5

Уже задолго до окончания второго акта уровень исполнения Райана ни у кого не вызывал сомнений. Сильно начав, он достиг дальше таких высот, о которых никто не подозревал даже в лучшие моменты репетиций. Он принял вызов, который бросает актеру роль Антония, и вложил в нее все, что только возможно. Как ни прекрасно играла Паула, – а в этом не было сомнений, – ей так же было не под силу поколебать его превосходство на сцене, как и полететь. А она вкладывала в роль все, на что была способна. Это была игра в высшем смысле этого слова, отточенное годами искусство, и те, кто ее видел и слышал, знали, что присутствуют при исполнении, которое войдет в анналы истории театра наряду с Гамлетом Гилгуда и Отелло Оливье как нечто незабываемое.

Атмосфера за сценой во время второго антракта была сдержанно-торжественной. Поскольку предстоял еще третий, самый сложный акт, рано было провозглашать полный успех постановки. Но в ней чувствовался ритм, и они были уже на финишной прямой. Мог ли их ждать провал?

Начало последнего действия опять целиком принадлежало Антонию. Его ярость, когда он узнал о предательстве Клеопатры, была такова, что Керри и сама почувствовала настоящий страх, убегая со своей госпожой от его бешеного преследования. Пока события шли к неизбежной развязке, покоренная и захваченная публика сидела почти в абсолютной тишине, и из перехваченных невольным спазмом легких вырвался вздох, когда и вправду «растаял венец земли».

Антоний умер, и Клеопатра начала медленное и мучительное восхождение к благородству, которое сделает ее царицей, достойной встречи с самим императором: сцена, требующая высочайшего накала чувств от актрисы, ведущей ее. Играя финальные сцены, Керри ждала, когда в Клеопатре проявится эта живая духовность и захватит ее, но знала, что ждет напрасно. С технической точки зрения Паула была превосходна, но ей ни разу не удалось зажечь ту искру, которая сделала бы перемену в Клеопатре убедительной. Тем не менее, в ее жизни и смерти было достаточно блеска, так что бессмертные слова Хармианы были вполне оправданы: «Теперь ликуй, о смерть! В твоих владеньях лучшая из женщин»! Когда перед продолжавшей аплодировать публикой в последний раз закрылся занавес, все актеры окружили главных героев, осыпая их поздравлениями. Стоя с краю волнующейся толпы, Керри увидела, как Паула обвила руками шею Райана и поцеловала его, увидела, что он, смеясь, ответил на ее объятия, и продолжал обнимать ее за плечи, когда все скопом двинулись к уборным.

За сценой уже начали появляться избранные представители публики. Не без труда Керри и Лиз пробрались к своей комнате через толпу, начавшую собираться в коридоре.

– Ты слышала, как они вызывали Райана? – спросила Лиз. Глаза ее сияли. – Ну не великолепен ли он?!

– Великолепен, – повторила Керри своему отражению в зеркале.

– И ты тоже, – продолжала несколько высокопарно подруга. – Когда на словах «Вы, окна нежные, закройтесь» у тебя прервался голос, мне самой захотелось заплакать. – Она стремительно обернулась на стук в дверь. – Это родители!

Сазерленды были именно такими, как ожидала Керри. Лиз и ее мать так походили друг на друга, что удивительно было видеть их рядом: как будто одновременно смотришь на одного человека в разные периоды его жизни. И сразу стало ясно, что в их отношениях нет проблемы отцов и детей. Уиллис Сазерленд – внушительный мужчина, в черно-белом вечернем костюме, выглядел немного пугающим, но, присмотревшись, можно было заметить юмор и терпимость в складках вокруг его рта.

– Великолепная игра, – тепло сказал он Керри, когда церемония знакомства была завершена. – Милая моя, вы умерли более благородно, чем сама Клеопатра!

– И оправдали ту высокую оценку, которую Райан дал вашим актерским способностям, – с улыбкой добавила его жена. – Послушали бы, как он о вас говорит, можно подумать, это он вас открыл. – Глаза, такие же проницательные, как и у ее брата, заметили выражение лица Керри. – Вы, кажется, удивлены. Разве вы не знали, какого мнения о вас мой брат?

