– Причины? – напрягся лейтенант. – Да кто ж его знает…
– А разве вы не выясняете, что вынуждает правила нарушать?
– Выясняем. Иногда, – честно признался лейтенант.
– И кому потом о них докладываете?
– Дык никто у нас не спрашивает. Вот никому и не докладываем…
На посту ДПС без номера, стерегущем выезд из Москвы на Можайском шоссе, в ответ на щекотливый вопрос нас смерили изумленным взглядом.
– Ну, выясню я их, допустим, – погрузился в глубокие раздумья сержант Пупкин, – а дальше-то чего? К какому месту мне их приложить?
Наш боевой задор окончательно остудил бравый майор на посту ДПС, занявшем оборону в конце Рязанского проспекта, Смагин…
– Нет. Мы даже краем уха не слышали, что надо что-то выяснять…
На обратном пути разгоряченный услышанным дядя Коля ткнул пальцем в сторону нелюбопытных и оглохших сотрудников ГАИ и назидательно изрек:
– С этих спрос невелик. А вот теперь представь, что так же по барабану все и судьям! А еще о безопасности движения разглагольствуют… Лицемеры!
Благодаря настойчивости дяди Коли мы совершили удручающее открытие: бороться с причинами нарушений ПДД столичная (да, видимо, и вся российская) ГАИ не намерена, не готова и даже не подозревает, что должна.
Закалена она лишь в деле ликвидации последствий…
Вряд ли целесообразно тратить миллионы долларов на программы безопасности дорожного движения при том, что каждодневное исполнение уже действующих положений Кодекса, направленных на ту же благородную цель, не требует никаких дополнительных затрат.
Тем более, если предводитель российских гаишников генерал Кирьянов не может дать гарантию того, что при нежелании исполнять существующие требования Кодекса вне целевой программы, его подопечные рьяно возьмутся выполнять свои прямые обязанности в рамках целевой.
Удивительно, но, несмотря на вышеупомянутые требования Кодекса, у гаишников среди кучи самых разнообразных бланков нет даже намека на самый главный бланк, имеющий название что-нибудь вроде «заключения о выявленных причинах нарушения ПДД». Впрочем, ждать его появления на свет вряд ли необходимо: уже сегодня можно отделаться малыми потерями – внести в протокол о совершении административного правонарушения специальную графу «причина нарушения» и предлагать ее заполнить нарушителям добровольно!
Половине из них будет, что сказать!
И в этом есть глубокий смысл: наиболее убедительные и часто встречающиеся из них, глядишь, будут проанализированы, обобщены и положены в основу какого-нибудь мудрого решения, направленного на устранение повода отступать от Правил и прямо ведущего к снижению количества нарушений.
Прояви гаишники или судьи при рассмотрении дела о нарушении ПДД хотя бы малую толику любопытства, среди причин и условий, способствовавших проступку, они бы узрели десятка полтора объективных и вполне искоренимых.
Всякий, кто имел счастье купить автомобиль, но успевший зарегистрировать его в течение установленных пяти суток (в пятницу приобрел, в субботу занял очередь в МОТОТРЭР, в воскресенье и понедельник вместе с гаишниками отдыхал, во вторник бегал по сберкассам и томился в очереди) к среде оказывается виновным в нарушении правил регистрации транспортных средств. Вряд ли какой-нибудь гаишник хотя бы однажды спросил незадачливого собственника, по чьей, мол, вине опоздал, а какой-нибудь вышестоящий орган, узнав о причине, доблестно поборолся с ней…
Еще ни один гаишник при рассмотрении дела не поинтересовался у Пупкина, почему, мол, тот сел за руль, оставив дома половину водительских документов? А зря. Ведь в противном случае любопытствующий вспомнил бы, что Россия – единственная страна в мире, где Правила дорожного движения требуют от Пупкина распихать по всем карманам около десятка шоферских документов и ни одного из них не забыть дома! Между тем, узнав, что в Англии, например, в кармане водителя может вообще не быть ни одного документа, вышестоящий орган, не исключено, озадачился бы идеей приобщения России к мировому сообществу… И причину нарушения искоренил!
