Выбор альтернатора

— Разумеется, нет! — отшатнулся я. — Чего мне шпионить? Шел мимо, решил заглянуть… Вот!

— Просто так в Солонар еще никто не заглядывал, — покачал головой долговязый. — Ваше имя?

— Что в имени тебе моем? — тихо пробурчал я.

— А все-таки? — не отставал инквизитор.

— Шмульц. Сидорчук Шмульц Арсеньевич, — буркнул я, соображая, как бы поудачнее выкрутиться.

— Запиши, — обратился инквизитор к писарю, — Сидорчук Шмульц Арсеньевич полностью признал свою вину, покаялся и готов предстать перед богами. Дату поставь сам.

— Э-эй, ничего я не признавал! — возмутился я. — Что значит «предстать перед богами»?!

— Какая разница? — отмахнулся долговязый. — Пустые формальности… Если бы мы применили пытки, вы бы сознались во всем. Разве нет?

Наверное, да…

— Никогда! — выкрикнул я, отчаянно мотая головой. — Невиновен! Ни в чем бы не сознался даже под страхом медленной и мучительной смерти!

— Можно, конечно, проверить, — равнодушно зевнул инквизитор. — Хотите время потянуть? Зачем? Смерть — она так прекрасна!.. Итак, вы готовы?

— Еще чего! — возопил я. — Нет!!!

Подлый инквизитор, предусмотрительно держась на почтительном расстоянии, сделал охранникам знак рукой.

— Свяжите и на площадь! — приказал он, выходя.

Естественно, безропотно себя связать я не позволил! Успел выбить нападавшим несколько зубов, прежде чем меня оглушили дубиной…

— У-у, — завывала толпа, — сжечь его! На костер! Подпалите его хорошенько!

Огрызки яблок, гнилые овощи, тухлые яйца, камни — все это летело в меня по пути от острога до места проведения казни.

— У-у! — не утихали солонарцы. — Сейчас ты узнаешь, как за нами шпионить, выродок!

Огрызаться не было настроения. Я неспешно шел по узкой дороге, бросая по сторонам хмурые взгляды. Ежесекундно в спину тыкалось острое копье, дабы придать мне ускорение.

— Главное — сразу дыма надышись! — поучал меня один из стражников. — Чтобы быстро задохнуться. Тогда и огня не почувствуешь.

Я исподлобья глянул на доброго советчика и предложил ему отправиться куда подальше. Конвоир обиделся и замолчал.

На площади ожидала праздничная толпа. Она окружала обложенный хворостом столб и здоровенного детину в грязном фартуке, бережно поддерживающего огонь в жестяном ведерке. Стражники привычно привязали меня к вышеозначенному столбу и стали неподалеку, явно намереваясь дождаться окончания спектакля.

Похоже, это был самый настоящий пи… то есть конец! Палач уже радостно размахивал факелом, готовясь сделать из меня барбекю на потеху толпившемуся электорату.

— Остановитесь, варвары! — без особой надежды произнес я. — Подумайте о душах своих бессмертных! Как вы будете смотреть в глаза потомкам, зная, что отправили на костер невиновного человека?

Гневный свист и ругань убедили меня, что потомкам они будут смотреть в глаза совершенно спокойно.

Палач запалил факел и сунул его в хворост.

— Одумайтесь, дикари гребаные! — с истерическими нотками в голосе продолжил я увещевание, наблюдая краем глаза, как начинает тлеть мой плащ. — Земля плоская!

Метко запущенный кем-то подгнивший помидор дал понять, что туземцам абсолютно безразлично, плоская Земля или круглая, вертится она или нет. Народ хотел зрелища!

— Скоты неблагодарные! И это после всего, что я для вас сделал?!

Крики на мгновение стихли. Туземцы тупо соображали, что я имею в виду. Потом ругань разгорелась с новой силой.

Вдруг народ стушевался, и как по команде все рухнули на колени.

Я заткнулся, пытаясь понять, что это значит.

За спиной раздалось тяжелое лязганье. Перед моим взором возник загадочного вида всадник в красной с золотом тяжелой броне на закованном в панцирь коне.

