Глава 27

Мы оставили Маша пожинать лавры за предотвращение покушения и вместе с Прайсом спустились на автостоянку. Сели в «кадиллак» Хардмана.

— Куда едем? — спросил я.

— Где живет английский резидент, Прайс? — поинтересовался Падильо.

— Он не имеет к этому делу никакого отношения.

— Теперь имеет.

— Вы все испортите.

— Отнюдь. Письмо поможет наладить взаимопонимание.

— Я доставлю ему письмо.

— Мне представляется, что с ролью почтальона я справлюсь лучше.

— Ты, похоже, не доверяешь Прайсу? — усмехнулся я.

— А ты?

— Ни в коем разе.

— Так где живет резидент?

Прайс вздохнул.

— Около Американского университета, — и назвал адрес.

— Он будет дома?

— Он всегда дома. Пишет книгу. Он — историк.

Мы приехали на тихую, обсаженную деревьями улицу. Большие, комфортабельные особняки стояли далеко от дороги. По тротуару две мамаши катили коляски с упитанными младенцами. Мы остановились напротив двухэтажного дома, без труда найдя место для парковки. Прошли к крыльцу между ухоженных клумб и аккуратно подстриженных кустов. Преодолев четыре ступени, поднялись на крыльцо. Я позвонил в дверь. Нам открыл мужчина.

— Однако, — молвил он, увидев Прайса. — Однако, — последнее, похоже, относилось к нам.

— Я ничего не мог поделать, — объяснил неурочный визит Прайс.

Мужчина кивнул. Лет пятидесяти, в серых свитере и брюках, больших очках в роговой оправе, чуть полноватый, он более всего напоминал университетского профессора.

— Однако, — в третий раз повторил он. — Не пройти ли нам в дом?

Первым прошел Прайс, за ним — Падильо и я. Оглянувшись, мы увидели в его руке пистолет. Он не целился в нас. Просто держал на виду.

— Полагаю, он нам не понадобится? — мужчина чуть поднял руку с пистолетом.

— Нет, — подтвердил Прайс.

— Тогда я его уберу, — он шагнул к маленькому столику, на котором стояла лампа, выдвинул ящик, положил пистолет, задвинул ящик на место. Вновь повернулся к нам.

— Может, вы представите нам ваших друзей?

— Падильо и Маккоркл, — фамилию резидента Прайс опустил.

Глаза за очками в роговой оправе при упоминании фамилии Падильо широко раскрылись.

— Пожалуйста, присядьте.

В гостиной, куда он нас привел, хватало кресел и кушеток. В камине пылал яркий огонь. Падильо и я выбрали кресла, Прайс и его работодатель устроились на диване.

— Майкл Падильо, — повторил мужчина в свитере.

— Я числюсь в вашем черном списке. И хочу, чтобы вы вычеркнули меня оттуда.

— Понятно, — мужчина достал из нагрудного кармана трубку. Пожалуй, он мог обойтись и без нее. Вполне хватало уютного дома, потрепанного свитера и горящего камина. Завершающий штрих, вроде трубки, не требовался. Мы подождали, пока он набьет трубку и раскурит ее.

— Говорите, в моем списке.

— Мне сказал об этом Стэн Бурмсер. Вы знаете Стэна?

— Гм-м.

— Стэн сказал, что вы поручили это Прайсу, и я знаю, что так оно и есть, потому что Прайс стрелял в меня, но промахнулся. Не так ли, Прайс?

Прайс смотрел в ковер и молчал.

— Откуда об этом известно Бурмсеру?

— Он завербовал одного из ваших агентов. Какого, не знаю.

— Интересно.

— Я предлагаю вам сделку. Вы вычеркиваете меня из списка, а я даю вам письмо, — Падильо достал кремовый конверт и протянул его мне. — Я хочу, чтобы Маккоркл зачитал его вам.

Я прочитал письмо. Подписанное Ван Зандтом и заверенное Боггзом и Даррафом. Скрепленное красной сургучной печатью. В нем указывалось, что некие личности наняты для «организации моего убийства», цель которого — «создать благоприятный климат для понимания проблем, стоящих перед моей страной». В письме было еще много чего, но именно эти две фразы являлись ключевыми. Я протянул письмо мужчине в свитере.

Он перечел его сам, и интеллигентные, профессорские манеры исчезли бесследно. Перед нами сидел разведчик.

— Письмо подлинное?

— Подлинное, — кивнул Падильо.

— Когда на него покушались?

Падильо взглянул на часы.

— Полчаса тому назад или около этого.

Падильо рассказал обо всем, что произошло.

— В газетах, однако, будет написано иначе, — добавил он. — Заговор закончился провалом благодаря героическим усилиям британской Секретной службы, или отдела Ми-шесть, или какого-то другого заведения, выбор остается за вами, и Мустафы Али, члена организации «Черные мусульмане».

— Перестаньте, Падильо, — вмешался Прайс.

— Остального пресса знать не должна, — уперся Падильо.

Мужчина в свитере положил кремовый конверт на кофейный столик и посмотрел на Падильо.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему.

— Что теперь?

