Прежде чем вложить в пачку шоферских документов сторублевую купюру, которая по заведенной еще нашими предками традиции должна демонстрировать инспектору ДПС ваше намерение отделаться преподношением, вспомните: возросший аппетит придорожных милиционеров намедни вынудил их внедрить уникальный механизм вымогательства, в котором счет может идти уже не на сотню, а на тысячу. И даже – не на одну.
       Причем – в долларах…
      Выбравшись из кустов, инспектор ДПС лейтенант Н. подкрался к дороге так незаметно, что Алексей К. едва не наехал служивому на ботинки.
      Документики у Алексея оказались в полном порядке, что немало расстроило лейтенанта.
      – А вот у вас, уважаемый, пассажирка не пристегнута ремнем безопасности, – обнаружил-таки инспектор. – Так что протокольчик составить на вас придется… Да вы не переживайте. Это всего пятьсот рубчиков штрафа.
      Оценив демонстративную нерасторопность инспектора, а также то обстоятельство, что время уже перевалило за полночь, Алексей предложил:
      – Если можно, побыстрее, пожалуйста…
      – Побыстрее будет дороже, – хитро улыбнулся инспектор. – Двойной тариф.
      – Ради бога, – обрадовался Алексей, – вот вам штука, только не надо никаких протоколов.
      Едва две мятые купюры перекочевали в карман лейтенанта, как вдруг его глаза заблестели и он, склонившись над самым ухом Алексея, со злорадством произнес:
      – А вот ты, парень, и попал. Нет, я не сдам тебя прямо сейчас убэповцам за дачу взятки должностному лицу. Но я это сделаю, если мы с тобой не договоримся о цене твоей свободы.
      – У вас нет доказательств, – сообразил Алексей.
      – Ошибаешься, – ухмыльнулся лейтенант и выудил из кармана диктофон. – Эта запись дорогого стоит… На ней, как ты понимаешь, для суда останутся только произнесенные тобой слова «вот вам штука…». И пойдешь ты, мил человек, по этапу…
      Для пущей убедительности лейтенант вытащил из планшета Уголовный Кодекс и торжественно зачитал: статья 291 – дача взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий или бездействие наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.
      Деньги Алексей собирал по всем сусекам и кошелькам. А, когда карман отяжелел ровно на полторы тысячи зеленых, под покровом ночи дрожащей рукой протянул их инспектору.
      – Да нет, дружище, – осклабился лейтенант. – Ты их во-он там под дерево положи. Там же и пленочку найдешь…
      Придя домой, Алексей впопыхах откопал свой старенький диктофон и под урчание доносившегося из его чрева до боли знакомого голоса облегченно вздохнул: лейтенант не обманул.
      …Историй, подобных этой, пока, слава богу, немного: милицейское ноу-хау лишь начинает, похоже, шествие по российским дорогам. И не оставляет за собой, как правило, никаких следов. Чистая работа. При отсутствии (что чаще всего и случается) доказательств вымогательства обращаться в органы пострадавшие не торопятся – у самих нередко рыльце в пуху.
      Эксперты считают, что единствененной более-менее эффективной мерой противодействия таким трюкам может быть только адекватная мера: заранее включенный такой же диктофон. В случаях, когда намек о благоприятном исходе дела при помощи добровольных пожертвований звучит из уст инспектора ДПС (но в дальнейшем, разумеется, вырезается из сделанной лично им диктофонной записи), он остается на записи сделанной вами. И в дальнейшем может легко остудить пыл самого изобретательного мошенника в погонах. Ведь, от ответственности за дачу взятки освобождается тот, кто стал жертвой ее вымогательства.
      Даже если такая запись вами не производилась по причине отсутствия диктофона, возможно, целесообразно блефануть: мол, моя запись (пока вы не порезали свою) ничем не отличается от вашей, уважаемый инспектор. Как показывает практика, продолжение лицедейства в таком случае для инспектора уже сопряжено с неоправданным риском.
      Важно лишь помнить, что сделанная вами запись не должна содержать признаков исходящей от вас инициативы откупиться. В противном случае, вы сами подпишите себе приговор. А потому, во избежание повторения истории с Алексеем К., если вы становитесь жертвой скрытого вымогательства (с демонстрацией желаемой суммы на оттопыренных пальцах лейтенанта) вежливо переспрашивайте: так я не понял – вы хотите двести или триста? Определитесь, инспектор, может быть, пятьсот?
