-- Как это... дела? -- улыбнулся ему следователь.
      -- Ты кто, испанец?
      -- Итальяно.
      -- А! Коме ва? Мольто бене грацие, а леи?
      -- Вы знать итальянский?
      -- Ничего я не знаю. Так, не больше десяти фраз, -- махнул рукой мужчина. -- Был как-то в Италии по туру. Докуришь? -- Он протянул Бернарди окурок.
      -- Нон, нон, нон! Не курить. Это вредно. -- Адриано показал на сердце.
      -- Вредно? -- Мужчина усмехнулся. -- Вредно сидеть в этом сыром подвале и спать на соломе, вредно, когда тебя бьют каждый день по почкам. А это... это уже не вредно. Я по профессии врач.
      -- Браток, мне не оставишь? -- раздался за спиной чей-то голос.
      Они обернулись. Просил солдат с худым, изможденным лицом доходяги.
      -- Кури, чего ж... Как ты сюда попал? -- спросил мужчина у Бернарди. -Журналист? Захватили?
      -- Нон, но жиорнолисто. Я инкуиренте.
      -- Кто? -- не понял мужчина.
      -- Как это... расследовать, си?
      -- Следователь, что ли?
      -- Си, си, -- закивал Бернарди и добавил тихо: -- Прокураторе.
      -- Как же ты здесь оказался? Или у вас там, в Италии, тоже чеченцы шалят?
      -- Но Италия. Петербург. Ко мне идти человек, говорить -- и бум! -Бернарди показал, как его ударили.
      -- Не в свои дела нос совал?
      -- Что?
      -- Я говорю, какое дело привело тебя в Питер?
      -- Ассасинио. -- Бернарди приставил указательный палец к виску и произвел звук, похожий на щелчок курка.
      -- Убийство? Адриано кивнул.
      -- Дуе персона. Русский мафия. Я думал, все просто: "Иван Сусанин", вацино, трек, аресто. Глория!
      -- Что, какой еще Сусанин?
      -- Мотонаве. -- Бернарди попробовал изобразить корабль руками. -- Маре.
      -- Теплоход? На теплоходе должна была быть вакцина?
      -- Си-си! -- Бернарди взял соломинку и на земляном полу на латыни написал название вакцины. -- Вакцина, но я не аресто, ме... меня аресто.
      -- Черт! -- мужчина рассмеялся. -- Бывают же такие совпадения. Будем знакомы: Иван Перегудов, бывший капитан медицинской службы.
      -- Адриано ди Бернарди.
      -- Расскажи-ка мне поподробней про эту самую вакцину.
      Но рассказать что-либо итальянец не успел. Дверь отворилась. Свет яркого утреннего солнца проник в подвал. В проеме возник подросток с автоматом.
      -- Эй вы, свиньи, на работу! -- раздался его звонкий, ломающийся голос.
      Глава восьмая. Акулы пера
      "Пресловутой итальянской мафии такое и не снилось!
      То, что устроили вчера на улицах нашего города русские гангстеры, не укладывается ни в какие рамки и не поддается никакому описанию! Тем не менее наша редакция с помощью карабинеров смогла восстановить картину вчерашних преступлений.
      На угнанной машине двое русских незаконно пересекли границу Италии и доехали до Милана. Со стоянки такси около вокзала они похитили свою соотечественницу. К счастью, свидетелями похищения стали сразу несколько человек, которые немедленно сообщили о происшедшем в полицию. В машине девушка была несколько раз изнасилована и жестоко, до полусмерти избита. Все попытки остановить машину с преступниками успехом не увенчались. Бандиты несколько раз устраивали перестрелки с полицейскими, создавая угрозу для жизни миланцев. Для того чтобы вырваться из города, они протаранили четыре полицейских машины с людьми, превратив собственность полиции в груду металлолома.
      Начальник городского управления полиции отказался комментировать вчерашние события и не сообщил нам количество раненых и убитых со стороны полиции. Зато мы точно знаем, что русские мафиози не пострадали. Бросив машину со своей жертвой, они бежали на север, в сторону Швейцарии.
      Все попытки полицейских найти и обезвредить преступников до сих пор никаких результатов не принесли.
