– Капитан на данный момент – Аида.
      Эммади подошел ко мне, достал из лежавшей на столе аптечки какой-то спрей и обильно прошелся им по моим ранам. Это было очень кстати – действие введенного скуфом обезболивающего заканчивалось. Я облегченно выдохнул, наслаждаясь нахлынувшей на ожоги прохладой.
      – Нет, милорд Тим. Аида осталась на лайнере. Пока не снята темпоральная заморозка, нападением командуете вы.
      – Ладно, Эм… Э-э-э, док.
      Насколько я успел заметить, дройд не собирался афишировать наше неформальное общение при посторонних. Не знаю, остерегался он Ванды или систем наблюдения, но, в любом случае, в подобных вещах он разбирается лучше.
      – Введите меня в курс дела, док. Состояние лайнера, потери с нашей стороны, со стороны пиратов, варианты дальнейших действий. Да, и еще – что слышно от патрульного крейсера?
      Эммади закончил с моими ожогами и теперь вводил мне в вену какую-то густую дрянь. Думать, правда, стало полегче.
      – Первый линкор и двадцать семь байдарок уничтожены. Остальные успели вернуться на этот корабль. Большая часть экипажа пиратов уничтожена. Небольшая группа пробивается в резервный центр управления и через несколько минут попытается перехватить контроль. После неудачи они либо продолжат попытки, либо будут пробиваться сюда.
      – Потери, док.
      – Потерь среди десантной группы нет.
      Я оглядел нашу команду.
      – Спасибо, я заметил. Что с лайнером?
      Эммади снова ответил не сразу.
      – Лайнер был своевременно укрыт темпоральным полем.
      – Тридцать байдарок, не стесненных гравилабиринтом, – хочешь сказать, они ничего не успели?
      Эммади выдернул инъектор из моей руки – резче и грубее, чем нужно.
      – Повреждено или полностью выведено из строя восемьдесят три процента пульсаров и плазменных орудий средней и малой дальности. Разгерметезированы второй и третий ангары со спасательными ботами…
      Он снова сделал паузу.
      – Байдаркам удалось дестабилизировать поле – заряд головного орудия линкора продавил его и вырвал сегмент обшивки. Диаметр пробоины – восемнадцать с половиной метров. Седьмой и девятый секторы третьей палубы подверглись полной декомпрессии. Часть пассажиров удалось спасти, часть все еще находилась внутри, когда был задействован генератор темпоральной капсулы. 173 пассажира погибли. Примерно пятьдесят из них попало в зону сверхгравитации. Остальные…
      Остальных выбросило в вакуум. Я махнул рукой, останавливая его.
      – Что с теми, кто остался внутри?
      – Аида увеличила гравитацию, чтобы удержать их в отсеке и уменьшить утечку воздуха. Но атмосфера все равно крайне разрежена, давление упало. Они проживут не больше нескольких минут.
      – Что мы можем сделать?
      – Наша группа отправляется к ним. Когда мы попадем под влияние поля, вы выключаете генератор – это поможет сэкономить время. Мы постараемся переместить людей в неповрежденные отсеки.
      – Господа…
      Ванда нетерпеливо поигрывала своим шестом, следя за голо, висящими вдоль стены, – было видно, что пираты решили все же добраться до нас. Их осталось не так уж мало. Я обернулся к Эммади.
      – Вы нашли какие-нибудь данные? Местонахождение их базы, других кораблей – не знаю, что-нибудь?
      – Нет, капитан. Подобные сведения пересылаются на корабль только при подтверждении идентификационного кода и непосредственно перед возвращением с операции. Здесь ничего нет.
      Я подошел к терминалу, активировал. Защита была уже взломана молчаливым барменом, доступ открыт. Я запустил навигатор и просмотрел данные. Ванда нетерпеливо окрикнула меня, я не отреагировал.
      – Тим, надо уходить.
      – Тогда иди сюда и помоги мне.
      – Что ты пытаешься найти? Секретные файлы?
      – Скорее наоборот – что-то в открытом доступе. Цель нападения на лайнер. Ориентировки, указания. Пираты обычно нападают на входе в систему, так больше шансов уйти. А эти сунулись перед самой посадкой, вблизи от планетарных баз, без резерва скорости… Полная чушь, если только они не знали точно, что лайнер плохо защищен. И наш подробный маршрут…
      Эммади подошел ближе.
