8

Снаружи было темно. Вились в воздухе белые хлопья снега. Внутри, в гостинице, горели несколько ламп, и Абби слышала приглушенное похрапывание из соседних комнат. Через час-другой гостиница проснется — ранние путешественники спустятся по лестнице, отдавая приказания приготовить их экипажи, и усядутся в столовой за плотный завтрак, чтобы как следует подкрепиться перед дорогой.

Одной мысли о еде было достаточно, чтобы Абби поняла, насколько она голодна. Она ведь почти ничего не съела за обедом. Пройдет несколько часов, прежде чем они остановятся, чтобы напоить лошадей, и можно будет утолить голод. Но тут уж ничего не поделаешь. После того, что произошло вчера, меньше всего ей хотелось бы столкнуться утром с Хью Темпларом. Абби становилось дурно при одной только мысли об этом. Она ругала себя за то, что поступила вчера так необдуманно. Подумать только, она дала Хью повод считать, что может согласиться на его не слишком благородное предложение. Разденься для меня, попросил он, и Абби чуть не сделала это. Она вела себя как последняя уличная девка. Но ею владели в тот момент только чувства. Каждое движение шло от сердца. А Хью сознательно вел ее к этому. Он сам признался, что хотел ее задолго до этого вечера. И его циничное предложение вдруг обесценило что-то очень дорогое, что она готова была отдать ему даром.

Абби на самом деле не думала о браке. А Хью, что он думал, когда спросил, какова ее цена? Боже мой, у этого человека душа бухгалтера.

Как ей хотелось ударить его, стереть с его лица противную хитрую улыбку. Вырвать с корнем этот проклятый темный локон, вечно падавший ему на лоб, чтобы другие наивные девушки не пленялись грациозностью его движений, когда он поправляет волосы. Абби не хотела больше его видеть. Никогда! Вот почему она тихо и незаметно прокралась к выходу из гостиницы, чтобы ускользнуть до того, как проснется кто-либо из ее обитателей.

Еще накануне вечером Абби послала с горничной записку своим конюхам, чтобы предупредить их, что она хочет выехать до пяти утра. Вещи ее снесли вниз. Прежде чем уехать, ей оставалось лишь договориться с клерком внизу по поводу Нэн, которая оставалась здесь.

И оплатить счет.

А потом, покинув Мальборо, она поедет как можно скорее прямо в Лондон, без всяких остановок в Рединге и Ньюбери, и ей наплевать, что «они» об этом думают. Абигайл была смертельно напугана — сначала этими бандитами, которым нужно от нее неизвестно что, а потом, совершенно неожиданно, и Хью Темпларом. Пожалуй, с нее хватит. Она хотела быть со своей семьей — поскорее увидеть милые, любимые лица. Ей необходимо понять, что она не одна, что родные беспокоятся вместе с ней о судьбе бедного Джорджа. И они обязательно придумают, как его спасти.

Сглотнув подступившие к горлу слезы, Абби направилась через вестибюль к конторке клерка. Но тут внимание ее привлекло какое-то движение, и Абби обернулась. За столиком возле того самого окна, где стояла вчера она сама, сидел какой-то мужчина.

— Хью? — тихо спросила Абби, надеясь, что ошибается.

Но это действительно был Хью. Отбросив газету, которую читал, молодой человек подошел к Абби.

— Что вы здесь делаете? — довольно грубо спросила девушка.

Впрочем, ответ его был ничуть не лучше.

— Я обещал Оливии проводить вас до Лондона и собираюсь сдержать свое слово, как бы вы ни бесились. Она беспокоится о вас, Абби.

— Я освобождаю вас от этого обещания.

— Я обещал не вам, а Оливии. — Последовала пауза. — Кстати, я только что позавтракал. Почему бы вам не присесть — я закажу что-нибудь и для вас. «Замок» всегда нравился мне тем, что здесь можно заказать еду в любое время суток.

Но слова его нисколько не смягчили Абби.

— А теперь послушайте меня, Хью Темплар, — с негодованием произнесла она, — Я не нуждаюсь в эскорте. Неужели вам это не понятно? Честно говоря, я мечтаю лишь о том, чтобы никогда в жизни не видеть больше вашей физиономии.

Она попыталась обойти Хью, но он схватил ее за руку и заговорил низким взволнованным голосом:

— Перестаньте же вести себя так, словно я — матерый соблазнитель юных невинных барышень. Мы ведь оба взрослые люди. Да, я совершил ошибку, неправильно истолковав ваше поведение. Вы поправили меня, вот и все. Так сойдите же со своего белого коня и перестаньте вести себя подобно разгневанной… — Он вдруг запнулся, не закончив фразу.

