Глава 9

— Миледи?

Ее рука, вливающая в графин с бренди лауданум, вздрогнула, и несколько капель пролилось на столешницу.

— Что? — Резко спросила Гейл и круто повернулась, впиваясь взглядом во внезапно появившуюся Мэг. — В чем дело?

Мэг спокойно вошла в спальню и тихо прикрыла за собой дверь. Ее взгляд не отрывался от бутылочки лауданума.

— Значит, вот она где. — Также тихо и спокойно проговорила служанка. — То-то миссис Лей перерыла весь дом.

Ее план провалился. Гейл мужественно удержалась, чтобы не выругаться, однако не оставила попытки спасти положение.

— О чем ты? Причем здесь миссис Лей?

Но Мэг не испугалась ни ее сурового лица, ни гневного взгляда. Она никогда не принимала ее за сумасшедшую. В ней было слишком много здравого смысла, чтобы верить той чепухе, что распространяла прислуга. Так она Гейл и сказала, уже на втором занятии, когда та учила ее читать.

— Будем вам, миледи. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Не стоило вам оставлять свою дверь не запертой. Вместо меня, сюда мог войти и граф…

— А какая разница? — Гейл поставила бутылочку на столешницу и тяжко вздохнула. И действительно, почему она не закрыла за собой дверь? Ей казалось, что так она вызовет подозрение, да и думала, что услышит шаги, если кто-то будет подходить к ее двери. Шагов она не услышала, но теперь уже все равно. — Зачем ты здесь?

— Граф приказал мне помочь вам переодеться и передать вам, что он будет у вас через двадцать минут.

Мэг подошла к столику, взяла в руки графин и понюхала.

— Вы налили слишком мало. — Она поставила графин на место. — От такой дозы он заснет, разве что через час.

— Он? — Гейл внимательно вгляделась в спокойное лицо служанки. — С чего ты взяла, что это для него? Может быть, заснуть хочу я?

Мэг улыбнулась. Пожалуй, Гейл уже успела привыкнуть к ее улыбке, с тех пор, как начала давать ей уроки по чтению, та перестала сдерживать себя.

— Давайте, говорить начистоту, миссис Стэнфорд. Я уже давно поняла, что вы задумали — все эти уроки по чтению, они не задурили мне голову. — Мэг опять улыбнулась. — Я поняла, что вы все-таки решили бежать. Хотя, честно говоря, после того, как я увидела вашего мужа… он очень красивый мужчина. Не всякая женщина решит сбежать от такого красавца.

— Чего ты хочешь? — Сощурив глаза, перебила ее Гейл.

— О, мы поняли друг друга. — Мэг кивнула. — Я не собираюсь шантажировать вас, не бойтесь. Даже, если вы не согласитесь взять меня с собой, я вас не выдам.

— С собой? — Ее удивлению, не было конца. Гейл поверить не могла в собственную удачу.

— Вы, удивились? Напрасно, если бы вы знали, что меня ждет после вашего побега… — Мэг тоскливо посмотрела на окно, и хотя там ничего не было видно, Гейл догадалась, что та мысленно видит перед собой деревню. Но она быстро очнулась. — Вы конечно же никогда не задумывались, как здесь живется нам, простым смертным. Вы здесь всего месяц, а уже ненавидите это место и мечтаете сбежать. А вы представьте себе, что я живу здесь уже двадцать пять лет, и у меня нет ни мужа, ни семьи. И вообще, никакого будущего. Какие здесь перспективы? Самое лучшее, что произошло здесь со мной, это то, что меня взяли в господский дом служанкой. Я стала вашей горничной. Но какая из меня горничная? Да, я умею прибирать, стирать, но сделать элегантной леди прическу? Я даже читать не умею… Ладно, сейчас не время вдаваться в рассуждения, скоро придет ваш муж. Я предлагаю вам неплохую сделку — если вы возьмете меня с собой, я помогу вам.

— Поможешь в побеге? — пробормотала словно бы про себя Гейл.

