Семья Доннели (№2) - Пусть будет лунный свет

Она почувствовала его губы. Ощутила его поцелуй. Громко вскрикнув, она запустила пальцы в его волосы, чувствуя, как в глубине лона наливается жаром что-то неведомое, перед которым ей было не устоять. Она что-то лепетала, безотчетно распахивая бедра как можно шире, подставляя свою истекающую влагой плоть под сладостные толчки его языка. Жаркая волна накрыла ее с головой, и на миг Бриана забыла обо всем на свете.

А когда пришла в себя, Майкл лежал на ней, не сводя глаз с ее лица.

Оказалось, он знает ее тело во сто крат лучше, чем она сама. И ей захотелось так же познать его тело.

Встав на колени у нее между бедрами, он взял ее под коленки, согнул ей ноги и широко раскрыл ее. Они не сводили глаз друг с друга. Майкл наклонился над молодой женщиной, прижал плоть к ее лону и медленно двинулся в глубину, пока не замер, упершись в нежную преграду. Он судорожно перевел дыхание и двинул плоть вперед. Бриана слышала, что первый раз всегда бывает больно, да и Майкл ей только что про это сказал. Еще ей рассказывали, что после первого раза все будет в крови. Она почувствовала, как там, в глубине между ее ног, плоть Майкла давит все сильнее и сильнее. Она судорожно обхватила его руками за плечи и поняла, что говорили ей правду. Ей на самом деле было больно.

Она вскрикнула, и Майкл остановился.

– Бриана, милая, я еще не в тебе.

– Пожалуйста... не останавливайся...

– Тихо... тихо... успокойся...

Какой у него ласковый голос, вот только во рту так пересохло, что вместо слов вырывается хрип.

Майкл немного отодвинулся обратно, потом толкнулся вперед и вошел немного глубже. Вдруг он крепко ее обнял, перевернулся на бок и сел на край кровати. Бриана теперь тоже сидела и чувствовала, как под собственным весом, поддерживаемая его сильными руками, медленно опускается на тугую колонну его страсти, которая входит в нее все глубже и глубже, до самого конца.

– Господи! Боже мой! Боже мой! Господи!

– Согни ноги и упрись коленками мне в грудь, – напряженным шепотом просил он.

Дождавшись, когда Бриана исполнит то, о чем он попросил, Майкл, забыв обо всем, начал овладевать ею.

Бриана чувствовала внутри своего тела неустанное движение его плоти и не испытывала от происходящего ни малейшего стыда. Она вдыхала запах мужского пота, слышала его учащенное дыхание, наслаждалась его объятиями.

В ушах стоял оглушительный стук ее сердца, голова шла кругом, но все же она сумела поймать собственный ритм и устремилась навстречу Майклу. Дыхание у него стало прерывистым и хриплым, лицо исказилось мучительно-счастливой гримасой. Она почувствовала, как его пальцы впились ей в ягодицы. Все затуманилось у нее перед глазами, когда он склонился к ее грудям и вжался лицом в мокрую от пота ложбинку между ними. Бриана выгнулась, прижимая тугие горячие груди к его лицу, подставляя торчащие темно-розовые соски его жадным губам. Наконец он судорожно обхватил ее руками и громко простонал ее имя. Бриана вдруг оказалась окруженной каким-то сиянием, которое с неимоверной быстротой заполонило собой все, а потом низ ее живота взорвался обжигающим жаром, который волна за волной окатывал ее наслаждением, от которого она, забыв обо всем, ослепшая и оглохшая, могла лишь бессвязно кричать и молить Бога, чтобы это никогда не кончилось.

Судорожно переведя дыхание, Бриана едва не задохнулась вновь, когда Майкл со стоном впился ртом в ее губы. Она жадно ответила на его поцелуй, счастливая оттого, что чувствует, с какой силой и страстью он раз за разом проникает в ее лоно. Майкл запрокинул голову и издал громкий страстный крик, и Бриана поняла, что наконец и он высвободил свою страсть именно так, как и сказал – в нее.

