Предисловие

Глава I

Боги и герои

Когда Небо и Земля были единым целым, а мужское и женское начало еще не разделились, все сущее представляло собой хаотическую массу, содержавшую зародыш жизни.

Затем появилось подобие ростка тростника, возникшее из хаоса, когда более легкие и чистые элементы поднялись вверх, чтобы образовать Небо, а более тяжелые осели и стали Землей. Эта загадочная форма превратилась столь же мгновенно, как и возникла, в первое божество, Куни-токо-тати, «Божество – Владыку Августейшей Середины Неба».

Затем возникли другие боги. Все они рождались по одному, пока не появилась пара божеств, Идзанаки и Идзанами, т.е. Зовущий Мужчина и Зовущая Женщина. Когда они вместе стояли на плавучем мосту Неба и с любопытством смотрели на плавающую внизу Землю, старшие боги дали им украшенное драгоценными камнями коралловое копье. Они погрузили его в Океан и взбудоражили его воды. Когда они вынули копье, с его наконечника упали капли. Капли застыли и образовали острова, и на один из них спустилась божественная пара. Они установили коралловое копье в качестве центрального столба и опоры своего дома. Так была создана Япония.

Это начало японской истории изложено в старейших японских хрониках, «Кодзики» и «Нихонги», составленных в начале VIII в. В этом мифе творения мы уже видим основополагающие аспекты японской традиции, наиболее важные из которых – концепция божественного происхождения япон – ских правителей и использование оружия в качестве символа власти. Если бы наш анонимный хронист захотел выступить не только как летописец, но и как пророк, он не смог бы отыскать более подходящей метафоры для истории последующих десяти столетий, ибо до новейшего времени боевому оружию, воплощенному в японском мече, суждено было оставаться основой общества, а характер борьбы и военных столкновений определял его развитие.

В какой-то мере семена будущего конфликта были посеяны с самого начала, ибо капли воды, упавшие с наконечника копья, застыли самым беспорядочным образом. Вместо того чтобы слиться в один участок суши, они разбились на тысячи мелких кусочков, которые затем произвольно соединились, образовав четыре главных острова. Самый крупный из них, Хонсю, принял форму вытянутого полумесяца. У его южной оконечности возник более компактный Кюсю, который, видимо, из чистой вредности, образовал рваный западный край. Небольшой остров Сикоку втиснулся между двумя другими, оставив между собой и Хонсю прекрасный длинный пролив, называемый Внутренним морем. Четвертый остров, Хоккайдо, свернулся у холодной северной оконечности Хонсю. Он упал так далеко на севере, что им пренебрегали до сравнительно недавнего времени, и поэтому в нашем рассказе он не будет принимать участия. Таким образом, читателю предстоит иметь дело только с тремя главными островами и еще с горсткой более мелких, о которых будет сказано по ходу повествования.

Помимо своих сложных очертаний, Японские острова имеют к тому же непростое географическое положение. Япония расположена в сотне миль от южной оконечности Корейского полуострова. Лежащие на пути два маленьких островка сокращают расстояние между Японией и Кореей до пятидесяти миль. Это достаточно близко, чтобы путешествие на материк было возможным, но слишком далеко, чтобы оно было легким. Благодаря этому японцы могли получать из Азии все, что им было нужно, и не допускать проникновения того, чего им не хотелось. За всю историю самураев была лишь одна попытка иноземного вторжения на Японские острова. Впрочем, и японцы всего лишь раз вторгались на материк – широкие водные пространства препятствуют этому в обоих направлениях.

Несмотря на выгодное географическое положение, творцы Японии создали страну, пригодную только для героев. Сама форма островов представляет собой препятствие для сообщения. По капризу лукавых богов 80% суши занимают горы, около 600 из них возвышается не менее чем на 2 000 метров, а одна, легендарная Фудзи, достигает 4 000 метров. В горах множество быстрых речек и чистых озер, они покрыты густой растительностью. Добавьте сюда еще климат с жарким влажным летом и снежной зимой, с бурной весной и меланхоличной осенью. Оставшиеся 20% плодородных земель распределите всего между тремя областями, прибавьте периодические землетрясения и тайфуны, напоминающие местным жителям о невидимой длани Творца, и вы получите страну, которая с борта современного самолета смотрится как кусок измятого зеленого бархата. К тому же в то время, о котором пойдет речь, элементарная проблема выживания уже имела оттенок приключения.