      – Капитан, здесь ничего нет, мы все проверили.
      Не знаю почему, но я ему не верил. Если Аида права и я и впрямь разобрался в техноидах – он что-то скрывал.
      Ванда торопливо барабанила пальцами по экрану соседнего терминала.
      – Тим, я просматриваю протокол телепортационных переходов. Ты пролистай логи сеансов связи – отсортируй по дальности вызова и начни с самых удаленных, – а потом уходим. Больше времени нет.
       Я кивнул и залез во внутреннюю сеть, но еще до того, как обнаружил логи,наткнулся на рассылку по всем терминалам корабля. Эммади резко повернулся в мою сторону.
      – Нет, Тим!
      Но я уже открыл файл. Короткая ориентировка. Брать живым. Неопасен. Местонахождение – криогенное хранилище. Приоритет задания – высший… На этой голограмме я улыбался и гладил скуфа. Волосы были чуть длиннее и в кои-то веки аккуратно расчесаны. А вот костюм был до смешного похож на мою пижаму, только воротник повыше. Симпатичный я был малый, надо бы забрать это голо с собой… Выложить где-нибудь в МИСС и подписать: «Красивый, молодой пустышка желает странного… Род занятий – безответственное асоциальное поведение, приведшее к гибели 173 человек». У каждого из них были родители, жены, мужья, дети, шутники-соседи, которые любили заходить по выходным, любимая зверушка, которая не может спать нигде, кроме как у них в ногах… Таковы глухие окольные тропы, идущие от Дороги Доблести, Оскар.
      Я прямо этакий наоборотный Дон Кихот. Что говорите, чудовища? Да нет же, это просто мельницы…
      – Они охотились за тобой? Как я и предполагала…
      Она спокойно отключила терминал и повернулась ко мне. Я с удивлением обнаружил, что сжимаю отворот ее куртки и что-то бормочу сквозь зубы. Я отпустил ее и отошел назад. Ванда спокойно одернула воротник и перевела взгляд на голо систем слежения. Эммади «прокашлялся».
      – Капитан, нужно уходить. Через минуту они перекроют коридор.
      – Что с патрулем?
      – Крейсер вошел в систему. Будет здесь через час. Целесообразнее будет взорвать линкор сразу после того, как мы его покинем.
      – Нет. Мы оставим их патрулю.
      – Капитан, в этом нет необходимости.
      – В этом есть необходимость. Они имеют право на суд.
      – По Галактическому кодексу, мы имеем право…
      – Можешь хоть бусидо цитировать – мы уходим. Только самооборона. Это ясно? Если есть шокеры – используйте их.
      – Оставим им корабль – у них будет шанс улететь или повторно атаковать лайнер.
      Я сжал зубы.
      – Взорвите рубку, увеличьте гравитацию, чтобы они еле ползали, спустите энергию с парусов – Эммади, неужели ты не можешь выдумать, как обездвижить этот чертов линкор на час?
      – Нет времени – через двадцать секунд они запрут нас здесь.
      – Ты не можешь управлять терминалом дистанционно? Хватит пороть чушь! Почему ты так хочешь взорвать этот линкор?
      Техноиды схватили винтовки и встали по обеим сторонам от выхода в коридор. Я уже слышал шум приближавшейся толпы. Ванда взяла со стола новую батарею и перезарядила свой щит, потом подобрала чей-то бластер. Эммади по-прежнему смотрел на меня.
      – Ты не понимаешь, Тим? Хочешь, чтобы имперский патруль нашел твое голо? Даже если задержаться и уничтожить данные – останутся следы передачи, останутся пираты, которые видели ориентировку, и даже те, кто видел тебя здесь. Дальше их допросят…
      Ванда мимолетно оглянулась. Она, похоже, была полностью согласна с роботом. Что за черт? Они готовы взорвать линкор только для того, чтобы уберечь мою тайну личности? Зачем я им всем сдался?
