Так называются органы, которые, предположительно, не несут никакой функции у данного вида, но у предков его играли важную роль. Поворот эволюционного пути делает эти органы ненужными и они постепенно атрофируются, отмирают, хотя еще сохраняются какое-то время в недоразвитом состоянии.
      В прошлом веке список таких органов составлял для человека целых 180 наименований. Считалось, что если у человека вырезать гланды или аппендикс, и он продолжает жить, то удален был рудиментарный орган. В принципе человек может жить и с одной почкой, и с одним глазом, но это не признак рудиментарности.
      К нашему времени список рудиментов сократился буквально до нескольких наименований. Назовем функции лишь тех органов, которые упоминаются в школьном учебнике. Копчик служит для крепления тазовых мышц и его повреждение влечет крайне неприятные последствия. Аппендикс выполняет важную роль в поддержании иммунитета, особенно в юном возрасте. Выяснена работа и щитовидной железы, и мышц ушной раковины и других органов.
      Впрочем, наличие рудиментов само по себе ничего не говорит о восходящем развитии организма, о так называемом ароморфозе. Рудименты, если они и встречаются, должны свидетельствовать лишь о дегенерации, т. е. о том, что орган не работает уже больше в полную силу. Если у нас есть некоторые незадействованные остаточные органы, то это значит, что созданы мы были с более широкими возможностями, чем теперь. Так оно и должно быть, согласно христианскому
      вероучению.
      Другое дело, если бы наряду с рудиментами у животных наблюдались бы развивающиеся органы. Нужны не только "задние" шаги эволюции, а ее "передние" шаги, причем этих должно быть больше и они должны быть сложнее, если, конечно, эволюция действительно идет вперед и в наше время. Но подобных органов в животном мире не обнаружено ни одного!
      Спрашивается: а если недоразвитые органы все же появляются каким-то образом, что станется с их носителем - "передовиком эволюции"?
      РОЛЬ ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА
      Здесь мы вплотную подходим к выяснению действительной роли естественного отбора. Дарвинизм приписывает ему творческую роль закрепление любого полезного для вида признака, помогающего выжить в борьбе за существование. Выживают самые приспособленные - такая установка тавтологична, потому ею
      можно объяснять все что угодно. Кто бы ни выжил, кто бы ни дожил до наших дней - он и есть наиболее приспособленный. Если бы было сказано, что выживают самые высокие и самые зеленые, то это положение можно было бы проверить наблюдением, но выживание самых приспособленных объяснит заранее результаты любого наблюдения.
      Но в этом-то и слабость теории. Охватывая все, она не объясняет ничего. И прежде всего, такая трактовка естественного отбора не может объяснить возникновение новых органов и структур. При переходе от одного высокого таксона (класса, типа) к другому должен измениться не один орган, а сразу множество. При постепенном накапливании невыраженных изменений, при появлении развивающихся органов, которые еще не работают в полную силу, они будут создавать только помехи для выживания.
      Естественный отбор забракует прежде всего таких уродов, которые были не совсем безнадежными, но еще до конца не развитыми. Существует множество примеров в живой природе чудесной согласованности различных органов и великолепной слаженности их работы.
      Приведем лишь два примера. Жук-бомбардир (Brachymus crepitans) при нападении врага выстреливает в него ядовитой жидкостью, вызывающей ожоги. Кроме того, жидкость образует облачко голубого пара, служащего дымовой завесой для прикрытия жука. Жук имеет две группы желез, вырабатывающих гидрохинон и перекись водорода, которые хранятся в смеси в особых мешочках. Такая смесь в лабораторных условиях мгновенно взрывается, но у жука хранится в нейтрализованном с помощью особого вещества состоянии. Когда смесь попадает в "камеру сгорания" действие ограничителя нейтрализуется еще одним особым веществом (рис. 16).
      Невозможно представить себе, чтобы не только камера и "дульца" жука возникли эволюционным
      тем, но чтобы таким образом у него развились четыре вещества, каждое из которых требует особого сложного синтеза и при этом соотношения концентраций должны быть тщательно подобраны. Ошибка на 1 % в концентрациях у воображаемого предка жука должна взорвать его самого или не произвести выстрела и предоставить жука в пищу хищнику. Естественный отбор может только уничтожать всякого обнадеживающего урода-жука, пытающегося обзавестись такой реактивной пушкой.