– Как-то он сказал, что у меня есть способности, – пробормотала она, и Рейчел рассмеялась.

– Это в его стиле – не предаваться восторгам, пока вы не оправдаете надежд. Он сказал мне, что из вас выйдет прекрасная Джульетта. Я с ним согласна. Вы очень чуткая.

– Ты ее смущаешь, – ухмыльнулась Лиз. – В том, что касается ее игры, Керри – сама скромность. Скажи-ка, ты довольна своим сегодняшним исполнением? Ну, вот… – Керри медленно покачала головой, – что я вам сказала?

– Тот, кто стремится к идеалу, редко бывает доволен своими успехами, – ответила Рейчел, улыбаясь и пожимая плечами. – Скорее всего, Райан уже думает о том, как ему улучшить свою игру, хотя мне кажется, все согласны с тем, что сегодня мы видели лучшего Антония за всю историю пьесы.

– А как Паула? – спросила Лиз. – Что о ней говорят?

– Боюсь, я прислушивалась, только когда слышала имя Райана. В первых двух актах она играла хорошо, но, на мой взгляд, в третьем она все же немного недотягивает. В этом нет ничего постыдного. Множество прекрасных актрис проваливались в этой роли. – Она сменила тему разговора: – Теперь ты будешь иногда свободна на уик-энды, Лиз? Ты могла бы приехать в воскресенье утром и остаться до понедельника. Уиллис отвез бы тебя обратно в Лондон на машине, так, чтобы ты не опоздала на спектакль. И вы тоже должны к нам приехать, Керри. У нас много места, и мы будем вам рады.

– Нам пора, – вставил ее муж. – Дорога в Норвуд долгая, а у меня завтра рано утром деловая встреча.

Лиз спросила:

– А не лучше ли было вам остаться сегодня в городе?

– Я это предлагал, но твоя мать предпочитает спать в своей постели. Если на то пошло, мне тоже не слишком нравятся гостиницы. Наверное, вы сейчас отправитесь на вечеринку в честь премьеры? Где она будет?

– Райан пригласил всю шарашку к себе домой, – сообщила Лиз. – Хорошо, что теперь там много места с тех пор, как он расширил свою квартиру, присоединив соседнюю.

– Если бы места было мало, он не сделал бы этого приглашения, я полагаю, – снисходительно заметила Рейчел. – Желаю вам обеим хорошо провести время, но не забывайте, что вам надо оставить немного сил и для завтрашнего спектакля.

– Ну? – с улыбкой спросила Лиз, когда они ушли, – что ты о них думаешь?

Керри тепло отозвалась:

– Они – чудесные люди, Лиз. Я тебе завидую.

– Не завидуй. Я могу с тобой поделиться. Мама искренне приглашала тебя к нам. Ты поедешь?

– С огромным удовольствием. – Керри посмотрела на себя в зеркало и приказала не быть дурочкой. Даже если она увидит Райана у Сазерлендов, – что отнюдь не обязательно, – что изменится?

Целая вереница такси ждала у театральных подъездов, чтобы отвезти труппу «Антония и Клеопатры» в квартиру в Найтсбридже. В общей суматохе Керри потеряла Лиз, и ее запихнули на заднее сидение такси, в котором уже было четыре пассажира.

– Какая встреча! – раздался радостный голос, и Рэй Норрис подвинулся на сидении, давая ей место. – Мы загрузились полностью. Трогайтесь, – сказал он водителю.

* * *

Когда Керри воочию увидела, как живет Райан, у нее дух захватило. Гостиная с полом на разном уровне напоминала журнальную рекламу идеального дома, колоритного и полного роскошной мебели. Глубокие диваны, обтянутые кремовым твидом, так и манили броситься в их мягкие объятия и созерцать этюды, расположенные на фоне темно-синих стен. Другой угол гостиной был обшит сосновыми панелями, и там стоял стол, ломившийся от закусок, приготовленных для ужина а-ля фуршет Райан уже был готов приветствовать гостей, немыслимо привлекательный в вечернем костюме.

– Оставьте пальто в спальне, – сказал он Керри, указывая на открытую дверь в дальнем конце комнаты, покрытой огромным коричневато-апельсиновым ковром. Его взгляд скользнул с лица Керри к руке Рэя, держащей ее за локоть, и бровь Райана чуть приподнялась. – А где Элизабет? Я думал, что вы приедете вместе.

