Глава 1

Всякий раз, как Клео Гриффин возвращалась после съемок в свою студию в Нью-Йорке, она испытывала одно и то же желание: схватить первого попавшегося мужчину, раздеться и поскорее забраться с ним в постель. Но в студии мужчин не было, только помощница и подруга Клео — Бернардетта Фэйрчайлд.

Берни подняла глаза от экрана компьютера.

— Ты вся горишь.

— Конечно, я горю. — Клео откусила кусок булки, купленной только что у уличного торговца, стащила с плеча тяжелую сумку с камерой и поставила в кресло.

— Ну, как этот Мистер Декабрь?

— Берни, да ты бы разрыдалась, увидев этого парня. — Клео разом осушила стакан с водой. — Если я чем-нибудь сейчас не займусь, то просто взорвусь.

Берни перестала печатать и повернулась к Клео.

— Знаешь, недавно слышала о новой интересной штуке. «Свидание» называется.

— У меня нет времени. — Клео с шумом поставила стакан на место. — Тебе повезло, у тебя есть Джордж.

— Проекту по имени «Джордж» я посвятила два года. Это не везение, а точный расчет и упорство.

— Мне надо было сделать то же самое еще в школе.

— А я тебе говорила, что это лучшее время для свиданий! Но разве ты меня слушаешь…

— Ну, и сейчас еще не поздно. — Клео вытащила стул и села напротив Берни. — Я еще могу кого-нибудь найти. Все, что мне нужно, — это хороший парень, который не будет мешать работе.

— И способный снять напряжение после утомительного дня за аппаратом.

Клео закинула ногу на ногу и усмехнулась.

— Именно. — Она снова откусила кусок булки.

— Боюсь, они не предлагают таких в каталоге «Шарп имидж», — сказала Берни. — Кстати, билеты в Монтану уже получены. Ты будешь жить на небольшом хорошем ранчо, как и хотела. Они принимают гостей, но там всего шесть комнат, поэтому народу будет мало. К тому же у хозяина, Тома Макбрайда, сколько-то голов скота, так что ковбоев там хватает. А на других ранчо, наверное, еще больше. — Берни протянула конверт.

— Ковбоев, говоришь? — Клео раскрыла конверт, чтобы посмотреть дату вылета. — И как мне выжить среди этих молодцев, учитывая, в какой форме я буду, когда закончу наконец этот календарь?

Берни снова принялась печатать.

— Сдавайся и затащи одного из них в постель.

— Нет. — Это было бы непрофессионально. Надо помнить о репутации.

— Ты же едешь на край света. Оттуда ни единое слово не дойдет до Нью-Йорка. Даже если ты малость развлечешься. — Берни вывела документ на принтер и откинулась в кресле.

Клео доела булку.

— Да нет, ты же меня знаешь. Сейчас я не могу рисковать — надо беречь золотую жилу. Пока не закончу календарь, буду держаться правил, без всяких отступлений.

— Ага, вот и ты, — сказала Берни, забирая листок из принтера. — У тебя чистые руки? Клео облизнула пальцы.

— Не очень.

— Тогда не трогай. — Берни положила перед ней листок. — Просто прочитай и позлорадствуй.

Клео прочла письмо к Ванклиффам, в котором объяснялось, что мисс Гриффин не сможет фотографировать дорогую, фешенебельную свадьбу их дочери. Пять лет назад, когда Клео еще не была так известна и когда замуж выходила другая их дочь, Берни сделала все, чтобы достать для Клео это место. Но они выбрали другого фотографа. Сейчас Берни злорадствовала и гордилась успехом Клео. Но сама Клео почему-то все еще чувствовала себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Успех не принес ни уверенности, ни чувства защищенности.

Она взглянула на Берни.

— Отлично, меня уже просят и даже умоляют фотографировать дорогие свадьбы, но…

— Твой календарь почти вышел на первое место по количеству продаж!

— «Почти» не считается. Берни устало вздохнула.

— Это еще один афоризм великого Кальвина Гриффина?

