Даже незначительное на первый взгляд ДТП может обернуться весьма серьезным ударом по семейному бюджету, если (при отсутствии у вас полиса обязательного страхования гражданской ответственности) за слегка помятыми бампером и капотом окажутся скрытые повреждения в виде убитого при ударе движка и деформированного кузова. Ибо на вас, как на виновную сторону, может быть, таким образом, возложена материальная ответственность за причиненный ущерб в самых немыслимых размерах.
      Помните, что вас, как участника ДТП, противная сторона вправе пригласить на осмотр причиненных вашим автомобилем повреждений не менее чем в трехдневный срок до дня осмотра. Нарушение сроков приглашения, впрочем, не всегда является признаком некомпетентности истца: возможно, он делает это умышленно, дабы не дать вам возможности принять участие в оценке.
      По форме приглашения для участия в оценке ущерба можно судить о степени юридической подкованности истца. В случае если приглашение поступило в виде телеграммы с уведомлением, и к тому же своевременно, это признак квалифицированного подхода пострадавшего. И, возможно, его иск будет вполне обоснованным.
      Если же вы не были надлежащим образом извещены о времени и месте осмотра поврежденного автомобиля, но вам стало известно, где и когда, обязательно примите участие в оценке по собственной инициативе, ибо ваша точка зрения на оценку ущерба должна будет прозвучать прямо на месте осмотра в письменном виде.
      Участвуя в оценке, осматривайте автомобиль, смело фотографируйте повреждения и полученные фотографии не выпускайте из рук аж до завершения судебного процесса.
      Ознакомьтесь со справкой, которую выдала ГИБДД участнику ДТП. Обратите внимание на то, как ГИБДД определяет в справке ваш правовой статус. Если в справке указано, что вы являетесь «…другим участником происшествия», то, скорее всего, решение о чьей-либо виновности в ДТП еще не принято. Однако это вовсе не значит, что вы должны отказаться от дальнейшего осмотра. Свой статус вы должны установить для того, чтобы знать, в каком качестве вы принимаете участие в осмотре и как он будет отражен в акте. Будет правильно, если при отсутствии решения ГИБДД о вашей виновности в акт осмотра вас занесут в качестве «заинтересованного лица».
      Если сторона истца во время осмотра преследует одну цель – выявить как можно больше повреждений и, соответственно, увеличить сумму желаемого возмещения, то ваша цель – понять, насколько профессионально производится осмотр, какие допускаются ошибки, все ли отражается в документах. В дальнейшем полученная информация может послужить снижению размера иска либо полному отказу в возмещении ущерба из-за недостаточно мотивированного оформления иска и халтурно составленной калькуляции. Именно поэтому вовсе не следует вслух обращать внимание истца на его ошибки, не советовать, а тем более не настаивать на том, чтобы именно ваша версия получила отражение в акте.
      Перед подписанием акта зачеркните все пустые строчки, в которые потом, без вашего ведома, можно вписать еще два десятка повреждений на две тысячи долларов. Если в акте вам присвоили статус «виновника», «ответчика» или «нарушителя», а также в случае, если в акте имеется какая-либо иная запись, отличная от «заинтересованного лица», укажите, что участвуете в осмотре именно в качестве «заинтересованного лица». Затем напишите коротко и ясно: «Не согласен» – и только после этого распишитесь. Помните, что вы не обязаны заявлять в устной или письменной форме, с чем именно вы не согласны.
      До судебного заседания у вас для этого будет еще вполне достаточно времени…

       К семидесятилетней годовщине сталинских репрессий российская ГИБДД озаботилась созданием единого банка компрометирующих данных на всех сидящих за рулем – она завела досье не только по грубым, но и по всем подряд совершенным ими нарушениям ПДД.
       И теперь на стол судьи при рассмотрении даже самого не самого тяжкого нарушения ложится и морально давит не только список прежних серьезных «боевых заслуг» каждого из нас, но и самых мелких – не стоящих выеденного яйца.
       И, что печально, – даже тех, по которым вина «преступника» полностью искуплена, а дело навечно списано в архив…
      Холодной осенью девяносто седьмого Владислава Кузнецова вполне по заслугам лишили права управления на целый год. По ходатайству, за добросовестное отношение (как предусматривал старый Кодекс) к социалистическому труду и за примерное поведение на работе и в быту срок лишения начальником одного из отделов ГАИ был сокращен до полугода.