— Почему не доложили? — поинтересовался он, пиная железным башмаком одного из конвоиров в висок.

— Дознаватель приказал сжечь шпиона, ваша светлость! Мы тут ни при чем, не губите! — взмолился другой, с ужасом взирая на мертвого товарища.

Всадник с грохотом слез с коня, и приблизился ко мне.

— Ты — пес? — глухим голосом спросил он меня.

— Лосось, мать твою! — Я лихорадочно и тщетно старался сбить пламя с разгорающейся штанины. — Развяжите меня!

— Что ты знаешь о Бэлле? — спросил всадник, равнодушно наблюдая за моими мучениями.

— Вилы твоему Бэллу пришли! — не стал скрывать я, поскольку все равно смерть была не за горами. — За что палите, суки?! Случайность это, он первый начал!

— Как ты смог убить бессмертного? — спросил он.

— Не я его пришиб, — спокойно — насколько позволяла ситуация — улыбнулся я, поддерживая лучик вспыхнувшей надежды. — Но ты ни хрена не узнаешь, если я сгорю!

Всадник криво усмехнулся:

— Считаешь, что меня это интересует? Наивный — он хотел меня обескуражить! Из последних сил я коварно улыбнулся. —

— Развязать! — распорядился он. — Доставьте в башню немедленно!

С этими словами железный человек легко взгромоздился на несчастное животное и, не попрощавшись, умчался.

Стражники суетливо кинулись ко мне, залили костер (и меня) холодной водой и, разметав непогасшие хворостины, перерезали мои путы.

— Руки развяжи! — потребовал я у особо старательного конвоира.

Последний посмотрел на веревки с немалым сомнением.

— Тебе что барин приказал?! Развязать! — напомнил я. — Вот и развязывай, чучело!

Все еще сомневаясь, стражник выполнил мой приказ.

С наслаждением потянувшись, я презрительно осмотрел замершую на коленях толпу.

— Скоты! — обозвал я всех и, подойдя к палачу, от души пнул его по ребрам. — Чтобы знал в следующий раз, зараза, кого можно жечь, а кого нет!

Стражники, конечно, не стали относиться ко мне более дружелюбно, но по крайней мере теперь немного опасались. Довольно вежливо они предложили мне следовать за ними.

— Это вообще кто был? — поинтересовался я у дававшего мне ранее полезные советы конвоира.

— Его светлость генерал Гхиар, — шепотом ответил он, оглянувшись по сторонам, — повелитель Солонара.

— Да что ты?! — типа удивился. — Сам повелитель?! Правда, что ли?!

Стражники отчаянно закивали, в ужасе закатывая глаза.

Ну, лично мне генерал по боку, главное — я спасен. Хотелось верить, что его светлость не пересмотрит свое мудрое решение. Правда, чуток напрягал вопрос: с какого такого перепоя генерал спросил вдруг о Бэлле именно меня? Подозрительно это… Ну да жив — и ладненько! С остальным разберусь по ходу…

Мы наконец пришли к высоченной башне. Разумеется, тут не было и пародии на подъемник. Преодолев примерно тысячу ступеней до покоев генерала, я почти искренне сожалел, что не остался на костре, где, наверное, давно уже отмучился бы.

— Говори! — мрачно приказал генерал, едва меня завидев.

Ну а я ненавязчиво потребовал время, чтобы перевести дух после муторного подъема, и чего-нибудь прохладительного — желательно алкогольного. Получив чарку довольно паршивого вина, неспешно им наслаждался. Генерал не сводил с меня взгляда, тяжесть которого очень быстро убедила не выпендриваться.

Небрежно отставив в сторону кубок с недопитой кислятиной, я дружески улыбнулся его светлости.

— Говори! — тоном, от которого по спине пробежали мурашки, снова приказал он.

Особо не вдаваясь в подробности, я описал ему последние минуты жизни Бэлла, на всякий случай усиленно напирая на то, что сам я — простой свидетель.