— А почему бы и нет? Может быть у вас и есть план, но вряд ли вы так хорошо знаете окружающую местность. Вас тут же начнут искать. А я знаю дорогу, знаю, где можно будет остановиться, где можно найти дилижанс. Я даже знаю расписание, когда и куда отправляются дилижансы. Моя помощь вам понадобиться. Взамен я прошу лишь взять меня с собой и оставить при себе, куда бы вы ни подались.

Гейл не стала думать долго. О такой удаче она и не мечтала.

— Договорились. — И она протянула бутылочку лауданума Мэг.

Та вылила ее почти до конца, взболтала графин и поставила его на место. Кивнув на стоявший рядом бокал, спросила:

— Просто бренди для вас?

Гейл кивнула.

— Честно говоря, даже представить не могу, как заставить его выпить это? — Она нервно улыбнулась. — Может, если буду пить сама, он тоже захочет?

— Или вы можете сказать, что нервничаете и предложить выпить обоим. Главное, поставить столик на виду. — Мэг тут же перенесла его к камину и передником вытерла пролившийся лауданум. Освещенный пламенем камина, графин янтарно засветился и Мэг удовлетворенно кивнула.

— Помочь вам раздеться?

— Нет, нет, я не буду. — Гейл отрицательно покачала головой, представив себе последствия этого поступка. — Нет.

Мэг с любопытством взглянула на нее, но не задала вопроса.

— Как хотите, но мистер Стэнфорд будет недоволен. Cейчас это не в ваших интересах.

— Все равно. Я не уверенна, что он не наброситься на меня с порога. А так… так у меня останется время предложить ему выпить.

В коридоре послышались чьи-то шаги и в соседней комнате хлопнула дверь.

— Это уже он? — шепотом, сама себя спросила Гейл. — Нет, вроде не его шаги…

— Это Дженкинс. — Так же зашептала Мэг.

— Мэг, нам надо ведь договориться. Ты уж не ложись сегодня. — Гейл заметно занервничала и нахмурилась, пытаясь в уме переиграть свой план. — Я думаю, надо подыскать нам мужскую одежду, так легче скрыться, но этим я займусь сама. Да и деньги надо… — она осеклась. Может ли она до конца доверять своей служанке?

— На этой неделе, граф должен выдать прислуге ежегодное жалование. — Мэг усмехнулась, давая понять, что неоконченная фраза ей понятна.

— Замечательно. Значит, у нас будут средства. Ты должна достать ключи от черного хода, сможешь?

Мэг задумалась.

— Думаю, да. Вряд ли они будут осторожничать после приезда графа. На кухне уже все знают, что сегодня он посетит вашу спальню.

— Какой позор!

— Да полно вам, это только нам на руку. Я буду всю ночь не спать и ждать вас на кухне. Уж извините, но подняться сюда на смогу, это будет подозрительно.

Дверь опять хлопнула и они обе отчетливо услышали голос Джослина:

— На сегодня ты мне не понадобишься, Дженкинс. Можешь идти спать.

Тот что-то переспросил, но голос его звучал тихо, неразборчиво.

— Нет, я сам разденусь. Иди же.

Гейл похолодела. Вот, началось.

— Иди и ты, Мэг. Иди. Жди меня на кухне. Дай Бог, чтобы у нас все получилось!

Мэг послушно пошла к выходу, но у самой двери обернулась, и послала ей ободряющий взгляд.

— Удачи, миледи!

Дверь за ней закрылась. Гейл услышала, как та что-то сказала Дженкинсу, затем они оба удалились… Наступила тишина, только слышно было как потрескивали поленья в камине, да за окном стучали капли дождя по карнизу.

Гейл схватила бокал наполненный янтарной жидкостью и сделала глоток, для храбрости. В эту минуту и вошел Джослин. Облокотившись о порог между их спальнями, он деланно присвистнул.

— Уже пьем, радость моя?

Она посмотрела на него. Он успел снять сюртук и жилет, шейный платок обоими концами свисал ему на грудь, а рубашка была наполовину расстегнута. Манжеты также были расстегнуты. Этакий готовящийся к отдыху джентльмен.

— Кажется, я просил тебя раздеться.

— Как видишь, я одета.

— Это что, бунт? — Он отлепился от косяка и прошел в ее комнату. Огляделся, и вновь повернулся к ней. — Это не поможет, Гейл.

