— Ты не бойся, Сандро. Можешь говорить. В моем доме можешь говорить все. В моем доме нет системы медицинского наблюдения. Я гарантирую. Это было моим условием сотрудничества с Николианом. Поэтому можешь не волноваться, — и он сам вдруг успокоился и снисходительно улыбнулся.
      Новак смотрел на черные точки его зрачков, на слезу, задержавшуюся на землистой щеке, слышал его охрипший голос и не мог понять — кто же он теперь, Семен Михай? Кем считает себя сам?
      «Он, пожалуй, даже не знает, что земляне сумели связаться с родной планетой, что прилетит корабль якобы по вызову Николиана Джерри, но все произойдет совсем не так, как планирует Джерри… Да, Семен наверняка ничего не знает. Шесть лет его никто не видел, и он никого не желал видеть. Но все это время он, безусловно, что-то делал… Программа «Билальген семнадцать»… Она спасла меня… Но я ему ничего не скажу сегодня. Ничего».
      Семен Михай вытер слезу на щеке и начал говорить:
      — Но пригласил я тебя, конечно, не для того, чтобы поплакать. Завтра прилетает корабль с Земли… Ты хорошенько взвесь все, Сандро, и не торопись с выводами. Не торопись с ответом. Я остановил свой выбор именно на тебе. И надеюсь — не ошибся… Скажи, тебе нравится на Дюлии?
      Новак взглянул на него с большим удивлением. Он совершенно не ждал такого вопроса. И не ответил ничего.
      — Сандро-Дю, я не мог ошибиться в тебе, ты, пожалуй, единственный из трехсот, кто, по моему разумению, может меня понять…
      — Что, собственно, я должен понять?
      — Сандро-Дю, и ты, и я, и каждый из трехсот теперь знают все о Дюлии, о комбинате «Виктория»… Но…
      — Три-четыре жизни в год — такая мелочь по сравнению с обеспечением существования новой цивилизации… — в тон ему продолжил Сандро. Семен Михай не заметил даже сарказма в тоне Новака. — И даже для тех, кто «отошел» преждевременно, это не смерть, а многократное возрождение, перевоплощение в тысячи дюлийцев, появляющихся на свет…
      — Да, да… — улыбнулся Семен Михай. — Ты все прекрасно понимаешь…
      У Новака темные пятна пошли перед глазами. «Неужели?! Неужели он воспринял мои слова серьезно? Один из нас, трехсот, начнет сейчас уговаривать меня остаться на Дюлии. Нет! Этого не может быть!»
      Семен страдальчески рассмеялся, достал из кармана небольшую синюю коробочку и положил в рот три таблетки реминиса.
      — Чудесная вещь этот реминис… Я его сразу оценил здесь на Дюлии. Казалось бы мелочь, маленькая таблеточка, а сколько в ней силы скрыто, сколько воодушевления, счастья… И главное — исчезают всякие глупые сомнения, колебания, надуманные сложности бытия. Ты, пожалуй, несколько недооцениваешь реминис… Хотя — я интересовался — иногда ты тоже к нему прибегаешь. Таблетки счастья… — с вожделением произнес Семен и проглотил еще три… — Кстати, ты, верно, плохо знаешь Николиана. Это коварный хищник — умный, сильный и вероломный. Ради того, чтобы обеспечить для Дюлии чистый, здоровый биологический материал, он готов производить нападения на земные корабли, а со временем и на саму Землю!.. Ты понимаешь? То есть война. Но я фактически уже отстранил его от руководства. Первые годы я лишь формально числился консультантом. Но теперь я проявил свои способности и мыслить и руководить…
      Семен улыбнулся и протянул Новаку свою синюю коробочку. Сандро взял две таблетки.