— В общем-то, он прав. — Когда речь заходила об отце, Клео начинала нервничать. — Но он не почти, а в самом деле стал главой «Сфинкс косметике» и многого добился в жизни.

Кроме, пожалуй, одного: не смог подержать на руках сына. Его жена внезапно умерла при родах, и Клео осталась без матери.

— Но ведь ты теперь глава студии Гриффинов? — спокойно продолжала Берни.

— Это не одно и то же. Этого…

— Недостаточно? — подсказала Берни. — Все еще кому-то что-то доказываешь.

— Мне нужно проявить пленку, я в лабораторию. — Клео подхватила сумку. — Боюсь, пожарные не будут готовы до отъезда, так что перешлешь мне их на ранчо. Кстати, как оно называется?

— «Шепот ветров».

— Ого, как романтично. Даже не похоже на название ранчо. Я думала, какой-нибудь очередной «Дом на скалах» или что-нибудь в этом роде.

— У тебя будет возможность сказать об этом его хозяину Тому Макбрайду. Уверена, он оценит замечание жительницы Нью-Йорка. — Берни вернулась к компьютеру.

— Что ж, может, и скажу. Удачное название — половина дела. — Клео направилась в лабораторию. Студия у нее была маленькой: приемная, рабочий кабинет и зал с аппаратурой для съемок в студии, который, впрочем, использовался редко. С тех пор как Клео решила фотографировать мужчин и создавать свой календарь, она уже давно не занималась студийными съемками, предпочитая снимать своих героев в привычной для них обстановке.

— А ты возьми тринадцать! — крикнула ей вслед Берни.

— Что «тринадцать»?

— Ковбоев. Выбери какого-нибудь поинтереснее. А если он понравится лично тебе, а ты понравишься ему, исключи его из журнала и немного развлекись. Ты не скомпрометируешь себя и хорошо проведешь время.

Клео поставила сумку на пол и посмотрела на Берни. До нее начало доходить. Неплохая идея! Риск, конечно, но это может стать решением ее проблемы.

— Что ж, там это можно будет устроить. Берни, ты просто умница!

— Помогать в твоей карьере и устраивать твое счастье — моя работа. Вернешься домой с готовым журналом и кучей прекрасных воспоминаний.

— И с мужем. — Боже, как глупо это звучит. А если ее обезумевшие гормоны заставят ее позабыть обо всем на свете? Тогда прощай репутация, самоуважение и карьера.

Берни удивленно смотрела на нее.

— Вообще-то я имела в виду несколько другое.

— А почему бы нет? — пожала плечами Клео. — Я смогу узнать из интервью все, что меня интересует, и убью тем самым сразу двух зайцев. Отлично.

— Но любовь нельзя спланировать или включить в расписание.

— А я говорю, что у меня все получится. — Клео вздернула голову. Даже Берни не понять, как отчаянно ей нужен сильный, понимающий друг, рядом с которым можно было бы чувствовать себя, как за каменной стеной. И как одинока она была в те дни, когда не было работы. Единственный выход — выйти замуж. Но сначала нужно провести отбор в рамках весьма насыщенного графика. Что ж, это весьма неплохое решение проблемы.

Берни не оценила прекрасного плана Клео.

— Даже если у тебя получится, что тогда? — не унималась она. — Притащишь бедного ковбоя в Нью-Йорк? Да этим парням нужен простор, вой койотов и запах конского навоза. Думаешь, ты сумеешь приучить его к ароматам ванных комнат?

— Нет, я не потащу его в Нью-Йорк. Поэтому-то все и получится просто прекрасно. Он останется в Монтане, а я в Нью-Йорке. Будем встречаться в выходные, когда это удобно для нас обоих. Я могла бы летать туда, или он ко мне, или встречаться на нейтральной территории. Скажем, в Чикаго.

Берни смотрела на нее открыв рот.

— Ты серьезно?

— Конечно. — Глаза у Клео горели.

— А что будет, когда появится маленький бамби-но? Ты разместишь его на нейтральной территории в Канзасе?

