Рельсы столь нахально вылезли из-под земли, что престарелый, почти истлевший «Москвич», не сумев преодолеть железный барьер, жалобно скрипнул, вздрогнул и оставил на трамвайных путях пару своих передних колес.
       Трамвай, упершись в недвижимое имущество, выдавил из своего чрева разъяренного кондуктора, который тотчас же со знанием дела оценил обстановку как безнадежную и, матерясь в адрес владельца «Москвича», подытожил:
       – Ну ты, отец, попал…
       «Отец» согласился:
       – Да уж… Тыщ на пять будет…
      Спустя пару месяцев «отец» выудил из почтового ящика письмо с исковым заявлением, из которого следовало, что он в течение четырех часов мешал проехать трамваям, чем лишил депо возможности заработать на извозе.
      И потому задолжал трамвайному парку ни много, ни мало – почти 60 тысяч рублей…
      В попытке не упустить свое, «Мосгортранс» научился подсчитывать количество перевезенных трамваем пассажиров за единицу времени и вывел хитрый алгоритм расчета убытков, причиненных, скажем, перегородившим ему дорогу автомобилем. Для имитации справедливости хозяева «электрических погремушек» даже ввели специальные понижающие и повышающие коэффициенты, применяемые в зависимости от времени суток, загруженности того или иного трамвайного маршрута и размера зарплаты кондуктора. И взялись за дело…
      И теперь каждый вагоновожатый, лишенный возможности давить на контроллер по причине наличия на его пути «мертвого» автомобиля, обязан настучать в депо на водителя-злодея и привлечь из числа пассажиров (коих – полный вагон и маленькая тележка!) свидетелей форменного безобразия.
      А уж депо разберется, сколько денег требовать через суд у саботажника!
      В одном из столичных судов уже разобрались: владельца «Тойоты», который более восьми часов пытался реанимировать на трамвайных путях 3го и 39го маршрутов свой скоропостижно отошедший в небытие тарантас, «Мосгортранс» поставил аж на 5 тысяч долларов! Других таких же несчастных, на три часа занявших рельсы 19го маршрута, суд за недополученные «Мосгортрансом» от восьми тысяч пассажиров деньги в качестве оплаты за проезд «приговорил» к выплатам в размере полутора тысяч американских рублей.
      Фискальная политика «Мосгортранса» с точки зрения законов рыночной экономики и норм Гражданского кодекса практически безупречна: терять деньги из-за болванов, раскорячивших свои рыдваны на шпалах, неинтересно ни трамвайному парку (от упущенной выгоды), ни водителю трамвая (от недополученной зарплаты).
      Однако, предъявляя подобные иски к водителям автомобилей, «Мосгортранс» должен быть готов к тому, что его опыт в деле компенсации материальных потерь может для него самого обернуться еще большей утратой, поскольку практика взыскания неполученных доходов – столбовая дорога с двухсторонним движением.
      Эксперты не исключают, что первый же удовлетворенный судом иск о возмещении «Мосгортрансу» упущенной прибыли заразит «положительным примером» его клиентов – потенциальных пассажиров и возбудит в них страстное желание предъявить руководству трамвайного парка аналогичные требования.
      И на суды, не исключено, низвергнется лавина исковых заявлений, которые у каждого неоднократно замерзавшего зимой на трамвайной остановке в ожидании «дрезины» вертелись на языке: «Вы мне, козлы, за это ответите!», но так и не доходили до суда.
      Между тем суммы, которые смогут предъявить «Мосгортрансу» в качестве реально понесенных убытков все опоздавшие по его вине на работу и потому уволенные (или того хуже – не устроившиеся на нее по причине опоздания к началу «отборочного тура»), не успевшие на поезд или самолет, в роддом или к заключению выгодной коммерческой сделки, будут вполне сопоставимы с трамвайными убытками от нерадивых водил.
      С той лишь разницей, что обиженных «Мосгортрансом» в залах суда соберется несравнимо больше!
      Не получится ли, что начальники трамваем открыли на свою голову ящик Пандоры?
      Ответчиков, на которых может быть возложена обязанность возместить «Мосгортрансу» ущерб, следует разделить на две категории: на хамов, умышленно бросающих свои машины поперек дороги в светлое будущее, и на несчастных, попавших на трамвайных путях в ДТП или по бедности вынужденных передвигаться на убитом, то и дело норовящем заглохнуть автомобиле.
