-- Выходит, Светлана Корниенко была права, -- . усмехнулся Артист.
      -- Насчет чего права? -- не понял Муха.
      -- Насчет того, что Джалиль этот из спецслужб.
      -- Сильно сказано -- из спецслужб. Просто стукач. Только вот непонятно, зачем он передал журналистке компрометирующий спецслужбы материал. Знал ведь, что таким образом серьезно подставит не только себя, но и ее. -- Я вопросительно оглядел друзей. -- Или его об этом попросили те, кому он не смог отказать?
      Артист пожал плечами.
      -- Так мы что, должны все это дело раскрутить? -- поинтересовался Боцман, отрываясь от тарелки с пирогами.
      -- Нет-нет, следователей по этому делу и без нас хватает -- пускай они это дело крутят-вертят как хотят. Мы туда не лезем! Наша задача -безопасность конкретного человека. Но для того чтобы ее обеспечить, надо знать, откуда ветер дует.
      -- И откуда ноги растут, -- шутливо добавил Артист.
      -- Ясно откуда -- с чеченской стороны, -- вздохнул Муха.
      -- Вот в этом-то вся загвоздка и состоит! Почему это они друг друга бьют, а? -- Я поднялся из-за стола, подошел к шкафу, в котором хранились у меня всякие старые подшивки и вырезки, стал рыться в папках. -- Сюрприз не хотите? -- С этими словами я выложил на стол вырезку из "Комсомольской правды" за девяносто четвертый год. Фотография Дудаева вместе с чернобородым большеносым чеченцем небольшого роста. Они стояли на фоне нефтяной вышки и улыбались в камеру, а под фотографией был заголовок статьи: "Кому на самом деле принадлежит чеченская нефть?"
      -- Ха, вот этого я знал, -- засмеялся Артист и ткнул пальцем в Дудаева.
      -- Второго ты тоже знал. Приглядись-ка повнимательней, -- сказал я.
      -- Дай-ка! -- Боцман осторожно взял вырезку. -- Точно, Пастух, мы же с ним очень близко под Хал-Килоем познакомились. Заводик у него там был. Свечной. -- Дмитрий рассмеялся. -- Не помнишь, Артист, нас там, как девочек в подворотне, зажали, а?
      -- Хал-Килой? Ах, ну да, точно! -- Артист покачал головой. -- Это было что-то! Как его там?..
      -- Шамиль Итоев. Ну так вот, когда мне Горобец его портретик представил, я глаза тереть начал. Думал, померещилось. Ан нет -- он, оказывается, повинился-покаялся и вроде теперь на нашу ФСБ в меру своих сил служит.
      -- Скажи, где служит? Я его голыми руками, суку, задушу! -- закричал Боцман.
      -- Мы в доме не одни, прошу не выражаться, -- посмотрел я на него грозно. -- Да и поздно уже. Его во Фрибуре снайпер завалил. С горы, с километрового расстояния. Чувствуете класс?
      -- Во Фрибуре? Где это такой?
      -- В Швейцарии.
      -- Жаль, что не я. -- Боцман вздохнул. -- А вообще, знаешь, что я тебе скажу, Сережа: сколько веревочке ни виться, все равно собаке -- собачья смерть!
      -- Экий ты беспощадный! Он ведь раскаялся, на благо отечества трудиться начал.
      -- Угу, это ты кому другому расскажи. -- Боцман нахмурился, налил себе полную рюмку водки и залпом в одиночку выпил.
      За столом вдруг воцарилось молчание. Каждый из нас вспоминал тот страшный бой под Хал-Килоем.
      * * *
      Все химические заводы по производству героина -- чуть ли не самый прибыльный бизнес в дудаевской Ичкерии -- были уничтожены нашей авиацией в самом начале первой чеченской кампании. По крайней мере, так в то время писали газеты. На самом деле, в горах бомбой или ракетой химический завод не возьмешь, потому что спрятан он чаще всего в пещере, из которой только большая вентиляционная труба торчит, да и та тщательнейшим образом замаскирована. Химическими заводами, расположенными в горах, пещерах, занимались вовсе не военные летчики, а диверсионные группы спецназа. Вот и мы с парнями удостоились этой чести.