      Завязав с прошлым, Кузнецов, что называется, вышел «на волю» с чистой, как он искренне полагал, совестью. И в назидание потомкам административных правонарушений более не совершал.
      Старый грех напомнил о себе спустя три года – при замене старого водительского удостоверения на новое в МОТОТРЭР из компьютера вывалилась запись о некогда совершенном Кузнецовым правонарушении. И лицо в окошке, с ехидной ухмылкой произнеся загадочное «ага!», многозначительно добавило:
      – Вам, товарищ, придётся недельку обождать…
      В отличие от соседей по очереди, получивших новый документ уже наутро, Кузнецов обзавелся новыми правами многим позже, ибо его, якобы склонного к совершению тяжких правонарушений, тщательно проверяли по каким-то базам данных на предмет возможного рецидива.
      Летом 2002 года при получении временного разрешения на право управления взамен утраченного, другой сотрудник МОТОТРЭР, высунувшись в окошко, подчеркнуто членораздельно, так, чтобы слышала вся очередь, предупредил Кузнецова:
      – Злостным нарушителям-лишенцам мы документик просто так не выдаем! Вам придется побегать…
      Спустя полгода Кузнецов, уже шарахающийся от всех гаишных кабинетов, волею злого рока, впрочем, вновь оказался у «окошка № 6». Упитанный майор в амбразуре, заглянув в компьютер, сделал круглые глаза и воскликнул:
      – Ба! Так вас пять лет назад лишали! И вы еще набираетесь наглости о чем-то просить?
      И у Кузнецова сдали нервы.
      Сообразив, что старое (забытое Богом, но не ГАИ) дело будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, что очередь в окошко № 6 будет и впредь с любопытством и презрением разглядывать злодея, а ему всякий раз при этом придется доказывать, что «к старому возврата больше нет», Владислав подался с жалобой в Тверской районный суд…
      Федеральному судье пришлось разрешать каверзный вопрос: надо ли признать незаконным сбор сотрудниками ГИБДД компромата о Кузнецове по делам давно минувших дней и его последующее ничем не ограниченное использование?
      Требуя аннулировать в гаишном досье компрометирующие его сведения, Кузнецов вполне справедливо указал судье, что в соответствии со статьей 4.6 Кодекса РФ об административных правонарушениях, он считался подвергнутым наказанию в течение только одного года со дня окончания срока лишения. Из этого следует, что его «судимость» уже давным-давно погашена! И поскольку выходит, таким образом, что он не «не состоял», «не привлекался», «не сидел», к нему не могут применяться правовые последствия по нарушению ПДД, случившемуся аж пять лет назад!
      Да и статья 23 российской Конституции гарантирует Кузнецову право на неприкосновенность личной тайны, защиту чести и доброго имени! А какое уж тут доброе имя, ежели в очереди себе подобных у окошка № 6 довелось трижды принародно быть «раздетым»?
      Требуя у суда отказать Кузнецову, столичное Управление ГАИ, в свою очередь, прикинулось ягненком и без тени смущения заявило: сведения, хранящиеся в картотеке ГИБДД, используются исключительно в служебных целях и носят закрытый характер. И поскольку они утратили юридическую силу и значимость, то не влекут за собой каких-либо последствий, а стало быть, не ущемляют ничьих прав, свобод и законных интересов.
      При этом никто из милицейских чиновников, участвовавших в процессе, так и не сумел объяснить, зачем же тогда так бережно хранится и периодически сливается давно протухшая, не влекущая никаких последствий, абсолютно никчемная информация? И почему в таком случае она неизбежно все же становится камнем преткновения при обращении в ГАИ?
      Впрочем, точка зрения защищающихся гаишников понравилась «тверскому» судье больше, ибо к таким устаревшим сведениям привыкли выказывать повышенное любопытство и сами люди в мантии: изучив пожелтевшее досье, они, как правило, вскидывают брови и назидательно качают головой: «Ээ… батенька. Да вы – рецидивист… Хотел было вас оштрафовать. Аннет. Лишать придется…».
      И на защиту права гаишников собирать пожелтевшее досье после долгих судебных испытаний встал не только Тверской районный суд и столичная прокуратура, но и по кассационной жалобе – судебная коллегия Московского городского суда.