      Даже если ответом на подобные вопросы будет тупое молчание лейтенанта с демонстрацией желаемой суммы все на тех же пальцах, у суда, скорее всего, возникнут сомнения в вашей вине.
      Око за око, зуб за зуб, а диктофон – за диктофон…

       …Завтра идем трясти московскую ГАИ. Представляю, сколько валокордина или водочки приняли на грудь майоры и полковники в преддверии инспекторской проверки. Шутка ли сказать – на чистую воду их будет выводить не какой-нибудь там контрольно-профилактический отдел, который смеет поднять руку только на сержанта, а нечто посерьезнее – ДОБДД российского МВД.
       Проверять, правда, будем не все подразделения ГАИ: где-то, говорят, в окружных УВД «подопытные кролики» успели-таки дать «кому надо» на лапу.
       Черт с ними. И тем, и другим – Бог судья…
      (Из личного дневника подполковника Н.)
 
       День третий.
      М-да… Удивительный народ трудится на благо безопасности движения в московской «образцово-показательной» ГАИ: в минувшем году на ее незаконные действия в наш Департамент пришли 484 жалобы водителей, ставших жертвой незаконных действий сотрудников ДПС. Эти почти полтысячи заявлений составляют пятую часть от таких же жалоб, поступивших от водителей всей страны! Иначе говоря, каждая пятая жалоба на сотрудника ГИБДД в России приходится на столичных стражей порядка! Позор…
      Да, комиссию по работе с заявлениями граждан столичные гаишники создали, но она тотчас же умыла руки: а какой, говорит, резон возиться с жалобами, если информация о незаконных действиях сотрудников ГАИ подтверждается крайне редко – лишь в двух процента случаев! Мол, возводят на нашего брата напраслину, понимаешь…
      А вот потому и не подтверждается (и ослу ясно!), что жалоба, направленная в Управление ГАИ города, как правило, спускается на рассмотрение в тот же отдел, действия которого, собственно, и обжалуются!
      Мудрецы…
       День седьмой.
      Городу, как выяснилось, катастрофически не хватает спецмашин. Чего ж тут сетовать попавшему в ДТП на то, что выездной дежурный явился к месту аварии через пару часов, если в некоторых подразделениях спецмашин меньше положенного аж в… два раза!
      Между тем, если б не выпендривались руководители среднего звена (которым меньше Форда под заднее место не подавай), на одну такую иномарочку можно было бы приобрести парочку, а то и троечку машин попроще.
      Лиходеи…
       День девятый.
      Я так думаю: если бригада комбайнеров, отложив в сторону другие дела, выходит в поле и дружно собирает урожай, в «закрома Родины» пшеницы просыплется куда больше, нежели «до» или «после». А вот в столичном ГАИ, как выяснилось намедни, наоборот: во время проведения спецмероприятия «Нетрезвый водитель», когда почти все «комбайнерские» силы брошены на борьбу с «урожаем» – на сбор поддавших, их вылавливают куда меньше, чем в другие дни. В Северо-Восточном округе столицы, например, в дни несения службы в обычном режиме (когда дело есть до всего…) алкоголиков за рулем ежедневно хватают пачками по 15-20 человек!
      А вот во время спецоперации (когда ни до чего другого, по сути, дела нет) вынимают из-за баранки только… семь разящих перегаром тел.
      Куда ж деваются остальные? Или никуда? Просто во время спецмероприятий неуклонно растет благосостояние приставленного к дороге сержанта?
      Загадка…
       День одиннадцатый.
      Ни один профессор арифметики не сумел нам объяснить, как количество раненых в бою красноармейцев может превысить численность самой армии.
      Доказать, что из арифметических правил бывают приятные исключения взялась лишь столичная ГИБДД. По отчетным данным, предоставленным московскими коллегами, в прошлом календарном году в Москве они пресекли ровно 1 миллион 800 тысяч нарушений ПДД. Ай, да молодцы!
