9

Расстояния между островами

– Тони, ну конечно же, Патрика довели до озверения! Чего ты, черт возьми, еще хочешь от него?

Толстокожий Годвин так не к месту приставал со своими вопросами. Это выходило за все рамки... Вздыхая про себя, Обри глядел туда, где за усыпанным листвой парком и рядами бурых деревьев карабкался вверх город, исчезая в грязной осенней мгле. В голове было так же смутно, как и за окном. Он спал много, но урывками, и прилетел уставшим, раздражительным и плохо соображавшим. Позади звенела чайной посудой миссис Грей. Даже ее присутствие раздражало его... и вызвало чувство вины, как только он заметил, как она слегка волочит левую ногу – последнее неприятное напоминание о предназначавшейся ему бомбе, брошенной Бригиттой Винтербах. Слава Богу, миссис Грей повезло – осталась жива.

Повернувшись к Годвину, он провел рукой по остаткам волос и примирительно махнул ею в сторону собеседника.

– Извини, Тони... Я вполне разделяю твое беспокойство в отношении Патрика. Оно совпадает с моими... – Годвин с непроницаемым лицом угрюмо молчал. – Ради Бога, Тони, у меня не было другого выхода! Больше некого было послать, потому что я никому не мог доверять! – Обри пересек кабинет и, нахмурившись, наклонился над неподвижной массивной фигурой Годвина. – К тому же я не мог взять Патрика с собой. – Тяжело вздохнув, он опустился на диван. Жилет расстегнут, рукава небрежно подвернуты. Ему казалось, что он так же неопрятен, как Годвин, как разбросанные всюду отчеты, досье и распечатки, которые приволок с собой Годвин, утверждая, что все они имеют срочный и безотлагательный характер. – Нет, Тони, я никак не мог взять Патрика с собой. Повис он в Равалпинди, Харрел отобрал бы его у меня, как конфетки. Представляешь, Тони, они объявили его преступником. Часто ли тебе доводилось слышать такое, да еще при подобных обстоятельствах. Низкопоклонство Оррелла перед американцами выходит за всякие рамки! Я был связан по рукам и ногам. – Эти оправдания лишили его последних сил и он откинулся на диване, слушая, как стучит старое больное сердце.

Годвин кашлянул, но Обри не обращал на него внимания. Тот кашлянул еще раз, пробормотав:

– Бедняга.

– Это вопрос жизни и смерти для всех нас, – сказал Обри, глядя на розетку на потолке и собственное искаженное отражение в медной тарелке люстры Патрика, меня, Роз, даже тебя. Жилище Роз уже находилось под охраной.

– В каком состоянии он будет, когда вы кончите пользоваться его услугами... сэр?

Обри вцепился руками в диван, измяв чехол.

– Я не могу позволить себе роскошь делать досужие предположения, Тони. И давай на этом кончим, – предостерег он Годвина от дальнейших разговоров на эту тему. Чувство вины умеряло раздражение. Теперь у него не было времени на досужие размышления. Теперь он, как и обещал Хайду, целиком посвящал себя действию. Будет раскрывать, разоблачать, выслеживать. – Патрик должен постараться найти путь к собственному спасению. И спасти всех нас! – Ему надоело глядеть в потолок и на свое искаженное изображение, и он повернулся к Годвину. Это дело с ДПЛА... твое расследование убедило тебя или еще остаются сомнения?

Годвин бросил на него сердитый взгляд, потом утвердительно кивнул. Из-за спинки кресла, словно наручники, выглядывали рукоятки ожидавших его двух тяжелых металлических тростей.

– Как насчет остальных дел, сэр... их бы надо рас чистить?

– Тони... поздравляю с поимкой агента в Фарнборо. Представляю, сколько пришлось повозиться... Ладно поместите его на одном из наших объектов, а я обязательно найду время с ним поговорить. Понимаю, что нам надо воспользоваться этим успехом, особенно теперь. – Он скупо улыбнулся, но Годвин, кажется, был доволен. Потом обвел рукой разбросанные по зеленому сукну бумаги. Поставьте "геркулес" с экипажем, обслугой, и кто там еще понадобится, на надежной базе ВВС. Что касается протестов ЦРУ относительно наших небрежных действий, то я займусь ими сам. Нет, не беспокойся, Тони! Я уделю им достаточно внимания, не бойся... А теперь – ДПЛА.

– В этом случае... – То, что собирался сказать Годвин, отодвигало все другое на задний план. Обри с напряженным вниманием приготовился слушать.

– Да? Так что?