      И в биографию Кузнецова, однажды перекочевав из гаишной базы данных, навечно так и влипла пощечиной строка: пожизненно виновен…
      Кланяться судебной власти с прошением аннулировать записи о привлечении к административной ответственности по делам столетней давности, как показывает печальный опыт, бесполезно: государство своим гражданам зла не помнит – чтобы не напрягать память, оно хранит его в компьютерном досье.
      И уже сейчас власти начали применять правило «двойного возмездия»: гаишники и судьи, учитывая дела давно минувших дней, наказывают по самой «верхней планке», а страховщики, возможно, скоро будут сдирать с каждого нарушившего пять лет назад ПДД еще тыщенки две, с учетом нового «нарушительного» коэффициента.
      И еще не факт, что при колоссальном соблазне накормить страховщиков и получить свой «честно» заработанный процент придорожная милиция не начнет фальсифицировать дела.
      Стало быть, уже сегодня никак нельзя демонстративно плевать на «сущий пустяк» – постановление о сторублевом штрафе, ибо не обжалованное, вступившее в законную силу, оно со временем обойдется стократ дороже.
      Печальный факт: по данным опросов, в 28 процентах случаев водители, привлеченные к административной ответственности, с предъявленным обвинением не были согласны, ибо не нарушали, но предпочли не жаловаться и пыль не поднимать. Именно эта часть сидящих за рулем оказалась в числе первых, кого система повального учета нарушений уже выдавливает на обочину дороги.
      А значит, во избежание двойной кары не стоит отказывать себе в удовольствии (при наличии достаточных оснований) катать жалобы на действия сотрудников ДПС по составлению протокола и квалификации якобы совершенного вами нарушения и добиваться признания обвинения бездоказательным, а постановления о штрафе – вынесенным с нарушением процессуальных норм.
      Ибо, оступившись однажды и не встав на защиту самих себя, мы кроме всего прочего будем обречены всю оставшуюся жизнь (даже трижды искупив свою вину) вопреки закону еще и носить на бренном теле позорное клеймо…

       Совершив обряд причащения к граненому стакану, поклянитесь самому себе, что в ближайшие сутки не дерзнете подойти к своей машине. Нет, не в том смысле, чтобы сесть за руль и, упаси бог, дать деру. А в том, чтобы вовсе не оказаться рядом с автомобилем. Ведь, с некоторых пор у гаишников и судей в пыль стерлась разница между гражданином, гуляющим во дворе с собачкой, и гражданином, изрыгающим из-под баранки пары алкоголя.
       А все потому, что, и тот и другой, на свою беду, заказаны свыше…
 
       История первая.Настроение у Ивана П. было испорчено с самого воскресного утра: коробка передач на его «БМВ» из-за пробитого поддона напрочь лишилась масла и едва не приказала долго жить. А потому на буксире ему пришлось тащить «бэху» сначала на сервис, где факт преждевременной кончины коробки передач был признан специалистами, а после обеда и домой – по причине отсутствия у сервиса необходимых запчастей. Утехой могло служить лишь одно: на вечернем мальчишнике можно смело оттянуться по полной – за руль-то уж теперь точно не сядешь.
      …Далеко за полночь вернувшись домой навеселе, Иван Владимирович остановился возле двери свой квартиры и приготовился звонить, как вдруг сообразил, что будить родственников и показываться им, а особливо – теще, в столь пикантном виде, вовсе не следует. И неуверенно побрел к убитой машине за связкой ключей.
      Как в плохом детективном романе на его голову тут же свалились подрулившие к нему инспектора ДПС.
      – Ба! – воскликнул один из них, – так вы, уважаемый, просто в хлам!
      Иван Владимирович сей факт не отрицал. Но категорически отверг обвинение в управлении припаркованной во дворе, временно обреченной быть недвижимостью, «бэхой».
      – Да нам по барабану, – дружно признались гаишники. – Ты, главное, вот здесь напиши, что на экспертизу ехать не согласен.
      Иван Владимирович, впрочем, на провокацию не поддался и разборчиво, крупно, чтобы и слепому было видно, написал: «согласен».
      Добавив в протокол о направлении на экспертизу перед словом «согласен» частицу «не», гаишники с чувством выполненного долга отстали.