      Да только вот неувязочка вышла: в прошлом году и первые два месяца года нынешнего им было выдано всего 1 миллион 200 тысяч бланков административных протоколов и постановлений-квитанций, которыми эти нарушения могли быть оформлены. На каком заборе отмечены имена еще 600 тысяч?
      А если учесть, что значительная часть протоколов и постановлений была испорчена или утеряна, то на зависть профессорам можно сделать вывод: лучшее место получения статистических данных – не просто потолок, а потолок в кабинете начальника ГАИ.
      Вот оно – социалистическое стремление жуликов перевыполнить план. Причем, любой ценой…
       День тринадцатый.
      Вчера нас поверг в изумление потрясающий факт: в нарушение приказа министра внутренних дел московская ГАИ обзавелась инспекторами ДПС в количестве 560 голов (впрочем, наличие последних вряд ли можно подтвердить), не имеющих соответствующего их должности образования! При инспектировании подразделений ДПС Северо-Западного и Юго-Восточного округов столицы зачет по Правилам дорожного движения из 54 инспекторов ДПС сдали только… 8.
      Сюжет для программы «Очевидное-невероятное»…
       День семнадцатый.
      Сегодня вспомнилась старая сказка по репку: тянут-потянут – вытянуть не могут. Московская ГАИ как тот дед с внучкой – тоже не может… В ГАИ Северо-Западного, Северо-Восточного и Юго-Восточного округов столицы, например, валяются дела, не рассмотренные еще с 2004 года (это притом, что срок их рассмотрения не может превышать двух месяцев!). Ко всем материалам прилагаются водительские удостоверения, задержанные у нарушителей. Последние (то есть, нарушители) уже давным-давно плюнули на ГАИ, показали им кукиш, получили дубликаты удостоверений и тихо посмеиваются над беспомощностью милицейской власти.
      И поделом!
       День двадцатый.
      Говорят, что в столице за тысячу долларов можно откупиться от инспектора ДПС, пытающегося составить протокол за управление транспортным средством в нетрезвом состоянии. Утверждают также, что за гораздо большие деньги можно развалить и дело, уже дошедшее до врача-нарколога. Не знаю, бескорыстно ли трудились над этой задачей сотрудники ГИБДД трех проверенных округов, но выяснилось, что нетрезвые шоферские личности представали перед врачами-наркологами гораздо чаще, чем перед судом: количество прошедших медицинскую экспертизу и получивших заключение «нетрезвое состояние» превысило число составленных протоколов.
      Куда девались неучтенные алкаши, комиссии установить не удалось…
       День двадцать третий.
      Управление ГАИ столицы, оказывается, стало автором «ноу-хау»: если кто попал по пьянке или отказался от медицинского освидетельствования (то есть рискует лишиться права управления), у него нет надобности нанимать адвоката и пытать судьбу. Проверка показала, что достаточно найти доброго «дядю» в столичном Управлении ГАИ, которые заставят низовые подразделения ГИБДД принести им материалы дела на блюдечке – без письменного заявления водителей, по собственному почину благодетелей.
      А там, глядишь, или сроки пройдут, или уборщица дело под шкаф заметет…
       День двадцать пятый.
      Мне повезло: на проверяемом мною участке работы хорошего обнаружено, конечно, мало, но еще меньше радостного удалось наковырять моим коллегам в деле розыска похищенных автотранспортных средств и регистрации, проведения техосмотра, приема экзаменов и выдачи водительских удостоверений.
      Ведь там – совсем беда…
       День последний.
      На оперативном совещании, где каждый из проверяющих докладывал о проделанной работе, царила подавленность… Впервые за много лет моей службы в органах на оперативке я только и слышал: «Управление ГАИ Москвы самоустранилось…», «не выполнило…», «оставило без ответа», «не контролирует», «не уделяет», и вообще «нарушает закон в целом и приказы МВД, в частности».
      Вот чего я не понимаю: не в деревне «Тупорылкино» такое творится. И не в селе «Беспределкино». Такое творится в Москве! Там, где все это каждый день, каждый час, каждую минуту видят, слышат, а порой и ощущают на себе государевы мужи. Сильные мира сего… Им нравится.