Какое-то время они лежали, обнявшись, и с трудом приходили в себя. Потом он приподнялся на локте и заглянул ей в лицо. Бриана почувствовала, что выбила из колеи всегда уверенного в себе и хладнокровного майора, и не сдержала улыбки.

– Сегодня ты принадлежишь мне, моя Дикая Ирландская Роза? – Голос у него был охрипшим, а взгляд ищущим и исполненным нежности. – Или это я принадлежу тебе?

– Дикая Ирландская Роза? – вознегодовала Бриана и даже поморщилась. Надо же, сравнить ее с ежевикой! – Я оскорблена в лучших чувствах!

– Не стоит, принцесса. – Он перевернул ее на спину и положил на кровать. Облако волос окружило ей голову. – Это был комплимент, честное слово.

И он продолжил показывать ей, сколь многое было заключено в этом комплименте и каково это – лежать в объятиях Майкла Фаллона.

Глава 8

Бриана, свободная в своей наготе, сладко потянулась и приподнялась на локте. В щель между задернутыми шторами пробивались первые лучи солнца. Девушка бросила взгляд на измятые простыни. Все тело ее болело.

В кувшине на комоде весело плескалась вода. Рядом лежали полотенце и простыня, явно предназначенные ей. На небольшом буфете она заметила початую бутылку вина и блюдо с фруктами и нарезанным тонкими кусочками сыром. Кто-то очень постарался, чтобы, когда она проснется, ей было приятно и удобно. Бриана снова легла на спину, натянула на себя простыню до подбородка и какое-то время с рассеянной улыбкой наблюдала за игрой пятен света на потолке. Потом, тряхнув головой, решительно отбросила простыню и встала с постели.

Завершив утренний туалет, Бриана подошла к гардеробу, открыла дверцу и обнаружила внутри мужской халат. Не без колебаний она все же сняла его с вешалки, надела и завязала на талии пояс. Потом, взяв в одну руку блюдо с фруктами, а в другую – бутылку вина, вышла из спальни в гостиную и обнаружила, что там тоже никого нет. Ее одежда, аккуратно сложенная, лежала поверх так же аккуратно сложенной военной британской формы. Бриана задумчиво провела пальцем по шероховатому рукаву кителя, покачала головой и подошла к окну, задернутому шторами. Слегка раздвинув их, она вгляделась и поняла, что лодка повернулась и возвращается в Каир. Солнце стояло над дальним берегом реки. Выходит, проспала она больше двух часов.

Когда она поднялась на палубу, то обнаружила там майора Фаллона, который сидел в плетеном кресле, вытянув ноги. Одет он был в военные брюки, небрежно заправленные в сапоги. Белая полотняная рубаха плотно обтягивала плечи и мускулистую грудь. В руке майор держал бокал с вином. Увидев Майкла Фаллона, Бриана едва не задохнулась. Должно быть, она все же издала какой-то звук, потому что майор повернулся в ее сторону и от его внимательного взгляда ей стало тепло и хорошо на душе.

– Привет, – поздоровалась она и поставила поднос и бутылку вина на низкий столик рядом с креслом.

– Привет и тебе, о принцесса, – заулыбался майор, и уголки его губ забавно приподнялись.

Впервые в жизни Бриана утратила дар речи из-за вдруг нахлынувшей на нее девичьей стыдливости. Совсем недавно он вытворял с ее телом такое, что и не снилось жрицам любви далекой Индии. С ее стороны было бы весьма неосмотрительно думать, что ее жизненный опыт хоть в чем-то может сравниться с его. .

Бриана села в кресло, стоявшее напротив майора, и, откинувшись на спинку, окинула взглядом палубу, туго натянутый громадный белый парус и спросила:

– А кто управляет судном?

– Команда с другой стороны кают.

