Роз, пожав плечами, попыталась улыбнуться.

– Ничего... Я... во всяком случае, я надеялась, не век же ему здесь торчать. Вы помогли его выпроводить.

Она жестом пригласила Сару садиться на диван и, задержавшись на миг, чтобы взять себя в руки, вошла следом.

– Где вы с ним познакомились? – полюбопытствовала Сара, расправляя на длинных ногах широкую юбку.

– О... в коктейль-баре "Обероя". По правде говоря, я не очень-то стремилась... – Процесс выдумывания, забавная мысль, что расписывает Хайда в неприглядном свете, понемногу снимали напряжение – похоже на то, когда смеешься со страху, оставшись в темноте. – Пробовал заговаривать зубы... – Руки нервно бегали по телу, как будто желая сделать невидимыми ее габариты. – А вчера ночью, черт побери, постучал в дверь, словно арабский шейх, обещающий восточные наслаждения!

Принявшая рассказ за чистую монету Сара расхохоталась.

– И вы его не выставили?

– Будем милосердны, – с напускным легкомыслием отпарировала Роз. – Кофе... или вместе пообедаем?

Помедлив, Сара ответила:

– Неплохо бы. Тогда я организую?

– Будьте добры.

Сара поднялась с дивана и вышла из комнаты. В следующий момент она уже разговаривала с поваром на кашмирском наречии. Роз дрожащими руками закрыла лицо, потом, успокаивая себя, сложила их, потирая, на груди. Она настолько поверила в выдумку, что почувствовала, как горят щеки. Потом при воспоминании о Хайде, а заодно о Шармарах, Дханжале, пакистанцах и сикхах в доме Сары ее бросило в дрожь. Сара – опасная женщина, убеждала она себя. Зачем пришла? Что ей надо?

Перед ней, как полная ловушек площадка для скачек с препятствиями, маячил обед.

Наблюдая из-под маркизы над витриной магазина, увешанной застывшими каскадами мехов и как булыжниками усыпанной блестящими кожаными сумочками, Хайд видел, как Сара Мэллоуби выходила из домика Роз. В ленивой походке не было ничего подозрительного, но он не осмелился вернуться в дом. Спустя час в домик Сары заглянул Дханжал и, выйдя из него, внимательно посмотрел, прежде чем сесть в японский джип, на домик Роз. Водитель был в полицейской форме. Виновато думая о покинутом и незащищенном домике у озера, Хайд в "лендровере" тронулся следом за "субару" Дханжала. Проехав Сринагар, они стали подниматься в горы.

Остановил свой "лендровер" под ярким палящим солнцем на окраине Гульмарга... зная, что расположенное в нескольких сотнях ярдов бунгало принадлежит Шармару и что там погибла Сирина Шармар.

Должно быть, и Касса снова привезли сюда...

Посмотрел на часы. Начало пятого. Солнце раскалило воздух в долине, так что она казалась охваченной пламенем, а Срингар не более чем головешками в море огня. Озеро Дал блестело, как чистое вытертое стекло. К северу поблескивала склонами Нанта-Парбат. В Гульмарге полно пеших туристов и владельцев больших автомобилей с детьми в дорогих костюмчиках. Перед ним начиналась еле заметная в яркой траве пыльная развилка, ведущая к бунгало, у которого безучастно расположились "субару" и ее водитель.

Снова и снова перебирал в памяти, что сделано и нужно сделать, как в детстве для уверенности одержимо проверяя все до мелочей... потушить свет – шестой, седьмой, восьмой раз – идти только по краешку половика, нажать на дверь раз, другой, удостоверяясь, что закрыта. В кармане билет для Роз до Дели, купил в бюро путешествий. Взять напрокат "лендровер" оказалось легко, еще легче достать автомат "стерлинг" и старые, но исправные газовые гранаты. На задворках Срингара никого ни интересовали ни адрес, ни номер кредитной карточки. Бинокль купил в лавке с туристским снаряжением. Сейчас в него разглядывал бунгало. В окнах и дверях безлюдно. Позади бунгало между фонтанами и деревьями болтались двое.