      А мне, слава богу, до пенсии осталось совсем чуть-чуть. Скорее бы! Лично у меня смотреть на всё это уж больше нету сил…

       Хроники дорожно-транспортных происшествий с участием высокопоставленных государственных чиновников и рядовых сотрудников милиции, которые по понятным причинам не охватывают полный набор дорожных трагедий, даже в сокращенном виде заставляют содрогнуться: государственные мужи на пару со своей шоферской братией и милицейским сопровождением вступили на дороге в необъявленную войну с верноподданными.
       Как, впрочем, и сами с собой.
       С гражданских водителей взятки – гладки: они не обещали исполнять закон. Но не гладки для тех, кто клялся на верность милицейской присяге…
      С этим приходится мириться: правила дорожного движения снисходительно позволяют плевать на самих себя транспортным средствам, не только разукрашенным под милицейские, медицинские или пожарные, но и всем прочим, которые просто взревели сиреной и засверкали маячком. Самый главный российский суд – Верховный намедни признал, что требование ПДД уступать дорогу даже таким автомобилям, нарушающим эти самые правила, очень правильное, и главное – очень законное требование. Они нарушают, а ты, мол, тварь дрожащая, не мешай им нарушать. Чиновнику у нас везде дорога, а электорату зато – почет.
      Не учел суд (а, впрочем, и не мог учесть, ибо мыслит лишь правовыми, но не нравственными категориями), что любой награжденный правом «ездить как хочу» (даже номера такие специально вешают «екх»), пересаживаясь после работы со служебного «льготного» на личный обыкновенный автомобиль, все еще чувствует себя чрезвычайно важной персоной. Трудно ему, понимаешь, так вот сразу, походя, опуститься до тех масс, из которых вышел.
      Посмотрите, как едет со службы на личном автомобиле только что сдавший смену гаишник. Да так же, как и на службе.
      Не случайно же личному составу всех подразделений ГИБДД периодически выдается бланк «торжественного обещания», не подписав который, придорожный милиционер может быть запросто отлучен от хлебного места не дороге. Среди прочих «библейских заповедей», которые инспектор ДПС клянется неукоснительно выполнять, содержится и «добровольно-принудительно» взятое на себя обязательство в свободное от несения службы время не нарушать ПДД и, в частности, не выезжать на дорогу после бурно отмеченного дня рождения тещи.
      Мол, устная присяга верно служить Отчизне и соблюдать Законы – фигня. Ты поклянись начальнику письменно и лично!
      И никого не смущает, что подписанные «обязательства» (впрочем, не обязывающие ровным счетом ни к чему) выглядят столь же нелепо, как выглядело бы, например, письменное обещание следователя по особо важным делам во время допроса не убивать подозреваемых.
      В одном из столичных подразделений ГИБДД, обслуживающих спецтрассу, его начальник после сбора подобных обещаний отправлял по «такому случаю» гонца (впрочем, делал он это и без повода) за бутылочкой «винца». После чего некоторая часть личного состава разбредалась по домам с явными признаками невыполнения только что данной клятвы.
      То ли от обиды на обманщиков, то ли потому, что водка была несвежая, но этот начальник (весьма еще, следует заметить, молодой…) дал однажды дуба аккурат после завершения клятвенной процедуры.
      …Рост числа милицейских обещаний «соблюдать», как выяснила недавно Генеральная прокуратура, обрушившись с проверкой на ГИБДД, оказался пропорционален росту нежелания их выполнять.
      Впрочем, подавляющее большинство нарушений всякого рода (не только, совершенных гаишниками по пьяной лавочке) учету не поддается. В сводку происшествий подобные деяния попадают (и то – не всегда) лишь в том случае, если при помощи милиционера организовалось ДТП, и нет никакой возможности на глазах изумленных пострадавших вывести лиходея из игры. Но, даже если «дядя Степа» вне всяких сомнений виноват еще и в организации двух трупов и трех покалеченных, из органов его уволят задним числом. Чтоб не порочил светлейшую репутацию и как непорочную барыню не портил статистику.
      Во всех остальных случаях практически любой, даже не находящийся при исполнении милиционер неуязвим… Безнаказанность расслабляет. И чем дальше, тем – преступно больше.
      А потому со всей пролетарской ответственностью можно смело заявить: если бы учитывались все дорожные прегрешения милиционеров и работников аналогичных структур, самый наиболее часто, дерзко и без крайней необходимости нарушающий ПДД контингент – это личный состав правоохранительной системы.
