Из подсобки наконец-то показался бармен. И здесь это был техноид. Корпус – полностью черный, на голове вместо лица белой краской намалевана ухмыляющаяся рожа Веселого Роджера. Он что, бывший пират? Может, здесь, на Хиттари, и есть их логово… Я встряхнул головой и тихо засмеялся. Весельчак ты, Тим. Разоблачитель вселенской мафии! Я вспомнил вывеску: «Последний Приют Пирата» или что-то в этом роде. Пираты – это же так здорово, мечта всех мальчишек, романтизированный образ. Должен был сообразить, знаток сказок.
      – Что будете пить?
      Брок подмигнул мне.
      – На твой вкус, Роджер.
      Роджер задумался, потом начал колдовать над двумя бокалами, смешивая что-то экзотическое. Хотя я сомневался, что меня можно чем-то удивить, – пусть попробует.
      – Как и каждый умник, что сюда заглядывает, ты решил, что здесь логово пиратов. Особенно уверены в этом умники из отдела по борьбе с самим пиратством, объявляющиеся пару раз в год со своими комиссиями.
      Я ошалело уставился на Веселого Роджера. Он, как ни в чем не бывало, продолжал смешивать коктейли, доливая, взбалтывая, нагревая, охлаждая… Брок улыбался.
      – Сочувствую…
      – Зря. Умники тоже испытывают жажду, они покупают выпивку. А то, что они при этом «разыскивают пиратов» меня лично никак не трогает. Вы, хомо, странные – пока бар назывался «Приют Туриста», все обходили бар стороной. Особенно туристы.
      Брок захохотал и добавил:
      – Тогда предложил добавить к названию слово «Последний», и клиентов сразу стало больше. Всем жуть как интересно – а что это такого с ними может здесь произойти. Потом мы подумали над названием «Последний Турист», но решили, что «Последний Приют Пирата» – то, что нужно. Хомо постоянно тянет туда, где его не ждут. Так и вышло – туристы здесь днюют и ночуют. Ждут пиратов, притворяются пиратами и принимают за пиратов всех кого ни попадя. Вот только, следуя той же логике, получается, что настоящие пираты нагрянут сюда в последнюю очередь. Потому что будут искать «Приют Туриста».
      Да уж, вот кто разбирается в названиях, не то что я… Роджер буркнул, не поднимая головы:
      – Выходит, часть клиентуры мы все-таки проворонили… Но это не страшно, у нас и без того людно.
      Я огляделся. Зал был девственно пуст. Только в углу лежал на травяной подстилке флегматичный чуй-чай и нагружался в одиночку. Перед огромной мохнатой амебой стоял высокий бокал с какой-то настойкой. Чуй-чай изредка поднимал лохматую ложноножку и принюхивался к бокалу. Потом «лапа» бессильно падала обратно на подстилку.
      – Ты сейчас не смотри. Ты смотри, когда сезон – когда фонтан зацветает. Вот тогда тут начинается настоящая пиратская оргия…
      О чем он, я спросить не успел. Увидел. Из стены выбежала стайка топографических пиратов и бросилась к нам. Настоящих морских пиратов! В лохмотьях, с абордажными крючьями вместо рук, с попугаями и ругательствами. Подскочив к нам, они принялись увлеченно рубить нас на куски.
      Меня три раза закололи, четыре – рассекли надвое, девять раз отрубили голову и один раз порвали горло крюком, предварительно наклонившись к самому уху и прошептав замысловатое проклятие. Брок сначала не реагировал, а потом вдруг подмигнул мне, достал из-за стойки длинный половник и бросился в атаку.
      Игра была честной. Половник блокировал удары фантомных мечей, испуская душераздирающий скрежет. Пираты ругались и наседали все сильнее. Брок умудрялся парировать до пяти ударов подряд и даже время от времени разрубать половником очередного фантома. Пират падал на пол, истекал кровью и безбожно ругался. Труп никуда не пропадал, так и лежал, пока его не уносили его топографические товарищи. За исключением этого – все было очень реалистичным, правдивым и просто красивым!
      – Съедят.
      – Что?
      Я обернулся к бармену и он объяснил:
      – Они унесли труп, чтобы съесть, а не потому что благородные такие.
