– Она настоящая аристократка, – успокоил он впавшего в панику ювелира, который с опаской поглядывал на гостью, ожидая от нее очередных неприятностей для своего заведения.

Когда Смит удалился в подсобное помещение, чтобы приготовить чай, Александра повернулась к Ричарду, стоявшему у входа в лавку и поддерживавшему здоровой рукой встревожено прильнувшую к нему Бриджетт. Широко раскрытые васильково-голубые глаза девушки смотрели на окружающих с недоверием.

– Подумать только, а ведь мой отец все эти годы приводил тебя в пример, считая образцом для подражания, – насмешливо сказал Ричард, крепче сжимая талию Бриджетт. – Я просто поражен, что и у тебя, как выяснилось, имеются недостатки.

– В этом нет ничего смешного, – прошептала Александра.

– Я не хотел никого оскорблять, уверяю тебя. А теперь, ваше сиятельство, – Ричард провел рукой по складкам на своем сюртуке, – я вынужден просить вас удалиться – Бриджетт нужно прилечь. – С этими словами он взял на руки мисс О'Коннелл и понес вверх по лестнице, в то время как глаза ее продолжали следить за Александрой поверх могучего плеча Ричарда, пока она с улыбкой собственницы не прижалась щекой к его груди.

Александра глубоко вздохнула и повернулась к стеклянной витрине, наполненной всевозможными безделушками. Коснувшись рукой прозрачного стекла, она почувствовала мучительный спазм в горле. Дело было вовсе не в том, что Ричард, этот бесшабашный и ветреный повеса, которого она знала всю свою жизнь, кажется, влюбился. И ему даже в голову не пришло поделиться с ней своими чувствами! Какие еще секреты он скрывает? Ей совершенно не хотелось подвергать сомнению годы дружбы с Ричардом, проверять их отношения на крепость; но неопределенность пугала, и Александра не могла решить, что ей делать дальше.

Неожиданный шум заставил ее обернуться: в дверях, ведущих в подсобное помещение, стоял Кристофер; по выражению его глаз трудно было сказать, о чем он думает. Намеренно не принимая участия в их разговоре с Ричардом, он находился неподалеку, чтобы не оставлять Александру наедине с Атлером или с подозрительным ювелиром. Зная об отношении Кристофера к молодому Атлеру, Александра не хотела, чтобы он заметил, как она расстроена после разговора с Ричардом; и все же ей не удалось скрыть растерянность, а противный ком в горле только еще больше портил ей настроение.

Со второго этажа до нее донесся голос Ричарда, и она упрямо вздернула подбородок:

– Бриджетт ждет ребенка...

Кристофер устало кивнул:

– Да, и срок уже довольно большой.

– Подожди пока обращаться к властям, пожалуйста. Дай мне сначала поговорить с ним.

– Но, Алекс...

– Ты знаешь, что происходите людьми, которые попадают в тюрьму? Они умирают.

Кристофер отвернулся, потом снова взглянул на нее: его пронзительно-голубые глаза пылали гневом.

– Не делай этого! – Александра, но голос ее дрогнул, когда она заметила, с каким трудом он спускается по лестнице, ведущей из жилой части дома в лавку. Только теперь до нее дошло, что Кристофер едва держится на ногах. – Почему ты не сказал мне, что снова поранил ногу?

Кристофер помолчал, потом устало сказал;

– Потому что ты все равно ничем не сможешь мне помочь.

Таким образом, он давал ей понять, что эта тема закрыта.

– Ты всегда так делаешь, – с обидой прошептала Александра. – Ускользаешь от меня и отгораживаешься, так что я не могу приблизиться к тебе.

– Чего ты хочешь, Алекс?

– Чтобы ты не обращался к властям, – упрямо сказала она, понимая, что уже не в состоянии управлять своими чувствами. Ее руки сами собой сжались в кулаки. – Я хочу, чтобы ты хоть раз доверился моему суждению.

Кристофер тихо выругался. Бранные слова вырвались у него непроизвольно, и Александра мгновенно поняла, что он нередко прибегает к ним.