Они долго-долго смотрели друг другу в глаза, почти вечность.

— Как бы ты не надеялась, меня уже не остановить. — Тихо сказал он. — Я уже сказал, что мною движет и поверь, тебе будет проще согласиться. — Он помолчал, а потом обещающе ей улыбнулся. — Тебе понравится.

Ее передернуло. Он был слишком спокоен. Спокоен. И решителен. Он не был рассержен и он не собирался насиловать ее, как она себе это представляла. Нет, он все сделает как надо. Так, что ей действительно это понравится — но вот это и было пожалуй, самым отвратительным. Ей не хотелось, чтобы это ей понравилось. Это будет еще одним его оружием. Оружием против нее…

— Вначале, я предпочла бы поговорить.

— Зачем? Пустое время препровождение.

— И все-таки, мне это нужно. Не хочешь ли выпить? — И она тут же сделала большой глоток из собственного бокала, но так, чтобы там еще что-то оставалось.

— Не строй из себя светскую львицу. — Он сам подошел к столику и щедро плеснул себе бренди в бокал. Сделал большой глоток и поморщился. — Дрянь какая-то.

Гейл отвернулась, боясь, что заметив ее напряженный взгляд, он обо всем догадается.

— Нам так и не удалось поговорить после свадьбы.

— Ты опять об этом? — Он передернул плечами. — Перестань, мне кажется мы расставили все точки над «и».

— Я так не думаю. — Она упрямо вздернула голову. — Тогда мне не приходило это в голову, но после месяца, что я провела здесь, у меня было достаточно времени для размышлений. И сейчас я хочу это знать. Скажи, раз ты меня так презираешь, зачем ты все-таки женился на мне?

— Что?

— Ведь тебя никто не заставлял, зачем же ты это сделал?

Он гневно сощурил глаза и вся его мнимая сдержанность мгновенно развалилась на части. Он зло стиснул свой бокал.

— Не будь дурой, — процедил он. — Ты прекрасно знаешь, что я даже не знал об этой чертовой свадьбе. Я счастливо кутил все эти недели, пока за день до сего знаменательного события моя матушка не сообщила мне, что я должен появиться перед алтарем.

Забывшись, он сделал еще один внушительный глоток, почти выпив бокал до половины, и тут же поставил его обратно.

— Что за дрянь ты мне предложила?

Гейл попятилась. Она не знала, что больше испугало ее — его последний вопрос или открытие, что он вовсе не «делал» ей предложение. Его обманули, гораздо хуже чем ее — ведь, ей тогда казалось, что она знала, что делает, тогда как его просто поставили перед фактом!

— Как это не знал? Что это значит? — Она с ужасом смотрела в его рассерженное лицо. — Так не бывает. — Гейл покачала головой, отказываясь ему поверить. — Было объявление в газете, все знали… меня поздравляли люди, они… они присылали поздравления. А расходы? И приглашения? Там стояла твоя роспись!

— Наверное, их подписывал мой секретарь. Ты что, действительно не знала? — Теперь он не смотрел на нее с презрением, скорее с любопытством, легким, почти недоверчивым.

— Ты что, хочешь сказать, что твой секретарь умеет подделывать твою роспись? Ведь он может спокойно выписать себе чек на все твое состояние и…

— Я подписываю чеки и все документы совсем по-другому.

— Но тебя должны же были поздравлять! Я же помню, как сама миссис Трюсбейл говорила мне, что ее брат передавал вам их поздравления. Да, да, она еще говорила, что вы вроде бы смутились и это так на вас не похоже.

— Я говорил тебе, я был пьян. Я кутил все эти недели, а поздравления, мало ли с чем меня могли поздравлять. — Джос пожал плечами. — Помнится, я как-то поставил на кон, что мадам Мадлен выпьет две бутылки мадеры и не сможет после этого обслужить своих клиентов, и выиграл пари. Она уже тогда, была в стельку пьяна…

— Мадам Мадлен надо понимать — шлюха?

— Ну, да.

— И брат миссис Трюсбейл поздравлял тебя с этим пари?

Джос невесело хохотнул.