Только сейчас Бриана обратила внимание, что каюты и в самом деле заслоняли вид. Между ними было два довольно узких прохода.

– Выходит, они живут на борту круглый год?

– Конечно. Если берут судно в аренду.

– А часто его сдают?

Майор слегка подался вперед, обхватил ладонями стакан с вином и прищурился.

– Сколько раз захочу, столько и сдадут, – с самым серьезным видом ответил майор. Правда, в глазах у него плясали смешинки. – Когда судно в Каире, то на борту живет Халид. Здесь есть еще две каюты и кухня. Однажды мне захотелось сплавать вниз по Нилу до самого Асуана.

– Почему же не сплавал?

– Сам не знаю. – Он задумчиво посмотрел на неспешно бегущую вдоль борта воду, и на лице его вдруг отразились горечь и отчаяние. – В жизни бывают моменты, когда все кажется бесцветным и скучным. И ничего не хочется.

Бриана какое-то время задумчиво смотрела на редкие белые облака, что высоко в небе висели над далекими шпилями минаретов, отчетливо вырисовываясь на фоне сияющего голубого неба. Потом вновь повернулась к майору:

– По-моему, тот, кто любит эти места и этот город, должен в душе быть художником. – Она покачала головой и улыбнулась. – Если хорошенько приглядеться, тут во всем есть своя особая прелесть. Ни с чем не сравнимая.

Краем глаза Бриана заметила, что он потянулся за жестянкой с табаком, стоявшей на столике. Стремительно наклонившись вперед, девушка поспешила накрыть ладонью его руку.

– Зачем держать соблазн так близко от себя? – слегка приподняла брови Бриана. – А я-то думала, вы стараетесь бросить эту пагубную привычку.

Он явно о чем-то размышлял. И тут она заметила, что он совершенно бесцеремонно разглядывает ее. Бриана вспомнила прошедшую ночь и невольно покраснела.

– Что вы мне предлагаете сделать? – прервал он молчание. – Вот с этим самым соблазном?

– Выбросить за борт.

– А что, это мысль. – Он откинулся в кресле. – Но что удержит меня от покупки еще одного соблазна? Ведь вокруг одни искушения.

– Тогда курите. – Бриана побарабанила по столику пальцами, окинув Майкла таким же нахальным взглядом, каким он только что разглядывал ее. – Только не говорите больше, что жаждете избавиться от пагубных привычек.

Майкл лукаво ухмыльнулся:

– У вас было тяжелое детство? Поэтому вы такая жестокая?

– Вовсе нет. – Бриана подцепила с блюда кусочек сыра и неспешно отправила в рот. – Хотя матушка моя умерла, когда я была совсем еще юной, родные и близкие любили меня и никогда не наказывали. Я была единственной девочкой в семье, и притом самой младшей. Мы по-прежнему близки между собой. – Она взяла еще кусочек сыра. – Наши семейные турниры проходят очень весело. В доме Донелли мировое господство почитается за весьма достойную цель.

Майкл смотрел на нее как на помешанную. Может, так оно и есть, подумала Бриана и потянулась за яблоком. Ведь она совсем не такая, как другие женщины.

– Райан и Джонни, мои братья, обожали соревноваться друг с другом, кто громче рыгнет. И никакого сладу с ними не было. Я тоже паинькой не была. Конечно, меня обучали изящным манерам, но в душе я всегда была и остаюсь отъявленной анархисткой и мятежницей, и мне удается свои недостатки обращать в достоинства.

– А есть что-нибудь, чего вы не станете или не сумеете сделать?

– Есть! Я не умею писать стоя. Мне было лет пять, когда я попробовала это сделать. Ничего хорошего... – Бриана едва сдержала смех. – Мне кажется, «писать» не самое подходящее слово в устах женщины.

Майкл покачал головой и, отведя наконец взгляд в сторону, рассмеялся:

– Я тоже так думаю.

– А про свою семью вы не хотите рассказать? – в свою очередь, поинтересовалась Бриана.

