Частная жизнь вождей - Ленин, Сталин, Троцкий

      Ленин не был психопатом в прямом значении этого слова. Он был психованным человеком, или, как считают некоторые ученые-медики, "невропсихическим больным". И таким был последние 15-20 лет. Вот как он выглядел в свои зрелые годы по отзывам своих соратников.
      Плеханов: "С Лениным в те годы было невозможно работать: он заводился по любому пустяку".
      Мартов: "В спорах глаза Владимира Ильича становились холодными и жестокими, в них нельзя было смотреть без содрогания. Когда же он начинал кричать, лицо его болезненно искажалось, изо рта вылетала слюна".
      Конечно, Ленин, помимо его холодной натуры, много пережил нервных потрясений, стрессов, неудач, взлетов и падений, когда рушились, и казалось окончательно, все планы революционной деятельности. Здесь справедливы следующие слова Н. Крупской: "В жизни часто Ленин стоял на краю смерти. Это тоже отпечаток свой кладет, тоже страхует от мелких чувств".
      Многое в поведении Ленина объясняет тот факт, что он много работал, напрягался и перенапрягался в работе. Именно это вызывало склероз сосудов мозга и его раннюю смерть. По свидетельству врача Н. Семашко, "склероз сосудов мозга Владимира Ильича был настолько сильным, сосуды эти заизвестились: при вскрытии по ним стучали металлическим пинцетом, как по камню".
      Болезнь, особенно нервная, обостряет все плохие качества человека. У Ленина - это его холодность, жестокость, раздражительность.
      Умственное переутомление вызывало у Ленина ухудшение самочувствия, сильные головные боли, ослабление памяти, бессонницу, сильную раздражительность, что приводило к озлоблению по отношению к окружающим и проявлениям все большей жестокости.
      Ленин никогда не увлекался и не занимался садо-мазохизмом в сексуальных отношениях, но садизм ему был присущ в политике - он приказывал, не дрогнув, расстреливать сотни и тысячи людей. Вот, например, несколько циркуляров Ленина:
      - от 9 августа 1918 года председателю губсовета Новогородской области: "Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров": "Прекрасный план. Под видом "зеленых" (мы потом на них и свалим) пройдем 10 - 20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия - 100 000 рублей за повешенного".
      - Ленин: "Мы не останавливались перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять".
      Как мы видим, садизм и жестокость были очень присущи Ленину.
      Владимир Ильич не любил искусство, не любил литературу. А если и обращал внимание на них, то только в сугубо революционных целях.
      Как видно из воспоминаний Крупской, Ленин литературные произведения делил на "наших", то есть сочувствующих простому люду, и "не наших" - всех остальных. Ко вторым он относился с явным презрением, не взирая на их талант, а первых по несколько раз перечитывал, не обращая внимания на то, что они зачастую в художественных отношениях были беспомощны. Ленина не интересовал сюжет, образы героев, его интересовала идея произведения.
      Крупская пишет:
      "Например, он любил роман Чернышевского "Что делать?", несмотря на малохудожественную, наивную форму его. Я была удивлена, как внимательно читал он этот роман и какие тончайшие штрихи, которые есть в этом романе, он отметил. Впрочем, он любил весь облик Чернышевского, и в его сибирском альбоме были две карточки этого писателя, одна, надписанная рукой Ильича, год рождения и смерти. В альбоме Ильича были ещё карточки Золя, а из русских - Герцена и Писарева.
      Потом, позже, во вторую эмиграцию в Париже, Ильич охотно читал стихи Виктора Гюго "Возмездие", посвященные революции 1848 г., которые в свое время писались Гюго в изгнании и тайно ввозились во Францию. В этих стихах много какой-то наивной напыщенности, но чувствуется в них все же веяние революции. Охотно ходил Ильич в разные кафе и пригородные театры слушать революционных шансонетчиков, певших в рабочих кварталах обо всем - и о том, как подвыпившие крестьяне выбирают в палату депутатов проезжего агитатора, и о воспитании детей, и о безработице, и т.п. Особенно нравился Ильичу Монтегюс. Сын коммунара - Монтегюс был любимцем рабочих окраин. Правда, в его импровизационных песнях - всегда с яркой бытовой окраской - не было определенной какой-нибудь идеологии, но было много искреннего увлечения.
