Абби с трудом выдавила из себя улыбку.

— Как только я отдам им книгу, Джорджа придется отпустить. Что они могут сделать с нами в переполненном театре? Только дурак выбрал бы такое место для нападения, а эти люди далеко не дураки.

— Вполне возможно. Но как-то все это слишком просто. Даже не верится.

Абби поспешила сменить тему, пока беспокойство Гариетт не усилило ее собственные подозрения.

— Ты хоть понимаешь, дорогая, как тебе повезло с мужем? Очень немногие мужчины потакают своим женам так, как потакает тебе Джайлз. — Она снова посмотрела на роскошное платье, лежащее на кровати. — И он такой замечательный отец, с такой любовью и терпением относится к Лиззи и Вики. Неудивительно, что девочки обожают его. Я иногда жалею, что не окрутила его, когда у меня была такая возможность.

— Жалеешь? — удивленно заморгала Гариетт. — А я-то думала… — Она на секунду замолчала. — Я думала, что все уже в прошлом. Что ты простила меня за то, что я отбила у тебя Джайлза.

— Конечно, простила, — заверила ее Абби. — Но это было до того, как я узнала, насколько он богат!

Между ними повисла напряженная тишина, и лишь через несколько секунд Гариетт захихикала, осознав истинный смысл сказанного.

— Так ты дразнишь меня!

— Ну конечно, дразню, дорогая. Но я на самом деле завидую тебе, и, если только мне попадется такой же замечательный мужчина, как Джайлз, тут же потащу его под венец.

— Ты ведь не ревнуешь по-настоящему, Абби, правда?

Абби подняла глаза и внимательно посмотрела на сестру.

— Почему ты считаешь, что я не могу позавидовать твоей жизни?

— Ну, — пожала плечами Гариетт, — я всегда считала, что ты счастлива. Что ты получила от жизни именно то, чего хотела.

— То, что я получила, — сухо произнесла Абигайл, — вряд ли может сравниться с любящим мужем, который обожает тебя и двоих маленьких дочек. Только полная идиотка не позавидовала бы тебе.

Гариетт присела на краешек кровати.

— Мы ведь никогда не говорили с тобой о том, что произошло между мной и Джайлзом. Я просто не могла в него не влюбиться. Рядом с ним я всегда чувствовала себя… ну, лучше, чем на самом деле.

— Ах вот как? — голос Абби стал холоднее льда.

Гариетт кивнула.

— Джайлз убедил меня, что, хотя я никогда не буду такой умной, как ты, все же я не такая дурочка, какой казалась себе самой.

— Но ты никогда не была дурочкой, Гариетт, — медленно произнесла Абби.

— Тебе легко говорить! Ведь все мозги в этой семье достались тебе!

— Зато тебе досталась красота. И мужчины всегда были от тебя без ума, еще до того, как ты начала выходить в свет.

— Да, но если бы ты знала, каким проклятьем может стать красота. Всем этим мужчинам нужна была вовсе не я. Им было все равно, какая я на самом деле. Они даже предпочитали, чтобы я была дурочкой. Я была для них просто дорогой красивой вещицей, которую каждый хочет заполучить. Для всех, кроме Джайлза.

Абби вдруг вспомнила, как Джайлз заговорил с ней о Гариетт после первого обеда в Вейл-хаус. Тогда она представляла его семье. Он сказал, что сестра Абби оказалась совсем не такой, как он ожидал. В ней нет ни грамма спеси и тщеславия. Совсем наоборот. Абби показалось, что речь идет вовсе не о той Гариетт, которую она знала всю свою жизнь.

— Я всегда думала…

— Что же ты думала?

— Что красивым женщинам живется гораздо легче.

— А я была уверена, что легче живется умным. Едва я раскрывала рот, чтобы сказать очередную глупость, все уже были готовы смеяться надо мной. Мне всегда хотелось быть такой умной, как ты.

— А я все бы отдала за твою внешность.

Сестры молча улыбнулись друг другу.