      Ванда всматривалась в осторожно приближавшуюся толпу через свой сканер:
      – У них щиты. Включаем свои поля на полную и не стреляем. Идем в ближний бой, не церемонимся, прорываемся к обшивке. Вы прыгаете, мы отключаем генератор капсулы и улетаем.
      Эммади не двинулся с места.
      – Мы не сможем пройти с генератором. Они могут его задеть.
      Ванда чертыхнулась.
      – Вы можете выйти отсюда? Через переборки? В стене слева почти нет кабелей.
      Она присела и зарядила плазмой в середину стены. Потом еще раз. Переборка была слишком толстой. Просвета по-прежнему не было. Бармен махнул Ванде рукой.
      – Хватит. Мы пройдем.
      Он ввинтился ладонью в металл и начал расширять отверстие. Края переборки дымились. Черт, из чего делают этих роботов?
      Бармен справился секунд за семь. Сквозь оплавленную дыру был виден низкий зал, заставленный каким-то оборудованием. Эммади запрыгнул в образовавшийся проход.
      – Мы сообщим, когда окажемся на границе поля, и вы отключите темпоральную капсулу.
      Ванда торопливо кивнула и зарядила первую очередь по приближающимся пиратам. Плазма отразилась от щитов, и заметалась безумным солнечным зайчиком по коридору. Пара зарядов улетела за спину пиратов, один врезался в кресло пилота рядом со мной. Я поспешил отойти.
      Два оставшихся техноида нырнули в проход и исчезли вслед за барменом. Эммади пропустил их вперед и обернулся ко мне.
      – Дай себе хотя бы небольшой шанс, Тим. Еще не поздно. Не хочешь взрывать линкор – можно зашвырнуть его на пару парсеков отсюда на остатках энергии. Они долго не смогут выбраться, дадут нам время.
      – Удачи с пассажирами, Эммади.
      Он мигнул диалом, и терминалы за моей спиной ожили – он запустил форматирование всех носителей.
      Он исчез в проходе, и я пробрался поближе к Ванде.
      – Нам нужно дать им время.
      Она вынула из кармана небольшую сферу. Это была та самая усовершенствованная «радуга». Ванда бросила ее на середину коридора и крикнула:
      – Подойдете ближе, я взрываю.
      Я наклонился к ее плечу.
      – А нас не выкинет отсюда к чертям, если ты ее взорвешь?
      Она помассировала глаза под тяжелыми очками.
      – Нет, нас попросту испарит. Но бомба ненадолго их отпугнет.
      Пираты действительно замерли и даже отступили на пару шагов назад. Те, что стояли впереди, покрутили настройку защитных полей, и их окутала вязкая непрозрачная дымка. Что-то я сомневаюсь, что они перепугались. Самый смелый сделал шаг вперед и замер, видимо, прицепляясь к полу, чтобы его не унесло взрывом. Потом переместился еще на шаг вперед и снова присел.
      – Поле тебя не спасет…
      Пират вздрогнул, но не отступил. Ванда улыбнулась.
      – Только дай мне повод.
      Он не шелохнулся. Долго они еще будут соображать?
      Внезапно ожил передатчик на пульте пилота.
      – Мы входим в зону капсу-у-у…
      Его голос растягивался и, наконец, совсем замер. Время для Эммади остановилось. Я повернулся к громоздкому генератору капсулы. В мемо-блоке никаких данных не было. Я даже не мог понять как его вырубить.
      – Ванда, вырубай эту штуку.
      Она мельком оглянулась и ткнула пальцем в боковую панель. Через несколько секунд мне удалось обнаружить нужную кнопку, и я ее нажал.
      – Поле снято. Летим к пассажирам, капитан.
      Про себя я еще раз пожелал им удачи. Теперь дело за малым – выбраться из западни и придумать, что же делать с пиратами. У меня появилась одна идея – я пробрался к тому терминалу, на котором лежало мое голо, осторожно высунул голову и взглянул на монитор. Как я и думал, управление рубкой пираты перехватили, но на этом терминале Эммади поставил запрет на удаленный доступ. Как ни странно, пираты его не обошли – не то не смогли, не то просто не стали терять время.
      Над головой прожужжал сгусток плазмы и прожег дыру в Дальней стене.
      – Ванда, прикрой меня.