      Потом позже, во время войны, Владимир Ильич увлекался книжкой Барбюса "Огонь", придавал ей громадное значение. Эта книжка была созвучна с его тогдашним настроением.
      ...Мы редко ходили в театр... Обычно пойдем в театр и после первого действия уходим. Над нами смеялись товарищи: зря деньги переводим.
      Новое искусство казалось Ильичу чужим, непонятным. Однажды нас позвали в Кремле на концерт, устроенный для красноармейцев.
      Ильича провели в первые ряды. Артистка Гзовская декламировала Маяковского: "Наш бог - бег, сердце - наш барабан" - и наступила прямо на Ильича, а он сидел, немного растерянный от неожиданности, недоумевающий, и облегченно вздохнул, когда Гзовскую сменил какой-то артист, читавший "Злоумышленника" Чехова.
      Ходили мы несколько раз в Художественный театр. Раз ходили смотреть "Потоп". Ильичу ужасно понравилось. Захотел идти на другой же день опять в театр. Шло Горького "На дне"... Излишняя театральность постановки раздражала Ильича. После "На дне" он надолго бросил ходить в театр. Ходили мы с ним как-то ещё на "Дядю Ваню" Чехова. Ему понравилось. И наконец, последний раз ходили в театр уже в 1922 г. смотреть "Сверчка на печи" Диккенса. Уже после первого действия Ильич заскучал, стала бить по нервам мещанская сентиментальность Диккенса, а когда начался разговор старого игрушечника с его слепой дочерью, не выдержал Ильич, ушел с середины действия".
      "Нравились ему больше не сатирические стихи Демьяна, а пафосные, замечает Крупская. - Читаешь ему, бывало, стихи, а он смотрит задумчиво в окно на заходящее солнце. Помню стихи, кончающиеся словами: "Никогда, никогда коммунары не станут рабами!"
      Все эти примеры говорят о том, что у Ленина был очень узкий "эмоциональный фон". А человек без эмоций - холодная и жестокая личность. По отношению к Ленину - почему он был холоден к супруге и жесток к людям, покажем это на основе краткого экскурса в историю разума, тем более что это можно сделать потому, что Ленин был гением, т.е. его разум был развит великолепно.
      Важнейшую роль в разуме человека играют эмоции и чувства. Часть нашего мышления составляют эмоции и чувства, и эта часть весьма значительна, и её влияние в большой степени сказывается на поведении человека.
      В последние годы ученые все больше начинают убеждаться в том, что интеллект (мышление человека) "не то единственное, что определяет бытие" или, другими словами, не только интеллект определяет поведение человека в жизни. А определение интеллекта ученые вывели ещё в начале нашего века (1905 г.) - это были только способности человека к логике и математике. И именно поэтому человек считался умным, интеллектуальным. Был выведен "интеллектуальный коэффициент" - IQ. Почти век с помощью этого коэффициента оценивали способности человека. Однако, в наше время ученые пришли к выводу, что человеческий "мозг, который считает, умножает (математика), размышляет и приходит к разным выводам (логика), - это тот же самый мозг, который смеется, плачет и любит". Отсюда был сделан другой, совершенно иной, вывод, что "человек, лишенный эмоций и чувств, не может быть по настоящему умным - он ущербен", чтобы быть действительно интеллектуальным, он должен ещё обладать развитыми чувствами и эмоциями - быть духовно богатым.
      Американскими учеными - психологами из Гарвардского университета был выведен новый коэффициент умственных способностей человека - EQ, коэффициент "эмоциональный". Этими учеными было доказано, что среди факторов, ведущих к успеху человека в жизни, только 20% принадлежит "интеллектуальному коэффициенту" - IQ. Остальные 80 процентов относятся к факторам "эмоционального мышления" - EQ. (См. Енко К. и Т. Краткая история разума. М., 1999 г., Soft-издание, стр. 7,8,17).
      Когда человек лишается чувства любви, или его подавляет (независимо от него самого, в силу различных обстоятельств - болезней, голода, неудач и т.п., а их становится в жизни человека все больше и больше), происходит частичное, но постоянно прогрессирующее "одичание" психики человека - он становится психически неуравновешенным. Что и происходило с Лениным в жизни. Развитием своего разума, за счет подавления "эмоционального" фона личности, он предвосхитил нашу эпоху. Сегодня, по заявлению вице-президента США Альберта Гора, в Америке 2/3 населения - психически неуравновешенные люди. Отсюда проистекает то, что нынешние США - первая страна в мире по уровню преступности. Там больше, чем в других странах, убийств, ограблений, мошенничеств, изнасилований, насилия в семьях над детьми, случаев инцеста и т.д.