      Другой пример - морская улитка Nudibranch. Ее основная пища - морские анемоны, покрытые чешуйками-жалами, которые выстреливают яд при малейшем прикосновении. Однако улитка способна разрывать и глотать анемоны - и жала при этом не поражают ее. Еще более удивителен тот факт, что жала анемонов не перевариваются в желудке улитки, а проталкиваются из него по крохотным трубочкам к кончикам улиткиных отростков. Таким образом улитка крадет у анемон жалящее оружие и потом использует его для самозащиты, стреляя в рыб, пытающихся напасть на нее!
      Такое устройство никак не могло возникнуть в результате эволюции. Каждая деталь его должна была быть совершенной изначально. Изначально же и должны были существовать в современном виде и улитка, и анемоны, и рыбы. Никаких предков у всех трех типов животных быть не могло иначе такое хитрейшее приспособление совершенно необъяснимо.
      Вообще, в природе имеется множество случаев симбиоза, совместного существования самых разных организмов, отделенных друг от друга сотнями миллионов лет по эволюционной шкале. Непонятно, каким образом естественный отбор мог так "сочетать" организмы, получающие взаимную пользу друг от друга.
      ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР И РАЗНООБРАЗИЕ ВИДОВ
      Существующее многообразие видов находится в явном противоречии с "деятельностью" естественного отбора. В указанной выше тавтологии: "выживают приспособленные" появится смысловое содержание, если обратить внимание на самые простые, самые распространенные виды. Тогда окажется, что многие удивительно сложные приспособления, которыми обладают некоторые организмы, вовсе не дают им никакого особого преимущества.
      Рассмотрим несколько примеров. Говорят, что окраска бабочек отпугивает от них хищников, поэтому, мол, эволюция выработала нам таких красавцев, как всякие там махаоны, да павлиньи глазы. Между тем самая распространенная бабочка во всей умеренной полосе - обычная капустница, она же белянка, не обладающая никакой ни отпугивающей, ни мимикрирующей, ни защитной окраской. Роскошных бабочек трогают далеко не все птицы, капустница является самым распространенным кормом для птиц. И тем не менее, она встречается гораздо чаще - в силу своей плодовитости. Вопрос: не проще ли было естественному
      бору, коль скоро он выполняет творческую роль, выбрать тех бабочек, которые откладывают побольше яиц, не обладая всякими вычурными окрасками?
      Можно отметить самую широкую распространенность и прекрасную приспособленность к любым условиям обычных мух. Однако же в природе существуют мухи, раскрашенные "под осу". Считается, что это приспособление выведено естественным отбором с целью отпугнуть хищника. Почему же тогда осовидные мухи не так широко распространены, как простые? Точно такой же вопрос можно задать и о жуках: почему среди них не все бомбардиры, коль скоро бомбардирам столь безопасно живется под своей хитроумной защитой? Ведь существует же и межвидовая конкуренция. Почему в ней, как правило, одерживают верх не сложные организмы со всякими техническими изобретениями, а самые простые?
      Другой пример на эту же тему - обычные крысы, существа простые, но плодовитые и приспособленные к любым широтам. Попав в Австралию или на разные острова вместе с кораблями европейцев, крысы быстро вытеснили там все виды, которые могли бы составить им пищевую конкуренцию. На крыс очень трудно найти управу: они хитрые, не боятся ни ядов, ни даже радиации, у них почти нет ни болезней, ни врагов. Перенося множество всякой инфекции, они сами почти не болеют. Вот лучшая приспособленность! Почему бы отбору не остановиться на этом замечательном виде? Зачем это отбор выводил еще каких-то сусликов, полевок, зайцев, кроликов, кротов, ежей и всех прочих тварей, занимающих ту же экологическую нишу?
      В наши пруды был завезен дальневосточный ротан - мелкая рыбка, обладающая подлым свойством - поедать чужую икру. Вскоре вся прочая рыба в "зараженных" ротаном прудах исчезла. Спрашивается: почему бы отбору не пойти по пути наименьшего сопротивления, не создавая всего многообразия озерной рыбы, не остановиться ли на самом приспособленном?
