Поэтому он поспешил объявить о нейтралитете Ком-Гвардии. Он предложил всем правителям равноправный доступ к гиперпространственной коммуникационной сети в обмен на клятву о неприкосновенности нашей структуры. Таким образом, вот уже три столетия Ком-Гвардия служит нейтральным посредником между Великими Домами Лордов-Наследников, а также хранит и оберегает самое величайшее достояние – знания. Они не дают скатиться человечеству в беспросветный хаос варварства.
– Если уж кто из нас двоих поэт, так это вы, претор, – усмехнулся Эйден. – Мне хотелось бы знать, каково мнение Ком-Гвардии о вторжении кланов? Кое-кто на Куорелле величает гвардейцев просто-напросто предателями Внутренней Сферы. Это вас не беспокоит?
– Ком-Гвардия предпочитает в первую очередь заботиться о собственных интересах, – осторожно заметила Мелани Труа.
– Но вы давно уже не просто служаки или техи-связисты. У вас есть вооруженные силы, и именно ваша организация контролирует Терру.
Труа, казалось, чуть покоробила последняя реплика Эйдена.
– Войска нужны нам лишь для обеспечения безопасности коммуникационных сетей. Кроме того, они служат сдерживающим фактором от агрессии. Двадцать лет назад Четвертая Наследная Война чуть совсем не истребила своим пламенем Внутреннюю Сферу. Вожди Великих Домов захватили несколько ком-станций. У нас уже были все причины полагать, что Дом Дэвиона готовится атаковать Терру. Мы решились на милитаризацию из соображений крайней необходимости. К счастью, гвардейцы с честью выполнили задачу сдерживания. Но главная битва еще впереди.
Эйден в недоумении покачал головой.
– Странный обычай. Воины, которые не могут воевать. Абсурд какой-то получается.
Претор Труа вновь улыбнулась, на этот раз более откровенно.
– И среди лидеров Ком-Гвардии нашлись бы такие, кто согласился бы с вами, полковник. Не вслух, разумеется.
– И вы одна из них, Мелани Труа?
– Я уже говорила вам, что не имею права обсуждать подобные темы.
– Если Ком-Гвардия действительно стоит особняком от всех, зачем вам торчать на этой планете и хлопотать из-за каких-то там связанных.
– Я получила приказ заняться судьбой связанных. А приказы, как вы знаете, нужно выполнять, а не обсуждать, – заявила решительным тоном Труа. – Мое место здесь, на Куорелле. Задача – контролировать действия клановцев. И я повторяю, что не имею полномочий нарушать обычаи и законы тех, с кем временно приходится сотрудничать. Особенно если речь идет об оккупантах.
– Оккупантах, практикующих работорговлю?
– Полковник, мне кажется, что некоторые вещи не слишком сложны для понимания. В обитаемых мирах существует множество других точек зрения на сущность рабства. Не только клановская. Многие люди изъявляют желание стать воинами, но не по принуждению.
– Большинство из них не обладают Линией Крови. Без нее нельзя стать истинным воином, – проворчал Эйден. – Получив статус связанного, они обрели бы возможность на деле доказать свою силу. В честном бою отстоять право называться воином. Это же прописные истины! Даже у связанного вольнорожденного есть шанс отличиться и снискать славу.
– Мне трудно вам возразить, полковник. Вы говорите сейчас с позиции человека клана. А я слабо знакома с традициями и законами клановцев. Собственно, я и не собиралась с вами спорить. Просто пытаюсь вам объяснить, что мятеж на Куорелле – явление вполне естественное для Внутренней Сферы. Аборигены поступают вполне искренне, выказывая неповиновение. Они не желают, чтобы их захватили силой и бросили сначала в шаттлы, а потом в Т-корабли. Ведь их перебросят в неимоверную даль от родной планеты, в миры клановцев, чье точное местоположение никому не известно.