      Есть такая пословица: "Из кувшина выльется столько воды, сколько в нем есть". Но это не относиться к жестокости, жестокость беспредельна. И если человек жесток, то весь его разум поставлен на службу жестокости, а возможности человеческого разума беспредельны, по крайне мере, предел их до сих пор ещё не установлен. И это положение о жестокости тоже относится к Ленину.
      В отношении гениальности Ленина сошлемся на мнение известного итальянского ученого Чезаре Ломброзо, которое он изложил в своей книге "Гениальность и помешательство". Он писал: "Не подлежит никакому сомнению, что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение, существует полнейшее сходство" (Чезаре Ломброзо. Гениальность и помешательство. М., 1996 г. стр. 25).
      После опубликования труда Ч. Ломброзо (вторая половина XIX века) положения, выдвинутые итальянским ученым, подверглись изучению и были сделаны следующие выводы:
      - "История жизни выдающихся деятелей науки и искусства, страдавших заболеваниями психики, наглядно подтверждает: не болезненные нарушения порождают талант и творческую активность. Наоборот, они сдерживают их развитие и постепенно уничтожают возможность продуктивно трудится";
      - "История психиатрии не знает ни одного примера, который бы достоверно свидетельствовал о том, что психические заболевания создают талант";
      - "Психоз не может создать талант, но при его наличии он может придать ему новое выражение. Имеющиеся наблюдения убедительно свидетельствуют, что в психическом здоровье человека заключена важнейшая предпосылка для реализации таланта... Психозы сдерживают, размывают созидательные силы человека". (из "Предисловия" к книге Ч. Ломброзо "Гениальность и помешательство" доктора медицинских наук, профессора Д. П. Гримака, стр. 11-12).
      В связи с болезнью Ленина, а она началась ещё до революции 1917 года, у него происходил процесс убывания эмоций, наблюдался "недостаток эмоционального фона". Чтобы все это пояснить более наглядно, приведем пример с психически больными людьми.
      А. Федоров, известный российский психиатр, говорит о недостатке эмоций у будущих маньяков с детства: "Такие дети очень жестоки - мучают животных, запросто вышибают сверстникам зубы или глаза, не испытывая ни малейшего страха или раскаяния, бросают в родителей чем попало. И при этом, между прочим, они могут хорошо учиться - умственные способности страдают в последнюю очередь."
      Мы приводим эти примеры и цитаты, чтобы показать, почему Ленин был холоден к супруге и жесток к людям. (См. Енко К. и Т. Краткая история разума. М., 1999 г., Soft-издание, стр. 10).
      Посмотрим, что говорит далее А. Федоров о тех случаях, когда у людей наблюдается дефицит эмоций или их полное отсутствие: "Эти заболевания чисто генетического происхождения, и проявляются они чаще всего в детстве, правда, сначала не слишком заметно. И лишь потом болезнь приводит к деградации личности вплоть до полного слабоумия. Это судьба очень многих маньяков. Тот же пресловутый Чикатило, несомненно, был генетическим больным с половыми извращениями. Болезнь "резала" ему все высшие человеческие эмоции, превратив его в робота, полностью подчиненного своим патологическим влечениям. Такие понятия, как человеческая жалость и сострадание, его уже абсолютно не касались".
      Приводя высказывания А. Федорова, мы говорили о психически ненормальных людях. Но в жизни, нормальный человек катастрофически теряет свой "эмоциональный фон". И когда он его потеряет, умственные способности за ним останутся. Но этот человек может быть "очень жесток", такие понятия, как человеческая жалость и сострадание, его уже не будут "абсолютно касаться". В определенной степени это положение относится и к В. И. Ленину.
      * * *
      В 1918 году Ленин и правительство России переехали в Москву.
      Рассказ Крупской о событиях 1918 года:
      "Правые эсеры, чувствуя, что почва у них уходит из-под ног, решили убить ряд большевистских вождей, в том числе Ленина.
      30 августа сообщили Ильичу из Питера, что в 10 часов утра убит председатель Ленинградской ЧК т. Урицкий.