— Никаких бамбино, — отрезала Клео. Тогда уж точно конец карьере. — Это мы решим в первую очередь. Не все мужчины хотят иметь детей, сама знаешь. Не волнуйся, я найду человека, которого устроит брак по договоренности.

— Клео, ты что, сошла с ума? Это слишком даже для тебя.

— Это как раз то, что мне нужно. Ты подсказала мне отличную идею, Берни, спасибо.

— Это не моя идея, — Берни потрясла головой. — И не думай потом сваливать все на меня, когда твой план рухнет. Я предлагала тебе всего лишь немного развлечься.

— Как ты не понимаешь? У меня нет времени на развлечения, но я должна найти мужа. И как можно скорее.

— Что с тобой? Брак — это когда делишь с человеком жизнь, а не мили и секс.

— А я и не говорю, что найти мужа за две недели будет легко. Но ты же знаешь, я всегда охотно принимаю вызов. Где-то в Монтане вот в эту минуту мой будущий муж держит руль пикапа, или попивает кофе у костра, или скачет по полям на лошади и не знает, что скоро его жизнь изменится навсегда.

— Или хотя бы на ближайшие две недели, — поправила Берни.

— Том, в шестом домике не работает туалет, а фотограф должна прилететь уже завтра.

Том Макбрайд перевел недовольный взгляд с экрана компьютера на Джитера, который отрывал его от дела. Как Том ни старался, ранчо «Шепот ветров» тонуло в долгах с каждым годом все глубже. Джитер Нефф, один из ковбоев, работающих на ранчо, стоял в дверях и ждал ответа. Со всеми своими работниками Том общался на равных. Было только два человека, которые все еще обращались к нему на «вы»: двое детей кухарки Хуаниты, да и то по ее настоянию.

— Хэнка не видел? — спросил Том. Хэнк Якобе был самым старым работником на ранчо и мастером на все руки. До того, как стать ковбоем, он работал сторожем в школе.

— Ты сам отпустил его на неделю помочь матери с переездом.

— Да, точно.

— Я бы проследил за этим, но минут через десять мне надо будет отвезти ребят Даниэля, а с туалетом нужно разобраться поскорее.

Том встал из-за стола, радуясь возможности уйти от компьютера и из кабинета вообще.

— А может, мне отвезти ребят, а ты займешься туалетом? — усмехнулся он, беря шляпу. Джитер даже попятился.

— Ну нет. Ты же знаешь меня. Я только все испорчу.

— Молодец, Джитер, хорошая отговорка. Ладно, я сделаю все сам. — Тут ему пришла в голову еще одна мысль. Да, Хэнк уехал не вовремя. — Значит, Хэнк не сможет встретить фотографа в аэропорту?

— Кажется, так. Том вздохнул.

— Хорошо, это я тоже сделаю сам. Все равно на до везти образцы навоза в лабораторию. Сделаю оба дела сразу.

— Ты собираешься везти навоз до или после аэропорта?

— Не знаю, смотря какое будет движение. А что? Джитер снова усмехнулся.

— Ты хочешь встречать эту цыпочку из Нью-Йорка с сумкой, полной навозных лепешек?

— Ничего. Я разговаривал с ее секретаршей. Эта леди жаждет «настоящего», хочет прочувствовать «колорит нашей жизни». — Сам Том ни секунды не верил в это. Все они так говорят, пока им не дашь в руки лопату или не попросишь натянуть колючую проволоку. — Точно, Джитер, хорошая мысль! Сначала я встречу ее в аэропорту, а уж потом мы вместе отвезем образцы в лабораторию. Пусть привыкает.

Джитер засмеялся и попрощался с хозяином.

Через некоторое время Том вышел с инструментами на широкое парадное крыльцо. Он родился в этом доме, на этом самом крыльце учился ходить, держась за перила. Туалет подождет. Том залюбовался прекрасной картиной, открывшейся перед ним.

Отец не одобрял праздного любования природой и сам не любил «стоять и считать ворон», но мать научила Тома ценить красоту, которая окружает их повсюду: простор лугов, ярко зеленеющих после дождя, гордые выси гор под снежными шапками.