– Владычества в моем семействе достигают сугубо при помощи подлых махинаций и властолюбивых козней. – Майкл оперся о локоть и немного наклонился вперед. И хотя на губах его играла рассеянная улыбка, глаза его не улыбались, и в них Бриана разглядела нечто, что делало Майкла опасным. – Наши игры намного серьезнее ваших. А если кто осмелится рыгнуть, моя матушка проследит, чтобы мы не смогли сидеть по меньшей мере неделю. Это вовсе не означает, что мы не соблюдали правил приличия. Просто мои братья и я получали по заслугам.

– У вас есть братья?

Майкл молча повертел бокал в руке.

– Я третий в семье из троих сыновей. – Он поднял глаза и улыбнулся. – Будь вы знакомы с моими родителями, наверняка удивились бы, как это им удалось наплодить такую ораву. Для нас самым правдоподобным объяснением долгое время было непорочное зачатие. Мы просто не представляли себе другого способа, пока не доросли лет до десяти.

Бриана рассмеялась, оторвала от грозди крупную виноградину, бросила себе в рот и взяла Майкла за руку.

– Не верю, что они были такие уж неумехи. Вы-то получились весьма неплохо.

– Один из братьев умер от тифа, когда мне было девятнадцать. – Он взял ее руку, повернул ладонью вверх и вгляделся в нее. – Поэтому я задержался в Англии дольше, чем было нужно.

– Извините, я не знала, – смущенно прошептала Бриана.

– Даже отпрыски аристократов не ограждены от болезней, которые косят бедняков. Доказательство тому наша королева.

– Вы сказали – аристократы? – неуверенно переспросила Бриана.

Он поднял на нее глаза:

– Герцогский титул моя семья получила после победы в одном из сражений в войне Алой и Белой Розы. Каким-то образом мы умудрялись оказываться на нужной стороне во всех битвах за британский престол. – Он ласково провел большим пальцем по мягкой коже ее ладони. – Два года назад, когда скончался мой дед, титул перешел к моему брату.

Выходит, его брат герцог? Бриана проглотила эту новость как горсть соли, но даже не поморщилась. Тогда чему удивляться, что Александра с ним на короткой ноге. Оба выросли в одном и том же круге деспотов.

– Вам раньше не доводилось встречаться с моей невесткой?

– Пару раз в детстве. Ее отец возглавляет дипломатическую службу. Лорд Уэйр мой начальник.

Бриана впилась взглядом в его лицо.

– Тогда вам должно быть известно, что он тот самый негодяй, который разбил моему брату жизнь.

Майор Фаллон выпрямился и откинулся в кресле.

– Мне это неизвестно, – медленно выговорил он и скривил губы. – На этой части спектакля я не присутствовал, потому что в Англии меня не было.

Бриана опустила глаза и стиснула руки, лежавшие на коленях. Она-то надеялась его поразить, но не могла похвастать знатным происхождением. И ей захотелось встать на защиту своей семьи.

– Майор, моя семья не имеет отношения к ирландским неотесанным мужланам. Братья трудились не покладая рук, и их усилия увенчались успехом. Они занимают в светском обществе достойное положение. Каждый из них многого добился в жизни.

Майор устало прикрыл глаза.

– Я нисколько не завидую вашему счастливому детству, – сказал он. – По правде говоря, рассказ ваш весьма оптимистичен.

– Майор, признайтесь, ваше настоящее имя не Фаллон. Иначе было бы известно, кто вы на самом деле.

– Вы совершенно правы.

– Так как вас зовут, майор? Поколебавшись, майор ответил:

– Джеймс Майкл Фаллон Олдбери.

– Олдбери?!

Имя это Бриане было знакомо. В парламенте оно частенько было на слуху.

– Неудивительно, что вы можете позволить себе купаться в роскоши, – неожиданно для самой себя с горечью и разочарованием произнесла Бриана.