      Она не стала стрелять, просто прокричала еще что-то насчет взрыва бомбы. Похоже, до пиратов начало доходить, что она не особо хочет ее взрывать, но стрелять они все же прекратили. Я смог дотянуться до экрана, стащить его с подставки и нырнуть обратно за массивный пульт – на всякий случай. Потом я поднял лог последнего соединения и связался с Эммади.
      – Как пассажиры?
      – Пятнадцать человек. Без сознания, но жить будут.
      Я рассеяно кивнул.
      – Док, мне нужно, чтобы ты изменил вектор гравитации. Или хотя бы сказал, как это сделать.
      – Дайте мне доступ, кэп.
      Я порылся во вкладках и открыл подпарольный доступ.
      – Сделал. Пароль «Ванда».
      Она фыркнула, я усмехнулся в ответ.
      – Регистр, кэп?
      – Все строчные.
      Она бросила на меня гневный взгляд, потом молча развернулась к пиратам.
      – Так, док. По моему сигналу ты меняешь вектор на. В общем, чтобы коридор оказался у нас внизу. Десять секунд держишь три «же», потом невесомость. Понял?
      – Да.
      Я пробрался к Ванде вместе с экраном терминала. Мы придвинули неуклюжий генератор капсулы к пульту, служившему нам укрытием и сами прижались к нему спиной.
      – Ванда, держишься?
      Она кивнула.
      – Док, включай.
      Не стоило менять вектор так резко – голову сдавило, и перед глазами поплыли круги. И наращивать с одного «же» до трех тоже лучше постепенно – но тогда и пираты не испытали бы такого эффекта.
      А так – они испытали! Двадцать человек внезапно потащило в глубь коридора, ставшего для них колодцем. Они пролетели метров двадцать и врезались в стену. От трехкратного притяжения эффект усилился.
      Ванда перегнулась через пульт и посмотрела «вниз». Я последовал ее примеру. Куча тел в конце коридора не шевелилась. Осталось всего трое пиратов – те, что прицепились к полу. Ванда хищно улыбнулась и схватилась за кольцо на пальце. Только на этот раз это была не изумрудная змейка, а нечто гораздо менее изящное – угловатый перстень с квадратным изумрудом или чем-то подобным. Ее палец лег на шероховатый камень.
      – Теперь мы вне досягаемости бомбы. Любуйся.
      – Нет. Стой.
      Довольно грубо я содрал кольцо с ее пальца и надел на свой.
      – Если это понадобится – мы успеем.
      Она сжала губы.
      – Как прикажете, капитан.
      Эммади включил невесомость, и нас оторвало от пола. Ванда успела зацепиться за спинку кресла пилота, я – за генератор темпоральной капсулы. Передатчик снова ожил:
      – Капитан, они перехватывают управление. С удаленного доступа я не смогу долго продержаться. Скоро они перехватят контроль и смогут точно так же пожонглировать вами – им терять уже нечего.
      – Ты можешь вывести из строя гравитатор? Запустить подробное тестирование или что-нибудь…
      – Пробую.
      – И, Эммади… Что нужно, чтобы включить темпоральную заморозку?
      Ванда резко развернулась ко мне.
      – Не сходи с ума. У тебя ничего не выйдет. Как ты собираешься вынести генератор с линкора?
      – Ну, для этого мне и нужна была невесомость – он же тяжелый.
      – Тонари не перевозит технику, забыл?
      – Перевозит, как и любой другой корабль. Только придется обойтись без «просветки».
      Она картинно схватилась за голову.
      – Капитан, эй… Как ты собираешься выводить корабль из центра линкора? Заденешь какую-нибудь стенку – знаешь, что случится.
      Я почесал в затылке.
      – Эммади, ты можешь помочь? Отключить заодно и телепортатор.
      – Нет. Он не подсоединен к внутренней сети.
      – Значит, придется лететь очень осторожно.
      Ванда окончательно вышла из себя.
      – Твой опыт полетов – десять минут. Легче застрелиться сразу.
      Я пожал плечами.
      – Это не обсуждается, Ванда… Ты сможешь включить генератор капсулы?
      – Да, но для этого нужно установить маяк на этом линкоре.