      Роль прудового ротана в мире птиц выполняет ворона, однако она сосуществует в своей экологической нише с сорокой, сойкой, грачом и галкой, будучи приспособлена лучше их всех.
      Как естественный отбор мог сформировать певческие качества птиц? Если песня нужна птице только для пометки гнездовой территории, то гораздо проще с этим делом можно справится при помощи мочи или помета, а освободившееся от песен время употребить на поиск пищи или подруги. Таким образом, воробей оказывается гораздо лучше приспособленным, чем соловей. И тем не менее, соловей зачем-то присутствует в природе.
      Вывод ясен: если заставить природу жить по Дарвину, то большинство самых красивых и оригинальных видов вымрут сразу же, что мы зачастую и наблюдаем, когда благодаря нам, цивилизации человеческой, некоторые приспособленные виды расширяют свой ареал и вытесняют аборигенов. Вымирают у нас на глазах самые редкие, самые красивые животные, на выработку хитрых приспособлений которых требуется больше всего труда. Если же природа всегда направлялась бы только естественным отбором, то кроме капустниц, простых мух, жуков, ротанов, ворон и крыс да нескольких других видов, которые просто не могут помешать друг другу, на земле не возникло бы вообще ничего живого.
      Не напоминает ли это нам законов информатики: видовое разнообразие не возникает само собой, а создается только разумным Художником. И второе правило: самопроизвольное течение событий только ухудшает, обедняет былое разнообразие.
      Нет сомнений, что живой мир создавался не случаем и не взаимной конкуренцией, а великим Художником, который в творениях Своих старался вкладывать Свое универсальное понятие о красоте, свойственное (вложенное) также и человеку - разумному созерцателю этой красоты. Иначе почти невозможно объяснить
      возникновение множества приспособлений и признаков живых организмов, гармоничность и правильность их устройства.
      Роль же естественного отбора на самом деле - сугубо пассивная: защищать вид от возникающих периодически уродов, безразлично обнадеживающих или безнадежных, чтобы их уродства не передались по наследству. Никакой творческой роли у отбора нет. Смертью и убийством творить невозможно. Смертоносное оружие может - притом лишь иногда помогать сохранению созданной жизни, но само давать жизнь оно неспособно.
      УРОК 6
      НАУЧНЫЕ ОПРОВЕРЖЕНИЯ МАКРОЭВОЛЮЦИИ (Биохимия и генетика)
      "ЖИВЫЕ" МОЛЕКУЛЫ
      Все живые существа построены из макромолекул белков, нуклеиновых кислот, молекул углеводов, липидов, жиров и др. Оказывается, что сложность молекулярного строения клеток низших животных и человека имеет один порядок. Однотипные (хотя и разные) молекулы предназначены у разных организмов для выполнения сходных функций. Так например, белок гемоглобин предназначен для переноса кислорода в мышцы и для удаления углекислого газа и воды. Структура его сходна у самых разных животных.
      В структуру этого белка у человека входит железо, а к примеру, у каракатицы - ванадий. Это обусловлено условиями жизни, необходимостью вдыхать кислород при разном парциальном давлении. Но общее правило таково: на молекулярном уровне и "простые", и "сложные" организмы сложны одинаково. Ни один живой организм не использует "примитивных" белков или "недоразвитых" нуклеиновых кислот. Следовательно, с тех пор, как существует жизнь, не существует "эволюции" в сторону усложнения биомолекул. Как могла существовать такая "химическая эволюция" до возникновения жизни, как это полагают последователи Опарина, если в условиях отсутствия жизни вся сложность органического синтеза гораздо быстрее должна
      была уничтожаться обратным ходом реакций. Иначе: как могла сложиться такая ситуация, что за первый миллиард лет земной истории органические молекулы не просто возникают, но проходят сложнейшую химическую эволюцию, в миллионы раз повышая свою сложность, а затем в течение трех с половиной миллиардов лет, в гораздо более благоприятных условиях, чем в безжизненном пространстве, они нисколько не увеличивают своей сложности? Проще сказать: от камня до бактерии гораздо дальше, чем от бактерии до человека, если говорить о сложности органических молекул, но сложный путь пройден в три раза быстрее, чем более простой. Не следует ли отсюда, что не было никаких подобных путей развития?