– То, что вы видите здесь, принцесса, куплено не на средства моей семьи.

– Что же тогда заставляет таких, как вы, подаваться в солдаты? Рисковать собственной жизнью?

– Мне не хотелось бы говорить об этом.

Чтобы сгладить неловкость, Бриана начала убирать со стола.

– Судя по виду, вы совсем не из Джеймсов.

– Меня зовут Майкл, принцесса.

– А как вас называют другие ваши женщины? Наверняка неподалеку у вас припрятана пара-другая прелестных дев. В вашем платяном шкафу я заметила женскую одежду.

Майкл насмешливо прищурился:

– Думаете, я покаюсь во всех смертных грехах, вы упадете мне в объятия и мы поклянемся друг другу в вечной любви?

Он откровенно насмехался над ней.

– Если вы желаете, чтобы вас обожали именно так, то здесь, в Каире, найдется целая флотилия дебютанток высшего света, юных девиц из состоятельных семей, которые просто умрут от счастья, если сумеют подцепить себе такого завидного мужа, как вы. Боевой офицер майор Фаллон нравился мне гораздо больше.

Майкл догнал ее в гостиной.

– Почему? – спросил он, удержав ее за руку и повернув к себе лицом.

– Почему? Да потому, что мне казалось, что я знаю вас. – Она резко высвободила руку. – Потому, что вы спасли мне жизнь. Потому, что вернули леди Александре ее Кристофера, навещаете увечных друзей и берете их детей с собой на рынок. – Она скрестила на груди руки и почувствовала, что слезы обожгли глаза. – Я уважала вас за то, каким вы были.

Он протянул руку и слегка приподнял ее лицо за подбородок.

– А теперь не уважаете?

– Майор, не знаю что и думать. Вы можете быть на редкость добрым, но такая доброта мне претит.

– Бриана, назовите меня по имени. Неужели это так трудно?

Она отвернулась. «Ваше имя трогает душу», – хотела она сказать, но промолчала.

Это была единственная черта, отделявшая реальность от мечтаний. Бриана старалась прогнать мысли о том, что ее связь с Майклом Фаллоном может перерасти во что-то большее. Перед ней лежал целый мир, который она вознамерилась завоевать, и влюбиться в кого-нибудь было бы самой большой ее ошибкой.

– Давайте вернемся хотя бы на час назад, – умоляющим тоном попросила Бриана, обняв майора за шею. – Вам не кажется, что мы несколько отвлеклись?

– Это совсем не трудно, принцесса. – Он медленно провел большим пальцем по ее нижней губе. – Какой мужчина устоит перед вами?

Она прерывисто вздохнула, потянулась к нему. И получила отказ.

Он мягко высвободился из ее объятий, снял со спинки стула китель и неторопливо надел, застегнув его.

– Когда причалим, вас встретит на пристани Халид. Бриана не сдержала слез.

– Никогда не думала, что вы можете быть таким грубияном, майор Фаллон.

– В самом деле? – рассмеялся он и посмотрел ей в глаза. – Если вы узнаете обо мне всю правду, Бриана, наверняка будете удивлены.

Кивнув, он направился к выходу. Ошеломленная, девушка запахнула на груди халат. Ее передернуло, когда дверь с громким стуком захлопнулась. Когда судно причалило, она вышла на палубу и смотрела, как майор легко сбегает по сходням на пристань. Вид у него был веселый и довольный, как будто ничего не произошло. Он подошел к Халиду, который держал под уздцы их лошадей, что-то сказал ему, по том повернулся к ней и широко улыбнулся ободряющей и доброй улыбкой. Бриана глазам своим не верила. Неужели это тот самый человек, который еще совсем недавно, подобно безжалостному хищнику, коварно прокрался ей прямо в сердце.

Домой ее отвез Халид.

Глава 9

– Эфенди, пока вас не было, приходил господин из консульства.

Майкл подхватил толстую пачку писем, которую ему протянул секретарь.

– Кто? Он назвался?