– Я твердо убежден, что ДПЛА разрабатывался и производился у нас, в Соединенном Королевстве. – Год вин покраснел, словно от большого усилия.

– Что? Я думал, что у вас не...

– Действительно, у нас нет. Поэтому так долго при шлось искать. Путем исключения. Ввел все данные, которые получил от Хайда. Вычеркивал израильтян, немцев, французов, бразильцев... потом американцев. Оставалась... – Годвин повел плечами и уставился на свои могучие руки. – ..."Рид электроникс". Кроме них некому.

– Рид... Дэвид Рид?

– Да, сэр. Хотя в данное время он всего лишь один из крупных держателей акций в...

– Министр торговли и промышленности правительства Ее Величества, ты понимаешь, Тони? Его компания? – Обри ловил взгляд Годвина, лишь бы найти в нем подтверждение. У него перехватило дыхание, в груди пустота, только внутри птицей трепыхалось сердце. Неудивительно, что Годвин оттягивал разговор, заведя речь о состоянии здоровья Хайда!

Годвин взял с подлокотника своего кресла пачку листков, исписанных его крупным небрежным почерком, и перебросил через стол Обри.

– Здесь в сжатом виде мои заключения, сэр. – Он покачал головой. – От этого не уйти.

– Но мы же не производим ДПЛА, Тони! Еще год назад министерство обороны единодушно высказалось против дистанционно пилотируемых летательных аппаратов и больше не возвращалось к этому вопросу.

Ничего не понимаю!

– Оно вместе с американцами частично финансировало проводившиеся здесь исследовательские работы у Рида высокая технология, электроника – по разработке нового поколения ДПЛА. Но расходы резко воз росли. Американцы потеряли интерес к делу, а у министерства обороны лопнуло терпение. Рид здорово прогорел. Это было чуть больше года назад.

– Я об этом не слыхал.

– Да и не могли. Рида спасли от разорения банки и кое-какие иностранные финансовые источники. Он выкарабкался – фирма весь год поглощала более мел кие компании. Но в тот момент это был настоящий удар. – Годвин скорчил гримасу. А эта чертова штука действовала как часы!

– Откуда тебе известно, Тони? – подозрительно глядя на собеседника, спросил Обри. – Нет, меня не интересуют твои личные друзья, – поправился он. – Но ведь проект был ликвидирован? – Годвин утвердительно кивнул. – Тогда не могло быть никаких ДПЛА.

– Только опытные образцы. Для испытаний. Когда поступил приказ об отмене производства, имелась дюжина таких образцов, и они испытывались. Извините, сэр, но они реально существовали. Действующие образцы. В натуральную величину.

Обри тяжело поднялся на ноги и подошел к окну Дэвид Рид, совсем недавно член парламента, совсем недавно поднявшийся до положения члена кабинета. Его компания? За голыми фактами явно больше скрывалось, чем обнаруживалось.

– Что стало с этими образцами, Тони?

– Не знаю... не могу найти концов. Вряд ли мне было дозволено задавать вопросы, не так ли, сэр?

Обри невольно улыбнулся.

– Думаю, что так, Тонн. – Он отвернулся от окна. – Но полагаю, что мне нужно. Ты это хотел сказать?

– Как в воду смотрели, – с явным облегчением улыбнулся Годвин.

– Кроме того, сегодня вечером я обедаю с ним в узком кругу, неплохо, а? Или ты об этом знал?

– Гвен мне сказала. Я просил ее посмотреть ваше расписание.

– Правильно сделала... да, отлично.

– Я ни в чем не обвиняю лично сэра Дэвида, сэр...

– Я это понимаю, Тони. Было бы нелепо.

Обри отвернулся к окну. Действительно нелепо. Но Годвин убежден, а он доверял Тони. Значит, компания Дэвида Рида дала возможность примерно полдюжине ДПЛА просто кануть в воду... и выплыть в любом уголке земного шара, попав в руки "саквояжников". Потрясение не было сильным, он больше думал о неприятностях. Подумал, что перед ним встанут глухие стены, что придется наступать на больные мозоли могущественным лицам, что перед ним захлопнутся многие двери. Что бы ни случилось, никто ни в чем не признается! Причастность Рида будут рассматривать не как корыстные действия, а как компрометирующую оплошность, – тем больше оснований для того, чтобы скрывать ее от посторонних глаз. От премьер-министра, Лонгмида и Оррелла можно было вполне ожидать незамедлительного выражения недоверия. Обри энергично потер подбородок.