      – Устанавливай.
      Ванда чертыхнулась, но все-таки подплыла к генератору и сняла с креплений на одной из стенок небольшой прибор.
      – Спрячь его, чтобы они не заметили. Хотя бы полчаса.
      Ванда бегло огляделась, потом взмыла к потолку и прилепила маяк к стенке вентиляционной шахты.
      Стоило ей спуститься, как очнулась та тройка пиратов, что до сих пор была прикреплена к полу. Они открыли огонь. В невесомости уворачиваться было куда сложнее – мы с Вандой оттолкнулись от кресел и отплыли по разные стороны от выхода в коридор.
      – Тем же путем, каким ушли роботы, идти нельзя – генератор не пролезет. Придется здесь.
      Она кивнула, надела перчатки, и только потом включила свой шест – тот засветился. Перчатки были единственным, что спасало ее от собственного оружия. Интересно, что будет, если схватиться за него голыми руками?.. Любопытство или «Берсерк-4» – что-то тебя в конце концов погубит, капитан Пустышка…
      Скуф снова превратился в меч – на этот раз у него ушло гораздо меньше времени. Я взял со стола пояс с генератором силового поля, надел его и включил щит. Двигаться сразу стало сложнее. Пришлось вынимать из кармана генератора пульт дистанционного управления и выключать поле. Надеюсь когда пираты откроют огонь, я успею нажать на кнопку. Я покрепче зажал пульт в руке и кивнул Ванде.
      Мы одновременно прыгнули к креслу пилота, оттолкнулись от него, и вылетели в коридор. Пираты уже ждали. Один висел поодаль со своей винтовкой, еще двое приготовились к ближнему бою. Я внезапно осознал, что понятия не имею, как драться в невесомости. Сюда бы те перчатки из бара…
      Ванда оттолкнулась от стены, взлетела к потолку и оттуда прыгнула к пиратам. Я услышал только противный скрип подошв по пластику. Первый пират успел включить щит, и шест Ванды скользнул по гибкому куполу поля в сторону второго. Тот не успел сориентироваться, и шест вошел ему в грудь. Я попытался долететь до них, но ничего не получалось, у моих больничных чешек не было рифленой подошвы – я проскальзывал.
      Я услышал выстрел и еле успел увернуться – мимо меня пролетела Ванда. Заряд попал в щит и отбросил ее обратно в рубку. Я настороженно наблюдал за пиратами, держа палец на пульте. Тот пират, что был ближе, прыгнул ко мне. Я блокировал удар мечом и сделал резкий выпад. Пират отвел удар, но нас разнесло по разным сторонам коридора. Стрелок воспользовался этим и выпустил по мне очередь. Я включил поле и прыгнул на второго пирата. Очередь прошла мимо, мы сцепились, стараясь не слишком размахивать оружием, чтобы не улететь. Ему удалось отбить мой меч достаточно сильно, чтобы меня развернуло. Блокировать удар мечом я не успевал, поэтому включил поле. Он шарахнул термостеком по моему щиту и отлетел к стене, я прыгнул за ним. Скуф вытянулся, преодолевая разделявшее нас расстояние, и у меня в голове пронеслось «только не убивай». Удлинившееся лезвие меча замерло на секунду, потом впилось в грудь пирату, и тот отключился. Действительно, если скуф может гасить звезды, то почему бы ему не оглушить человека одним касанием…
      Ванда вернулась в коридор, присела, прикрепляя поле к полу, и крикнула.
      – Давай, я прикрою.
      Она выдала очередь по щиту последнего пирата, но тот не сдвинулся с места. Вся польза от ее стрельбы была в том, что он ненадолго переключился на нее. Я попытался разогнаться, отталкиваясь поочередно то от пола, то от потолка. Отталкиваясь с каждым разом все сильнее, я старался наклониться вперед и сделать прыжки длиннее. Пират заметил меня слишком поздно, открыл беглый огонь, но не попал ни разу. Скуф дотянулся до него, наткнулся на поле, попытался продавить его. Я навалился на меч, и тот медленно преодолел сопротивление выдохшегося щита. Остаток расстояния до груди пирата он проделал, вытянувшись в тонкую струну. Пират отключился.