Три крупных области с наиболее плодородной землей расположены вдоль восточного края Хонсю. Самая большая из них – равнина Канто, занимающая около 5 000 квадратных миль. Другие две равнины – это Ноби и Кинаи. Борьба за обладанием этими землями определяет всю японскую историю. Веками они привлекали основную массу японского населения, а сейчас там расположены три великих мегаполиса – Токио, Нагоя и Осака.

Равнина Кинаи, расположенная в самом центре Хонсю, является как бы «пупом» Японии, подобно тому как озеро Бива, северный берег которого обступили горы, а воды устремляются к морю, аккуратно делит страну на две равные части. К тому же до недавнего времени столица государства всегда находилась на равнине Кинаи, почему эта область и получила название «внутренних провинций». В этой книге термины «западная» и «восточная» Япония употребляются в соответствии с расположением этих земель по отношению к равнине Кинаи. В течение многих лет основные магистрали Японии пролегали вдоль побережья – либо на запад, вдоль Внутреннего моря на западный Хонсю, Кюсю и Сикоку, либо на восток и на север, где проходит древняя дорога Токайдо, прославленная художником Хиросигэ в большой серии его ксилографий. Окинув взглядом место действия, вернемся опять к богам.

Не надо долго вчитываться в древнюю хронику, чтобы встретить первое упоминание настоящего меча. Это оружие принадлежало Идзанаки. Им он убил своего сына, Бога огня, рождение которого причинило страшную боль Идзанами. Богиня была так удручена случившимся, что удалилась в подземный мир. Исполненный раскаяния из-за первого в мире убийства и скорбя о жене, Идзанаки, подобно Орфею, спустился за ней в подземное царство, чтобы вырвать Идзанами из когтей богов Ада. Его попытка не удалась; на обратном пути его преследовали восемь Богов грома и прочие злые духи, от которых он весьма искусно отбился своим мечом. Вернувшись, он совершил многочисленные омовения, чтобы очиститься от адской скверны.

Бог огня не был их единственным отпрыском. Ему предшествовали еще два божества. Старшей была Аматэрасу – Богиня Солнца, за ней последовал Сусаноо – Вспыльчивый муж. Сусаноо представляется существом неуравновешенным, подверженным вспышкам ярости. Он выплескивал свою ярость, меча громы и молнии. Во время одного из таких припадков он дошел до того, что швырнул в свою нежную сестру дохлого жеребца. Она бежала от него и скрылась в пещере. Все существа были весьма огорчены этим обстоятельством, ибо когда Богиня Солнца спряталась, мир погрузился во мрак. Они собрались, чтобы придумать способ выманить ее из укрытия, и решили преподнести ей самые прекрасные дары из всех возможных. Некий Одноглазый бог, как его прозывали, выковал для нее железное зеркало. Этот кузнец-небожитель по традиции считается отцом оружейного ремесла. Примечательно, что греческие циклопы также славились как искусные металлурги.

Другим подарком было ожерелье из драгоценных камней, которое вместе с зеркалом повесили на дерево у входа в пещеру. Музыка и смех побудили Аматэрасу выглянуть из пещеры, и она увидела свое отражение в зеркале. Пораженная собственной красотой, она стояла и смотрела, а тем временем вход в пещеру завалили камнями, прежде чем она успела вернуться туда. Так миру был возвращен свет.

Но по крайней мере один раз буйный нрав Сусаноо принес какую-то пользу. В земле Идзумо обитал гигантский змей с восемью головами и восемью хвостами, и его хвосты заполняли восемь долин. Его глаза были подобны солнцу и луне, на его хребте росли леса. Этот змей, глотавший людей, особенно любил молодых девушек. Сусаноо вызвался убить змея. Вы-брав в качестве наживки привлекательную девушку, он спрятался неподалеку, держа в руке отцовский меч, а в качестве дополнительной приманки для чудовища припас изрядное количество сакэ (японского рисового вина). Змей наконец приполз и, не обращая внимания на девушку, погрузил все восемь голов в сакэ и с наслаждением выпил. Вскоре змей опьянел и стал легкой добычей для Сусаноо, который выскочил из засады и стал яростно рубить его на куски. Когда он дошел до хвоста, клинок отскочил, и он обнаружил, что там спрятан волшебный меч. Этот прекрасный клинок он подарил сестре, и поскольку та часть змея, где он был найден, была окутана черными тучами, он назвал его «Амэ-но муракомо-но цуруги», или «Меч Клубящихся Туч».