Том вдохнул воздух, наполненный запахом хвои. Ему советовали настроить побольше домиков для гостей и получать хороший доход, но тогда это место, которое он любил больше всего на свете, перестанет быть раем. Нет, ему этого не нужно. Том направился к шестому домику.

Последний раз Том был в аэропорту два года назад, когда встречал Дейрдру. От воспоминаний о бывшей жене настроение сразу испортилось. Тогда она казалась ему богиней, спустившейся с небес. Но ведь профессиональные модели так и должны выглядеть — это их работа. И, понятно, они не могут выглядеть беременными.

Он ждал ее с медицинским заключением в руках, надеясь, что это какая-то ошибка. Но ошибки не было — она сделала аборт в Нью-Йорке, даже не посчитав нужным поставить его в известность. Том узнал обо всем совершенно случайно — просто клиника прислала счет на ее адрес в Монтане. Вскоре у Дейрдры появился другой адрес.

И вот он снова стоит здесь и встречает другую женщину из Нью-Йорка. И наверняка она того же поля ягода. Только Дейрдра зарабатывает себе на жизнь, стоя перед камерой, а эта женщина — стоя за ней. Они выбрали мир, где имидж важнее всего.

По правде говоря, Том был не в восторге от всей этой затеи — приглашать профессионального фотографа, чтобы снимать «настоящих ковбоев». Том нарочно выбрал самую грязную дорогу и проехал по всем лужам. Нарочно надел самую старую, выцветшую рубашку и рваные джинсы. А пакет с навозом положил специально на панель, чтобы утреннее солнце усилило его специфический аромат.

Когда самолет приземлился. Том подумал, что ему надо бы держать в руках какой-то знак, чтобы привлечь внимание этой женщины, имени которой он, впрочем, не знал. Надо написать название ранчо. Только на чем?

Он заметил газету в мусорном баке. Это была какая-то скандальная газетенка. Большую часть первой страницы занимала грудь звезды в блестящем белом платье. Одолжив ручку у соседа, Том крупными буквами написал на груди у знаменитости:

«Шепот ветров». Потом для усиления эффекта подписал внизу: «Управляется настоящими ковбоями». Вернул ручку и повернул газету навстречу потоку пассажиров, вливающемуся в здание аэропорта.

А вот и она. Том готов был биться об заклад, что это она: увешанная золотом брюнетка с маленькой сумкой через плечо, куда едва могла поместиться кредитная карточка. Сумка с камерой наверняка прибудет вместе с багажом. И конечно, они все уверены, что в Монтану надо ехать в тесных джинсах и жилете с бахромой.

Он поднял свой «знак» повыше, но брюнетка прошла мимо. Том был абсолютно уверен, что это она, и потому закричал ей вслед:

— «Шепот ветров», мэм!..

— Думаю, вы меня ищете, — услышал он низкий голос за спиной.

Том повернулся и уперся взглядом в голубые, как небо Монтаны, глаза. Ковбои засмеяли бы его, если бы он произнес подобное сравнение вслух, но ведь это было так. Золотистые, немного спутанные локоны падали ей на плечи, и Тому вдруг захотелось пригладить их.

Поверх выцветшей, почти как у него, рубашки был жилет со множеством карманов, а широкие брюки скрывали, несомненно, стройные ноги. Через одно плечо у нее была перекинута сумка с камерой, на другом висел рюкзак с вещами. Одной рукой она поддерживала сумку на колесиках.

Она была привлекательна, и от нее пахло так, словно она только что искупалась в море диких цветов. Такого Том не ожидал. Тут он вспомнил о сумке с образцами и вздрогнул.

— Клео Гриффин, — представилась она, затем поправила сумку на плече и протянула ему руку.

Том смутился: он заставляет гостью стоять с тяжелыми сумками!

— Давайте я возьму, мэм. — Он потянулся за сумкой с камерой, вместо того чтобы пожать протянутую руку.