– Как тебе не стыдно, Кристофер Донелли?! Я и забыла, что ты вырос на улице и, возможно, не знаком с хорошими манерами. Ты в точности как мой отец: если что-то вбил себе в голову, то уже не изменишь своего решения никогда.

Увидев ярость в его глазах, она поспешно подхватила юбки и попыталась проскользнуть мимо него к лестнице, но Кристофер оказался проворнее и крепко схватил ее за руку.

– Я тебе не враг, Алекс, как ты не можешь этого понять?!

Александра вырвала руку, с ужасом понимая, что минуту назад действительно верила в то, что Кристофер ее враг. Но в следующий миг он заключил ее в свои объятия, и она бессильно расплакалась у него на плече.

– Я боюсь! – Ее руки непроизвольно уцепились за него.

– Знаю. – Губы Кристофера коснулись ее волос. – Мне очень жаль.

Жаль, что она не в состоянии рассуждать здраво. Жаль, что товарищ детства скорее всего предал ее. Жаль, потому что после того, как все закончится, ему наверняка придется отправить Ричарда под арест.

Стиснув зубы, Кристофер проводил взглядом Александру, поднимающуюся вверх по лестнице.

– Он хороший мальчик, правда! – Это восклицание заставило Кристофера обернуться: у него за спиной стоял Смит с двумя дымящимися чашками в руках. Он скорчил гримасу. Ну и почему, черт возьми, сегодняшний день выдался таким тяжелым? – Я принес еще одну чашку для ее сиятельства, – пояснил ювелир. – Хотя ей, с ее характером, может, нужен вовсе не чай.

Кристофер обхватил ладонями чашку и вдохнул горячий аромат. На нем не было ни сюртука, ни галстука, и ему не мешало бы побриться. Закатав рукава своей белой рубашки, он присел на ступеньку и огляделся по сторонам, воображая себя настоящим разбойником.

– Она измучена и напугана, оставьте ее в покое, – бросил он хозяину и сделал глоток.

– Финли не сказал ни слова о том, что знает ее сиятельство. Он ведь мог и предупредить меня, что вы собираетесь заявиться сюда.

Кристофер поднял голову и с интересом взглянул на своего собеседника:

– Так вы разговаривали с Финли?

– Вчера поздно вечером.

Это объясняло, почему Финли настаивал, чтобы Кристофер пришел сюда прежде, чем идти к констеблю: должно быть, ему было кое-что известно об Атлере.

– Понятно. Вы с. ним старые друзья?

– Ну, лучше сказать: в старые добрые времена у нас с Финли были кое-какие общие дела, а тут он пришел и начал задавать мне кучу вопросов. Он удивился, что я спокойно живу здесь все эти годы, причем совершенно законно. Должно быть, вы и есть тот самый джентльмен, который нанял его, чтобы найти краденые камешки?

Кристофер вытащил из кармашка для часов рубин «Белый лебедь»:

– Полагаю, Финли уже спрашивал вас об этом камне? Ювелир поставил чашку на стеклянный прилавок и взял в руки рубин.

– Если бы он спрашивал, так я бы предупредил Ричарда. Толковый малый этот Финли. – Смит повертел камень в руках, любуясь игрой граней в лучах света. – Одна из лучших моих работ. Нам за него отвалили кучу монет. – Возвращая рубин Кристоферу, он добавил: – В этом нет ничего противозаконного.

– А вот в краже драгоценностей есть. Как и в ограблении музея.

– Ричард делает слепок и зарисовывает оправу, а я изготавливаю искусственный камень. Не угодно ли взглянуть? – Смит шагнул за занавеску. Сделав над собой усилие, Кристофер поднялся – его нога распухла, и ему было трудно двигаться. Войдя в подсобное помещение, он взглянул на дверь, за которой скрылась Алекс.

– Не волнуйтесь насчет ее сиятельства, мистер Донелли, – успокоил его Смит. – Если Ричард и повел себя грубо, то это потому, что он тревожился за Бриджетт.

Вдоль стен в задней комнате рядами стояли дубовые шкафы. Ювелир зажег лампу и поставил ее на стол, жестом предлагая гостю присесть.