Судя по информации Годвина, опасность для Кэтрин и Хайда, а возможно, и для него самого и Годвина, была еще больше, чем он предполагал. Что делать? С чего теперь начать? Все, чем он располагал, вернувшись из Пешавара, так это малоубедительные, основанные на предположениях утверждения. Все, что к этому он мог добавить, – это необходимость действовать безотлагательно, быстро и решительно.

– Ты убежден?

– Сэр?

Он повернулся к Годвину.

– Ты убежден, что эти ДПЛА изготовлены "Рид электроникс"?

Годвин энергично кивнул головой.

– Да, сэр, убежден.

– Полностью?

Полностью, сэр.

– Тогда ты выворачиваешь крупный камень, Тони, и я еще не знаю наверняка, что под ним. Несомненно, что-то такое, что больно ударит по мне! – Казалось, Годвин не знал, улыбаться ему или нет. – При нынешнем раскладе кто станет слушать то, что мы захотим донести до их ушей, м-м? – Обри, как бы сдаваясь, поднял руки. – Но люди эти не успокоятся, пока не избавятся по крайней мере от моей племянницы и Хайда. В этом я по-прежнему убежден, – вздохнул он. – Поэтому, Тони, я должен последовать твоему совету и сегодня вечером поговорить с Дэвидом. Придумывать что-нибудь уже поздно – опасность, грозящая Кэтрин и Хайду, слишком велика и реальна. – Он вернулся на диван и собрал бумаги, которые передал ему Годвин. – Пожалуй, надо получше подготовиться к вечеру, – пробормотал он.

– Сэр, – не успокаивался Годвин. – Насчет Патрика...

– Что еще?

– Знаете, пустили слух, что когда он дома, то большей частью ночует у этой красотки, что когда-то была манекенщицей... как ее? Словом, дает приют бездомным кошкам! Он что?..

– Хотите сказать, не всвоем уме? – Обри, зябко пожав плечами, возразил: – Лет десять назад я бы, несомненно, ответил утвердительно. Но теперь я не так уверен в отношении этих вещей... Итак, что-нибудь еще?

– Я лишь хочу сказать, сэр... о нем говорят, что у него не все дома. Иногда не знаешь, что от него ожидать.

– Я не знаю! – оборвал его Обри. – Мое дело – уберечь его от смерти – его и племянницу.

Нетерпеливо зазвонил телефон. Обри, радуясь, схватил трубку. Шелли.

– Да, Питер?

– У тебя не отвечал телефон, – нетерпеливо начал Шелли.

– Извини, Питер...

– Секретарь кабинета и Оррелл требуют, чтобы я при первой возможности устроил им встречу с тобой.

– Тогда не стоит волноваться – я их обоих увижу сегодня вечером на неофициальной встрече в клубе выпускников Оксфорда и Кембриджа! Все улаживается лучшим образом, не так ли?

Помолчав, Шелли мрачно заметил:

– Думаю, что подойдет. – Казалось, он не успокоится.

Обри нехотя спросил:

– Что-нибудь еще, Питер?

– Сообщение из Вашингтона... всего час назад. По всем пунктам объявлен розыск вашей племянницы. Полиция Сан-Хосе связывает ее со смертью Фраскати и Блейка. Никакого упоминания о сотруднике ЦРУ, которого она, видимо...

Дрожащим голосом Обри переспросил:

– Ты совершенно уверен, Питер?

– Да, сэр Кеннет. Что вы...

– Благодарю, Питер, я должен подумать... спасибо. – Выключив радиотелефон. Обри швырнул его на диван, обмякнув и дрожа всем телом. Трясущимися ладонями стал растирать похолодевшие щеки.

– Сэр?..

Он поглядел на Годвина, как на врага.

– С ней собираются расправиться, как где-нибудь в Южной Америке, Тони! Ее обвинили в двух убийствах... и теперь ее разыскивают! Боже мой, они хотят выкарабкаться из того затруднительного положения, в которое она может их поставить, и поскорее! – Он зашатался, словно от сердечного приступа, воскликнув: – Что мне делать, Тони? Боже, как мне ей помочь!

– Пушку, парень... пушку!

Крыши сотен автомашин и тысячи окоп аэропорта тускло отливали сталью. По ту сторону залива здания Окленда и Беркли словно выписаны жирным черным карандашом. Хайд дрожал от холода и возбуждения. Под мышкой газета с фотографией Кэтрин Обри. Он махал рукой перед лицом Мэллори, в сильных очках которого смутно отражались хромированные части соседних автомашин. Ночная синева, нереальная и опасная, как и туман, еще не разошлась.

