Александра закрыла книгу и положила на ночной столик возле кресла.

– Ты не о том беспокоишься.

– Фаллона я прекрасно знаю, – заметил Кристофер.

– Я тоже. – Александра сложила руки на коленях. – Именно поэтому и следует беспокоиться.

– О чем ты?

– Ты не замечал, как он на нее смотрит? Я вот замечала. Черт! Она права!

– Она яркая, очаровательная, красивая, молодая. Она ударяет в голову, как шампанское. Трудно перед ней устоять. Кто из джентльменов в консульстве не пытался оказывать ей знаки внимания? Но все они до смерти боятся тебя.

– Боятся? Меня?!

– Кристофер! С тобой лучше не связываться.

Он был настоящим мужчиной. И знал, что у каждого мужчины на уме, и от души радовался, что у его сестры толпы восхищенных обожателей ничего, кроме откровенной скуки не вызывают. Почти все они бездельники и глупцы, хотя и аристократических кровей, обладают светскими манерами, высокомерны и аморальны.

– Твоя сестра богата и слишком ценит собственную независимость, чтобы поступиться ею. Со дня нашего возвращения в Каир по крайней мере половина здешних подходящих женихов напрашивались на визит. Но у Бри своя жизнь, что тут поделаешь.

– Это что, надо считать за хороший знак? – нахмурился Кристофер.

– В меру моего понимания, майор Фаллон для нее – безукоризненный выбор. Во-первых, он тебя не боится.

– А во-вторых?

– А во-вторых – он не боится и ее. Он единственный мужчина из тех, о ком я знаю, которому ей так и не удалось натянуть нос. – Александра подошла к мужу. – Кристофер, ей вовсе не обязательно жить здесь, она это делает просто потому, что любит нас обоих. Ведь последние недели она не вылезает из музея. Мистер Кросс сказал, что она подбирает для меня материалы по истории коптов.

На глаза Александры навернулись слезы:

– У меня не хватило духу ей сказать, что не хочу больше этим заниматься.

Кристофер усадил супругу себе на колени, обнял за плечи, привлек к себе и ласково поцеловал.

– Не хочешь больше этим заниматься? Но почему?

– Сама не знаю. – Она прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. – Никак не могу сосредоточиться. Все меня раздражает.

Кристофер осторожно положил ладонь ей на живот.

– Ты беременна.

Он до сих не мог поверить, что она носит ребенка.

Его ребенка.

Их ребенка.

Ему вдруг до боли захотелось, чтобы младенец поскорее появился на свет.

В музей ей возвращаться не хотелось, уезжать из их дома тоже. Он покрепче обнял Александру. Доктор сказал, что пережитое не могло не сказаться на ее самочувствии.

О внезапных перепадах женского настроения он мало что знал. Трудно было понять, как такое возможно. Ведь Алекс всегда была сильной, уверенной в себе. А сейчас она нервничает, то и дело плачет.

– Я тебя люблю. – Он зарылся лицом в ее пушистые волосы. – Но иногда мне становится страшно.

– Кристофер, я вовсе не слабая, – шепнула она. – Не надо так за меня переживать.

Он наклонился и поцеловал ее в губы. Требовательно, страстно. Алекс прижалась к нему своим округлым животом. Кристофер принялся ласкать ее груди.

– Доктор мне назначил на завтра, – невнятно пробормотала она, оторвавшись от его губ.

Однако Кристофер со словами «К чертям доктора!» с еще большей страстью возобновил поцелуй. Александра вырвалась от него.

– Кстати, ты опаздываешь на встречу с Чарлзом Кроссом. – Она ласково поцеловала его в нос. – Должен же кто-то сказать бедняге, что Бриана не придет.

Вопреки ожиданиям Брианы майор Фаллон и не подумал выехать из города. Они поначалу довольно долго ехали окраинами Каира, а потом внезапно повернули и проехали через центр города, мимо бесчисленных торговых лавок и кофеен, где торговцы и редкие в этот ранний час посетители вели негромкие беседы за чашкой крепкого кофе. Со многими майор перебрасывался парой-другой приветливых слов. К удивлению Брианы, он каждого называл по имени. Утро выдалось прохладным, и тучи жужжащих мух, где-то притаившись, все еще дожидались душной дневной жары.

