Наедине с тобой

— Так оно и было, но поверь мне, этого хватило ненадолго. И почему они такие, мужчины? Как им всегда удается перепутать все в жизни и усложнить?

Мэгги пожала плечами, и лицо ее омрачилось, когда она сбросила с себя стеганую куртку, которая никак не вязалась с элегантным пышным бархатным туалетом.

— Не спрашивай меня об этом. Я в этом вопросе не авторитет.

Мэри повернулась, не обращая внимания на то, что мнет тонкую юбку дорогого туалета.

— Слушай, Мэгз, это ведь был твой муж тогда у тебя дома, верно?

— Да.

Мэгги взяла щетку с полочки, которая служила туалетным столиком, и провела ей по своим блестящим волосам.

— Так вы что, собираетесь сойтись? Я попала в такое дурацкое положение, когда вошла в комнату и увидела вас. Сначала я думала, что тебе нравится Дэвид, но потом поняла, что это не так после того, как увидела вас пару раз вместе; хотя мне кажется, Дэвиду как раз и хотелось бы жить с тобой.

Рука Мэгги задрожала, когда она положила щетку на место и с тревогой посмотрела в глаза подруге.

— Ты так думаешь? Ой, только этого мне сейчас не хватало.

Она глубоко вздохнула, стремясь сохранить спокойствие, но теперь, когда ее нервы на пределе, это было не так просто. Прошло больше недели с тех пор, как заночевал у нее Мэтью, и она о нем ничего не слышала, но потрясение от того, что он сделал и что она обнаружила, разобравшись в своих чувствах, не проходило. У нее было ощущение, что она балансирует на канате над пропастью, в которую может свалиться в любую минуту. Она старалась держаться во имя Джейни, жестко придерживаясь своего обычного графика, но если она потеряет поддержку Дэвида, в которой всегда так нуждалась, ей будет очень трудно. Тем не менее, ей была нестерпима мысль причинить ему боль, позволив влюбиться в себя.

— Я знаю, ты очень тяжело переживала развод, Мэгги, но уверена ли ты в том, что ты любишь по-прежнему Мэтью? — Мэри посмотрела на свои прекрасно ухоженные ногти и не заметила потрясенного выражения на лице Мэгги. — Тогда в комнате обстановка была очень напряженной, но это был не гнев! Очевидно, между вами все еще что-то есть, так, может быть, попробовать еще раз… особенно из-за Джейни?

— Что ты хочешь этим сказать? — Мэгги обернулась в тревоге, лицо ее посерело, и она вскочила на ноги. — Что ты хочешь сказать насчет Джейни? Она не имеет к Мэтью никакого отношения… никакого!

Голос ее звучал пронзительно, и Мэри озабоченно покачала головой.

— Ты знаешь, что это не так, Мэгги. Джейни ведь его дочь, не так ли? Что толку было врать?

— Да. — Она произнесла это почти шепотом, и Мэри с выражением сострадания на лице взяла ее за руку.

— А он знает?

— Нет! И не должен знать… никогда!

— Не волнуйся, я ничего не скажу. Но не за горами тот день, когда кто-нибудь другой заметит сходство. Она похожа на него, как две капли воды.

— Знаю. — Она вымученно улыбнулась, высвобождая свою руку. — Смешно, правда? Но Мэтью считает, что это ребенок Дэвида, и пусть так считает.

— Он от меня другого не услышит, обещаю тебе. Но подумала ли ты обо всем хорошенько, Мэгги? Уверена ли ты в том, что права, скрывая от него правду о дочери? И уверена ли ты, что у тебя есть право лишать Джейни отца?

В темных глазах Мэгги промелькнуло искреннее участие, и затем она сняла со спинки стула гору верхней одежды.

— Ладно, пойду переоденусь. Мое пребывание в Арктике окончено, слава Богу. А теперь ты, детка… желаю успеха!