Эйден уловил в словах претора скрытый подвох. Мелани Труа исподволь пыталась получить информацию о местонахождении Империи Кланов – данные, в получении которых Ком-Гвардия, по всей видимости, очень заинтересована. В течение всего разговора Эйден продолжал следить за монитором, на котором появлялись отправляемые Жеребцом донесения о состоянии дел возле Випорта. Видя, что обстановка дошла до критической точки, Эйден тут же связался с Джоанной.
– Ты вступила в контакт с мятежниками? – спросил он.
– Да, один из них, кажется, желает переговорить с нами. Хотя он и так болтает без умолку. У них там что-то вроде примитивного мегафона на стене. Вот он и орет в него.
– Подсоедини меня к вашей линии, – приказал Эйден. – Я поговорю с ним через систему твоего боевого робота.
– Сделано, полковник.
– Катон!
– Да, сэр?
– Установи масштабную голограмму Випорта. Я хочу взглянуть на бунтовщика, с которым буду говорить. Хочу как следует рассмотреть его мерзкую рожу.
– Слушаюсь, сэр!
Над контрольным пультом командного центра вспыхнул шар видеопространственного передатчика. Крупным планом на экране появилось лицо человека средних лет. Первое, что бросилось Эйдену в глаза, – это неестественно красный цвет кожи и выражение какого-то легкого замешательства. Незнакомец настороженно, с чувством странной неуверенности смотрел с вершины городской стены, по-видимому, на расположившееся рядом с крепостью звено боевых роботов. Эйден подумал, что худое небритое лицо и узкие глаза сфероида делали его похожим на детеныша хорька. Существо, которое иногда способно перегрызть горло собственной матери. По щекам и лбу незнакомца текли крупные капли пота. Эйдена чуть не передернуло от отвращения. Вести переговоры с такой мордой – весьма сомнительное удовольствие.
– Я полковник Эйден Прайд, командующий гарнизонным соединением воинов Клана Кречета, – представился Эйден.
Сфероид испуганно вжал голову в плечи. Эйден понял, что Джоанна для пущего эффекта врубила громкоговорители боевого робота на полную мощность. Голос полковника, чуть искаженный аппаратурой, заполнил все пространство небольшой долины и подобно грому обрушился на город, заставляя людей в ужасе затыкать уши.
«Удачный прием, – подумал Эйден, – это может помочь вразумить мятежников».
– Назови себя! – приказал полковник.
Мгновение гнусный человек-хорек выглядел так, словно он был готов броситься со стены вниз головой. Наверное, он решил, что с ним разговаривает какой-нибудь призрак. Но затем он кое-как совладал с собой и медленно поднес мегафон к губам. Эйдена, наблюдавшего масштабную видеопроекцию, позабавил страстный, дребезжащий голосок повстанца.
– Я Джаррет Махони. Единственный, кто уцелел из ополчения Випорта. Люди выбрали меня главой общины. Я уполномочен вести переговоры с захватчиками.
Эйден брезгливо поморщился, услышав, как сфероид назвал свое второе имя. Джаррету, как и любому другому жителю Внутренней Сферы, оно передавалось по наследству. Он не заслужил его в бою за Родовое Имя. И хотя Эйден понимал, что местные обычаи в корне отличаются от клановых, ему все равно было неприятно, что кто-то еще, кроме воина-кровника, может претендовать на столь высокую честь.
– Джаррет Махони, я приказываю вам немедленно прекратить бунт, сложить оружие и сдаться. Звено боевых роботов стоит у стен вашего города. Эти пять боевых машин могут в считанные секунды сровнять ваш жалкий городишко с землей. Дальнейшее сопротивление бессмысленно.
– Вы превратите нас в рабов!
– Связанные – это не рабы. Их пребывание в подобном статусе является временным. Воины клана – вовсе не торговцы. Им не нужны живые игрушки...
Джаррет Махони рассвирепел.