      Первым туда и дорога. А последним рекомендуем помнить, что Правилами дорожного движения предусмотрен ряд процедур, выполнение которых поможет существенно снизить сумму материальных претензий «Мосгортранса».
      Итак, если ваш автомобиль попал в аварию – не сумел перебраться через торчащие над проезжей частью рельсы, сел на брюхо или подвернул колесо, помните, что в соответствии с пунктом 3.1.13 ГОСТа Р 5059793 «не допускается отклонение верха головки рельса трамвайных путей, расположенных в пределах проезжей части, относительно (дорожного) покрытия более 2,0 сантиметров». Поэтому в дальнейшем должен решаться совсем иной вопрос: сколько должен вам «Мосгортранс» за несоблюдение ГОСТа, повлекшее причинение вам материального ущерба. При составлении схемы ДТП (а такой казус тоже расценивается Правилами как дорожно-транспортное происшествие) необходимо будет лишь потребовать у инспектора ДПС составления еще и акта о состоянии дороги с указанием величины выступающего над дорогой рельса. А при отказе инспектора ДПС от этой ненужной (на его взгляд) затеи самостоятельно измерить разницу между уровнем проезжей части дороги и высшей точкой железной преграды, полученные результаты зафиксировать на бумаге и подписать у понятых.
      Если же ваш автомобиль был протаранен «братом по классу», вследствие чего намертво застрял на трамвайных путях, помните, что ожидать второго пришествия Господа в лице сотрудников ДПС необязательно. Пункт 2.5 ПДД обязывает вас «освободить проезжую часть, если движение других транспортных средств невозможно», максимально оперативно сообщить о случившемся в ГАИ (желательно через службу «02», ибо время звонка зафиксируется!) и составить подробную схему аварии. Затем заверить ее подписями понятых (вагоновожатых, пассажиров трамвая, пешеходов…), способный передвигаться автомобиль самостоятельно убрать на обочину – подальше от греха и ждать благодетелей в милицейской форме.
      С той минуты, когда милиции станет известно об аварии, при отсутствии возможности перетащить останки нетранспортабельного автомобиля в кусты, ответственность за все происходящее ляжет на сотрудников ДПС: именно они обязаны удалить аварийный автомобиль с проезжей части и восстановить тем самым дорожное движение.
      Таким образом, максимальная сумма, которую будет вправе требовать «Мосгортранс» у виновника (!) аварии, составит не более сотни рублей, ибо львиную долю времени трамвай стоял из-за сотрудников ДПС, которые целый час ехали к месту ДТП, два – мерили, три – составляли протокол, четыре – искали эвакуатор…
      Понятно, что «Мосгортранс» не станет предъявлять исковые требования к придорожным милиционерам.
      Тем же, кого на трамвайных путях бог уберег от ДТП, но обрек заглохнуть, следует собрать последние силенки, животом, плечами и иными выступающими частями тела немедленно выкатить свое неживое имущество с магистральной линии «Мосгортранса». Ибо отныне самое дорогое место для парковки автомобилей – вымирающие, но все еще такие живые трамвайные пути!
      Дзинь-дзинь… Следующая остановка – «Районный суд»…

       Признаемся, положа лапу на сердце: возводя на детской площадке во дворе дома металлическую конструкцию под кодовым названием пенал типа «ракушка», мы в некоторой степени действительно можем посягать на законы – московский в лице Постановления Правительства №526 и на федеральный – в лице Земельного Кодекса РФ. В последнем случае – даже если находим металлическому тенту место на пустыре.
       И за самовольное занятие кусочка земли на основании Земельного Кодекса и Кодекса РФ об административных правонарушениях мы можем быть наказаны штрафом.
       Да вот, недоразумение: в борьбе со своим моторизовано-ракушечным народом власть на одно его нарушение – истинное или мнимое – совершает десятки своих, более изощренных. И порой – уже граничащих с уголовными.
       Но ответственности за них даже в виде штрафа, увы, не несет…
      Как утверждают источники, максимально приближенные к «народным гаражам» и прилегающим к ним территориям, в столице все труднее сыскать подрядчиков и инвесторов, которым строительство таких гаражей – светлой мечты московских властей – было бы выгодным: наученные несладким опытом, граждане-инвесторы (они же – простые российские автовладельцы) требуют гарантий обретения гаража после внесения денег и страхования возможных рисков при строительстве. Проученные чиновничьим традициями, автовладельцы уже точно знают, что сроки «согласования» документации на возведение «народного» превышают сроки самого строительства, а получаемые строителями прибыли не дотягивают до суммы взяток, складируемых чиновниками в карман при согласовании документации. Ведь, по сведениям, полученным из конфиденциального источника, одних только согласующих подписей насчитывается… 86, а средняя сумма взятки, получаемой за одну подпись, доходит в столице до 25 тысяч американских «рублей».