Она исчезла в крошечной раздевалке в дальнем конце тесного вагончика, а Мэгги вновь повернулась к зеркалу, чтобы нанести румяна на бледные щеки. Она внимательно оглядела себя в ярко освещенном зеркале, в котором отражались ее потемневшие от страха глаза, изумрудный цвет которых сменился цветом бушующего моря.

Она всегда знала, что наступит момент, когда кто-нибудь заметит сходство между Джейни и Мэтью, но она надеялась и молилась, чтобы Мэтью подольше не возвращался в страну. Теперь это случилось и могло случиться вновь, поскольку он намеревался стать частью ее жизни. А может быть, действительно сказать ему и покончить с этим раз и навсегда?

— Ты готова, Мэгги? Мы тебя ждем. Она вздрогнула от неожиданности, когда Клер, художник по костюмам, постучала в дверь вагончика, и выронила из рук кисточку. В воздухе повисло розовое облачко, затуманивая ее отражение. Мэгги вздохнула — давно она уже перестала смотреть на жизнь сквозь розовые очки и не собиралась вновь делать глупости в ее возрасте. Если Мэтью узнает правду о Джейни, он никогда не остановится в стремлении отомстить. Это ясно, и нечего пытаться переубедить себя.

Дул резкий ветер, когда она вышла из вагончика и направилась туда, где ее ждал Денис, закутавшись в отороченную мехом парку. Он ухмыльнулся, когда увидел ее, и не обратил никакого внимания на ее укоряющий взгляд, когда она встала рядом с разрушенным зданием.

— Я знаю, дорогая. Я знаю. Мэри уже мне все высказала. Но это будет великолепный набор снимков, Мэгз, и оплата будет соответствующей.

Мэгги поежилась.

— Хорошо бы так.

— Так оно и будет, обязательно, — сказал он ободряюще, поворачиваясь к своей камере. — А теперь вспомни, что мы наметили. Я хочу, чтобы ты выглядела печально и немного одиноко. — С секунду он всматривался в ее изящные, тонкие черты. — Нетрудно будет добиться того, что я хочу, в тебе это уже почти чувствуется.

Они работали над снимками почти тридцать минут — Мэгги принимала позу за позой, не обращая внимания на холодный ветер, как это обычно бывало, когда она работала. Главным достоянием манекенщицы, помимо красоты, является крепкое здоровье, и Бог ее им не обидел. Это означало, что она могла сбросить с себя сильную простуду, которая у нее была, хотя едва минула неделя с тех пор, как болезнь достигла наивысшей точки. Все же она более, чем обрадовалась, когда Денис объявил, что достаточно. Какое бы здоровье у нее ни было, но еще минут десять — и она слегла бы с воспалением легких.

Она побежала обратно в вагончик и, когда ее обдало теплом, вся задрожала, но ей потребовалось не больше минуты, чтобы согреться перед обогревателем, а затем она поспешила в раздевалку, чтобы переодеться в свои обычные джинсы и свитер. Оставив дорогой вечерний туалет на вешалке, она сняла макияж и благодарно улыбнулась, когда Мэри принесла ей чашку дымящегося чая.

— На, оттаешь немного.

— Спасибо. — Она осторожно отхлебнула, а затем поставила чашку на стол, чтобы причесать волосы и убрать их с лица, прихватив скромной черепаховой заколкой. — Ну, как сейчас настроение? Поедем вместе в город?

— Если не возражаешь. Бесполезно… — Она внезапно умолкла, и щеки ее зарделись, когда Денис открыл дверь вагончика и просунул голову внутрь.

— Можно тебя на минутку, Мэри? Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он отрывисто.

Губы Мэри недовольно сжались, и она была готова дать отрицательный ответ, но Мэгги опередила ее.

— Конечно, можно.

Мэри бросила на нее убийственный взгляд и вышла из вагончика вслед за Денисом, а Мэгги вздохнула и пошла собирать свой чемоданчик. Почему любовь всегда такая сложная штука? Почему в ней никогда ничего не бывает гладко, как в романах?

Ни на один из этих вопросов ответа, конечно же, не было, и она продолжала собираться, когда дверь снова открылась в появилась Мэри, выглядевшая необычно взволнованной.