— Я сама, спасибо. — Она поспешно пожала ему руку. Том почувствовал тепло и гладкость кожи. Приятно…

Клео выпустила его руку и покрепче взялась за ручку сумки.

— Я сама должна отвечать за свое оборудование. — Она говорила деловым тоном, но голубые глаза смотрели совсем не по-деловому и не официально. Она сняла рюкзак с плеча. — Я была бы очень благодарна, если бы вы помогли мне с этим. Тут книги.

Том перекинул рюкзак через плечо.

— Еще есть багаж?

Она удивленно взглянула на него.

— Нет. Я не собираюсь ходить на балы или… — Она остановилась. — Ага, понятно. Я ведь женщина и должна была прилететь как минимум с десятью чемоданами, так?

— Нет, я не хочу сказать, что…

— Нет, хотите. Ну да не важно. — Клео ткнула пальцем в газету, которую он все еще держал в руке:

— А у вас так принято?

Том уже успел позабыть о знаке, нарисованном на груди у звезды.

— Я хотел привлечь ваше внимание.

— Но грудь Лони Андерсон вряд ли самое подходящее место. В следующий раз, когда будете встречать женщину, попробуйте хотя бы грудь Тома Круза. Может, лучше сработает.

Том усмехнулся.

— Так точно, мэм.

Она с любопытством окинула его взглядом с ног до головы.

— Итак, судя по вашим непрестанным «мэм», вы один из тех настоящих ковбоев, которые управляют ранчо «Шепот ветров»?

А у нее острый язычок, подумал Том. Пожалуй, с ней будет интереснее, чем он думал.

— Рожденный и взращенный в Монтане.

— Отлично. Это как раз то, что нужно. Мы можем ехать?

Том тронул края шляпы.

— К вашим услугам, мэм.

И, снова подумав об образцах навоза на панели, он улыбнулся.

Глава 2

Он великолепен, думала Клео, стараясь не отставать от шагавшего рядом стройного ковбоя. Она должна заполучить его, чего бы ей это ни стоило. Да уж, действительно, рожден и взращен в Монтане. Его самоуверенность очень пригодится на съемках. На обложке журнала он будет выглядеть превосходно.

Однако из списка потенциальных мужей его придется исключить. Неважно. На обложке ему не будет цены.

Она начнет со снимков во весь рост. Можно снять его возле ограды с лассо в руках. Эти широкие плечи и стройные бедра так и просятся , чтобы запечатлеть их на пленке. Потом надо будет перейти к съемке крупным планом: у него потрясающей красоты глаза.

Пока шла к стоянке, Клео старалась хорошенько разглядеть его. Старая, потрепанная шляпа скрывала почти все лицо, но солнце все же высветило квадратный подбородок, шрам в виде полумесяца под нижней губой, скрытый загаром. Выгоревшие на солнце волосы были светло-каштанового цвета. Морщинки в уголках рта и у глаз говорили о любви к жизни и умении наслаждаться каждой минутой.

— Проверяете, вымыл ли я сегодня уши? — спросил он, не поворачивая головы.

— Нет, думаю, как лучше вас фотографировать. Он резко остановился и повернулся к ней.

— Ни за что, мисс Гриффин.

Клео даже отшатнулась — такая вдруг враждебность мелькнула в его взгляде.

— Давайте обсудим это спокойно. Я хорошо заплачу, и, может быть, вы от этого только выиграете. Мужчины, которых я снимала, были потом завалены самыми разными предложениями — от ролей в кино до брачных контрактов.

В его глазах заиграл насмешливый огонек.

— У меня нет ни малейшего желания сниматься в кино или жениться во второй раз. Что касается денег, то я ни за какие богатства не стану крутиться перед камерой с тем, чтобы потом висеть на чьей-нибудь стене.

— Мои модели не крутятся перед камерой. Я делаю черно-белые фотографии. И хотя это мой бизнес, я считаю свой журнал явлением искусства, провозглашающим красоту мужского тела. — Клео и сама испугалась своего внезапного порыва. И чего она так разошлась перед этим ковбоем?