      Выбросили нас ночью в горах, подальше от населенных пунктов, чтобы "чехи" не смогли сразу нас обнаружить. До итоевских заводов километров десять по перевалам топать. Но только оказалось, что вся эта конспирация для дураков предназначена. Уже через полчаса после десантирования мы вышли прямиком на засаду. Засада была устроена согласно классической тактике партизанской войны в горах. Пока ты идешь вдоль хребта по склону, все тихо: камешек нигде не упадет, ветка не щелкнет, но как только спустился вниз, на открытое пространство, с того склона, по которому ты только что шел, по тебе начинают бить из пулеметов. Назад не отойти, вверх не успеть. Кинешься из-под обстрела вперед по ущелью, а там тебя уже тоже поджидают. Все рассчитано.
      Но только в этот раз у "чехов" вышла промашка. Для моих парней ночная война в горах -- как для школьника "аз" и "буки". У иного снайпера винтовка не так пристреляна, как у моих бойцов автомат, у каждого -- ночной прицел и ПБС [ПБС -- прибор бесшумной стрельбы] на стволе на тот случай, если нужно бесшумно и незаметно через тылы противника пройти. Я часть своих бойцов, наиболее метких, на склонах позади себя оставил, и вот, когда мы уже в ущелье спустились, "чехи" начали свои огневые точки занимать. Сидят мои бойцы тихо, как мыши, и видят в ночные прицелы, как из-за хребта людишки с оружием появляются, чтобы моей группе в спину начать стрелять. Да только все они у моих парней уже на мушке. Тут главное -- противника опередить. А когда с теми, кто на склонах, покончено, снова поднимаешься на горы и обходишь сверху засаду, которая внизу, в ущелье.
      Но такая тактика ночного боя только на открытых пространствах годится, а если кругом "зеленка" -- труба! Тут уже другая засада -- по тебе чуть ли не в упор бьют, и никуда ты, голубчик, не денешься!
      Тогда моей диверсионной группе удалось без потерь обойти две чеченских засады и к рассвету выйти на обозначенную на карте точку. Но только те засады, как выяснилось позже, были цветочки, ягодки нас ждали впереди...
      Никаких признаков химического производства мы в свои полевые бинокли в обозначенной на карте точке обнаружить не смогли. Склон как склон, мелким кустарником покрыт, кое-где скалы торчат. Времени ждать, когда противник себя обнаружит, у меня не было. Приказ командира -- двое суток на всю операцию. Сутки на обнаружение объекта, сутки на то, чтобы его уничтожить. В том случае, если объект обнаружен, но для людей неприступен, авианаводчик, который вместе с моей группой по горам ходит, должен дать точные целеуказания "летунам". Они обработают подступы да и сам вход в пещеру камнями засыплют, а дальше уже наше дело. Да вот только попробуй этот объект обнаружь!
      Наблюдал я за противоположным склоном горы и размышлял про себя как быть. По кустарнику огонь открыть? А что толку? "Чехам" от этого ни жарко ни холодно: они за многометровой каменной стеной сидят и наверняка себя никак не проявят, не выдадут. Этот завод им десятки миллионов долларов прибыли ежегодно приносит. А может, послать на гору бойцов? "Чехи" струхнут, что они их замаскированный вход в пещеру обнаружат, и проявятся. Нет, не могу я людей на верную гибель посылать. Одно дело -- в бою смерть принять, другое -- в разведке, за героин этот треклятый! Язык у меня не повернется такой приказ пацанам отдать!
      В общем, за весь день в засаде ничего путного я так и не придумал. Но тут, когда уж смеркаться стало, смотрю, метрах в пятидесяти от меня две козы ветки обгладывают. Причем козы не дикие, домашние. Дикие -- они маленькие, а эти здоровые. То ли от хозяев убежали, то ли от большого стада отбились. Меня словно током ударило -- вот оно!