Когда они проезжали историческую часть Каира, майор обратил ее внимание на то, что на месте полуразвалившихся деревянных домишек вырос новый жилой квартал. К одному из этих новых домов они и направились.

– К Халиду мы присоединимся чуть позже, – объяснил он, помогая ей спешиться. Затем, вскинув брови, заметил: – Всю дорогу вы были не очень разговорчивы.

Она поклялась себе держаться от него как можно дальше, но ничего не получилось. Она появилась у конюшни на десять минут раньше.

– Я думала о том, как объяснит мой брат, почему меня нет на пикнике.

– Вам до этого пикника нет никакого дела, – шепнул он ей на ухо. – Иначе вы бы сегодня утром не пришли.

Он был прав, хотя она скорее бы умерла, чем призналась ему в этом. Его самоуверенность злила ее. Когда она появилась у конюшни, ни единый мускул не дрогнул у него на лице, хотя она надела свой любимый голубовато-зеленого цвета костюм для верховой езды, который ей очень шел. Он просто ждал ее у конюшни, видимо, нисколько не сомневаясь в том, что она придет.

По правде сказать, Бриана смотрела на возвышающийся перед ней каменный дом с определенной нервозностью. Вот куда завело ее неуемное любопытство. Да еще желание хотя бы краешком глаза увидеть ту часть жизни майора Фаллона, которая была надежно скрыта от посторонних глаз. Если он и заметил ее смущение, то виду не подал. Дверь распахнулась, через порог вихрем вылетела девчушка и с радостным визгом вцепилась в майора. Она что-то залепетала по-арабски, однако майор ответил по-английски, и Бриана, которая арабского не знала, была ему благодарна за такое проявление уважительной любезности.

– Я пришел повидаться с твоими папой и мамой, – сказал майор.

– Я знаю. Все уже собрались.

Тряхнув темными кудряшками, девочка приподнялась на цыпочки и что-то прошептала майору на ухо.

– Я тоже так думаю, – кивнул в ответ майор и улыбнулся.

Довольная девчушка радостно захихикала и поинтересовалась:

– А мятные пастилки ты принес?

Фаллон незаметно подмигнул Бриане, которая ошарашенно наблюдала, как майор у нее на глазах превратился в другого, незнакомого прежде ей человека.

– Вам, сударыня, от чистого сердца. – Майор расплылся в широкой и веселой улыбке и, выудив из кармана жестянку с мятными пастилками, протянул их девочке.

Когда майор ввел Бриану в дом, в комнату на инвалидном кресле въехал незнакомый Бриане мужчина в тюрбане, облаченный в традиционные белые одежды свободного покроя.

– Майор, вы припозднились сегодня, – отрывисто бросил он, но тут же заулыбался, когда Фаллон закрыл за собой дверь. А вы, конечно, мисс Донелли, – заявил он и, приподняв кустистые брови, окинул девушку внимательным взглядом. Так оглядывают лошадь перед покупкой, подумала про себя Бриана. – Вы стали нашей знаменитостью.

– В самом деле?

– Вы же выбрались из ада, мисс Донелли, а это дорогого стоит. – Он бросил на майора озорной взгляд. – Прелестна.

Майор Фаллон подошел к Бриане так близко, что она плечами почувствовала его мускулистую грудь. Потом обошел ее сбоку и обменялся с незнакомцем коротким рукопожатием.

– Мисс Донелли, позвольте представить вам полковника сэра Эвлина Бейкера, который среди своих более известен как Бейкер-паша. – Майор взял руки Брианы в свои и легонько сжал. – Он муж Ясмин и отец девочки, которая только что выбежала нам навстречу. Ясмин учительствует в миссии. Вы могли ее там встречать.