Все должно быть проделано сегодня ночью.

Он следовал за Дханжалом до озера Вулар и, как он теперь знал, поместий Шармара. Оттуда героин начинал свой путь, на первом этапе, вероятно, на запад, к границе с Пакистаном. Слишком близко к линии прекращения огня, чтобы там разъезжали туристы, – всякий, у кого нет пропуска, власти или влияния. Дханжал, вероятно, взглядом управляющего присматривал за фамильным делом. Хайд видел, как загружали грузовик. Потом полицейский направился к югу, в сторону Сринагара, пока не свернул и не поднялся к Гульмаргу. Хайду не надо было видеть Касса, чтобы знать, что он там. Место преступления.

Он изучал бунгало еще в течение часа. Солнце тем временем скатилось в долину, утопив ее в золотистом пламени. Голые руки холодил предвечерний ветерок. Он по-прежнему видел двух мужчин, но никаких следов Дханжала и Касса. Касса выворачивают наизнанку, выдавливая из него: кто, что, сколько, когда... и кто такой этот малый – Хайд? Теперь это уже не имеет значения... лишь бы не переломали ноги и он был в состоянии двигаться. В тихом бунгало, видимо, имеется подвал, или же Касса сюда не привозили – держат где-нибудь в более надежном месте.

Последняя пуля, которая положила бы конец страданиям Касса, решила бы очень много проблем...

Бедняге придется идти, даже бежать. И ему самому придется принимать решение, как только Хайд вытащит его из колыбельки или из кресла – оттуда, где найдет. Десять минут шестого – время возвращаться. Тени удлинились, солнце опустилось, на зеркале озера Дал мушиными пятнышками выступали домишки, вроде тех, в котором остановилась Роз. В Сринагаре уже зажигались огни.

Он надеялся, что у Роз хватило ума уложить вещи.

– Касс жив, дурень, а Шармар большой шалун. Когда позвоню снова, будь на месте.

Хайд бросил трубку на рычаг. Автоответчик голосом Элисон произнес: "Вы звоните по домашнему телефону Шелли. Боюсь...".

И ты еще боишься, дорогуша? Что тогда говорить о бедной, истекающей кровью пехоте, что, по-твоему, чувствуем мы? Свирепо глянул на Роз, уже по тому, как он бросил трубку, с содроганием ожидавшую вспышки ярости.

– Ничего не поделаешь, – буркнул он, мотая головой. – Снова за две сотни фунтов на представлении в Ковент-Гарден или где там еще может этот гуляка убивать время!

Окна в гостиную завешены, в комнате только неяркий золотистый свет настольной лампы. Роз неохотно поднялась и заходила по комнате, отбрасывая тень на занавески, видные из окон дома Сары. Хайд, съежившись на диване, держался в тени.

– Что дальше? – внезапно спросила Роз, резко поворачиваясь к нему, будто собираясь застать врасплох.

– Смываемся.

Моментальное облегчение, но следом вопрос:

– Без Касса?

Хайд медленно покачал головой.

– Нет.

– Мы могли бы... – но не посмела продолжить. Он рассказал ей, где, по всей видимости, держат Касса, что с ним делают. Она сцепила руки на груди, злясь на собственное сопереживание человеку, которого в жизни не видела, на никому не нужный долг перед ним Хайда, даже нее самой. – Ну как ты его сможешь вызволить? – запротестовала она.

– Это простая часть дела. Из Индии?.. Для этого мне понадобится Шелли.

– Разве не видишь, он не отвечает на твои звонки?

– Ответит. Когда будешь говорить, скажешь хорошенько и об этом.

– Я? Одна я никуда не поеду, Хайд! Один раз попробовала и попала в этот проклятый переплет.

– Придется. Я... – по рукам и ногам буду связан Кассом, хотел сказать он, но увидел, что она понимает. – Вот твой билет на столе. Время до отлета есть... Черт возьми, Роз, ты должна лететь. Дай мне заняться здесь своим делом!

– Когда с тобой будет Касс. Не раньше.