Не встречается, к сожалению, в судебной практике и попытки судей выяснить, почему такой-сякой Пупкин воткнул на капот своего автомобиля голубенькие огоньки, которые гаишники то и дело принимают за спецсигналы. Между тем, лишая Пупкина за сие нарушение права управления аж на целый год, судья мог бы узнать, что такие огонечки свободно продаются в любом магазине запчастей и на витрине магазина не представлены как спецсигналы, и мог бы направить постановление в торгинспецию: ослеп там что ли ваш надзор? И тоже побороть причину…
Не найдется в архивах и документов, свидетельствующих о том, что гаишник, выяснив условия, способствовавшие развороту Пупкина через две сплошные, направил в местную комиссию по безопасности дорожного движения представление: мол, что ж вы хотите, товарищи начальники, если ближайший законный разворот находится в двадцати километрах от этого места? Немедленно измените схему организации движения – разрешите разворот раньше. И вы устраните причину множества нарушений ПДД!
Нет в гаишных и судебных канцеляриях и дел, из которых следовало бы, что «преступление» было совершено Пупкиным из-за стертой дорожной разметки, бестолково организованного движения, отсутствия на отдельных участках дорог возможности передвигаться строго по Правилам…
Пополнить список таких провокаций мог бы, пожалуй, каждый водитель, на чью здоровую голову свалили вину с чьей-то больной…
Одно из двух: или гаишники, сообразив, что существует прямая связь между нарушением ПДД и его последствиями, еще не догадались, что такая же связь наличествует между причиной нарушения и самим проступком, или же считают профилактику нарушений ПДД, основанную на искорении их причин, крайне невыгодным мероприятием, способным в значительной степени снизить число нарушителей, кормящих из собственного кармана разбойников с большой дороги…
ТАЙНЫ ГАИШНЫХ ОБРЯДОВ
Пристала ко мне соседка по гаражу:
– Прикинь, – говорит, – пришла на разбор в ГАИ, речь заготовила. А майор по делу рот открыть не дает, только напирает идиотскими вопросами… Подсунул какую-то бумажку. Я ее сначала подписала, потом прочитала – «В юридической помощи не нуждаюсь». Ладно, думаю, обвел вокруг пальца. И перехожу в наступление – говорю, мол, не согласна я с обвинением! А он сует мне квитанцию на штраф и говорит: «Дада, конечно… Вы только сначала оплатите, а потом будем разбираться. Так положено…» Ну, раз положено, я и пошла в сберкассу. А когда оплатила, поняла: меня поимели. Если б знала, как там дурят, подготовилась бы…
– А кто тебе мешал? – спрашиваю. – Ведь могла же прийти в ГАИ накануне, сесть в уголочке и послушать, как других обрабатывают.
Соседка напряглась:
– Ты это серьезно?
– Даже очень. Сидят же ротозеи в зале суда, и ничего…
Соседка снисходительно рассмеялась:
– Так то – суд… А это – ГАИ.
Убедить ее в обратном у меня не было иной возможности, кроме как экспериментальным путем. И потому на следующий день мы вооружились диктофонами, прихватили Кодекс об административных правонарушениях и отправились по группам разбора московской ГАИ.
Под видом самых настоящих ротозеев…
Правовую основу для своего присутствия в группах разбора ГАИ мы нашли удивительно легко: статья 24.3 КоАП РФ поведала нам, что «дела об административных правонарушениях подлежат открытому рассмотрению». То есть не с глазу на глаз за железной дверью, а в присутствии всех желающих.
Закрытое рассмотрение Кодекс допускает лишь в трех случаях: если в процессе разборок будет разглашаться государственная, военная или коммерческая тайна; если открытое рассмотрение создаст опасность для участников процесса и их близких; если при рассмотрении дела будут затронуты их достоинство и честь.
Пораскинув мозгами, мы сообразили, что стоим на верном пути, ибо дела, связанные с нарушением ПДД, никоим образом не сопряжены с разглашением военной тайны (если, конечно, водитель «Оки» не протаранил подводную лодку). И никак не могут повлиять на безопасность участников процесса (если, конечно, дело о непристегнутом ремне не вызовет у зрителей желание врезать родственникам нарушителя канделябром по голове). И уж совсем никак не затрагивают их достоинство и честь (если, конечно, при разборе не выяснится, что перед совершением ДТП мужское достоинство водителя благодаря заклинаниям его пассажирки уперлось в руль, а момент наезда на фонарный столб совпал с оргазмом).