Ясмин стояла позади мужа и держала за руку дочку. Рядом стоял мальчуган, таращивший на Бриану любопытные глаза. Конечно, она видела эту женщину, и не раз, в консульстве. Ясмин приветливо с ней поздоровалась, и девушка вежливо кивнула в ответ.

– Мисс Донелли будет безвозмездно работать два дня в неделю в миссии, – сказал Бейкеру Фаллон.

У Брианы чуть с языка не сорвалось, откуда он это знает, однако полковник одобрительно хмыкнул, и внимание ее вновь переключилось на мужественного человека в инвалидном кресле. В доме запахло свежезаваренным кофе и выпечкой.

– По приезде в Египет я сразу попал под начало полковника Бейкера, – пояснил Фаллон.

– Недавно вернулся после выполнения военной миссии по присоединению Верхнего Нила и искоренению работорговли. Нести плоды цивилизации – трудное, но благое дело. Заниматься им больше с руки людям помоложе меня. И когда майор : имеет возможность, он всегда меня навещает.

Ясмин с улыбкой негромко заметила:

– Майор Фаллон говорил, что вы фотограф.

– Да, это так, – кивнула Бриана.

– Госпоже следовало приехать сюда в прошлом году , на открытие Суэцкого канала, – заметил полковник Бейкер. – Канал освятили служители мусульманской, греческой ортодоксальной, коптской и католической церквей. Палили из каждой пушки и каждого ружья, играли двадцать военных оркестров, фейерверк был в полнеба, Порт-Саид чудом уцелел! И ни одного фотографа, дабы запечатлеть это зрелище!

– Все это правда? – недоверчиво рассмеялась Бриана.

– Выдумка! – расхохотался в ответ полковник.

– Дети, пойдемте! – Ясмин легонько подтолкнула локтем сына. – Пусть папа спокойно побеседует с гостями.

Весело перекликаясь, дети устремились в соседнюю комнату, и Ясмин тихонько прикрыла за собой дверь.

– Я уже было собрался отведать кофе без тебя, майор, – усмехнулся полковник.

Бриана повернулась к Фаллону:

– Так вы заранее знали?

Майор покатил полковника, сидевшего в инвалидной коляске, в кофейную комнату.

– Ясмин печет потрясающие пирожные, – сообщил он Бриане. – Каждую субботу, ровно в одиннадцать утра, они, словно по волшебству, появляются на столе.

– Он вам голову морочит, мисс Донелли. В Каире мошенник строит из себя чуть ли не паладина. Мне, например, он позволяет время от времени обыгрывать себя в шахматы...

– Наглая ложь!

– ...и обязательно забирает детей на рынок. На прошлой неделе накупил им всякой одежды.

Полковник налил им по чашке кофе, после чего протянул Фаллону оловянный портсигар, однако, к изумлению Брианы, майор от сигареты отказался и отправил в рот одну из своих мятных пастилок.

– Эти штучки мы знаем, – хмыкнул полковник, подмигнув Бриане. – Как только мужчина начинает получать удовольствие от турецкого табака, устоять перед искушением практически невозможно. Эфенди Фаллон предпочитает не быть рабом своих привычек. Мисс Донелли, а вы не пробовали курить? – прищурился полковник Бейкер.

По приезде в Египет курение стало одним из первых пороков, в котором она не отказала себе, и не стала этого отрицать.

– Турецкий табак тошнотворен до отвращения, – поморщившись, сказала Бриана.

– Одного взгляда на вас мне хватило, чтобы понять это, – ухмыльнулся полковник и уставил палец на Фаллона: – Она же из этих новомодных суфражисток. Попомни мои слова, она сначала завладеет твоим сердцем, а потом сядет тебе на шею, ты и глазом моргнуть не успеешь.

Бриана чуть не поперхнулась кофе.

– Если женщинам дать право голоса, отбоя не будет от дамочек, стремящихся пробраться на лучшие места в наших престижных клубах. – Бейкер подмигнул Фаллону. – А тогда прощайте клубы и да здравствует парламент!

– С каких это пор вы стали так бояться женщин и демократии, полковник? – поинтересовался майор.