      В машине преступников были найдены детали снайперской винтовки русского образца. Оружием занимаются эксперты, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что винтовка была использована русскими для совершения на территории Италии тяжких преступлений.
      Пострадавшая русская туристка сейчас находится в реанимации и никаких показаний следствию дать пока не может.
      Как у наших читателей, так и у редакции газеты возникает резонный вопрос: почему вчера полиция оказалась совершенно недееспособна и не смогла противостоять русским гангстерам? В чем причина беспомощности полиции? Или русская мафия уже купила наших стражей правопорядка, как покупает она шикарные виллы, яхты и автомобили? Хотелось бы услышать на этот счет комментарии городского прокурора".
      "Нотизи ди Милана"
      * * *
      Мы сидели в кабинете Горобца: я, Боцман, Муха и Артист. Злотникова только вчера выписали из больницы. Вернее, он сам напросился на выписку. Уверяет, что рана зажила и он ее совсем не чувствует. Врет, конечно.
      Специальным рейсом сегодня днем мы вернулись из Швейцарии. Говорят, что переговоры прошли успешно, наш Хусаинов был на высоте, отстоял позиции Чечни, вернее -- России. Ну что же, остается только порадоваться за нашего клиента. Где бы он сейчас был, если б не мы?
      -- Пастухов, я жду ваших объяснений. -- Горобец явно недоволен. Есть такой тип людей: им хоть миллион дай, хоть вприсядку спляши -- они все морщиться будут.
      -- Какие могут быть объяснения? Я вам все в рапорте уже описал.
      -- Все? -- Горобец опять скорчил недовольную гримасу. -- Ты действительно считаешь вашу операцию удачной?
      -- А разве нет? Клиент жив-невредим, преступники обезврежены.
      -- Где, где они, преступники? -- Горобец сорвался, закричал: -- Один -труп, другая -- в коме в миланской больнице, не сегодня завтра умрет. Где свидетельские показания? Все концы готовящегося преступления обрублены вашими бездарными действиями!
      Я переглянулся с Мухиным. Вот козел! Да если бы не наши "бездарные действия", ты бы сейчас башку Хусаинова по кусочкам собирал! О том, что сказала нам Полина в Милане, мы Горобцу, конечно, сообщать не стали. Это наше дело.
      -- А разве мы сбором свидетельских показаний занимаемся? -- влез в разговор Артист. -- По-моему, нам была поставлена задача -- охранять Ису Хусаинова, или не так?
      -- Все так, -- ворчливо сказал подполковник. -- Но вы же все сделали, чтобы нашим людям невозможно было работать!
      -- Моя команда действовала согласно обстоятельствам. В смерти Бектемирова нашей вины нет.
      -- Почему у вас постоянно возникали конфликты с местной полицией?
      -- Языковой барьер, -- усмехнулся Боцман. -- Они нас не понимали, мы их.
      -- Очень остроумно! И как нам теперь перед итальянцами оправдываться?
      -- Да никак! Боцман прав: они, идиоты, думают, что защищают закон, а на самом деле -- убийц! -- Я сделал небольшую паузу. -- Как бы то ни было, Вадим Петрович, я полагаю, на этом наша совместная работа закончена. Хусаинов больше в усиленной охране не нуждается. Ему вполне хватит его горячих джигитов.
      -- С чего это вы решили, что не нуждается?
      Как же я не люблю людей, которым надо все разжевывать!
      -- С того, что заказчик преступления мертв, а киллер обезврежен.
      -- Мы что, знаем точно, сколько стрелков они могли задействовать для проведения этой операции?!
      -- Во всяком случае, знаем одного -- Полина Андреевна Яценко. Такому асу, как она, не нужны дублеры. А Бектемирову -- лишние свидетели. Она убирает всех, кого надо, он убирает ее и докладывает об исполнении. А потом, может, и его убрали бы... Ни заказчика, ни киллера. Простая и надежная схема. Все концы, как вы говорите, обрублены. Да и какой им смысл сейчас Хусаинова мочить? Переговоры состоялись, заявления сделаны, бумаги подписаны, результат достигнут. После драки кулаками не машут.