— Ну что?

— Ты не будешь возражать, если мы не поедем домой вместе? Денис предложил меня подвезти.

Мэгги улыбнулась, мысленно постучав по деревяшке за обоих своих друзей.

— Конечно, нет. Отправляйся.

Мэри убежала, а она продолжала собирать вещи, и, когда все было готово, в вагончике появилась Клер с явным намерением объявить работу на сегодня законченной. Мэгги вышла из вагончика, подняв воротник своей стеганой куртки и направилась к тому месту, где стояла ее машина.

Денис выбрал это место из многих других в окрестностях города за необычную пустынную красоту его разрушающихся викторианских складов на берегу по-зимнему серой реки. В холодном воздухе чувствовалась влага в сочетании со слабым сладковатым запахом прелой листвы, и Мэгги задержалась на минуту, чтобы вдохнуть незнакомый запах, наслаждаясь непривычной тишиной. Рев грузовика, увозившего вагончик, прервал идиллию, и она оглянулась, чтобы помахать рукой Клер, которая сидела рядом с водителем, затем отперла дверцу машины и со вздохом швырнула чемоданчик на заднее сиденье. Хватит тишины — пора возвращаться к суете, и первым делом надо заехать в супермаркет, а затем к няньке за Джейни.

Она села за руль и повернула ключ зажигания, чертыхнувшись про себя, когда у нее ничего не получилось. Стартер барахлил последние два дня, и она договорилась в гараже, что его посмотрят на следующий день утром. Господи, только этого ей сейчас не хватало!

Она попробовала завести машину еще несколько раз, но мотор в ответ лишь раздражающе завывал, и она с досадой ударила рукой по рулю. Но почему это должно было случиться именно здесь? Складские помещения занимали большую площадь, и та их часть, которую выбрал Денис, находилась на самом дальнем конце, в доброй миле от шоссе.

Она вышла из машины и взяла с заднего сиденья тяжелый чемоданчик, не желая оставлять его в машине. Несмотря на то, что место казалось пустынным, неизвестно было, кто мог там появиться и попробовать залезть в машину, чтобы его украсть. Ей потребовались годы, чтобы собрать все необходимое для ее профессии в этот «мешок с фокусами», не говоря уж об умопомрачительной стоимости косметики.

Заперев дверцу, она пошла вдоль складских помещений, внимательно вглядываясь в флажки, предупреждающие об опасности. Это место должны расчистить в течение следующего года, чтобы воздвигнуть здесь жилые дома с видом на реку, но пока сделано мало, так что земля была опасно неровной. Ко всем несчастьям, ей не хватало только подвернуть ногу.

— И что это у вас, леди?

Она вскрикнула и в испуге отскочила назад, когда откуда-то сбоку показалась потрепанная фигура и преградила ей путь. Человек указал на чемоданчик, улыбнувшись так, что у нее мурашки побежали по коже. На нем было оборванное пальто, перевязанное веревкой, а на голову нахлобучена грязная шерстяная шляпа. Шляпа и огромная борода закрывали почти все лицо, виднелись только глаза, но и этого было достаточно. Лихорадочно блестевшие, они впились в нее, и Мэгги в ужасе стала оглядываться по сторонам. Человек громко рассмеялся, и от того страх ее еще больше усилился.

— Здесь никого нет, кроме вас и меня, леди, так что не трудитесь звать на помощь. Просто отдайте мне этот симпатичный чемодан, и я посмотрю, что в нем.

Он схватился за него, но Мэгги инстинктивно отдернула руку, чуть не задохнувшись от запаха немытого тела и алкоголя, исходившего от него.

— Убирайся! — закричала она. — Не смей меня трогать! — Она в ярости замахнулась на него чемоданчиком и ударила так, что он потерял равновесие, а ей только того и надо было. Она побежала прочь изо всех сил, чуть не рыдая от страха. Забежав за угол, она вскрикнула, когда наткнулась на кого-то, и почувствовала, что ее обхватили за плечи. Сначала она молотила по воздуху, но затем ее руки вошли в соприкосновение с плотью, и она впилась ногтями в лицо человека, как вдруг сквозь шок до нее дошло, что кто-то выкрикивает ее имя.