Бриана отпила глоток кофе и едва заметно улыбнулась майору. Переиграл он полковника, причем вчистую.

Разговор перешел на более отвлеченные темы. Беседа текла неспешно, и Бриана, смакуя изумительное миндальное печенье и запивая его отличным кофе, осматривала комнату. Ей сразу стало ясно, что полковнику претит викторианская строгость. Сердце его принадлежало старой школе. У нее также сложилось впечатление, что полковник отнюдь не богат.

– Слышал, у вас случилась неприятность с нашим старым приятелем Омаром, – заметил полковник, допив кофе и поставив чашку на блюдце.

Майор Фаллон облокотился о стол.

– Последнее правонарушение ему с рук не сойдет.

– Что вы имеете в виду? – вскинула брови Бриана.

– Ничего, – спокойно ответил майор, – по крайней мере в настоящий момент.

– Он Омара за бороду оттаскал, вот что он имеет в виду, – с усмешкой пояснил полковник.

За закрытой дверью приглушенно застучала швейная машинка.

– Ясмин шьет детям новую одежду, – объяснил полковник. – Она выстраивает их, как солдат, вдоль стены и не разрешает уйти до тех пор, пока все не подгонит как надо. А им неймется, ведь они с нетерпением ждали вас.

– Меня?! – удивился Фаллон.

– Вы как талисман, который приносит удачу, мисс Донелли.

Она снова улыбнулась ему. Ни разу ее не обвиняли в том, что она приносит несчастье. Полковник откашлялся.

– Позвольте занять немного ваш слух старческой болтовней, мисс Донелли.

– Не такой уж вы и старик, – возразила девушка.

– У меня для вас кое-что есть. – Он повернул кресло, выдвинул средний ящик шкафа и извлек из него довольно толстую пачку бумаг. – Ясмин здесь родилась и выросла. Она набросала план коптской части Каира и еще нескольких районов города, которые вас могут заинтересовать.

Бриана, не веря своим глазам, взяла бумаги и бросила благодарный взгляд на майора.

– Он мне сказал, что вам это будет интересно, – заметил полковник. – Вот я ему и предложил ненадолго зайти сегодня к нам, чтобы вы все это забрали с собой.

Бриана прижала к груди пачку бумаг:

– Спасибо!

– Большинство тех, кто сюда приезжает, думают лишь о том, как бы побольше отсюда вывезти, и совсем не интересуются ни историей, ни культурой. Очень надеюсь, что ваша книга привлечет внимание наших эрудитов.

– Большое спасибо, полковник. – Бриана протянула ему руку. – Пожалуйста, передайте мою глубокую благодарность вашей супруге.

Когда они вышли на улицу, Бриана на мгновение зажмурилась от ударившего в глаза солнечного света. Пока они шли к лошадям, привязанным к старой мимозе, майор не проронил ни слова.

Бриана остановилась и повернулась к Фаллону:

– Зачем вы это сделали? Он положил руку на седло.

– Мне по душе ваша работа. На меня произвело большое впечатление ваше видение проблемы и целеустремленность в порученном деле.

– Вы это серьезно? – Никто ничего подобного Бриане еще не говорил. Даже родственники.

– Конечно. Особенно если учесть, что вы не блестяще владеете французским. Меня всегда восхищает решимость в людях, а вы обладаете ею в полной мере.

От этих слов у нее потеплело на душе.

– А что с ним случилось? – вдруг спросила Бриана. – С полковником Бейкером?

Майор опустил голову, а когда поднял ее, губы его были плотно сжаты.

– Два года назад мы были с ним в ночном дозоре. К тому времени я пробыл здесь уже шесть месяцев. Неподалеку от оазиса Бахария мы арестовали огромную партию контрабанды гашиша, и Омар потерял большую сумму денег. На третий день после нашего возвращения в Каир на полковника напали, всадили ему в спину пулю с близкого расстояния и, уверенные, что он мертв, бросили на улице. Стрелял Омар, но у него было алиби на тот вечер, и обвинение полковника сочли бредом тяжелораненого.