По праву первородства Аматэрасу унаследовала Землю и через некоторое время послала своего внука Ниниги править Японскими островами, сотворенными ее родителями. Когда Ниниги готовился покинуть Небо, она дала ему три предмета, которые должны были облегчить ему путь: те самые зеркало, драгоценности и меч. Получив эти вещи, которым суждено было стать регалиями японских императоров, принц Ниниги спустился с Неба на вершину горы Такатико на Кюсю. Он женился и со временем передал регалии своему внуку Дзимму, первому земному императору Японии.

В «Микадо» Гилберта и Салливана Пу Ба заявляет, что может проследить свою родословную «вплоть до атомного ядра первичной протоплазмы». Возможно, Гилберт и был знаком с японским мифом о творении, описывающим зарождение жизни из бесформенного хаоса; тем не менее, как это ни странно, нынешний император Японии может перечислить 124 поколения царственных предков – это древнейший из существующих ныне правящих домов. Хотя, надо признать, реальное существование Дзимму, первого императора, – факт весьма сомнительный. По легенде, Дзимму с мечом в руке переправился с Кюсю на Хонсю, по пути выиграл множество битв, сражаясь со всевозможными врагами, в том числе с восьмьюдесятью земляными пауками, которых он быстро уничтожил, причем опять-таки с помощью хмельного напитка. Согласно традиции, он взошел на трон 11 февраля 660 г. до н.э., и этот день в Японии до сих пор является национальным праздником.

Археология дает более приземленные, но не менее убедительные свидетельства присутствия человека на Японских островах на протяжении последних 100 000 лет. Первые 90 000 лет Япония была связана с азиатским материком. Затем, в конце последнего ледникового периода, таяние ледников привело к поднятию уровня мирового океана, и Япония оказалась отрезанной от материка теми самыми проливами, которые сыграли столь важную роль в ее последующей истории.

В изолированной от материка Японии жили аборигены. Около 500 г. до н.э. их начали вытеснять пришельцы монголоидного типа, предки современного населения страны. Они прибывали постепенно на протяжении последующих нескольких сотен лет, принесли с собой гончарный круг, бронзу, железо, культуру риса. Острые железные мечи, самые смертоносные изделия их мастерства, помогли этим завоевателям потеснить туземные племена. Естественно, имели место и смешанные браки, чем объясняется относительная волосатость японцев по сравнению с другими монголоидами.

Ко времени десятого императора, которого звали Судзин (около 200 г. н.э.), в мифах стала преобладать примитивная форма анимизма, который впоследствии стали считать исконной религией Японии, синто – «путем богов». Характерной чертой синто является то, что определенные места: водопады, вершины гор, нагромождения скал необычайной красоты – считаются местами обитания богов. Подобные места становились средоточием культа, и, как правило, рядом с ними строились синтоистские святилища, легко узнаваемые по характерной форме ворот, напоминающей греческую букву пи. Согласно учению синто вся вселенная едина, а святые места являются теми уголками творения, где человек может слиться с природой и почтить ее Творцов. Синто не объясняет этот мир, но приглашает человека принять в нем участие, отождествляя себя с такими природными явлениями, как деревья, земля, вода, рождение, жизнь и смерть.

Это ощущение гармонии с природой как нельзя лучше проявляется в основанном императором Судзином великом святилище в Исэ, воздвигнутом в честь Аматэрасу, Богини Солнца. Этот замечательный комплекс зданий отличается чрезвычайной простотой конструкций, и, чтобы подчеркнуть тот факт, что это не памятник, а живая часть окружающей среды, святилища с момента их основания каждые двадцать лет сносятся, а затем отстраиваются вновь.

Ничего удивительного, что традиция синто тесно связана с институтом императорской власти, который претендует на происхождение от божества из Исэ. По этой причине храмы Исэ особо почитаются японцами; как мы увидим в дальнейшем, именно к Исэ японцы обращались в критические моменты своей истории.

Император Судзин сделал еще два важных нововведения. Столкнувшись с угрозой мятежа, он создал институт военачальников четырех областей страны. Они носили титул сёгунов (что можно перевести примерно как «главнокомандующий») – первый случай употребления этого термина, впоследствии получившего столь большое значение. Другое его нововведение было более простым, но не менее важным – он ввел подоходный налог.