      Вечером Ильич - по мобилизации МК - должен был выступать в Басманном и Замоскворецком районах.
      В этот день Бухарин у нас обедал и во время обеда всячески убеждал Ильича не ехать. Ильич смеялся, отмахивался, а потом, чтобы прекратить все разговоры на этот счет, сказал, что, может быть, он и не поедет. Мария Ильинична в этот день была больна и сидела дома. Ильич вошел к ней в шапке и пальто, готовый ехать. Она стала просить его взять её с собой. "Ни под каким видом, сиди дома", - ответил он и уехал на митинг, не взяв с собой никакой охраны.
      Во 2-ом МГУ у нас шло совещание по народному образованию. За два дня перед тем на нем выступал Ильич. Заседание шло к концу, и я собралась ехать домой, взялась подвезти одну знакомую учительницу, живущую в Замоскворечье. Меня ждал кремлевский автомобиль, но шофер был какой-то незнакомый. Он повез нас к Кремлю, я сказала ему, что мы сначала отвезем нашу спутницу; шофер ничего не сказал, но у Кремля остановил машину, открыл дверцу и высадил мою спутницу. Я диву далась, чего это он так распоряжается, хотела разворчаться, но мы подъехали к нашему подъезду, во двор ВЦИК, там встретил меня т. Гиль, шофер, всегда ездивший с нами, стал рассказывать, что он возил Ильича на завод Михельсона и что там женщина стреляла в Ильича, легко его ранила. Видно было, что он подготавливает меня. Вид у него был расстроенный очень. "Вы скажите только, жив Ильич или нет?" - спросила я. Гиль ответил, что жив, я заторопилась. У нас в квартире было много какого-то народу, на вешалке висели какие-то пальто, двери непривычно были раскрыты настежь. Около вешалки стоял Яков Михайлович Свердлов, и вид у него был какой-то серьезный и решительный. Взглянув на него, я решила, что все кончено. "Как же теперь будет", - обронила я. "У нас с Ильичом все сговорено", - ответил он. "Сговорено, значит, кончено", - подумала я. Пройти надо было маленькую комнатушку, но этот путь мне показался целой вечностью. Я вошла в нашу спальню. Ильичева кровать была выдвинута на середину комнаты, и он лежал на ней бледный, без кровинки на лице. Он увидел меня и тихим голосом сказал минуту спустя: "Ты приехала, устала. Поди ляг". Слова были несуразны, глаза говорили совсем другое: "Конец". Я вышла из комнаты, чтобы его не волновать, и стала у двери так, чтобы мне его было видно, а ему меня не было видно. Когда была в комнате, я не заметила, кто там был, теперь увидела: не то вошел, не то раньше там был около постели Ильича стоял Анатолий Васильевич Луначарский и смотрел на Ильича испуганными и жалостливыми глазами. Ильич ему сказал: "Ну, чего уж тут смотреть".
      Наша квартира превратилась в какой-то лагерь, хлопотали около больного Вера Михайловна Бонч-Бруевич и Вера Моисеевна Крестинская, обе врачихи. В маленькой комнате около спальни устраивали санитарный пункт, принесли подушки с кислородом, вызвали фельдшеров, появилась вата, банки, какие-то растворы.
      Наша временная домашняя работница, латышка, вскоре уехавшая в Латвию, перепугалась, ушла в свою комнату и заперлась на ключ. В кухне кто-то разжигал керосинку, в ванне тов. Кизас полоскала окровавленные повязки и полотенца. Глядя на нее, я невольно вспоминала первые ночи Октябрьской революции в Смольном, когда тов. Кизас, не смыкая глаз, сидела целыми ночами над грудой сыпавшихся отовсюду телеграмм, разбирала их.
      Наконец пришли врачи-хирурги: Владимир Николаевич Розанов, Минц и другие. Несомненно, жизнь Ильича была в опасности, он был на волоске от смерти. Когда шофер Гиль вместе с товарищами с завода Михельсона привезли раненого Ильича в Кремль и хотели его внести вверх на руках, Ильич не захотел и сам поднялся на третий этаж. Кровь залила ему легкое. Кроме того, врачи опасались, что у него прострелен пищевод, и запретили ему пить. А его мучила жажда. Через некоторое время после того, как уехали врачи и он остался с вызванной к нему из городской больницы сестрой милосердия, он попросил её уйти и позвать меня. Когда я вошла, Ильич помолчал немного, потом сказал: "Вот что, принеси-ка мне стакан чаю". - "Ты знаешь ведь, доктора запретили тебе пить". Хитрость не удалась. Ильич закрыл глаза: "Ну иди". Мария Ильинична хлопотала с докторами, с лекарствами. Я стояла у двери. Раза три ночью ходила в кабинет Ильича на другом конце коридора, где, примостившись на стульях, всю ночь провели Свердлов и другие. Сталин в это время был на фронте.