      -- Не знаю, не знаю. Это только все ваши домыслы. А у меня на сей счет никакой оперативной информации нет.
      -- Зато я знаю, и этого достаточно. У меня с ребятами, Вадим Петрович, и без вашего Хусаинова задач много. Вы бы рассчитались с нами за работу, да и дело к стороне.
      -- Как это -- рассчитался?
      -- Обычно. Согласно нашей с вами договоренности. Я ведь со своей командой расплатиться должен.
      -- Пастухов, ты меня не слышишь, что ли? Я заказчик и не считаю, что ваша служба по охране Хусаинова на этом закончилась. Поэтому об окончательном расчете не может быть и речи!
      -- А я считаю, что мы свое дело сделали на все сто и клиент находится в полной безопасности. Вы выплатили нам одну треть. С вас еще сто тысяч на пятерых. По двадцать на брата.
      -- Почему на пятерых? В охране вас было четверо.
      -- Просто вы одного из нас никогда не видели. Человек-невидимка. -Двадцать тысяч я собирался отдать родителям Ивана Перегудова.
      Горобец вздохнул:
      -- Оказывается, Пастухов, с тобой очень непросто договориться. А Голубков, между прочим, нахваливал нам тебя как человека исполнительного. Ты ведь знаешь, что бывает с часовым, который самовольно оставил свой пост?
      -- Но мы, к счастью, не часовые. Вы нас наняли для выполнения определенного задания. Я, как начальник охраны, считаю, что оно выполнено целиком, вы так не считаете. Если б мы с вами были обычными гражданами, то решили бы это дело в суде. Но мы с вами не обычные граждане, поэтому никаких договоров и соглашений не подписывали. Все зависит только от нашей порядочности. -- Я поднялся, считая разговор законченным. Парни последовали моему примеру.
      -- Пастухов, я не могу решить этот вопрос самостоятельно.
      -- Решайте. -- Мы направились к двери. -- О результатах сообщите мне по телефону.
      -- Это дезертирство, Пастухов! О вашем поведении я немедленно доложу полковнику Голубкову.
      -- Это ваше право, Вадим Петрович.
      Лицо Горобца побелело от ярости.
      -- Немедленно всем сдать оружие!
      Мы молча выложили на стол пистолеты в кобурах, обоймы и хлопнули дверью.
      * * *
      -- Вот козел, а! -- покачал головой Боцман, когда мы очутились на улице.
      -- Точно. -- Артист усмехнулся. -- Хотя можно подумать, в первый раз сталкиваемся с тем, что кидают не только бизнесмены, но и работники спецслужб. Второе даже чаще...
      -- Я сегодня же позвоню Голубкову и обо всем доложу ему сам. Пусть заставит этих сволочей рассчитаться полностью.
      -- Держи карман шире. Ладно, хоть что-то с этих козлов срубили. -Артист усмехнулся. -- Главное -- меня теперь за прогулы наверняка выгнали, снова придется какую-нибудь халтуру сшибать... Ну что, разбегаемся?
      -- Куда -- разбегаемся? -- У меня был такой суровый вид, что Артист тут же осадил. -- А Иван как же?
      -- Но ты же говорил -- он погиб...
      -- Разве мы больше не мстим за своих друзей? Ведь это же Док, ребята! -- Я обвел взглядом свою команду.
      -- Мстим, -- в голос ответили Боцман и Муха.
      -- И еще как! -- кивнул Артист. -- Око за око, зуб за зуб, а халтура моя, думаю, пока подождет. Вопрос только в том, как мы доберемся до места. Там ведь боевые действия -- естественно, особый режим.
      -- Да, надо подумать, -- сказал я. -- Голубков нам вряд ли посочувствует. -- И вдруг меня осенило: -- А девочка твоя помочь никак не может? -- спросил я.
      -- Какая девочка? Ах Светлана! Нашел тоже девочку. А что, это мысль! Надо у нее спросить.
      * * *
      Светлана Корниенко нам действительно помогла. Как простые граждане в Чечню мы попасть не могли. Как бывшие офицеры спецназа -- подавно. В лучшем случае полковая разведка приняла бы нас за дезертиров, в худшем -- за банду наемников Хаттаба. Прежде чем ехать в район Горагорского, мы должны были получить какой-нибудь официальный статус. Оказалось, что проще всего -журналистский.