      РАЗЛИЧИЕ СХОДНЫХ БИОМОЛЕКУЛ
      Молекулярная биология позволила вычислить процент различия в последовательностях аминокислот для белков, выполняющих сходные функции у разных организмов. Для примера можно взять тот же гемоглобин и сравнить аминокислотную последовательность его для разных животных. Эволюционисты предсказывали, что это различие последовательностей будет нарастать от рыбы к лягушке, от лягушки к ящерице и далее к человеку. Как и в случае с переходными формами, это пророчество не оправдалось. В книге биохимика Майкла Дентона (1985), которого цитируют многие источники, приводится, в частности, такой пример. Гемоглобин миноги (бесчелюстного угря, предполагаемого "предка" рыб) отличается по аминокислотной последовательности от карпа на 75 %, от лягушки на 81 %, от курицы на 78 %, от кенгуру на 76 % и от человека на 73 %.
      Интересно подобное же сравнение по белку, именуемому цитохром-С, содержащемуся в митохондриях клеток и у животных, и у растений. Этот белок состоит примерно из ста аминокислот, и удается четко выяснить их последовательность. Для близких животных
      чие не очень велико, для сильно различных оно больше. Например, между лошадью и собакой это различие составляет всего 6 %, между лошадью и черепахой уже 11 %, а между лошадью и плодовой мушкой - 22 "/о.
      Это же сравнение, приводимое между бактериями и всеми видами живых организмов - любыми позвоночными, насекомыми, даже растениями, - дает почти одинаковый результат: различие велико и составляет 65-66 %. Иначе сказать, "биохимическое расстояние" от бактерии до всех прочих видов жизни одинаково, в то время, как эволюционная модель требует нарастания этого различия от "предков" к "потомкам". Восходящей линии от простых организмов к сложным на молекулярном уровне не существует.
      Подобное же заключение можно сделать, сравнив последовательность аминокислот цитохрома-С у рыбы со всеми наземными позвоночными. Результат оказывается точно таким же: различие составляет гораздо меньшую, но тоже почти одинаковую величину для рептилий, птиц и разных млекопитающих. Все они отличаются по этому признаку от рыб на 13-14 "/о. Подобным же образом и все млекопитающие отстоят от всех пресмыкающихся по данному признаку на одинаковом расстоянии. Подобные же результаты получаются и при сравнении любых двух групп животных.
      Вывод делает сам Дентон, проводивший эти сравнения и не разделяющий идей креационизма: "Каждый класс на молекулярном уровне уникален, изолирован от других и не связан с ними какими бы то ни было переходными формами. Таким образом, молекулы вслед за окаменелостями подтверждают отсутствие пресловутых переходных форм, за которыми столько лет безуспешно охотится эволюционная биология. Последние исследования показывают, что на молекулярном уровне между организмами существуют равноправные отношения. Нет организма, который в сравнении с другими можно было бы назвать "предком" или "более развитым", или напротив - "примитивным".
      ЗАКОНЫ ГЕНЕТИКИ И ЭВОЛЮЦИЯ
      Когда мы начинаем разговор о генетике, очень часто нам приходится сталкиваться с понятием информации. Генетика, собственно, и есть информатика живых систем. Она изучает, как передается информация родителей к детям. Поэтому, прежде чем начинать разговор о генетике, не лишним будет вспомнить разобранные на первом уроке законы передачи информации.
      Наследственная информация записана в ДНК хромосом. Вы знакомы с тем, как она прочитывается молекулами РНК, переносится на рибосомы клетки и там в точном соответствии с нею синтезируются белковые молекулы, определяющие все частные признаки организма: форму гороховых семян или цвет кроличьей шерсти. ДНК, таким образом, является громадной книгой, полной спецификацией всего оборудования той громадной живой фабрики, которой является каждый организм. Отметим известное нам из школьного учебника положение, что любая клетка организма содержит информацию в своих хромосомах о всех белках данного организма, хотя в данной конкретной клетке синтезируется и используется лишь некая часть их.
      С эволюционной точки зрения логично было бы предположить, что постепенное усложнение организации животных должно неизбежно привести к росту числа хромосом от бактерий к человеку. Но такой последовательности реально не наблюдается. Рассмотрим таблицу.