— Действительно, вряд ли столь достопочтенный джентльмен, стал бы… — Джос слегка покачнулся и легонько тряхнул головой. — Теперь это не имеет никакого значения. Ведь, в конце концов, ты вышла за меня и напомню тебе, если ты запамятовала — это было полностью твоя инициатива. А в отличие от тебя, я ничего не забыл.

Он направился в ее сторону. Взгляд у него был уже хорошо затуманенный, но Гейл все же попятилась от него. Но он быстро настиг ее и без всяких околичностей, положил ей свою ладонь на грудь, а второй, приобнял за талию. Она вскрикнула и попыталась вырваться, но он ей не дал.

— Я все помню, Гейл, моя сладость. — Зашептал он ей в ухо. — Так что дай мне насладиться моментом. Я обещал тебе наслаждение и дам его, хочешь ты того или нет.

Его губы вскользь поползли по ее скуле, нашли уголок губ, но как Гейл не уворачивалась, они вскоре накрыли весь ее рот. Ей стало жарко.

О, Боже! Боже! Боже! Помоги ей!

Она думала, что этого момента не будет, что выпив бокал, он тут же уснет. Она отвлекала его вопросами, временно нацепив на себя маску перемирия, но он поверг ее в шок своими признаниями. Как должно быть он ненавидит ее! Его вынудили, самым беспринципным образом и он верил, что она принимала в этом самое непосредственное участие. Он уже и думать о ней забыл, шляясь по шлюхам и заключая пари, и вдруг на тебе — словно ком на голову, женитьба! Ничего удивительного, что он хотел свернуть ей шею.

Будь у него хоть чуть-чуть времени на размышления, не будь его мозг затуманен лауданумом, он бы ей поверил. Но нет, он упрямо стремился наказать ее и неважно, так уж ли она виновата во всем или нет. Наказать наслаждением.

Она что-то протестующее замычала, упершись ладонями в его грудь и попыталась отстранить его от себя. Но Джос, воспользовавшись случаем, ввел в приоткрывшийся рот свой язык и всем телом пригвоздил ее к стене. Теперь ей никуда не вырваться.

Его рука, тем временем сминала полушарие ее груди, то приподнимая, то сжимая, то очерчивая круги, почти доходя до соска. Его ноги вклинились между ее ногами и он надавливал на нее своей нижней частью тела, но ее еще спасали плотные юбки.

— Прекрати… прекрати…. Я не хочу.

— Тсс.

И он вновь целовал ее. Жадно и в то же время нежно. Его губы посасывали ее, его язык то входил, то ускользал из глубин ее рта, его ладони совершали магические действия уже со всей ее грудью. А она сходила с ума. От ужаса, от облегчения, от его прикосновений.

Джос сдернул с нее старомодный воротничок и кинул его на пол. Нащупав пуговицы на ее спине, начал расстегивать — одну, вторую, третью… А тем временем, засосав ее нижнюю губу, он чуть прикусил ее, затем отпустил и занялся верхней.

Он был повсюду — его руки, его ноги, бедра, губы. Гейл почти не ощутила, как он стянул с ее плеч рукава, пока он не начал целовать ее оголенную шею. Она дернулась, прерывисто, натужно дыша, а он рванул сорочку и обнажил ее груди.

Словно в полусне, она дала ему прикоснуться к своей груди, как зачарованная наблюдая за его длинными пальцами. Потерев коричневый сосок между указательным и большим, он заставил его заостриться. Затем приподнял вверх все полушарие, склонил к нему свою голову и засосал ртом.

Ей стало еще жарче. То ли от близости камина, то ли ее охватила лихорадка. Его бедра терлись о ее и ей стало почти больно, так внутри что-то заныло, затянулось в узел, требуя удовлетворения. Когда же он остановиться? Как скоро он заснет?

— Джо-о-слин…

Он обхватил ее за талию, приподнял, так что его губы, оказались на уровне ее груди, а затем понес куда-то. У нее кружилась голова… Его глаза были полуопущены, так что длинные коричневые ресницы отбрасывали тени на его щеки. Он приподнял голову, взглянул на нее и тут же положил на кровать.

— Не делай этого. — Прошептала она. — Пожалуйста, не делай этого.

