О браке же императора Оттона с Епифаниею Люитпранд, как бывший от кесаря Оттона для сего договора уполномоченным, обстоятельно описал. Имгоф в житии Цимисхия написал так: «Цимисхий отдал дочь Романову Епифанию за императора Оттона, а старшая Елена отдана уже была царю русскому в супружество». О браке же кесаря Оттона Кромер же в 989 году приводит Сабеллика, что Владимир на сестре цесарской женат был. И хотя о другой сестре Василия и Константина греки и римляне тогдашних времен не упоминают, и после писавшие в имени ее так много разнятся, то, может, по матери от другого отца рожденная или сестра двоюродная была, как Хронограф сказывает, что Роман отец их сестру свою дал за Петра, короля болгарского. А в Лексиконе историческом, что Роман I за Петра дал внучку, старшего сына дочь; сей Роман, отец Василия и Константина, был II. Если от Петра болгарского дочь родилась, оная была Василию и Константину сестра и по свойству у них жила, чему и вид есть, что все историки с Нестором согласно одну жену Владимирову именуют княжной болгарской, н. 163, от которой Борис и Глеб рождены, а в гл. 4, н. 42, по сказанию Иоакима, оная именована княжна Анна; еще же удостоверивает и то, что Владимир, может, по учиненному брачному договору или по любви к ней от нее рожденного сына Бориса после себя мимо старших детей наследником престола определил.

185. Сказывает обручение и крещение от епископа корсунского. Что же в Херсонесе давно епископы были, о том в житиях святых, марта 7, показано, но в коем граде, того неизвестно, а вероятно в греческих или генуэзских историях находится, где в Херсонесе епископы были, и, может, либо какое обстоятельство сих времен о нашествии Владимировом, либо то под иным названием сыщется, ибо известно, что тогда хотя половцы в Херсонесе жили, но города генуэзцы прежде Владимира имели, и истории их остались, о чем профессор Байер в Истории Азовской^[27] часто упоминает.

186. Нестор, выше, н. 182, указал крещение Владимира в Корсуни, а здесь противное о Киеве и Василеве; думаю, кто-либо после включил, гл. 5, р. 5, однако ж Василев при нем построен и в его имя наречен.

187. О мощах святого Климента римляне сказывают, якобы в год 868-й в Рим принесены, Готфрида Арнольда^[28] церковная история. В Лексиконе святых показано, что оные из Херсонеса принес Кирилл Селунский, апостол славянам, и в Риме до сих пор хранятся; а поскольку в Киеве упоминается только голова Климентова, то можно верить, что в Рим отвезено тело без головы, а в Киев голова без тела; или не плутали ль греки, что неведомо чьи за то продали, каковых хитростей в них немало примечено; да и паписты вымышлять не скупы, как многие истории обличают; но верующему, по апостолу, все поспешествуют во благое. Он же неправо именован папа, которого титула христиане в те времена и после несколько сот лет не знали, а были только епископы и пресвитеры. Не упоминаю уже того, сколько неправо ему некоторые свойство с императором Домицианом приписывают, что Додвел^[29] и другие довольно опровергли; о титулах же духовных в части I, гл. 48.

188. Вено иногда разумеется приданое, что за невестами дается, иногда то, что жених за невесту дает, как здесь точно и на других местах упомянуто. Обстоятельство же есть известное, что в древности жен едва не всюду покупали, и негде такие купленные жены пред некуплеными почтение и особые знаки имели, как Геродот, кн. 5, гл. 2. И ныне еще у многих народов во употреблении, где многоженство узаконено, гл. 49. Слово же вено если славянское, то значит венок, якобы за венок девический данное; или не из латинского ль взятое, венио – приход или пришествие.

189. Крещение 12 сынов тогда быть не могло: во-первых, н. 163, да гл. 4 и 48, показано, что оставшихся после него было только 9 сынов да 3 племянника усыновленных; только Борис и Глеб во время крещения рождены быть еще не могли, поскольку тогда только с материю их сочетался; но, может, он имел и более детей, что от столь многих жен и наложниц было вполне возможно, но имен их не показано.