      Вид Количество Вид Количество хромосом хромосом
      аскарида 4 шимпанзе 48 комар 6 баран 54 дрозофила 8 осел 62 окунь 28 курица, собака 78 кошка, лиса 38 индюк 82 макак, крыса 42 карп 104 человек, ящерица 46 речной рак 116
      Какое из упомянутых животных примитивнее по признаку числа хромосом очень трудно сказать. Никакой восходящей линии, на верхнем конце которой был бы человек, не наблюдается. Каждый вид сложен по-своему.
      ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ ИЗ ЗАКОНОВ МЕНДЕЛЯ
      В школьном учебнике приводится описание опытов Менделя по скрещиванию различных сортов гороха и его результаты. Главный общий вывод, который следует из этих опытов, состоит в том, что все признаки потомков являются следствием различных комбинаций признаков родительских. В генах родителей может присутствовать значительно больше информации, чем ее проявляется внешне (фенотипически), и то, что было у родителей "записано", но не проявлялось, может проявиться у их потомков. Однако не бывает так, чтобы самопроизвольно появился у организма наследственный признак, никак не присутствовавший ранее в генах родителей.
      Эти выводы классической генетики, не учитывающие мутаций, то есть порчи самой генной информации, бывают верны в большинстве случаев по причине редкости мутаций. Они не разрешают одним видам "плавно перетекать" в другие путем беспредельного изменения наследственных признаков под действием отбора, как этого требует классический дарвинизм. Именно за это генетика и была объявлена в СССР буржуазной лженаукой, а сами ученые-генетики во главе с Н. И. Вавиловым подверглись репрессиям.
      Когда инквизиторские методы научного поиска стали исчерпывать себя, атеистам удалось взять на вооружение понятие о мутациях. Об этом мы скажем чуть ниже, а пока подчеркнем, что главный способ образования разновидностей, пород, сортов - это различная перетасовка (по-научному - рекомбинация)
      генной информации, присутствовавшей в исходной прародительской паре. На этом стоит вся селекция культурных растений и животных.
      В природе имеются виды с более или с менее богатым генофондом - то есть совокупностью признаков, которые обычно мало проявляются, но все же присутствуют и при необходимом скрещивании и отборе могут быть выведены фенотипически и стать основными для той или иной породы (сорта). Вся работа селекционера состоит в том, чтобы выбрать (селекция и означает в переводе "выбор") те особи, у которых желаемый признак наиболее проявлен, и далее, сводя их в пары, противоположные признаки свести к нулю. Таким образом из богатого генофонда дикого вида выбирается малая, но интересующая селекционера часть, которая и обусловливает качество породы - например, рост, или цвет, или что-то иное.
      Если далее перестать тщательно соблюдать чистоту породы и позволить различным породам скрещиваться между собой (если они еще к этому способны), то в нескольких поколениях все породы возвратятся к исходному состоянию дикого вида. Например, если породистым собакам позволить скрещиваться как попало, они очень скоро вернуться к состоянию дворняжек, хотя ни одна из них первоначально не походила на дворняжку. Генофонд дворняжки включает в себя все генофонды породистых собак, все их признаки, но не все в выраженном виде. Обратимость селекции и естественное возвращение к исходному виду служат доказательством устойчивости исходных видов, а следовательно, отсутствия тенденции к эволюционному образованию новых таксономических единиц.
      В школьном учебнике показаны основные технические способы селекции, начиная с опытов Менделя, но не подчеркивается, что всякий раз мы выбираем из исходного, как бы достаем разные карты из одной и той же колоды. Эволюция же предполагает, что в
      цессе такой перетасовки в колоду неизвестным способом подбрасывается новая карта (рис. 17).
      Из дворняжки за сто поколений можно вывести дога или болонку, но тот и другая останутся собаками и будут воспринимать друг друга, как собака собаку. Но кошку из дворняжки получить еще никому не удалось.