– Не надо мне пудрить мозги пустой болтовней! – закричал он. – Мы не желаем улетать с Куорелля. Вы хотите затащить нас силой на свои корабли. Мы станем рабами! И не так уж важно, как вы нас будете называть. Это всего лишь отговорки!
– Никто тебе мозги не пудрит. Я пытаюсь тебя вразумить, Джаррет. Для вашего городишка хватит одного залпа наших боевых машин. Так что прекращайте всю эту канитель и сдавайтесь. Заодно предупреди своих людей, чтобы не делали глупостей.
Непонятно почему, но Джаррет Махони надолго замолчал. Потом отложил мегафон, наклонился, и Эйден увидел, что мятежник держит на руках двух ребятишек, мальчика и девочку. Дети были такими же краснокожими, как и сам Джаррет.
– Это мои дети, – сказал он. – Сын и дочка. Они не виноваты, что идет война. Ты хочешь убить их только для того, чтобы показать свою силу?
Эйден отключил связь и повернулся к Мелани Труа.
– Он желает смерти своих детей? – спросил полковник.
– Нет, скорее наоборот. Он опасается за их жизни. Ведь он не понимает всех тонкостей законов клана. Ему и в голову не приходит, что для клановцев жизнь вражеских вольнорожденных детенышей не имеет никакой ценности. Он надеется, что, увидев детей, вы все же отступитесь от своих намерений и оставите город в покое.
Эйден недоуменно пожал плечами.
– Я пока не вижу смысла кого-нибудь убивать. Это было бы непростительной тратой боезапаса. Но если они не сдадутся, я отдам приказ о нападении. А для воина не имеет значения, что именно копошится под ногами идущего в атаку боевого робота.
– Я не берусь растолковывать вам все, сэр, в конце концов, я лишь чиновник Ком-Гвардии и пыталась только пояснить приблизительный ход мыслей Джаррета Махони. – Эйден уловил оттенок горечи в голосе претора Труа, но расценил это лишь как недовольство его словами. Взглянув снова на экран с изображением Випорта, он обнаружил, что к представителю населения обращается Джоанна.
– Отпусти своих детей, – говорила она. – Для нас что ты, что они – это просто вольнорожденные подонки, таких мы убиваем, не задумываясь, даже когда они встречаются среди нас.
– Достаточно, звеньевой Джоанна, – сказал Эйден по частному каналу. – Угрозами мы ничего не добьемся.
– А чего нам добиваться? Предать Випорт огню – да и дело с концом, или можно пройтись сквозь этот городишко и передавить его глупых жителей «ногами» наших боевых машин.
– Подключи меня опять к вашему каналу, – попросил полковник.
Эйден был в замешательстве. Отношения между вольнорожденными родителями и их детьми являлись для него загадкой даже в клановых мирах. Какие чувства эти дети испытывали к своему отцу, что тот чувствовал по отношению к ним? И хотя Эйдену не раз удавалось прочесть что-нибудь о родителях и их отпрысках в некоторых из тайных книг, подобные взаимоотношения все равно оставались для него непостижимой тайной.
– Джаррет Махони! На военное командование не произвел никакого впечатления показ твоих маленьких детей. Понятий, к которым ты пытаешься прибегнуть, для нас не существует. Собери своих сограждан и оставь Випорт до того, как мы предпримем новую атаку.
Джаррет осторожно опустил детей, а затем уверенно поднес мегафон к губам.
– Мы не капитулируем, – произнес он. – Если вы настаиваете на сравнении, мы будем сражаться.
Эйден чуть не рассмеялся.
– Вы не можете драться с боевыми роботами без собственных машин. А все они на Куорелле уничтожены.
– Не все.
И прежде чем Эйден успел переспросить, что, собственно, Джаррет имел в виду, он увидел странную картину. Через городские стены неуклюже прогромыхала большая шагающая машина, которую Эйден поначалу принял даже за боевого робота, пока Катон не улучшил изображение. Машина была маленькой – маленькой и легкой, она стояла на четырех «ногах», а не на двух. Кабина всего лишь отделяла механика от внешней среды, но никак не смогла бы защитить его от снаряда.