      Не отстал только суд. Мировой судья судебного участка № 145 столицы Слизкова, изучив заказ-наряд из автосервиса на выполнение ремонтных работ коробки передач и заключение эксперта о невозможности эксплуатации автомобиля в ту злополучную ночь, презрительно хмыкнула и заявила, что склонна верить только милиционерам. По той же причине она пустила по боку показания соседей Ивана Владимировича, которые в один голос утверждали, что рожденный в ту ночь ползать, летать на своей «БМВ» Иван не мог…
      Да и как было верить подсудимому и свидетелям, если инспекторы ДПС, положа руку на сердце, признались судье: за автомобилем «БМВ» под управлением Ивана Владимировича П. они гнались издалека, прежде чем настигли его во дворе…
       История вторая.Телефонный звонок разбудил Сергея И. около двух часов ночи. Зевая в трубку от души, сторож автостоянки сквозь сон выдавил что-то вроде «здрасьте» и попросил Сергея убрать машину с проезда на только что освободившееся место, потому как через его «Опель» ни проехать, ни пройти снегоуборочным машинам. И если они уже засыпали снегом его машину наполовину, то к утру и совсем похоронят под сугробом.
      Поеживаясь от холода, Сергей принялся расчищать дорогу своему «Опелю», дабы освободить его из снежного плена. Сердобольный сторож, учуяв от Сергея запашок и разглядев неуверенную походку, во избежание аварий на вверенной ему территории предложил:
      – Давай я сам за баранку сяду. От греха подальше…
      Из этой затеи, впрочем, ничего не вышло: «Опель» намертво занял высоту на занесенном снегом бугорке. В третьем часу ночи к делу привлекли водителя проезжавшей мимо «девятки»: «Опель» подцепили на тросе и попробовали снять с бугра. Попытка, впрочем, тоже оказалась тщетной…
      Свидетелями сцены «Бурлаки на Опеле» волею злого случая стал экипаж машины боевой, поголовно состоявший из сотрудников ГИБДД Юго-Восточного округа столицы. Ничто, однако, не предвещало беды: заботливые гаишники дружно впряглись в работу и на «раз-два» принялись сталкивать автомобиль с горы…
      Осенило их не сразу. Но когда крамольная мысль обошла все извилины, физический труд уступил место умственному:
      – Да ты, брат, пьян! А ну-ка, гони документы!
      К шести часам утра дело в отношении Сергея И. по факту управления автомобилем в состоянии опьянения было состряпано по всем правилам. А сам он – со следами наручников на запястьях отпущен домой.
      …Докладывая командиру батальона о происшествии, инспектор ДПС старшина Прокуратов, положа руку на сердце, признался в рапорте: автомобиль под управлением Сергея И. он целым экипажем преследовал черт-те откуда, прежде чем с трудом догнал.
       История третья.Дружеская попойка была в самом разгаре, когда в дверь квартиры Дмитрия Н. позвонил приятель:
      – Давай, Димыч, посмотрим твой рыдван. Понравится – прямо щас и куплю…
      Димыч заплетающимся языком нечленораздельно объяснил, что к смотринам и торгам, культурно выражаясь, не готов. А потому со словами «Посмотри, коляныч, сам!» вручил покупателю ключи от своего видавшего виды «Пежо» и вернулся к столу.
      Получасом спустя на пороге квартиры с выражением лица Муму, готовящейся к смертной казни, снова нарисовался коляныч:
      – Ты это… Не убивай меня. Я в темноте на заборчик наехал. Да там и повреждений-то всего – ничего: долларов на двести!
      Дружная компания вывалилась во двор и с пьяными прибаутками гурьбой обступила торчащий в заборе автомобиль.
      Еще через четверть часа к месту всеобщего веселья подъехала машина с гаишниками, видимо, вызванными заботливыми соседями.
      – Чья? – указывая пальцем на «Пежо», полюбопытствовал сержант.
      Димыч не то икнул, не то ответил: мол, моя будет…
      – На экспертизу поедем или как? – осведомился сержант.
      От такого поворота дел Дмитрий почти протрезвел:
      – Побойтесь бога, сержант! Я ж за рулем-то не сидел!
      – Понятно, – со знанием дела констатировал сержант, – стало быть, отказываешься…
      Спрятавшись в милицейском автомобиле, гаишник состряпал на Дмитрия протокол об отказе пройти медицинское освидетельствование на состояние опьянения.