— Тебе не обязательно оправдываться передо мной, — спохватилась вдруг Абби. — Я давно уже пережила разрыв с Джайлзом.

Лицо Гариетт осветилось улыбкой.

— Именно это я и хотела услышать. Но я не солгала, Абби. Я действительно завидовала тебе, когда мы были моложе. Ты, наверное, обратила внимание, как я воспитываю своих девочек. Я хочу, чтобы они были такими же образованными, как ты. Никто не сможет посмеяться над Лиззи или Вики, когда они будут рассуждать о серьезных вещах.

— С чего это ты решила заговорить со мной обо всем этом? — спросила Абигайл.

— За последнюю неделю я столько передумала о своей жизни. Если пообещаешь не смеяться, я скажу тебе…

— Что скажешь?

— Нет, ты будешь смеяться.

— Обещаю, что не буду.

Гариетт еще несколько секунд не могла решиться и вдруг выпалила:

— Я люблю тебя, Абби.

Абби попыталась сдержаться. На несколько секунд ее хватило, а потом она громко расхохоталась.

— Ты совсем как Дэниэл! — обвиняюще воскликнула Гариетт.

— Что?! Ему ты тоже объяснялась в любви?

— Я ненавижу, ненавижу тебя!

— Это все нервы, — Абби едва увернулась от полетевшей в нее подушки. — На самом деле я ведь тоже люблю тебя, Гариетт.

Их прервал стук в дверь. Пожилой дворецкий поверг обеих сестер в шок, сообщив, что мистер Хью Темплар дожидается внизу мисс Абигайл Вейл.

— Но как он узнал, что я у тебя? — удивленно воскликнула Абби.

Гариетт пожала плечами.

— Наверное, сказал кто-нибудь из слуг.

— Скажите ему, Брюстер, — велела Абби дворецкому, — что мисс Вейл здесь нет.

— Боюсь, это не поможет, мисс, — извиняющимся тоном произнес дворецкий. — Он сказал, что, если мисс Вейл откажется выйти к нему, он перероет весь дом, но все равно найдет ее.

Абби густо покраснела, но в глазах ее загорелся упрямый огонек.

— В таком случае, Брюстер, проводите мистера Темплара в гостиную и скажите, что я спущусь через несколько минут.

Когда дворецкий, поклонившись, вышел из спальни, Абигайл подошла к зеркалу и провела расческой по волосам.

— Интересно, что ему надо, — в голосе Гариетт слышалось любопытство. — Тебе не кажется…

— Что?

— Может, он знает что-нибудь о Джордже или о тех, кто его похитил? Джайлз сказал, что, подъезжая сегодня утром к Уайтхоллу, он видел Темплара выходящим из Хорз-Гардз. Он оставил службу, но до сих пор в отличных отношениях с бывшим начальником, полковником… не помню его имени.

— Лэнгли?

— Точно!

Абби встревоженно посмотрела на Гариетт.

— Тогда лучше поскорее узнать, зачем он пришел.

— Я пойду с тобой.

— Нет. При тебе он будет скован и не скажет того, что собирался сообщить наедине. Будь где-нибудь поблизости на случай, если понадобишься мне.

Абби вошла в гостиную в полном убеждении, что сумела взять себя в руки, но, когда стоявший у окна Хью обернулся, страдания и боль снова проснулись в ней, заполняя сознание, как туман закоулки укрепленной крепости.

Сжав зубы, Абби попыталась успокоиться. Все эти дни она повторяла себе, что не знает этого человека, что мужчина, которого она успела полюбить, — лишь плод ее воображения. Абигайл намеренно вызывала в памяти все те унижения, которые испытала, после того как Хью передал ее в руки Мейтланда. В ночных кошмарах Абби видела безжизненные лица молодых людей, погибших на Чепел-стрит. Ей казалось, что она никогда не сможет смыть со своей кожи зловоние Ньюгейта. Любая женщина в здравом уме и твердой памяти, увидев негодяя, ставшего причиной ее мучений, захотела бы вонзить кинжал в его черное сердце. Но Абби хотелось сейчас умереть самой, чтобы не чувствовать больше этой жгучей боли.