Лихорадочный румянец залил щеки Абби.

— О, не останавливайтесь, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Договаривайте до конца. Так с кем вы хотели меня сравнить, мерзавец вы этакий?!

— Подобно разгневанной старой деве, — раздраженно закончил Хью.

Абби набрала в легкие побольше воздуху, затем медленно выдохнула, чтобы хоть немного успокоиться.

— Простите меня, Абби, — Хью уже сожалел о сказанном. — Я не хотел этого говорить.

Но Абигайл перебила его:

— Уж лучше я буду разгневанной старой девой, чем беспринципной легкомысленной кокоткой. Вы вызываете у меня отвращение, мистер Хью Темплар. Я не преувеличиваю.

Хью опустил голову так, что они почти касались друг друга лбами.

— А вчера вечером я не вызывал у вас отвращения. Напротив, Абби, вы сгорали от страсти.

Она попыталась освободить руку, но ей это не удалось.

— Вчера вечером я выпила слишком много вина.

— Лгунья!

Оттолкнув Хью, она подобрала юбки и горделивой походкой направилась к конторке клерка, который притворился, что чем-то занят. При этом на лице его играла отвратительная улыбка.

— Мне нужно оплатить счет, — сказала она.

Улыбка сделалась еще шире.

— Мистер Темплар оплатил ваш счет, мисс Вейл.

— Ах вот как?! — Серые глаза ее потемнели от гнева.

Между тем Хью успел подойти и встать рядом.

— Я обо всем позаботился, Абби. Я знал, что вы хотели выехать как можно раньше, и поэтому, прежде чем сесть завтракать, оплатил наши счета. Мы сочтемся позже.

Укор в его глазах ясно говорил о том, что не стоит устраивать сцену в присутствии клерка. Как будто она нуждается в том, чтобы ей напоминал о хороших манерах человек, не имеющий представления об элементарной порядочности. Постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно естественнее, Абби продолжала:

— Здесь остается моя горничная, о которой надо позаботиться.

— Я уладил и это, Абби, — снова встрял Хью. — Будьте спокойны — за Нэн станут ухаживать, пока она не будет в состоянии вернуться домой.

И тут Абби поняла, что, поскольку она заняла комнату на чердаке, притворившись горничной герцогини, Хью, судя по всему, заплатил за номер, который заказали для нее ее загадочные враги. Она от души надеялась, что это обошлось ему подороже, потому что не собиралась возвращать ему ни пенни.

— Прекрасно, — сказала она. — Значит, я могу ехать.

Клерк вышел из-за конторки и отпер для нее заднюю дверь. Хью последовал за ней. Но едва клерк скрылся внутри, Абби повернулась к нему и процедила сквозь зубы:

— Если вы попробуете проникнуть в мой экипаж, я прикажу лакеям вас вышвырнуть.

Не обращая внимания на ее слова, Хью сказал что-то конюху.

— А мы и не поедем в вашем наемном экипаже, — сообщил он Абби.

— Что это значит? — изумилась девушка.

— Это значит, — терпеливо пояснил Хью, — что я взял на себя смелость сказать вашим лакеям, что вы продолжите поездку в моем экипаже.

— Да как вы посмели?! — воскликнула Абби.

— Я сказал им, — как ни в чем не бывало продолжал Хью, — что вы не нуждаетесь больше в их услугах. Они будут ждать здесь, пока вашей горничной станет лучше, и отвезут ее обратно в Бат. Да, кстати, ваш багаж тоже перенесли ко мне.

— Но я не собираюсь ехать в Лондон на этом рыдване. На нем и черепахи не обгонишь. А я, знаете ли, тороплюсь.

— Ошибаетесь, Абби. Мой экипаж заказан на Маунт-стрит у Робинсона и Кука. Он рассчитан на большую скорость. Я домчу вас до Лондона с ветерком, если только погода позволит.

— Ваша развалина, — не сдавалась Абби, — из прошлого века. Может быть, двадцать лет назад это сооружение и считалось скоростным, но сейчас оно безнадежно устарело.

Хью задумчиво потер подбородок.

— Возможно, вид у него не слишком шикарный, но он еще послужит немало лет. Поверьте мне, Абби. Сейчас уже не умеют делать таких экипажей.