      Подозвал я своих пацанов и говорю: "Делайте что хотите, но чтобы через пятнадцать минут обе козы пойманы были!" Скоро к моему укреплению обеих за рога притащили. Напялили мы на них маскхалаты, кепочки и под прикрытием "зеленки" к противоположному склону погнали. На открытом пространстве в бинокль козу от человека сразу отличить можно, а вот если сумерки да за кустами -- ни за что! Диверсант, да и только! Таких вот случаев во время афганской и чеченских кампаний тысячи были. Часовые вместо противника в коз да ишаков стреляют. Страшно... спросонья!
      Направили мы коз в нужную сторону прикладами да пинками и сразу бинокли к глазам -- наблюдать. И точно: ошиблись "чехи" -- открыли стрельбу. Я их точку засек -- и на нее огонь из всех видов оружия: и автоматы, и пулеметы, и подствольные, и станковые гранатометы -- все в дело пустил! Пока они очухаться не успели, я с одной группой на гору полез, а другую прикрывать оставил. Ребята поверх наших голов лупили, а я по рации их огонь корректировал.
      Когда мы уже близко к цели были, приказал я огонь прекратить. Короче, обнаружили мы пещеру, а рядом десяток "чехов" убитых. И тут совершил я ту роковую ошибку, которой себе до сих пор простить не могу! Вошел я со своей группой в пещеру! Ведь у меня конкретное задание было: завод по производству героина уничтожить! Это уж я позже понял, что пещер этих замаскированных у них в горе с десяток! Глубоких, неглубоких, больших, маленьких... Склады, лаборатория, казарма, камуфляж. А тогда решил, что именно в этой завод и задание можно считать выполненным. Ну вошли мы внутрь и сами себя загнали в ловушку. Не было там никакого завода, никакой лаборатории, а просто лежали мешки. Много мешков. Один я вспорол ножом, а в нем пакеты с героином. Это мы на их склад попали. Сунулись было назад, а нас уже не выпускают -- такой плотный огонь, что никому из пещеры живым не выйти...
      Проявили себя итоевцы не хуже нашего спецназа! Пока мы шквальный огонь по одной точке вели, пока на гору лезли, "чехи" тайными тропами обошли группу прикрытия с тыла и внезапно напали на моих пацанов. Они бой ведут, а мы им ничем помочь не можем, потому что сами находимся в каменном мешке.
      Минут через десять все стихло. И тут мы услышали голос Шамиля Итоева.
      -- Ну что, Пастухов, потолкуем? -- По-русски он почти без акцента говорил. Но поразило меня вовсе не это, а то, что он фамилию командира диверсионной группы знает. Это значит, что в штабе нашем у "чехов" стукачок имеется.
      -- Мне с тобой разговаривать не о чем!
      -- Тебе-то, может, и не о чем... Бойцов своих не жалко?
      -- Бойцов жалко.
      -- Ты хороший командир, Пастухов. Думаю, сможем договориться. По дороге до Каспия постов много. Ты с бойцами обеспечиваешь нам сопровождение с товаром до моря, а мы вас отпускаем на все четыре стороны, идет?
      Вместо ответа я гранату в подствольник зарядил и на спусковой крючок нажал. Снаружи грохнуло, и бой закипел с новой силой. Пули по пещере свищут, рикошетом от каменных стен; а тут еще беда: "чехи" трассирующими ударили, попали в мешки с героином, и он тлеть начал. Как это у них, у наркоманов, говорится? Кумар пошел. Только там доза на несколько человек -- четверть грамма, а здесь с десяток мешков и в каждом килограммов по тридцать. Приказал я ребятам подальше от мешков отходить и через ткань маскхалатов дышать. А толку -- ноль! Уже и голова кружиться стала, и ноги ватными сделались... Понял, что, даже если нас "чехи" не подстрелят, мы от героинового угара сами погибнем, и отдал приказ авианаводчику -- вызывай огонь на себя!
      А рация через каменную стену не берет! Пришлось нам пробиваться к самому выходу... Ну успели-таки, вызвали авиацию, дали ей целеуказания...
      Если приходилось кому в железной бочке с крутой горы скатываться, тот меня поймет. Примерно то же самое испытываешь, когда авиация гору обрабатывает: грохот жуткий, все вокруг сыплется, летит, гремит, трясется; пыль столбом, каменные осколки руки секут, глаза ничего не видят... Из диверсионной группы в пятьдесят человек осталось нас тогда меньше половины. Героиновый завод был уничтожен, но сам Итоев, сука, успел со своими людьми уйти в горы до подлета "сушек"...