— Нашему послу в ООН хватит времени на подготовку обличительной речи. Когда старик должен выступить в Нью-Йорке?

— Завтра, — ответил Прайс.

— Он поедет?

— Он знает, что письмо в чьих-то руках.

— Но у кого именно, ему не известно?

— Нет.

Мужчина в свитере снял очки, потер стекла о рукав.

— Надо еще многое сделать, — он встал. Поднялись и мы. — Я думаю, вам лучше остаться, Прайс.

Он проводил нас до дверей.

— Вы более не работаете на Бурмсера, мистер Падильо?

— Нет.

— А вы не хотели бы поработать в другой «конторе»?

— Нет. Я удалился от дел.

— Если вы передумаете, пожалуйста, дайте мне знать. Возможно, мы платим поменьше, но...

— Буду помнить о вашем предложении.

— Пожалуйста.

Мужчина в свитере не закрывал дверь, пока мы не сели в машину.

— Мне пора на встречу с женой, — сказал я Падильо.

Он посмотрел на меня и широко улыбнулся.

— Думаешь, она не опоздает?

В следующий раз я увидел Падильо три дня спустя. Он беседовал в баре с конгрессменом. Перед последним громоздилась стопка купюр.

— Теперь я расплачиваюсь исключительно наличными. Кредитные карточки таят в себе опасность инфляции.

— Они грозят развалить экономику, — Падильо увидел меня, извинился и поспешил навстречу.

— Фредль пообедает с нами.

— Отлично. Как она себя чувствует?

— Полный порядок.

— Все еще злится?

— Ничего, перегорит.

— Для журналиста такая ситуация — сущая мука.

Неудачная попытка покушения на Ван Зандта стала сенсацией. Посол Великобритании в ООН произнес пламенную речь, потрясая письмом, извлеченным из кремового конверта. Ван Зандт улетел домой, и его кабинет ушел в отставку. Противников экономических санкций заметно поуменьшилось. Пресса всерьез заинтересовалась Машем, и его сотрудничество с Бюро по борьбе с распространением наркотиков перестало быть тайной. Еще через несколько дней он ушел оттуда, чтобы, как написали газеты, "посвятить все свое время проблемам «Черных мусульман». Британская Секретная служба удостоилась скромных похвал, и в некоторых передовицах задавался вопрос, а чем, собственно, в это время занималось ФБР. Но к концу третьего дня история эта не разгоралась все более, но медленно угасала.

Падильо и я вернулись к стойке, но расположились подальше от конгрессмена. К нам тут же подошел Карл.

— Конгрессмен, я вижу, нас не забывает, — заметил я.

— Он намеревается выставить свою кандидатуру на следующих выборах, — Карл покачал головой. — Я его отговариваю.

Мы с Падильо остановились на «мартини» с водкой. Карл быстро смешал коктейли, поставил перед нами полные бокалы и отошел, чтобы обслужить другого клиента.

Падильо водил бокалом по стойке.

— Они объявились вновь. Не Бурмсер. Новая пара. Во всяком случае, я их видел впервые.

Я смотрел в зеркало за стойкой. И молчал.

— Сильвия просила попрощаться за нее.

— Я думал, она задержится.

Падильо поднял бокал, всмотрелся в его содержимое.

— Об этом упоминалось.

— Но ты убедил ее, что делать этого не следует.

— Да.

— Когда они объявились? Эта новая парочка.

— Сегодня. Прошлое забыто, я снова хожу в любимчиках.

— Как насчет тебя и Сильвии?

— Мы поговорили.

— Интересно, о чем же? О твоей желтой тени?

— И о ней тоже.

— Иногда ты говоришь слишком много.

Падильо вздохнул, пригубил свой бокал.

— Иногда мне кажется, что ты прав, — он помолчал, уставившись в зеркало. — Я, возможно, уеду на пару недель.

Я кивнул.

— И где тебя искать на этот раз?

Тут он заулыбался.

— Мне кажется, кто-то ищет собственного мужа.

Я обернулся. В дверь вошла Фредль. Остановилась, огляделась и ослепительно улыбнулась, увидев меня. Ради такой улыбки стоило жить.

— Так где тебя искать? — повторил я.

— Во всяком случае, не в Вашингтоне.

Я оставил Падильо у стойки и быстрым шагом направился к Фредль. Ни в малой степени не волнуясь, какого цвета у него тень.

1

1 фут — 30,5 см, 1 дюйм — 2,5 см.

2

Hard man — сильный человек, силач (англ.).

3

Подробнее в романе Росса Томаса «Выборы».

4

Правоохранительные органы США имеют четко ограниченные зоны действия: ФБР — внутри страны, ЦРУ — за ее пределами.

5

Аэропорт Нью-Йорка.

6

Название ипподрома.

7

Ружейная смазка.

8

Примерно 110 кг.

9

Год провозглашения независимости США.

10

В пятидесятые годы руководитель разведывательного ведомства Западной Германии.

11

Ценности, конфискованные федеральными правоохранительными учреждениями, подлежат сдаче в министерство финансов (казначейство) США.

12

Примерно 158 см.