190. Из сего довольно видимо, что до крещения ученые письма в Руси уже были; а к тому могли от болгар славян призваны быть; для научения же детей, Стрыковский сказывает, что устроил два монастыря, мужской и женский, но здесь о том сказано во время Ярослава.

191. О детях Владимировых выше н. 163 и 189, а в Радзивиловском списке 4 сына: Борис, Станислав, Позвизд и Судислав – пропущены; в других списках Борису дан Муром, а Глебу Суздаль, но после перевода Ярослава в Новгород Борису – Ростов, до тех пор пока престол после отца не получил, а Глебу – Муром, Станиславу – Смоленск, Судиславу – Псков, и так сделано было; о Позвизде же здесь и после не упоминается, может, он до раздела умер. Сей к великому государства вреду раздел детям начал отец его Святослав, но после смерти Ярослава более учинилось, как в гл. 44 и 45 показано.

192. Имя реки сей в разных манускриптах по-разному находится, как то: Стрий и Стир. Стир река на Волыни, при которой град Луцк. Остр течет в Десну близ Киева, в верховье оной был город Беловес, на устье Юриев городец, ныне Остр местечко, и после Нежин построен. По Десне, видно, тогда Новгородок на Трубежи, только Переяслав построен после. По Суле же города упоминаются Снятин, и Ромен, и Ростовец, на Стугне град Триполь.

193. Сей Белгород за Киевом, ныне зовется Белгородок, где после была епископия. И сие построение не вновь, но укрепление, ибо прежде о нем сказывает, что то, может, имел. В Степенной: «Пришли из Цареграда три епископа, Феодор от Суздаля пошел в Ростов, и только оставил епископа Иоакима, и возвратился». Однако ж в Суздале епископии не было до Юрия III, а сей Феодор был во Владимире на Волыни, как ниже показано; ибо некоторые писцы, не ведая о Владимире на Волыни, разумели Белороссийской, как и при построении оного погрешность, н. 165, видима.

194. В имени патриарха ошибочность, ибо Фотий задолго прежде умер, н. 131, а в сие время был Сергий, родственник Фотиев. Бароний: «В 994 в Константинополе после Симона возведен Сергий, от крови Фотиевой, который, 20 лет церковь правя, много вреда церкви римской нанес, изведя жестокие писания». Показывая также, что и Фотий писал. По сему, видимо, Фотием его по фамилии именовал, следственно, письмо следующее несомненно.

195. О присылке послов от папы во всех кратко есть, а о письме патриаршем в Раскольничьем только упомянуто кратко; сие же точно выписано из древнего летописца у Хрущева, из которого он многие статьи здесь дополнил, оный продолжен до нашествия Ярослава к Батыю, но конец не дописан – явно, с чего списывано, то уже пропало, и оный, может, ныне отыскать невозможно; о папе же Анне француз Блондель^[30] особую книгу написал, римляне молчанием греческих тогда писателей в басню оное вменяют.

196. О построении Владимира манускрипты, н. 1, 3 и 4, сказывают, что построен на Волыни, или в Червенской Руси, но в других, не зная оного, написали, якобы на Клязьме, который от Георгия, сына Мономахова, построен, и доказательно то, что его Симон в 1175 году пригородом Суздальским именует. На Волыни же во Владимире епископия при Владимире была, а на Клязьме до Георгия нигде не упоминается, особенно в войне Мстислава с Олегом если бы был, то б, конечно, надлежало мимо идти и его упомянуть. Епископии же в белорусском никогда не было. Андрей первый хотел во Владимире особую епархию учинить, в чем ему как митрополит киевский, так и патриарх воспротивились, доказывая, что Владимир сей построен в епархии Ростовской и к ней всегда тот предел принадлежал.

197. В Польше тогда был Болеслав Храбрый король в 999, а умер в 1025. Угорский Стефан I король 1001, умер в 1038; только про чешского Андроника неизвестно, а был в те времена Удалрик, который, может, Андроником назван, он король 1004, умер в 1037, и так по летам сходственно.