      Я обернулся к Ванде.
      – Забирай генератор и уходим.
      – Ты отобрал у нас возможность нормально ходить… Капитан.
      Конечно, Ванда, с врагами покончено – можно и поязвить.
      – Значит, уплываем.
      Она подтянула к себе генератор, потом уперлась ногами в кресло пилота и швырнула эту махину в меня. Я чертыхнулся и попытался поймать ее на подлете. Не вышло – меня снесло и впечатало в груду пиратов, по-прежнему валявшихся в конце коридора. Дурацкая шутка.
      – Ты в порядке?
      …Фраза вызвала тошнотворное дежа вю или дежа экутэ, дежа ли… Мне показалось, что все герои сказаний под этой идиотской фразой имели в виду то же самое, что и Ванда: «надеюсь, тебе хорошо досталось».
      – Да, Ванда. А теперь «давай убираться отсюда»… И будь добра – подгреби сюда для слащавого поцелуя на фоне горы трупов… Под занавес.
 
      Не знаю, сколько у нас времени ушло на то, чтобы добраться до тонари. Вечность. Наконец мы протолкнули генератор капсулы внутрь кораблика и забрались туда сами. Скуф, похоже, совсем выдохся и заснул. Я осторожно отцепил его от своего предплечья и отдал Ванде. Вместе они представляли собой крайне умилительную картину. Ванда почесала зверя за ухом, надела очки, и перевернулась в воздухе, чтобы улучшить обзор.
      – Заводи. Лети очень медленно – я скорректирую курс, чтобы ты ничего не задел.
      Я надел датчики и дал указание тонари увеличить восприятие до максимума. Мне нужно показать чудеса осторожного пилотирования – такой чушью, как полет на малой боевой яхте по коридорам линкора, не занимался еще никто. Даже в сказках.
      – Эй, небесный капитан…
      Голос Ванды я слышал так отчетливо, будто она шептала мне в ухо.
      – Я нашла проход. Спускайся в сделанную тобой дыру, разворачивайся… Нет, просто сдай назад – замрешь по команде. И все это – медленно.
      Я повиновался. Только перед этим ограничил восприятие пределами пиратского линкора.
      Корабль слушался великолепно. Я видел со стороны все коридоры и наш корабль – чувствовал расстояние до каждой стенки. Мне оставалось только представить, куда тонари должен переместиться, и он плыл туда – плавно и аккуратно. На обычной яхте подобный полет был бы попросту невозможен.
      Когда я подвел тонари к названной Вандой точке, линкор тряхнуло. Пираты перехватили управление и вернули гравитацию на место.
      – Эммади, дели тебя на ноль, неужели сложно было удержать контроль!
      Реплика пропала даром – передатчик я оставил в рубке. А если бы и взял – его бы тоже отключили. Ванда зашлась кашлем. Ей пришлось хуже, чем мне, – я был в полуметре от пола и почти не почувствовал, как приземлился, а они со скуфом висели под самым потолком. Ванда упала на руку, чтобы уберечь зверька, и теперь растирала правое плечо.
      – Ты в порядке?
      Вот же прицепилась фразочка!
      Ванда не прореагировала, но я и так чувствовал, что у нее всего лишь незначительный ушиб. Скуф, к слову, даже не проснулся – Ванда опустила его на теплый белый пол, и он свернулся в клубок.
      – Плохие новости. Я разбила очки.
      – Я справлюсь.
      – Будь осторожен.
      Еще одно дежа ли… Неужели эти идиотские фразы и впрямь взяты из реальной жизни?
      Я подвел корабль к точке, которую Ванда наметила для прохода, и начал медленно проламывать пол. Я вдруг осознал, что понятия не имею, за счет чего движется мои астероид – ни движков, ни парусов… Нужно будет спросить Эммади.
      – Не поддается. Придется с разгона.
      Ванда взвыла.
      – Здесь не за что держаться – нас расшвыряет по кабине, да еще придавит твоим чертовым генератором. Тим… Я все понимаю, ты – капитан, ты почувствовал себя ответственным и так далее… Может, хватит? Давай выкинем генератор, включим «просветку» и уйдем. А потом нажмем на кольцо. Ты же видишь – ни черта не выходит. Пираты вернули контроль. Что, если они реанимируют корабль и снова ударят по лайнеру?