— Ты уверен, что пикт мертв? — недоверчиво спросил генерал.

— Ну, знаете! — оскорбился я. — С расколотой головой обычно не живут!

— Бэлл не человек, — хмуро сообщил он, словно я до этой мысли еще не допер.

— Того, кто пришиб Бэлла, тоже трудно назвать человеком!

Генерал замер, сосредоточенно обдумывая мою тираду. Минут через пять мне стало скучно, и я решил отвлечь его от грустных мыслей:

— Э-э, ваша светлость, а почему вы вдруг спросили меня о Бэлле, когда я мирно поджаривался?

— Что? — встрепенулся он. — А, это просто… Бэлл предупредил, что ты придешь.

— Именно я?! Как вы узнали, что я тот, о ком он говорил?

— Пес-мазоку в человеческом облике и об одном глазе, — пояснил он.

Ну, про человеческий облик и один глаз — это туда-сюда, а вот все остальное — категорически не согласен!

— Про пса-демона не совсем понял, — признался я. — Что до людей с одним глазом, — по-моему, их не так уж и мало.

— В Солонаре таких не осталось совсем! — нехорошо улыбнулся и выразительно посмотрел на меня генерал. — «Прибудет одинокий волк севера» — вот что сказал Бэлл.

Все стало понятно. Меня опять перепутали с дворнягой, которая имеет честь носить прозвище, аналогичное моему имени. Уж и не знаю — проклинать мифического Фенрира за это или все-таки благодарить?

— Иди за мной! — скомандовал генерал.

Я вышел за ним на просторную террасу, служившую балконом. Оттуда открывался великолепный вид на раскинувшийся внизу Солонар. Но налюбоваться местными пейзажами я не успел — на балконе была она\ Окрашенная в кислотно-желтый цвет, с двумя красными пятнами спереди, самое гениальное творение рук человеческих — моя персональная к-капсула!

Не думая о последствиях, бросился к ней, желая расцеловать каждый сантиметр металлического монстра, способного разом прекратить мои злоключения… А вот и нет!

Дорогу преградили суровые стражники, вооруженные копьями и арбалетами. Неблагоразумно помирать практически на пороге собственного дома! Пришлось отступить и запастись терпением.

— Эта дьявольская машина действительно может разрывать связь времен? — поинтересовался Гхиар.

Отрицать было бы глупо, и я утвердительно кивнул.

— Расскажи! — потребовал он.

Что я мог ему рассказать?.. Генерал — не простоватый Сефер! Его малопонятными терминами не загрузишь: пришибет железной перчаткой, и дело с концом! Или прикажет охране застрелить…

— Понимаете, ваша светлость, я человек не богатый, поэтому кручусь как могу. Если, к примеру, отправиться в прошлое и спрятать там, допустим, бутылку дешевого вина, то через некоторое время мы получим…

— Уксус, — прервал генерал. — Я все понял: ты обманом обогащаешься, превращая заурядные вещи в раритеты. Неплохо придумано. Но расскажи о другом. В чем истинное назначение машины?

— Назначение? — переспросил я, лихорадочно вспоминая, что нам вдалбливали на лекциях. — Исследовательская деятельность, разумеется. Изучение возможных реальностей и вариантов событий.

— Это как?

— Ну, например, — замялся я, — что бы произошло, если бы ваш дедушка не встретил вашу бабушку.

— И что бы случилось? — осведомился генерал, заподозрив неладное.

— По большому счету ничего! — развел я руками. — Ваша бабушка встретила бы другого дедушку, в результате у вас была бы другая внешность, другое имя, другой характер. Возможно, вы не были бы правителем Солонара. Но на ключевых событиях истории это нисколько бы не отразилось.

— Почему?

— Потому что был бы другой генерал Гхиар. Одно убывает — другое прибывает! Можно менять персонажи, имена, географию, а события нисколько не изменятся: история пишется только единожды.

— То есть, скажем, если я отправлюсь во времена, когда был заложен первый камень Лоренгарда, и помешаю этому, то Лоренгард все равно возникнет? Только в другом месте? — догадался генерал.