198. О поставлении епископов Новгороду, Ростову и пр. выше в 991 году написано, что пришли из Цареграда при Михаиле, а здесь сказывает о поставлении их, что разумеет определение, о чем в гл. 4 и 48 показано. Во время ж, заключающееся в сей части, епархий под властию митрополита русского устроено: 1) Новгородская в 991-м, оная ж архиепископия в 1165-м; 2) Ростовская в 991-м; 3) Владимирская на Волыни в 992-м; 4) Черниговская в 992-м; 5) Белгородская в 992-м; 6) Переяславская; 7) Юрьевская в 1091-м, оставлена и Юриев в 1151-м разорен; 8) Смоленская в 1137-м; 9) Полоцкая в 1145-м; 10) Туровская в 1146-м; 11) Рязанская в 1198-м; 12) Суздальская 1214; еще в 1154-м упоминает епископа каневского, думаю, белгородского; 13) Галицкая в 1165-м, а в 1219-м епископия в Перемышле, но сей, думаю, один с галицким, а ныне Львовская архиепископия. Туровская епархия переведена в Луцк. Из сих Владимирская, Львовская, Луцкая и Полоцкая на унию папежскую, или соединение, превращены, а прочие состоят в правоверии под правительством Синода российского.

199. О войне Владимира на Семиградскую и Хорватскую земли, или в Кроацию, хотя польские согласно упоминают, но есть сомнительно; ибо то пределы венгерские, и выше показано, что Владимир со Стефаном, королем венгерским, имел любовь, в Кроацию же невозможно иначе идти, как чрез Моравию и Австрию. Но скорее думается, что ежели оные противны были королю венгерскому, то Владимир ходил в помощь оному, как то после неоднократно случалось, что русские венграм, а венгерские русским с войсками в помощь ходили, о чем, может, в венгерской истории яснее; а польские, сих времен собственных историй не имея, писали из русских. Но, может, близ Семиградской земли лежащий предел Кроациею назвал, а более веры заслуживает Карпать, ибо горы венгерские называются Карпатские.

200. Поединки между государей самих или главных воевод и выбранных от войск в древности во всех народах были во употреблении, как то у Геродота, Тита Ливия и других древних писателей и в Библии о Давиде с Голиафом находится. По сей же Истории три такие в память оставлены, одно из них сие, второе Мстислава Храброго с Редедею, князем косогов, и третье Владимира II с воеводою генуэзским.

201. Сие нечто с прежде сказанным не согласно. Не говорю о том, что Птоломей, гл. 15, н. 63, 64, в том месте грады Азагориум и Амадоку положил, о чем многие последовавшие согласно указывают; но сам Нестор в договорах с греками Олега и Игоря, н. 82, и Константин Порфирогенит, гл. 16, и 58, Переяславль упоминает, оный же усмарь часто после именован Иоанном, а не Переяславлем, посему думаю, что Переяславль тогда вновь укреплен.