      Ну, как тут возжелаешь стать «счастливым» обладателем заветного домика?
      Да никак… Вот и борются имущие автомобиль за сохранение куска железа под названием «металлический тент» (он же – пенал, он же – «ракушка»…). Того самого куска, который, по мнению чиновников, стал самым серьезным препятствием в деле строительства «народных гаражей».
      Увлекшись строительством дорогих кирпичных домов для недорогих машин, приносящим немалую прибыль не столько строителям, сколько чиновникам (без разрешения которых не положишь даже первый кирпич), московские власти всерьез, быстро и окончательно решили одержать победу над многочисленными владельцами металлических тентов, которые в течение полутора десятков лет с ведома этих же чиновников и с выгодой для них заполняли ракушками московские дворы.
      И вот уже который год в угоду весьма сомнительной идеи загнать всех железной рукой в кирпичный гараж той же рукой власти с помощью судебных органов строчат всякому имеющему ракушку «приговор».
      Дедушка Кацнеленбоген, не желающий менять дешевый пенал на дорогие хоромы, по воле градоначальников, таким образом, публично провозглашается… пособником террористов: «сегодня ты не купил «гараж», а завтра Родину продашь…».
      …Очередной объявленный столичным правительством этап войны с владельцами тентов начал было обретать цивильные черты: от незаконного сноса ракушек по распоряжению главы Управы чиновники перешли к способу «законному »– ликвидации тентов по решению (за редким исключением) суда.
      Местные храмы правосудия по уши оказались завалены исками Управ районов к собственникам тентов, а собственники тентов – отштампованными под копирку решениями о сносе. (И это – притом, что власти, вопреки принятым ими же нормам, так и не обеспечили автовладельцев доступными местами для хранения личного автотранспорта!).
      И все вернулось на круги своя…
      Опрос, проведенный Коллегий правовой защиты автовладельцев среди «ракушечников», проигравших судебный иск Управе, ошеломил не столько любопытствующих, сколько самих опрашиваемых: никто из пострадавших не ведал, что Управа района не наделена полномочиями предъявлять иски в суд с требованием освободить самовольно занятый кусок земли, ибо не является представителем собственника этой земли, то есть – города.
      Органом, наделенным правом представлять интересы собственника от имени города, заключать договоры аренды земельных участков (а, следовательно, и предъявлять иски от имени собственника), является, согласно распоряжению Правительства Москвы №1699-РП, лишь столичный Департамент земельных ресурсов (в прошлом -Москомзем). И уж коль Управы оказались в этой истории лицом абсолютно посторонним, приблудным, следует признать воистину сенсационный факт: тысячи выигранных ими дел – не более, чем фикция. Ибо Управа – истец ненадлежащий!
      По причине случившейся таким образом дискредитации Управ и неспособностью вести достойный судебный поединок, к подаче исков и участию в судебных делах в авральном порядке совсем недавно были привлечены межрайонные прокуроры – положение надо было спасать…
      Втянутые в гражданскую войну с «ракушечниками», прокурорские работники подрядились подавать иски об одном и том же, но с различными вариациями на тему: то – в защиту Управы и Департамента земельных ресурсов, то – для пущей важности – в защиту государственных и общественных интересов или же незатейливо – даже в защиту… эн-ного круга лиц.
      Судебная власть мягко намекнула прокурорам, что подавать иски в защиту собственника земли (если собственник известен) они не имеют права. Однако, несмотря на тонкий «намек» о весьма странной роли прокуратуры, ее работники так ни разу и не покинули зал суда.
      И против владельца «ракушки» в судебном процессе вовсю начал выступать тандем из двух самозваных, не имеющих отношения к делу, контор…
      Практически все дела, в которых на ракушки посягает Управа или прокуратура, сопровождаются изысканным судейским произволом: редко кому из владельцев опальных металлических тентов удается воспользоваться своими процессуальными правами, добиться удовлетворения ходатайств или заставить секретаря суда внести в протокол заседания возражения против незаконных действий судьи.