Часть ее стремилась вырваться отсюда, как из кошмарного сна. Однако ничто не могло убедить ее бросить его, пока не позволят или не вынудят обстоятельства. Он развел руками.

– О'кей... коль ввязалась, вот мои условия. Если меня достанут, ты исчезнешь – поняла? – Как бы подчеркивая сказанное, он, как в живую плоть, впился пальцами в спинку дивана. – Ты просто уходишь оттуда, где бы это ни случилось. Дальше. Если не смогу поднять Касса, тогда, возможно, придется... проделать работу ветеринара ради него. Поняла? Обсуждению не подлежит. После всего, что ему досталось, может оказаться, что нет никакой надежды.

Несколько минут она, сердито дыша, барабанила пальцами по деревянной панели. Наконец, громко шмыгнув носом, заявила:

– Ну и грязная, черт возьми, у тебя работенка, Хайд.

– Лучше не скажешь, – согласился Хайд. Взял лежавший рядом ночной бинокль и встал сбоку одного из неосвещенных окон. – Что верно, то верно.

Почувствовал, как напряглись нервы, в кровь хлынул адреналин. Он собирался отблагодарить Касса своей лучшей валютой – активными действиями, золотым стандартом своего профессионализма. Предвкушение работы доставляло удовлетворение, и заботливые мысли о Роз начинали отходить на задний план.

В стекла ночного видения за незанавешенными окнами дома Сары серые фигуры. У сходен длинный "мерседес", рядом курят и оживленно разговаривают двое полицейских. Вернулся глазами к дому и разглядел будто передразнивающих полицейских Сару с Дханжалом... правда, позы, насколько он понял, угрожающе напряженные. Они спорили.

– Роз, дай-ка магнитофон и наушники, – шепотом попросил он.

Ее сумки и купленный для нее чемодан, словно ожидая носильщика, аккуратно сложены на кровати в главной спальне. Ухо уловило похожий на скрежет вынимаемого из тяжелых ножен лезвия звук открываемой молнии. Выхватив из рук, надел наушники и включил магнитофон. Завертелась катушка, послышались слабые голоса. Как спектакль, передаваемый из далекой страны за тысячи миль отсюда.

– Тогда опиши мне его! – сказал Дханжал.

– Обыкновенный. Совсем, черт возьми, обыкновенный! – ответила Сара. – Она клюнула на ничтожество...

Хайд перевел бинокль на "мерседес". Полицейские беззаботно отдыхали. Его "лендровер" стоял в подземном гараже одного из приличных отелей.

– Роз... готовь вещи.

На озере светлячками мелькали огоньки припозднившихся шикар, владельцы которых еще надеялись прихватить туриста или продать товар.

– Что?

– Роз, делай, что говорят. Только действительно нужное.

– А что?.. – начала, было, она, но потом выбежала из комнаты.

В наушниках слышалось точное, хотя и пренебрежительное описание его внешности. Дханжал согласно бормотал, будто сверяя слова женщины с фотографией. Роз вернулась с чемоданом, дорожной сумкой и его портфелем.

– Немного? – спросила она, тяжело, испуганно дыша. Он покачал головой.

– Ступай, подзови ближайшую шикару... потихоньку.

– Там есть лампочка – Сара мне показывала.

– Только не привлекай ее внимание.

– Кто там с ней? – спросила она, жарко дыша в затылок и щеку. Для уверенности положила руки на плечи.

– Твой приятель, Дханжал. Скорее, Роз...

Сара продолжала по крупице вспоминать его внешность. Вспомнила, что он сразу ушел... нет, не видела, чтобы вернулся... отдай мне должное, что я кое-что умею, дорогуша. Уверена ли она? Да, больше она его не видела. Простой турист. Она не из тех, кому дано выбирать, не так ли, инспектор? Наглая бабенка. Хайд нервно сглотнул.

Ну давай же, Роз... поторопись с этой проклятой шикарой и будем смываться.