202. Десятины на церковь. Хотя в четырех списках древних, но везде по-разному находится, и слог новой, думаю, папами вымышленной, отличается; ибо если сие от всех доходов государевых и народных уставлено было, то б, конечно, все не угасло; да и с мудростию не согласно, чтоб от всех доходов государственных десятое на церковь давать и тем содержанию войск и защите и обороне подданных ущерб учинить. Другое, смотреть нужно, на какую потребу и сколько церковь дохода требует; главная того потребность содержание больниц, богаделен и училищ, а не на роскошность, пьянство и блуд или великолепие духовных, как сие царь Иоанн II в письме Гурию архиепископу казанскому и Петр Великий в указе от 1724 г. изъяснили. Однако ж то доказательно, что от прибытков подданных десятину платить у нас положено, и уверяет в житии Андрея Боголюбского, что он вместо десятины земли и волости дал, в Киеве же церковь оная до сих пор Десятинная зовется, а ниже показано, что Полонное, местечко в Волыни, к сей церкви в десятину дано; потому можно разуметь, что государи вместо десятины, монастыри построив, великими доходами снабдили; но от народа сбора доходов никакого знака нет. Архиереи от церквей каждый в своей епархии десятину берут, которую и дань именуют. В европейских или, лучше сказать, едва не во всех ли христианских государствах десятина на церкви собирается, и сие есть частию должное, частию нужное и полезное. Должное есть по закону Божию, Бытия, гл. 14, Левит, гл. 27, и в Пророках, что иудеи хранили, о чем сам Господь, Матфея, гл. 37 [?], ст. 25, Луки, гл. 18, ст. 12, Евреям, гл. 7, упоминает, которое точно уставлено для содержания церкви и питающихся от оной; нужно же сие есть, чтобы церковнослужители, во-первых, могли чем детей своих в научение отдавать, книги потребные покупать, сами не о работе земской, но о научении народа прилежать; второе, чем училища для неимущих учеников, также для немощных богадельни содержать, чтобы оное, конечно, на то, не на прихоти и роскошности вредные и Богу противные, а народу бесполезные употребляли, как выше упомянул.

203. Василиев град именован во имя Владимирово: сие, может, дало некоторым повод говорить, что Владимир в оном крещен, о чем выше, н. 186; ныне сей именуем Васильков, местечко убогое.

204. Верховьи воины разумеет смоленские и полоцкие; ибо сарматское имя кривичи то же значит, что верьховье рек, н. 21, как и после на многих местах смоленчан и полочан верховьими именует.

205. Киселем избавление было града, подобно сказанию Геродотову, кн. I, гл. 5, о Фрасибуле, избавившем Милет притворным довольством от осады Галиата лидийского; но как оное, так и сие, несколько баснословно.

206. Весьма хвалы достойное любопытство Владимирово о знании состояния других таких далеких государств, по которому можно верить, что он своего государства и соседственных, как например болгар и прочих нужнейших к знанию, достаточные описания имел, только до нас ничего не дошло. В таковом любопытстве не довольно было одно его желание и повеление, но нужно искусство и способность описывателя, чтоб знал, о чем и от кого надлежит уведомляться, что нужно для любопытства или пользы отечества, например, ландкарту сочинить. Строения великолепные и богатства столь далеких областей по сути вещи только для любопытства. Законы, порядки, управление, награждения за добродетели, наказания за злодеяния, военные поступки, хитрости в ремеслах, нравы, смысл народа к приобретению пользы, а отвращению вреда, довольство вещей, каковые от них можем свободно достать, или что можем с прибылью к ним отвозить – сии по сути нужнейшие к известию в таковых ездоописателях. Древнейшего и за образец всех прочих можем счесть Геродота, из новых Тевено и Тавернье; но думаю, что Адам Олеарий едва не превосходит ли. Соседних же государств в описании как большая есть нужда, так и описание оное большого прилежания требует, и обстоятельные оных земель ландкарты уже не для любопытства, но и для действительной пользы нужны, о чем пространнее в гл. 43 показано.

207. Ликосфен в Календаре историческом в 1005 году сказывает, кроме того, голод и мор; но что он затмений не упоминал, то, может, оные в других местах были невидимы или у историков пропущены, что нередко случается.

208. Сии болгары довольно видно, сколько о ремеслах и купечестве прилежали, что в Индию чрез Персию, чрез Россию на север во Швецию и Данию, чрез Черное море до Египта для торга ездить не ленились, о чем выше, н. 173 и гл. 25, а при том Владимира благорассудное учреждение, что им, как иноземцам, не позволил со шляхетством и крестьянами торговать, но единственно с купцами во градах.

209. О кончине царевны Анны в Никоновском, и Ростовском, и Оренбургском указано, а в прочих не находится.

210. О летах и рождении Владимира точно нигде не показано, а поскольку в 970 году сказывает, что родился в селе Будятине близ Плескова, где Ольга и мать Владимирова Малуша были в 947 году, когда и Плесков построен, н. 126, 141, потому Владимир жил 67 лет.