— Впрочем, — не унималась девушка, — и кучер ваш не лучше экипажа. Он только и умеет, что тащиться пешком или топтаться на месте.

— Харпер, если ему позволить, ведет себя как настоящий лихач, — возразил Хью. — Но при такой погоде, когда дороги покрыты льдом, даже если бы на козлах сидел Исаак Уолтон, мы не смогли бы двигаться быстрее. Кстати, Исаак Уолтон был знаменитым кучером, который мог смахнуть ударом кнута муху с носа у лошади. Согласитесь, это требует изрядной ловкости.

— Мне все равно, кто такой Исаак… — Абби вдруг резко замолчала. Что с ней происходит? Все это не имело никакого отношения к делу. Она сама не понимала, как позволила втянуть себя в такой дурацкий спор.

Хью сделал все это специально — отвлек ее на всякую ерунду, пока конюхи готовили его экипаж. Он решил не давать ей времени придумать, как ускользнуть от него. Но Абби и не могла бы сбежать — ведь к нему в экипаж перенесли ее вещи. А если она сейчас устроит скандал, то лишь привлечет к себе ненужное внимание. Между тем за ней и так скорее всего наблюдают.

Впрочем, решение было принято за нее — из конюшни выкатил, дребезжа и покачиваясь, экипаж Хью.

— Если вы рассчитываете соблазнить меня, когда мы останемся вдвоем в экипаже, то знайте — вам это не удастся, — на этот раз в голосе ее звучала едва скрываемая злость.

— О господи, — с видом человека, которому страшно надоело все это, произнес Хью. — И как вы не понимаете, что я всего-навсего выполняю обещание, данное Оливии. Вы не можете путешествовать по Англии без надлежащего сопровождения, если не хотите накликать беду.

Абби презрительно поджала губы. Меж тем экипаж подъехал и остановился перед ними.

— Доброе утро, мисс Вейл, — поздоровался с Абби помощник кучера.

Абби всегда нравился этот улыбчивый молодой человек. Не стоило срывать на нем свое дурное настроение.

— Доброе утро, Том. Здравствуйте, мистер Харпер.

Харпер был главным кучером Хью. Он едва буркнул что-то в ответ на ее приветствие, но Абби нисколько это не удивило. Харпер был угрюм и молчалив на грани грубости. Крайне неприятный тип, Абби искренне не понимала, почему Хью не избавится от него.

Хью подсадил ее в экипаж. Внутри он оказался именно таким, как представляла Абби. Все продумано до мелочей — горячие кирпичи в ногах, овчина, чтобы набросить на плечи, и на случай, если им станет скучно, несколько свежих газет. Но Абби не радовала возможность путешествовать с комфортом.

Первое, что она сделала, устроившись поудобнее, это взяла газету и заслонилась ею от Хью. Было слишком темно, чтобы читать, но это ее не остановило. А если Хью скажет хоть слово… о, сейчас она способна была даже ударить его!

— Абби!

— Что?

— Если вы голодны…

— Я не голодна.

— Прекрасно.

Он зевнул, устроился поудобнее и закрыл глаза. Через секунду Абби услышала ровное дыхание спящего человека.

Она пошуршала газетой, но Хью даже не шелохнулся. Тогда Абигайл опустила ненужные листы. Раз уж невозможно читать и нельзя излить на Хью свой гнев, она тоже попробует поспать. Но заснуть Абби не удалось — слишком много мыслей роилось в ее голове. Теперь, когда гнев ее немного улегся, она все чаще думала о Джордже.

Абби представила, что он сидит сейчас рядом. Белокурые волосы — еще светлее, чем у самой Абигайл, те же серые глаза, те же губы, та же улыбка — только улыбался Джордж гораздо чаще. Таким уж он уродился. Все, кто входил в детстве в его комнату, отмечали, какой улыбчивый ребенок лежит в колыбельке. И Джордж вырос милым, добрым и веселым молодым человеком.

Ему было всего двадцать лет, перед ним лежала вся жизнь. Джордж не был тщеславен — вряд ли ему удалось бы добиться успеха на ниве политики или юриспруденции. Армия тоже не для него. Но есть ведь другие сферы, в которых можно преуспеть. Джордж был из тех, кто умеет наслаждаться жизнью, ловить мгновения счастья, а это — редкий дар.

С таким чудным юношей, как ее брат, просто не могли, не должны были происходить все эти ужасные вещи.