– Ты ненормальный, Джаррет Махони? Это же просто агротехнический робот.
– Это наш боевой робот, полковник. Если честно, да, это обычный агроробот, но к нему мы приделали пару лазерных пушек плюс кое-что еще, почти каждый сантиметр его поверхности напичкан взрывчаткой, а также заминирован подход к Випорту. Этого вполне достаточно, чтобы взорвать все население и любую из ваших машин, если она приблизится к городским стенам. Думаю, тебя не заботят человеческие жизни, полковник, но все же знай, что у нас в заложниках несколько чиновников Ком-Гвардии и несколько техов клана, которых вы направили в Випорт. Хотя, скорее всего, тебе уже доложили...
Эйден тяжело вздохнул.
– Да, мне это известно, – произнес он. – Но тем не менее я требую, чтобы вы немедленно сложили оружие и сдали Випорт.
Эйден понимал, что, повторяя требование, он выполняет простую формальность, и поэтому не удивился, когда Джаррет Махони расхохотался и во весь голос гаркнул в мегафон:
– Вы не поверите, но нам действительно доставляет удовольствие видеть, насколько вы не цените человеческую жизнь, полковник! Это правда!!!
После этого краснокожий исчез за стеной.
Эйден повернулся к Мелани Труа.
– У них достаточно запасов на ближайшее будущее?
– Да. Но вам-то какое дело до этого?
– Нужно пораскинуть мозгами. Я не желаю уничтожать Випорт и собираюсь сделать это только в случае крайней необходимости.
Претор не отрываясь смотрела на него, и в ее ясных глазах появилась растерянность, но Эйден уже повернулся к экрану, на котором загримированный под боевую машину агроробот открыл огонь по звену Джоанны. К его горлу подкатил комок, когда он услышал ее приказ открыть ответный огонь.
8
Слушая обмен любезностями между Эйденом и Джарретом Махони, Диана и Торгаш переговаривались по частному каналу. Они впервые наблюдали за восстанием гражданских и никак не могли понять, что же, в конце концов, происходит.
– Зачем устраивать переговоры с этим подонком? – спросила Диана.
– Понятия не имею, полагаю, что это клановая политика в завоеванных мирах.
– Да, но этим идиотам взбрело на ум подорвать себя вместе с нами. На месте командира я приказала бы занять позиции вокруг городских стен и стала их обстреливать до тех пор, пока этот Випорт не сровнялся бы с землей. Вот тогда они бы попрыгали. А еще лучше отправиться на настоящую войну, чем терять время, занимаясь подобной ерундой.
– Что ты имеешь в виду? Разве мы не участвуем в настоящей войне?
– Нет, все это запруженное дерьмо, чистка. А я хочу попасть на передовую вторжения, на линию фронта.
– Ну, если так, то на твоем месте я бросил бы эту надежду. У тебя не та экипировка для подобной жизни. Неужели ты ничего не знаешь о части Эйдена Прайда?
Торгаш не знал, что Эйден Прайд был отцом Дианы, и она не собиралась рассказывать об этом ни ему, ни, если уж на то пошло, кому-либо другому. Она нашла Эйдена, и это ее вполне устраивало. В свое время, сидя на материнских коленях, Диана наслушалась о нем предостаточно и теперь хотела лишь одного – наблюдать за ним, служить в его части – это ее вполне удовлетворяло. Она воин, а клановые воины не дорожат отношениями между родителями и детьми. Даже мысль об этом должна вызывать у них отвращение.
– Что ты имеешь в виду. Торгаш?
В ответ он рассказал ей вкратце о запятнанном Имени Крови Эйдена Прайда, а затем перебрал несколько других сплетен, распространявшихся среди воинов.
– Поговаривают, что он никогда не получит ответственного поручения и его гены никогда не примут в генофонд.