      Светлана связалась со своими друзьями на телевидении, и те, соблазнившись возможностью получить материалы о Чечне из рук профессиональных военных, то бишь наших, отправили ходатайство в администрацию президента с просьбой об аккредитации съемочной группы из четырех человек. Правда, ждать ответа пришлось больше недели.
      Впрочем, это время мы, конечно, зря не теряли. Еще раз пощупали фирму "Выбор плюс" (ничего нового эта процедура нам не дала), выяснили про итальянскую "Ричину". Во всех документах этой фирмы значилась крупная партия импортного гамма-глобулина. Итальянцы отправили -- русские получили. Но при чем же тут арабы, про которых упомянула снайперша? Зачем поставщикам вакцины какие-то посредники? Ох, не нравились мне эти арабы!
      Боцман по своим каналам добыл армейскую карту района, в котором нам предстояло действовать, и мы занялись тщательным изучением местности. Наверное, со стороны это выглядело смешно: сидят четверо взрослых мужиков на полу и играют в войнушку на карте пластмассовыми солдатиками: воют, кричат, издают звуки, похожие на выстрелы. На самом деле это была, конечно, не игра, а самая что ни на есть эффективная подготовка к операции -- отработка вариантов действий в различных условиях. Примерно так же играют в ящиках с песком какие-нибудь генералы перед решительным наступлением на фронте. Зато разбуди меня теперь посреди ночи и спроси, что находится между высотами 2054 и 2131, я без запинки отвечу: ручей -- ширина полтора метра, глубина метр, подвесной мост, по обеим сторонам ручья "зеленка" в виде густого кустарника высотой до двадцати метров. За "зеленкой", у подножия высоты 2054, находится одиноко стоящий дом. На карте он обозначен, но, скорей всего, его разрушили во время боевых действий. Впрочем, стены, за которыми в случае чего можно укрыться от пуль, могли сохраниться... И вот так подробно, до мельчайших деталей, мы изучали весь район, в котором нам придется действовать.
      Светлана достала нам камеру формата "супервэхаэс", штатив и микрофон, чтобы мы хоть как-то походили на настоящую съемочную группу. Это пока прикрытие. В Чечне нам все время придется делать перед армейскими вид, что мы снимаем документальный фильм.
      Я видел, как Артист поглядывает на журналистку и как журналистка поглядывает на него, и догадывался, что, пока Артист лежал в больнице, кое-что изменилось в их отношениях. Иначе с чего бы у Семена на лице иногда появляться тому идиотскому выражению, какое бывает у влюбившихся в первый раз пятнадцатилетних безусых мальчишек.
      * * *
      Наконец-то нам позвонили из администрации президента и приказали явиться за нашими удостоверениями. Удостоверение представляло собой ламинированную карточку с фотографией и подписью одного из руководителей администрации. Выдано до конца года. Ну теперь-то нам сам черт не брат! Подумать только: из офицера спецназа в плотники ушел, из плотников -- в журналисты. И бросает нас судьба от снежных Альп до грозного Терека! Свободно передвигаться по территории Чечни мы, правда, не могли. Нашу "съемочную группу" прикомандировали к одной из частей, расположенных в Надтеречной. Но это уже, как говорится, дело техники. Главное -- на место попасть, а там уж разберемся.
      * * *
      Незадолго до отъезда я имел с Артистом определенный разговор:
      -- Слушай, Семен, может не надо с нами лететь. Обойдемся и без тебя.
      -- Здрасте вам! -- Артист обиделся. -- Это почему еще?
      -- Ну ты же понимаешь, что мы не цветочки собирать едем.
      -- Знаю, ягодки. К чему клонишь, командир?
      -- Я думаю, тебе после ранения тяжело будет. Ну прикинь только... где-нибудь в горах уходить надо или круговую держать -- а у тебя рана открылась... А если сшибка? У тебя вроде как невеста появилась? Ждет девушка... А там... Да и потом... мало ли что...