Хотя, наверное, так думает каждый, когда попадают в беду его близкие. У Колетт и Жерома тоже были родные и близкие, которым было так же больно при мысли о том, что с ними случилось.

«Где книга, которую передала вам Колетт?»

Она по-прежнему не могла вспомнить никакой Колетт и тем более книги, которую та ей якобы передала. Но Абби была уверена, что все привезенные из Парижа книги находятся на таможне в Дувре. Только бы там оказалось то, что им нужно!

Она часто думала о Жероме и Колетт и сейчас решила напрячь мозги и попытаться понять, какова их роль в этом деле. Если они не были книжными торговцами, как она сама, то кем же тогда? Но Колетт вряд ли могла бы торговать книгами, будучи замужем за Майклом Ловаттом из британского посольства. И снова память подвела Абби. Она посетила немало приемов в посольстве, но не могла вспомнить пары с такими именами. Впрочем, на имена у нее всегда была плохая память. Она сложила газету и снова посмотрела на Хью. Он спал, тихонько похрапывая. Может, Хью подсказал бы ей что-то, но Абби не хотелось его ни о ком спрашивать. Ей показалось, будто он знает, что она попала в беду. Это было весьма странно. Еще он сказал, что Оливия беспокоится о ней, и это тоже было очень странно. Когда Абби уезжала, Оливия была преисполнена торжественной важности — ведь на нее оставляли все дела. Она все время повторяла, что ей никогда в жизни не доверяли капустной грядки, не то что торговли книгами.

Тогда почему же Хью здесь? Почему он выследил ее? Почему не хочет оставить в покое?

Абби сжала ладонями ноющие виски. Пожалуй, тревога за Джорджа сделала ее чересчур подозрительной. Хью был здесь, потому что… она насмешливо скривила губы… потому что этот отъявленный волокита посчитал ее легкой добычей.

Абигайл тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Если она хочет разузнать что-то о Майкле Ловатте, придется поговорить с Хью. Но это надо будет сделать как можно осторожнее, чтобы не возбудить его подозрений, иначе она никогда от него не избавится.

Колетт, Мысли об этой неизвестной ей женщине преследовели ее. Если она действительно передала Абби книгу, то, видимо, сделала это тайно. Но почему Колетт выбрала именно ее, Абигайл Вейл? Чего она хотела от нее?

Абби прижалась лбом к холодному стеклу, продолжая напряженно думать.

…Абигайл мирно спала, положив голову на плечо Хью, он обнимал ее за талию. Несколько раз он попытался пристроить ее по-другому, но Абби лишь крепче прижималась к нему во сне. Хью знал, что, как только девушка проснется, она обвинит его в том, что он воспользовался ситуацией. Абби вряд ли поверит, что это она сама загнала его в самый угол экипажа. Ни за что не поверит. Ведь теперь он был в ее глазах злодеем и подлецом.

Ловелас. Трудно было представить себе более беспочвенное обвинение. Конечно, у него были женщины, но он вовсе не гонялся за каждой юбкой. А с тех пор, как Хью поселился в Бате, он вел себя целомудреннее любого монаха. И Абби должна бы это знать — ведь он ни разу не взглянул на другую женщину. Что же касается обвинений в непорядочности — это тем более несправедливо. Хью вовсе не пытался обмануть Абби. Это она его обманула, с самого начала не раз давая понять, что не собирается выходить замуж. Он, в свою очередь, тоже не скрывал, что женитьба не входит в его планы.

У него были причины избегать брака. Однажды он уже был женат. Женой его стала милая, обыкновенная девушка, а в результате брак этот стоил Хью репутации, душевного покоя и уважения к себе. Он женился на Эстелле вскоре после приезда в Португалию. Она была милой и веселой, с темными волосами и ярко-голубыми глазами. А он… он ничего не знал о женщинах. Он был ученым, оставившим науку, чтобы сражаться за свою страну и своего короля.

Как причудливо распорядилась им судьба. Никогда в жизни Хью не подумал бы, что может стать военным. Он и не пошел бы в армию, если бы не претензии Бонапарта на мировое господство. Как многие в академических кругах, Хью когда-то восхищался Наполеоном. Но восторгам его пришел конец, когда император Франции решил стать властелином Европы. В порыве юношеского идеализма Хью решил, что должен внести свою лепту в борьбу с диктатором. Именно тогда он и встретил Эстеллу.

Девушка приехала навестить своего брата Джерри, служившего адъютантом у Веллингтона. Хью влюбился в нее с первого взгляда. Лишь через два месяца после свадьбы он обнаружил, что женился на вероломной кокетке.