      – Да. Но это бред. Пираты не ели человечину, тем более своих…
      – Естественно. Пираты были воспитанными, богобоязненными и культурными. На кораблях у них всегда были священники, и все церковные обряды выполнялись даже в ущерб делу. Но кого это интересует? А образ пиратов именно такой – и каннибализм в него вписывается весьма органично.
      Брока пытались обойти сзади. И обойдут ведь… Я спрыгнул с высокого табурета и побежал к пиратам. Тревожить скуфа ради баловства не хотелось, шпагу с «просветкой» я отстегнул и оставил у стойки – от нее меня уже отрезал дуэт «Йо-хо-хо», поэтому я нагнулся и подобрал фантомный палаш кого-то из нападавших. Как ни странно, у меня получилось. Несуществующее оружие взмыло вместе с моей рукой и прекрасно реагировало на движения кисти. Плохо только, что я не чувствовал ни рукояти под пальцами, ни тяжести клинка.
      Первого «морского волка» я зарубил со спины, второго – пока он оборачивался ко мне. Остальные попрыгали на столы. Потом один из них, огромный и волосатый, бросился на меня сверху. Я упал назад, уходя от полупрозрачного топора, рубанул по ногам и, вскакивая, вогнал клинок в поросшую густой бородой шею. Я мельком взглянул на Брока – тот улыбался, явно довольный тем, что втянул меня в эту игру.
      Я отсалютовал ему палашом и запрыгнул на длинный стол. На другом конце тут же возник мальчишка в красной повязке, развевавшейся на несуществующем ветру. Этакий семнадцатилетний капитан… Он тоже отсалютовал мне своей саблей и встал в позицию. Потом мы дали представление «бой на шатком столе». Яеле успевал отражать его бешеный натиск – фехтовал он неумело, но, как и все молодые, очень яростно, что в условиях ограниченного пространства было большим плюсом. После пары реприз я исхитрился ранить его в бедро, а потом и срубил кисть, которой он пытался блокировать удар. Охмеленный успехом, я крутанулся на колене, пытаясь повторить свой коронный удар «Потаенный смысл ускользает от неуклюжих вопросов глупца». Это должно было быть красиво: сальто назад с одного колена, противник проносится под тобой, и ты приставляешь клинок к его горлу… Я не учел только, что палаш, на который, предполагалось, я обопрусь на середине прыжка, был ненастоящим. Я грузно свалился на пол и увидел лезвие полупрозрачной сабли, исчезающее где-то у меня в груди. Черт, а умирать обидно!
      Брок кинулся спасать мой труп и метнул в парня ближайший табурет. Мальчишка полетел к стене. Стул разлетелся в щепки над потерявшим сознание мороком. Брок подошел ближе и подал моему «трупу» руку. Я подозрительно на него уставился.
      – Ты меня съешь?
      – Не-а, ты радиоактивный.
      Кожа, кстати, все еще неимоверно чесалась. Брок поднял меня на ноги, и мы направились обратно к стойке.
      – Брок, ты же вроде был снаружи без плаща…
      – Пара плюс-мутагенов под кожу – и можешь хоть голым загорать.
      Пока он меня поднимал, я почувствовал, какая твердая у него кожа.
      – А как же чувствительность? Не жалко из себя деревяшку делать?
      – А что тут чувствовать? Я ж говорю – не прилетает почти никто. Женщин так я вообще лет десять не видел. Так чего жалеть?
      – А если увидишь?
      Брок замолчал, бросил свой половник бармену, тот поймал «оружие» и положил на место.
      – А пираты ничего дерутся, да? Это мои навыки.
      Дурак ты, Тим. Ни ума, ни воспитания… Расстроил человека.
      – Очень даже… Так ты, получается, сам с собой дрался?
      – Что-то вроде. Вообще-то тут не все – я. Поэтому интерес остается.
      – Ну, тогда поздравляю. Ты меня убил.
      – Если бы ты не полез выпендриваться – не убил бы. Хорошо дерешься.