– Простите, – произнесла Бриана.

Майор перевел взгляд на семенившего мимо по улице ослика.

– Я оставался в оазисе и узнал о покушении чуть ли не месяц спустя. Пуля застряла слишком близко к позвоночнику, и об операции не могло быть и речи. – Он снова посмотрел ей в глаза. – Я сделал все, что в моих силах.

Фаллон помог ей сесть в седло и всунул ее левую ногу в стремя.

– Майор Фаллон, вы плут, каких свет не видал, – промолвила Бриана. Он вопросительно посмотрел на нее. – Вы полностью отдаетесь своей работе и заслуживаете самых высоких похвал. Вы только с виду суровы, а в душе вы добрый и мягкий. Порой вы сама любезность, – договорила Бриана, не сдержав улыбки.

– Вы это серьезно?

– Серьезнее не бывает! Вы бываете таким славным! – Бриана рассмеялась и вдруг спросила: – Почему вы смотрите на меня так, будто пытаетесь разгадать загадку?

– Потому что впервые слышу такой смех, как у вас.

Бриана в притворном ужасе прикрыла рот затянутой в перчатку рукой:

– Слишком громкий?

– Оглушительный, – лукаво ухмыльнулся майор. – Но в то же время очень приятный.

Какое-то время они молчали, лишь улыбались друг другу. Бриана вдруг вспомнила об обещании Майкла, данном ей накануне.

Майор, видимо, почувствовал это. Бриана бросила взгляд на невысокий дом, сложенный из розоватого песчаника с бугенвиллеями в глиняных горшках, подвешенных к крыше, и спросила:

– Почему вы не возмущаетесь сплетнями, которые ходят о вас и Ясмин?

– Так ведь людей правда не интересует. – Фаллон наконец отошел к своему жеребцу, вскочил в седло и, натянув поводья, быстро утихомирил загарцевавшего было коня. Смотрелся в седле он просто замечательно, а оттого, каким взглядом он ее окинул, у Брианы засосало под ложечкой. – Жизнь меня научила не обращать внимания на сплетни и пересуды.

Бриане хотелось почувствовать и понять столь редко встречающееся душевное раскрепощение. Майкл носил одежду туземцев, хладнокровно угрожал оружием одному из самых могущественных местных опиумных королей, потом бесстрашно отправился в пустыню и, спасаясь от самума, дерзко уложил ее на ложе рядом с собой. Кристофер в отличие от многих страха на него не наводил, и это был тот единственный случай, когда одно лишь присутствие брата отнюдь не отодвигало ее в тень.

Девушке вдруг захотелось узнать, влюблялся ли майор за свою жизнь хотя бы раз. Однако спросить его об этом Бриана не решилась.

Они наконец неспешно тронулись в путь, и вскоре тихий каирский квартал, где жил полковник Бейкер, остался позади. Утро было уже в самом разгаре, на улицах народу все прибывало. Бриана следила за дорогой и поняла, что они направляются в сторону озера.

Майкл захлопнул дверь и остановился, прислонившись плечом к косяку. Бриана в это время медленно обходила комнату, шелестя юбками. Сначала она сняла шляпу и теперь не спеша снимала перчатки, высвобождая по одному пальцу. Майор молча наблюдал за каждым ее движением.

– Мне здесь нравится, – заметила наконец Бриана, проведя пальцем по бамбуковому панно на стене.

В полосах солнечного света золотистыми искорками плясали пылинки. Когда Майкл покупал это плавучее жилье, то не особо приглядывался к обстановке. По правде говоря, это его вообще не интересовало. Но сейчас он радовался тому, насколько все здесь радовало глаз.

Бриана подошла к двери в соседнюю комнату. С того места, где он стоял, ему был виден угол застеленной кровати и край стула обитого желтым плюшем. Майкл защелкнул замок.

Бриана резко обернулась.

Майор расстегивал форменную куртку.

– На палубе ходят матросы, или мне показалось? – спросила девушка. Голос ее дрогнул. – Мы что, собираемся отплывать?