– Пракеш получил сообщение о человеке, которого ты описываешь... по крайней мере, очень похожем на него. Он британский агент. Они с женщиной живут вместе в Лондоне – в Эрлз-корт. Знакомо тебе такое место? – со злой издевкой спросил Дханжал.

В.К. был уверен, что выглядит, как подобает государственному деятелю: по-отцовски мудро, сдержанно – и в то же время в глубоком гневе, как Бог перед своими непослушными чадами. На экране монитора менялись картины кровавой бойни. Под сложенными на столе руками ждала подготовленная речь. Авиакатастрофа, чудовищное злодеяние на автобусной станции... трагические события в прошлом, включая нападение на "Золотой храм" в Амритсаре... насилие со стороны военных в Кашмире... массовые беспорядки, тамилы...

Подготовленная серия эпизодов была короткой, вряд ли больше двух минут, но на отбор материалов и монтаж ушли две недели. Предполагалось использовать ее ближе к выборам, но в узком руководящем кругу партии решили пустить эти кадры до того, как страна пойдет к избирательным урнам. Их подтолкнули к этому последний акт насилия и опасения, что за ним наступит спокойствие, если не считать нападок из фундаменталистского лагеря Мехты. О точном времени еще не решено. Это пока всего лишь репетиция. Новый имидж для заголовков, сказал Пракеш. Автобусная станция в Бандипуре. Кадры неумолимо, как окровавленные гусеницы танков, катились в прошлое, в постимперскую историю Индии, завершаясь черно-белыми картинами беспорядков и убийств: 1948 год. Независимость – от чего? Новая страна оказалась под доставшимся ей в наследство от Британской Индии мучительным бременем сложившихся порядков и неразрешимых проблем...

Он будет выступать как отец нации. Это решено. Речь, вероятно, еще будет десятки раз переписываться, после этого скрупулезно правиться, образы фильма пересортировываться, обсасываться, режиссироваться. Как отец нации он спросит народ: "Разве этого вы хотите? Действительно ли представляете себе Индию и самих себя такими?".

Это был рискованный замысел – крайне рискованный. Мехта хотел иметь такую Индию, усеянную трупами и раздираемую вековой враждой; действующую себе во вред, униженную, покорно страдающую. Мехта играл сильным козырем – историей. А он, В.К.Шармар, предлагал будущее, что было куда рискованнее...

...и все же ему могут поверить. Прогнозы были многообещающими. Люди в одинаковой мере устали и от убийств, и от нищеты. Пойдут они за ним в будущее или же отдадут предпочтение кинозвезде и всем остальным старым избитым стереотипам?

Очень рискованно.

Пракеш умчался из партийной студии почти час назад, озабоченный, злой. Из-за чего? Из-за другой опасности, которая могла повергнуть их в прах? Самая большая опасность – что не смогут найти британского агента и что найдется, кому выслушать его рассказ...

От волнения сводило живот, как будто передача начиналась по-настоящему и он должен предстать перед сотнями миллионов людей. Сюжеты дошли до волнений 1948 года, до создания британцами страны, разодранной надвое.

Шармаром владели страх и ярость.

Шикара высадила их на набережной у Далгейт, где в сравнении с ярко освещенными улицами Срингара было относительно темно. Хайд рассчитался с лодочником, щедро одарив чаевыми, и толкаемая шестом шикара бесшумно скользнула прочь, оставляя длинную царапину на мерцающем серебристом зеркале озера.

– Где "лендровер"? – хриплым шепотом спросила Роз. Шум машин заглушил ее слова.

– В гараже "Бродвея"... – махнул рукой Хайд. – На Мандана-азад. Знаешь? Тут недалеко.

Оставаясь на пристани, присел на корточки, разглядывая озеро, патрульные машины на бульварах, сияющие витрины, более скромные огни плавучих домиков вдоль набережной.

– Что там?

– Просто смотрю, что за спиной. – В прохладном ночном воздухе сладковатый запах несгоревшего бензина и аромат приготавливаемой на открытом воздухе пищи. – Проверяюсь...