– Нет, эфенди. – Секретарь виновато заморгал. Майкл никак не мог отделаться от ощущения, что тот его смертельно боится. – Сказал только, что у него к вам важное дело.

– Видимо, не такое оно и важное, раз он даже представиться не удосужился.

Майкл, раздраженный поведением неизвестного посетителя, прошел к себе в кабинет и сел за письменный стол. Клонившееся к закату солнце освещало небольшое помещение, заставленное шкафами с папками.

По уже сложившейся привычке, прежде чем приступить к работе, Майкл быстро перебрал кипу официальных посланий и всевозможных приглашений, откладывая в сторону достойные внимания, а остальные отправляя в мусорную корзину.

Настроение у майора Фаллона было хуже некуда.

Рывком встав с кресла, он подошел к окну и бросил взгляд на обсаженную деревьями оживленную дорогу, которая плавно огибала здание министерства. Сидеть в четырех стенах кабинета ему с самого начала было невыносимо. Он до сих пор не мог понять, как капитан Причардс терпел все эти наводящие тоску званые чаи и многочасовые заседания. В своей новой должности он чувствовал себя связанным по рукам и ногам просто потому, что не видел смысла в подобного рода работе.

Из коридора донеслись приближающиеся шаги, и, когда они затихли у двери кабинета, Майкл понял, что забыл ее закрыть, и обернулся. На пороге стоял Донелли. Одет он был так, как если бы только что вышел с очередного совещания в консульстве. Майкл, немного удивленный сумрачным видом гостя, подумал, что тот не ожидал встретить его здесь.

Донелли шагнул в кабинет, закрыл за собой дверь и принялся буравить майора мрачным взглядом.

– Полагаю, вы вернули мою сестру домой в целости и сохранности?

Майкл мгновенно почувствовал, что разгневанный ирландец готов дать ему бой, однако не имел ни малейшего желания портить отношения с одним из немногочисленных своих союзников.

– Я возил ее познакомиться с полковником Бейкером и его семейством. – Майкл немного наклонился вперед и не спеша зажег настольную лампу. Донелли следил за каждым его движением. – Мы пробыли там почти все утро. Потом Халид отвез ее домой, а я отправился сюда.

Майкл умолчал о четырех часах, проведенных на судне. Тем более что не собирался оправдываться в том, что утром увез Бриану. Бриана вполне способна отвечать за свои поступки. Она разобралась в его слабостях, пара-другая очаровательных улыбок, и Майкл Фаллон потерял голову подобно любому из тысячи глупцов, что населяют Каир. Во всем этом раздражало его то, что необъяснимым образом всякая осторожность мгновенно вылетала у него из головы, стоило только ему ее поцеловать. Вызывало досаду и другое – так безоглядно и отчаянно он не желал еще ни одной женщины, которых у него в жизни было достаточно. Но здесь чуть ли не животная осторожность все же брала вверх.

Вот именно – осторожность. Нельзя о ней забывать, особенно сейчас.

Прежде надо разобраться, что же с ним произошло сегодня. Что-то случилось, он это знал точно. Осталось выяснить, что именно.

Донелли оперся плечом о дверь и уже спокойно посмотрел на Майкла.

– Если вы до сих пор этого не заметили, то обращаю ваше внимание на то, что моя сестра – особа весьма экзальтированная и впечатлительная.

– А ваша обязанность – оберегать ее от меня.

– Ее нужно оберегать от вас? Интересно.

Майкл быстро справился со вспыхнувшим раздражением и откинулся в кресле. У него было такое чувство, будто он только что угодил в ловко расставленную ловушку.

– У моей сестры врожденная способность безоглядно радоваться жизни. Кстати, весьма заразительная. Возможно, вы это заметили.

В воздухе повисла ледяная тишина, Майкл лихорадочно соображал, какой оборот может принять разговор.