– Похоже, вам этот стул нужнее, чем мне, мистер Донелли.

– Давно вы знакомы с Атлером? – спросил Кристофер, поставив рядом с собой чашку с чаем.

Смит подошел к деревянной конторке.

– Уже два года. Нас познакомила моя племянница. Моя Бридж всегда была независимой; она переехала в Блумсбери несколько лет назад, когда умерла ее мать, моя сестра: у нее было немного денег, и, будучи дочкой викария, она сумела получить кое-какое образование, так что ей удалось устроиться на работу в музей. Они с Ричардом поженились в прошлом месяце. Это была гражданская церемония, и никакого оглашения – уж очень он боится своего отца.

– Почему же мисс О'Коннелл оставила музей?

– Она была вынуждена это сделать. Девочка неважно себя чувствовала из-за ребенка и несколько дней провела дома. Ее друзья даже начали волноваться. А тут папаша Ричарда явился и принялся колотить в дверь, будто все здесь принадлежит ему, включая и хозяйку. И ведь не поленился выяснить, где она живет, а затем пригрозил ей всеми возможными бедами, если она не перестанет видеться с его сынком, и уволил ее из музея. Даже жалованье ей не заплатил. Той же ночью кто-то ворвался в ее квартиру и все там перевернул вверх дном. С тех пор бедняжка у меня.

– А тело, которое нашли у меня на участке?

– Не знаю. – Ювелир покачал лысой головой. – Одежду Бридж и все, что имело хоть какую-то ценность, из ее квартиры похитили. Теперь Ричард боится, как бы его отец не прознал, где она скрывается.

Смит вытащил несколько черных бархатных ящичков и положил их на стол. Открывая крышки одну за другой, он принялся показывать Кристоферу свою коллекцию драгоценностей – кольца и ожерелья с изумрудами, сапфировые броши со скарабеями и слонов, украшенных рубинами. Все эти изумительные вещицы являлись копиями музейных ценностей.

– Создать искусственные бриллианты невозможно, поэтому их и нет в нашей коллекции. В качестве образцов мы использовали музейные экспонаты.

– И брали их из хранилища без разрешения, как я понимаю.

– Ни одна из драгоценностей никогда не покидала стены музея. Ричард делал все слепки там же.

– У кого еще был доступ к копиям драгоценностей?

– Ричард держал большую часть коллекции дома, там, где он живет со своим отцом. Время от времени он устраивал небольшие закрытые показы для близких друзей. И вообще ему было удобно держать образцы под рукой. Камень, который вы держите в руках, тоже из той коллекции.

Кристофер окинул задумчивым взглядом рубин «Белый лебедь». За свою жизнь ему довелось разгадать немало головоломок, и он без труда понял, что на этот раз в своем небольшом расследовании наткнулся на что-то гораздо более сложное, нежели простая кража драгоценностей.

– Тебе придется сказать властям, что Бриджетт жива, Ричард. – Она стояла у окна, рассеянно перебирая пальцами розовые муслиновые занавески. Солнечные лучи приветливо освещали ее стройную фигуру. – Ни к чему поддерживать их в заблуждении, что было совершено убийство, и оно как-то связано с музеем.

– Как я понимаю, теперь Донелли не станет терять времени даром и попытается вывести меня на чистую воду... – Ричард стоял у кровати над раскрытым чемоданом и аккуратно склады вал тонкую женскую ночную сорочку, в то время как мисс О'Коннелл спала, удобно устроившись в соседней комнате.

Александра отвернулась. Ричард не произнес почти ни слова с того момента, как она рассказала ему о кражах в музее. Дядя Бриджетт О'Коннелл тоже скорее всего замешан в эту историю. Она не знала, где собирается спрятаться Ричард, но какое бы место он ни выбрал, уехать ему лучше было прямо сегодня.

– Кристофер оказался вовлечен в это дело, потому что я попросила его о помощи. – Александра отбросила занавеску. – Почему ты не рассказал мне о мисс О'Коннелл?