      Как показывает практика, «век воли не видать, слова не сказать» тому, кто оказался перед судьей Кунцевского районного судьями столицы Детишиным, Гаврилюк, Пильгуном и Сорокиной; Перовского суда – Горбуновой; Бабушкинского – Кузнецовой; Мещанского – Макаровой; Гагаринского – Шаровой и Ачамович; Измайловского – Читаевой…
      Напрасно потратят деньги на представителя или адвоката те владельцы металлических тентов, которые предстанут перед судьями Читаевой, Макаровой и Сорокиной: пасынки Фемиды не терпят участия в процессе защитников и выставляют последних за дверь, оставляя жертву беззащитной.
      Не повезет и тому, чью судьбу будет решать судья Черемушкинского суда Комков: без поиска хозяина «ракушки» (как того требуют процессуальные нормы), он легко признает чужую металлическую собственность бесхозяйной и поступившей в собственность Управы.
      Не поздоровится и тем, кто еще до суда позволит грудью встать на защиту своего куска железа: в последнее время на разгон ракушечников-повстанцев власти все чаще вызывают ОМОН.
      Война идет смертельная…
      Дела о ликвидации ракушек разрешаются судами в течение рекордных двух-трех минут, а иногда – куда быстрее, особенно – если владелец ракушки к процессу не подготовлен или сражается один: в угаре борьбы с моторизованным населением районные власти надумали брать не столько качеством, сколько скоростью и количеством.
      Выполняя «заказ» властей о сносе металлических тентов (в подобострастной позе «чего изволите») столичная управа района «Коньково», например, подала в Черемушкинский районный суд иски с требованием обязать автовладельцев разобрать и выкинуть к чертям их многострадальные «ракушки». На заседания суда владельцы тентов – будто по предварительному сговору! – не явились, чем всерьез озадачили судью. Представители Управы развеяли сомнения полпреда Фемиды, разложив на столе десятки фиктивных актов о том, что ответчики (вот, ироды!) категорически отказываются получать повестки в суд. Вздохнувший с облегчением судья тотчас же вынес кучу заочных решений – «снести!». Причем, в служебном рвении – даже по два решения на одну и ту (!) же ракушку, с интервалом в один день.
      Несказанно были удивлены ни о чем не подозревающие владельцы тентов, когда получили копии заочных судебных решений, из которых и узнали, что суд состоялся за их спиной исключительно потому, что они, якобы, все как один, отказывались повестки принимать.
      А некоторые из оболваненных судом со словами «свят, свят…» даже вынуждены были трижды перекреститься: их, сердешных, суд обязал немедленно выдворить за пределы района пеналы, которых у них не было отродясь! Ибо никогда не было даже и… машины!
      Один из них – безлошадный и беспенальный, но законопослушный гражданин Трофимов, получивший грозное решение суда, по такому случаю надел чистое белье и пошел сдаваться: к сносу, мол, готов! Да вот только сносить нечего… В управе района «Коньково» над ним ехидно посмеялись: «Вы – мировой жулик! Если была машина, значит есть и ракушка». И передали судебному приставу на принудительное исполнение соответствующий лист. Пристав, почесав репу, рассудил: «Суду виднее…». И предложил гражданину Трофимову выбрать во дворе любую, которая «больше нравится».
      Несчастный «владелец» несуществующего тента вскоре убедился, что бумажка под названием «исполнительный лист» имеет приоритет над реальностью: что написано пером… Целый год ему пришлось обивать пороги суда, чтобы доказать: у него никогда не было металлического тента!
      После такого конфуза (дай бог, не последний…) управа нехотя отказалась от исков к счастливым «владельцам» несуществующих пеналов, а суд вынужден был прекратить судебное преследование. Прокуратура же, проверяя многочисленные жалобы пострадавших на действия властей, ничего преступного в их выкрутасах не нашла, чем поощрила, в частности, судейский произвол.
      А посему еще и сегодня судебная власть никак не обязывает власть районную доказывать, что гражданин Кацнеленбоген «незаконно» установил и нагло пользуется ракушкой.
      Все и всегда слепо принимается на веру. Как в церкви…
      Причины массово проигранных владельцами ракушек судебных дел кроются вовсе не в слабости их гражданско-правовой позиции, и не в том, что закон не на их стороне: по делам о металлических тентах верховенство над федеральными законами имеют устные указания председателей судов, которые, в свою очередь, руководствуются исключительно негласными указаниями городских властей.
      Нередко исковые заявления районных управ даже не регистрируются в экспедиции суда, – какие могут быть формальности между своими?! – а с глазу на глаз вручаются судье.