Стало быть, поскольку вышеперечисленные пикантные ситуации складываются совсем нечасто, по закону закрытыми для широкой публики могут быть только 0,000001 процента дел. В столь редких случаях, как гласит та же статья 24.3, судьей, органом или должностным лицом, рассматривающими дело о правонарушении, должно быть вынесено решение (в виде определения) о его закрытом рассмотрении. В отсутствие такового, то есть во всех остальных случаях, двери групп административной практики для нас, любопытных, должны всегда быть распахнуты настежь.
Так войдем?
15 мая, 16.15 по московскому, группа административной практики 7 отдела ДПС на спецтрассе.
У кабинета – собрание страждущих справедливости. Тихо переживают…
Вежливо стучим в дверь группы разбора три раза, как в коммуналку. Собрание оживляется:
– Куда без очереди?
– Да мы не на разбор. Нам просто послушать…
Собрание, осознав услышанное, теряет дар речи. Имеющие изможденную нервную систему пятятся от нас – шизики ведь непредсказуемы…
В кабинете сидят четверо: три подростка в милицейской форме и одна в таком же обмундировании юная барышня (как выяснилось впоследствии – Елена Климова).
– Здрасьте, – говорим. – У вас сегодня открытое рассмотрение дел или закрытое?
Кабинет проваливается в мертвецкую тишину. Слышно только, как в недоеденном йогурте, брошенном в корзину, тяжко вздыхают обиженные бифидокультуры. Справившись с шоком, барышня вопрошает:
– А вы кто?
– Налогоплательщик (роемся в карманах в поисках квитанций об уплаченных налогах). За все заплачено…
Незнакомое слово вызывают судорожное шевеление мысли:
– Все равно – у нас закрытое рассмотрение.
– Это кто так решил?
Барышня с металлом в голосе:
– Это я так решила.
– И об этом вынесено мотивированное определение?
Переглядываются: что такое «определение»?
– Ну, коли нет определения, – радуемся мы, – то позвольте присутствовать.
Нервы у барышни натягиваются как тетива.
– Здесь нельзя находиться посторонним. Покиньте помещение.
Видя наше твердое намерение задержаться в ее компании, барышня снимает трубку и почти дрожащим голосом, бледнея, вызывает начальника:
– Товарищ майор, у нас тут проблемы…
Сочувственно ретируемся: в этой группе разбора – воистину немалые проблемы…
16 мая, 12.30 по московскому, группа административной практики отдела ГИБДД Северо-восточного округа столицы.
Перед дверью – толпа с протоколами в руках. Нервничают молча.
Разрываем тишину вопросом:
– Кто по ДТП?
Мужик в фуфайке выпячивает волосатую грудь:
– Да тут все по аварии…
– Отлично. Мы с вами зайдем, послушаем… А то нам на завтра здесь же назначено. Тоже по ДТП…
Мужик ехидно:
– У вас, видать, авария с сотрясением мозга…
Заходим вместе.
– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, у вас сегодня открытое рассмотрение дел?
Лейтенант мужского пола (фамилия неизвестна), отправляя брови на затылок:
– Чегоо?
– Еще раз: открытое или закрытое? Мы хотим присутствовать…
– Где это вы такое взяли?
– В Кодексе об административных правонарушениях.
– Так это только для судов! А у нас все закрытое!
В дело вмешивается дамочка при погонах подполковника:
– Присутствовать-то можно. (Облегченно вздыхаем – хоть старший по званию читал КоАП.) Но… только участникам процесса! А вы, собственно, кто?
– Налогоплательщики.
Переглядываются: мол, прокурора знаем. На службу собственной безопасности нарывались. С начальником ГАИ в одной столовой ели. А налогоплательщик – это кто? Лицо неустановленное… И в один голос, с ударением:
– Нельзя.
– А что, есть мотивированное определение о закрытом рассмотрении?
Кабинет погружается в мертвую тишину. Становится слышно, как на оконном стекле муха стонет, помирая.
Просим людей в милицейской форме назвать свои фамилии, ибо опознавательные бирки на грудях отсутствуют напрочь.
Свои анкетные данные они тщательно конспирируют, зато охотно сдают фамилию начальника:
– Идите к…
Хорошо, что не на…
В других подразделениях столичной ГАИ за два дня эксперимента мы нарвались на столь же «радушный» прием. Исключение составил, пожалуй, только сотрудник группы разбора 7го отдела ДПС на спецтрассе, занимающейся мелкими нарушениями, Дмитрий Жаров: он радостно, хотя и не слишком уверенно сообщил, что у них присутствовать, кажется, можно. Потому как дела они не рассматривают, а только квитанции собирают. Что ж тут от народа скрывать?