      Докладывая командиру роты о случившемся, инспектор ДПС сержант К., положа руку на сердце, признался в рапорте: за автомобилем под управлением Дмитрия Н. он гонялся не менее часа, прежде чем с трудом догнал его во дворе.
      Здесь могла бы найти себе место история девятая, двадцатая и даже сорок восьмая – подобных немерено.
      Неохотно вспоминая такие, гаишники, не совсем загубившие в себе талант совеститься, признаются, что ни за какие коврижки не пошли бы на фальсификацию «пьяных» дел, когда б не требование милицейских боссов зарабатывать «палки».
      Управляющие процессом высасывания пьяных дел из трезвого пальца начальники подразделений ГАИ и командиры батальонов осознают, что в отчете перед вышестоящим начальством должно фигурировать как можно больше раскрытых «преступлений». Ведь, по их мнению, статистика выявленных нарушений ПДД, не имеющая роста, может быть расценена «наверху» не как симптом выздоровления автомобильного сообщества, а как признак гаишной лености.
      Не случайно же в неурожайный год (месяц, неделю, день…), когда количество возбужденных дел о нарушении ПДД оставляет желать лучшего, протоколы в тиши гаишных кабинетов составляются по данным из картотек на тех, кто, возможно, уже давно лишился колес, прикован к постели или того хуже – умер. Потому-то скроенные пиратским образом дела на гаишном жаргоне и называются… кладбищем.
      Более оголтелые в служебном рвении полковники для поддержания иллюзии высокой трудоспособности и рентабельности, сохранения высокодоходного начальственного кресла и приобретения за наличный расчет новых – еще более доходных кресел – снаряжают сержантов с плановым заданием на отлов живых псевдонарушителей. Не статистикой ударить по «пробегу», так совершить пробег по водительским карманам! Что так, что эдак – не внакладе!
      Поддерживать хорошо отлаженный механизм разврата отчаянно старается и судебная власть. Во всех известных в адвокатской практике случаях обвинения пешеходов в управлении автомобилем в состоянии опьянения, судьи верят в то, что вооруженные автоматами, мигалками, сиренами и правом передвигаться по дороге с любой скоростью и с нарушением всех правил, гаишники сумели выловить пьяного водителя в его собственном гараже не потому, что он никуда и не двигался, а исключительно потому, что не сумели задержать его по дороге, преследуя аж от Магадана!
      Во всех известных случаях судьи, безгранично доверяя обвинителям в запачканных погонах, соглашаются с ими же изреченным доводом о том, что у гаишников нет и не может быть корысти.
      …Получив многомиллионные долларовые вливания на программу повышения безопасности дорожного движения, гаишная братва, несомненно, возжелает доказать Президенту, что недаром проела (пропила, прогуляла…) народные деньги.
      Ведь, глядишь – еще дадут.
      А это значит, что к недостающим до плановых показателей выявленных за рулем алкоголиков совсем скоро присовокупятся и те, кто имел неосторожность устроиться грузчиком в винный магазин и, надравшись с утра пораньше, приняться за разгрузку набитого ящиками водки грузовика…

      Протягивая инспектору ДПС сторублевую купюру с искренним намерением заплатить штраф, каждый сидящий за рулем имеет шанс стать невольным участником милицейского эксперимента, в котором роли строго распределены. Гаишнику назначено быть временно честным, сотруднику УБЭПа – оперативным, а водителю – законченным уголовником.
      Последнему, увы, деваться некуда: он заказан по приказу свыше…
      Из письма заключенного Н.:
      «…Прости меня, мама, за то, что не рассказал тебе всю правду сразу – думал, обойдется. А вот теперь хочу, чтобы ты знала, почему я оказался здесь. И главное – что я не преступник.
      Так вот. В тот вечер по дороге домой меня остановил гаишник, заявил, что я превысил скорость и даже предъявил спидган. На удивление вежливо он пригласил меня в свою машину и, когда я сел рядом, сочувственно произнес:
      – А штрафчикто немалый. Триста рубчиков!
      По многолетней привычке спорить с ним я не стал, знаю – бесполезно. И вынул из кармана три сотни – мельче купюр не было. Гаишник как-то театрально посуровел и вскинул брови:
      – Это – взятка…
      Я ответил, что это – штраф.
      – Нет, – стоял он на своем, – взятка.