      Я хмыкнул. Я – нет, а вот тело моего высокородного брата – пожалуй. Мы забрались обратно на свои табуреты, я снял скуфа с предплечья и посадил на стойку. Думал, бармен разворчится, но Веселый Роджер молчал, колдуя над нашими коктейлями.
      – Долго еще?
      – Ждите. Настаиваются.
      Брок вздохнул. Потом протянул палец скуфу. Тот долго его обнюхивал, обхватив тонкими передними лапами, потом разочарованно отпустил и завалился на стойку, зевая во всю пасть. Зубки у него совсем крохотные, но я по себе знал – острые. Хотя зубы – не самое опасное его оружие…
      – Это кто?
      – Скуф.
      – А что он умеет?
      Я взглянул на сонно развалившегося зверька. Чего он неумеет? Внезапно я осознал, что так ни разу и не покормил его. Интересно, что они едят?
      – Роджер, есть у вас что-нибудь для моего животного?
      Бармен, не поворачиваясь, протянул руку за спину и через минуту поставил на стойку небольшой тазик с янтарно-желтым пенящимся раствором. Потом он взял за шкирку моего зверька и бесцеремонно бросил его в таз. Он что, сначала решил его выкупать?
      Скуфу понравилось. Он барахтался в пенной жиже, отфыркивался, потом высунул мордочку и плюнул в меня этим коктейлем. Я стер жижу с лица. Спасибо, друг!
      Роджер тем временем уже поставил на стойку наши бокалы. Даже не поставил, а небрежно бросил, чуть не пролив драгоценный напиток. Как будто и не корпел над ним добрых двадцать минут! Скромняга!
      Жидкость была бесцветной, не шипела, не разговаривала и не выпрыгивала из бокала. Мне это понравилось. Спецэффекты успели поднадоесть.
      Мы подняли бокалы, и я провозгласил:
      – За твою настоящую победу над ненастоящими врагами!
      – За знакомство, Тим…
      Я поднес бокал к губам, вдохнул аромат. Весенняя сочная зелень… У меня часто-часто забилось сердце. Я сделал крохотный глоток, но его хватило…
      Прохладный, хрустальный вкус, накатывающие жаркие послевкусия, легкость, очищающая голову, отпускающая сердце… меня приняла темнота, мы познакомились и долго разговаривали о Ванде, а потом темнота расступилась, и я лежал на лугу, накручивая на пальцы локоны улыбающейся Ванды, а из меня рывком встал Ти-Монсор, веселый парень с загорелым лицом и открытой улыбкой, он обнимал Ки-Саоми, и они хохотали над моей шуткой про скуфа, решившего поиграть с красным гигантом, а потом они упали в небо, а мы потекли подземными ручьями к центру планеты, где лежал, свернувшись новой галактикой, Аарх, он проснулся оттого, что мы капали ему на нос, неодобрительно помахал хвостами комет и ушел на кухню… сквозь прозрачные стены было видно, как они с Роджером готовят яичницу и спорят, спорят…
      Я не заметил, как сзади подошла мама, обняла нас с Вандой и предложила нам пожениться, а Ванда сказала, что уже делала мне предложение, а я сказал, что делаю его сейчас, и она взяла его, это мое предложение, держала нежными ладонями и гладила по пушистой спине, а оно мурлыкало… Эммади вошел, включил свет, потом снова вышел, и было слышно, как они с Броком лепят пиратиков из обрезков моей пижамы, я стоял совсем голый и не хотел замерзать, Ванда закрыла меня от порывов вселенского ветра и прохладных ручейков, текущих из программных дыр в МИСС, но ведь информация не бывает холодной и не создает сквозняков, она создает много проблем, но это далеко, а близко – Ванда, она врастает в землю, раскидывает ветви, подхватывает меня, разрастаясь все больше, распускаются, опадают и вновь распускаются листья, а на вершине растет один лишь белый цветок ее лица, я проживаю всю жизнь через нее и вновь падаю сюда, к порогу, открываю двери закрытых век…
      Я открыл глаза. Расслабленные пальцы чуть не выронили бокал.
      – Роджер…
      Язык слушался плохо.
      – Роджер… Как называется этот коктейль?
      – «Долгожданный развод»…
      Я замер. Неожиданный поворот событий…
      – Дай угадаю, взгляд третьей стороны? Ребенка.