Если бы на карту не была поставлена жизнь Джорджа, она просто убежала бы отсюда. Последними словами Абби, обращенными к Хью перед зданием таможни в Дувре, были мольбы о помощи. Она так просила его заступиться за нее, по щекам ее текли слезы. Но Хью ушел, даже не оглянувшись. И Абигайл обещала себе, что никогда больше не заговорит с ним по доброй воле. Только тревога за судьбу брата заставляет ее нарушить обещание.

Она не предложила Хью сесть, но, постоянно повторяя себе, что все это ради возвращения Джорджа, постаралась ничем не выдать своей враждебности.

— Я видел сегодня утром полковника Лэнгли, — сообщил ей Хью. — Всплыли кое-какие интересные факты.

— Что за факты? — Сердце Абби учащенно забилось, голова закружилась, и девушке даже пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

Несколько секунд Хью внимательно изучал ее лицо.

— Почему вы сказали не мне, что не писали письма Майклу Ловатту?

Это было совсем не то, что ожидала услышать Абби.

— Какого письма? — рассеянно спросила она.

— Того самого, что написала в своей обычной расплывчатой манере мисс Фербейн и подписала вашим именем.

— А, вот вы о чем? — Так, значит, он не знал ничего нового о Джордже. Хорошо это или плохо? — Оливия всегда подписывает моим именем нашу деловую корреспонденцию. Разве это важно?

— Еще как важно! Ведь именно из-за этого письма люди Лэнгли решили, что вы пытаетесь продать книгу тому, кто больше заплатит.

— Я вовсе не пыталась ее продать.

— Теперь я понимаю это, — тихо произнес Хью.

Абби не требовалось его одобрения, ей вообще ничего больше не было нужно от этого человека.

— И вы пришли сказать мне об этом?

— Нет. Вашему оправданию способствовала также ваша горничная. Она рассказала, каким образом вы оказались в комнате на чердаке в гостинице «Замок». Это звучало так неправдоподобно, что Лэнгли не хотел верить. Я объяснил ему, что это как раз в вашем стиле — выдать себя за горничную герцогини.

— Но каким образом это оправдывает меня?

— Тело Алекса Болларда было найдено в номере на втором этаже, заказанном на ваше имя. Но вы ведь не заказывали номер, Абби? Вы никогда не заказываете номер заранее.

В голове ее роились самые противоречивые мысли. Абби задумчиво потерла лоб. Надо быть как можно осторожнее, чтобы не сказать лишнего.

— На мое имя заказали комнату? Но кто?

— Мы не знаем. Не мог ли это сделать Джордж?

— Насколько я знаю, нет. В любом случае не вижу, что это меняет.

Для Хью это меняло многое. У него словно гора свалилась с плеч, когда выяснились новые подробности этого дела. Сегодня утром он переступил порог кабинета Лэнгли, преисполненный отвращения к себе. Он уже знал, что попытается снова добиться близости Абигайл, и презирал себя за это. Ведь она лгала ему, использовала его чувства. Но все это почему-то не имело никакого значения. Хью все равно хотел вернуть ее.

Он пытался убедить себя, что в будущем все будет иначе. Абби слишком долгое время была предоставлена сама себе. Но после свадьбы Хью увезет ее в свое поместье в Оксфордшире. Там Абби будет заниматься детьми и помогать ему в Раскопках. Так что у нее просто не будет возможности снова ввязаться в какие-нибудь неприятности.

Лэнгли представил ему агента по имени Харрис, который Только что вернулся из Бата, где ему было поручено проверить рассказанную Абигайл Вейл историю. Еще Лэнгли показал Хью письмо, якобы написанное Абби. Хью без труда узнал почерк Оливии Фербейн, не говоря уже о ее причудливом стиле. Ясно, что единственной целью мисс Фербейн было заинтересовать незнакомого ей мистера Ловатта, чтобы он помог вызволить с таможни арестованные до уплаты пошлины книги.