      Эту единственную за все время нашего дальнейшего общения фразу он повторил пять или шесть раз. И, что странно, – при этом своей авторучкой совершенно недвусмысленно показывал на планшет. Как я понял, на то место, куда следует положить деньги.
      Я и положил.
      Тотчас же, как в плохом детективе, возле моей двери вырос рыжий верзила, выволок меня из гаишной машины, мгновенно надел наручники и обыскал. Второй – чуть пониже ростом – сунул к носу удостоверение сотрудника УБЭПа и заявил:
      – Вы задержаны с поличным при попытке дать взятку сотруднику ГИБДД.
      Первая мысль, которая меня ошпарила, была не о взятке – взятку я не давал. Удивило другое: а откуда, собственно, убэповцы взялись? И лишь позднее один из них на следствии, ехидно улыбаясь во весь кривозубый рот, похвастал:
      – У нас все отработано, старик. Как только инспектор получает деньги, он жмет на педаль тормоза. Загоревшиеся стоп-сигналы на его машине – это приказ для нас брать тебя живым. Или, хаха, мертвым.
      Так вот, в тот вечер оперативники доставили меня в ОВД, сами же допросили и, казалось, отпустили с миром. Однако с того дня все и завертелось. Изо дня в день – почти два месяца – меня таскали на очные ставки с гаишником и убэповцами, заставляли признаться в том, что я дал взятку и что отпираться бессмысленно…
      Все это казалось глупейшим недоразумением, которое, конечно же, станет очевидным на суде. Но, увы, этого не случилось.
      Я помню твой недоуменный взгляд в зале суда и знаю, что из всего сказанного гаишником и судьей ты так ничего и не поняла. Да и как можно было разобраться, если все заседание длилось чуть более десяти минут…
      Но ты должна понять главное: я не виновен.
      Ну, разве что только перед тобой…».
      По неофициальным данным, в следственных органах сегодня в производстве находятся десятки уголовных дел в отношении водителей по фактам дачи взяток сотрудникам ДПС. В каждом из них в качестве основного доказательства вины водителя фигурируют только показания сотрудников ДПС, УБЭПа и диктофонная запись, на которой инспектор как пономарь долдонит одну и ту же фразу: «Это – взятка…».
      Гигантская часть сфабрикованных таким образом дел уже доведена до суда. Последний, как полноправный участник эксперимента, всегда выносит обвинительный приговор в рамках части 2 статьи 291 УК РФ, предусматривающей лишение свободы на срок до 8 лет. Правда, учитывая крайнюю сомнительность вины подсудимого в даче взятки и факт перенаселения российских тюрем, не всегда отправляет его на лесоповал: нередко водителю впаривают условный срок, а в лучшем случае – штраф в размере… не менее ста тысяч рублей!
      Совершенно очевидно, что эксперимент по изобличению водителей-взяткодателей, начатый неизвестным нам серым кардиналом с голубыми погонами, после своего успешного завершения в столице может быть – по заведенной традиции – экспортирован в другие города и веси.
      Впору задаться вопросами: кому и зачем, собственно, нужен конвейер по превращению водителей в преступников?
      Ответ очевиден: органам ГИБДД и УБЭПу.
      Первые, похоже, озаботились разрушением своего статуса взяточников и возвращением анекдотично звучащего имиджа «честный милиционер». Благодаря этому, не исключено, на костях водителей-уголовников вскоре будет раз и навсегда похоронена практика финансовых взаимоотношений между водителями и сотрудниками ДПС: никто из сидящих за рулем не захочет рисковать свободой, расстегивая на дороге кошелек. И когда деньги мимо кармана инспектора ДПС поплывут исключительно в государственную казну, придорожные милиционеры дружными рядами покинут свои тесные ряды. Ибо без прибавки к их скромной зарплате жалованье придорожного коллеги дворника покажется неправдоподобно большим.
      Смешно до коликов: с утра инспектор ДПС, озадаченный экспериментом, от денег напрочь отказывается, а после обеда, по окончании эксперимента, возвращается к привычному для себя ремеслу…
      Вторые по списку – опера из УБЭПа. Они отрабатывают свой хлеб, вопреки завещанию Суворова, не уменьем, а числом. Ведь снижение показателей по выявлению и раскрытию преступлений – не дай бог! – может отодвинуть очередь на новое звание или новую квартиру, привести к сокращению рабочих мест и пустить гвардию бойцов невидимого фронта по миру. Одним словом, чем больше число бандитов на одну душу населения, тем выше благосостояние «внутренних органов».