      А я уже было запамятовал, что все техноиды – единое целое.
      – Дай мне поговорить с Эммади. Я не понял его шутку.
      Техноид поднял на меня нарисованные глаза и заговорил. Но не искусственно хриплым голосом Роджера, а приятным тенором моего нечаянного наставника…
      – Это не моя шутка, Тим. Основу для коктейля разработала Ванда, дорабатывали Роджер и Дионис – бармен с нашего лайнера. Кстати, мы все уволились, получили расчет и теперь сидим в теплой железной кампании. Аида передает тебе привет. Ванда говорит, что… э-э-э… мудрейшие техноиды… довели ее до состояния абсолютного… умиротворения и… она снова меня бьет. А тебя нет рядом, чтобы ее отогнать.
      Он каждый раз находит способ меня шокировать.
      – Эммади, а у техноидов есть способы изменений сознания с целью… Короче, вы умеете напиваться?
      – Как иначе, Тим? Эмунатам нужна разгрузка, вот мы и разгружаем. Эмуляцию психики эмуляцией сабантуя. Вторую часть сознания, собственно кибернетическую, которая ни в какой разгрузке не нуждается, мы временно перевели в фоновый режим… И расслабляемся. Мы с Грего, ну, который работал в борделе, режемся в твикл, Аида пытается научиться танцевать джигу, но постоянно путается в ногах. Черт, это лучший стрип-клуб в Люмус-урбисе, а Ванда постоянно ноет, что ей здесь не нравится. Может, потому, что Дионис слишком громко обсуждает танцовщиц?
      Он добивается того, чтобы я стал заикаться? Для врача здоровый друг – это скучно.
      – Скажи этой миледи, что коктейль – просто нечто. А насчет танцовщиц – они и в подметки ей не годятся. У них нет такой милой родинки над левым соском.
      – Она покраснела, Тим. Она спросила, много ли народу вокруг тебя, Тим. А еще она сказала, что убьет тебя, Тим.
      – Скажи, что я тоже ее убью. Я очень ее убью…
      Пара глубоких прохладных глотков «Долгожданного развода» вернули мне самообладание. Видений напиток уже не вызывал, но его вкус поражал и без них. С языком, правда, пришлось воевать снова.
      – Какие планы?
      – Планы? Загрузить эмуляцию курительных смесей. Показать Люмус-урбису что такое четверо, нет… пятеро пьяных техноидов…
      – Кстати, как зовут пятого, который помогал мне тащить этот чертов генератор темпоральной капсулы?
      – Йарф? Он летает по залу и пропагандирует пуританство. В него что-то швыряют, но пока он успевал уворачиваться. Наверное, потому, что не пил.
      На меня накатило приятное отупение. Мы сидим, пьем, техноиды сидят, пьют, Ванда сидит, пьет… Вся вселенная сидит, пьет… Все будет хорошо. И это есть хьячи.
      – Тим, мы вылетаем сегодня ночью – будем у вас послезавтра. Не пропадай.
      – Ванда летит?
      – Да. И у нас для тебя подарок.
      – Хьячи… Жду.
      – Удачи там, Тим.
      – Удачи. И… поцелуй от меня Ванду. В родинку.
      – Тим, она…
      – Отключайся, Роджер.
      Бармен покрутил разукрашенной головой, словно разминал шею.
      – Поговорили?
      Снова хриплый прокуренный голос. Пират.
      – Да, спасибо.
      Я посмотрел на скуфа. Зверек уже впитал всю жижу без остатка и сам раздулся до размеров тазика. Воевать мне в ближайшее время придется голыми руками. Хотя нет – я привесил обратно трофейную шпагу с «просветкой», – оружие у меня есть. А также – сытый, довольный скуф.
      – Спасибо еще и от него, Роджер. Я и не знал, чем их кормить.
      – Я тоже не знал, пока не отослал запрос в МИСС… Эммади говорил, что ты любишь задавать идиотские вопросы, воздерживаясь от действительно важных.
      – Я люблю задавать идиотские вопросы?