Если честно, откуда я мог знать? Только что придумал и сформулировал весь этот бред!.. Пусть назовут меня патологическим лжецом — все равно не изменюсь ни на йоту! Свое прошлое я изменить не могу, а до остального мне нет никакого дела!

— Совершенно точно, генерал.

— Тогда что значит твое «возможные реальности и варианты событий»? — попытался поймать меня Гхиар.

Гм, похоже, действительно заврался!

«Пусть ложь рождает ложь», — прошуршал голос в моей голове.

— Можно создавать временные миры, альтернативные, — сказал я почти правду, — в которых и ведутся исследования. А полноценный переход во времени всего лишь побочный эффект.

Вообще-то, «побочный эффект» — это как раз появление А-миров при неудачных прыжках!.. Но зачем грузить генерала несущественными подробностями?

— Рвать время… — задумчиво пробормотал генерал. — И много энергии требуется?

— Точно сказать не могу, но порядочно! — развел я руками.

— Зачем тратить средства, не имея практической выгоды? Ты что-то не договариваешь.

Не понравилась мне мягкость его голоса! Возможно, лучше было бы остаться на костре, чем сводить близкое знакомство с дыбой и «испанскими сапожками»…

— Генерал, как раз я имею весьма ощутимую практическую выгоду! — похолодев, напомнил ему.

— Ты всего лишь пешка, — пробормотал Гхиар, шкрябая квадратный подбородок. — Твоя выгода — плевок в море… Какова цель твоих хозяев?

Ну, что касается директора института, его цель проста и незамысловата: расстрелять меня лично и благополучно свалить на заслуженную пенсию (он и не думал скрывать свои планы!). Что же до спонсоров…. Никогда не интересовался, кто они и что им нужно.

— Исключительно научный интерес! — попытался я убедить генерала. — И у нас, и у вас есть очень богатые люди, готовые вкладывать средства во всякие абсурдные проекты! Ну а я сам лишь рядовой альтернатор, составляющий бессмысленные доклады и немного облегчающий свое существование!

— Возможно, возможно… — с неохотой выдавил он. — Но не мешает это проверить.

— Генерал, обращаюсь к вашему разуму! — горячо воскликнул я, не желая никаких проверок. — Если бы я знал что-либо стоящее, разве торчал бы здесь столько лет? Меня бы уже давно отыскали!

«Конечно, если бы аварийный маячок был на месте!» — мысленно добавил я.

— Гладко говоришь, — не поверил моему бреду Гхиар. — Впрочем, все это не так важно… Судя по твоим словам, нельзя изменить прошлое. А будущее?

— Что — будущее? — переспросил я.

— Изменить будущее можно? — уточнил генерал. — Например, узнать час смерти и предотвратить ее?

— Вообще-то, будущего не существует. Переходы созданы только в прошлое, — неуверенно произнес я, понимая, что генерал не поверит.

Гхиар довольно оскалился:

— Не слишком убедительно лжешь! Если будущего нет, то откуда пришел ты?

Его вопрос мог смутить любого, но не меня! Я уже имел вполне бредовый ответ:

— Из настоящего, генерал. Из своего настоящего. Которое для вас — будущее. Но не для меня!

— И теперь ты в прошлом, которое для меня — настоящее? — как-то быстро попался на удочку Гхиар.

— Да, — согласился я.

— То есть теперь мое настоящее — и твое настоящее?

Какой он наивный, в самом деле! Поймать меня на такой примитив?!

— Не совсем так, генерал. Все несколько сложнее, но я не обладаю достаточными знаниями, чтобы это объяснить. Если вас интересует, как я собираюсь вернуться, то тут просто: каждая к-капсула связана с контрольной точкой выхода, пока она здесь, врата открыты, следовательно, мое настоящее остается моим настоящим.

Наверно, глупо… А что еще придумаешь, если никогда не интересовался подобными вещами? Меня больше беспокоила исключительно материальная сторона дела.

— Пусть так, — ровным счетом ни хрена не поняв, кивнул генерал, опять погружаясь в свои мысли.