– Давай сюда! – потребовал Хайд, щелкая пальцами. Сквозь очки было заметно, что Мэллори нервничает, растерян... и еще что-то, чему Хайд не доверял и не хотел упускать из виду.

Мэллори через широкое сиденье потянулся к "бардачку". Вылез из машины, сжимая в руке полиэтиленовый сверток. Хайд, выхватив сверток, левой рукой втолкнул его обратно в машину, прижав коленом барахтавшегося Мэллори, пока раздирал на части обвязанный эластичным шнуром сверток. Автоматический "браунинг". О бетон загремели две запасные обоймы.

– Какого черта?..

Хайд с легким щелчком вогнал в патронник первый патрон и прижал ствол позади правого уха Мэллори. Приглушенные протестующие и удивленные возгласы стихли. Хайд оглядел автомобиль, спрятавшийся среди сотен других. Несколько ранних пассажиров, вытянув шеи, выглядывали свои машины; тишину нарушил звонкий детский смех; девочка-подросток повисла на шее отца, тот в правой руке противовесом держал чемодан. Женщина шагала, считая ряды машин. Больше никого. Однако бегающие глаза Мэллори выдавали, что были и другие люди или скоро появятся. Засада.

– Где они?

Всю дорогу, пока они шли от площадки для встречающих через огромный зал, а затем вышли на непривычно прохладный предутренний воздух, Мэллори нес околесицу о такой-сякой племяннице Обри, расспрашивал, хорошо ли долетели, хвастался, какой он хороший парень, как здорово запрятал эту бабу где-то в Биг Суре или, черт возьми, в Кероуаке, жаловался, что теперь она в панике, полиция объявила ее розыск в связи с убийством и "глядите, вот сюда, ее лицо на первых полосах всех утренних газет, всех до единой".

– Где они?

Объемистая газета под мышкой требовала внимания. Харрел всерьез решил кончать игру. Проникавший сквозь легкий пиджак и рубашку холод пробирал до костей. Место незнакомое, одновременно и слишком открытое и многое скрывавшее. Голова до боли в шее, словно метроном, качалась из стороны в сторону – он непрерывно оглядывался то через правое, то через левое плечо. Возникавшие в тяжелом полусне во время полета через океан страхи понемногу исчезли. Хайд с удовлетворением почувствовал, как по коже пробежал нервный озноб – предвкушение действия. На смену самоанализу пришел жесткий расчет.

– Знаю, что ты их предупредил, Мэллори, не выкручивайся, – бесстрастно произнес он, поглаживая взмокшие волосы за ухом Мэллори. Проходя мимо киоска, он видел десятки книг и журналов с фотографиями чудес Калифорнии, сплошь чудес... пустыня, скала, море, горы, высотные здания; девицы с отменными грудями в горячих ваннах с бокалами вина в руках. Он попал в незнакомое место, о котором ни слова не говорилось в ориентировке; Харрел же был здесь у себя дома. Хайд медленно, осторожно огляделся. Автостоянка благоухала бензином. Он вздрогнул, услышав работающий мотор, – со стоянки выезжал мужчина с встречавшей его девочкой. Звеня ключами, хрустя гравием или стуча подошвами по бетону, хлопая дверцами, разъезжались и другие пассажиры. Светало, стекла в верхних этажах зданий аэровокзала позолотили первые лучи солнца. Посадочные огни приближающегося самолета поблекли в свете дня.

Он яростно перевернул Мэллори на спину, раздвинув ноги, пнул коленом в низ живота. "Браунинг" слегка уперся в грудь – туда, где расстегнулась рубашка и съехал в сторону галстук.

– Я знаю, что люди Харрела уведомлены. Так или иначе, тебе бы дали такой приказ, верно? – начал Хайд, нетерпеливо постукивая "браунингом" по груди Мэллори. Тот из-за сильных очков смотрел на него огромными, как у совы, глазами. Лоб побелел и взмок. – Ты, парень, должен был сделать это по приказу Оррелла или кого-нибудь по его поручению. – Грудь Мэллори вздымалась под рубашкой, как у раненого зверя. Даже то и дело отвлекаясь по сторонам, Хайд ощущал, что все существо этого человечка пронизывал страх. Пока ничего такого, только люди, спешащие попасть домой, никто не ищет. Но они обязательно должны быть здесь. – Ты должен был сделать это ради пенсии, спасения своей блестящей карьеры или просто чтобы не влипнуть самому. Итак, где они? – выдохнул он.