      Кто на гражданском автомобиле проехал на красный, выехал на встречную или демонстративно превысил скорость прямо на глазах у сотрудника ГИБДД? Токарь Иванов? Вот еще, чай, не дурак законченный… Лейтенант Петров! Ибо никакой сержант (а даже и майор!) не позволит себе, увидев подобное своему служебное удостоверение привлечь коллегу. Посчитайте, водители какого количества автомобилей без мигалок и кричалок умудряются безнаказанно проехать по Кутузовскому проспекту аккурат по разделительной полосе, отделавшись предъявлением служебного удостоверения? И поймете, что в России-матери, каждый второй – милиционер, каждый третий – чекист, каждый четвертый – прокурор.
      Искренне жаль денег американских налогоплательщиков: они кормят ЦРУ, которое бездумно выбрасывает миллионы долларов на пополнение и обновление списка сотрудников российских спецслужб. А зачем? Если внедрить в ГАИ обыкновенного инспектора ДПС, сносно ботающего по фене, умеющего непринужденно брать взятки и стелиться перед начальством (что не отличался от себе подобных), в центре столицы и на Рублевском шоссе эдак за полгодика он сумеет выявить весь костяк российских спецслужб! Да что там выявить – секретные агенты сами о себе по военному четко докладывать будут!
      А вот теперь пора сделать два чрезвычайно важных вывода с последующим выдвижением утопических для России идей.
      Итак, первый. Ответственность за нарушение закона должностным лицом, призванным по долгу службы этот закон охранять, должно караться в троекратном размере. Токарю Иванову – два года лишения, милиционеру Петрову – шесть.
      Ибо по статусу социальная ответственность последнего вообще неизмеримо выше!
      Вывод второй. В былые (правда, очень далекие) времена возвращаться со службы в милицейской форме было делом почетным: одни мамаши детей на ручки поднимали, смотри, мол, Васенька, вырастешь и будешь таким же суперменом. Другие мамаши детей милиционерами пугали.
      Теперь же у милиционерам по окончании службы принято переодеваться, ибо подросший и напуганный Васенька запросто может милиционеру в троллейбусе и морду набить.
      Конспирироваться сотрудники милиции научились по-хитрому. Когда не надо – я, мол, не милиционер. Видишь, мол, на мне штаны гражданские. А когда надо, ксиву – к чужому носу с задиранием носа собственного: я – милиционер заслуженный.
      А значит, столь мощное оружие, отпускающее грехи получше всякой там индульгенции, необходимо заставить в приказном порядке после смены сдавать. Вернул табельное оружие – верни в дежурную часть и ксиву. До следующего дежурства. И домой возвращайся не по встречной, а как все.
      Заодно и понятно станет, зачем Петров пришел на службу в органы: порядок навести или льгот приобрести…
      Привычное выражение «на меня наехали» органы с недавних пор приобрело новый, увы, весьма зловещий смысл.
      И теперь уже не переносный…

       Казалось бы: именно судьям, перед которыми теперь все чаще в качестве уголовников предстают сотрудники ГИБДД, хорошо известно, что милицейская братия грешна. Но даже при весьма неприглядном имидже придорожного милиционера судьи в «приговорах» по делам о нарушении ПДД, не моргнув глазом, почти всегда пишут, что не доверять гаишнику у суда оснований нет. Вроде как святой он…
       И – что удивительно! – самый гуманный в мире почти никогда не доверяет свидетелям со стороны даже притом, что последние еще ничем не замарали свою репутацию перед судьей.
       А почему?
      Приоткрытая сквозняком дверь в кабинете одного из столичных мировых судей помогла на этот вопрос найти оскорбительный для налогоплательщика ответ…
 
      – Козлов? – судья окинула взглядом туловище в милицейской форме, выросшее в дверях. – Заходи. Чай будешь?
      – Спасибо, Марь Ванна, некогда. Я опять кучу дел привез, – усаживаясь к столу, поделился гаишник. – Там в основном пьянка, встречка… Всё как обычно. Только вот комбат очень просил…
      – Да ты не мнись. Чего надо то?