Сердце у нее колотилось как бешеное.

– Обещаю, что мы вернемся вовремя.

– Это судно ваше?

– Для вас это так важно?

– Значит, я не первая женщина, которую вы приводите сюда?

Он посмотрел на ее пушистый затылок.

– Моя холостяцкая жизнь не означает обета безбрачия.

– В этом я согласна с вами, майор.

– К сожалению, я не позаботился о чае, – заметил он. – Впрочем, если желаете...

Бриана подняла голову, и взгляды их встретились.

– Майор, я пришла сюда не ради чашки чаю.

– Не майор, а Майкл.

Он склонился к ней и легонько коснулся губами ее рта. Ему страстно хотелось, чтобы его имя наконец сорвалось с ее губ! Хотя бы разок.

Пол под ногами едва заметно закачался, и он понял, что они отчалили. Губы Брианы едва уловимо пахли недавно выпитым кофе. Она обхватила его лицо ладонями и ответила на его поцелуй. Он положил руки ей на талию и привлек девушку к себе.

Сдерживать себя он не станет.

Склонив голову, он полностью отдался сладости ее поцелуя. Или своего собственного?

Бриану в своих объятиях он чувствовал до трепетности живой. От мягкости и тепла тела молодой женщины кружилась голова и пересыхало во рту. Целовалась мисс Донелли на удивление умело, и желание все сильнее дурманило ему голову.

Наконец он оторвался от ее губ, жадно ловя ртом воздух. Бриана раскраснелась, чуть приоткрытые губы слегка трепетали, широко распахнутые глаза сияли манящей голубизной.

– Когда у вас последний раз были месячные? – тихо спросил он.

– Что?! – Бриана растерянно заморгала. – У меня... Он взял ее за подбородок и слегка приподнял ее лицо.

– Избежать зачатия можно разными способами, но абсолютно надежного нет.

– Должны начаться через несколько дней. Но я... – Она опустила руку и начала торопливо рыться в кармане юбки. – Я об этом тоже подумала.

Она наконец извлекла желтый кошель, высвободилась из его объятий и прошла к двери, где на стуле лежали ее шляпа и перчатки.

– Я толком и не знаю, как с этим обращаться, хотя мне объяснили. – Она встретилась с ним глазами. – Это вам, ну, чтобы не было зачатия. Так мне сказали.

– Правильно сказали.

С искренним изумлением Майкл наблюдал за ней. Он давно понял, что она прячет в своем кошельке, но ни разу не спросил, где она взяла изделия легкомысленных французов.

Бриана поспешно высыпала содержимое кошелька рядом со своими перчатками. Майкл не двинулся с места. Она обернулась и бросила на него вопросительный взгляд.

– Полагаете, они подойдут мне? – поинтересовался он, едва сдержав усмешку, когда Бриана окинула его с ног до головы серьезным оценивающим взглядом.

– О размерах мне ничего не говорили.

Он подошел к ней, взяв за плечи, властно повернул к себе и стал расстегивать ей жакет.

– У меня это имеется, – тихо сказал он и прижался губами к ее шее. – Не в таком количестве, как у вас, но на сегодня хватит.

Бриана провела кончиком языка по губам.

– Майор, я...

– Бриана, ну почему бы вам наконец не назвать меня по имени?

– От вас мятой пахнет. – Она приподнялась на цыпочки и обвила его шею. – Я больше не желаю ни о чем говорить. Я хочу, чтобы меня соблазнили.

Он ласково провел большим пальцем по ее нижней губе. Он чуть ли не физически ощущал ее влечение к нему и свое влечение к ней, так что они оба соблазняли друг друга. Все это время он не отрывал взгляда от ее глаз. С трудом обхватывая мозолистыми пальцами маленькие пуговицы на ее блузке, он сумел наконец ее расстегнуть и накрыть ладонями высоко приподнятые корсетом груди. Сложена Бриана была идеально, и сейчас к этому чуду природы он с трепетом прикоснулся и почувствовал, как девушка задрожала.