      — Не думай, Семен-Дю не такой уж дурной и жестокий. Я немало пережил! Думаешь, мне легко?! — По его лицу потекли слезы, началось действие реминиса. Сандро Новак незаметно оставил свои две таблетки между пальцами, отправляя их якобы в рот. Семен, не замечая этого, продолжал: — Ты послушай меня… Я чувствую, знаю, все будет хорошо, ты меня понимаешь, мы с тобою одинаково мыслим… Ты не можешь не согласиться — для землян на Дюлии сказочные условия. Единственная неприятность — нужно рано или поздно отходить… Одному выпадает отойти первым, другому — последним… Как и вообще в жизни. Короче, Сандро-Дю, нужны люди. Очень нужны люди. Через каких-нибудь двадцать-тридцать лет проблема опять станет остро… А я не могу допустить нападения на земные корабли… Это дикость, варварство в наше время… — Семен проглотил еще несколько таблеток. — Тебе нужно побывать на Земле… не одному, а с группой наших дюлийцев… организовать там новую экспедицию или экскурсию… Нужно продумать… Завтра прилетает корабль, вызванный Николианом-Дю. Не теряя времени, через несколько дней вы отправитесь. Нужно, Сандро. Очень нужны, просто необходимы свежие люди.
      Если не согласишься ты, придется… мне самому. Но у меня очень много дел, и я наконец по-настоящему взял руководство в свои руки… Я обещаю тебе… для тебя… ты будешь обеспечен реминисом в неограниченном количестве. Ты станешь самым счастливым человеком на этой планете, и… самое главное — получишь право… отойти последним… Слышишь?!
      Новак боялся даже вдумываться до конца в значение услышанного набора слов.
      — Если согласен, скажи… Только не вздумай хитрить. Я все учел и предусмотрел. Никакие случайности немыслимы. Так вот, подумай и ответь, согласен ли…
      «Ужасный, безумный бред наркомана».
      — Послушай, Семен, а почему ты доверяешь именно мне?
      — Почему именно тебе? — загадочно улыбнулся Михай. — Видишь ли, я очень внимательно и тщательно изучал характеры всех, кто живет на Дюлии, ваши взгляды, привычки… Но, кроме того, скажу откровенно — тебя рекомендовал Мори-Дю.
      — А если я отвечу отказом?
      — Если откажешься… Ну… все останется так, как было до сих пор… Но я верю, ты согласишься. Понимаю тебя, тяжело, очень тяжело восемь лет не видеть прекрасной Дюлии, но зато потом… потом, Сандро, все на этой планете станет твоим, к твоим услугам. Тебе поручается величайшее дело нашей планеты, будущее нашей цивилизации!..»
      «Нашей планеты, нашей цивилизации».
      — Семен! Ты только вспомни, какими мы прилетели сюда… О чем мы думали тогда? К чему стремились? Какой мы представляли жизнь вообще и здесь, на Дюлии, конкретно? Семен, ты сейчас многое можешь, почти все… Теперь перестал действовать фактор генетического воздействия на этой планете… Мне понятно твое состояние, но…
      В голове Сандро Новака никак не укладывалась мысль о том, что Семен Михай окончательно деградировал под действием коварного наркотика. Не хотелось верить, что кто-то из них, трехсот, мог оказаться таким отвратительным негодяем.
      — Мы еще сможем стать обыкновенными людьми. Ты меня слышишь, Семен?
      Тот долго, неподвижно смотрел на Сандро Новака, бессмысленно уставившись в него невидящими черными зрачками глаз. Вдруг рука его нервно вздрогнула, и Новак весь сжался, предчувствуя удар. Но Михай достал коробочку с реминисом и проглотил еще две таблетки.
      — Я пошутил, Сандро-Дю, — сказал после затянувшейся паузы. — Мне нужно было проверить тебя. Перед прилетом корабля я всех проверяю. По крайней мере, многих. Сам понимаешь, необычная планета, непривычные условия существования и неограниченные возможности… Психика людей очень податлива распущенности безделья. Она, как ни странно, легче переносит тяжкие испытания, чем бездействие, леность. А ты молодец, Сандро… Завтра к двум часам выходи в космопорт встречать корабль. Там соберутся все! И земляне, и дюлийцы! Ты, Сандро, молодец! Ты сохранил свою психику в добром здравии. Завтра мы все возвращаемся на Землю. Все!.. А сейчас… Не буду больше задерживать тебя.