      -- Да ты что, командир! Что значит -- мало ли! Нет, Сережа, я лечу с вами, и все, без базаров! Разве можно против "чехов" в три ствола воевать? Тут вчетвером-то дай бог управиться... А Света... ну это мы с ней сами как-нибудь договоримся.
      -- Ну как знаешь. Мое дело -- сказать. Все-таки ты еще от раны не оправился.
      Я нисколько не сомневался в том, что Артист откажется остаться в Москве. Он был прав: в деле, в которое мы задумали ввязаться, лишних штыков не бывает.
      * * *
      Адриано ди Бернарди взвалил на спину большую корзину с землей и, едва переставляя от тяжести ноги, двинулся в гору.
      Пот заливал ему глаза. Здесь, в плену, он похудел килограммов на двадцать -- никаких диет не надо! И всего-то два месяца назад его матушка переживала, что Адриано, как и она, склонен к ожирению. Видела бы она его сейчас! Подумав о матери, он тяжело вздохнул.
      Сзади послышались торопливые шаги. Адриано привалился спиной к камню и оглянулся. Сзади его догонял Перегудов. Корзина у него была еще больше, чем у Бернарди.
      -- Придумали же, сволочи, в горах поля делать! -- произнес он, приваливаясь рядом с Адриано. -- Что, тяжеловато, брат?
      -- Тяжело, -- сознался итальянец.
      -- Все еще надеешься, что родственники за тебя выкуп дадут?
      Бернарди кивнул:
      -- Да, конечно.
      -- Зря! Видать, не могут они тебе помочь. Если б могли, давно бы уже все сделали.
      -- Нет-нет, могут. Я просить мой начальник. Прокурор. Он может. Он знает банкиры, бизнесмены. Мама -- денег мало, дядя -- денег нет, а он -есть. Он может. Как это? Реласьони.
      -- Связи?
      -- Да-да, связи. -- Бернарди улыбнулся.
      Док наклонился к нему и сказал тихо:
      -- Не надо ни на кого надеяться. Ни на родственников, ни на связи. "Чехи" могут деньги получить и все равно тебя грохнуть. Только ты сам, и я сам. Мы вместе. Сваливать отсюда надо.
      -- Что? -- не понял итальянец.
      -- Бежать. Бежать, понял? -- Перегудов подвигал пальцами, изображая бег.
      -- Нет-нет, импосибле, -- отчаянно замотал головой Адриано. -- Они много. Оружие. Стрелять. Смерть!
      -- Эй, свиньи, почему встали? Вперед! -- раздался грозный голос подростка с автоматом.
      Бернарди с Перегудовым, перехватив корзины, заспешили в гору.
      -- Ты как хочешь, Адриано, а я сбегу. Ждать, пока меня расстреляют, я не собираюсь. Учти, когда ты совсем дойдешь, они тебя тоже кончат!
      -- Что значит -- дойдешь? -- тяжело дыша, спросил Бернарди.
      -- Работать не сможешь. Им без разницы: итальянец ты или нет. Ты раб. Или выкуп плати, или работай!
      -- Нет-нет, бежать страшно! -- У Адриано от усталости уже подкашивались ноги.
      * * *
      В вертолете стоял громкий гул. Мы сидели на скамейках вдоль бортов и смотрели в иллюминаторы на проплывающие внизу перевалы, на аулы, притулившиеся к горным склонам, на зелень, покрывавшую долины и ущелья. Сейчас, летом, самая война. Что там, в "зеленке", делается, хоть в стократный бинокль глаза обуй, все равно не увидишь.
      Вчера на военно-транспортном самолете мы вместе с молодым пополнением прилетели в Моздок. Сутки проторчали на пересылке возле аэродрома, а сегодня утром нас взял вертолет, летевший в расположение той части, к которой мы были прикомандированы... Давно мы все не были в этих краях -- уже пять лет прошло!
      Вертолет сел прямо на дорогу метрах в двадцати от КПП. Мы быстро выгрузились, и вертушка сразу же взмыла в воздух.
      Навстречу нам вышел рослый подполковник с папкой под мышкой, козырнул, улыбнувшись:
      -- Вы, что ли, съемочная бригада? Заместитель командира полка подполковник Назаров, Анатолий Борисович. -- Он пожал нам всем руки. -Прошу!