      – Там дело Карпова по пьянке. Наши перестарались… Надо бы прекратить. И такое же дело Фурсенко. Генерал звонил – очень недоволен, что дело возбудили в отношении его друга. А вот Кузьмина хорошо бы по полной – потрепал она нам нервишки…
      – Ну, вы даете, – скривилась судья. – А если прокуратура опять внесет протест на мои постановления, твой генерал за меня заступится?
      – Так мы все… Все как один! Мы ж ради вас… Сами знаете!
      – Ладно, сержант. Пусть ваши алкоголики на заседание не приходят. Копии постановлений получат в канцелярии в среду…
      Довольный сержант, театрально взяв под козырек, попятился к двери.
      – А кстати, – остановила его Марь Ванна, – племянница машину купила, будет ставить ее у нас в округе на учет. Как думаешь, комбат подсобит?
      – Дык с радостью! Начальник по регистрации сидит в соседнем кабинете. Заодно техосмотр сразу сделает! И без очереди…
      Это звучит скучно, но об этом надо знать.
      Судья обязан быть беспристрастным, не допускать влияния на свою профессиональную деятельность со стороны кого бы то ни было, должен воздерживаться деловых связей, которые могут поставить под сомнение его беспристрастность или повлиять на исполнение им профессиональных обязанностей – так сказал 6 всероссийский съезд судей еще 2 декабря 2004 года, утвердив Кодекс судейской этики.
      А российская Конституция и Федеральный конституционный закон «О судебной системе» прямо указали, что судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей, равно как и независимо от чьей бы то ни было воли. В частности, от воли милицейской.
      А суды не вправе отдавать предпочтения каким-либо органам, лицам, участвующим в процессе сторонам по признакам их государственной принадлежности.
      Это – по закону. На деле же – еще и как отдают!
      А тех, кому отдают, не способен осадить даже закон «О судебной системе», в котором сказано, что «лица, виновные в оказании незаконного воздействия на судей, а также в ином вмешательстве в деятельность суда, несут ответственность, предусмотренную федеральным законом». Вплоть до уголовной! Ведь сегодня практически все руководящие (впрочем, нередко даже рядовые!) сотрудники придорожного ведомства могут снять трубку, позвонить судье и решить судьбу любого. Чем сами же открыто и хвастаются.
      Количество уголовных дел по факту вмешательства в деятельность судов, таким образом, должно быть возбуждено почти по количеству руководящих милицейских чинов.
      Но… Хоть кто-нибудь видел сотрудника ГИБДД, осужденного за порочную связь с Фемидой?
 
      Не будьте наивными: связь судебной власти с милицейской даже поощряется! Свести нос к носу сержанта Козлова и мирового судью Марь Ванну – по нынешним временам как-то мелко. С недавних пор принято работать с размахом – сводить нос к носу сразу весь судейский корпус с целым подразделением ГИБДД!
      Одна из первых таких смычек случилась еще 25 августа 2004 года. Тогда столичная управа ГАИ провела совещание с участием председателя Мосгорсуда товарищ Егоровой. В тот день (необъявленный «день падения независимости судей») милицейское совещание постановило: председателя городского суда при выработке способов борьбы с гражданами маловато будет. Надо чтобы общались не только высшие чины столичной ГАИ с высшими судейскими чинами Москвы. Надо чтобы встречались, братались и все остальные – которые пониже. Ну, чтоб по всей вертикали.
      А потому в протокол совместного совещания даже затесалась строка: руководству УВД всех административных округов Москвы организовать и провести совещания с представителями суда. То есть, договориться о том, как, кого и за что надо судить. Так, чтобы судебно-милицейский альянс исполнял одну музыку, на одном и том же инструменте, но под руководством одного – гаишного дирижера.
      (Кстати, именно на этом печально известном совещании столичные гаишники указали далеким от ПДД судьям, что разворот через две сплошные линии разметки вопреки ПДД следует квалифицировать как выезд на полосу встречного движения. Не оставив судьям выбора, гаишники поставили суды в глупейшее положение…).
       Судебно-гаишные междусобойчики так пришлись по душе милицейской власти (а, прежде всего, – достигнутые на них договоренности), что главный придорожный милиционер страны генерал Кирьянов в интервью одной из газет без всякого стеснения так и заявил: «очень важно дальнейшее совершенствование взаимодействия с Верховным Судом».