Тон у него смягчился, как и взгляд.

— Вы найдете здесь множество мужчин, которые умрут от счастья позировать вам. Я, к сожалению, не из них.

Лицо у него было исключительно выразительным, и Клео все больше убеждалась, что лучшей модели у нее не было. Не часто встретишь такое сочетание твердости и проницательности. Если она сумеет запечатлеть это, будет не стыдно показать ее работу кому угодно… даже отцу.

Клео откашлялась и начала снова:

— Кажется, вы не совсем меня поняли. Мои календари расходятся молниеносно. Тот, что я снимаю сейчас, «Мужчины Монтаны», будет самым многотиражным. Я собираюсь поместить вас на обложку. Это буквально перевернет вашу жизнь.

— Спасибо, но я доволен своей жизнью. И вообще, нам пора идти. — Он повернулся и пошел вдоль ряда машин. — У меня еще есть одно поручение, которое нужно выполнить до отъезда на ранчо, и куча бумаг, с которыми предстоит разбираться.

Он говорил совсем не как работник ранчо. Клео едва поспевала за ним, громыхая сумкой по асфальту.

— А вы так и не представились мне.

— Макбрайд. Том Макбрайд.

Владелец «Шепота ветров». Вот откуда эта уверенность. Поместить его на обложку будет вдвойне удачным ходом. Это станет стержнем всей ее работы. Том Макбрайд еще этого не знает, но он непременно будет на обложке ее журнала.

Теперь главное — все точно рассчитать и прежде всего узнать побольше о его жизни.

— Удивительно, что владелец «Шепота ветров» сам встречает приезжающих.

— Парень, который обычно это делает, уехал по личным делам, к тому же мне все равно пришлось бы сюда ехать. Мы сейчас ненадолго заедем в город, а потом отправимся на ранчо.

— Хорошо. — Клео уже не хотелось так быстро оставлять цивилизацию. Только в самолете она поняла, как сильно привыкла к городскому комфорту. Здесь наверняка придется вставать с петухами, чтобы получить завтрак, и вряд ли найдется какая-нибудь забегаловка на случай, если она проспит.

Они подошли к заляпанному грязью грузовику, так что Клео даже на могла сказать, какого он цвета. Надо было очень постараться, чтобы так испачкать машину.

Внимательно изучив пикап, потертые джинсы Тома и его видавшую виды шляпу, Клео пришла к некоторым выводам.

— Знаете, о чем я думаю. Том?

Он остановился и посмотрел на нее.

— Не имею ни малейшего представления.

— Я думаю, что вам никто никогда не говорил, как нужно себя вести.

Рот у него скривился, губы сложились в усмешку.

— Правда?

Клео подошла к машине, подала ему сумку и, улыбаясь, проговорила:

— Я ведь нью-йоркская цыпочка, и я привыкла к хорошему отношению и не приму ни от кого… — Она остановилась, почувствовав неприятный запах из кабины. Клео заглянула внутрь и увидела пакет, лежавший на самом солнцепеке. От него шел запах, смутно напоминавший тот, что обычно шел от мостовых после конных парадов. Клео вновь взглянула на Тома. — Это ваш ковбойский юмор?

— Нет, мэм. — Голос у него подрагивал от едва сдерживаемого смеха. — Это лабораторный тест на предмет глистов у моих коров. Это и есть мое дело.

Клео бесстрастно смотрела на него.

— Ни за что не поверю. Вы положили это сюда, чтобы проверить, как я отреагирую.

— Я докажу вам, когда мы доедем до лаборатории и я отнесу сумку туда.

— Что вы собираетесь мне доказывать, черт возьми! Почему сумка не в кузове, а здесь?

— Потому что мне все равно, где она будет лежать.

— Понятно. — Проверка на вшивость, подумала она. — Если я поеду в этой машине и с этим пакетом, вы позволите мне фотографировать вас для моего календаря?

— Нет.

— Тогда я не вижу смысла в том, чтобы приносить себя в жертву. — Клео взяла пакет двумя пальцами и поставила его в кузов. Потом села на место рядом с водительским. — Я возьму свой рюкзак и чемодан сюда.