– Мы потеряли друг друга, – Керри не делала попытки освободиться от властной руки Рэя. – Вероятно, она будет здесь через минуту-другую.

Паула освежала свой макияж у большого зеркала вставленного в туалетный гарнитур, занимавший целую стену сине-золотой спальни. Ее платье соответствовало настроению вечера – изящно задрапированная алая туника, сколотая на одном плече серебряной брошью ручной работы под стать заколке в собранных на макушке черных волосах. Рядом с ее нарядом темно-синее платье Керри, которое так понравилось ей в магазине, внезапно показалось скучным и неинтересным. То, что Паула разделяет ее мнение, было видно по презрительному взгляду, который она бросила на платье, когда девушка встала рядом с ней, чтобы подкрасить губы.

– Какой славненький покрой, милочка, – протянула она. – Но что ты сделала со своими волосами?

Волосами? Керри взглянула в зеркало. Она причесала их как обычно, и они ниспадали от прямого пробора вниз, мягко закручиваясь внутрь у подбородка. Она не увидела ничего необычного.

– Наверное, это из-за того, что на тебе так долго был парик, они так примялись, – продолжала та, не дожидаясь ответа. – Ну, надо полагать, они немного расправятся.

Она щелкнула застежкой своей вечерней сумочки, чуть заметно улыбнулась девушке и направилась к двери, разминувшись у входа с Лиз.

– Она как кошка, которая только что слизала все сливки, – заметила Лиз весело. – Интересно, будет ли она чувствовать себя так же, когда утром прочтет отзывы критиков?

Керри быстро откликнулась:

– Не думаю, что они нашли в ее игре много недостатков, Лиз. Надо отдать ей должное.

– Отдаю, ласточка, отдаю. Но я согласна с мамой – в третьем ее не хватило. Это скорее Клео Райана, чем наша.

«Во всех отношениях», – с грустью подумала Керри. – И почем знать, может быть, большинство предпочтет ее интерпретацию? – сказала она.

– Поживем – увидим, ладно? Но готова биться об заклад, что я права. – Лиз уставилась в зеркало, чуть припудрила нос и захлопнула пудреницу. – Кстати, что случилось с тобой у театра? Адриан запихнул меня в такси, а когда я опомнилась, ты исчезла.

– Затерялась в толчее, наверное. Я приехала с Рэем.

– Так вот почему он застыл у самой двери. Я ведь тебе говорила, что он сражен. Ты готова? Мне не терпится запустить зубы во всю эту дивную еду!

Появлялись все новые и новые гости, и огромная комната стала наполняться. Кроме актеров и работников театра, казалось, присутствует еще масса народа. Разносили шампанское, и народ уже толпился у стола, наполняя тарелки разнообразными закусками.

– Вы хотите есть? – спросил Рэй, занявший свое место рядом с Керри, как только она вошла в комнату. – Или предпочтете сначала шампанское?

– Шампанское, – решила Керри и смотрела, как он берет два бокала с подноса проходившего мимо официанта.

– За пьесу! – отозвалась она в следующее мгновение и прикрыла глаза от наслаждения, чувствуя, как пузырьки чуть пощипывают нос.

Когда она снова открыла глаза, то сразу же увидела Райана. Он разговаривал со своими гостями, а Паула демонстративно держала его под руку. Неожиданно он перевел взгляд, и их с Керри глаза встретились. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, потом человек рядом с Райаном сказал что-то, что требовало его внимания, и он отвел взгляд.

– Разве вы не согласны? – спросил Рэй, и Керри недоуменно на него уставилась.

– Извините. Что вы сказали?

– Что успех постановки превзошел все наши ожидания.

– Не знаю, – ответила она осторожно. – Это постановка произвела впечатление или нас всех вытянул Райан? Мы этого не будем знать наверняка, пока не прочтем завтрашние газеты.

– Критики? Какое они имеют значение? Большинство из них разбирается в актерском мастерстве не больше, чем моя бабушка!

– А у вас есть бабушка? – спросила Керри.