– Мы с тобой знаем друг друга довольно давно, но, если, честно, я не доверяю тебе, – сказал Ричард, не поднимая глаз, на щеке у него красовался кровоподтек, подбородок почернел и распух. – Когда констебль вызвал тебя на допрос, чего, к сожалению, никак нельзя было избежать, я этого не хотел. Я не хочу также защищать свои отношения с Бриджетт и оправдываться перед тобой сейчас, не хочу слушать твои нравоучения. В конце концов, это просто оскорбительно.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, потом Ричард снова принялся паковать вещи. Щеки Александры пылали. Слова Ричарда больно задели ее. Если она и высказывала иногда критические суждения, то на нее всегда можно было положиться. Может быть, в последнее время она и принимала необдуманные, скоропалительные решения, но разве у Ричарда не имелось возможности убедиться в ее сочувствии и готовности прийти на помощь?

– Какая-то женщина все-таки утонула в Темзе...

– Но я никого не убивал, – Ричард замер над чемоданом с вещами, а затем поднял глаза на Александру, – и не собираюсь обсуждать это происшествие. В отличие от Донелли я никогда не проявлял излишней щепетильности в вопросах морали. Какая-то несчастная решила свести счеты с жизнью, спрыгнув с моста, и выбрала для этого участок, на котором ведется строительство. Всего лишь нелепое совпадение, но оно сделало свое дело и помогло сбить со следа моего отца, который охотится за Бриджетт.

Александра сжала губы. Со все возрастающим чувством разочарования она наблюдала за тем, как суетится Ричард.

– Для тебя это просто предлог, чтобы бросить все. Всю свою работу...

– Я хочу стать художником. Меня мутит при мысли о том, чтобы провести остаток своих дней, корпя над этими проклятыми книгами. Еще я хочу обреет и свободу, чтобы иметь возможность заглянуть к себе в душу. Я всегда этого хотел. Если бы ты присмотрелась ко мне внимательнее, ты бы давно это поняла.

Александра почувствовала, как в ней закипает гнев. Сейчас ее мысли занимали скорее собственные проблемы, чем идейные искания молодого Атлера.

– Ты нужен мне сейчас, Ричард, – она нервно сжала ладонями виски, – и просто должен мне помочь.

– Справиться с мнимыми ворами в музее? – насмешливо произнес Ричард.

– Они вовсе не мнимые. Я сама подписала отчет для твоего отца. – Голос Александры дрогнул, и она рассеянно взглянула в окно. Ей вдруг стало противно до тошноты. Холодная дрожь прошла по спине. Профессор Атлер полностью вычистил ее кабинет и уничтожил все ее первоначальные записи. – Твой отец пригласил специалистов из университета, чтобы они провели инвентаризацию музейных коллекций, а я молчала, чтобы сохранить свою должность и не нанести ущерб репутации музея.

– Как удобно, не правда ли? Я имею в виду твое молчание.

От этих слов Александра почувствовала себя еще хуже, ее тошнота усилилась.

– Ричард...

Отойдя от окна, она встала рядом с кроватью, и рассказала Ричарду всю историю с самого начала: о том, как составила подробную опись похищенных вещей, указав их инвентарные номера, и как профессор Атлер избавился от оригиналов; как в тот же день сделала копии с этих документов, для чего ей пришлось вернуться к себе в кабинет. Она хотела забрать записи себе, и это задержало ее в музее в тот вечер, когда она встретила Кристофера с Брайанной перед африканской экспозицией.

Знал ли профессор Атлер, что у нее сохранились копии записей? И неужели это он пытался проникнуть в ее домик в бывшем каретном сарае?

И тут внезапно все в этой головоломке встало на свои места.

– Если он уничтожил архивные документы, то тогда в моих бумагах содержится единственное подлинное свидетельство существования настоящих драгоценностей. У меня сохранились все регистрационные записи экспонатов, проходивших через мой отдел, за последние два года.

– Господи... – Ричард запустил обе руки в свою шевелюру. – Никто не посмеет обвинить главного куратора Британского музея в сокрытии улик – это просто невозможно!

