу обломков.
      Но однажды английские зенитчики, обстреливая цеппелин, заметили, что
      поврежденный снарядом дирижабль не взорвался, а повернул и полетел
      обратно.
      Это странное явление удалось объяснить не скоро. Уже значительно
      позднее узнали, что немцы стали наполнять оболочку своих дирижаблей не
      водородом, а газом гелием. Подъемная сила этого газа лишь на восемь
      процентов меньше подъемной силы водорода. Но зато наполненный гелием
      дирижабль не боится пожара: гелий не горит. Он принадлежит к группе газов,
      которые одни химики называют благородными, другие - ленивыми, потому что
      они не вступают в химическое соединение ни с одним элементом.
      Но тому, что немецкий дирижабль был наполнен гелием, удивились еще
      больше, чем его огнестойкости. В то время гелия было добыто очень мало. В
      начале первой империалистической войны один кубический метр гелия
      оценивался в двести тысяч рублей золотом. Тогда во всех американских
      лабораториях не нашлось бы и десятой части кубического метра этого газа.
      "Гелий" в переводе на наш язык означает "солнечный". Его так называют
      потому, что впервые этот газ был обнаружен астрономами не на Земле, а на
      Солнце. Астрономы, изучая, из каких веществ состоит Солнце (для этого они
      исследовали солнечный луч с помощью спектрального анализа), в 1873 году
      открыли вещество, до тех пор неизвестное на Земле. Лишь через двадцать
      семь лет гелий нашли на земном шаре в минерале клевеит. Позднее гелий
      обнаружили в воздухе. Но в воздухе и клевеите его так мало, что добывание
      солнечного газа стоило огромных денег.
      Еще позднее гелий нашли в Бразилии, в так называемом монацитовом
      песке. Перед первой мировой войной Германия вывезла из Бразилии несколько
      тысяч тонн этого песка. Во время войны немецкие химики добыли из него
      гелий. Кроме того, они нашли гелий в источнике минеральной воды на одном
      из своих курортов. Но там его было немного, и Германия вскоре исчерпала
      свои запасы.
      Тем временем Соединенные Штаты, вступив в империалистическую войну,
      расширили добывание гелия. Они нашли у себя его природные источники.
      Стоимость гелия теперь лишь в десять - пятнадцать раз превышает стоимость
      водорода. За границу американский гелий продается очень редко и в
      небольшом количестве. Для продажи гелия за границу необходимо всякий раз
      брать специальное разрешение американского правительства.
      Дешевый гелий ищут во всех странах. Гелий можно добывать из воздуха,
      но стоимость его будет огромна. Это так же невыгодно, как добывать золото