      Я сжал зубы и упрямо продолжал искать другие точки прохода. Но силовые линии располагались слишком близко друг к другу.
      – Не ударят, Ванда. Им нужен я, и они знают, что я все еще здесь.
      – Откуда такая уверенность?
      – Они уже проиграли – крейсер будет здесь через полчаса. Никто не будет вешать на себя дополнительную статью прямо перед арестом.
      – Правда? Что ты вообще знаешь о пиратах?
      – Йо-хо-хо и бутылка рому…
      – Тим, брось. Ты рискуешь не только своей жизнью. Кто для тебя важнее – пираты или… пассажиры лайнера.
      – Почему ты не сказала «или я»?
      – Включай. Чертов. Режим.
      Я замотал головой.
      – Я ничего о тебе не знаю, Ванда, – ты выпадешь из корабля вместе с генератором.
      – Ты знаешь обо мне больше, чем я хотела бы рассказать…
      – Это плохо?
      – Плохо то, что ты не сможешь оказать мне ответную любезность… Ты знаешь достаточно.
      – Если нет?
      Она осклабилась.
      – Мы рискнем.
      – Йо-хо-хо…
      Я, наконец, нашел выход. Правда, не такой простой, как хотелось бы. Прогнав тонари по коридору, я затормозил у двери, отделявшей нас от более обширных тоннелей. Потом развернул корабль и посадил его у самой двери.
      – Что ты делаешь?
      Мысленно пожелав себе удачи, я включил «просветку». Ванда вскрикнула и свалилась на пол коридора. Она снова упала на ту же руку.
      – Ты специально.
      – Вряд ли я могу этим управлять.
      – Иди к черту.
      Она медленно поднялась и обнаружила прозрачного спящего скуфа прямо перед своим носом. Она ухмыльнулась и попыталась его погладить – ладонь прошла насквозь, зверь даже ухом не повел.
      Ванда поднырнула под мое полупрозрачное тело.
      – Если ты хотела меня побить – сделай это сейчас.
      Она фыркнула, потом улыбнулось своей хищной улыбкой – так улыбаются акулы в счастливом послеобеденном сне – и чмокнула меня в прозрачный нос. Тонари каким-то образом передал мне ощущения от касания ее мокрых губ, и я не выдержал – дернул корабль вниз, утопив в полу, и выключил «просветку». Это было безопасно – кабели пролегали глубже. Ванда же от неожиданности потеряла равновесие и свалилась мне в руки. Я прижался к ее губам.
      Она врезала мне в висок, датчики слетели, и я чуть не потерял сознание от резкого перехода. К сожалению, тонари усилил впечатления не только от поцелуя, но и от удара. Я потер висок и, не открывая глаз, надел датчики обратно. «Просветка» включилась, генератор снова упал на раскуроченный пол, Ванда – нет. Похоже, поцелуй и удар в висок сыграли решающую роль в моем «понимании» этой девушки. А может, я и впрямь нарочно выбросил ее из корабля в тот раз.
      – Ты все-таки подонок.
      – Заигрывать со мной, чтобы выудить из меня информацию, было более благородно.
      – Я не…
      – Танцевать, пить коктейли…
      Она замолчала, и я сосредоточился на управлении. Оставив генератор на полу, я прошел сквозь стену.
      – Ты все-таки решил улететь, Тим?
      Гонора в ее голосе поубавилось. Так он звучал гораздо красивее.
      – Нет.
      Я выключил «просветку» и посадил корабль максимально близко к двери. Потом снял датчики и вышел из корабля. Генератор и впрямь был неподъемным. Я дотащил его до люка и попытался затащить внутрь кораблика. Кто вообще придумал эту искусственную гравитацию? Я вспомнил наше долгое путешествие через рекреационные зоны в невесомости и снял обвинение. Замечательный был человек. Не то что подонок, который изобрел этот проклятый темпоральный гроб.
      – Ванда, помоги.
      Она нехотя высунулась из люка и помогла втащить генератор внутрь. Драгоценное время таяло на глазах, пираты могли решиться еще на одну атаку. Я нацепил датчики и двинул корабль вперед. В широких коридорах можно было чувствовать себя посвободнее.