Может, все было бы иначе, если бы Джерри остался в живых. Но его убили, и у Эстеллы не осталось никого, кроме мужа. Хью изо всех сил старался угодить ей, но он почти все время отсутствовал, выполняя очередное задание, а когда возвращался, дома его ждал настоящий ад. Бесконечные сцены, ссоры, неизменно заканчивающиеся слезами. Эстелла не упускала случая напомнить ему, что он скверный муж. Ее муж должен восхищаться ею, а не думать только о своей работе.

И она нашла утешение в объятиях мужчины, который умел обращаться с женщинами, готов был окружить ее вниманием и без труда произносил слова, которые мечтает услышать всякая женщина. Все это выплыло наружу, когда любовник Эстеллы, испанский дипломат, был разоблачен как предатель. Оказалось, что Эстелла была его добровольной помощницей. Она передавала ему информацию, вскрывая корреспонденцию мужа.

Хью невольно сжал кулаки, вспоминая душераздирающую сцену в кабинете полковника Лэнгли. Эстелла кричала, что это Хью виноват во всем. Если бы он был хорошим мужем, она не пала бы так низко.

Он оказался никудышным мужем и, что еще хуже, провалился как агент. Это было непростительно. Из-за его преступного легкомыслия погибли ни в чем не повинные люди. Хью хотел немедленно подать в отставку, но полковник Лэнгли не желал даже слышать об этом. «Каждый совершает ошибки, — сказал он, — а если человек не будет доверять собственной жене, то кому же ему тогда доверять?»

Эстеллу отправили в монастырь в Ирландии, дав понять, что, если она покинет стены обители, ее отдадут под суд. Но ей было все равно. Любовника ее казнили, и жизнь утратила для Эстеллы всякий смысл. Вскоре после этого она умерла. Как говорили, от разбитого сердца.

Ему не в чем себя обвинять, убеждал Хью полковник Лэнгли. Эта женщина сама навлекла на себя кару господню. Но Хью смотрел на это с другой точки зрения. Если бы он не женился на Эстелле, она была бы жива. Просто он не способен быть хорошим мужем. Он не знает, как сделать женщину счастливой. Он слишком занят своей работой.

После этого Хью стал избегать отношений с девушками, которые хотели выйти замуж. Женщины занимали определенное место в его жизни, но далеко не самое важное. Что ж, он использовал их, но и они, в свою очередь, использовали его. Он был щедр и любезен, ему легко было угодить, но при малейшем намеке на брак Хью Темплар порывал всякие отношения.

Экипаж качнуло, и Абби зашевелилась во сне. Ресницы ее затрепетали, но девушка не проснулась, лишь сменила позу. Теперь Хью мог лучше видеть ее лицо.

Она выглядела такой беспомощной и доверчивой! Но даже во сне в ней чувствовалось какое-то напряжение. Брови ее были нахмурены, дыхание время от времени прерывалось.

Хью все еще испытывал гнев и смущение, вспоминая вчерашний вечер. Он никак не мог понять, почему Абби обиделась на него. Она ведь сама предложила ему свое тело. А он хотел большего. И думал, что это обрадует ее.

Он совсем не понимал женщин. Не стоило обманывать себя — Абби нравилась ему, как не нравилась ни одна женщина. Но мысль о браке вызывала у Хью отвращение. Даже ради нее он не готов снова окунуться в этот кошмар. Теперь, когда Хью знает истинные взгляды Абигайл Вейл на этот вопрос, он постарается сохранять дистанцию.

Но он не может покинуть ее, пока не разберется во всей этой странной истории.

Абби поуютнее устроилась у него на плече, Хью со вздохом повернулся так, чтобы ей было удобнее.

…Они остановились в «Черном вепре» неподалеку от Хангерфорда, чтобы напоить лошадей и перекусить. Столовая этой небольшой гостиницы очень понравилась Абби. Она была просто крошечной по сравнению с «Замком», но очень уютной. В обеих концах комнаты горели камины. Дорожный плащ Абби висел на спинке стула, сверху лежала шляпка, а у ног — муфта и ридикюль. Здесь было так мило. Абби даже пожалела о том, что они вот-вот должны снова тронуться в путь.