И это абсолютно невинное письмо стало причиной цепи событий, которые привели Алекса Болларда к смерти, а английских сообщников знаменитого французского шпиона к разоблачению.

У него по-прежнему было много вопросов к Абби, но к концу встречи с Лэнгли Хью окончательно понял, что ему не о чем больше тревожиться — Абигайл действительно была невиновна. Как он и предполагал с самого начала, Абигайл и Джордж впутались в чужую игру, смысла которой не понимали, и не знали, как положить этому конец.

— Это меняет очень многое, — продолжал Хью. — Это означает, что я напрасно сомневался в вас, Абби. Если бы вы только не скрыли от меня половину правды!

Хью сделал шаг в ее сторону, но Абби испуганно попятилась назад, и Хью остановился.

— Абби, — тихо произнес он, — вам не надо больше ничего от меня скрывать. И вы, и Джордж получили помилование — вы в безопасности. История с книгой закончена.

Серые глаза Абигайл казались огромными на ее бледном лице. Хью вдруг почувствовал, какой слабой и уязвимой была она, несмотря на всю свою напускную браваду. Он отметил про себя ее бледность и круги под глазами. Он не ожидал, что Абигайл встретит его с распростертыми объятиями, но все же надеялся хоть на какое-то проявление чувств. Но Абби казалась безжизненной, словно фарфоровая кукла.

Хью с горечью подумал о том, что ее плачевное состояние — дело его рук. Он отдал бы все на свете, чтобы вычеркнуть из ее и своей жизни последние две недели. Он обязательно загладит свою вину, как только будет покончено с Немо. Он отвезет Абби в Оксфордшир и сделает все для того, чтобы румянец снова расцвел на ее щеках, а в глазах появился озорной блеск. Они начнут все сначала.

Хью снова сделал шаг в сторону девушки.

— Послушайте меня, Абби. Мы до сих пор не раскрыли, кто стоит за всем этим. Если существует какая-то угроза для вас или Джорджа, то она исходит именно от этого человека. Я хочу защитить вас обоих, но Джордж должен рассказать мне все, что знает. Где он, Абигайл? Где ваш брат?

Все это звучало так искренне и так напоминало прежнего Хью. Если бы Абигайл не знала теперь, кто этот человек на самом деле, она вполне могла бы положиться на него. Но после того, как Хью предал ее, Абби никогда не доверится ему вновь.

— Я не знаю, где Джордж.

— Вы говорили, что передадите ему книгу в Бате, но люди Лэнгли не обнаружили его в городе.

— Даже если бы я знала, где мой брат, я не сказала бы вам, — выпалила Абби. — Неужели вы считаете, что причинили нам недостаточно зла? Знаете ли вы, что даже сейчас, когда мы разговариваем с вами, за этим домом следят? Что ваш соглядатай следует за мной, куда бы я ни пошла. Понимаете ли вы, что так жить невозможно?

— Да, я знаю, — тихо произнес Хью. — Но все это делается для вашей безопасности.

— Но тогда почему они не защищают меня от вас? — выпалила Абби, забыв о своих благих намерениях.

— Послушайте, — не сдавался Хью. — Я признаю, что совершил ошибку. Но я понятия не имел, что Мейтланд отправит вас в Ньюгейт. Я обо всем договорился и был уверен, что вас отпустят домой через несколько часов. Если бы вы с самого начала говорили мне правду, ничего этого не произошло бы.

— Правду? — дрожащим от негодования голосом произнесла Абби. — Вы говорите мне о честности, вы… Эль-Центурион?

В наступившей тишине Абигайл хорошо слышала тиканье часов на камине и стук колес проехавшего мимо дома экипажа.

— Думаю, вы узнали об этом от Мейтланда? — наконец нарушил молчание Хью.

— Он дал мне почитать документы из папки.

— Какой папки?

— На которой было написано ваше имя.

Хью скептически поднял одну бровь.

— Он лгал вам, Абби. На агентов разведки не ведут досье. Это было бы слишком опасно. Документы могут попасть в руки врагов.