— Мэгги, это я… Перестань! Да перестань же, чертова баба! — Ее руки опустились, она впервые взглянула на того, кто ее держал, и охнула от удивления.

— Мэтью! Как… почему?.. Я.. 0-о-х! — Это было слишком, и она упала к нему на грудь, вцепившись в него так, как будто ни за что не хотела упустить. Он стоял и молча гладил ее по волосам, и постепенно страх оставил ее.

— Скажи, что произошло? Что ты здесь делаешь, и почему ты так бежала? — Его низкий голос звучал так ободряюще, что она даже тихонько засмеялась.

— Как я рада, что ты здесь! Там был человек, ты знаешь… — Она начала оглядываться через плечо, но неожиданно вскрикнула от боли, когда он сдавил ей плечи.

— Какой человек? Ты что, приехала сюда с кем-то, и он позволил себе лишнее? Ты это хочешь сказать?

Ярость исказила лицо Мэтью, и она высвободилась из его рук, уставившись на него глазами, полными боли.

— Конечно же, нет!

Он, казалось, сделал усилие, чтобы овладеть собой, но в его голосе по-прежнему слышался металл.

— В таком случае, какого черта ты делаешь здесь, в этом Богом забытом месте? И где тот человек, о котором ты говорила?

Он посмотрел мимо нее, но склады были пусты, и только звук раскачивающихся на ветру деревьев нарушал тишину. Мэгги заставила себя сдержаться и не дать этому жестокому обвинению разорвать себе душу.

— Я здесь работала. Моя машина не завелась, и, когда я обнаружила, что все уже разъехались, я пошла пешком в сторону шоссе. Этот… этот человек просто выскочил из-за угла и попытался выхватить у меня чемодан.

В том, как она говорила, еще слышались отголоски страха, и Мэтью крепко выругался, прежде чем отодвинул ее в сторону, и прошел несколько ярдов назад по дороге, по которой она пришла; затем вернулся: лицо его было мрачным.

— Сейчас его не видно. Тебе повезло, но меня поражает, почему ты ему просто не отдала этот проклятый чемодан, а рисковала собой! Что там у тебя, королевские бриллианты?

Его холодный сарказм уязвил ее, и она бросила гневный взгляд.

— Очень смешно, но это не так. — Это всего лишь моя косметика, и тому подобное.

— И ты считаешь, что из-за этого стоило рисковать? — Он недоверчиво приподнял бровь.

— Если честно, то да! Но тебе этого не понять! — Она развернулась, чтобы уйти, испугавшись, что может совершить какой-нибудь необдуманный поступок, например, ударить его по лицу, если придется слушать его хоть минуту.

— И куда это ты направилась? — Он схватил ее за руку и остановил, а когда она попыталась высвободиться, только крепче сжал пальцы.

— Домой, конечно же. Отпусти меня, пожалуйста!

Он немедленно отпустил ее руку и сделал шаг назад.

— Пожалуйста, если ты этого хочешь. Она подозрительно уставилась на него. Сдаваться так быстро было не в его принципах. Что он замышляет сейчас?

Бросив беглый обеспокоенный взгляд на его невозмутимое лицо, она двинулась вновь, ожидая каждую секунду, что он остановит ее, но Мэтью даже не попытался этого сделать. Она неуверенно оглянулась через плечо, замедлив шаг, и увидела, это он наблюдает за ней с легкой улыбкой на лице, скрестив руки на груди. Он был одет официально в пальто темно-синего цвета поверх такого же цвета костюма в полоску, что было на удивление не к месту среди этих складов, но в конце концов это не имело никакого значения. Он выглядел жестким и бескомпромиссным, да так оно и было, так почему же тогда он позволил поступить ей на этот раз по-своему?