–. При виде бездомных котят она не может сдержать слез. Все свое свободное время готова посвятить безвозмездной работе в миссии. Она боролась за право женщин на реформу закона о разводе и за право детей учиться, а не работать с малых лет. Она не остановится перед тем, чтобы отправиться в тюрьму за свои убеждения. Однажды она предстала перед судом по обвинению в непристойном публичном поведении. Я отказался от мысли ее приструнить, узнав, что она поздно вечером отправилась на свидание с сыном моего адвоката. Эта помолвка продолжалась на четыре года дольше, чем я предполагал. Парень не был ей ровней ни по уму, ни по складу характера. Как видите, майор, вы отнюдь не первый мужчина, .которого она взяла под прицел своего обаяния. Правда, это отнюдь не означает, что я на нее махнул рукой или же буду спокойно смотреть на то, что ей причинили боль. Она не настолько искушена в мирских делах, как это ей кажется.

Майкл ответил на эту тираду молчанием. Тогда Донелли шагнул к столу и бросил ему пачку листков.

– Здесь имена и фамилии всех без исключения, кто работает у меня. Каждого их них я знаю лично и уже много лет, включая их семьи.

Майкл взял пачку, однако продолжал хранить молчание. Нрав Брианы и страсти, обуревавшие девушку время от времени, его нисколько не удивили. Принимая решение, она вкладывала в него всю свою душу, чтобы добиться его исполнения. Знал он также и то, что, как бы там ни оборачивалось дело с ее помолвкой, до сегодняшнего дня она оставалась девственницей.

– Омар посетил посольский пикник, – сказал Донелли. Он направился было к двери, но остановился и повернулся к Майклу: – Насколько я понимаю, он не отзовет свое обвинение против вас.

– Нет. – Майкл оперся локтем о стол. – Не отзовет.

– В таком случае вы не можете не понимать, что дни вашего пребывания в этом кабинете сочтены. – Взявшись за ручку двери, Донелли бросил на майора подчеркнуто бесстрастный взгляд. – Можете считать себя любимчиком фортуны, если вы не оставите этот пост так же, как полковник Бейкер или ваш приятель Причардс.

Услышав приближающиеся шаги брата, Бриана перестала вытирать руки и посмотрела на дверь, которая в следующее мгновение распахнулась, и в комнату вошел Кристофер.

– Все еще бодрствуешь, – покачал он головой.

– Не спится, – ответила Бриана и, сняв крышку со стеклянного кувшина с водой, повернулась и выжидательно посмотрела на брата.

С того дня на прошлой неделе, когда она пропустила пикник, ей все время удавалось не оказываться с Кристофером наедине. Фотография отнимала массу времени, а последние три дня она провела в Старом городе, с головой погрузившись в исследования.

Она наблюдала, как Кристофер неторопливо прохаживается вдоль развешенных на веревках фотографических снимков и разглядывает их.

– Я и понятия не имел, что ты столько сделала. Алекс об этом знает?

– По-твоему, все это время я провела в своей спальне за вязанием шерстяных носков?

Бриана взяла кувшин и принялась над ведром смывать водой поддон.

Кристофер присел на край рабочего стола.

– А вязать-то ты умеешь?

– К твоему сведению, дорогой брат, вяжу весьма неплохо.

Кристофер окинул взглядом полки, взял одну из фотографий. Это был снимок Стивена Уильямса, который она поставила туда несколько месяцев назад. Брат нисколько не удивился.

– Никаких новостей от мистера Уильямса с тех пор, как ты приехала в Каир?

– А я и не жду от него новостей. Он женат.

– Я этого не знал.

Бриана поставила поддон сушиться и вернула кувшин на место.

– Так ты и не спрашивал.

– Послушай, Бриана... – начал было он, глядя, как она вытирает руки полотенцем.

– Давай не будем, – прервала она его.

– Что произошло между тобой и Фаллоном?

– Ясмин не его любовница, – сказала Бриана, не ответив на вопрос. – Впрочем, тебе это, наверное, известно. Ты также знаешь, что случилось с полковником Бейкером.