211. Сие обстоятельство, крещение угров, или венгров, видится, с их историями согласно: 1) что они первое учение приняли от восточной церкви, как выше, н. 69, о послании к ним епископа Мефодия сказано; 2) по летописцам венгерским крещение или римское исповедание приняли они в 989 году, спустя после Владимирова крещения год, а именно при короле Гейсе, но не утвердилось, и только в 1000 лет сын его Стефан утвердил. И потому весьма вероятно, что Владимир к ним об учреждении греческого исповедания посылал.

7. КНЯЗЬ ВЕЛИКИЙ СВЯТОПОЛК I, СЫН ЯРОПОЛКА I

После смерти и погребения Владимира Святополк обладал Киевом, но ведая, что Борису много доброжелательных было, стал оных приманивать к себе многими дарами и обещаниями. Киевляне же, ведая, что Бориса отец после себя наследником престола определил, Киев со всею принадлежащею к нему областию и дом свой со всеми бывшими вельможами ему завещал, более же кротость и разум Бориса все любили, а к тому дети и братья их все были с Борисом в войске, желали его иметь на престоле; а от Святополка хотя дары брали и ему в очи льстили, но сердце их не было с ним. Из-за того, как только Владимир умер, послали к Борису с известием, чтоб немедля с войском шел к Киеву.