      * * *
      Ну вот, а теперь с ним кто-то за все сполна рассчитался. Жаль, конечно, что не мы. Да делать нечего...
      Я глянул на помрачневшего Боцмана, на Муху, на Артиста, поднял свою рюмку.
      -- За тех, кто сейчас не с нами! За пацанов, которых мы ни за грош положили! Царствие им небесное!
      Все поднялись и молча выпили.
      Все, хватит воспоминаний, от которых ничего, кроме чувства вины! Тогда я сделал все что мог! А теперь надо будущим жить.
      -- Ну вот что, мужики, у нас появилась возможность неплохо заработать. Через четыре дня мы должны встретить Ису Хусаинова в Москве и сопровождать повсюду до тех пор, пока от Горобца не будет получена команда "отбой". А команду эту мы получим только в том случае, когда опасность покушения будет снята.
      -- Будем, как всегда, действовать по поговорке: "На Бога надейся, а сам не плошай?" -- поинтересовался Артист.
      -- Именно так. Тем более что Горобец не Бог, а всего лишь подполковник. В случае провала он останется в стороне, а шкуру "чехи" снимут с нас.
      -- Это мы еще посмотрим, кто с кого снимет, -- многообещающе произнес Боцман.
      -- Ладно, хватит базара! Перед началом работы с нашим клиентом мы должны провести подготовительный этап. Я наведу справки о Деятельности Итоева -- за какие такие грехи его могли грохнуть. Боцман с Мухой займутся прощупыванием охраны. Артист обеспечивает безопасность своей журналистки.
      -- Какая же она моя? У нее жених есть. Кирилл, -- усмехнулся Артист.
      -- Раз ты ей жизнь спас, она уже твоя, -- возразил ему Боцман.
      -- Не отвлекаемся, мужики! А то сейчас мои девчонки из бани вернутся, и -- весь разговор! Итак, есть все основания предполагать, что Итоев, Корниенко и наш будущий клиент, за жизнь которого так опасается ФСБ, -- это люди, повязанные одной статьей в "Абсолютно секретно". Надо выяснить, чей тут интерес и...
      -- И на нас начнут охотиться точно так же, как на Корниенко, -заключил Артист. -- Думаю, ты, командир, палку перегибаешь. Зачем нам лезть на рожон? Нам сказано клиента охранять. Вот мы и будем. А чужие чеченские дела -- от них такой геморрой!
      -- Это мой геморрой, не твой. За операцию я отвечаю. На данном этапе твое дело -- Светлана Корниенко.
      В сумерках раздался звонкий смех дочери. Настена с Ольгой возвращались из бани.
      -- С легким паром!
      -- Спасибо! -- Ольга завела дочь в дом, окинула взглядом стол. -- А что же вы так плохо едите? У меня еще горячее есть, пироги сладкие.
      -- Да мы и так стараемся. Очень вкусно! У нас Димон за четверых ест. -Артист озорно подмигнул Боцману. -- Видите, с его краю стол совсем пустой.
      Боцман густо покраснел и погрозил Артисту кулаком. На его краю действительно стояли только пустые миски и тарелки.
      -- Ох, шутник! -- вздохнула Ольга. -- Когда уже наконец женишься, остепенишься?
      -- Моих невест еще в капусте ищут, -- рассмеялся Артист. -- Пускай за меня другие отдуваются.
      -- Ничего, и на его шею хомут найдется, -- усмехнулся Мухин.
      -- Хорошо, что приехали. Командировок у вас теперь нету, видитесь редко, так хоть за одним столом посидите...
      Я переглянулся с парнями и невольно улыбнулся. Знала бы она...
      На пороге дома появилась Настена с завязанным на голове полотенцем.
      -- Мам, а можно я тоже с папиными друзьями на веранде посижу? -попросила она.
      -- После бани? Простыть хочешь? Немедленно марш в постель! -прикрикнула на дочь Ольга.