А в дежурной части 2го батальона спецполка ДПС Центрального округа столицы нас буквально спасли от обезьянника: отговорили соваться в группу разбора с дурацким намерением «присутствовать», поскольку нет никакой гарантии, что эксперимент не завершится надеванием наручников и препровождением в суд за невыполнение требования сотрудника милиции «освободить кабинет».
…Сочинители Кодекса об административных правонарушениях придумали открытое рассмотрение дел (независимо от того, где оно происходит: в ГАИ, в суде или рыбнадзоре), руководствуясь весьма благородными идеями.
Прилюдный разбор, во-первых, дает почти полную гарантию того, что даже совсем отвязанный сотрудник группы разбора не будет в присутствии зрителя-свидетеля (мощного сдерживающего фактора) оказывать психологическое давление на обвиняемого и шить ему дело. Значит, шанс на объективное рассмотрение возрастет, возможно, в десятки раз!
Во-вторых, открытое рассмотрение дает правонарушителям возможность накануне экзекуции над собой посмотреть, как ее совершают с другими, избрать тактику ведения процессуального поединка и при рассмотрении своего дела эффективно реализовать законное право на самозащиту.
В-третьих, открытость рассмотрения предоставляет возможность и самому нарушителю привести на разбор своего дела тещу, друга или секретаршу, наделив их функциями группы поддержки. Ведь не всегда бывает целесообразно нанимать защитника или адвоката – в мелких делах для уверенности в себе порой достаточно присутствия близкого человека.
В-четвертых, показательные выступления по прессованию нарушителя, несомненно, помогут заставить добрую половину его зрителей (из числа потенциальных клиентов групп разбора, пока еще не попавших под раздачу) отказаться от привычки выезжать на встречную, давить по деревне гусей или оставлять за собой шлейф выхлопов вперемешку с винным перегаром. Ведь для них чужой печальный опыт может быть весьма поучителен! О том же, кстати, говорит и статья 3.1 КоАП РФ: «…административное наказание применяется в целях предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами». (Но, увы, для других не применяется, ибо от них-то все шито-крыто.)
Старожилы советских дорог помнят, как крупные автокомбинаты по собственной воле раз в месяц устраивали публичную порку нерадивых шоферюг, приглашая к себе в «красный уголок» на выездное заседание гаишную группу разбора. Эффект от шоу был столь высок, что число нарушений ПДД в две последующие недели снижался едва ли не на треть – никому не хотелось занять на сцене место угодившего в немилость потомственного шофера Василия Петровича.
Да и вообще, разве не приятно, что каждый из нас, как налогоплательщик, вправе просто так явиться в ГАИ и, осуществляя «народный контроль» над милицейскими чиновниками, посмотреть: кому и за что он платит деньги?
…Даже как-то неловко задаваться вопросом: почему в ГАИ споры по административным делам протекают келейно, за закрытыми железными дверями, в обстановке сверхсекретности, словно тайный обряд секты баптистов? Ведь ответ очевиден: перед нынешней ГАИ стоит задача набить городской бюджет (а из него – и собственный) деньгами за счет нарушителей ПДД, но никак не обеспечить безопасность дорожного движения с помощью открытого (или даже показательного!) рассмотрения дел. Ибо (тьфу-тьфу, не сглазить бы!) перевоспитанные на чужом примере «извращенцы» возьмут, да и перестанут нести бабки в милицейскую казну.
Да и лишние свидетели тотального непрофессионализма сотрудников групп разбора, прочитавших Кодекс только вдоль, им лишь поперек.
Остается непонятным другой не поддающийся логике парадокс: почему при рассмотрении дела в гаишном кабинете посторонним присутствовать нельзя, а на улице – можно? Ведь дела о мелких нарушениях нередко разбираются прямо на проезжей части в присутствии сотен случайных людей: любопытствующих водителей и злорадствующих пешеходов! Почему инспектор не прячется в кусты, дабы там, озираясь по сторонам, украдкой составить протокол и шепотом выяснить у нарушителя: превышал? пересекал? не соблюдал? И почему с участников процесса в группе разбора (читай – на конспиративной квартире) до сих пор не берут подписку о неразглашении секретных данных, озвученных при рассмотрении дела государственной важности о пересечении двух сплошных?