Совет киевлян Борису. Бориса неосторожность. Оплошность или робость Бориса. Георгий верный раб. Умер Борис ростовский. Замысел на Глеба. Смядынь. Умер Глеб муромский. Умер Святослав древлянский. Варяги побиты. Новгородцам возмездие. Война между братьями. Борис, искав печенегов и не найдя, так как за Дон ушли, возвращался, и, получив весть о смерти отцовой, весьма опечалился и большую часть войск распустил. Как он пришел на Ольту, тогда снова киевляне прислали его просить, чтоб шел немедля к Киеву, и войско не распускал, и сколько можно распущенных собрал, объявляя ему, что Святополк, преступив завет отцов, Киевом хочет владеть. Борис, не приняв совета верных отцу его и ему, отказался и сказал: «Не случится мне поднять руку на старшего брата моего, ибо хотя отец мой умер, то сей будет мне в отца место». Что услышав, войско его и остальные многие разошлись, и остался на месте том только со служители своими. Святополк же исполнился беззакония, Каинов замысел приняв, послал с лестию к Борису, говоря: «Я с тобою хочу любовь иметь и не только то, что тебе отец определил, но еще к тому придам». Ища сим его в безопасность привести, пока не изыщет способа, как бы его погубить, ибо ведал он, что киевляне Бориса любят. И ночью тайно выехав из Киева в Вышгород, призвав Путешу посадника и вышгородских бояр, спрашивал их: «Доброжелательны ли вы мне всем сердцем?». И отвечал Путеша и вышгородцы: «Хотим за тебя главы свои сложить». Он же сказал им: «Убейте Бориса, чтоб никто не сведал». Они же немедля обещались ему исполнить повеленное. И вскоре, выбрав, послали людей на то способных, которые пришли ночью на Ольту (212) и подступили к шатру Борисову, так как он стражи не имел, и, слышав блаженного Бориса поющего заутреню, утаились. Тогда некий от рабов Борисовых, придя, сказали ему, что пришли от Святополка, хотят тебя погубить. Он же, встав, не вооружившись, как то потребно было, начал петь псалом: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня». И, помолившись, снова лег на постель свою. Тогда напали на него убийцы, как звери жестокие, обступив шатер кругом. Слуга же Борисов, родом угрин, а именем Георгий, которого он весьма любил и гривну золотую на него возложил, встал перед ним и, видя нападших на князя, пал сам на Бориса, не желая дать убить его. Убийцы же закололи Георгия и многих служителей Борисовых побили. Георгию же, так как не смогли убийцы скоро гривну с шеи снять, отсекли голову его и так вот сняли гривну, а голову отбросили прочь, из-за того не могли сыскать тела его. Бориса же, проколов беззаконные и замотав в шатер, на телеге привезли в Вышгород, и он еще жив был. Уведал же окаянный Святополк о том, послал двух варягов, велел прикончить его, которые, придя и видя его живым, один из них, вынув меч, заколол под сердце. И так вот скончался блаженный Борис, венец принял месяца июля 24 дня. Тело же его положили тайно у церкви святого Василия. Окаянные же убийцы, Путешины сообщники, придя ко Святополку, как великой хвалы достойному, победу над неприятелями получив, исполненным злодейством его поздравляли и свою храбрость прославляли (213), за что получили от Святополка дары многие. Имена же сим законопреступникам: Путеша, Талец, Елович и Ляшко. Святополк хотя обрадовался убийству Бориса, но немало опасности и беспокойства в мыслях его осталось, чтоб Глеб, как единоутробный брат Борисов, не пришел на него с войском, которому могут другие братья помогать, и начал мыслить, как бы убить Глеба. Приняв помысел Каинов, послал немедленно с вестию к нему, говоря: «Насколько можешь, скорее приезжай сюда, отец наш весьма болен и хочет тебя видеть». Глеб же, не ведая о смерти отцовой, взяв несколько человек, поехал в скорости, но при береге Волги споткнулся конь и ногу ему повредил. Он же, презрев болезнь, ехал скоро к Смоленску и, не медля тут, поплыл по Днепру от Смоленска, и стал над Смядынем в насаде (судне). Тогда Ярослав получил в Новгороде от Переславы, сестры его, известие о смерти отца и убиении Бориса, послал ко Глебу с известием, чтоб не ходил к Киеву, объявив ему о смерти отца и убиении Бориса от Святополка. Сие слышав, Глеб возопил великим гласом со слезами, плача по отце, а кроме того и по брату. И хотя его служители прилежно уговаривали возвратиться и в страх себя не отдавать, и если хочет мстить смерть брата своего, то б, согласясь с братьями, собрав войска, пошел на Святополка. Но он в такой тяжкой горести и печали был, что не мог того терпеть и сказал: «Будет со мною воля Божия, что хочет, то и учинит. Но я лучше желаю с отцом и братом умереть, нежели жить в тяжкой печали и беспокойстве, ибо не может дух мой снести, ни тело терпеть таковые тяжкие болезни» (214). Святополк же, уведав, что Глеб плывет в насаде по Днепру, послал навстречу ему убить его. Окаянные же посланные встретили Глеба на Смядыни, внезапно обступили насад Глебов, и, обнажив оружие, нападали. Служители же Глебовы пришли в страх, едва не все разбежались. А посланный Святополков Горасер повелел зарезать Глеба. Повар же Глебов, бывший при нем, именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба сентября в 5 день. И повергли тело его на пустом месте, и сами возвратились ко Святополку. Придя, возвестили ему, что повеленное исполнили. Он же, слышав сие, более вознесся сердцем, не ведая о словах Давида: «Что хвалишься во злобе сильной, беззаконие весь день умысливая». Глеба же убиенного и поверженного на бреге Днепра между двумя колодами после долгого времени нашли, принесли в Вышгород и положили возле брата его Бориса в церкви святого Василия (215). Святополк, видя двух братьев убитых, не доволен тем был, но положил намерение и других всех изгубить; послал тотчас на Святослава древлянского и велел его убить, поскольку оный имел удел свой ближе всех к Киеву. Святослав же, уведав, бежал к венграм, но посланные, догнав его в горах Венгерских, убили (216). Святополк же окаянный, убив трех братьев, утвердился на престоле в Киеве, искал способа для погубления других, которые ему были небезопасны. И для того киевлян и других княжеств вельмож одаривал нескудно шкурами и кунами (т. е. кожами зверей и деньгами) и раздал множество имения. Ярослав, будучи в Новгороде, прежде нежели сведал о смерти отцовой, привел варяг, о чем прежде сказано (217). И оные многое насилие и обиды новгородцам делали. Новгородцы же, собравшись, многих варяг во дворе Порамонове побили, за что разгневавшись, Ярослав выехал из града на Ракому (218) в дом загородный с войском и, утаив гнев свой на новгородцев, послал от себя к новгородцам сказать: «Хотя мне сих побитых весьма жаль и, гневаясь, их уже не поднять, и мстить никоей пользы не учиню, ныне же есть мне нужда нечто о полезном с вами помыслить; того ради требую вас ко мне на совет». Потому вскоре пришли к нему знатных новгородцев до 1000, между оными и те, которые наиболее в побитии варяг виновны были. Он же, таким образом их обманув, неожиданно велел нападши варягам всех побить. И едва кто от тех спасся. И в ту же самую ночь получил он от сестры известие, что отец умер, а Святополк убил Бориса и сам Киевом овладел, весьма тем опечалился. Потому и казнь новгородцев немало ему к сожалению причины дала. Уведав же, что Глеб поехал к Киеву, послал к нему наскоро, чтоб возвратился, о чем выше сказано, и рассудив, что ему сие Святополково злодейство оставить так просто не полезно и скорее опасно, чтоб не допустить других братий погубить, а потом и самому изгнанным быть, а особенно потому, что новгородцев так жестоко оскорбил, того ради более опасаться причины имел. Но переменив злобу к новгородцам, сам поехал в Новгород и, созвав всех знатных на поле, учинил совет, говоря им с плачем: «О, любезные мои, ведаю, что вам есть не бесприскорбно, что я вчера, в ярости будучи от великой мне учиненной обиды, побил братию и сродников ваших. А ныне о том весьма сожалею, но помощи учинить не могу. Особенно ныне весьма бы оные были мне полезны, так как отец мой умер, а Святополк против завещания отцова Киевом овладел и братию нашу побивает. Может более зла учинить, если его от того силою не удержать, чего ради я думаю на него идти и отмстить обиду его, и оборонить прочую братию мою, если вы в том не отречетесь». Новгородцы же, увидев Ярослава в такой горести, отвечали все единогласно: «Хотя братья наши побиты были, и нам это не бесскорбно, но для тебя то оставив, сами все с тобою готовы, и нас столько еще будет». И собрал Ярослав варяг 1000 и новгородцев же прочих 40 000. Тогда получил еще известие об убиении Глеба. Он же, объявив сие новгородцам, говорил: «Вот видите, насколько нужно мне на Святополка идти. И если он побежден и убиен будет, я в том невиновен, так как не я, но он начал братий побивать, и да будет Бог мститель крови братней. Если же я допущу ему других избить или изгнать, то не могу я и вы в безопасности быть». В этом все новгородцы согласны были. И так, призвав Бога в помощь, пошел на Святополка. Святополк же, услышав об идущем Ярославе, приготовился с войском великим, русскими и печенегами, вышел против него к Любичу по сю, а Ярослав с той стороны Днепра, осентю тогда наставшей.