Императору Судзину наследовал Кэйко, на сыне которого, принце Ямато, мы остановим теперь наше внимание. Этот персонаж представляет собой переходную стадию между богами и героями. Он в какой-то мере является предшественником самураев последующих времен. Он все еще борется с чудовищами, однако при этом наделен вполне человеческими чертами. Стоит подробнее рассмотреть легенду о Ямато, поскольку в нем узнается архетип самурайской традиции. Говорить «в нем», возможно, терминологически и неверно, ибо Ямато – скорее всего собирательный образ, а его подвиги, должным образом приукрашенные и преувеличенные, были совершены многими воинами, жившими в первые века нашей эры.

Храбростью Ямато мог бы соперничать с рыцарями Круглого Стола. Примечательно при этом отсутствие в нем рыцарского духа. Его карьера мастера меча началась с того, что он убил своего старшего брата за то, что тот опоздал к обеду. Это так шокировало его отца, императора Кэйко, что Ямато был сослан на Кюсю, где его воинственная натура могла бы принести какую-то пользу в битвах с врагами трона. Прежде чем отправиться туда, юноша посетил свою тетку, верховную жрицу великого святилища в Исэ, которая вручила ему священный «Меч Клубящихся Туч». Первую победу в этом походе Ямато одержал тем не менее при помощи хитрости, а не благодаря умению владеть мечом. Подобравшись к дому врага, он увидел там сильную охрану; в доме тем временем готовились к пиру. Принц переоделся девушкой и присоединился к общему веселью, сев между двумя вражескими вождями. Когда они достаточно опьянели, он выхватил спрятанный под одеждой меч и зарубил обоих. Выполнив свою миссию, Ямато отправился домой и по дороге победил еще одного местного вождя в провинции Идзумо. Он снова прибегнул к хитрости для достижения своей цели. Сперва он по-дружился с этим вождем, так что тот стал считать принца едва ли не братом. Затем сделал меч из дерева и стал носить его как настоящий. Однажды он пригласил вождя искупаться в реке. Они оставили мечи на берегу, а когда вылезли из воды, принц предложил вождю в знак дружбы обменяться мечами. Тот охотно согласился, а затем принял вызов Ямато на дружеский поединок. Несчастный вождь, естественно, вскоре обнаружил, что новый меч сделан из дерева, и принц Ямато без труда убил его.

До сих пор принц Ямато поступал не очень красиво; во всяком случае, он мало соответствовал идеалу самурая-воина. Однако когда он вернулся домой, его характер почему-то резко изменился. Он превращается в архетип бродячего героя-воина, который умирает рано и трагически – сюжет, вновь и вновь повторяющийся в истории самураев.

Как только Ямато вновь отправился в странствия, гигантский змей, убитый Сусаноо, чудесным образом воскрес, встал у него на пути и потребовал, чтобы тот вернул «Меч Клубящихся Туч». Ямато попросту перепрыгнул через змея и продолжал путь. Единственным другим препятствием в его странствиях стала прекрасная девушка по имени Ивато-химэ, в которую он страстно влюбился. В конце концов он все-таки заставил себя покинуть ее и продолжил свой путь к горе Фудзи. Здесь тайные враги принца пригласили его принять участие в охоте на оленя, и когда он увлекся погоней за зверем, они подожгли высокую траву, намереваясь сжечь его живьем. Принц выхватил волшебный меч из ножен, проложил себе путь через горящую траву и спасся. С тех пор этот меч стал известен как «Кусанаги-но цуруги» («Меч, Раздвигающий Траву»).

Едва избежав смерти, он вернулся к Ивато-химэ. Зная, однако, что он не может остаться с ней навсегда, Ямато оставил ей на память свою величайшую ценность – «Меч Клубящихся Туч», или «Раздвигающий Траву», который Ивато-химэ приняла со слезами и повесила на тутовое дерево. Гигантский змей, разъяренный тем, что Ямато ускользнул от него, поджидал его в засаде. Ямато, как и в прошлый раз, нимало его не испугался, опять перепрыгнул и продолжил свой путь. Однако на этот раз он случайно задел змея ногой. Вскоре у него начался жар, который распространился по всему телу. Купание в холодном ручье принесло ему некоторое облегчение, жар спал, но болезнь не покидала его, и он слег. Больной принц вновь захотел увидеть Ивато-химэ. Вскоре она предстала перед ним – как оказалось, она следовала за ним в его странствиях. Принц воспрял духом, но его здоровье все ухудшалось. Наконец он умер и превратился в белую птицу, которая улетела на юг.

Трагический конец жизни Ямато содержит черты, которые мы встретим еще не раз: герой одинок, его повсюду преследуют враги, ему суждено умереть молодым. Представление о самурае как об одиноком герое-воине живо по сю пору, и Ямато стоит первым в ряду этих героев.