То, что пересказал Торгаш, весьма заинтересовало Диану, поскольку она знала, что гены Эйдена Прайда у нее были, во всяком случае половину своих генов так или иначе она получила от него.
– И поэтому, как видишь, Диана, пока мы являемся частью подразделения Эйдена Прайда, наш удел – выполнять тыловые операции, проводить большую часть времени просто в подавлении мелких восстаний и...
– Всем боевым роботам открыть огонь! – передала по общему каналу Джоанна.
Диана, прицелившись из ПИИ в городскую стену, мгновенно проделала там огромную дыру. Остальные боевые машины нашли себе другие цели. Краем глаза она увидела, как слева взмыли вверх языки пламени. Агророботу попали в «плечо», но взрыва не последовало. Диана поняла: угроза подсоединенной к агромашине взрывчатки была просто трусливым блефом террористов. Она прицелилась в еще один участок городской стены, но ее остановил приказ Джоанны.
– Всем прекратить огонь!
Затем послышался голос Эйдена Прайда.
– Несмотря на провокации местных жителей, мы находимся здесь не для того, чтобы уничтожить Випорт. Мы посланы сюда, чтобы сохранить, где это возможно, мирную жизнь. Переговоры продолжаются. Звеньевой Джоанна!
– Сэр?
– Подсоедините меня к системе громкоговорителей.
Слушая это, Диана увидела, что агроробот снова изготовился стрелять. Она навела на него свой прицел на случай, если бой возобновится.
– Джаррет Махони, это говорит полковник Эйден Прайд. Прошу подняться на городскую стену для продолжения переговоров.
Пришлось довольно долго ждать, когда наконец на развороченной секции городской стены появилась фигура Джаррета Махони. Его голова теперь была обвязана чем-то вроде пропитанного потом цветного платка, а мясистое красное лицо перепачкано грязью.
– Джаррет Махони, наше предложение простое. Вы отпускаете всех заложников – как своих сограждан, так клановцев и представителей Ком-Гвардии. Вы также сдаете все оружие и амуницию. От себя могу обещать, что ни ты, ни твои товарищи-мятежники впоследствии не пострадают. Не будет ни арестов, ни наказаний.
Джаррет Махони поднял к губам мегафон.
– И никаких связанных, – проговорил он. – Ни в Випорте, ни в любом другом месте на Куорелле.
– Я не уполномочен изменять политику кланов. Быть связанным – это честь для каждого из вас!
– Ну и идите к черту, кровопийцы! Сукины дети!
Диана открыла рот. Она была чуть ли не в шоке. Воины редко сквернословили, а когда это делали, то обычно не выходили за рамки эпитетов вроде вольняги или на худой конец таких слов, как «подонки», то есть ругательств, которые имели отношение к процессу рождения. Выкрики Джаррета Махони могли вызвать отвращение у любого представителя клана, независимо от того, кем он родился, истинным или свободным.
Вождь мятежников неожиданно скрылся за стеной, после чего агроробот опять открыл огонь. На этот раз лазерные лучи попали в мертвую точку «Боевого Орла». Машина слегка качнулась, но осталась в вертикальном положении.
Диана ожидала приказа стереть Випорт в порошок, но эфир молчал. Наконец по общему каналу проскрипел голос Джоанны.
– Нам приказано убираться, – зло сообщила она и с горечью добавила: – Отправляемся в лес в организованном порядке. Перегруппируемся в двадцати пяти метрах отсюда.
Диану это взбесило.
– Торгаш, объясни мне, что здесь происходит?
– Вероятно, стратегическое отступление. Может, скоро прибудет подкрепление для нашей защиты. Все делается в соответствии с планом. Н-да... Думаю, что так.
– Кланам не пристало отступать перед аборигенами. Как Джоанна могла отдать приказ к отступлению?
– Неужели ты не слышала, Диана? Не она приказала отступать, а наш полковник. Он наблюдает за всем с высоты командного пункта и ведет себя, по-моему, вполне разумно.