      Мы прошли через КПП на территорию части, и подполковник повел нас вдоль ряда палаток.
      -- Скажу честно, не балуют нас журналисты. Они все больше в Грозном да в Гудермесе. Про моих бойцов кино будете снимать?
      -- И про них, и про вас, -- в свою очередь улыбнулся я подполковнику. -- Суровые армейские будни. Повседневная ваша работа.
      -- Полк сейчас на боевом задании. Остался только караул да повара. Так что снимать пока некого.
      -- Да ничего, мы не торопимся.
      -- Вот и прекрасно. -- Подполковник откинул полог палатки. В ней стояли четыре аккуратно заправленные кровати, посреди палатки -- стол, накрытый потертой клеенкой, четыре табурета. Назаров бросил папку на стол, сел на табурет, отер платком пот. -- Фу, жарковато сегодня. Вы располагайтесь, отдыхайте. А вечером можно будет чего-нибудь сообразить. -- Назаров выразительно щелкнул себя пальцами по горлу. -- И девяностошестипроцентный есть, и сорокаградусная.
      -- Спасибо, конечно. Вы говорите, полк на задании. Часто операции бывают?
      -- Почти каждый день. Завтра зачистку планируем.
      -- Нас с собой возьмете?
      -- Да вы че, мужики? А если вас подстрелят? Вы же сами говорили -армейские будни снимать хотите, вот и снимайте их в расположении полка. Я могу вам тут на месте и разминирование организовать, и прочесывание, и стрельбу показать...
      -- Но это же фальшивка будет.
      -- Да ладно вам -- фальшивка! Все будет выглядеть в лучшем виде.
      Я отрицательно покачал головой:
      -- Нет, любезный Анатолий Борисович, так дело не пойдет. Показуху мы снимать не будем. На операцию не хотите брать, так хотя бы в сопровождение возьмите.
      -- В сопровождении безопасней, что ли? -- Подполковник задумался. -Ладно, в сопровождение возьму... Но учтите, всякую ответственность мы с командиром полка за ваши действия в таком случае с себя снимем!
      -- По-моему, никто на вас ее и не возлагал.
      -- Ну хорошо, располагайтесь, -- сказал, на секунду задумавшись, подполковник и направился к выходу.
      -- Папочку-то забыли, -- напомнил ему Артист.
      -- Точно! -- Назаров сокрушенно покачал головой и подхватил папку. -Приказ командующего о вакцинации. В медсанчасть отдать надо. С гепатитом боремся.
      * * *
      Был уже вечер. Солнце быстро садилось за горы.
      -- Быстрее, быстрее, свиньи! -- поторапливал пленных подросток с автоматом наперевес. -- А то ужина не дам!
      Адриано взвалил на спину последнюю корзину с землей. Согнувшись под тяжестью, прошел несколько шагов и, споткнувшись о камень, упал. Хотел подняться, но не смог -- тяжелая корзина придавила его к земле.
      -- Эй ты, вставай! -- прикрикнул на него чеченец.
      -- Не могу, -- едва слышно проговорил итальянец.
      Подросток подскочил к Адриано и начал его пинать:
      -- Вставай, свинья, вставай!
      -- Не могу, не могу, -- шептал итальянец, пытаясь закрыть голову руками.
      И вдруг, когда он ждал очередного удара, парень вдруг коротко вскрикнул и осел на землю. Его автомат загремел о камни. Адриано повернул голову и увидел, как русский доктор, отбросив в сторону железный прут, садится перед Адриано на корточки. Перегудов помог итальянцу скинуть с плеч лямки корзины, потом встал, подхватив автомат.
      Адриано поднялся следом за ним.
      -- Зачем вы так сделать? -- Итальянец испуганно смотрел на лежащего в неестественной позе парня, из-под головы которого тонкой струйкой вытекала кровь.
      -- Потом поговорим! Пошли! -- Доктор подхватил Бернарди под руку и потащил к кустарнику. -- Все, кто может бежать, бегите! -- крикнул он пленным, которые застыли с лопатами в руках, испуганно глядя на них. После этих слов кто-то бросился к кустарнику, а кто-то так и остался стоять на месте.