Ведь не ровен час – проболтаются…
Бред!
– Да нет же… – чешем мы себе затылки гаечным ключом так, чтоб побольнее. – Это – мираж, иллюзия, фатаморгана… Наяву такого не может быть!
И призываем разбудить нас ото сна руководство столичного ГАИ – связываемся с начальником отдела по контролю за дознанием и административной практикой Анатолием Папиным (кому же, как не ему, доподлинно известно, что именно допустимо в подконтрольных кабинетах) и робко так спрашиваем:
– Может ли обыкновенный гражданин с улицы зайти в группу разбора ГАИ и тихо посидеть в уголочке? Из любопытства…
И слышим уверенное:
– Законом не предусмотрено!
Понятно. Таинство обряда боевого крещения в группе разбора и тайна водительской исповеди, оказывается, получили благословение свыше.
…До тех пор, пока эти строки не перевернули представление гаишных чиновников о вашем праве быть причастным к их делам, смело ломайте завесу секретности. Приходите в ГАИ с родственниками и друзьями, нарушителями потенциальными и уже состоявшимися. Слушайте и внимайте. Извлекайте уроки из чужих дел и собственное делайте уроком для других. И не бойтесь выпадов со стороны хозяев кабинета – против закона они бессильны.
В ответ на требование «очистить помещение» не торопитесь объявлять политическую забастовку, биться головой о стену или пристегиваться наручниками к радиатору отопления. Вас не спасет даже вызванный на подмогу отряд ОМОНа. Ваше главное оружие – диктофон, бумага и ручка. Писать жалобы начальству бессмысленно. Необходимо обращаться с жалобой на неправомерные действия должностных лиц прямо в суд и просить вынести незасекреченное частное определение в отношении засекреченной группы разбора. После двух-трех удовлетворенных судом жалоб, глядишь, на дверях гаишных кабинетов появятся таблички: «Входить без стука – мы всегда рады вам».
А завоевав право подглядывать и подслушивать, помните, что вы – не защитник и не адвокат, и вам не дано вмешиваться в процесс, советовать, рассуждать, а тем более – громко возмущаться. Не дарите повод на законном основании выставить вас за дверь.
И знайте, что отсутствие посадочных мест не может служить оправданием засекреченности процесса, ибо законом не предусмотрено присвоение делу статуса закрытого по причине нехватки табуреток.
А заодно учтите: там, где с вашего молчаливого согласия на каждое плевое дело ставится гриф «секретно!», а каждый раздувшийся от собственной значимости сотрудник считает себя тайным агентом, рождается ублюдок по имени «произвол».
Не позволяйте себе стать его крестным отцом…
НА ДОРОГУ С «ПРАВАМИ» ИЛИ С ПРАВОМ НА ДОРОГУ?
Кто сказал, что учиться никогда не поздно? Это раньше было – в самый раз, когда процветающие автошколы поголовно зомбировали учеников на тему правил проезда перекрестков, учили накладывать жгут на шею пострадавшего, а барышни-ученицы с видом выпускниц института благородных девиц разбирали на части карданный вал и мерили глубину протектора шин грузовика.
Теперь уже учиться поздно: в истории болезни российских автошкол врач-реаниматолог написал: «…получены травмы, несовместимые с жизнью».
Кандидаты в водители приготовились к гражданской панихиде по альма-матер…
В предсмертной судороге автошколы дернулись еще в 1995 году, когда первую бомбу на них сбросило государство: Федеральный закон «О безопасности дорожного движения» плюнул на неучей, заявив, что для получения права рулить совсем не обязательно учиться в школе. Достаточно, мол, полистать ПДД, посмотреть, как сосед водит автомобиль, и двинуть в МОТОТРЭР за получением права управления якобы после самоподготовки.
Большинство одаренных самоучек тотчас же смекнуло, что на их улице случился неслыханный праздник: одно дело – аж три месяца за весьма приличные деньги зарабатывать мозоль от школьной парты и совсем другое – получить путевку на дорогу, минуя школу. То есть в три раза быстрее и в пять – дешевле.
Подарку в виде самоподготовки возрадовалась и ГАИ, ибо деньги от самоучек за допуск к экзамену бурной рекой уже потекли не в школу (ух, загнулись бы, дармоеды!), а в городскую казну, из которой потом обещали вылиться на нужды… ГАИ.