– У него, должно быть, на это есть какая-нибудь причина. Я имею в виду, серьезная причина, продиктованная военными соображениями, – сказала вслух Диана.
Но мысленно она уговаривала себя: «Он мой отец и не может быть трусом».
– Полагаю, он защищает жизни заложников.
– В твоих словах нет уверенности. Торгаш.
– Да. К несчастью, в числе заложников есть люди из Ком-Гвардии, а это не то что клановцы. Воины клана гордились бы возможностью погибнуть за правое дело. А другие, местные, почему мы должны заботиться об их жизнях?
– Не знаю. Торгаш. Я просто пошла бы в атаку и сровняла Випорт с землей. Это могло послужить наглядным примером для других. Заложники не так важны. Не стоит позволять таким подонкам, как этот Джаррет Махони, нас шантажировать. Уничтожить бы всех заложников вместе с мятежниками, и, я думаю, нам никогда больше не придется иметь дело с подобной дрянью.
– Интересная теория, Диана.
– Но ты сомневаешься в ней?
– Да, знаешь, я не такой кровожадный, как ты.
– Вот почему именно я заслужила «Грифона».
– Я знаю твое мнение по этому поводу.
Они прошли мимо ряда деревьев на краю леса и последовали за «Бешеным Псом» Джоанны к месту сбора.
«Здесь должен быть какой-то подвох, – думала Диана, – какой-то трюк, который придумал мой отец. Конечно же, это просто отсрочка, он явно готовит новый, измененный план наступления. По всей видимости, это так. Нет причин сомневаться в его смелости! Отец уничтожит Випорт. Это единственный способ овладеть ситуацией, и он справится с поставленной задачей».
Обдумывая действия Эйдена Прайда, своего командира и отца, Диана пыталась отмахнуться от возникших внезапно сомнений, а она их ненавидела. Во всей Вселенной у нее был один-единственный отец. Знал Прайд о ее существовании или нет, он являлся ее отцом – человеком, о котором Диана так часто мечтала, который никогда не уходил из ее мыслей.
9
Диана вдруг услышала шум приближающегося вертолета Ком-Гвардии. Когда он пролетал над лесом, от его пронзительного грохота задрожали ветки и листья. Ее «Грифон» стоял как раз на краю опушки, поскольку Джоанна по приказу из командного центра назначила девушку в дозор. Со своего места Диана наблюдала, как огромная машина садилась на землю перед городскими стенами, и сразу вслед за этим над стеной осажденного города вновь показалась голова Джаррета Махони.
Со стороны леса в вертолете открылись два люка, и из них вышли двое: высокая женщина с широкими плечами и мощными бедрами (если бы не эмблема Ком-Гвардии на белом комбинезоне, Диана приняла бы ее за одного из воинов клана, хотя та двигалась чуть неуклюже), а второй фигурой оказался ее отец, Эйден Прайд, одетый в простую зеленую полевую униформу, на которой едва можно было различить знаки его воинского звания.
Джоанна уже передала, что для ведения переговоров прибудут люди из командного центра, но даже столь резкую и самоуверенную престарелую воительницу, как Джоанна, несказанно удивило бы, что на переговоры с этим сбродом явился сам Эйден Прайд.
Едва коснувшись ногами земли, полковник принялся тревожно осматриваться. Он кивнул в сторону Дианы, и та подумала, что он, должно быть, заметил ее «Грифона», укрывшегося в лесу. С неизвестным ей доселе волнением она изучала его лицо, надеясь, что это поможет разрешить сомнения, которые мучили девушку с начала осады Випорта. Но внешность Эйдена Прайда не давала повода для разгадки. У полковника было спокойное, с огрубевшей за многие, прожитые в суровом климате годы кожей, но в общем еще не тронутое возрастом лицо. Глубокие глаза, казалось, светились, словно жемчужины, излучая все то же ясное и спокойное сияние. Нет, этот мужчина не производил впечатления труса.