      Настена обидчиво поджала губы и скрылась в доме.
      -- Ну ладно, посидел бы ребенок за столом, -- заступился я за дочь.
      -- Угу, а мне потом у ее постели сидеть, таблетками пичкать! -покачала головой Ольга. -- Ты бы ей лучше сказку на ночь почитал.
      И то верно. Любит Настена, когда я ей сказки читаю. Говорит, как будто добрый волк читает. Это она про голос мой. Хриплый, громкий, низкий. Я его, такой, в спецназе приобрел...
      Генуя, 13 июня, 12.30
      Следователь прокуратуры Адриано ди Бернарди собирался пойти пообедать в ближайший ресторанчик, когда в его кабинете раздался телефонный звонок.
      -- Слушаю!
      -- Синьор Бернарди, дорожная полиция. Имя Лучано Ризотти вам ни о чем не говорит?
      -- Да, это мой свидетель. А в чем дело?
      -- Дело в том, что он мертв. Мы нашли в его кармане пропуск, выписанный вами, и решили позвонить.
      -- Мертв? -- Следователь нахмурился. -- Дорожная авария?
      -- Если бы, синьор! Похоже, его застрелили. Конечно, он все себе переломал, падая в машине с лестницы, но...
      -- Черт возьми! Где он?
      -- На набережной, рядом с лестницей. Мы уже вызвали криминальную полицию.
      -- Еду! -- Следователь надел пиджак, схватил со стола кожаную папку с бумагами и торопливо вышел из кабинета.
      * * *
      Место аварии было оцеплено полицией. Тело Ризотти уже извлекли из искореженной машины, и теперь оно лежало в специальном фургоне. Над телом склонился пожилой мужчина -- судмедэксперт, руки в тонких резиновых перчатках. Следователь предъявил полицейским свое удостоверение и, пройдя за оцепление, сразу запрыгнул в фургон.
      -- Вы уже можете назвать причину смерти? -- поинтересовался он у судмедэксперта.
      -- Десяток травм, каждая из которых могла быть смертельной, -задумчиво произнес судмедэксперт. -- Но первопричина всему, я думаю, вот это -- он повернул голову мертвеца, и Адриано увидел во лбу синьора Ризотти небольшую дырочку с темной запекшейся кровью -- входное отверстие от пули.
      От увиденного следователю стало нехорошо, и он торопливо выбрался из фургона на свежий воздух. Немного придя в себя, снова обратился к судмедэксперту:
      -- Какой калибр?
      -- Для этого нужно извлечь пулю. Впрочем, я думаю, хорошая снайперская винтовка. Всего один выстрел -- и наповал!
      Следователь извлек из своей папки полиэтиленовый пакетик с пулей и протянул его судмедэксперту:
      -- Похоже на эту?
      -- По калибру похожа, -- кивнул тот, внимательно рассмотрев пулю. -- Но окончательные результаты будут только завтра.
      -- "Всего один выстрел -- и наповал!" -- задумчиво повторил Адриано ди Бернарди, пряча пакетик с пулей в карман пиджака. Он смотрел на роскошные яхты, покачивающиеся на волнах ослепительно сияющего залива.
      * * *
      Самолет авиакомпании Люфтганза совершил посадку в аэропорту Шереметьево-2. Из салона бизнес-класса в сопровождении двух дюжих охранников вышел статный чеченец в папахе. У трапа его встретил толстый суетливый человечек в дорогом костюме. Он чем-то походил на гоголевского чиновника: то ли подобострастием во взгляде, то ли гладкой своей толщиной. Человечек занимал довольно значительный пост в Комитете по делам национальностей. Он дежурно обнялся с чеченцем и затараторил:
      -- Как хорошо, что вы прилетели, Иса Мирзоевич! Честно вам скажу, после смерти Итоева мы пребывали в некоторой растерянности. Но теперь, когда вы согласились возглавить делегацию на переговорах, мы спокойны. У нас огромное количество дел. Вы должны ознакомиться со всеми документами, завтра нас ждет президент... -- Человечек повел Ису Хусаинова к VIP-залу. Охранники шли сзади. -- Для вас приготовлена служебная дача в Архангельском. Там вам будет удобно.