Решив, что «кузнец» в лице автошколы ей не нужен, свои экономические и прочие отношения с будущими водителями ГАИ взялась строить сама. И, добивая конкурирующий клан автошкол, в качестве наглядной агитации демонстрирующий преимущества самоподготовки, в отделениях МОТОТРЭР она вывесила данные статистики об успеваемости учеников школ и обыкновенных самоучек. Из «агит-плакатов» просто перло, что процент сдачи с первой попытки у кандидатов в шофера, понатасканных профессиональным инструктором, лишь немногим выше, чем у тех, кто перенял водительское мастерство у пьяного соседа. То есть по уровню образованности разницы между учениками и неучами почти никакой! Вся разница (и весьма существенная!) лишь в экономии времени и средств…
Бурные финансовые потоки от самоучек настолько залили придорожным милиционерам глаза, что в угаре накопления капитала ГАИ не заметила множественных нарушений требований закона.
И благодаря подслеповатости гаишников самоучки, в частности, задвинули подальше пункт 21.3 Правил дорожного движения, который позволяет обучаться при самоподготовке только у инструкторов, имеющих соответствующий документ на право обучения. ГАИ как бы не заметила, что практически ни один из преподавателей, обучающих в индивидуальном порядке, не прошел аттестации и не получил лицензии на право обучения вождению. Ведь такие грамоты выдавались только автошколам, да и то далеко не всем!
Напрочь выпало из поля зрения ГАИ и то обстоятельство, что согласно статье 26 Федерального закона «О безопасности дорожного движения» самостоятельная подготовка допускается лишь в объеме соответствующих программ! Ха! Да кому ж из самоучек известно, как выглядят эти программы?
Осталось неисполненным и распоряжение московского градоначальника № 640 (впрочем, весьма спорное…), которое обязывало самоучек после самоподготовки пройти итоговую аттестацию в автошколах и получить свидетельство установленного образца. Столичные гаишники делиться клиентами с автошколами были не намерены, а потому плюнули на требование столичного мэра.
Тем временем, почуяв вкус халявы, ученик шофера начал митинговать: он потребовал не останавливаться на достигнутом, а идти дальше – к созданию в ГИБДД отделов сбыта. Тех самых, которые могут сбывать дефицитную продукцию из-под полы. И, выполняя пожелания трудящихся, цеховики в милицейских мундирах сделали процесс получения водительского удостоверения простым, как инфузория туфелька. Бесспорным лидером продаж водительских удостоверений по сниженным ценам и с праздничными скидками в середине девяностых годов стал начальник МОТОТРЭР на улице Ордынка товарищ А. В его ведомстве (или аналогичных МОТОТРЭР столицы по его звонку) выдавались водительские удостоверения при предъявлении в ассортименте долларовых купюр, бутылки хорошего коньяка и обещании пригласить его, грека, в русскую баньку…
Будучи наставником молодых, упомянутый менеджер по продажам обучил и оставил в столичных подразделениях МОТОТРЭР достойную смену продолжателей своего дела. Благодаря его новаторским методам еще и сегодня можно стать счастливым обладателем права рулить, даже не выходя из дома. Ну, в крайнем случае, создав лишь видимость присутствия за компьютером и за рулем!
Вторую бомбу на автошколы, таким образом, сбросила сама ГАИ.
Кандидатов в пилоты отворотили от автошкол и сами… автошколы. Во исполнение благой цели массовой подготовки водителей в городах и весях начали плодиться курсы, кружки, секции и прочие «учебные заведения», которые пообещали готовить будущих водил в строгом соответствии с нормативными документами, утвержденными Министерством образования, Министерством транспорта и ДОБДД МВД.
Пропуская через себя десятки тысяч кандидатов в водители, пожелавших учиться все-таки под руководством наставника, некоторые кружки скромно умолчали, что образовательными учреждениями никогда не были и становиться таковыми не намерены. Стало быть, не имеют ни лицензии, ни дипломированных специалистов, ни оборудования, необходимого для обучения. И что по окончании процесса (кстати, вставшего каждому ученику примерно в три тысячи рублей) вместо свидетельства об окончании автошколы (или – того хлеще – сразу водительского удостоверения!) будут выдавать лишь устную благодарность за оказанную «автошколе» честь и материальную помощь. А в лучшем случае – похвальную грамоту, пригодную для использования лишь в гигиенических целях…
На резонный вопрос кинутого гражданина: «Что это было?» – в ГАИ всегда с удовольствием объясняли, что «данное, с позволения сказать, учебное заведение автошколой вовсе не является, а посему правила сдачи экзаменов на вас как на выпускника автошколы не распространяются». И значит, через тернии к звездам надо пройти самому. То есть после самостоятельной подготовки.