– Нет, – ухмыльнулся он. – Но это только подтверждает то, что я пытаюсь сказать. Вот сыграете еще несколько хороших ролей, вроде Хармианы, и поймете, как глупо полагаться на якобы компетентные мнения, которые, как правило, еще и не совпадают!

– Но публика к ним прислушивается.

– Только если она сними согласна. В обычной аудитории находится масса действительно знающего народа – больше, чем среди тех, кто пишет обзоры для ежедневных газет. Я знаю по крайней мере одного, так называемого театрального критика, который еще несколько месяцев назад был спортивным обозревателем. – Рэй отпил немного шампанского, поставил бокал на пестрый столик, разукрашенный симметричным черно-белым узором, и с нескрываемым восхищением посмотрел на Керри. – Давайте на время забудем о театре, – предложил он, – и поговорим о вас. До недавнего времени я думал, что вы – девушка Адриана. Что произошло с чудесной дружбой, зарождение которой мы все видели в первый день? Как я помню, Адриан отказался покинуть ваше общество, чтобы занять предназначенное ему место, и не проявлял к Лиз ни малейшего интереса. Почему он переключился?

– Он увидел, что с Лиз гораздо веселее, – ответила Керри.

– Вы хотите сказать, что она тоже готова гулять дни и ночи? Ну, Лиз достаточно молода и может себе это позволить. Но Адриан… – Он покачал головой. – Ему пора бы притормозить. В его возрасте мужчине нужна жена.

– Не могу представить себе Адриана женатым.

– Не можете? А несколько лет назад он чуть не женился.

– Ой? – девушка была поражена. – Что же случилось?

– Она встретилась с человеком, который мог дать ей гораздо больше, чем Адриан, и вышла замуж за него. Именно после этого он и пошел вразнос. – Рэй пожал плечами. – Воэн никогда не был мне близким приятелем, но должен сказать, что она поступила достаточно подло. С другой стороны, это привело ее туда, куда она стремилась.

– Паула Винсент, – тихо сказала Керри, и он откровенно удивился.

– Как вы узнали?

– Адриан сказал что-то однажды. – Она бросила взгляд туда, где актриса, на мгновение оторвавшись от Райана, стояла в центре группки оживленных почитателей. – Она, наверное, была очень юной, когда вышла замуж.

– Ей было двадцать два. И это было десять лет назад, если я правильно понял, о чем вы думаете. Муж, конечно, был намного старше нее, но имел деньги и связи, доставившие ей такие роли, в которых ее талант стал заметен. В случае нашей милой Паулы это был мгновенный переход из грязи да в князи. И это, – добавил Рэй без всякой паузы, – ничего не говорит мне о вас. Вы когда-нибудь думали о замужестве, Керри?

– Нет! – ответила она гораздо решительнее, чем этого требовала ситуация, и увидела, что его губы растянулись в улыбке.

– Мечтаете о карьере, да? Ну, всегда ведь можно выйти замуж за актера и объединить то и другое. Например, как насчет меня? Я сейчас как раз ищу жену.

– Устали штопать носки? – парировала девушка.

– И открывать консервные банки. Требование номер один: вы умеете готовить?

– А если нет, моя кандидатура отпадает, как я поняла?

– Ну… – он сделал вид, что колеблется. – Думаю, какое-то время я мог бы пожить на фасоли и чипсах. Но ведь есть и другие соображения. По крайней мере, вы наверняка будете украшением дома.

– Тот же эффект даст вам ваза с нарциссами, только обойдется она гораздо дешевле.

– Да, но цветы, дитя мое, нужно менять…

– … А жену не надо, – договорила Керри за него, смеясь.

– Мою точно не придется. Я твердо верю в святость брачных обетов, даже в наше время. Если я возьму женщину себе в жены, это будет до конца моих дней. Видите, как я старомоден?

Керри покачала головой:

– С моей точки зрения нет.

– Тогда можете считать, что вам сделали предложение. Имейте это в виду.

– Буду иметь, – пообещала она в том же тоне, и они улыбнулись друг другу с непринужденной доброжелательностью старых приятелей. – Похоже, что вы двое нашли общий язык, – сказал Адриан через минуту, когда они с Лиз присоединились к ним. Обхватив рукой плечи Лиз, он добавил с легкой иронией: – Не сомневаюсь, что вы оба сумеете сохранить самообладание.