Она закрыла глаза, Майкл судорожно сглотнул и нашел губами ее слегка приоткрытые губы. Девушка прильнула к нему. Освободив Бриану от блузки, расстегнув и отбросив в сторону корсет, он погладил теплые холмики, затем прижал ладони к ее горячей спине и почувствовал под пальцами пушистый шелк великолепных густых волос. Он смаковал сладость ее поцелуя, ее стоны звучали для него небесной музыкой, и прикосновение к ее горячей коже лишь усиливало страсть. Бриана торопливо стягивала с его плеч куртку, и она соскользнула на пол. Их губы снова встретились, и Майкл почувствовал, что погружается в какое-то неведомое ему сладостное забытье.

Он не заметил бы, если бы его плавучее жилье пошло сейчас ко дну. Каким-то немыслимым образом они добрались до двери в соседнюю комнату и оказались возле кровати. С тихим шелестом юбки Брианы соскользнули к ее ногам. Туда же Майкл отправил нижние юбки и, наконец, трусы. Он переступил через небрежно брошенную одежду и, не выпуская Бриану из объятий, упал на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Бриана от неожиданности широко распахнула глаза, тихонько ахнула и учащенно и судорожно задышала.

Майкл приподнялся на руках и, затаив дыхание, залюбовался распростертой под ним женщиной. Потом наклонился и в который уже раз продолжил немыслимый поцелуй, на этот раз уже смело прихватив ее язык губами. Он почувствовал легкие как перышко касания ее рук к его груди, плечам, шее. Опершись на локоть, он накрыл ее левую грудь ладонью и с нескрываемым наслаждением сжал упругую горячую плоть. Очень быстро рука его уступила место губам, которые уверенно накрыли тугой сосок, и Бриана с тихим стоном выгнулась. Руки Майкла сами собой скользили по ее телу, впитывая бархатистую шелковистость кожи, сводившую его с ума.

Бриана медленно открыла глаза и встретила напряженный взгляд Майкла.

– Боишься? – негромко спросил он.

– Кого? Тебя? – переспросила Бриана и покачала головой. У Майкла что-то оторвалось внутри.

Ее желание жить полной жизнью, ее чувственность, ее невинность неудержимо манили к себе, превратившись в искорку, вдруг вспыхнувшую в куче остывшего пепла, в который превратилась его жизнь. Бриана протянула к Майклу руки и привлекла его к себе.

Тело ее было горячим, мягким и податливым. Майкл положил ладонь ей на живот и вгляделся в ее широко раскрытые глаза. Она не отвела взгляда.

– Скажи, чего ты сейчас хочешь.

– Тебя.

– Тогда покажи мне это на деле.

Помедлив, Бриана накрыла ладонью его руку и, поколебавшись, потянула ее вниз.

– Я хочу узнать, как твоя рука прикоснется ко мне. Почувствовав под ладонью шелковистый пушок, Майкл продвинул указательный палец чуть дальше, в ее горячее лоно. Бриана вздрогнула и напряглась. Была она горячая и липкая. Он продвинул палец глубже в тугое и узкое лоно и почувствовал преграду ее девственности. Самым удивительным было то, что Бриана продолжала смотреть ему прямо в глаза.

– Бриана, скажи, почему я? – Голос его дрогнул. Глаза ее стали как два бездонных темно-синих колодца.

в которых хотелось утонуть.

– Я... – Она запнулась, не в силах подыскать нужное слово. – Потому что... потому что ты ничего не боишься. – И едва слышно выдохнула: – Потому что ты сможешь.

Майкл вдруг почувствовал, как колотится у Брианы сердце. Или это его сердце? Он негромко рассмеялся, и в этом смехе она почувствовала какую-то недоговоренность, ей непонятную, но исполненную печали.

– Так приятно, принцесса, узнать, что я еще на что-то гожусь...

– Но я...