      Зачастую заказанные управой решения выносятся уже на первом (которое в соответствие с нормами ГПК РФ является лишь предварительным) заседании суда. Понятно, что ответчику (дай бог, если он хотя бы будет в суд приглашен!) не разъясняются его права, не представляются доказательства его вины: а чего тянуть-то? Исход ведь ясен…
      Во имя исполнения директивы сверху судьи (многим из них это даже откровенно не нравится!) вынуждены незаконно освобождать чиновников из Управы или ДЕЗа от предоставления мало-мальски убедительных доказательств того, что металлический тент товарища Кацнеленбогена посягнул на чьи-то законные права. И нередко (правда, брезгливо сморщившись) легко принимают на веру явно сфальсифицированные доказательства.
      При этом они категорически не желают назначать экспертизу представленных управой сомнительных документов, а перед направлением дела на обжалование в вышестоящий суд ходатайства Кацнеленбогена об этом из дела даже по-хамски вырывают.
      Каждому нижестоящему судье, вынесшему необходимое властям решение, не о чем беспокоиться – Московский городской суд обязательно (гарантия заказчика) и самое вопиющее безграмотное, юридически не мотивированное, ничем не обоснованное решение поддержит на «ура!»!
      А потому процесс принятия решений по искам властей напоминает междусобойчик за чашечкой чая: здесь, как правило, больше двух – судья и чиновник – не собираются.
      И даже трижды правый (заведомо – еще до судебного заседания!) в суде неизбежно оказывается четырежды виновным…
      Правоведы уверены, что такие решения судов являются заведомо неправосудными, а действиях судьи при их вынесении – подпадающими под соответствующую статью Уголовного Кодекса РФ.
      Однако это вовсе не значит, что надо без боя сдавать свое добро.
      Наоборот: сегодня защитив свою «ракушку», завтра мы избавим себя от посягательств на телевизор, холодильник и спальный гарнитур.
      А потому, чтобы не оказаться заведомо «приговоренным», будучи втянутыми в судебный процесс не по собственной воле, необходимо, во-первых, понять, выступает ли в качестве истца тот, кому такое право дано, и внимательно изучить документ, подтверждающий его полномочия: нередко от его имени выступают весьма странные личности, на походы в суд и представление интересов вовсе не уполномоченные. О том, что истца представляет «никто и звать его никак», необходимо немедленно заявить судье. Это будет первая бомба, заброшенная в стан противника.
      Во-вторых, следует тщательно изучить исковое заявление и приложенные к нему документы. Как правило, даже беглый их анализ позволяет обнаружить фальсификацию доказательств, наличие в деле подметных писем и прочих вызывающих сомнение в подлинности копий «документов». Заявив об этом суду, следует немедленно потребовать в порядке статьи 186 ГПК исключить их из числа допустимых доказательств.
      В-третьих, целесообразно заявить ходатайства об истребовании плана земельного участка, выданного уполномоченным государственным органом, а также – о вызове свидетелей, о привлечении к участию в деле в качестве третьего лица – того, чьи интересы в действительности могут считаться задетыми, – Департамента земельных ресурсов Москвы.
      В-четвертых, нелишне будет заметить судье, что истец не предоставил доказательства полномочий собственника земли; что земельный участок, занимаемый тентом, не идентифицирован, границы его не определены, а его адресные ориентиры, указанные в исковом заявлении, совпадают до степени смешения с адресом дома, что делает невозможным исполнение решения. Ну и в самом деле: если строение (коим судьи считают ракушку) обозначено в иске под номером 7 по улице Гарибальди, то, что же, в конце концов, сносить, если цифру семь носит жилой дом?
      В пятых, необходимо напомнить судье, что требование о предоставлении Управе района права самолично снести тента противоречит нормам Федерального Закона «Об исполнительном производстве», а требование вывезти ракушку – российской Конституции.
      Стало быть, даже по решению суда Управу к ракушке нельзя подпускать и на пушечный выстрел.
      …Несмотря на незаконность Постановления №526-ПП в части обязательного заключения договора аренды для движимого имущества (коим, несомненно, является любой металлический тент), в нынешней полувоенной ситуации из тактических соображений все же имеет смысл подать заявление о сохранении уже установленной ракушки (либо о получении разрешения на ее установку), а в случае отказа оспорить решение в суде. Таких заявлений об оспаривании (либо исков) Управы боятся пуще неволи, а судьи так и норовят положить их под сукно.