– Я знаю, кто такой Омар, – спокойно заметил он.

В комнате повисла гнетущая тишина. Свежий запах нитрата серебра буквально бил в нос, и Бриана распахнула дверь на веранду, чтобы проветрить.

– Я знаю, что порой с такими людьми, как Омар, нужно идти на мировую, чтобы довести начатое дело до конца, – заметила она. – К несчастью, дипломатия позволяет червоточине разрастаться. И мне по душе манера, с которой майор Фаллон обращается с такими выродками.

– Эта манера довела майора Фаллона до судебного разбирательства. И потом, Бриана, ты же его совсем не знаешь.

Бриана решительно оперлась о стол ладонями и посмотрела брату прямо в лицо.

– Пойми, Бриана, Фаллон может быть прекрасным солдатом, – продолжил тот. – Но репутация, которой он здесь пользуется, имеет свои причины.

Девушка вызывающе вздернула подбородок.

– Насколько я понимаю, ты советуешь мне держаться от него подальше?

Кристофер в нерешительности молчал.

Господи, знал бы он, что творится у нее на сердце.

Бриана стояла у кабинета майора Фаллона. Из-за двери доносились голоса . Девушка огляделась и увидела в дальнем конце коридора у одной из дверей мужчину. Деревянные шкафы, выстроившиеся вдоль стен, и толстые ворсистые ковры на полу скрадывали шаги и посторонние звуки.

Она еще раз заглянула в корзину, которую держала в руке, чтобы убедиться, что крохотный груз в полном порядке, и, услышав мяуканье, успокоилась. Поразмышляв какое-то время, Бриана решила, что сумеет это сделать.

Впрочем, у нее была еще одна причина оказаться перед этой дверью, и причина эта не имела ничего общего ни с котятами, ни с ее желанием увидеться с майором Фаллоном.

За конторкой сидел человек в красной феске на иссиня-черных волосах. Когда Бриана вошла, глаза у него полезли на лоб. На лице появилось выражение крайнего изумления. В приемной, терпеливо дожидаясь очереди, рядком сидели четверо мужчин в традиционных белых арабских одеждах. Бриана невольно поднесла руку к вороту блузки, проверяя, все ли пуговицы застегнуты. Оказалось, что все. Вот только шея оставалась обнаженной, но тут она уже ничего не могла поделать. Аллах простит.

– Мне хотелось бы видеть майора Фаллона, – приветливо обратилась она к человеку в красной феске и уже хотела наврать о назначенной майором деловой встрече, но человек в феске, торопливо пролистав толстенную книгу записей, поднял на нее встревоженный взгляд:

– Вы не записаны на прием.

– Не могли бы вы просто сказать майору, что...

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Майкл, облаченный в военную форму. Пару мгновений он просто переводил взгляд со своего секретаря на Бриану и обратно. Был таким же высокорослым и подтянутым, как и в тот день, когда отвез ее на судно.

– Здравствуйте, майор Фаллон, – поздоровалась Бриана, и сердце у нее учащенно забилось.

Он окинул ее внимательным взглядом:

– Бриана, что вы здесь делаете?

– Мне нужно с вами поговорить.

На его лицо набежала тень, на скулах заиграли желваки. Майор чуть заметно подобрался и от этого стал просто убийственно красив.

Фаллон повернулся к секретарю:

– Когда у меня совещание в консульстве?

– В час дня, эфенди.

Майкл что-то сказал по-арабски дожидавшимся его людям, после чего жестом пригласил Бриану в кабинет. Девушка шагнула в святая святых, которая откровенно разочаровала ее своей обыденностью. Широкий письменный стол, кожаное кресло с высокой спинкой перед ним, вдоль отделанных деревянными панелями стен шкафы с папками. И еще человек в военной форме Британской империи, который сейчас уселся за стол и спокойно положил перед собой руки на столешницу.