Она могла только просить, чтобы он остановился, потому что собственное тело ей уже не подчинялось. Оно требовало его, жаждало, алкало.

— Я должен, любовь моя. — На сей раз он сказал это мягко. Но от этого ей стало не менее больней. Для него все это — всего лишь месть. Пусть приятная, сжигающе приятная, но месть.

Он задрал на ней юбки, погладил раздвинутые колени, пробрался под панталоны. Гейл не шевелилась. Какой прок? Он все равно сделает все, что задумал. Через мгновение на ней не было и панталон. Раздвинув ее ноги, он устроился между ними, склонился над ней и вновь занялся ее грудью. Только теперь ее обнаженная кожа ощущала трение его панталон, его плавные — туда-сюда — движения. Он подхватил ее правую ногу под колено и закинул ее себе на бедро.

Ее грудь разбухла, словно выросла от его прикосновений, соски острыми пиками смотрели прямо ему в глаза. А он любовался всем этим, чуть-чуть лениво улыбаясь. Его веки дернулись, ресницы закрылись…

— Ты ведь хочешь меня? — Он вдавил свои бедра меж ее и она почувствовала его напрягшуюся плоть. — Скажи мне!

Его хриплый голос сводил ее с ума. Конечно, она его хотела! Всегда. С первой же встречи, с первого взгляда, как только увидела его.

Гейл смотрела на его расслабленное лицо, на полуопущенные веки, на его рот, который требовал от нее невозможного. Он должен уснуть. Прямо сейчас, пока она не растаяла окончательно и не призналась ему в своей любви.

Его бедра отодвинулись, он приподнялся. Просунул свою руку и положил ее на треугольный холм. Гейл задрожала.

— Скажи… — Медленно велел он. Его ресницы опять тяжело опустились и он на мгновение замер, словно уснул. Но затем, вновь упрямо потребовал: — Скажи мне это!

Она только покачала головой и закусила губы. Его пальцы двинулись ниже, раскрыли влажные складки…

— Нет.

Он усмехнулся, глядя прямо туда. Его палец проник внутрь. Гейл застонала.

— Смелее, моя прелесть. Не надо сдерживать себя.

Он медленно, так медленно, вытащил палец, прошелся им вверх, дотронувшись им до чего-то, отчего она чуть не умерла, а затем убрал руку совсем. Лег на нее, опять вдавил в нее бедрами.

— Да.

— Говори… говори…

— Да, Джослин.

Он удовлетворенно вздохнул и заснул. Ей же захотелось плакать.

Глава 10

— Ненавижу тебя!

Она пролежала наверное, еще с десять минут, пытаясь усмирить свое разгореченое тело, чувствуя тяжесть его веса и такт его дыхания.

— Подлый мерзавец!

Он спал. Прямо на ней. Положив свою голову на ее же подушку и тяжело дыша ей в ухо. С трудом, она столкнула его с себя, только бы не чувствовать его прикосновения, но даже не одернула юбки. Какого черта она так расклеилась?

Этот чертов мерзавец спал безмятежным сном, а она только что призналась ему, что хочет его.

— Я ненавижу тебя!

Но он ее уже не слышал. Гейл с трудом приподнялась с постели, одернула на себе платье, наконец встала, и на нетвердых ногах направилась в его комнату. В голове был полный сумбур.

Она уже знала, где в его комнате был расположен сейф. Такой сейф был и в спальне у тети Алисии, скрытый картиной, он был вделан в стену и открывался простым ключом. Только вот ключа у нее не было.

Гейл начала с ящичков бюро, затем перевернула все и на столе. Ключа не было. Она вздохнула. Руки у нее тряслись. Она занялась одеждой Джослина, той что валялась на его кровати, пошарила в карманах. По-прежнему пусто.

Взглянув на себя в висевшее над камином зеркало, она увидела свое встрепанное отображение и попыталась пригладить волосы. Что ей делать, если она не достанет денег? Ей нечем будет заплатить за ночлег, за еду, за проезд…

Почти отчаявшись, она вернулась к спящему Джослину. У него на руке сверкало кольцо. Сапфир. Очень подходит к его глазам. Разозлившись, она взяла его за руку и попыталась стащить его. Джослин что-то протестующее забормотал.