— Эй, Мэгги. — В его красивом голосе, который до нее донес ветер, были едва различимы веселые нотки, и она замерла в ожидании.

— Что?

— Ты остановилась, когда подумала, что твой обидчик мог быть здесь не один? Насколько мне известно, в таких местах полно бродяг и бездомных. И что ты будешь делать, если на тебя нападет целая группа по дороге?

— Я… — Она оглянулась по сторонам, и сердце ее екнуло, когда она подумала о том, что могло скрываться за тенями, отбрасываемыми зданием в нескольких ядрах от нее, но что-то внутри нее отказывалось сдаться. — Как-нибудь справлюсь. Не беспокойся на мой счет, Мэтью!

Он слегка пожал плечами, запустив руку в свои взъерошенные ветром темные волосы.

— Ну, что ж. Пожалуйста.

Он повернулся и быстро зашагал в противоположном направлении. Мэгги сделала несколько нерешительных шагов ему вслед.

— Ты куда?

Он едва удостоил ее взгляда, брошенного через плечо.

— Обратно к машине, конечно же. Что торчать тут на холоде. Увидимся как-нибудь.

Он кивнул и зашагал дальше. Расстояние между ними увеличивалось. Мэгги затравленно оглянулась по сторонам — в тени что-то мелькнуло, и ее сердце вновь екнуло. Там действительно кто-то был… теперь она в этом уверена!

— Мэтью, остановись! Подожди меня. — Она решила, что он не услышал ее, потому что продолжал идти, и она побежала: чемоданчик больно бил ее по ногам. Когда она поравнялась с Мэтью тяжело дыша, он замедлил шаг, и она сверкнула на него недовольным взглядом.

— Разве ты не слышал, как я тебе кричала? — спросила она.

Он улыбнулся почти нежно.

— Нет, я слышал, просто хотел убедиться, что ты действительно передумала.

В его голосе было что-то, отчего всю ее охватил жар, и она сказала сердито:

— Насчет того, чтобы ты меня подвез, и только! В отношении другого я не передумала!

— Нет? — Он в удивлении приподнял темную бровь и взял чемодан из ее рук так, как если бы тот ничего не весил. — Что ж, будем рассматривать это как добрую примету, что ты не безнадежно упряма. Если ты можешь передумать хотя бы раз, Мэгги, то, кто знает, может, ты передумаешь в другой раз и поймешь: в том, что я тебе сказал в прошлую встречу, есть здравый смысл. Любовная связь была бы тем самым средством, которое избавило бы нас обоих от мучений.

— Но ведь тебе не только это нужно, Мэтью, не так ли? Тебе нужна месть, а я не собираюсь ставить себя в такое положение… никогда.

— Поживем — увидим.

— Ничего мы не увидим! — Она не сдержалась и закричала на него, но он был возмутительно невозмутим и шагал дальше. — Никогда, Мэтью. Никогда… никогда… никогда!

Это ветер, конечно, подхватил ее слова, но почему они прозвучали скорее как мольба, а не отрицание?

В машине было божественно тепло и уютно, и, помимо своей воли, Мэгги расслабилась на мягком кожаном сиденье, пока Мэтью вез ее по городу. Он справлялся с этой огромной мощной машиной, как справлялся со всем другим, — умело и ловко, будто на улицах не было большого движения. Казалось, ничто не задевает этого самообладания, даже не явное недовольство, и она в досаде закусила губу, чувствуя, что в ней нарастает беспокойство. Как она вообще могла надеяться, что справится с ним, когда он обходил ее на всех поворотах?

Машина остановилась, и она в недоумении посмотрела по сторонам. Они стояли возле элегантного дома среди ряда ему подобных.

— Где мы?

— Это мой дом.

— Твой дом? Но зачем мы сюда приехали? Послушай, Мэтью, если это опять одна из твоих шуток, то позволь мне…

Он оборвал ее.

— Мне нужно взять кое-какие документы, которые мне понадобятся сегодня позже вечером. Вот почему я привез тебя сюда: к тому же я не могу показаться на людях в таком виде.