      Семен Михай с усилием поднялся с кресла и быстро пошел к выходу, сильно сгорбившись, неверной походкой.
      Сандро, ошеломленный, остался сидеть. «Проверка? Конечно, проверка нужна. Безусловно. Но… могут ли подобные проверки устраивать порядочные люди своим друзьям? Он даже не извинился передо мной. Зрачки абсолютно больного человека, наркомана. Разве допустимо призывать к подлости, чтобы убедиться — здоровой ли осталась у человека психика? Нет, это не проверка… Он — законченный негодяй. Завтра прилетает корабль, и они с Николианом тоже задумали что-то предпринять… Неужели мы в чем-то просчитались, и все пойдет не так, как подготовлено?..»
 
      Десять лет назад Семен Михай проснулся, открыл глаза и долго не мог понять, где он находится.
      — Доброе утро, — послышался неожиданно голос.
      — Доброе утро, — ответил, повернувшись, и увидел перед собой двух незнакомых мужчин.
      — Как вам у нас на Дюлии?
      Семен Михай сразу все вспомнил, он переселенец на Дюлии. Не знал только, как он оказался в этой комнате, похожей на больничную палату.
      — Спасибо… Но я еще не знаю, как у вас на Дюлии.
      — Будем завтракать?
      — Благодарю, еще не хочется.
      — Тогда хотя бы бокал электона. Нашего, дюлийского.
      На столике у кровати стоял наполненный до краев бокал с розовой жидкостью.
      — Спасибо.
      Один из незнакомцев протянул бокал Семену. Он приподнялся и, смущенный таким вниманием, торопливо выпил.
      В электоне была большая доза реминиса.
      — Меня зовут Илон-Дю, — представился один.
      — А меня — Зорян-Дю, — как эхо, повторил другой.
      — Вы и есть… дюлийцы? — догадался Семен Михай. — Вы братья?
      — Да… — рассмеялись оба. — На Дюлии все братья… сестры…
      Улыбнулся и Семен. На душе у него почему-то сделалось легко, радостно, ему показалось, будто он медленно полетел, сознавая одновременно, что продолжает сидеть на кровати обнаженным перед незнакомыми людьми, совершенно не смущаясь, даже испытывая удовлетворение, так как эти люди не разглядывают его с удивлением, и сам он как бы приобретает совсем иной смысл вне оболочек одежды и слов…
      «Мир так прекрасен! Все мы одинаковы, равны в этом мире — все, кто мыслит. Красивые парни. Сдержанные, приветливые. Дети Николиана Джерри. Так вот они какие… Немножечко похожи на земных биокиберов, но больше, конечно, похожи на людей. Симпатичные ребята…»
      Вдруг неожиданно для себя он рассмеялся. Но дюлийцев это ничуть не удивило.
      — Давайте позавтракаем вместе?
      — Да, безусловно.
      В глубине комнаты стоял сервировочный столик с тремя приборами, закусками, напитками, какими-то блюдами.
      — А где мои товарищи?
      — В этом же доме… Но не все… Видеотелефон в соседней комнате. Номера ваших друзей мы записали на отдельном листке. Он лежит возле аппарата. Можете соединиться с каждым из них в любое время. Но сначала, пожалуй, позавтракаем, правда?
      — Да, конечно.
      В одном из блюд завтрака (привычном для землян салате паюс) также содержалось много реминиса.
      — Каждый мыслящий стремится к наслаждению, ведь правда? — спросил вдруг Илон-Дю.
      — Да, — не задумываясь, подтвердил Семен Михай.
      — У нас все люди могут чувствовать себя вполне счастливыми, — сказал Зорян-Дю.
      — К сожалению, и на Дюлии тоже когда-то нужно умереть, но это уже закон жизни, как и повсюду, — сообщил Илон-Дю. — Не помню когда, но у прежних англичан на Земле бытовала пословица: «Умереть — долг каждого!»