— Да замолчи ты!

Он послушно затих. И она не без труда, забрала кольцо себе. Это было малым утешением. Что она будет делать с этим? На это долго не проживешь, да и кто в этих местах купит его? У кого здесь есть такие деньги?

Гейл опять ушла в его комнату. Уже девять. В этой деревне все ложились спать довольно рано, но пройдет еще час, пока они решат отойти ко сну. У нее еще уйма времени. Она вновь занялась поисками ключа, перерыла заново все простыни, одежду, носовые платки его милости, но так ничего и не нашла.

Решив попробовать открыть замок шпилькой из волос, Гейл отодвинула картину, изображавшую какую-то безвкусную пастораль, попробовала вставить в щель шпильку и рот открыла от удивления.

— Вот черт!

Сейф был открыт. Причем, ее шпилька была здесь абсолютно не причем. Сейф был открыт давно, а она как идиотка искала от него ключ. Злополучный ключ лежал в сейфе.

В кожаных мешочках, туго набитых деньгами, лежала приличная сумма. Но куда больше, Гейл порадовали драгоценности. Тут были и ее, которая предусмотрительная миссис Лей забрала у нее, и что больше радовало — Джослина. В бархатных чехлах лежало изумрудное колье, серьги и браслеты. В кожаном мешочке — бриллиантовое колье, изумительной работы, выполненное в виде капелек воды. В другом мешочке она обнаружила серьги и браслет в пару. Несколько колец — от простеньких золотых, до украшенных драгоценными камнями. Им в пару серьги. Даже усыпанные бриллиантами часики. Гейл выгребла оттуда все, все до последнего фунта. Джослина будет ждать приятный сюрприз.

Порадовавшись своей находке, она запихнула найденные сокровища в кожаную сумку и на время отложила ее в сторону. Пора было заняться одеждой. Но прежде, она навела относительный порядок в его комнате. Ей не хотелось, чтобы Джослин сразу же догадался о пропаже этакой суммы.

Убедившись, что комната приобрела более или менее приличный вид, Гейл, наконец, подошла к гардеробу. Ей предстояла нелегкая задача — подобрать из обширного гардероба Джослина такую одежду, которая не слишком бросалась бы в глаза, и которую можно было хоть как-то подогнуть под ее маленький рост. С Мэг было проще — та была довольно высокого роста.

После долгих поисков — ей пришлось сразу же отказаться и от парчовых разноцветных жилетов, и от серебристо-голубых сюртуков — ей удалось найти более скромные бриджи из мягкой кожи, коричневый сюртук и белую рубашку. К сожалению, сапоги Джоса были ей велики. Ее ноги, обтянутые кожаными бриджами, болтались в них, как карандаши в широких стаканах, но других у нее не было. Гейл, понадеялась лишь на то, что прикрытая до ног плащом, она не будет выглядеть в них смешно. Однако, найти что-то поскромнее для Мэг, ей не удалось. Пришлось прихватить бежевые бриджи, да светло-коричневый сюртук. Зато с сапогами, той должно было повезти больше.

Собственную одежду ей пришлось запрятать в своей комнате. Но даже сделав всего несколько шагов по комнате, она поняла, что в сапогах с таким большим размером ходить невозможно. Они просто сваливались с нее. Пришлось запихнуть в носки сапог пару платков. После этого стало вроде полегче. Но проходя мимо кровати, она остановилась. Вид безмятежно спящего Джослина ее удивил. Она видела его всяким — веселым, циничным, разгневанным, но ни разу, она не наблюдала у него такого безмятежного выражения лица. Его губы не кривились, даже складки возле левого уголка губ не было заметно, лицо дышало умиротворенностью, брови не были нахмуренны. Он казался спокойным и… почти довольным. Несомненно, как только он проснется, он тут же припомнит все те унизительные подробности. В уме он будет смаковать ее признания, на его лице заиграет циничная усмешка, а потом… он обнаружит пропажу своего кольца! По крайней мере, Гейл надеялась, что он тут же обнаружит это…

Отвернувшись от мужа, она занялась собственной прической. Пришлось заколоть волосы наверх повыше, дабы затем спрятать под шляпой, отстригать их ей не хотелось.