Поднес к правому глазу монокуляр ночного видения. Серая ночь, белесые призраки людей и машин, освещенные окна плавучих домиков, как разинутые квадратные рты. Нашел домик Сары, потом тот, который арендовала Роз, длинный "мерседес" – полицейские вдруг засуетились. Кто-то с причала у домика Сары замахал им руками, и они побежали к домику Роз, крошечные фигурки с согнутыми в локтях, потом вытянутыми вперед руками, видно, достали оружие.

На набережной звук приближающейся сирены, мелькание верхних фар.

– Пора, – тихо произнес он, выпрямляясь.

– За нами?

– За нами, моя дорогая и единственная, за нами. Взвалил на плечо дорожную сумку, в левую руку взял чемодан. За поясом под легким полотняным пиджаком пистолет. Роз с чемоданом поменьше двинулась следом в редеющую толпу шумных гуляк, высыпающих на Азад-роуд из клубов под кричащими неоновыми вывесками и ярко освещенных вестибюлей отелей. В сточной канаве валяется дохлый пес, в дверях лавки скорчился нищий. Хайд на ходу суеверно бросил в сторону изможденной фигуры горсть монет. Освещенное зарешеченной ювелирной витриной лицо нищего благодарно просияло.

Войдя в устеленный коврами вестибюль отеля "Бродвей", они направились к лифтам. Небрежно одетые туристы, полицейские в форме, местные богачи в европейских костюмах. Двери лифта закрылись и снова открылись в пропахшем бензином и пылью подземном гараже.

– Пропади оно пропадом, – дрожа, несмотря на теплый свитер, с мрачным видом тихо произнесла Роз.

Хайд ободряюще улыбнулся, понимая, что ее окончательно покидает присутствие духа. Будто чувствует поблизости поджидающего добычу зверя.

– Все в порядке, Роз, – заверил он. – Вон там, за колонной.

Два "мерседеса", "ягуар", маленький красный "порше"; европейские седаны и старенькие индийские машины, несколько вездеходов с четырьмя ведущими. "Лендровер"... нагнувшись, заглянул под низ, проверил верх. Не трогали, не открывали, внутри не копались. Сложил сзади чемоданы, подальше от ящика для инструментов, где лежало оружие, и рундучка с газовыми гранатами. Он медлил: казалось, будто это не его машина; потом дошло, что сбивало с толку присутствие Роз. Она стояла в нерешительности, как бы ожидая, когда ей откроют дверцу и тогда уж спокойно вздремнуть.

– О'кей? – Она кивнула, но по всему видно, что не удовлетворена. – Слушай, Роз, – стоя у открытой дверцы водителя и глядя, как она взбирается на сиденье, начал было он, – я отвезу тебя сейчас в аэропорт. – Избегая испепеляющего взгляда, посмотрел на часы. – Можно еще успеть.

Она затрясла головой, протестуя не против его предложения, а собственного желания согласиться с ним. Потом более решительно покачала головой.

– Без тебя не полечу. – Решение принято: ее обязанность быть с ним. – Поторапливайся.

Он это понимал. Если Дханжал убедился, что Сара видела именно его, что он был в домике Роз и скрылся совсем недавно, тогда город блокируют, на дорогах начнется проверка. Усилят наряды полиции. Разбудят солдат, прикажут одеться и усадят по машинам. Предвидя ближайшие действия, он вдруг почувствовал, как спокойно на улицах; ни одного происшествия, как будто Сринагар устал, пресытился недавними насилиями. Полиция и армия не позволят себя отвлекать, они целиком переключаются на него с Роз.

Сел в машину, достал из кармана ключи зажигания и, вцепившись в баранку, плотно устроился на сиденье.

– О'кей. Достань с заднего сиденья сумку и рассортируй пленки. Подели пополам – половину мне, половину – тебе...

Не стал продолжать, избегая подчеркивать, что из этого следует.

Не говоря ни слова, она потянулась за сумкой. Положив на колени, расстегнула молнию. Звук громко отдался в тишине гаража...

...заглушаемый шумом запускаемого мотора. Вздрогнув, она выронила на пол "лендровера" две катушки с пленкой.