      Процедура прохождения таможни была чисто формальной и заняла не более тридцати секунд.
      На стоянке около черной "Волги" их ждали Боцман и Муха. На обоих были строгие костюмы, в которых ребята явно чувствовали себя неловко. Боцман то и дело одергивал пиджак.
      -- Добрый день, -- поздоровались они.
      Чеченец посмотрел на них исподлобья, кивнул.
      -- Наверху решили, что лучше, если в ваших заграничных поездках вас будут сопровождать спецназовцы.
      -- Бывшие спецназовцы, -- уточнил Мухин. -- Нам поручили вас охранять.
      -- В общем, ребята проверенные и надежные. Не раз выполняли задания ФСБ. Познакомьтесь, пожалуйста: Дмитрий Хохлов, Олег Мухин.
      -- Из наших будет еще двое -- для усиления, -- добавил Боцман.
      Чеченец отрицательно помотал головой:
      -- Не надо!
      -- То есть -- как не надо? -- изумился чиновник. -- У меня приказ.
      -- Так не надо. Мои джигиты лучше всех ваших спецназовцев, вместе взятых! Люди, проверенные в боях. Если возникнет опасность для моей жизни, я могу за час целую армию собрать.
      Боцман с Мухой переглянулись.
      -- Иса Мирзоевич, дело тут не в национальности охранников и не в их количестве...
      -- Не надо! -- повторил чеченец. Сопровождающий распахнул перед ним дверцу машины. Хусаинов опустился на заднее сиденье.
      -- Ребята, возникло недоразумение. -- Человечек развел руками. -- Но, думаю, мы все уладим. Садитесь в машину сопровождения.
      Боцман с Мухой послушно сели в другую "Волгу". Машины вырулили со стоянки и понеслись в сторону Москвы.
      Водитель "Волги" бросил взгляд на Муху и Боцмана в зеркало заднего вида.
      -- Ну что, мужики, не хочет вас чечен в свою охрану? -- спросил он насмешливо.
      -- А пошел бы он! -- многообещающе произнес Хохлов. -- Армию он соберет! Если возникнет реальная угроза, никакая армия ему не поможет. Звони Пастухову!
      Мухин достал из кармана сотовый телефон, набрал номер:
      -- Алло, командир. Докладываю: клиент нас даже видеть не хочет.
      -- Честно сказать, нам бы его тоже тыщу лет не видеть, -- раздался в трубке голос Пастухова. -- Говорит, что его охрана лучше, да?
      -- Говорит, -- признался Муха.
      -- По-моему, у нас есть только один вариант -- доказать, что это не так.
      -- То есть?..
      -- То есть отрабатываем вариант "купание красного коня". Сейчас проверну одно небольшое дельце и прибуду к вам для поддержки вместе с Артистом. Все.
      -- Есть, "купание красного коня"! -- рассмеялся Мухин и отключил трубку.
      -- Собираетесь показать нашему гостю картину Петрова-Водкина? -поинтересовался водитель, проявляя знание русской живописи.
      -- Ага, картину маслом, -- недобро усмехнулся Боцман.
      * * *
      Итак, передо мной стояла задача разыскать документы о деятельности убитого в Швейцарии Итоева. Чем он занимался во время первой чеченской кампании, мы знали: нефть, героин, торговля оружием и людьми. Понятно, что на старые его грехи власти давно закрыли глаза -- любят у нас прощать врагов государства, но вряд ли Итоеву позволили и дальше заниматься такого рода деятельностью. Значит, бизнес его теперь должен быть вполне легальным. Через Горобца я получил наводку на одну фирму с ничего не говорящим названием "Выбор плюс", которая в течение последнего года сотрудничала с чеченцем. Фирма находилась в Москве, а Итоев почти безвылазно жил за границей. Какой же у них был взаимный интерес? Можно было с этим вопросом обратиться к нашему куратору, но я решил раньше времени его не беспокоить -- еще пригодится -- и поехал в "Выбор плюс" сам.