       Мол, местные уже основательно окучены!
       А на совещании по случаю проверки, учиненной в ГАИ Генеральной прокуратурой, все его участники, перевозбужденные призывом своего шефа, весной нынешнего года так и вовсе сошлись во мнении (о чем прямо и завили в пункте 11 протокола), что в некоторых подразделениях ГИБДД (которые, видимо, не торопятся идти супротив закона) не «обеспечивается надлежащий уровень взаимодействия с судебными органами». Неслухи…
      Отвоеванное гаишниками право игнорировать принцип разделения властей поддержал даже сам министр внутренних дел: год назад в своем указании «О дополнительных мерах по обеспечению безопасности дорожного движения» товарищ Нургалиев потребовал от региональных милицейских руководителей «организовать проведение координационных совещаний с руководителями судебных органов» с целью повышения эффективности привлечения водителей к ответственности. То есть, для того, видимо, чтобы разъяснить судьям: не надо, мол, глубоко ковырять дело о нарушении ПДД. Сказал инспектор ДПС, что Иванов превысил скорость, значит, так и было!
      Хм… Непонятно: а почему не проводятся совместные совещания судейского и шоферского корпусов? Наш то корпус чем хуже?
      Тем более что и судьям, и гаишникам за их работу платим мы…
      Конечно, дела о нарушениях ПДД, подведомственных исключительно, суду, можно было бы направлять судье не сержантом – полпредом комбата, а по почте, как это делается в странах, где полиция уважает закон, граждане – полицию, а судья – всех вместе взятых. Можно было прямо запретить устраивать судебно-милицейские смычки.
      Но в государстве, где до сего дня не принят второй по важности после Конституции Федеральный Закон «Об отмене телефонного права», исключение физических контактов гаишников с судьями на уровне совместных совещаний не помешает контактам телефонным.
      А это значит, что, отправляясь на судилище, не следует тешить себя иллюзиями на тему «всестороннего и объективного» рассмотрения вашего дела о якобы нарушении ПДД. Судью не остановит даже тот вопиющий факт, что по данным проверки, проведенной Генеральной прокуратурой, неумолимо растет число дел о нарушении ПДД, сфальсифицированных во имя плана, часть из которых, видимо, тоже попадает к судье.
      Будьте готовы к тому, что не верить инспектору ДПС у суда все еще нет оснований.
      У суда есть только основания верить…

       – Вот тебе и правосудие, – дядя Коля швырнул на стол постановление суда и смачно выругался. – Человек двадцать таких как я в зал пригнали и на каждого срок повесили – два месяца пешком! А которые пытались доказать судье, что знаки на Пихтовой улице развешены бестолково и сами заставляют выезжать на встречную, так даже по четыре месяца огребли!
       – Ты, дед, хочешь сказать, что судья не выяснила, почему на одной и той же улице водилы регулярно едут против движения? А знаешь ли ты, что судья, равно как и гаишник, просто обязан это делать, чтобы причину нарушения истребить?
       – Не знаю, – пробурчал дядя Коля, – но нутром чую…
       Дабы выяснить, чует ли нечто подобное гаишная рать, мы немедленно снарядили «экспедицию» и отправились к постам ДПС…
      По дороге мы как «отче наш» заучили статью 24.1 Кодекса об административных правонарушениях, из которой дяде Коле стало предельно ясно: ежели он чего нарушил, то всякий гаишник или судья, взявшийся привлечь дядю Колю по всей строгости закона, обязан выявить причины и условия, способствовавшие нарушению ПДД. А затем, обобщив разведданные, передать их заинтересованным органам и организациям, которые возьмутся эти самые причины и условия жесточайшим образом искоренить… Ну, чтобы дядям колям больше нечего было нарушать.
      На всякий случай мы вызубрили и статью 19.6 Кодекса, карающую штрафом те органы и организации, которые из-за собственного разгильдяйства не сумели выявленные причины и условия нарушений ПДД по представлению ГАИ или суда устранить.
      …Стационарный постпикет ДПС № 966, что примостился на кольцевой автодороге, встретил нас в лице лейтенанта Рыбакова.