– Дерьмо, – тихо выругалась она, нагибаясь за катушками.

Хайд посмотрел на проезжавший мимо маленький "ниссан". За рулем индиец, рядом не вызывающая подозрений женщина. Проследил взглядом до поднимающегося к Азад-роуд пандуса. Свет фар, отразившись от бетонной стены, стал блекнуть...

...кажется, возвращается. Свет фар пока невидимой машины становится ярче, скачет по бетонной стене... по пандусу, как обнюхивающий землю обученный пес, сползает полицейская машина. Держа в руках обе катушки, как маленькую награду за усилия, Роз выпрямилась, но, увидев, куда смотрит Хайд, и, разглядев опознавательные знаки приближающейся машины, изменилась в лице. Машинально бросив пленки в сумку, поспешно задернула молнию. От стен гаража отдавалось урчание полицейской машины. Роз нерешительно потянулась рукой к Хайду, но потом отстранилась.

Полицейская машина встала в тридцати ярдах, почти вплотную к забрызганному грязью японскому джипу. Оба полицейских вышли. Звуки захлопываемых дверец отдались в гараже громкими взрывами. Схватив Роз за руку, Хайд потянул ее за собой на пол машины. Потихоньку открыл дверцу, дернул ее за рукав, давая понять, чтобы она оставалась внутри. Двое полицейских уже проверили японскую машину и вместе перешли к следующей. Операция.

Дернув еще раз за рукав, выскользнул из машины, закрыв за собой дверцу. Гулко стучали каблуки полицейских. Его раздражала вялость собственной реакции, неловкость движений. Присутствие Роз, должно быть, действовало на психику, подобно рассеянному склерозу, отрицательно сказываясь на обычном в таких случаях обострении чувств. Щелканье каблуков, остановка, щелканье, остановка, невнятное бормотание. Перекатившись на спину, скользнул под "лендровер", переполз в сторону пассажирской дверцы. Привстал, уцепившись за "БМВ". У того на заднем сиденье в складках свернувшейся змеей косынки из модной ткани "барберри"

набросаны магнитные кассеты. В ресторане отеля, должно быть, полно народу... Полицейские двинулись обратно, задерживаясь у встречавшихся по пути разбросанных по гаражу машин.

Подождав, Хайд в карикатурной позе вспугнутого рассерженного кота двинулся на четвереньках к лифту, так что его не было видно. Затем встал на ноги и с рассеянным видом, "не замечая" полицейские машины и самих полицейских, зашагал по гаражу к стоявшей вдали машине. Те, разглядывая его и переговариваясь, остановились. Наконец заметил, даже неопределенно, как чужеземец в незнакомой стране, кивнул. Они вежливо кивнули в ответ. Пошел дальше к запыленному серому "пежо", по всей видимости, взятому напрокат у "Авис" или "Хертц", чувствуя, что они продолжают смотреть. Еще не слыша шагов, уловил момент, когда они утратили к нему интерес. По усталым голосам можно было понять, что они считали свою задачу выполненной...

...ослепленные светом фар, остановились, как вкопанные. Вниз по пандусу в гараж стремительно, по-акульи нырнул стоявший наверху длинный черный "мерседес". Остановившись в десяти ярдах от своей машины, они недвижимо ждали приближения сверкающего фарами замедляющего ход "мерседеса".

Из задней дверцы выскочил Дханжал. Полицейские поспешили навстречу, приветствуя более почтительно, чем того требовал ранг. Из другой службы, близкой к Шармарам... Дханжал – это еще интереснее, куда опаснее.

Он допрашивал полицейских на кашмирском, как бы исключая их из касты образованных и могущественных, считавших беглый английский чем-то вроде рекомендательного письма. Даже стоя по струнке, полицейские пожимали плечами, давали односложные ответы, отрицательно качали головами. Дханжал, рослый, в хорошо пошитом костюме, упершись руками в бока, оглядывал гараж. Хайд посмотрел на "лендровер" – Роз не видно. Держа правую руку за спиной, пригнулся за капотом "пежо". Треснула полицейская рация, один из полицейских собрался ответить, но Дханжал жестом его остановил.