      * * *
      Офис фирмы располагался в одной из высоток на Новом Арбате, на пятнадцатом этаже. Толстомордый охранник у дверей офиса долго разглядывал мой паспорт, поинтересовался целью визита, а потом сообщил, что никого из начальства нет: все в долгосрочных командировках, и когда будут -неизвестно.
      -- Вы по крайней мере просветите меня, какого рода деятельностью занимается ваша фирма?
      -- Никак не могу, -- мотнул головой охранник. -- Мало ли. Может быть, вы эти сведения используете против нас?
      -- Интересно, как это я могу использовать их против вас? -- усмехнулся я. -- Обычно фирмы наоборот себя всячески рекламируют.
      -- У меня инструкция -- никому никакой информации о деятельности фирмы не давать. -- Охранник был тверд и неприступен.
      "М-да, более чем странно! А может быть, после убийства Итоева в "Выборе" испугались грозящих неприятностей? Потому и разбежались в долгосрочные командировки? Неприятностей от кого? От властей или от тех, кто убрал их партнера?
      Вопросов у меня возникло много, но ответить на них толстомордый явно не мог. Я несолоно хлебавши покинул холл офиса, и охранник тут же запер за мной металлическую дверь.
      Всякая неудача только добавляет азарта. Я уже было направился к лифту, но тут увидел рядом с дверью "Выбора" другую, на которой была прикреплена большая красочная табличка: "Магазин горящих путевок". Прикинув, что соседствовать могут не только двери, но и окна, я вернулся, решительно вошел в "магазин".
      Длинноволосая девушка за столом приветливо мне улыбнулась:
      -- Добрый день, присаживайтесь, пожалуйста. Какие страны вас интересуют?
      -- Швейцария и Бенилюкс, -- брякнул я первое, что пришло в голову.
      -- Знаете, это достаточно дорогие путевки, -- предупредила девушка. -Вам на сколько, на неделю?
      -- На две.
      Пока она рылась в папках, лежащих на столе, я украдкой оглядывал комнату и прикидывал планировку офисов.
      Девушка выложила передо мной листки с описаниями туров. Я сделал вид, что внимательно вчитываюсь в информацию. Вдруг поморщился и слегка подался вперед, будто у меня сильная резь в животе.
      -- Извините, ради бога, желудок меня подводит. Не подскажете, где тут у вас туалет?
      -- Да, конечно. -- Девушка зарделась. -- Выйдете в эту дверь, там коридорчик небольшой, направо.
      Я вскочил со стула и бросился к двери. Очутившись в коридоре, глянул на часы. У меня не больше пяти минут. Если буду отсутствовать дольше, это может показаться подозрительным.
      Офис "Выбора плюс" был слева от меня, поэтому я кинулся в противоположную от туалета сторону. Подскочил к двери, дернул ручку. Дверь оказалась открыта. Мне повезло. Здесь была подсобка уборщицы, в которой хранились швабры и ведра. Я осторожно открыл фрамугу, выглянул из окна. До следующего окна мне нужно было преодолеть всего метр. Но зато какой! Поверхность была гладкой, только крохотный карниз, на который даже ногу как следует не поставишь. Тем не менее медлить было нельзя. Держась за узкий подоконник, я вылез из окна и, поставив ноги в первую балетную позицию, мелкими шажками двинулся вперед. Прилип к стене, цепляясь пальцами за шов. Вот наконец и окно "Выбора". По закону подлости оно, конечно, было закрыто. Через пыльное стекло виден был пустой кабинет. Два стола, заваленных бумагами, компьютер с принтером, ксерокс. Пожалуй, именно здесь должны быть нужные мне бумаги. Но как попасть в кабинет через закрытое окно? Я прикинул, что следующее тоже принадлежит "Выбору", и... двинулся вперед.
      К моему счастью, фрамуга была открыта. Я ухватился за нее, подтянулся и проскользнул внутрь. Оказался я в холле. От охранника, который только что выпроводил меня, отделяла только гипсовая перегородка. К счастью, он включил радио и не слышал, как под весом моего тела скрипнула фрамуга. Я на цыпочках двинулся к двери кабинета, за которым была табличка "Заместитель директора". Открыть простенький замок не составило труда.