      Ранение Владимира Ильича взволновало не только все партийные организации, но и широчайшие массы рабочих, крестьян, красноармейцев: как-то особенно ярко осознали, чем был для революции Ленин. С волнением следили все за появившимися в газетах бюллетенями о его здоровье".
      РЕВОЛЮЦИОНЕРКА - ЛЮБОВНИЦА ЛЕНИНА
      И жена и любовница у Ленина были революционерками по призванию. Жена Надежда Крупская, любовница - Инесса Арманд, очаровательная, любвеобильная женщина.
      Отец Инессы был тенором, мать хотела стать певицей и пела в хоре. Официально родители женаты не были, Инесса родилась тайно, в доме у акушерки. Ее мать русская протестантка. Фамилия у матери была английская Уайлд. Уайлды в конце XVIII века попали в Россию, когда их покровительница Мари-Софи де Вюртенберг вышла замуж за великого князя Павла, который впоследствии стал Павлом I.
      Инесса родилась в Париже, куда её мать приехала попробовать свои силы в опере и театре, и пока пела, влюбилась в тенора и на несколько лет задержалась во Франции. В возрасте четырех или пяти лет Инессу решено было отправить домой, в Москву, где бабка и тетка преподавали французский язык в богатейшей семье Арманд. Семье Арманд принадлежало большое здание в центре Москвы на Старой площади, в котором в советское время находился аппарат ЦК КПСС.
      В 19 лет Инесса, красивая и живая девушка, вышла замуж за одного из одиннадцати детей промышленника Арманда. Муж Александр занимался текстилем, Инесса пыталась стать учительницей, училась музыке.
      Биограф Инессы Арманд Павел Полящук так описывал ее: "Длинные косы уложены в пышную прическу, открыты маленькие уши, чистый лоб, резко очерченный рот и зеленоватые, удивительные глаза: лучистые, внимательно-печальные, пристально глядящие вдаль".
      Раз в два года семья Инессы пополнялась детьми: появились Варвара, Инна, Федор и Александр. После появления четвертого ребенка Инесса влюбилась во Владимира - восемнадцатилетнего брата своего мужа - и уехала с ним в Ниццу (Владимир был болен туберкулезом, и врачи посоветовали воздух Лазурного берега. Дети остались в Москве). В 29 лет Инесса родила пятого Арманда - но звали его уже Андрей Владимирович.
      От младшего Арманда к ней перешло увлечение разными идеями. После возвращения в Россию на деньги первого мужа, с которым до конца жизни она так и не развелась, Инесса открыла в Пушкино школу и в конце концов стала сближаться с социалистами-революционерами и стала работать на революцию. После пятого ареста была сослана в Мезень - это от Архангельска десять дней на санях. Два года провела в ссылке. Об одной из своих ссылок Инесса Арманд писала так: "Меня хотели послать ещё на 100 верст к северу, в деревню Койду. Но во-первых, там совсем нет политиков, а во-вторых, там, говорят, вся деревня заражена сифилисом, а мне это не очень улыбается".
      "Через два года, - писал французский писатель Жорж Бардавилль, пребывание в Мезени порядком наскучило. Она дождалась, пока окрестные болота замерзнут, и сбежала на тех же санях, на которых и приехала. Путь её лежал из Архангельской губернии в Швейцарию, где поправлял здоровье Владимир. По пути, правда, она заехала в Петербург, на женский конгресс и в любимую Москву, в Третьяковку. Наконец добралась и до Швейцарии. Там у неё на руках Владимир и умер.
      Инесса решила перебраться в Бельгию, где поступила на юридический факультет Свободного Бельгийского университета, а через полтора года перевелась на социально-экономический. Революционная деятельность, которую Инесса не бросала ни на день, требовала частых перемещений по всей Европе. Тогда, в Париже, она и познакомилась с Лениным и Крупской. Было это в 1909 году. Ленин с женой и тещей жили на улице Мари-Роз, в доме 4, а Инесса решила поселиться во 2-м, по соседству.