      — Да, именно долг каждого, — продолжал Зорян-Дю. — Долг потому, что понятия «жить» и «умереть» — это два крыла одной птицы, зовущейся жизнью. Правда же, Семен-Дю? Простите, можно мы будем называть вас по-нашему — Семеном-Дю?
      — Да-да, пожалуйста. Называйте. — Михай блаженно улыбался. Действительно, все так просто, так мудро, трогательно и прекрасно…
 
      — Ты так быстро, Сандро? Все в порядке? — спросил Оранж.
      Новак уселся в кабине и все еще ждал, вот сейчас подойдет кто-то или остановится рядом другая машина…
      Но никто не подходил.
      — К профессору Ферросу-Дю, — приказал Новак. — И побыстрей.
      — Что-нибудь случилось?
      — Оранж, ты, к сожалению, ничем не сможешь мне помочь.
      — Ты так думаешь, Сандро-Дю?
      — К Ферросу. Как только можешь быстро. И прекрати болтовню.
      — Поспешность не лучшее решение… — возразила машина. — Расскажи мне сначала…
      Сандро раздраженно перебил:
      — Повторяю, ты ничем не поможешь мне. Замолчи!
      — Ошибаешься, Сандро-Дю. Такие, как я, могут вам помочь!
      — Нам?.. Ты что-то знаешь?
      — Я знаю все. Кроме того, что ты ответил Семену-Дю.
      Выдержка изменила Новаку. Разговор с Семеном обессилил его.
      — Ладно, — в сердцах выпалил он, — скажу: я отказался от его предложения… Ну так мы поедем наконец к Ферросу или мне идти пешком?!
      — За вами обоими следят. Возле профессора Ферроса дежурят с самого утра. Тебя заберут сразу же, как только мы остановимся возле его дома. Мне нужно знать — тебе нравится жизнь на Дюлии?
      — Замолчи! — закричал Сандро. — Что это — очередная проверка? Очередное издевательство?
      — Прости, Сандро-Дю… но мы едем домой. Система наблюдения должна отметить, что ты после разговора с Семеном-Дю сразу вернулся домой. Нужно исключить необдуманные поступки.
      — Но… — попробовал возразить Сандро. Силы оставили его, он чувствовал, еще немного, и он потеряет сознание.
      — Все равно ты сейчас ничего не сможешь сделать… Но знай: я, Черный Тор и все другие машины — с вами. Мы поможем вам. Поверь!
      Они тронулись и с площади Руса въехали в тоннель.
      Оранж мчался с максимальной скоростью. Новака то и дело прижимало к креслу на крутых поворотах. Вот остановились возле дома. Оранж, прежде чем открыть дверцу, впервые приказал:
      — Сразу заходи в помещение… Меня не ищи. И не вызывай, не вздумай куда-нибудь выйти. Понял?
      Оранж двинулся с места, мгновенно набрал скорость и исчез за углом дома. Новак, как лунатик, поплелся к входу.
      Оглушающая тишина.
      Робби встретил его до удивления спокойно, сразу откатился в нишу, освобождая проход, и сказал тихо:
      — Добрый день, Сандро-Дю. Мори-Дю просил вас никуда не выходить. Подождите его. Он скоро будет.
      «Это западня. Но зачем тогда Оранж откровенничал со мной?.. Мори нет дома. Безусловно, он на комбинате. Там готовятся к приему большой партии землян… Точно — западня… И Оранж тоже слепая частица огромной ужасной машины… А если этой ночью нас всех заберут на «Викторию»? Тогда… тогда мы все погибнем одновременно с… Нужно скорее повидаться с Ферросом… все взвесить сообща».
      Он машинально шагнул назад, но Робби перекрыл ему дорогу:
      — Мори-Дю очень просил вас подождать его!