      Прикрыв за собой дверь, я полез по ящикам столов, справедливо полагая, что наиболее важные документы не будут выкладывать на столешницу. Протоколы о намерениях, договора. Мой взгляд зацепился за фамилию Итоева. Ага, какая-то поставка. "Исполнитель обязуется поставить российской фирме "Выбор плюс" пятьсот коробок с препаратом. А дальше на латыни, которую нам в десантном училище, конечно, не преподавали. Если на латыни, значит, что-то лекарственное. Да и по остальным бумагам, которые мне попались, было понятно, что фирма занимается поставкой лекарств. Ну что же, это кое-что. Раньше Итоев тоже занимался поставками препаратов... наркотических. Из-за этих самых препаратов я в горах половину диверсионной группы положил! Может быть, он не оставил своих грязных делишек и после уничтожения героиновых заводов? Вел двойную жизнь? Официально, для правительственных чиновников, Итоев был успешным политиком, пытающимся найти пути к мирному урегулированию чеченского вопроса, а неофициально продолжал заниматься своим бизнесом, прикрываясь лекарственными контрактами с "Выбором плюс" и другими торговыми фирмами? И тут я услышал за дверью приближающиеся шаги, метнулся к стенному шкафу... Впрочем, тревога моя была напрасной -- охранник, как я понял, шел в туалет.
      Все, что мне нужно было узнать, я узнал, название препарата на латыни запомнил. Пора было уходить. Однако я решил подстраховаться, дождаться, когда охранник вернется на свое место.
      Я слышал, как охранник вышел из кабинки, вымыл руки, покинул туалет и направился назад к своему посту. Проходя мимо кабинета замдиректора, по давно заведенной привычке проверять все двери нажал на ручку -- дверь приоткрылась.
      -- Блин, опять! Сколько раз я ему говорил, чтоб закрывал! Что в лоб, что по лбу! -- проворчал охранник и пошел за ключом.
      Сидя в стенном шкафу, я глянул на часы. С тех пор как я покинул "Магазин горящих путевок", прошло уже больше шести минут. Это плохо! Если меня хватятся... Я прикинул, сколько времени нужно охраннику, чтобы дойти до своего поста, взять ключ и вернуться назад, и бросился к окну. Одним движением опустил фрамугу, выскользнул на крохотный карниз.
      Опять первая позиция для ног, опять вцепившиеся в шов, побелевшие от напряжения пальцы.
      Охранник вернулся, когда я уже скрылся за оконным проемом. Он заглянул в кабинет, покачал головой, возмущаясь поведением начальства -- шкафы нараспашку, окна открыты, -- ну что за безалаберность! Прикрыл створки стенного шкафа, поднял оконную фрамугу, с осознанием выполненного долга закрыл кабинет на ключ.
      Когда я вернулся к продавщице путевок, вид у меня был слегка растрепанный.
      -- Вам лучше? -- встревожено поинтересовалась девушка.
      -- Немного полегчало, -- вздохнул я. -- А что, бледный вид?
      -- Просто у вас побелка на рукаве. Вы о стену задели.
      Я глянул на рукав:
      -- Да, вы правы, меня что-то мутит. Давайте я лучше в следующий раз к вам зайду.
      -- Да-да, пожалуйста, заходите, звоните, -- закивала девушка, протягивая мне рекламный проспект. -- У нас всегда очень большой выбор путевок.
      "И прекрасные соседи, которых никогда не бывает в офисе", -- добавил я про себя.
      * * *
      ...Артисту, который уговорил Светлану Корниенко поселиться в его квартире, пришлось уступить журналистке комнату. Сам он спал на угловом диванчике в кухне. Спать на диванчике было неудобно: болела спина, а кроме того, во сне он все время ронял подставленный под ноги табурет. Грохотом будил и Светлану, и соседей снизу. Промучившись так две ночи, на третью он постелил себе на полу.
      Светлана была настолько шокирована происшедшим в подъезде на Фурманном, что два дня вообще отказывалась выходить на улицу. Позвонила на работу, сказала, что заболела. Ее отпустили до конца недели. Семен пытался отвлечь ее от дурных мыслей, но получалось у него не очень -- он же не психолог, черт возьми!