      ПРИРОДНОЕ ВИДООБРАЗОВАНИЕ
      Значит ли это, что все виды были созданы совершенно неизменными, и все примеры идиоадаптации, приводимые в учебнике, выдуманы? Нет, в отличие от ароморфоза (восходящего усложнения), примеров которому никто нигде реально не наблюдал, примеры идиоадаптации (приспособительного наследственного изменения) в природе часты. В школьном учебнике приводится пример различных видов синиц, которые все похожи друг на друга, но занимают разные экологические ниши прежде всего кормовые. Приспособление к несколько разным условиям обитания не привело к образованию принципиального нового вида клюва, к примеру, или формы тела, но позволило выбрать из исходного генофонда более удачные для данных условий признаки. Вот к чему сводится роль естественного отбора. В итоге образуются, если так можно выразиться, "дикие породы" или различные виды в пределах одного общего рода.
      Точно так же образовались и различные виды галапагосских вьюрков, которых описал Дарвин, специализированные по роду корма и среде обитания. Совершенно верно, что далекие предки этих вьюрков были, вероятно, одинаковыми, но с точки зрения наследственной информации, предки содержали в себе все нынешние разновидности, не приобретя никаких добавлений в свою "генную книгу".
      Точно так же различаются близкие родственники других видов: волки, койоты, динго, собаки, относящиеся к одному роду. Вполне возможно, что первозданный собачий генофонд содержал признаки всех этих видов, но потом, в связи с разной средой обитания, часть исходной генной информации закрепилась у одних, а другая часть у других представителей рода. Кроме того, наверняка значительная часть исходной информации во всех нынешних видах уже утрачена,
      почему довольно редко бывает возможным скрестить два близких вида и крайне редко такие гибриды бывают плодовитыми.
      Ученые-креационисты выделяют первозданный род организмов, используя особое название: барамин (от еврейских слов: бара - творить, мин род; слова, употребленные в Библии, когда говорится, что каждая тварь была создана по роду своему). Иногда этот барамин в точности соответствует виду в современной классификации, иногда роду, иногда даже семейству, но не выше. Ясно, что в первом случае исходный генофонд не был разнообразным и все потомки почти в точности похожи на предка. Во втором и особенно в третьем случае исходный генофонд был богатым, дав возможность организмам приспособиться к разной среде и в широком диапазоне использовать первоначально заложенные возможности к изменениям.
      Очень вероятно, что один из самых богатых генофондов был у первозданной лошади, почему он мог дать сразу такую богатую серию разновидностей. Биологи отмечают, что мелкая популяция, попавшая в существенно новые условия обитания, дает быстрые изменения, потому что в ней эффективно действует отбор. Это верно, но необходимо помнить, что речь по-прежнему идет лишь о выборке наиболее подходящего наследственного признака из уже имеющегося генного материала. Полагать, что таким образом могут приобретаться принципиально новые структуры у организма - как это предлагает рассмотренная выше теория "прерывистого равновесия" - есть некорректное обобщение результата наблюдений, обобщение, противоречащее самим наблюдениям - отсутствию переходных форм между высшими таксонами.
      Итак, природное видообразование не является созданием новой наследственной информации, но вызывается лишь различным перебором имеющейся в некотором избытке первоначальной генной информации исходного рода (барамина).
      Разные школьники несколько по-разному делают конспект одной и той же лекции или одной и той же книги. Все конспекты немного различаются, каждый школьник выбирает то, что ему более понятно или больше нравится, но эти изменения ограничены - в конспект никак нельзя написать то, чего не было в самой книге, иначе это уже будет не конспект, а совершенно оригинальное сочинение. Подобно сему и природное видообразование ограничено заранее заданными первоначальными рамками.
      МУТАЦИЯ - ГЕННАЯ ДИВЕРСИЯ
      Итак, естественный или искусственный отбор может предпочесть одну генную информацию другой, выбрать одну, отвергнув другую. Этим способом никогда не удастся получить бесконечно широкого разнообразия. Более того, желание выбрать самый лучший возможный признак, который интересует селекционера, приводит к потере жизнеспособности породы, потому что отвержение исходной информации не проходит даром. Так выводятся, например, желтые или зеленые семена Менделевского гороха, так раскладывается пасьянс исходной колоды "генных" карт. Но возможно ли поменять карты самой колоды: подбросить лишнюю карту, выбросить какую-либо из карт, наконец испортить саму карту (методом крапления)?