— Неужели? — голос Абби был полон сарказма. — И все же я видела ваше досье собственными глазами. Оно бесподобно, майор Темплар. Напрасно вы не поделились со мной раньше воспоминаниями о вашем героическом прошлом.

Скрестив руки на груди, Хью внимательно наблюдал за ней.

— Тут мне нечего стыдиться, — сказал он.

Абби с ужасом поняла: она готова сделать то, что столько раз обещала себе не делать. Она согласна выслушать объяснение тому, что не требовало никаких объяснений. Все равно ничто не могло оправдать его предательства. Как он мог отказаться от нее? Пусть даже Абби и лгала ему! И это после того, как они стали любовниками! Именно в этом было все дело, а вовсе не в его службе в разведке, не в его двойной жизни. Обиднее всего было то, что она была лишь одной из вереницы «сотрудников», упомянутых в огромном количестве в его досье. Абби подарила ему свою любовь, а он просто отодвинул ее в сторону, словно дар этот ничего для него не значил.

Абби с трудом боролась со слезами. В ужасе она приготовилась спасаться бегством, но Хью преградил ей путь.

— Нет, — сказал он. — Я не позволю вам убежать от меня. Вы сами затронули этот вопрос, Абби. Если кто-то ведет на меня досье, я хотел бы знать, что в нем. Итак, что же вы прочли в этой папке?

Абби изо всех сил старалась сдержаться, но слова словно сами по себе слетали с языка.

— Дездемона. Мерседес. Каталина. Ну как, это не подстегивает вашу память?

— Кто-кто? — удивленно заморгал Хью.

— Не притворяйтесь, что впервые слышите эти имена. Сколько женщин вы оставили вздыхать по себе на пути от Лиссабона до Парижа? Дездемона? Мерседес? Каталина? Это лишь некоторые.

Хью смотрел на нее как на сумасшедшую, и, когда до него наконец дошло, о чем говорит с ним Абби, плечи его затряслись от беззвучного смеха. Но, увидев боль, мелькнувшую в глазах Абигайл, он перестал смеяться и серьезно сказал:

— Абби, это кодовые имена моих связных. Дездемона был монахом, а Мерседес и Каталина, если я правильно запомнил, главарями партизанских отрядов. Мы обменивались шифрованными сообщениями в форме любовных писем, чтобы обмануть наших врагов. Вы неправильно поняли то, о чем узнали, Абби.

Улыбка ее была полна ехидства.

— Надо ли понимать это так, что Барбара Манро — ваша младшая сестра?

— Хм, нет. Это было нехорошо с моей стороны. Я сделал ошибку, но с тех пор успел ее исправить. Между нами ничего не было, Абби. Я не мог… не хотел… Видите ли, Барбара — это не вы, вот в чем дело.

Абби почувствовала, что готова растаять, и это испугало ее.

— А как насчет Эстеллы? Еще одно кодовое имя вашего связного?

Хью продолжал внимательно изучать ее лицо.

— Я вижу, Мейтланд поработал на славу. Эстелла — это совсем другое дело. Очень скоро я сам рассказал бы вам о ней.

— Она была вашей женой?

— Да.

Абби ничего не почувствовала, она запретила себе что-то чувствовать.

— Это правда, — сухо спросила она, — что вы отослали ее в Ирландию и она умерла там с разбитым сердцем?

— А что думаете вы сами, Абби? — Он внимательно наблюдал за девушкой.

— Я думаю, — сказала она, — что это вполне на вас похоже.

— Уходите от ответа! — хрипло произнес Хью. — Хотите, чтобы я почувствовал себя виноватым? Ничего не выйдет. Да, я отослал свою жену в Ирландию, где она и умерла. Когда-нибудь я расскажу вам о ней, но не сейчас. Пусть я разбил ее сердце, и пусть я соблазнил Барбару Манро и даже оставил в Испании несчетное количество любовниц, какое это все имеет значение, когда речь идет о нас с вами? Никакого. И вы прекрасно знаете почему.