Он повернулся, и она тихонько охнула, увидев царапины от своих ногтей у него на щеке. Некоторые были явно глубокие, и на лице запеклась кровь. Она потянулась, чтобы дотронуться до них, но тут же виновато отдернула руку.

— Неужели я это сделала?

Он усмехнулся, когда откинулся на своем сиденье, и стал внимательно изучать ее виноватое выражение лица.

— Что же, не узнаешь своей работы? И потом, ты не в первый раз оставляешь на мне свои отметины, Мэгги.

Ее бросило в жар, и она отвернулась к окну, вспоминая другие ситуации, когда он доводил ее до такого безумия, что она царапала ему ногтями спину. Он тихонько засмеялся, но ничего не сказал, пока вынимал ключ зажигания и открывал дверцу машины.

— Ты выходишь?

Она покачала головой и сделала вид, что рассматривает близлежащие дома.

— Нет? А я-то думал, ты по крайней мере согласишься промыть эти раны, если учесть, что они на твоей совести. Мне всегда был неприятен вид крови.

Его голос звучал вполне дружелюбно, но она обернулась и бросила на него ядовитый взгляд. С каких это пор он не выносил вида крови? Он просто хотел сыграть на ее чувстве вины, но у него ничего не выйдет!

— Я надеюсь, ты не хочешь зайти не из-за того, что боишься, особенно сейчас, когда знаешь, что я ни за что к тебе не прикоснусь?

Это был вызов, и она отреагировала с горячностью, о которой тут же пожалела.

— Конечно, нет!

— Тогда в чем дело?

Он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу, так что Мэгги оставалось или вылезти из машины, или устроить сцену, но она не доставит ему этого удовольствия!

Она пошла за ним по крутым ступенькам и дальше к входной двери. Пока он снимал с себя пальто, она осмотрела изящную прихожую, невольно восхищаясь бледными обоями в полоску и роскошными китайскими коврами на паркетном полу.

— Ну, что скажешь?

Она пожала плечами; ей было неприятно, что он застал ее врасплох, когда она с таким интересом осматривала все вокруг, как будто ей было дело до того, где и как он жил.

— Очень мило. Удивляюсь, как тебе удалось это сделать всего за несколько недель.

— Дом, у меня давно. Я купил его вскоре после того, как продал прежний, и держал его готовым на тот случай, когда вернусь в Англию.

Он повел ее за собой вдоль холла, благородно делая вид, что не замечает потрясенного выражения ее лица.

— Почему бы тебе как следует не оглядеться здесь, пока я разберусь со своими делами? Мне нужно сделать еще несколько телефонных звонков, так что располагайся. Моей экономки сейчас нет, так что мы сейчас одни в доме.

Мэгги хотела показать, что ей совершенно безразлично, как он живет, но мысль о том, что ей придется терпеливо сидеть и ждать, пока он уладит свои дела, была невыносима. Она не торопясь пошла вдоль длинного холла, в то время как он исчез, по всей вероятности, в кабинете, заглядывая поочередно в прекрасно отделанные комнаты. Этот дом столь разительно отличался от того, в котором они жили вместе, что она невольно задержалась у входа в гостиную, думая о том, не по той ли причине, что и она, он специально выбрал эти легкие светлые тона?

— Нравится?

Она не слышала, как он подошел, и резко обернулась, выставив вперед руку, так как чуть не потеряла равновесие.

Ее пальцы уперлись в расстегнутый пиджак его костюма, и у нее захватило дыхание, когда она ощутила частое сердцебиение под своей ладонью.

Лишь на секунду ее рука задержалась на его теплой мускулистой груди, а затем она быстро ее отдернула.

— Очень. Красивая комната. Ты приглашал кого-нибудь подбирать цветовую гамму и мебель или все это сделал сам?

Она говорила невнятно и понимала это, слова с бешеной скоростью слетали с ее губ, и он, мягко улыбнувшись, приложил свой палец к ее губам, чтобы остановить этот безудержный поток.