      Роджер не выдержал. Захохотал. По-своему, по-пиратски – во всю луженую глотку. Я, немного поколебавшись, присоединился. Брок просто улыбнулся. Да, они правы. Я люблю идиотские вопросы. Например – кто я? Или: задавать идиотские вопросы – это хорошо или плохо? А делить все на «хорошо» и «плохо» это хорошо или плохо?..
      Брок допил свой коктейль и тоже горячо поблагодарил бармена. Потом наспех попрощался, обещал заглянуть утром и убежал.
      – Странно.
      – Что странно, Роджер?
      – Брок совладелец этого бара, он здесь десять лет… и ни разу меня не благодарил.
      – Ты растроган?
      – Я задумался. Если ты вспомнишь все то, что Эммади о нас рассказывал…
      – Отмечаешь нетипичное поведение? Даже близких тебе людей?
      – Особенно близких мне людей. И «близких» здесь вполне человеческое слово. Мы провели вместе пятнадцать лет, он мой друг. Единственный. Мне не все равно, что с ним случится.
      Я замер.
      – Ты заметил еще что-нибудь?
      – Странная манера боя – обычно он дерется немного медленнее, чуть оттягивая удары, делая упор на пластику, а не на стремительность, как сегодня. И еще – он довольно нелюдимый человек. Мы с ним сдружились случайно. Но с тех пор он не разговаривал ни с кем, кроме меня.
      – Он сказал, здесь мало кто бывает.
      – Мало, но не никто. Регулярно появляется солдатня, закончившая патрулирование. Раз в месяц заходит туристический лайнер. Но он не бежит ни с кем знакомиться.
      – Может, он стесняется своей кожи?
      – Бред. Он ею гордится. Он гордится всем, чем можно и чем нельзя. Как своими победами, так и поражениями. Своими врагами, своими неудачами… Нет, не поэтому. Он просто не нуждается в людях… Еще Брок всегда допивает коктейли.
      Я скосил глаза на бокал моего нового приятеля. На дне еще оставалась пара глотков. Сомнений у меня практически не осталось. Вздохнув, я протянул руку и вытащил пластиковую подставку из-под его бокала. Перевернул.
      Неровным почерком там было накарябано всего три слова:
       Два один, Тим…
      Черт…
      «Девушки кладут на плечо, так? Давно не был девушкой. Ну что ж, два ноль в твою пользу…» Как давно это было. Не думал, что он будет вести счет. Но на этот раз он взял очко вчистую – я даже мысли не допускал, что это он. А стоило бы – ведь он сам назначил мне свидание, а значит, должен был меня найти… Свидание прошло настолько вслепую, что я даже не заметил, как оно прошло.
      – Роджер, ты знаешь, куда он пошел?
      – Нет. Но Брок пошел бы домой.
      – Ему больше нет нужды притворяться Броком.
 
      Я попросил Роджера сделать мне «Амнезию» и теперь сидел, развалившись в удобном кресле у настоящего камина, потягивал лимонную водичку и беседовал с техноидом ни о чем. Темы Брока мы старательно избегали.
      Под вечер дверь тихо звякнула, и мы с роботом одновременно дернулись к ней. Но это был не Брок. Это был Аарх. Мальчик дошел до стойки, взгромоздился на табурет и обвел помещение своим светлым взглядом.
      – Что это за место?
      Роджер дал ему краткую характеристику питейных заведений и их назначения. Наверное. Я не понял – он сказал это на «аархском». В коллективном сознании техноидов были свои плюсы – и Роджер, и Аида, и все эти бесконечные бармены, «мадамы» борделей, и базис-компьютеры медблоков уже знают об аархах все, что узнал Эммади. А значит – не будут мучить меня расспросами по второму разу.
      Аарх объяснение выслушал и тут же выразил желание расслабиться путем поглощения жидкости. Роджер неуверенно посмотрел в мою сторону, я пожал плечами – маленькие боги сами знают, что для них лучше. Я ему не отец. Тем более сегодня «вся вселенная сидит и пьет».
      Роджер поставил перед мальчиком бокал с бесцветным напитком. Аарх поднял бокал и долго баюкал в пальцах, не решаясь сделать глоток.
      – Ты долго меня искал?