6524 (1016). Волчий Хвост. Измена губит винных. Храбрость по нужде. Лед обломился. Святополк побежден. Ярослав стоял на той стороне Днепра, ввиду полноводья никто не смел Днепр перейти. Стояли друг против друга до трех седмиц, сражаясь помалу, переезжая чрез реку, когда вода стала убывать. Воевода же Святополков, именем Волчий Хвост, ездя возле берега, укорял новгородцев, говоря: «Зачем пришли с хромцем сим, ибо вы по сути плотники, а не воины. Если хотите, мы определим вам работу хоромы рубить в Киеве, да не праздны будете». Слышав же сие поношение, новгородцы весьма оскорбились и стали просить Ярослава, чтоб наутро шел чрез реку, объявляя: «Если кто с нами не пойдет, мы сами тех, как неприятелей, побьем». Тогда были уже заморозки. Святополк стоял между двумя озерами. Был же Ярославу приятель от вельмож Святополковых, к которому послал Ярослав ночью отрока своего и велел спросить: «Войска имею много, а меда недостаточно, скажи, когда лучше пить». И отвечал ему вельможа тот: «Когда тебе в день меда мало, то готовь к ночи и меньше истратишь». Ярослав уразумел, что ночью велит наступить, велел войскам тихо готовиться. Святополк же веселился всю ту ночь, пил с вельможами своими. А Ярослав, вооружив войско, ночью велел всем головы перевязать белыми платками (219) и на заре, переправившись, высадив войско на берег, велел лодки все назад отвести от брега, объявив всем, что назад бежать пути не осталось, но или победить, или помереть с честию нужно. И увещав к храбрости все войско, пошел на Святополка. Святополк же не успел все войск выстроить, вышел с частию, сколько собраться вскоре могло. И был между ними бой весьма жестокий. Но поскольку печенеги Святополковы стояли за озерами, из-за того не могли помощи учинить, а у Ярослава хотя много пало, но из-за Днепра войска приспевали. Из-за того принужден был Святополк отступить на озера, где от множества войска лед обломился и много из войска его потонуло. Что видя, Святополк бежал в Польшу с малым числом людей, а печенеги ушли в степи. И тех догоняя, Ярослава воины многих побили. Русских же не велел более побивать, ни даже пленить, но велел всем им идти к Киеву в дома свои.