Кухня понравилась ей не меньше интерьера. Чисто английские блюда — бифштекс с йоркширским пудингом или бифштекс с пудингом из почек, а можно просто бифштекс, следом десерт — пудинг из ревеня или яблочный пирог. Абби заказала всего понемножку, не потому, что была так уж голодна, а чтобы иметь возможность не обращать внимания на Хью. Она ненавидела его, как она его ненавидела! Надо было прислушаться к словам матери. Виконтесса любила повторять, что в тихом омуте непременно водятся черти. Как она оказалась права!

Хью, казалось, нисколько не был смущен происшедшим. Он непринужденно болтал, не обращая внимания на угрюмое настроение Абигайл.

Время от времени она окидывала взглядом столовую. Внимание ее неизменно привлекал смуглый мужчина, сидевший в одиночестве за столиком у окна. Он вошел в гостиницу вскоре после Абби и Хью. Ей сразу же показалось смутно знакомым его лицо. Он вяло копался в тарелке, и Абби вряд ли обратила бы на него внимание, если бы не одна странность — мужчина ни разу не взглянул в окно, возле которого сидел. Он либо читал газету, либо рассматривал сидящих за соседними столиками.

Хью закончил трапезу и посмотрел на улицу.

— Начинается снег, Абби, — сказал он. — Не нравится мне это все. Допивайте свой чай, а я пойду оплачу счет. Надо поговорить с каким-нибудь кучером, приехавшим с востока, убедиться, что дорога безопасна. Встретимся в экипаже, ладно?

Абби тоже с беспокойством посмотрела в окно. Хью был прав. Шел сильный снег. Но это вовсе не означало, что они не могут ехать дальше. Им необходимо ехать. Абби со вздохом поднесла к губам чашку.

Как только Хью ушел, смуглый мужчина тоже поднялся из-за стола и принялся застегивать свой дорожный сюртук. Абби разглядывала его украдкой. Лет двадцати с небольшим, невысокий, коренастый, с темными волосами. На нем был сюртук коричневого цвета. Когда она видела его раньше, мужчина был в зеленом. Абби вдруг отчетливо вспомнила это. И еще — она видела его совсем недавно. Может быть, в «Замке».

Но она ни с кем не знакомилась в «Замке» и помнила только миссис Лэнгли и ее красавицу-дочь. Ну разве еще гостей, которых она изучала в фойе, ожидая мистера Нортона.

Ну конечно же. Это был один из двух мужчин, игравших в шахматы. Они закончили партию, как только Абби заняла место у окна.

Мужчина прошел мимо нее, Абби встала и начала надевать плащ. Затем она подошла к окну. Незнакомец в коричневом сюртуке прошел через двор и окликнул кого-то, говорившего с кучером возле конюшни. Мужчина обернулся.

Хью! Они знакомы?

Но тогда почему же мужчина в коричневом сюртуке не заговорил с ним в столовой, когда они сидели рядом?

Сердце ее учащенно забилось. Абби вернулась к столику, подняла с пола муфту и почти уже дошла до двери, но вспомнила про ридикюль. Быстро вернувшись, Абби схватила его и снова направилась к выходу. На улице она оглядела двор и застыла неподвижно, не понимая, что происходит. Хью и незнакомец исчезли, словно провалились сквозь землю.

9

Хью не было, и все же Абби понимала: он должен быть где-то рядом. Ведь не прошло и нескольких минут с тех пор, как она видела в окно его и человека в коричневом сюртуке. Но тот куда-то делся.

Глубоко вздохнув, Абигайл решила повнимательнее осмотреться. Два крыла, в которых находились конюшни, были пристроены к основному зданию, и вместе с кирпичной стеной все это образовывало квадрат. В стене — ворота, ведущие на улицу. Во дворе стояли несколько экипажей и карет, но только экипаж Хью был готов тронуться в путь, остальные — распряжены. Конюхи с метлами и лопатами расчищали мощеный двор от снега. Несколько джентльменов прохаживались, разминая затекшие в дороге ноги. Но ни Хью, ни человека в коричневом сюртуке по-прежнему нигде не было видно. Абби заметила Харпера и немного успокоилась. Кучер Хью потопывал ногами и дул на руки, чтобы согреться. Подобрав юбки, Абигайл направилась к нему. Как раз в это время подали экипаж, остановив его прямо перед ней, так быстро и так близко, что снег запорошил лицо Абигайл. Харпер, видевший, что Абби подошла, залез с другой стороны и открыл перед ней дверцу. Абби заглянула в экипаж — Хью не было.

— Но где же мистер Темплар? — спросила она.

— Я только что видел его, — Харпер огляделся.