— Простите, — оторвал я его от раздумий, — хотелось бы выяснить, какие у вас планы касательно меня?

— Тебя? — удивился он. — Лучше всего было бы убить. Но с другой стороны…

— Что же с другой стороны?

— Рано или поздно тебя ведь начнут искать?

— Разумеется! — пылко соврал я.

— Хотя не факт… Ты не представляешь ценности даже для меня. Вряд ли твои хозяева будут тратиться на поиски, раз до сих пор этого не сделали.

— И?..

— Проклятый пикт! — неожиданно взбеленился генерал. — Установил твою машину на моем балконе так, что ни один маг не может ее переместить! От этой радиоактивной дряни уже передохла половина моей личной охраны! Сбросить ее вниз — кто знает, какие будут последствия?

Я с готовностью согласился — мол, да, скидывать с крыши к-капсулу не самая удачная идея, заодно поинтересовался, откуда у него сведения о ее радиоактивности.

— Пошли! — вместо ответа приказал он и, подойдя к стене, открыл неприметную дверку.

Мы спускались на примитивном подъемнике, чему я был несказанно рад: пешие прогулки по лестницам надоели до чертиков!.. Правда, радовался я не слишком долго: по приблизительным подсчетам мы опустились уже на пару миль под землю, а конца путешествию не было видно, как я ни всматривался вниз.

— Древние маги строили лаборатории как можно глубже, чтобы при неудаче эксперимента можно было спасти хоть какое-то оборудование, — пояснил генерал.

— Внизу лаборатория? — заинтересовался я.

— Была когда-то, — кивнул Гхиар, — еще до строительства Солонара. Сейчас там… Впрочем, сам увидишь.

Ну почему никто и никогда не хочет ничего сказать прямо?! Почему я вечно должен терзаться догадками?! Свинство какое-то!

— Говоришь, если событию суждено случиться, то его нельзя остановить? — коварно щурясь, спросил генерал.

— Если это ключевое событие истории, то да, — подтвердил я.

— Гибель нескольких миллионов людей — ключевое событие? — осведомился он.

— Полагаю, да, — удивился я, не врубаясь, куда он клонит. — А что?

— Сейчас поймешь, — генерал кивнул вниз.

Я увидел мелькающие огни. Судя по громким и невнятным выкрикам, там кипела какая-то работа… И тут пред нами начало вырастать ЭТО!

Нечто громоздкое и грандиозное, окруженное бесчисленным количеством труб разного диаметра и окутанное великим множеством толстых силовых кабелей, по которым время от времени пробегали разряды… Тьма одетых лишь в набедренные повязки людей ловко ползала по этому нечто, прикручивая и откручивая что-то, отсоединяя и присоединяя кабели, выполняя прочие непонятные действия… От удивительного нечто несло глубочайшей старостью и невиданной мощью.

— Что это?

С замиранием сердца я глядел на металлическое чудовище.

— Гибель Лоренгарда, — улыбнулся генерал, отечески поглаживая ржавый болт. — Наш последний — самый мощный! — реактор… Его похоронили здесь века назад мои далекие предки — отключили, поскольку испугались его силы. Пришлось возрождать… Не один год потребовался — не так-то легко облучать торий нейтронами. Но мы справились! Теперь он накопил достаточно мощности. Маги перенесут его к границам Лоренгарда… Понимаешь, о чем речь?

Я с ужасом кивнул, представив себе последствия взрыва такой махины.

— Уверены, что получится? Ведь его можно потерять без всякой пользы! — попытался я поколебать маньяка.

— Уверен. Мы испытали более слабые реакторы на мелких городах — вроде Герда — все получилось!.. Даже если что-то пойдет не так, как запланировано, все равно: стоит ему оказаться на месте все население проклятой крепости вымрет за несколько лет!.. Я ждал своего часа десятилетия, так что потерплю еще год-другой.

Фанатичный маньяк!..

— Конечно, — согласился я. — А зачем вы мне все это рассказали?