Диана нервно зашевелила губами, закусив при этом нижнюю и оцарапав о зубы верхнюю, но не заметила этого – все ее внимание было приковано к полковнику; девушку злило, что она столько думает о нем. Что с того, что он ее отец? Но Диана чувствовала, что, если Эйден сделает какую-то неловкость или – что еще хуже – как-то опозорит себя, она будет переживать его позор с гораздо большей силой, чем, может быть, он сам. Эта мысль была настолько неклановской, что Диана постаралась всячески избавиться от нее. Конечно, она считалась вольнорожденным воином, но стремилась размышлять как вернорожденный. А именно: ее отец не должен иметь никакого значения для нее, тем более что Эйден Прайд никогда не подозревал о существовании Дианы и не имел понятия об их кровной связи.
Эйден еще в вертолете заметил вспышки света, отражавшиеся от стоящего на краю леса боевого робота. Приземлившись, он по конфигурации определил, что это «Грифон». Оставалось только надеяться на то, что ни Джаррет Махони, ни другие мятежники не заметили выставленной в дозор машины. Сейчас не время для провокаций.
Провокация – это последнее, чего сейчас хотел полковник. Как командующий оккупационными силами на Куорелле он желал предотвратить любое ненужное кровопролитие среди гражданского населения. Несмотря на полученное недавно сообщение о том, что Клан Ягуара уничтожил город Тетл-Бэй на планете Едо, Эйден намеревался четко выполнять особенное указание, предписывающее сводить к минимуму потери среди мирного населения.
Мелани Труа настояла на том, чтобы сопровождать его в Випорт. По ее мнению, в разговоре с такими эмоционально неустойчивыми личностями, как Джаррет Махони, благоразумнее иметь две головы.
– Именно потому, что я не из клана, мне, может быть, будет легче объяснить ему некоторые понятия, которые он сейчас считает для себя совсем неприемлемыми, – сказала она.
– Но я настаиваю на том, чтобы вести переговоры самому, а не совместными усилиями. Понятно?
– Понятно, полковник.
– Так нужно, но я ценю твое содействие и проницательность, Мелани Труа.
– Спасибо. Ты необычайно вежлив для воина, особенно для офицера Клана Кречета.
– А ты знакома со многими офицерами клана, Мелани Труа?
– Не со многими, но и этого достаточно. И если ты вынуждаешь меня быть такой же откровенной, как твои офицеры, то я могу сказать, что желаю спариться с тобой после того, как все это закончится.
У Эйдена сбился шаг.
– У тебя что, есть сомнения на этот счет? – принужденно рассмеялась она. – Из-за того, что я нарушила табу? Неужели вы, клановцы, настолько примитивны, что у вас женщина не может сделать подобного предложения мужчине?
– Нет. В моем клане не существует такого табу. Но человек из другой касты или неклановец не может первым предлагать спаривание...
– Значит, я, будучи неклановкой, тебе не подхожу? – Она начинала злиться.
– Нет, дело совсем не в этом. Я просто хочу сказать, что как воин клана я хотел бы просить тебя впредь ждать, пока я сам не сделаю тебе предложение.
– Тогда я подожду, полковник. Только умоляю – не проси меня надевать при этом кастовые нашивки.
Или он ошибся, или в ее голосе звучали саркастические нотки.
– Уверяю тебя, Мелани Труа, я сам собирался сделать тебе предложение.
– Можешь считать, что я польщена.
Из вертолета вслед за Эйденом и Мелани Труа выбрался эксперт Ком-Гвардии, функционер из Внутренней Сферы. Он протянул Эйдену мегафон, внешне похожий на тот, которым пользовался предводитель повстанцев, только переносной. Эта модель была намного легче. Кроме того, мегафон имел ряд кнопок для удобства управления.
Обойдя вертолет вместе с шедшей за ним следом Мелани Труа, Эйден сразу же обратился к Джаррету Махони.