      Чрезвычайно важно перехватить инициативу – быть в суде первым! Пока суд не рассмотрит вашу жалобу на нежелание легализовать ваш тент, ни один судья не вправе рассматривать иск о ее сносе!
      Стало быть, пока ваша «ракушка» еще цела и невредима, но уже попала под мюллеровский колпак, вооружайтесь авторучкой, бумагой, нахальством в деле защиты своих гражданских прав и строчите депеши в суд.
      Взывающий о справедливости да будет услышан…

       – Отец, до Курского подкинешь?
       – Да садись, мил человек, – обрадовался Кузьмич, – мне на Казакова, рядышком будет…
       Напротив вокзала пассажир в ладно скроенном костюме с кожаной папочкой насупился и показал пальцем в окно:
       – Вот здесь, отец, притормози. Стольник хватит?
       – Да зачем? Мне ж по пути…
       Сторублевая купюра из кармана пассажира, тем не менее, перекочевала в бардачок, после чего «костюм» с папочкой повертел перед носом Кузьмича удостоверением и посочувствовал:
       – Попал ты отец… Незаконное предпринимательство.
       Спустя неделю мировой судья вынес Кузьмичу «приговор»…
      На борьбу с частными извозчиками, именующими себя «бомбилами», не снабдившими свой бизнес соответствующей регистрацией, столичные власти впервые вышли еще в середине девяностых годов, когда таксомоторные парки узрели в частниках большого конкурента с маленькими тарифами, а столичный бюджет – потенциальную дойную корову.
      Однако, поскольку для значительного числа сограждан, лишившихся в эпоху реформ постоянной работы, автомобиль стал едва ли не единственным источником доходов («бомбить» выезжали и доктора наук, и директора неработающих заводов…), умертвить рынок частного извоза не удалось: для оперативников из отделов по борьбе с экономическими преступлениями дело оказалось невыгодным, ибо по причине своей мелочности не сулило правительственных наград. Не удалось при этом и мало-мальски легализовать деятельность доморощенных «бомбил».
      Под флагом защиты государственных интересов (а в действительности – своих собственных) в начале нынешнего века на самозванцев широким фронтом навалились сами таксисты – такие же «бомбилы», но только легальные. Последняя разборка меж ними недавно ознаменовалась на одном из столичных вокзалов крупной потасовкой, в которой каждая из сторон понесла существенные потери, но не сдалась.
      И тогда, не иначе как с подачи владельцев таксопарков, заказ на уничтожение рынка нелегального извоза поступил в столичный ОБЭП.
      За дело взялись рьяно: только за каких-то три месяца нынешнего года против «бомбил» было возбуждено около сотни административных дел по фактам незаконного предпринимательства.
      Столичная милиция, начавшая новый этап борьбы с нелегалами, в погоне за отчетностью не слишком утруждала себя тщательной подготовкой дел и соблюдением процессуальных норм: если в середине девяностых годов «лица в костюме» садились в машину к своей жертве втроем – оперативник и два свидетеля, то ныне, как правило, работают в одиночку и свидетелей стараются не утруждать…
      Одним из первых в столице, пойманных с поличным по упрощенной схеме на нелегальном оказании услуг, оказался некто Эльсевар Р.
      На Таганской площади не подозревающий об отведенной ему роли подопытного кролика он взял на борт своей машины невзрачного господина, который возжелал за двести рублей доехать до Вешняковской улицы, и которому, как вскоре выяснилось, она и задаром была не нужна. Сотруднику ОРЧ1 при ОБЭП УВД ЦАО столицы необходимо было, выполняя поставленную руководством задачу, любой ценой взять планового нарушителя.
      В конечном пункте маршрута оперативник сунул Эльсевару две сотни и со словами «контрольная закупка» предъявил служебное удостоверение. Тотчас же к машине подошли переминавшиеся от холода в ожидании жертвы двое коллег оперативника с… заранее приготовленными «понятыми».
      Затем Эльсевару была прочитана бесплатная лекция на тему о незаконном предпринимательстве и его последствиях: временных затратах на составление протокола и финансовых – на оплату штрафа.
      Утомленный словопрениями, Р. совершил несусветную глупость, чем несказанно порадовал своих инквизиторов: он поинтересовался, нельзя ли оплатить штраф на месте. И, не дожидаясь правильного ответа «викторины» – «Нет, дело о незаконном предпринимательстве рассматривает только суд!», положил в папку своего злосчастного пассажира 500 рублей.