      * * *
      Ветви кустарника больно хлестали Адриано ди Бернарди по лицу. Он бежал следом за Перегудовым, который несся по лесу, не разбирая дороги. Итальянец очень боялся отстать от Дока. Один он заблудится, погибнет, пропадет.
      Скоро стало совсем темно, и Док немного сбавил шаг.
      Впереди шумел ручей. Перегудов выбрался из кустов, лег животом на камни, опустил голову в поток. Адриано упал рядом.
      -- Не могу! Не могу! -- сказал он, припадая к воде.
      -- Лежи отдыхай. Воды, смотри, много не пей -- идти тогда не сможешь.
      -- Ты асасьен. Ты убить его!
      -- Кого, парня? Да жив он, жив. Очухался давно. За ствол-то ему попадет, конечно. -- Док усмехнулся.
      -- Не надо бежать. Они ловить нас и убивать.
      -- Это мы еще посмотрим, кто кого "убивать". Нам теперь только второй ствол добыть, и все -- будем в шоколаде.
      -- Ствол?
      -- Да, вот такую хреновнику. -- Перегудов поднял с камней автомат. -Ты хоть раз стрелял из такой штуки?
      -- Такой? Нет. Пистолет много раз. Автомат -- один раз.
      -- Ничего, быстро научишься. Тут большого умения не надо.
      Адриано снова хотел припасть к воде, но Перегудов ему не дал -- рывком поднял с камней и указал пальцем на противоположную сторону ручья.
      -- Туда! Всю ночь идти будем. Ночью идти, днем в укрытиях отдыхать. Главное, чтоб не увидел нас никто.
      -- Не могу, не могу! -- снова забормотал Адриано.
      -- Можешь! -- И Док толкнул итальянца в ручей.
      * * *
      Было еще темно -- первые проблески зари едва брезжили за горами, -- а на дороге около КПП уже выстраивалась колонна. Надсадно ревели бронетранспортеры, урчали "КамАЗы". Мы топтались чуть поодаль. В суматохе подготовки про нас, видимо, совсем забыли. У Артиста в руках была камера. В соответствии с нашим сценарием он должен был играть роль оператора. Я с легким содроганием вспомнил вчерашнее застолье. Постарался-таки подполковник Назаров. Мои парни, правда, себя в руках держали, сорокаградусной не злоупотребляли, но как теперь с похмелья командиры командовать будут?
      -- Командир, как же мы без оружия-то? -- спросил Боцман. -- А если стрельба?
      -- Митя, мы же теперь не вояки, а журналисты. Возьми блокнотик, карандаш и записывай свои путевые впечатления.
      -- Издеваешься, да? -- не оценил юмора Боцман.
      -- Не издеваюсь -- шучу. Не волнуйся, добудем мы себе стволы. Дай только срок.
      Вообще-то оружие у нас было -- холодное. У меня -- складной нож, у Боцмана -- финка, у Артиста перочинный ножик с щипчиками для ногтей. С таким оружием на современной войне только и воевать...
      В темноте, на ходу застегиваясь, пробежал Назаров. Увидел нас, остановился.
      -- О! А вы чего здесь? Спали бы да спали еще.
      -- Идем с сопровождением. Нам надо работать.
      -- На кой хрен нам эта работа! Ну ладно, лезьте в шестьсот первый бэтээр. Он как раз посередке пойдет.
      "Посередке" -- это он нам в целях безопасности устроил, чтобы мы все время под присмотром были.
      Мы послушно полезли в 601-й бронетранспортер. В машине было трое бойцов: водила, оператор-наводчик и сержант -- за старшего.
      -- Здрасте. А вы журналисты? -- тут же поинтересовался сержант.
      -- Журналисты. Кино про вас будем снимать.
      -- Во, классно! Меня снимите. -- Сержант заулыбался.
      -- Снимем, снимем. А ты бы лучше шлемофон надел, команды слушать. Колонна-то сейчас тронется.