— Тебя не поражает, Мэгги, что ты так волнуешься, хотя утверждаешь, что ненавидишь меня?

Она попятилась от него, глаза ее стали большими и безумными.

— Нет! Если ты собираешься начать все сначала, я сейчас же уйду!

Она покачала головой, внимательно глядя в ее зардевшееся лицо на удивление бесстрастными глазами.

— Не надо. Сейчас неподходящее время начинать еще одно бесконечное повторение того, что уже было сказано. Я взял все, что мне нужно, так что после того, как ты сделаешь что-нибудь с моими царапинами, мы можем идти.

Он провел ее на кухню и открыл один из высоких дубовых шкафов, чтобы взять дезинфицирующее средство и вату.

Мэгги подождала, пока он сядет, а затем сняла с себя пальто и бросила на стул, стараясь выглядеть спокойно. Ему всегда удавалось вывести ее из равновесия, заставить так опасаться его, что даже такое незначительное на первый взгляд дело, как промывание царапин, вызывало в ней нешуточное волнение.

Ее рука дрожала в то время, как она отрывала кусочек ваты и обмакивала его в дезинфицирующее вещество, а затем неуверенными движениями проводила им по его лицу. Он болезненно сморщился, и она испытала некоторое сожаление из-за того, что все так получилось. Мэгги промыла ему все раны, и ей захотелось что-нибудь сказать, чтобы снять царившее в комнате напряжение.

— Ты мне так и не сказал, что делал там, на складах.

— У меня не было возможности! — В его голосе слышался вызов, но она сделала вид, что не за метила его, потому что была полна решимости сохранять мир, и вскоре он продолжил. — Я должен был встретиться там с одним человеком, который обещал передать мне важную информацию. Он предложил это место, потому что там нам никто бы не помешал и не увидел нас вместе.

— Понятно. Все это для меня звучит весьма таинственно.

Он пожал плечами.

— Возможно, но так надо. Двое свидетелей по этому делу уже столкнулись с большими неприятностями, и мы не можем допустить, чтобы подобное произошло с третьим.

Ее рука застыла, и она нахмурилась.

— Какими неприятностями?

— Теми, которые явно были подстроены. — Он резко выдохнул. — Ты, возможно, слышала о краже золотых слитков.

— Да.

— Так вот, мой отец выступал защитником одного из людей, обвиненных в этом. Тот дал показания после того, как ему обещали смягчить приговор. Однако его подельники не хотят, чтобы он выпутался в то время, как их запрячут в тюрьму. Было предпринято несколько попыток запугать присяжных, плюс эти неприятности, суд отложили, а тут умер отец. Я взялся за это дело вместо него.

— Все это выглядит опасно.

— Не более опасно, чем другие дела, в которых я принимал участие. Ты закончила?

— Что? — Сначала она даже не поняла, что он сказал, задумавшись об опасности, которая ему угрожала.

— С моим лицом. Все в порядке?

— Ах да. — Она улыбнулась, чтобы скрыть свои чувства. — Хотя, думаю, комментариев не избежать. Видно, что это царапины. Может, скажешь, что это сделала кошка?

— Кошка… или тигрица? Мне кажется, последнее больше соответствует действительности, как ты считаешь?

Голос его прозвучал так пронзительно, что по ее телу побежали мурашки.

— Мэтью, я не думаю, что…

Его рука скользнула к ее затылку и, нащупав заколку, он щелкнул ею, и волосы густыми шелковыми волнами упали на ее лицо.

— В этом твоя беда, Мэгги, ты всегда слишком много думаешь.

Он слегка поцеловал ее в полураскрытые губы, а затем отстранился.

— Почему ты всегда забираешь волосы назад? Я мечтал, чтобы они были распущены у тебя по плечам, и когда я просыпался рядом с тобой, чтобы они разметались по подушке.

Опять он проделывал это, использовал магическую силу своего голоса и рисовал образы, от которых у нее кружилась голова, и неожиданно у нее не осталось сил, чтобы сопротивляться.