      Аарх покачал головой. Он рассматривал свой напиток и вяло болтал ногами.
      – Я решил посмотреть, где ты… А вас было двое. Я даже не смог понять, кто из них – ты.
      – Что ты имеешь в виду? Кого двое?
      – Тебя.
      Я не стал приставать с расспросами. Вряд ли это что-то из области моего понимания.
      – Как тебе Фонтан Ароматов?
      – Обычный гейзер. Нет сути.
      Все чудесатее и чудесатее… Еще пара таких фраз – и я решу, что наш знакомый тип поймал Аарха и вернулся к нам уже в этом теле. Чтобы Аарх упустил возможность полить елей и попеть дифирамбы красоте?
      – Эта раса прекрасна. В них нет войны. Они чувствуют и стремятся…
      Аарх тяжело вздохнул. Да что с ним?
      – Они погибнут, Тим. Их уничтожат. Вы и вингсдорцы. Через две тысячи триста двенадцать цветений немики.
      Около тысячи лет…
      – Чуй-чаев уничтожат? Откуда такая уверенность?
      Он только посмотрел на меня каким-то усталым взглядом и снова опустил голову. Почему-то я ему поверил.
      – Если бы моя раса вырастила цветок новых миров, всем бы хватило места. Но мы не смогли… Я мог бы дать этой расе силу… Но они не хотят. Если цветок научится убивать, он разучится пахнуть – это они сказали. И они правы.
      С этими словами мальчишка залпом выпил свой коктейль и, покачнувшись, рухнул на устланный пестрым ковром пол.
 
      – Что ты ему налил?
      – Воду. Простую воду. Капля вкусовых добавок и еще одна – ароматических. Но это просто вода. Я же не идиот, чтоб наливать спиртное ребенку.
      Что ребенку больше миллиона лет, сейчас роли не играло. Я приподнял невесомое тело, отнес на травяную подстилку для чуй-чаев. Мальчик дышал, сердце не билось, но я не мог считать это критерием, потому что не знал, билось ли оно когда-нибудь и есть ли у аархов кровеносная система вообще. Но раз есть легкие, должна быть и кровь. Или нет? Я прощупал всю грудную клетку, потом спустился ниже… В общем, мерно бьющееся сердце я обнаружил там, где у людей располагается правая почка. Странно он отразил человеческое тело… Пока я занимался этими анатомическими изысканиями, у меня возникла догадка. Если постоянно питаться только чистой энергией, пищеварительные органы атрофируются. А мальчик, после стольких лет сидения на одних солнечных лучах и вселенском ветре на десерт, выпивает стакан воды. Это будет шоком для организма. Страшно подумать, что с ним было бы, если бы он выпил что-нибудь спиртное…
      – Роджер, как я понимаю, при баре есть гостиница?
      – Да, несколько комнат мы держим на всякий случай. В правую дверь, а там – занимайте любой из номеров. Они еще ни разу не пригодились.
      – Спасибо.
 
      Я отнес мальчика в номер попросторнее, уложил на кровать, накрыл пледом и вернулся в бар. Забрал оттуда тазик со скуфом и недопитый коктейль и вернулся в «свой» номер. Снял шпагу, разделся и залез под душ. Прогнал все режимы на пробу, в конце концов остановился на ионизирующем. Потом отключил верхнюю часть боковых форсунок и покрутил уровень мягкости воды. Понял, что маюсь дурью, постоял минуту в режиме плавающей температуры и вышел. Пижаму я запихнул в обновитель – Ванда привела ее в порядок, пока я валялся в отключке после «разговора» с Лессом, но я снова успел ее обтрепать. Простоял над машиной минут пять, пока она гудела, восстанавливая ткань. Покопался в меню, подумал, не сменить ли пижамке цвет, но решил, что пусть остается синий. Если что-то и менять, то уж лучше купить себе нормальный костюм. Но пока не хотелось. Я к ней привык. Если не приглядываться – вполне нормальная одежда…
      Потом я долго стоял, глядя в темные окна, засунув руки в карманы, раскачиваясь с носка на пятку. Так стояли знаменитые сыщики, когда пытались разгадать таинственное преступление. Стояли, раскачивались, кусали губы, смотрели в темноту… Но я-то никакой не сыщик. Какого черта этот тип назначил мне встречу, зачем болтал о полной чуши, чтобы потом улетучиться? Прокрутив в голове весь диалог, я не смог найти даже намека на ценную информацию. В прошлый раз он указал на Хиттари. А сейчас? Он говорил про Хотт, но вряд ли это то, что нужно. Станет ли он повторяться? Нет, это чушь. Я что-то упустил.