      Одно из первых заданий, которое получила Арманд от Ленина, участвовать в копенгагенской конференции социал-демократов. В 1911 году возникла идея основать партийную школу в Лонжюмо - руководство поручили Инессе Арманд".
      Ленин и Арманд часто и подолгу разговаривали в кафе на авеню d'Orieans. "Ленин не спускал своих монгольских глаз с этой маленькой француженки", - вспоминает французский социалист Шарль Раппопорт, иногда присутствовавший на этих встречах. Арманд в одном из своих писем к Ленину так описывала свои чувства в начале их знакомства: "Тебя я в то время боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умереть бы на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н. К. (Крупская), я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Лонжюмо и затем следующую осень в связи с переводами и пр. я немного попривыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал".
      Как выглядела в это время Инесса Арманд, видно из агентурного донесения из Парижа в Московское охранное отделение, присланное из ленинской школы в Лонжюмо: "Историю социалистического движения в Бельгии 3 лекции читала эмигрантка Инесса... Инесса... интеллигентка с высшим образованием, полученным за границей; хотя и говорит хорошо по-русски, но, должно думать, по национальности еврейка; свободно владеет европейскими языками; её приметы: около 26-28 лет от роду, среднего роста, худощавая, продолговатое, чистое и белое лицо; темно-русая с рыжеватым оттенком; очень пышная растительность на голове, хотя коса и производит впечатление привязанной; замужняя, имеет сына 7 лет, жила в Лонжюмо в том же доме, где помещалась и школа; обладает весьма интересной наружностью".
      После переезда Ленина в Краков Инесса Арманд по его поручению выехала в Россию. И вскоре была там арестована, но, стараниями бывшего мужа спустя полгода была выпущена под залог, что дало ей возможность до суда скрыться за границу и приехать к Ленину в Поронино.
      Это о любви к Инессе писала Надежда Константиновна, когда высказывала мысль, что её муж "никогда не мог бы полюбить женщину, с которой бы он расходился во взглядах, которая не была бы товарищем по работе". Ленин ценил в Арманд неистощимую энергию, самостоятельность суждений, твердый характер. Это видно из той характеристики, которую дал Ленин Инессе в письме к ней: "Я уверен, что ты из числа тех людей, кои развертываются, крепнут, становятся сильнее и смелее, когда они одни на ответственном посту" (середина июля 1914 года ). Благодаря её блестящим знанием пяти языков Инесса являлась незаменимой помощницей Ленина на международных конференциях и конгрессах.
      В Кракове Крупская, узнав о любви мужа к Инессе, хотела "отстраниться", уйти, но Ленин не желал идти на разрыв с женой. "Оставайся", - просил он Надежду Константиновну.
      "Расставание" произошло по инициативе Ленина. Крупская в своих воспоминаниях избегает говорить о "расставании" и пишет: "...предполагалось, что Инесса останется жить в Кракове, выпишет к себе детей из России; я ходила с ней искать квартиру даже, но краковская жизнь была очень замкнутая, напоминала немного ссылку. Не на чем было в Кракове развернуть Инессе свою энергию, которой у неё в этот период было особенно много. Решила она объехать сначала наши заграничные группы, прочесть там ряд рефератов, а потом поселиться в Париже, там налаживать работу нашего комитета заграничных организаций".
      После проведения "расставания" между Арманд и Лениным в Кракове, которое было сделано по настоянию Крупской, Арманд была отправлена в Париж. Из Парижа Инесса Арманд тут же пишет письмо Ленину в Краков, в котором говорится только о любви: "Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно сознавала, как никогда раньше, какое большое место ты ещё здесь, в Париже, занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитей связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда я тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью - и это никому бы не могло причинить боль. Зачем было меня этого лишать? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты"провел" расставание. Нет, я думаю, что ты это сделал не ради себя...
      Ну, дорогой, на сегодня довольно - хочу послать письмо. Вчера не было письма от тебя! Я так боюсь, что мои письма не попадают к тебе - я тебе послала три письма (это четвертое) и телеграмму. Неужели ты их не получил? По этому поводу приходят в голову самые невероятные мысли. Я написала также Н. К. (Крупской), брату, Зине (жене Г. Зиновьева). Неужели никто ничего не получил! Крепко тебя целую. Твоя Инесса".