Ярослав в Киев. Лета Ярослава. Победив Святополка, Ярослав пришел в Киев и принял престол отчий. Было же тогда Ярославу 38 лет (220).

6525 (1017). В Киеве новая крепость. Война печенегов. Печенеги побеждены. Вскоре после вошествия Ярослава в Киев весною погорел град Киев, церкви многие и домов до 700. Он же заложил град новый около старого. Через несколько же лет более расширил врата златые и церковь святой Софии устроил каменную. В том же году неожиданно пришли к Киеву печенеги, и, смешавшись с бегущими людьми, многие вошли уже в Киев. Ярослав же едва успел, несколько войска собрав, не пустить их в старый град. К вечеру же, собрав более войска, едва мог их победить и гнался за ними в поле, некоторых пленил и побил.

6526 (1018). Болеслав Храбрый со Святополком. Бой на Буге. Будый. Ярослав побежден. Снятин. Болеслав в Киеве. Безумство Святополка. Война Ярослава со Святополком. Святополк ушел. Ярослав снова в Киеве. Святополк, будучи в Польше, упросил Болеслава с войском идти на Ярослава. Болеслав, собрав все свои войска, а также и Святополк собрал свои, волынян и туровцев, пошли на Ярослава (221). А Ярослав, услышав то, совокупил русь, варягов и славян, пошел против Болеслава и Святополка. И, придя на Волынь, стал на Буге на сей стороне, а Болеслав стоял на той стороне реки. Был же у Ярослава дядька и воевода Будый. Оный, приехав ко брегу и видя Болеслава, начал укорять, говоря: «Чрево твое толстое проткну копьем». Ибо был Болеслав велик и тяжек весьма, что на коне не мог сидеть; однако к распорядку войск был смышлен и храбр и, желая братию примирить, по совету вельмож посылал к Ярославу о мире. Однако сим весьма оскорбился и сказал вельможам своим: «Если вам сие поношение не тяжко и не хотите отмстить, то я один иду и мою честь обороню или жизнь погублю». На что все воеводы согласились, а более Святополк, не желая о мире слышать, возбуждал всех к битве. Тогда Болеслав со всем войском пошел вдруг чрез реку вброд, а Ярослав, надеясь на пересылки, не имел приготовления к бою и войска расположить не успел, из-за чего побежден был от Болеслава. Тут был убит Будый воевода со множеством других, многих же пленили. А Ярослав, придя в Киев и собрав оставшееся войско, пошел из Киева к Новгороду. И, придя, просил посадника Снятина, сына Добрынина, чтоб приготовили войско, если Святополк на него придет.