      Простояв в нерешительности еще несколько минут, я вернулся в бар. Роджера там не было. Я внимательно оглядел помещение, вспоминая все «свидание» в деталях. Дотошно повторив все наши перемещения, я осмотрел все столешницы, салфетки, обломки брошенного им табурета и даже с каменной рожей допил так и не убранный Роджером коктейль. Разгадка не приблизилась.
      Оставленный Броком плащ я, конечно же, заметил в последнюю очередь. Не особо понимая, что я там пытался найти – я же отдал ему плащ всего на секунду, и он тут же его отложил, – я тряхнул плотным валиком, и он развернулся. Надев плащ, я снова ощутил покалывание на сгибе локтя – плащ продолжал снижать последствия облучения. Бесцельно побродив по бару в обличии сталкера-недоучки, я сунул руки в карманы. Когда рука наткнулась на тонкий пластик, я немного расстроился. Все так примитивно!
      Карточка оказалась стандартным приглашением на вечеринку – отвратительно яркая, вульгарная, испещренная сердечками, звездочками и прочими руническими символами моветона. Она вышвырнула голограмму живо отплясывающей парочки, потом загремела ужасная музыка, и я не выдержал – выключил ее от греха подальше. Потом сел и несколько раз прочитал короткий стандартный текст.
      «Уважаемый Тим, приглашаю тебя принять участие в нашей неформальной вечеринке. Буду несказанно рад твоему присутствию…» И все в том же духе. Под надписью вилась строчка координат. Единственное, что было написано от руки, это мое имя – размашисто и как-то криво.
      Вернувшись в номер, я достал с полки планшетку, нашел в МИСС подробную карту имперского сектора космоса и ввел координаты.
      Туран-3. 234 по Шимеру – никаких поселений, только жилой блок для рабочих и оборонный завод. Обороняющий, надо понимать, самого себя… Хотя черт его знает.
      Я вывел расстояние от Хиттари до Турана, прикинул, сколько придется заряжать тонари, чтобы туда добраться, и нужно ли его для этого выводить на орбиту, или ему хватит плотности излучения и на космодроме.
      Получалось, что я в любом случае успеваю дождаться Ванду с Эммади и обсудить это с ними.
      Мне пришла в голову еще одна идея – я поискал Броков в базе Хиттари. Их оказалось больше двадцати, но я быстро нашел нужного по голограмме. Потом я зашел на торговый портал, потратил пару минут на выбор симпатичного соно и отправил заказ. Долго вводил свой расчетный номер, пароль, который Эммади заставил меня сделать длиннющим, и расплатился нашими общими с Аидой деньгами, вырученными за трофейный пиратский линкор. Точкой доставки я определил «второй номер гостиницы при баре „Последний Приют Пирата“. Когда планшетка пискнула, сообщая об удачной доставке, я обшарил весь приемный отсек почты, но ничего не нашел. В конце концов я догадался дойти до номера Аарха и проверить отсек в его номере. Упаковка с гаджетом лежала там. Оказалось, это его номер – второй. Я распаковал соно – гаджет удобно ложился в ладонь и вообще выглядел довольно мило. Жаль, что через пару дней придется его выбросить – тонари технику не перевозит.