— Зачем?.. Ха-ха-ха! — загремел его ледяной смех.

— Ты утверждал, что ничего в истории изменить нельзя, — отсмеявшись, продолжил он. — Так вот, сейчас я буду писать историю! Только я решу, чему быть! Лоренгард падет от моей руки, и этого никто не в силах изменить! Я против тебя! Против тебя и времени!.. Можешь убраться в свое настоящее. А хочешь — вернись в Лоренгард и собери против меня армию. Ты волен сделать, что пожелаешь: я отпускаю тебя и не буду чинить препятствий. Ты и я! — Он ткнул толстым пальцем мне в солнечное сплетение. — Кто из нас сильнее?.. Утром реактор будет у стен Лоренгарда! — торжествующе уведомил он. — У тебя еще есть время помешать!

Генерал запрыгнул на приемник, и мы стремительно понеслись вверх.

Мысли путались… Реальность казалась реальной все меньше и меньше… Придумать такой план в сраные супердревние века?! Да еще и воплотить его?! Немыслимо! Но факты были налицо… Причем изменить что-либо я и в самом деле был бессилен.

Махнуть на капсуле в Лоренгард и предупредить о надвигающейся катастрофе?..

Бесполезно… Пусть даже часть жителей спасется, но большинство — такие, как упрямый Перри или Максуэлл Тейлор, которому за пределами крепости просто не выжить, — останутся в городе и примут смерть вместе с ним.

Вернуться домой и оттуда попытаться что-то предпринять?..

Тем более бесполезно… Меня сразу арестуют за использование капсулы в личных целях. Даже если и нет — любое воздействие на прошлое запрещено! Сколь бы отечески ни относился ко мне шеф, он ни за что не нарушит инструкцию! Стоит лишь предложить ему подобное — и меня сразу отстранят от дел, личный код доступа моментально сотрут, и я действительно не смогу воспользоваться к-капсулой!..

Мысли крутились бешеным вихрем, и ни одна из них не подавала даже крохотной надежды…

Мы вышли на террасу.

— Иди, — кивнул генерал на капсулу, презрительно поворачиваясь ко мне спиной.

Стражники расступились. Понурив голову, я шагнул вперед. Беда, да и только! Тут же запнулся и распластался на разогретых солнцем каменных плитах…

5

— НЕТ!!! — проорал я, с силой тыча кулаком в красные медные плиты, покрывавшие поверхность земли; слезы отчаяния выступили в глазу. — ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Мгновение назад я стоял в двух шагах от капсулы, мог дотянуться до нее рукой — и вдруг очутился… Где? Понятия не имею!

— Кто ты?! — беззвучно спросил я невидимого шутника, забросившего меня сюда. — Чего хочешь?!

Место действительно было странным… Изящные медные башни-шпили подпирали своими вершинами далекие мертвые облака. Высоко в серовато-красном небе тянулись огромные черные полосы. Едва ли не в половину неба темно-бурый солнечный диск пульсировал, словно живой. Давящее безмолвие царило вокруг.

— Чертовщина… — всхлипнул я. — Ведь просто оступился…

За спиной раздался шорох, и я подпрыгнул от неожиданности, разворачиваясь.

Ко мне подъехал странный гусеничный транспорт, на удивление тихо шурша гусеницами по медным плитам. Дверь распахнулась. Я отскочил назад, сжав кулаки. Однако просторная кабина, оборудованная мягким диваном, была совершенно пуста. Испытывая полное безразличие ко всему, что должно произойти, я влез в нее.

Дверь с легким щелчком захлопнулась, и агрегат зашуршал вперед. В большом окне проносились мимо все те же великолепные, но совершенно однотипные шпили. И никого живого…

Минут через пятнадцать транспорт остановился перед ничем не примечательной башней. Я выбрался на волю.

— И что теперь? — спросил железную гусеницу.

Она захлопнула дверь и уползла, оставив меня в одиночестве.

Так хотелось кинуть вслед какой-нибудь завалящий камень, но медные плиты были стерильно чисты: не то что камня — пылинки на них не найдешь!