– Сокрытие улик? – Прижав ладонь ко лбу, Александра с сомнением покачала головой. – Ты думаешь, дело только в этом?

Ричард сухо рассмеялся, а когда он заговорил, в его голосе зазвучала горечь:

– Пусть даже тебе удастся предъявить все твои бумаги: единственная возможность для тебя оправдаться и восстановить свою репутацию – объяснить, откуда взялись поддельные драгоценности, а значит, вовлечь в эту историю меня. Отец собирается обвинить тебя в некомпетентности, чтобы спасти себя и скрыть свое преступление. Доверие к тебе окажется подорвано навсегда, а отец благодаря удачным кражам и подлогу станет еще богаче, чем сейчас. Как ни велика моя ненависть к нему в настоящий момент, я все же не могу не восхищаться его способностью все продумать и предусмотреть.

– Наши с тобой отцы знают друг друга целую вечность. Как же мог профессор Атлер так поступить со мной?

– Потому что ты единственная, кто всегда защищал меня. В своей глупости я был просто слеп: мне и в голову не приходило, что мой отец способен на нечто подобное. Лорд Уэр не сможет вмешаться и опротестовать его обвинения, потому что ты сама, добровольно ушла из музея. Теперь у отца на руках все карты, причем на этот раз ему выпали одни тузы.

Александра бросила рассеянный взгляд на пару туфель, лежащих на кровати. Кристофер знает правду. Когда ее дело будет обсуждаться на собрании совета попечителей, он тоже окажется за общим столом. Но что он сможет сказать в ее защиту? Что она передала ему фальшивую драгоценность, которую украла из хранилища музея? У нее нет никаких доказательств, что профессор Атлер вообще прикасался к этой подделке. И как подобное свидетельство отразится на репутации самого Кристофера?

Александра сделала глубокий вдох и попыталась осмыслить все имеющиеся факты. Был ли весь этот гнусный сценарий порождением изощренного ума Ричарда? Хотя теперь это уже не важно. Как бы ей хотелось, чтобы все случившееся оказалось лишь дурным сном! Но весь чудовищный план был слишком тщательно продуман, в нем не оставалось места случайностям.

Александра перевела затуманенный слезами взгляд на Ричарда и увидела, что он уже почти закончил собирать вещи.

– Это ты сделал копию «Белого лебедя», которую я забрала из хранилища? – спросила она. – Должно быть, твой отец оценил ее весьма высоко, иначе бы он не стал рисковать, используя подделку?

Ричард невозмутимо встретил ее взгляд.

– Мне двадцать шесть лет, и это был, пожалуй, самый большой комплимент, который сделал мне отец за всю мою жизнь. Тогда он впервые признал за мной хоть какой-то талант, а теперь я могу угодить за это в тюрьму.

– Ты тщательно изучал фотографии и рисунки в моей папке, – спокойно сказала Александра. – Пока ты был у меня в кабинете, мисс О'Коннелл оставалась в коридоре, чтобы предупредить тебя, если кто-то появится поблизости. А потом ты брал экспонат из хранилища и делал слепок, так?

Ричард кивнул:

– Я знаю, ты считаешь меня фигляром и шутом, что ж, я и сам первый готов с этим согласиться. Один Бог знает, как я завидовал тебе всю свою жизнь. Ты можешь назвать меня безответственным и беспечным, но и только. Клянусь, я ничего не крал и не уничтожал – просто делал слепки, и все.

– Большая часть этих драгоценностей уникальна, Ричард, им нет цены. – Голос Александры окреп. – Ты вполне мог их повредить, делая свои слепки.

– Это что, очередная лекция Александры Маршалл? Если так, то я прекращаю наш разговор и ухожу.

Александра встала перед ним и сердито захлопнула крышку чемодана.

– Ты уже давным-давно ушел. Если теперь ты хочешь исчезнуть и начать другую жизнь, это твое дело, я не собираюсь тебя останавливать.