Что-то, должно быть, отразилось на ее лице, потому что издав низкий гортанный звук, он привлек ее к себе и поцеловал с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы.

— Мне не хватало тебя, Мэгги, так не хватало тебя… Я так хотел тебя.

В его глубоком красивом голосе была печаль, которая задела ее до глубины души, и, обвив его руками за шею, она прижала его голову к своей груди. Она почувствовала, как у него бешено заколотилось сердце, и ее сердце немедленно на это отозвалось и, когда он прильнул к ее груди губами сквозь мягкие складки свитера, она не остановила его, а наоборот, прижала крепче к себе, ощущая сквозь шерсть его теплое дыхание.

— Боже мой, неужели у тебя ничего под этим нет?

Он был поражен, и она тихонько засмеялась от того, какое это на него произвело впечатление, и от удовольствия чувствовать себя женщиной, которая обнимает любимого мужчину.

— Нет, — прошептала она, и в ее голосе было приглашение, которое, она знала, он поймет.

Когда его руки скользнули под край свитера и подняли его, она закрыла глаза, содрогаясь от обжигающего прикосновения его языка. Было безумием дать случиться этому, полным безумием, но она бессильна против всепоглощающего желания быть любимой им.

Раз за разом его губы боготворили каждую из ее маленьких грудей, а его зубы слегка касались ее выпуклых сосков до тех пор, пока она не почувствовала, что от слабости едва стоит на ногах. Он, должно быть, понял это, потому что распрямился и одним легким движением стащил через голову ее свитер, а его глаза пожирали ее тело нежно-кремового цвета с жадностью, от которой она вся задрожала.

— Ты такая красивая, Мэгги. Такая красивая.

Его голос звучал хрипло от желания, и она закрыла глаза, позволив чувству согреть ее и унести три года холода из ее сердца прочь.

Не может быть, что ему нужна лишь месть. Невозможно изобразить такое желание. Должен же существовать способ все уладить, чтобы Мэтью любил ее снова во всех значениях этого слова, и это было бы великолепно, и стоило попробовать.

Когда он наклонился и поднял ее на руки, она обхватила его одной рукой за шею, а сама поцеловала так страстно, что он содрогнулся всем телом. Мэтью медленно отстранился, глаза затуманились, дыхание стало прерывистым, и он сказал:

— Мэгги, я упаду, если ты еще так сделаешь! Она рассмеялась и, изогнувшись, крепче прильнула к его твердой груди, в то время пока он нес ее из кухни по холлу. Уткнувшись лицом в его шею, она тихонько покусывала ее, а затем провела языком по контуру его уха и по тому месту, где бешено стучал пульс. Он неожиданно поставил ее на ноги и резким движением привлек к себе, чтобы дать ей убедиться в том, как он желает ее, а затем стал опускать на пол. Ее глаза открылись в изумлении, а он улыбнулся, как бы слегка насмехаясь над собой, и убрав свою руку с ее шеи, положил на пояс ее джинсов.

— Я не могу подняться наверх в спальню, Мэгги. Ты завела меня, как мальчишку на первом свидании.

Ее сердце перевернулось от волнения, которое слышалось в его голосе, и она протянула руки, увлекая его за собой на ковер. Их занятия любовью всегда были страстными и бурными, но все же не такими, как сейчас. Раньше Мэтью всегда контролировал себя, всегда мог сдерживать свои порывы, погружая ее глубже и глубже в волны страсти. Теперь этот контроль отсутствовал, и его беспомощность тронула потайную струну ее души, заставляя любить еще сильнее.

Его руки дрожали, когда он расстегивал молнию на ее джинсах, и Мэгги беспокойно заметалась. Все ее чувства были обострены, и легкого прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы объять ее пламенем, а звук его прерывистого дыхания заставил ее содрогнуться в напряженном ожидании того, что должно было последовать. Мир сузился до этого пространства и времени, которое они делили, и, когда неожиданно пробили часы, вторгаясь в этот мир, она вздрогнула и, повернув голову, уставилась на них затуманенными от страсти глазами.