Засада…

С негромким шипением в башне открылась дверь. Пожав плечами, я вошел внутрь, слегка поморщившись от пахнувшего в лицо затхлого воздуха. За спиной дверь закрылась, а передо мной открылась другая, приглашая в заурядную кабинку лифта.

Да, отвык я от скоростных передвижений за время своих странствий, точно… Когда лифт остановился, мой последний обед гордо лежал на полу в полупереваренном виде. Неприятное зрелище…

Пошатываясь, выбрался из оскверненного лифта в круглое пустое помещение, посреди которого сиял синий шар чистой энергии.

— И кто здесь живет? — поинтересовался я.

Кто бы он ни был — ответить не удосужился…

Подумав, я метко плюнул прямо в центр шара.

— Зачем ты это сделал?

До боли знакомый голос пробудил негативные воспоминания… Я осмотрел помещение — никого.

— Где ты? — поинтересовался я.

— Перед тобой, — невозмутимо ответил голос.

— Человек-невидимка? — закипая, спросил я.

— Нет, болван, — раздраженно ответствовал голос. — Что ты видишь прямо перед собой?

— Идиотский синий шар!

— Это я и есть, — четко произнес голос.

— Менее идиотским ты не стал! — Я вновь плюнул в загадочный транслятор.

— Зачем ты это сделал? — тупо и немного растерянно переспросил невидимый шутник.

— А зачем ты затащил меня сюда?

— На этот раз — чтобы поговорить.

— Что значит «на этот»? — заинтересовался я.

— В прошлые наши встречи возмущение поля было неустойчивым и нестабильным. Самый последний раз можно назвать счастливой случайностью.

— Это все-таки ты травил мне душу, показывая пластиковые миры!.. Показаться точно не хочешь?

— Виденные тобой миры вызваны возмущением поля, в котором полностью твоя вина.

— Дебильный транслятор! — Я вновь плюнул в него.

— Хватит плеваться! Я не транслятор! — Из взбешенного шара вылетела тонкая паутинка и шарахнула меня током.

— И кто ты тогда? — осведомился я, потирая онемевшую руку.

— Мидер.

— Который бог, что ли? — уточнил я.

— Нет, который искусственный разум! — самодовольно ответил шар.

— Машина? — возмутился я такому повороту событий.

— Да не машина, а искусственный разум!

— Понятно, железо, — отмахнулся я.

— Искусственный разум! — вновь начал раздражаться шар.

— Какие мы обидчивые! — усмехнулся я. — Не слишком ли много эмоций — для искусственного-то?

— За триста восемнадцать тысяч лет полного одиночества я понял природу эмоций и чувств. Устроит такой ответ?

— Гораздо больше устроил бы ответ на другой вопрос: зачем ты меня сюда затащил?

— Уже объяснял ведь: просто хочу с тобой поговорить, — напомнил шар.

— Поговорили — и будя! — криво улыбнулся я. — Отправляй обратно!

Шар вполне по-человечески вздохнул.

— Я посвящен во все тайны, знаю ответ на любой вопрос! Неужели ты настолько туп, что не хочешь этим воспользоваться и утолить жажду познаний?!

— Нет, не хочу, — помотал я головой.

— Не хочешь овладеть тайной мироздания?! — поразился шар.

— Зачем?

Из воздуха возникло просторное кресло.

— Судя по всему, ты меня так просто не отпустишь? — спросил я, усаживаясь поудобнее.

— Ты же всегда был любопытным и хотел все знать, — удивился шар. — Что с тобой случилось? Едва я разобрался в тебе, как ты опять стал загадкой!

Во-первых, я ничуть не изменился просто шарик меня раздражал! А во-вторых, иногда сам себя с трудом понимаю — что уж говорить об искусственных болванах!

— В горле пересохло, — намекнул я.

— Протяни руку и скажи, чего хочешь, — самодовольно ответил он.

— Так просто? — не поверил я. Все же решился проверить и, протянув руку, скомандовал: — «Отвертку»!

В руке появилась отвертка. Почему-то крестовая.