Мэллори яростно тряс головой, сцепив руки на затылке.

– Черт побери, выслушай наконец, что я скажу! – жалобно и в то же время зло воскликнул он, все еще тряся головой. – Послушай же, идиот несчастный!..

Хайд снял колено, но пистолет не убирал.

– Валяй. Но не тяни. Могу потерять терпение.

– Да, они кого-то ждут, но не тебя. Кого-то, кто должен помочь девке. Лично я им не говорил – сообщили прямо из Лондона. Я только получил шифровку, где мне приказано в случае необходимости оказывать содействие ЦРУ!.. – Он продолжал тяжело дышать, хотя Хайд на несколько дюймов[5] отодвинул пистолет и присел на корточки, размышляя. Не отводя пистолета, провел рукой по лицу.

– Валяй дальше.

– Слушай, я не знаю, известно ли в Лондоне, что прибудешь именно ты или просто кто-то от Обри. Но из ЦРУ позвонили туда, когда был объявлен розыск племянницы Обри. Из любезности, как мне сказали. Имя Блейка сыграло свою роль для Лондона, там сочли, что она замешана, и мне приказали ее выдать.

– И ты выдал?

Мэллори отрицательно покачал головой.

– Я уже перенес одно потрясение, Хайд. Эта женщина не убивала Блейка, она пришила одного из тех, кто его убил! Могу я теперь наконец встать?

Хайд встал, прислонившись к дверце. На него внезапно навалилась усталость. Харрел казался вездесущим. Было бы странно, если при его хитрости и осведомленности он не объявится поблизости.

– Почему же тогда их здесь нет?

– Условлено, что тебя встречу я... нет, погоди! – снова воскликнул Мэллори, выкарабкиваясь из машины и заправляя рубашку в брюки, когда Хайд снова угрожающе двинулся на него. Мэллори протестующе замахал руками. – Да послушай же! Я, черт побери, нанял тебе машину... вот ключи! – Он достал их из кармана пиджака и покрутил на пальце. Они сверкнули на свету. – Послушай, Хайд, ЦРУ убило Блейка... поэтому пусть они катятся на!..

– Ходили вместе в школу?

– Нет... мой брат знал его. Устраивает? – огрызнулся Мэллори, протирая очки. – Разумеется, мне на тебя наплевать, Хайд... – Он надел очки. Это, кажется, его успокоило. – Женщина нужна Обри, понимаешь? Шелли тоже хотел ее вывезти и поговорить с ней лично. Я знаю, почему янки хотят ее заполучить, Хайд. Они уже пытались убрать ее вместе с Блейком. – Рука теребила галстук, потом стала разглаживать рукава пиджака. – Они сожгли дом дотла, вместе с трупом Блейка! Слушай, я точно не знаю, как там было дело, но ее рассказ, пожалуй, убедительнее, чем история о том, что она прежде убила парня, с которым крутила любовь, а потом шлепнула Блейка, который ее охранял! Так что если ты считаешь, что я собираюсь отдать тебя им на съедение, тогда привет тебе, черт возьми!

К нему вернулось интеллигентское высокомерие.

Хайд сказал:

– Меня объявили вне закона. Так что можешь больше не утруждать себя...

– Слушай, Хайд, эта женщина – племянница Обри. Если я помогу ей выбраться, а ты будешь тому свидетелем, мне это пригодится... когда-нибудь в будущем. Кроме того, тебя, должно быть, прислал Обри, выходит, ты еще ходишь у кого-то в любимчиках. Я не вижу никакой прямой выгоды в том, чтобы выдать тебя или ее... – Он поправил очки. – Так что в этом дельце есть своя корысть.

– Когда вернешься в Лондон, от тебя будет разить духами "Шанель".

– Вполне возможно. Правда, как это ни смешно, я даже не пробовал к ней подъезжать. Но, думаю, я ее не выдал бы, если бы даже она не была чьей-то племянницей.

Хайд оглядел стоянку. На металлических частях и стеклах отражалось восходящее солнце. Он вздрогнул, снова осознав, до чего же открыто это место. Мэллори равнодушно, без интереса разглядывал его.

– Где машина, которую ты мне нанял?

Мэллори отдал ему ключи, потом пакет с документами прокатной фирмы. Показал рукой:

– Синий "ниссан", видишь?

– Вижу.

– Машина зарегистрирована на имя Карена Андерсона. Мотель называется "Дхарма Лодж". Я пометил его на карте. Она в перчаточном ящичке. О'кей?