      Оказывается, возможно, и такие операции с генной информацией называются мутациями. Мутации возникают при копировании генной информации: при удвоении ДНК, при делении половых клеток - мейозе, при оплодотворении, когда парные хромосомы отца и матери соединяются между собой. (Могут возникнуть ошибки и при "списывании" кода ДНК на белок, но в этом случае портится только молекула белка, которая тут же разлагается, и на наследственность такая ошибка не повлияет.) Итак, мы имеем дело с копированием и передачей информации, причем огромного объема, так
      что здесь очень кстати будет вспомнить законы передачи информации из первого урока.
      При передаче информация не улучшается, а в лучшем случае остается постоянной или же, что более вероятно, портится в той или иной степени. Порча же бывает двух видов: утрата части информации (сигнала), и появление информационного "шума" - лишних бессмысленных сигналов. Таков общий закон информатики и он совершенно четко выполняется в живых системах - первоначальная генная информация утрачивается и портится любыми видами мутаций. Все факты наблюдений и экспериментов в генетике подтверждают это правило.
      Обратим внимание, что генная информация великолепно защищена от всяких ошибок при копировании. Образование нуклеотида, на которое современному химику со сложнейшей аппаратурой понадобится не один день, в клетке происходит со скоростью 100 раз в секунду, при этом подсчитано, что ошибки такого быстрого копирования исходной ДНК происходят со средней частотой один раз на сто миллиардов (10") нуклеотидов. Но в этих случаях в действие вступают особые ферменты энзимы, которые исправляют испорченные нуклеотиды. Если бы такого контроля не было, ни один вид не смог бы сохраниться даже в нескольких поколениях.
      И все же ошибки при копировании в генах иногда возникают, особенно при использовании мутагенных препаратов или при облучении. В дело вступает вторая ступень контрольной защиты от мутаций - такой ген не способен функционировать, с него не "списывается" действующий белок. Если испорченный ген унаследован от одного из родителей, то обычно, необходимый белок "списывается" с парного (аллельного) гена другого родителя и мутация никак не проявляется, т. е. оказывается рецессивной. Большинство мутаций не просто редки, lie и рецессивны, то есть безопасны хотя бы до поры до времени. Однако если по каким-то
      чинам ген испорчен одними и теми же канцерогенами или лучами у обоих родителей, это может привести или к бесплодию, или к уродству потомства. Такой урод (даже если бы он казался эволюционистам обнадеживающим) безнадежно срезается в естественных условиях отбором. Это третья стадия контроля за точностью воспроизведения наследственной информации.
      Таким образом, мутации, во-первых, редки, благодаря контролю в самом клеточном ядре; во-вторых, почти всегда рецессивны, благодаря использованию неиспорченного гена второго родителя; в-третьих, прошедшие эти две степени контроля мутации оказываются смертоносными или настолько вредными, что их "вычищает" естественный отбор. Могут ли эти случайные ошибки в отлично отлаженном и защищенном от ошибок механизме привести к созданию новых, более высокоразвитых существ? Смешной и праздный вопрос!
      И все же нелишне было бы оценить вероятность появления наперед заданной полезной мутации. Возьмем тот же цитохром-С. При переходе от рыбы к амфибии он должен измениться на 13%. Какова вероятность такого изменения гена, отвечающего за синтез этого белка, чтобы синтезировался нужный для амфибии белок, если принять длину молекулы белка за 100 аминокислот?
      Для того, чтобы найти решение такой задачи, необходимо последовательно угадать места аминокислот (на ДНК - триплетов), подлежащих замене, затем независимо от этого поиска следует отгадать триплет, который заменит первый из подлежащих замене, затем второй, и так далее все 13 подлежащих замене триплетов. Общая вероятность будет равна произведению вероятностей всех этих случайных независимых событий. Для упрощения можно принять, что каждая аминокислота кодируется ровно тремя различными триплетами, а поскольку в состав каждого триплета входят три из четырех различных нуклеотидов, то вероятность ее отгадывания составит (^+ (-^+ (-^= ^ ^.
      Вероятность отгадать первое место подлежащего замене триплета равна ^, вероятность угадать после этого второе место-^, потому что выбор идет уже из 99 неизвестных мест. Вероятность угадать все 13 мест составит (рис. 18, а):