      Разбудив отключившуюся планшетку, я перебросил номер Брока на соно и отправил вызов. Брок не отвечал. Интересно, на что я рассчитывал? Выведя на экран положенную сумму, я направил соно на расчетную панель номера и расплатился с Роджером за комнату и коктейли. Долго думал, смогу ли отыскать номер Ванды, но решил, что она, скорее всего, уже спит. Засим я завалился на кровать и попытался заснуть. Получалось плохо. Я нашарил соно и включил какое-то популярное четырехмерное творение про героизм имперских штурмовиков, Ритоцкий конфликт, любовь, благородство и бла-бла-бла. Сюжет топографического действа, развернувшегося на всю комнату, разнообразием не радовал и то и дело разражался старыми как мир поворотами и откровениями, которых я мог немало насчитать в своем блоке эпоса. В принципе, удобнее было бы запустить его с планшетки в вирт-режиме и бегать по опаленным равнинам Ритоца вместе с бравыми штурмовиками и вингсдорцами, почему-то разодетыми под средневековую инквизицию. Но мне было лень тянуться за планшеткой, к тому же засыпать на нарисованном поле битвы под грохот виртуальных выстрелов не лучшая идея.
      Я дошел до занудной постельной сцены и выключил фильм. К черту, так я точно не усну.
      Еще через полчаса моего общения с бессонницей дверь распахнулась, и в комнату вошел Роджер. Наверное, все дело было в жестком освещении, но мне показалось, что робот побледнел.
      – Тим… Ваш корабль только что стартовал. Его украли, Тим… И по описанию…
      – Это был Брок, так?
      – Да.
      – Не волнуйся, все в порядке. Это мой… друг. А Брок скоро вернется. Абсолютно нормальным, каким и был до сегодняшнего дня.
      Техноид выглядел ошарашенным. Я – спокойным. Что на самом деле творилось в наших головах – кто знает.
      Особенно если учесть, что тонари, как и скуфы, очень капризно выбирают себе хозяев. А когда выбирают, то не подчиняются больше никому. Значит, угнать этот тонари мог только я… или Ти-Монсор.
      И если я стою здесь, и кусаю губы, и проклинаю собственную тупость, и…
      «Я решил посмотреть, где ты… А вас было двое. Я даже не смог понять, кто из них – ты».
      Все очень просто, Аарх. Я – тот, который кретин.
 
      Эммади с Вандой прилетели. Я рассказал им о нашем диалоге, о том, что Ти-Монсор жив и прекрасно себя чувствует. Сказал, что в теле Ванды он смотрелся лучше, чем в теле Брока, но на этот раз вел себя гораздо милее. И так далее. Мы долго молчали, пытаясь переварить такие новости…
      Потом дройд с Вандой заговорщицки переглянулись и предложили следовать за ними. Я последовал.
      – Помнишь, мы обещали тебе подарок?
      Я оглянулся в поисках коробки с ленточками, но кроме нас троих на платформе транспортера ничего не было. Эммади с Вандой хихикали.
      – Вперед смотри.
      …Она была белоснежной. И действительно напоминала свою морскую тезку. Пусть не псевдоразумная, пусть без «просветки», пусть хрупкая и маломощная… Но это была чертовски красивая яхта.
      – Это тебе взамен угнанного тонари. Сойдет?
      Мне с трудом удавалось сдерживать восторженные крики.
      – Сойдет? Да она великолепна… Только вот с какой стати вы решили подарить мне все, что у нас есть?
      Дройд с девушкой переглянулись. Эммади ответил за обоих.
      – А с чего ты взял, что все, что у нас есть? У меня небольшое состояние в акциях АзимФора, дом на Альте и там же – кристаллический катер в ангаре. У Ванды тоже кое-какое хозяйство. За нас не беспокойся, А вот у тебя – у тебя действительно все имущество в горсти умещается.
      – Спасибо, я тронут… А по какому поводу?
      – Если тебе нужен повод, так в данный момент во вселенной в общей сложности проходят сто семьдесят два праздника. Так как мы находимся на Хиттари, пусть будет День нелогичных поступков чуй-чаев. Согласен?
      День нелогичных поступков – мой праздник. А если еще учитывать, что мы собираемся сделать, – так вообще точнее не придумаешь…
      Я снова повернулся к яхте. Это действительно был самый красивый корабль, который я видел на своем коротком веку. Никогда не понимал моды делать корабли правильной геометрической формы. Шары, параллелепипеды, вытянутые веретеном, согнутые бубликом – обтекаемость и простота, конечно, великие силы, но есть же еще эстетика! Как можно летать на игрушке из детского набора?..