Она быстро прошла мимо Ричарда и вышла в коридор. При ее появлении Кристофер выпрямился. Александра молча кивнула ему, подавив ребяческий порыв броситься в его объятия и разрыдаться. Голубые глаза Кристофера казались ярче оттого, что он был небрит. Он даже не взглянул в сторону комнаты, из которой она только что вышла, и не спросил ее о Ричарде. Она просила его не вмешиваться, и Кристофер выполнил ее просьбу.

Должно быть, он считает ее непроходимой тупицей.

– Я готова ехать домой...

Казалось, весь мир вокруг Александры превратился вдруг в царство льда, и Кристофер был единственным живым существом в этом чужом и враждебном мире, способным согреть ее и успокоить.

Не в силах больше сдерживаться и не желая, чтобы Кристофер услышал ее рыдания, Александра торопливо спустилась по лестнице и вышла из лавки.

Почти вся обратная дорога в Лондон прошла в молчании. Когда Александра открыла глаза, ей показалось, что миновало всего одно мгновение с того момента, как она заснула. Кристофер сидел в карете напротив нее и, казалось, внимательно изучал что-то за окном: солнечный свет, проникая сквозь ветви деревьев, рисовал тонкие узоры на его загорелом лице.

Почувствовав на себе ее взгляд, Кристофер повернулся и, продолжая молчать, посмотрел ей в глаза.

Александра не собиралась, подобно страусу, прятать голову в песок при приближении опасности: теперь, когда стало известно все о преступлениях профессора Атлера, ей оставалось только избрать наилучшую линию поведения и тщательно придерживаться ее в дальнейшем.

Похоже, Кристофер не собирался нарушать молчание; поэтому некоторое время спустя Александра сама начала разговор:

– Что нам теперь делать?

– Тебе не приходило в голову, что, разрушив твою карьеру, профессор Атлер гораздо больше потеряет, нежели приобретет? Его финансовое положение и социальный статус очень сильно зависят от поддержки лорда Уэра. – Голос Кристофера звучал бесстрастно, и лишь в выражении его глаз можно было заметить волнение. – Каким мотивом должен руководствоваться человек, чтобы восстановить против себя такую могущественную особу, как лорд Уэр? Прежде чем вынести дело на обсуждение в совете попечителей, мне нужно получить ответ на этот вопрос. Вот только единственный человек, который может знать ответ, – твой отец.

Кровь отлила от лица Александры. Неужели Кристофер хочет, чтобы она пошла со всем этим к отцу?

– Он ни за что не станет разговаривать со мной, – тихо сказала она.

– Ну что ж, существует еще одна возможность. Ричард вполне мог украсть и заменить драгоценности. Тебе хотелось бы обсудить с правлением музея подобную вероятность? Если ты этого не сделаешь, это будет равносильно тому, как если бы ты своими руками вручила медаль профессору Атлеру. – Кристофер вынул из кармана рубин «Белый лебедь» и передал его своей спутнице. – Сейчас я думаю только о тебе и твоих интересах.

Александра резко отвернулась.

– Мне очень жаль. – К своему стыду, она не смогла сдержать слез, катившихся у нее по щекам. Разумеется, ей было ясно, что, бросая вызов человеку такого ранга, как профессор Атлер, Кристофер рискует гораздо больше, чем она. Ему нужно вести себя чрезвычайно осмотрительно, чтобы не вызвать гнев и осуждение общества, поставив под сомнение безупречную репутацию одного из самых уважаемых его членов.

Внезапно ее охватил страх. Во что она втянула Кристофера? И что теперь будет с ним?

– Иди ко мне. – Кристофер протянул к ней руку.

Александра спрятала голову у него на груди и беззвучно зарыдала, презирая себя за слабость и все же не находя сил, чтобы удержаться от слез.

Она глотала слезы и сама не знала, чего ей больше жаль. Александра оплакивала дружбу с Ричардом, свою карьеру археолога, свои несбывшиеся надежды. А еще ей было мучительно больно и страшно оттого, что, возможно, уже завтра Кристофер потеряет все, чего так долго добивался в жизни, потеряет свое будущее, если...

Ну нет, она не позволит ему погубить себя и ради этого готова поступиться принципами!