Такое впечатление, что этот человек знал, что он в нужном месте и в нужное время.

Затем, как бы подтверждая растущую тревогу Хайда, Дханжал направился по покрытому пятнами бетонному полу в сторону "лендровера". Должно быть, спросил их, какие машины они не осмотрели. Хайд скользнул из-за "пежо" за грубую колонну, потом к принадлежащему отелю микроавтобусу, к пыльному индийскому "амбассадору"... Дханжал не спеша шагал к группе машин, среди которых стоял "лендровер". Хайд стоял поблизости от дверей лифта...

...когда они, шурша, раздвинулись, и оттуда раздался смех. Следом возникли толстый индиец и нетвердо стоявшая на ногах женщина, туго затянутая в сверкающий люрекс, будто приготовленная жариться в духовке. Дханжал отвлекся, парочка удивленно замолкла. Двери, громыхнув, сомкнулись, и лифт прошуршал наверх. Дханжал подошел к необычной, но прекрасно спевшейся парочке, остановился и, узнав, кивнул. Одетый в вечерний костюм подвыпивший толстяк изумленно произнес звание и имя Дханжала. Дханжал принялся что-то объяснять. Хайд расслышал слово "наркотики" – теперь они изъяснялись по-английски. Толстяк презрительно фыркнул, будто Дханжал уронил себя в его глазах, и поволок повисшую у него на руке глупо хихикающую женщину к огромному американскому лимузину. Поглядев им вслед и раздраженно передернув плечами, Дханжал поспешил к "лендроверу" и окружавшим его машинам. Бегло глянул на "БМВ", повернулся к джипу, подергал за ручку...

Кроссовки глухо шлепали по бетону – сразу не расслышишь. Дханжал занят другим, а полицейские увлечены разговором с шофером Дханжала. Хайд удалил правой ногой по капоту "БМВ", чувствуя, как прогнулась жесть. Дханжал, увидев за стеклом искаженное ужасом лицо Роз, резко обернулся. Написанное на лице индийца выражение неменьшего ужаса прервал удар пистолетом сбоку по голове, и Хайд с налету всем телом припечатал Дханжала к "лендроверу". Ударил еще раз. Лицо Роз находилось почти рядом, по его выражению можно было подумать, что она станет следующей жертвой Хайда. Извиваясь, как раздавленный краб, Дханжал сполз на бетонный пол. Звуки бегущих ног, крики.

Обежав вокруг "лендровера", Хайд влез на сиденье водителя и захлопнул за собой дверь. В машине громкое дыхание обоих. Мотор завелся, и, включив сцепление, под визг шин Хайд бросил машину на полицейских.

Протестующий визг Роз, удивленные лица, бросающиеся в стороны фигуры.

Вцепившись в баранку, на полном ходу обогнул "мерседес". Водитель даже не успел достать пистолет. Резкий скрежет металла. "Лендровер" взлетел вверх по пандусу. Запрыгал на подсвеченном гофрированном ограничителе скорости, своротив крышей не успевшую подняться хрупкую стрелу шлагбаума.

Визг тормозов, но повороте виляющий велорикша, которого едва успел объехать, потом сверкающий туннель Азад-роуд, мелькание ресторанов, кафе и витрин, пока позади не скрылось здание телеграфа. Очередь на автобусной остановке, затем широкая улица, несущаяся прямо к рынку и узкому мосту через один из притоков Джелам. Дорога на Гульмарг. За мостом, пока не перекрыли центр, надо схитрить.

А позади из гаража, будто ослепший, неуклюже выкатился полицейский автомобиль и, виляя, словно пьяный, бросился в погоню. Рядом, напрягшись, как струна, молчала Роз.

Но была с ним, хотел он того или нет.

Ответственность за Касса – его долг, одно из его дел. Но оно все-таки не для нее. Слишком велико, займет много времени; по плечу одному ему.