— Вам будет тесно.

— Пусть лучше мне будет тесно, чем мои вещи будут трястись в грязном кузове да еще вляпаются в ваш пакет.

— Да и мне этого не надо — пакет еще пригодится для анализа, — отозвался Том, ставя чемодан в кабину.

— Удивляюсь, как вы не обмазали себя содержимым того пакета для большего эффекта.

— Ну, это было бы уж слишком. — Он поставил рюкзак ей на колени.

— А у вас еще есть границы в издевательствах над новичками? — Она поставила рюкзак на чемодан и положила камеру себе на колени.

— Если честно, мы не издеваемся над ними. Как правило. Если только они не просят показать им настоящих ковбоев. — Он захлопнул дверцу, обошел машину с другой стороны и сел на водительское место.

— Но моя секретарша должна была спросить, возмутилась Клео. — Иначе я оказалась бы в цирке для туристов со слоняющимися без дела ряжеными. Мне нужно настоящее.

Том завел мотор.

— Что ж, думаю, именно это вы и получите в «Шепоте ветров», мэм.

А еще я получу тебя, подумала она. Клео всегда добивалась того, чего хотела.

В кабине было так тесно, что, переключая передачи, Том постоянно касался колена Клео. Ей было, похоже, все равно, а его это начинало волновать. Потому что, как он ни сопротивлялся, она привлекала его все больше. Нет, он просто обречен западать на городских девчонок. Он вспомнил, как они сидели с Дейрдрой у костра и занимались любовью под звездами…

По дороге в лабораторию он остановился у магазинчика по просьбе Клео. Судя по тому, как жадно впилась зубами в гамбургер, она определенно проголодалась. Он, конечно, просто глупец, не способный противостоять женским чарам, но разве можно было не любоваться Клео, ее красивыми жестами? Даже когда она просто разворачивала гамбургер. У нее был широкий красивый рот, который так хотелось целовать и пробовать на вкус.

— Я бы хотела расспросить вас о кухне, — сказала Клео, стирая салфеткой кетчуп с губ.

— О кухне? Вы собираетесь там готовить?

— Не то чтобы готовить, но я часто ем в не отведенное для этого время. Я хотела спросить, можно ли мне будет пользоваться вашей кухней и готовить себе поесть, когда я захочу.

Тома этот вопрос озадачил — кухня целиком была во владении Хуаниты.

— Сомневаюсь. Но если вы понравитесь нашему повару, она будет кормить вас и в неурочное время.

— Спасибо, но я хотела бы сама о себе заботиться. Не могли бы вы подъехать к той палатке, я куплю себе немного шоколада.

Том остановил машину, и Клео начала освобождаться из-под горы багажа.

— Послушайте, давайте я принесу, — предложил Том, отстегивая ремень. — А то все может свалиться. Просто скажите, что вам нужно.

— Хорошо. — Впервые за все время она одарила его искренней улыбкой. — Какой-нибудь шоколад с орехами.

Результат улыбки был грандиозен — Том сразу позабыл, о чем его просят.

— Простите, не могли бы вы повторить?

— Шоколад с орехами. — Она посмотрела на него. — Откуда у вас этот шрам на подбородке? Он по привычке коснулся подбородка.

— Молодая кобылка задела пару лет назад. Не нарочно, просто испугалась.

— Том, что нужно, чтобы убедить вас позировать мне?

Он помрачнел.

— Больше, чем вы можете себе представить. — Том открыл дверцу и вышел из машины. — Так сколько шоколадок купить?

— Штук тридцать.

Он наклонился и посмотрел на нее, не веря своим ушам.

— Тридцать?

— Да. — Она полезла в карман жилетки. — Вот деньги…

— У меня есть. Я просто не думал, что вы способны съесть тридцать шоколадок.

— Я же говорила вам: я люблю перекусывать в необеденное время.