      -- А чего их слушать? -- проигнорировал мое замечание сержант. -Тронется -- поедем. Я вам много интересного про службу рассказать могу. Второй год уже парюсь. Скоро дембель. А на каком канале вы свое кино показывать будете?
      За какую-нибудь минуту он достал меня своим любопытством.
      -- На втором.
      -- РТР который? Классно. А когда покажете?
      -- Пока снимем, пока смонтируем. Не раньше чем месяца через три, -отозвался со своего места немного сведущий в этом вопросе Артист.
      -- Во, я как раз уже дембельнусь. Дома посмотрю. А как ваш фильм называется-то?
      -- Ты чего ушами-то хлопаешь? -- сердито остановил его Боцман. -Колонна тронулась.
      -- Поехали, -- скомандовал сержант водителю.
      Бронетранспортер тронулся.
      -- Ты бы занял свое место за пулеметами. -- сказал я оператору-наводчику, который сидел у борта на скамейке.
      -- Да ладно, рано еще! Обстрел начнется -- тогда и займу.
      -- Когда обстрел начнется, поздно будет.
      Парень с неохотой уселся за пулеметы Я покачал головой -- ну и вояки! Если б эти бойцы ко мне в свое время попали, я бы их дисциплине живо научил! Мои парни украдкой улыбались -- они видели выражение моего лица.
      * * *
      Бронетранспортер медленно пополз по дороге. Но не прошло и нескольких минут, как впереди сверкнули стоп-сигналы другого бэтээра. Мы снова встали. Езда в колонне тем и ужасна: плетешься как черепаха и обогнать никого не можешь.
      Сержант сидел в командирском кресле и что-то мурлыкал себе под нос. Складывалось впечатление, что ловит он рацией не приказы командиров, а какие-нибудь современные шлягеры.
      Дорога была долгой и изматывающей. Даже на шоссе колонна не разгонялась больше сорока километров в час. Я видел, как не только солдаты, но и мои парни начинают клевать носами. Ладно, пусть поспят. Неизвестно, когда потом удастся.
      Потом колонна свернула с шоссе на грунтовую дорогу. С обеих сторон замелькала густая зелень. "Вот они -- самые неприятные для нас места, -подумал я. -- За тридцать метров уже ничего не видно. К колонне можно подойти почти вплотную..." И словно подтверждая мои мысли, впереди что-то ухнуло. Бронетранспортер встал.
      -- Фугас. Головная тачка подорвалась, -- сообщил нам сержант, послушав, что говорят в наушниках, и скомандовал своим: -- К бою!
      Буквально тут же о левый борт нашей машины звонко зацокали пули. Солдатик открыл одну из бойниц и выставил в нее автомат. Оператор-наводчик торопливо сел за пулеметы, попытался развернуть башню в ту сторону, откуда стреляли, но у него ничего не вышло.
      -- Башня не вертится! Заклинило! -- закричал он.
      А бой тем временем нарастал. Со всех сторон уже раздавались выстрелы, сливающиеся в сплошной адский грохот.
      -- Отвали, салага! -- прикрикнул на наводчика Боцман. Он согнал парня с кресла и с силой ударил ногой по ручке колеса, с помощью которого приводился в действие механизм вращения башни, после чего сам уселся в кресло наводчика и повернул пулеметы влево. Нажал на кнопку электроспуска, но выстрелов не последовало.
      -- Ты, что же, сука, пулеметы не взвел! -- заорал на наводчика Боцман.
      Тут же к пулеметам подскочил Мухин, резко потянул на себя ручки взвода:
      -- Готов!
      Пулеметы загрохотали над нашими головами. Боцман стрелял из обоих стволов. Гильзы со звоном сыпались в мешки.
      Ох, как не люблю я сидеть в замкнутом пространстве бронемашины и ждать, когда противник продырявит ее из гранатомета! Лучше уж по воздуху немного прогуляться.
      -- Работаем! -- закричал я своим. -- Боцман прикрывает, я выхожу.
      -- Куда без оружия? -- закричал Артист.
      -- Дай-ка на минутку, -- попросил я автомат у солдатика, сидящего у бойницы.
      -- Э-э, как это? -- возмутился было боец, но, глянув мне в глаза, послушно отдал оружие.