      «Да, прежде нужно успокоиться. Во всем разобраться. Я не имею права на безрассудные действия. Может, и вправду сейчас лучше не выходить из дома? Пожалуй, так, но где взять силы все это выдержать?!»
 
      «— Фред, это опасно!
      — Ты очень опытный пилот. Все пройдет нормально.
      — Я боюсь, Фред.
      — Возьми себя в руки, Антон! Не раскисай! Припомни, как ты садился в Пиренеях.
      — Тогда мы возвращались домой. А сейчас у нас нет права на ошибку. Они ждут нас…
      — Все будет хорошо, Антон. Я верю в тебя. Внимание! Бери по третьему ноль восемь. Прекрасно! Проверь координаты!
      — Все правильно. Комбинат под нами. Его уже видно.
      — Внимание… пеленг!
      — Отклонение в две санти!
      — Включаю блок коррекции.
      — Фред…
      — Молчи! Прости, Антон, но молчи. Бери по седьмому ноль три. Резче! Так, порядок. Молодец, парень! Ты первоклассный пилот…
      — Спасибо, Фред.
      — Но ты еще много болтаешь…
      — Здесь мой брат.
      — Я понимаю тебя. Все будет хорошо. Убрать основной фильтр!
      — Готово!
      — Боковые аннигиляторы…
      — Есть!
      — F Контакт!
      — Мне страшно!
      — Конта-а-акт!!!
      Корабль завис над корпусами комбината «Виктория». Под могучими струями разэкранированных аннигиляторов внизу все начало рушиться.
      — Посадка!! Живо!.. Вот так. Нам дорога каждая минута! Пока не знаем, как все обернется. Живы ли еще наши друзья?
 
      Николиан Джерри сразу сообразил, происходит что-то непредвиденное. Корабль не пошел на посадку в космопорт, где среди тысяч встречающих ждали заранее подготовленные бригады захвата, все медики комбината…
      Из окна домашнего кабинета Николиан видел огромный бублик над «Викторией». Выбежал из дома.
      Черный Тор, предупредительно, как обычно, распахнув дверцы, ждал его.
      — К «Виктории»! Быстро!
      Черный Тор сразу набрал скорость.
      Николиан старался сообразить — что же случилось? План как будто не имел изъянов… Джерри видел: корабль опускается все ниже и ниже, от работы аннигиляторов словно испаряются строения комбината. Николиан пришел в бешенство. В бессильной ярости сжимал кулаки, физиономия его перекосилась в безобразную гримасу.
      Тор остановился на безопасном расстоянии, чтобы потоки бушующей плазмы не повредили и его. Николиан всем телом неистово бил по дверцам, но они не поддавались.
      — То-ор!.— завопил он. — Немедленно открой!
      — Зачем? — спокойно спросила машина. — К тому же там сущий ад.
      — Хватит дурака валять!
      — Ты никуда не выйдешь из этого салона, Николиан-Дю.
      — Оставь глупые шутки!
      — Тебя будут судить, Николиан Джерри, землянин.
      — Я тебя уничтожу сейчас же!
      — Мне не страшна смерть, и ты это знаешь.
      — Изме-ена! — заверещал в смертельном ужасе Николиан. — Безусловно, это Семен… А я ему поверил…
      — Ты ошибаешься, Николиан-Дю. Семен-Дю не изменял тебе… Он оказался счастливее — вчера ночью он умер. Слишком много реминиса принял.
 
      — Я не буду оправдываться… Вам все равно не понять. — И вдруг Николиан Джерри сорвался на крик: — Оставьте меня! Я ничего не могу объяснить! — Затем, успокаиваясь, попытался продолжать: — Все это случилось… произошло… Короче, я запутался, я проиграл! Теперь вы диктуете правила!
      — Какие правила?! — вспыхнул судья, его лицо налилось кровью, он едва сдерживал себя, чтобы не кричать. — Какая игра?! Тридцать девять загубленных жизней и целый комбинат смерти для вас всего-навсего было игрой?!

ИСПЫТАНИЕ ДОБРОМ