И будущий чайник, рискнувший сдуру обучиться как положено – за партой, смекнул: автошкола в законе – дорого и долго. Та, которая дешево и быстро, – не автошкола. А значит, учебник в зубы и на печку!
Третьей бомбой, таким образом, нерадивые автошколы подорвали и себя, и авторитет всех автошкол в целом…
Два последних фугаса государство сбросило на автошколы в начале 2003 года: сначала оно лишило их льгот на оплату аренды, а потом в пять раз увеличило арендную плату за помещения, вынудив тем самым поднять стоимость обучения с 4 до… 10 тысяч рублей! То есть до той суммы, за которую водительское удостоверение можно заказать с доставкой на дом…
Пользуясь счастливым случаем, ГИБДД (для нее стоимость аренды, как ни странно, осталась прежней) на фоне неизбежно растущей стоимости обучения демонстративно опустила плату за допуск к экзамену после самоподготовки, снизив ее почти вдвое. И тем самым вновь продемонстрировала умение в условиях рыночной экономики по всем правилам коммерции бороться за каждого клиента.
С учетом новых, вынужденно сложившихся цен на школьное обучение в 2007 году и сниженных цен на допуск к экзамену самоучек, из десяти кандидатов в «пилоты» сесть за парту пожелали только… трое. Остальные (не рискующие удостоверения покупать) предпочли, разумеется, весьма сомнительную самоподготовку.
И даже при том, что для большинства из них МОТОТРЭР останутся фильтром, отсеивающим совсем безнадежных, вовсе не факт, что на дорогу с правами вылезут те, кто имеет право на дорогу…
Не исключено, таким образом, что уже в скором будущем придется, увы, собирать новый «урожай». И случившееся в минувшем году увеличение общего числа ДТП на 3 процента, видимо, еще немерено возрастет. Равно как вырастет и без того подскочившее в минувшем году число погибших на дороге. А к возросшему числу ДТП с особо тяжкими последствиями присовокупится – не дай бог! – сколько-нибудь еще.
…Если неравные условия, в которые поставлены сегодня два процесса обучения – самостоятельный и школьный – сохранятся в будущем, дурной пример может стать заразительным. И самоучки будут садиться не только за «штурвал» автомобилей: на самоподготовку перейдут летчики-истребители, командиры подводных лодок и машинисты электропоездов…
Покувыркаемся?…
ПОЛУЧАЕМ ВОДИТЕЛЬСКОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ
Меняя водительское удостоверение с истекшим сроком действия или получая новое взамен утраченного, помните, что вы имеете право выбрать одно из двух удостоверений, имеющих на территории РФ одинаковую юридическую силу: пластиковое и традиционное картонное. Получение первого, называемого «коммерческим», считается менее выгодным по двум причинам: оно в 4 раза дороже картонного и к нему нужна только цветная фотография, изготовленная исключительно в стенах МОТОТРЭР. Второе же удостоверение приемлет как черно-белую, так и цветную фотографию, сделанную вами в любой фотостудии.
Еще в декабре 1999 года Постановлением Правительства № 1396 отменена ранее существовавшая практика сдачи экзаменов для получения водительского удостоверения взамен утраченного (похищенного или утерянного). Благодаря устранению столь серьезного препятствия, кабинет министров, таким образом, сам того не желая, предоставил всем фактическое (но не юридическое) право владеть по сути дела неограниченным количеством удостоверений. И сегодня в кармане у значительного числа водителей лежат два водительских удостоверения – якобы утерянное и позднее «случайно найденное» и дубликат, полученный взамен утраченного.
Несмотря на то, что пункт 43 приказа МВД РФ от 20.07.2000 года № 782 прямо указывает, что утерянное водительское удостоверение считается недействительным и в случае обнаружения подлежит сдаче в ГИБДД, ни один трезвый водитель не торопится с находкой снова прощаться.