      Вскоре мы вылетели в ангар. Теперь от космоса нас отделял только один слой обшивки. В ней никаких проводов не было, но таранить ее я не решился: если тонари и пробьет ее, Ванда права – мы все кости себе переломаем. Пришлось возиться со шлюзовой камерой. Ванда вышла и открыла внутреннюю переборку, а вот передатчика, чтобы дать сигнал на выход, у нас не было. Я подвел корабль к внешнему люку и надавил, постепенно наращивая напор. Люк прогнулся, но не поддавался. Тонари просто сдвинул линкор с места! Умопомрачительный камешек.
      Пришлось таранить люк. Ванда и скуф перебрались ко мне за шторку, и она затвердела – по крайней мере, это не даст генератору нас придавить. Я взял разгон, а Ванда уперлась ногой мне в спину и прижала скуфа к груди. Удар…
      Люк поддался только с третьего раза, когда у нас уже звенело в ушах. Но мы все-таки вырвались!
      Я повел корабль к лайнеру. Когда мы пролетали мимо пробоины, я снизил скорость и посмотрел на руины. Ощущения были настолько реальными, словно я касался пальцами рваных острых краев обшивки, неестественно вытянутых стальных креплений, сжатых в единое целое пластиковой мебели, переборок, техники… человеческих тел… Я вздрогнул и увеличил скорость.
      В ангаре нас встретил один из незнакомых мне техноидов. Мы выволокли генератор из корабля, и пиратский линкор укрыло темпоральное поле. Патрульный крейсер сообщал о двадцатиминутной готовности. Все почти кончилось.
      Я смотрел в одну точку и теребил в руках кольцо Ванды. Смерть тиха и неприступна… Смерть устала, дам ей отдых, на сегодня точно хватит…Стоит нажать на этот зеленый камешек, и, когда поле снимут, линкор разлетится на куски. Не бегите, не спешите, доберитесь до рассвета. Там, возможно, но не раньше. Смерть устала. Отдых дайте…
      Я бросил кольцо Ванде и покачал головой на ее вопросительный взгляд.
 
      – К бою, милорд.
      Моего спарринг-партнера звали Лесс. Он зачем-то представился. Как будто мне было интересно имя груши, на которой я собирался срывать накопившуюся злость. На пиратов, на Ванду, на себя… Какая к черту разница, на кого? Злость она и есть… Ее не нужно объяснять, не нужно понимать, ее можно просто вложить в один удар…
      – 34 килограмма. Плохо, милорд Тим. Локоть выше, замах короче.
      Ах да, еще эта груша разговаривает, оценивает, учит… Как они все мне надоели! Любующиеся звездами базис-компьютеры, ранимые смесители коктейлей, заигрывающие борткомпьютеры, теперь еще груша-наставник… Держи…
      – Хорошо. 59 килограммов. Не фатально.
      У этой груши мое собственное лицо. Мимикрия, сказал он. Удобная штука для тех, кто хочет отлупить собственного босса, жену или какую-нибудь дерьмовую поп-звезду. Он спросил, с кем желает драться милорд. И я ответил: «Зеркальное отражение».
      – Отлично. 73 кило. Фатально.
      Дурацкая синяя пижама, незастегнутый воротничок, десяток шрамов, пара ожогов, легкая хромота… Злая усталая рожа, разбитые кулаки, раскосые оранжевые глаза… Кому ты сдался, а?
      – 94. Фатально.
      Эй, ты! Может, уже объяснишь что-нибудь? Как думаешь, может, стоит?
      – 101… 36… 65… 130… Отличная серия. 89…
      Человек просыпается в палате, он ни черта не помнит и не знает. Еле-еле приходит в себя, учится решать задачки вроде «2+2». У него неплохо выходит – он просто гений для своих лет. Держит головку, не пускает слюни и здоровается со старшими. Но тут, знаешь ли, такая штука – все чего-то от него ждут. Дурная картина, я тебе скажу, – абсурд, комедия положений, непонятные люди, непонятные вопросы. Все равно что вывести на сцену ослика и требовать от него сыграть на трубе.