Итак, все сделано. Время было уже за полночь. И все же, Гейл с опаской вышла в темный пустующий коридор. В одной руке она держала сумку, набитую драгоценностями, вместе с сапогами, в другой одежду для Мэг. Крадучись, она спустилась с лестницы, то и дело поминутно останавливаясь и прислушиваясь, не идет ли кто. Но видимо в ту ночь, удача решила не оставлять ее. Благополучно добравшись до кухни, она обнаружила там полусонную Мэг.

— Это вы, миледи? — шепотом спросила ее та.

— Кто ж еще, по-твоему?

— Ну и видок у вас! Да нас тут же разоблачат — вы так же похожи на мужчину, как я на королеву Франции.

— Ты еще не видела меня в плаще. — Гейл скинула одежду, предназначенную Мэг на кухонный стол, и облачилась в плащ. — По-моему, не все так плохо…

— Если я буду выглядеть также…

Мэг все же переоделась. Результат был куда лучше. Ее высокая стройная фигура, да довольно короткие рыжевато-коричневые волосы, которые не надо было прятать под шляпой, придавали ей куда более правдоподобный вид. Сапоги ей были также велики, однако на ней они смотрелись почти в пору.

Ее одежду пришлось взять с собой, так как девушкам не хотелось рисковать и возвращаться в комнату — Мэг делила ее с еще одной служанкой, и та могла проснуться.

— Ты ведь достала ключ?

— Конечно, миледи. Сегодня старый Джон выпил куда больше эля, чем обычно, так что запереть дверь доверили мне.

Они беспрепятственно вышли через черный ход и оказались на улице. Порыв ветра раздул ее плащ, и Гейл поежилась. Заметно похолодало. Дождь по-прежнему хлестал, а земля под ногами превратилась в жижу — худшей погоды невозможно представить. Однако, она храбро двинулась вперед, натянув шляпу по самые уши, вперед за Мэг, которая знала дорогу, тогда как Гейл не видела перед собой и дальше чем на пару дюймов…

Они ввалились в гостиницу грязные, уставшие и еле живые от холода.

Хозяин гостиницы с неприязнью уставился на них. Уже наступило утро, однако дождь все еще не прекращался. С их одежды стекала вода, образуя настоящие лужи, там где они стояли. Гейл попыталась сжать зубы, чтобы они так не стучали, но удержать дрожь, сотрясавшую все ее тело, она уже была не в силах.

В гостинице было тепло и относительно чисто — видимо название «Домашний очаг», было дано хозяином не просто так. Мистер Полгрей — небольшого роста, толстоватый человек, решительно подошел к ним и поинтересовался, что им угодно.

Вперед вылезла Мэг, и хриплым, словно у пропитого матроса голосом, ответила:

— Комната, еда и две горячие ванны!

Мистер Полгрей с сомнением оглядела их грязную одежду. На сапогах налипли комья грязи, плащи были также заляпаны, так что даже дождь не смог до конца отмыть коричневые разводы.

— Э-э…, молодые люди, уверены, что у них хватит денег?

Гейл молча вытащила из-под плаща руку и протянула ему заранее приготовленные деньги. От увиденного, у мистера Полгрея округлились глаза, такой щедрой оплаты ему еще никто не предлагал. С достоинством приняв деньги, он предложил им временно обогреться возле камина, пока он приготовит все необходимое.

— Позвольте взять ваши плащи, я…

— Нет. — Мэг, изображая из себя более старшего, небрежно отказалась. — Лучше побыстрее приготовьте нам комнату.

— И горячую ванну! — вклинилась Гейл, старательно копируя хриплый голос Мэг. — Если я сейчас же не залезу в горячую воду, я тут же сдохну.

— Будет сделано, господа, непременно. — Мистер Полгрей поклонился. — А то немудрено и заболеть в такую погоду.

Он наконец ушел. Гейл пришлось прождать еще с полчаса, пока наверх натаскают воду и приготовят постели. От их одежды уже стал подниматься пар, но даже он, не давал ей согреться. Ее все еще трясло от холода, как впрочем и Мэг.