Он снова сделал шаг в ее сторону, и нервы Абигайл не выдержали. С криком отчаяния она кинулась мимо него к двери. Но Хью поймал ее за руку и развернул к себе лицом. Свободной рукой он взял ее за подбородок. Она вся сжалась внутренне в ожидании его поцелуя, но поцелуя не последовало.

Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Абби не противоречила Хью, невольно оробев перед его грозным видом. Но вот ярость, пылавшая в его глазах, погасла.

— Маленькая злючка, — нежно произнес Хью и поцеловал Абби в губы.

Кулачки Абигайл забарабанили по его груди, но в ответ Хью лишь крепче сжал девушку в объятиях, так что она и двинуться не могла. Поцелуй все не кончался и не кончался. Она не могла дышать, и оставалось только сдаться, прильнув к его сильному телу.

Когда губы Хью оставили наконец ее губы, Абби тяжело вздохнула.

— Как я скучал по тебе, — прошептал он. — Как мне не хватало всего этого. А ты? Ты скучала?

— Нет, — весьма убедительно отрезала Абигайл.

Хью снова завладел ее губами. Ему необходимо было ласкать ее, обнимать, касаться ее тела, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но это было не так, далеко не так. Абигайл казалась испуганной, потерянной. Она так мало напоминала сейчас ту Абби, которую он знал и любил! Хью хотелось бы поделиться с ней своей силой, быть ее щитом, ее опорой, чтобы никто больше не смог причинить ей зло.

Хью крепче прижал девушку к себе, руки ее обвили его шею, тело покорно прильнуло к его телу, которое тут же отозвалось приливом возбуждения.

— Все хорошо, — снова сказал Хью. — Я здесь, я с тобой.

Руки его скользили по плечам Абби, пальцы гладили ее волосы. Он целовал ее закрытые глаза, лоб, щеки, шею. Абигайл дрожала, как в лихорадке, и то же самое творилось с Хью. Это был просто поцелуй, но оба понимали, что на самом деле это нечто большее.

Абби забыла обо всем, прижавшись к его сильной груди, чувствуя себя под защитой его крепких рук. Когда Хью обнимал ее вот так, все страхи уходили куда-то прочь, и Абби была уверена, все получится, все будет хорошо, она сумеет преодолеть все опасности. Рядом с Хью она может все.

Страсть охватила их в одно мгновение. Дыхание стало хриплым, губы горели от поцелуев, возбуждение росло с каждой секундой. Рука Хью нашла ее грудь. Они тонули в океане чувств, забыв обо всем. Поцелуи их становились все более страстными.

Наконец Хью с трудом оторвался от Абби и произнес, едва переведя дыхание:

— Не здесь. Здесь нам могут помешать. Мы можем поехать ко мне домой. Нет, там тоже не годится. Лучше поедем в гостиницу.

Абби коснулась кончиками пальцев припухших губ и удивленно огляделась вокруг, словно только что очнулась ото сна. Однако, едва до нее дошел смысл сказанного, она сделала шаг назад.

— Зачем это нам ехать в гостиницу?

В глазах Хью появилось вдруг настороженное выражение.

— Чтобы заняться любовью, Абби. Чтобы скрепить наше примирение.

Абби скрестила руки на груди и поежилась, словно ей стало вдруг холодно.

— Не думаю, что нам следует поступать именно так.

— В чем дело? Ты хочешь отомстить мне? — Глаза его внимательно вглядывались в ее лицо. — Нет, только не ты, Абби. Другая женщина могла бы пойти на это, но только не ты. Ты сделана из другого теста.

Так вот какого он о ней мнения! Считает ее безвольной идиоткой, не способной отказать мужчине? Впрочем, это не имело значения. Хью дал ей прекрасный повод держаться от него подальше.

— Я бы не стала рассчитывать на мою бесхарактерность, Хью. Вы были хорошим учителем, а я оказалась прилежной ученицей. И еще — Вейлы никогда не забывают нанесенных им оскорблений.

Она вышла из комнаты с прямой спиной и высоко поднятой головой. Хью подумал, что это был бы отличный триумфальный уход со сцены, если бы в глазах ее не блестели слезы.