      Передавая деньги сотруднику ГИБДД, всяк сидевший за рулем, а теперь – на скамье подсудимых, искренне полагал, что он, таким образом, на месте оплачивает штраф за нарушение ПДД. При этом каждый из них ожидал не добрых молодцев с наручниками, а квитанцию об оплате штрафа. И не каждый из них мог сразу сообразить, что гаишникам брать штрафы на месте запрещено.
      Авторы эксперимента так и не вспомнили, что по смыслу статьи 291 Уголовного кодекса РФ субъективная сторона состава дачи взятки характеризуется виной в виде прямого умысла. Иначе говоря, виновный сознает, что он передает должностному лицу незаконное вознаграждение за выгодное ему действие или бездействие и желает этого. В нашем случае – за несоставление протокола.
      Поскольку прямой умысел доказать едва ли возможно, оперативники в качестве «неопровержимого» доказательства покушения на дачу взятки пускают в ход диктофонную запись, которая после далеко не студийной обработки выдает только выгодные для озвучивания в суде фразы. Одно из заключений фоноскопической экспертизы, проведенной в рамках возбужденного против гражданина Андронова уголовного дела, например, гласит, что на аудиокассете с записью разговора инспектора ДПС ОГИБДД ЮгоЗападного округа столицы Гусева и водителя Андронова «имеются нарушения непрерывности фонограммы, которые классифицируются, как стирание информации, и внесены после производства звукозаписи». Запись удалялась? конечно же? в тех местах, где инспектор объявляет водителю размер штрафа, провоцирует на дачу взятки, а то и вовсе занимается вымогательством. Поскольку пленка находилась только в распоряжении следственных органов, кроме них стирание звукозаписи производить, естественно, было некому.
      Между тем, как гласит статья 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий, а в их рамках и производства звукозаписи, является лишь наличие у органов сведений о признаках противоправного деяния и лицах, его подготавливающих. Иначе говоря, только в случае, если гражданин Н. готовился взорвать Большой Каменный мост, предать Родину или дать взятку сотруднику ДПС и это стало известно органам внутренних дел. А подсовывать диктофон каждому Иванову, Петрову или Сидорову по общепоисковому принципу: «А вдруг он предложит инспектору ДПС бабки?», подозревая всех и каждого, упомянутый закон не позволяет!
      Прибегают следственные органы и вовсе к избитому приему: поскольку свидетель не вправе отказываться от дачи показаний, а тем более – лжесвидетельствовать, они сначала привлекают водителя в качестве свидетеля собственного дела и выковыривают из него всю интересующую их информацию. А потом, когда ее можно легко повернуть против водителя, из свидетеля превращают его в обвиняемого. Последний по закону может хранить молчание. Но к чему? Ведь будучи свидетелем он сам на себя уже настучал!
      Таким образом, все материалы предварительного следствия собираются исключительно с обвинительным уклоном, чтобы любыми средствами «закрепить» результаты оперативного мероприятия и оправдать само его проведение. Экспериментирующие органы ГИБДД, дознания и следствия столь уверены в непогрешимости своего дела, что даже, как видно, не заботятся о чистоте эксперимента!
      Но, увы, ни один суд, выносивший приговор водителям за дачу взятки, не принял во внимание, что доказательства чьей-либо вины, полученные с нарушением закона, как гласит статья 75 УПК РФ, не имеют юридической силы.
      И значит, не могут быть положены в основу обвинения…
      А потому не стоит ждать милости от природы. Избежать милицейских застенков можно, лишь уповая на свод нехитрых правил и собственную сообразительность. Ибо приговоренный Дорогомиловским судом за покушение на дачу взятки к двум годам условно Ильдар Бичаров, нары не занял. И для всех «желающих» они пока свободны…
      Понятное дело – взятки лучше вовсе не давать. Никогда, никому, ни при каких обстоятельствах. Но уж если ваши 300 рублей по недоразумению все же перекочевали к инспектору, даже под дулом автомата не стоит в дальнейшем признаваться в своей причастности к ним. Ведь доказать, что купюры переданы лично водителем, следствию вряд ли удастся, ибо деньги не только не пахнут – они даже редко хранят на себе… отпечатки пальцев.