      В начале июля 1914 года между Лениным и Арманд шли объяснения в связи с проведенным "расставанием" и уничтожением писем, которые Ленин писал Арманд: "Никогда, никогда я не писал, что я ценю только трех женщин. Никогда!!! Я писал, что самая моя безграничная дружба, абсолютное уважение и доверие посвящены только 2-3 женщинам. Это совсем другая, совсем-совсем другая вещь.
      Надеюсь, мы увидимся здесь после съезда и поговорим об этом. Пожалуйста, привези, когда приедешь (т. е. привези с собой) все наши письма (посылать их заказным сюда неудобно: заказное письмо может быть весьма легко вскрыто друзьями. - И так далее...) Пожалуйста, привези все письма, приезжай сама и мы поговорим об этом".
      Почему имело место "расставание" Ленина с Арманд? Ранее Ленин и Арманд не раз были вместе, и Крупская, казалось, против такого положения вещей не возражала. На этот раз дело осложнялось тем, что француженка оказалась беременной.
      Крупская, узнав об этом, решила им - Ленину и Арманд - не мешать и "уйти", но Ленин оказался не готовым расстаться с Надеждой. Он даже просил её, и неоднократно: "Оставайся, оставайся!".
      У Инессы Арманд к тому времени уже было пятеро детей: четыре от первого мужа - Александра Арманд, и пятый - от второго мужа, младшего Арманда, Владимира.
      Сама Крупская советовала Инессе "поселиться в Париже: там было легче скрытно сделать аборт или родить ребенка. Крупская не возражала и против рождения ребенка, только поставила условие, чтобы ни она, ни Ленин его никогда не видели.
      Арманд предпочла родить. Так на свет появилась девочка, которую назвали Анной. Ленин считал, что это его ребенок, Инесса не была полностью в этом уверена.
      Когда девочка подросла, её отдали на воспитание в дорогой закрытый пансионат.
      В это же время все имущество семьи Армандов, находившееся за границей, а оно было значительным, переписали на Анну. Вот почему никто из семьи Армандов не эмигрировал за рубеж из революционной России.
      Благодаря этому ребенку Инесса оказалась привязанной к Ленину на всю оставшуюся жизнь.
      Ситуацию, в которую попала Арманд из-за общего с Лениным ребенка, несколько объясняет отрывок из её письма, который приводит Лариса Васильева в своей книге "Кремлевские жены". Инессы в письме своему другу литератору Ивану Ф. Попову признается:
      "Уходи, Жан, уходи и не оглядывайся. Ты молод, слабоват характером, поэтичен. Вся эта жизнь не для тебя. Пиши книги и люби, если сможешь. А мне отступать некуда. Я под его гипнозом навсегда. Мне нельзя иначе".
      Инесса Арманд имела в виду "уход из революции", но сама этого сделать не могла из-за общего ребенка с Лениным, своей любви к вождю революции. В этом же письме она утверждала: "Если отступление, значит все мои жертвы были напрасны и жизнь прошла зря" (указанная книга, стр. 69-70).
      Одному из авторов этой книги удалось встретиться с дочерью Ленина. Это произошло в 1956 году на одной из подмосковных дач.
      Встречу организовал один из участников "Красной капеллы", агентурной разведывательной сети, созданной советской разведкой перед второй мировой войной в различных странах Европы, в том числе и в Германии, с центром в Швейцарии.
      Меня познакомили с миловидной, невысокой, стройной женщиной. На вид ей ещё не было 40 лет. Волосы у неё были рыжеватого оттенка, чуть скуластое лицо, большие карие глаза спокойно смотрели на собеседника. Держалась она очень корректно, говорила мало, русский знала неважно, но могла изъясняться, по крайне мере понимала собеседника хорошо.
      Сопровождающий её человек представил:
      - Анна.
      Завязался неспешный разговор.
      Меня интересовал вопрос: почему мир не знает об Анне, как о дочери Ленина?
      Показали фотокопии двух писем: Ленина и Арманд, но переписывать их не разрешили.
      В одном письме Ленин просил, настаивал на свидании с дочерью; во втором, ответном письме Арманд говорилось о том, что Ленин никогда не должен видеть свою дочь, потому что это может повредить ей, испортить всю жизнь богатой наследнице Армандов.