Он понимал, что, охваченная сладостным наслаждением, Бриана не сможет понять скрытый смысл, который он вложил в только что произнесенные слова. Она отдавалась колдовству его прикосновений, той первобытной силе, что пробуждалась в них обоих. Еще немного, и Бриана на какое-то время превратится в сладкую судорогу любовного чувства, в обжигающий тугой клубок ничем не сдерживаемой страсти. Теперь при каждом его прикосновении с губ ее срывался тихий жалобный стон.

– Тебе приятно? – спросил он. Голос его слегка охрип. – Скажи мне.

– Да. Да, мне очень хорошо.

– Хочешь, чтобы я перестал?

– Нет!

Накрыв ртом ее губы, он приглушил рвущиеся у нее откуда-то из глубины вскрики наслаждения. Она чуть выгнулась и шире раскрыла бедра. Теперь он целовал ее солоноватую от пота шею. Он твердо знал, чего именно хочет получить от нее, и был уверен, что сполна подарит ей то, чего она так страстно желает. Но не сейчас, чуть позже.

Когда он оторвался от Брианы, у девушки перехватило дыхание, и она осталась лежать на смятых простынях, распростертая и обессиленная только что испытанными ощущениями, бездумно следя за пляской на потолке солнечных бликов, отражавшихся от воды за бортом. Услышав шаги, она медленно повернула голову и увидела, что Майкл, совершенно нагой, стоит около кровати и смотрит на нее.

Бриана приподнялась на локтях и тряхнула головой, отбрасывая с лица спутанные волосы. Майкл чувствовал, как обжигает ее взгляд, устремленный на него. Но взгляда ему было мало, хотелось прикосновений. Он больше не мог терпеть и ласково тронул Бриану за подбородок.

– Первый раз будет больно, – сказал он, глядя ей в глаза.

Бриана с замиранием сердца смотрела, как бережно он облекает свою плоть во французское изделие.

– Все еще боишься, принцесса? У нее дрогнули ресницы.

– Я хочу тебя потрогать, – тихо произнесла она, притронулась к основанию возбужденной плоти и провела кончиками пальцев вверх. Майкл задрожал от наслаждения.

– Из чего оно сделано?

– Точно не знаю. Только это намного лучше, чем резина.

Бриана погрузила пальцы в густые курчавые волосы, обрамлявшие мужское достоинство Майкла, обхватила ладонью налитую силой плоть.

– Ты совсем не такой, как я думала, – прошептала она и чуть сжала ладонь. – Горячий. Живой.

– О чем ты, принцесса? – спросил Майкл.

Бриана никак не могла скрыть свою неопытность, как ни старалась.

– Ты намного лучше, чем я представляла, – сказала она.

– О Господи! – простонал Майкл и, отведя руки Брианы в сторону, переплел свои пальцы с ее. – Так полегче. – Он тронул губами ее губы, потом слегка отстранился. – Понимаешь, мне хочется дать тебе то, о чем ты будешь помнить всю жизнь.

С этими словами он наклонился, прижал ее руки к матрасу, приник ртом к ее губам, лег на нее всем своим сильным телом, и они оба вновь устремились в бездну сладкого забвения, из которой ненадолго выбрались. Со вздохом – или то был стон? – Бриана приоткрыла губы и впустила в свой жаркий рот его требовательный язык, упиваясь неведомым ей безумием, отдавая ему то, что так страстно желала получить от него.

– Я хочу... ласкать тебя, – задыхаясь, произнесла она.

– Не надо. – Он обнял ее и крепко прижал к себе. – Не сейчас. Пусть это будет в тебе.

Он немного приподнялся, слегка сдвинулся ниже и принялся покрывать обжигающими поцелуями ее груди, втягивая губами и чуть покусывая тугие соски. Вскоре губы его скользнули ниже, на ее плоский шелковистый живот. Бриана вся отдалась этим ласкам, извиваясь всем телом и тихонько постанывая. Наслаждение и желание близости слились в одно волшебное обжигающее чувство. Казалось, губы его познают и подчиняют себе каждую клеточку ее трепещущего тела. Она так и не успела понять, что он задумал, как Майкл вжался лицом ей между бедер.