— Но не говорили, что в таких количествах. — Том вошел в магазин и скупил весь прилавок. Да, это действительно интересно. Все женщины, которых он знал, боялись даже заикнуться, что любят шоколад, не говоря уже о том, чтобы послать незнакомого мужчину купить им тридцать штук.

Том поставил коробку с шоколадом в машину, и Клео тут же начала изучать ассортимент.

— Вам что, не нужно беспокоиться о фигуре? Она рассмеялась.

— Да, это называется «хороший обмен веществ». Я мало сплю, и мне нужно много есть, чтобы поддерживать себя в форме. По-моему, это у меня от папы.

Клео принялась за шоколад, а Том въехал в шумный поток машин. Он уже успел устать от городских трасс и мечтал о спокойной горной дороге.

— Думаю, этому вас научила жизнь в Нью-Йорке.

— Вы так считаете? Вы были в Нью-Йорке?

— Да.

— Зачем?

— У моей бывшей жены была там квартира. Да, наверное, и сейчас есть.

— Это уже интересно. — Клео откусила кусочек шоколадки.

Том заметил, что она ухватилась за тему разговора.

— Я понимаю, что это личное и вы имеете право ничего мне не говорить, но чем она там занимается? Нью-Йорк, на самом деле, тесен, как впрочем и мир. Возможно, я знаю ее.

— Думаю, что знаете. Ее зовут Дейрдра Энтон. Клео выпрямилась.

— Знаменитая модель?

— Да. — Том почти мог читать мысли, вертящиеся у нее в голове.

— И поэтому вы не хотите мне позировать? спросила Клео.

— В общем, да. Я ничего не имею против вас лично, но все эти самодовольные куклы на картинках… Люди смотрят на них и думают, что так и надо жить. Но так у них, конечно, не получается, и они недовольны собой и собственной жизнью и в результате несчастны.

— Но я не делаю самодовольных кукол! Я всегда ищу в лицах характер. И если бы я, например, фотографировала вас, я бы оставила и этот шрам. Потому что это часть вашего образа, часть вас. Я бы…

— Клео, я не буду фотографироваться. Не тратьте силы, вам меня не убедить. У меня нет ни малейшего желания, чтобы мою физиономию рассматривала вся страна.

Клео вздохнула и поправила сумки.

— Да, не каждому дано такое пережить.

— Я не понимаю, в чем проблема? Я первый ков бой, которого вы встретили, но далеко не последний. Джитеру наверняка понравится идея стать вашей моделью. Стэн тоже очень симпатичный парень, и можете еще рассчитывать на Джоза, особенно если заикнетесь про съемки в кино. А это, кстати, правда?

— Правда. Я знаю о трех парнях, у которых до появления в календаре были только эпизодические роли. Один из них буквально сразу же получил свою первую настоящую роль. Вас тоже могли бы ждать блестящая карьера и слава.

— Да лучше привяжите меня голым к муравейнику.

— Вышел бы отличный кадр!

— Только не для жителя Монтаны. Здесь другие люди. Короче, проблем у вас не будет — ковбоев вы найдете. Вокруг много других ранчо. Если это календарь, значит, вам нужно всего двенадцать?

— Вообще-то я хотела бы сделать тринадцать снимков, на случай, если какой-то из двенадцати не получится. Не хотелось бы возвращаться сюда во второй раз.

— О да, это будет ужасно. — Том боковым зрением заметил, как у нее порозовели щеки.

— Я не это имела в виду, — сказала Клео. — Здесь очень красиво. — И словно в доказательство своих слов она не отрываясь стала смотреть в окно.

— Да, очень красиво, — согласился Том. Он замолчал, дав ей возможность насладиться видом гор. — Вам нравится вид? — спросил он.

— Не то слово. Я еще никогда не видела ничего подобного, только на фото.

Том улыбнулся про себя. Для нее Нью-Йорк, конечно, центр вселенной.

— Всю эту красоту можно наблюдать из окон моего дома, — сказал он.

— Да, но… О боже, остановите машину. Том прижался к обочине, а Клео стремительно отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу.

— Вас тошнит? Это наверняка из-за шоколада.