– Я полковник Эйден Прайд и хочу говорить с тобой, Джаррет Махони. Открой ворота!
– Почему ты думаешь, что я желаю этой встречи, Прайд?
Эйден поежился, услышав, что к нему обратились только по фамилии. В кланах так никогда не поступали. Кровное Имя священно, и никто никогда не использовал его как-то случайно, уничижительно, искаженно или просто так, не придавая ему никакого значения. И, конечно, никто не употреблял Имя Крови без соответствующих имен и титулов.
Но Мелани Труа уже проинструктировала его, что существенно важно вести себя во время переговоров спокойно и не давать повода мятежникам перехватить инициативу.
– Если ты желаешь, чтобы твои люди после всего, что произошло, остались живыми, тебе придется иметь дело со мной, Махони.
Эйден преднамеренно употребил лишь фамилию мятежника, но сомневался, что того заботило, как к нему обращаются.
– Хорошо. Ты вооружен? Если да, то бросай оружие.
– Я без оружия.
– Кто тебя сопровождает?
– Я Мелани Труа, претор Ком-Гвардии этого сектора Куорелля.
– Так и Ком-Гвардия тоже испугалась наших угроз?
– Ты слишком много о себе вообразил, Джаррет Махони! В этом заинтересована только я. Официальная политика Ком-Гвардии к моему появлению здесь не имеет никакого отношения.
– Ты вооружена, Труа?
– Нет.
– Тогда можете проходить.
Диана наблюдала, как ее отец и представитель Ком-Гвардии прошли через раскрывшиеся ворота Випорта. Когда ворота закрылись, она почувствовала, как к горлу подкатил нервный комок. Ей вдруг пришло на ум, что, быть может, она его больше никогда не увидит. Боль, порожденная этой мыслью, была столь же отвратительна, сколь и невыносима.
10
Джаррет Махони вел их по развороченной улице Випорта. Хотя улицей ее можно было назвать с большим трудом. Куда более она походила на заваленную мусором тропинку. Полуразрушенные обстрелами здания, сорванные с петель двери, выбитые окна и обуглившиеся стены мало чем напоминали жилые дома. Из черных глазниц окон робко выглядывали исхудавшие, измученные осадой люди. Некоторые из них нервно жестикулировали, другие взволнованно переговаривались. Над Випортом нависла военная угроза.
Предводитель мятежников указал на большое здание в конце улицы.
– Вон там первый, – не без удовольствия заявил он.
Здание оказалось складом, заполненным оружием, амуницией и ящиками со взрывчаткой.
– Этот склад – один из многих, наполненных летучими веществами настолько, чтобы создать действительно адский взрыв, – пояснил Джаррет Махони. – Я показываю вам это, чтобы доказать, что мы не блефуем.
Мелани Труа коснулась руки Эйдена.
– И все-таки это еще может оказаться блефом, – прошептала она. – Скорее всего, у них имеется только один склад, а не один из многих, к тому же мы не знаем, чем наполнены все эти ящики.
– Неужели жители Внутренней Сферы способны создать столько пустышек? – удивился Эйден.
В ответ Мелани Труа улыбнулась, и он еще раз отметил, что у нее ровные и ослепительно белые зубы.
– Полковник, порой вы, клановцы, удивительно простодушны. Неужели ты не понимаешь, что оставшиеся в черте города люди согласны использовать любой трюк, чтобы остаться в живых?
Прямой упрек в наивности взбесил Эйдена, но вслух он позволил себе лишь сделать сдержанное ответное замечание.
– Ты права насчет кланов, Мелани Труа. Мы тоже иногда пользуемся блефом в наших ставках, но очевидная ложь не в наших правилах. Я полагаю, что это еще один признак вырождения Внутренней Сферы.
– Кланы достаточно искусны в военном ремесле, полковник, может, поэтому изощренность политики Внутренней Сферы непостижима для вас.