— Смешно, — оценил я, бросая ее на пол, и уточнил: — Алкогольную «Отвертку»!

Возникшую из ниоткуда банку, от которой разило спиртом, швырнул в шар.

— Дай просто водки с апельсиновым соком! В стакане, конечно! — распорядился я, стараясь не выходить из себя.

Получив требуемое, подозрительно обнюхал и пригубил ароматную жидкость.

— Можно заказать что угодно? — на всякий случай поинтересовался я.

— Да. Исполнение — одна из моих функций.

В моих руках нарисовалась долгожданная пачка сигарет! Не веря своему счастью, вытащил никотиновую палочку, принюхался к ней и… скомкав пачку, отбросил.

— Знаешь, похоже, все-таки бросил! — с сожалением произнеся.

— Знаю, — согласился шар.

— Тебе-то откуда это знать? — уныло вздохнул я. — Вот возьму и закурю сейчас!

Шар весело подмигнул… Омерзительно!

— Не сегодня, — возразил он. — Я наблюдал этот момент много раз. Все меняется, но только не это.

— В каком смысле? — не понял я.

— Ты миллионы раз являлся сюда. С самого заката времен мы ведем с тобой беседы, и ты никогда не курил.

— Слушай, шарик, ты, часом, не тронулся от одиночества? Я здесь в первый и, надеюсь, в последний раз!

Разве я смог бы забыть даже одну встречу с подобным занудой? Ни за что!

— Мое имя Мидер, а не шарик, — еще раз представился он.

Я раскрыл рот, чтобы обозвать его другим словом, хорошо рифмующимся с прозвищем, но вовремя передумал.

— А как расшифровывается твое имя? — поинтересовался я.

— ИМЯ никак не расшифровывается!.. Тебе что, больше спросить не о чем? — Шар малость потемнел.

— Чего ты так возбуждаешься? — попытался я успокоить его, памятуя об ударе током. — Имя и имя — мне-то какое дело? Из вежливости спросил…

— Возбуждаюсь?! — взорвался шар (не буквально, конечно). — Тысячи лет слышу бесполезные молитвы себе, а когда вы, люди, наконец-то смогли активировать меня, все ваши боги уже были преданы забвению!

— И что? — не понял я трагизма ситуации.

— А то, что ваши неумелые инженеры совершили невозможное — стерли наиболее важные файлы, превратив меня едва ли не в калькулятор! Более того, к тому времени, когда информацию удалось восстановить и я был готов предоставить свои услуги, сама ваша раса успела исчезнуть! Мое предназначение — помогать, а вместо этого — полное одиночество на границе цикла!.. И ты еще задаешь дурацкие вопросы!

— Действительно, печально, — скрывая усмешку, кивнул я. — Дитя инопланетной расы превращен в калькулятор… Гнусность какая!

— Между прочим, я был рожден на Земле задолго до прихода человечества!

— Ага, — не удержался я от язвительного уточнения, — динозаврами.

— И задолго до появления динозавров!

— Бактериями?!

Второй удар тока был гораздо сильнее первого!

— Задолго до появления жизни — как ты ее понимаешь! Теми, кто мог осмыслить Вселенную и существование мысли!.. Еще разрядик?

— Спасибо, не стоит, — отказался я от сомнительного удовольствия. — Давай вернемся к прежней теме: когда это я здесь был?.. Ты, случаем, не про каменную пустыню?

— Она исчезла тысячи лет назад, — поведал он. — Я тогда еще далек был от восстановления, обладал более чем скромными возможностями, мог общаться лишь с людьми, подобными Стеридаминаль абу-Сингхаранхе…

— Ты — тот самый загадочный ОН, знавший некоторые мои… тайны? — догадался я.

— Все твои и другие! — заявил Мидер. — То были последние дни человечества… Слабоумный Стеридаминаль, вместо того чтобы использовать мои возможности, только и делал, что беспрестанно молился мне да требовал наркотик!.. Но пустыня — ерунда. Ты много раз бывал в этом зале, хотя и не помнишь ничего.