– И этот негодяй был здесь, Дханжал! – бушевал Пракеш Шармар. От ярости в ушах звенело не хуже, чем от шума моторов доставившего его из Дели семейного самолета. По вызову уверенного в себе Дханжала! – Был здесь, и никто носом не повел!

Дханжал притулился в углу гостиной, нетерпеливо перебирая длинными пальцами содержимое чемодана, оставленного Хайдом и той женщиной. Главным образом, ее платья, немного мужской одежды. Как незаслуженная награда голову Дханжала украшала белоснежная повязка.

Пракеш метался по комнате, сгибая и разгибая пальцы правой руки, как будто пытаясь в одно время сделать сложные подсчеты и схватить что-то осязаемое.

Дело несложное – простое до смешного. Нужно заткнуть рот одному человеку... и, конечно, женщине. Хайд – британский агент... или когда-то им был. Его, должно быть, послал Шелли, когда не был полностью уверен... хотя теперь, судя по поведению его людей в Дели, Шелли наконец убедился. Итак, все в высшей степени просто, до того просто, что Дханжал умудрился испортить все дело!

Он повернулся к Дханжалу, тут же принявшему виновато-услужливое выражение, ну прямо олицетворение преданности и самобичевания.

– Где они теперь?

– Не могли уйти далеко, – заикаясь, ответил тот. – У нас есть номер "лендровера", знаем, где он его взял. У нас...

– Ничего у вас нет! – мечась по комнате, снова взорвался Пракеш. Потом вкрадчиво продолжил: – Его нужно отыскать и ликвидировать, Дханжал. Это твое единственное задание, мой дорогой. Ликвидировать. Он, должно быть, здесь из-за этого парня, Касса. Согласен?

– Он не может знать, где тот находится.

– Ты уверен? – Дханжал кивнул. – Почему?

– Этот человек, должно быть, приехал прошлой ночью. За женщиной следили с тех пор, как получили приказ от вас и В.К...

– Вы не видели, как он появился, даже когда женщина была под наблюдением.

– Так он же был в Дели, не так ли? Мог появиться здесь только рано утром сегодня.

– Верно. Итак, он не знает, где находится Касс... а женщина не могла узнать? – Дханжал покачал головой. – Отлично. Но ты говорил, что Сара принимала эту женщину у себя в доме? В какие же игры играла наша английская роза, а, Дханжал? – Дханжал ни словом, ни жестом не выразил своих чувств. Ждущая приказаний безгласная машина. Пракеш чувствовал, что его гнев переходит на Сару Мэллоуби, эту далеко не священную корову. – Какие меры приняты к задержанию Хайда и женщины?

– Подключены подразделения армии и полиции. Центр Сринагара полностью блокирован. Проверяются все отели, плохие и хорошие, плавучие домики, словом, все, где они могут попытаться укрыться. Аэропорт для них закрыт, а также вокзал, автобусы, дороги. Им не выбраться... Пракеш...

Имя произнесено с величайшим почтением, будто это высокий титул; в то же время как пробный шар – милует или все еще гневается?

– Отлично, Дханжал, отлично...

Гнев переадресован на других. Верно, Дханжал был излишне самоуверен. Знал, что Хайд британский агент, поэтому должен был действовать намного осторожнее, то же следовало иметь в виду и Саре.

Зачем эта женщина была здесь? – внезапно осенила беспокойная мысль. Появилась в Сринагаре раньше Хайда, должно быть, с определенной целью, а не просто как прикрытие. Тогда что она здесь делала, что разузнала?.. Его распирало от ярости. Проклятая Сара Мэллоуби, вечно ноющая, недовольная, даже когда ее подобрал В.К., холодная, замкнутая и, черт возьми, до мозга костей британка! Могла что-нибудь такое ляпнуть...

Черт бы побрал В.К. за слабость к благосклонной манере, с какой она ублажает его своими прелестями в постели, за то, что закрывает глаза на скрытую издевку в обращении с ним... и нескрываемую неприязнь к нему, Пракешу. Если только В.К. не употребит власть и влияние, она способна совсем отбиться от рук.