Начали мы с первого вагона. Шли медленно, рассматривая всех подряд. Наверное, у нас был взгляд билетных контролеров, пытающихся по бегающим глазам вычислить "зайца". Кто-то не обращал на нас внимания. Кто-то реагировал несколько настороженно, а некоторые даже испуганно.
      Олег первым заметил одинокую девушку, сидящую в кресле у прохода и увлеченно читающую какой-то дамский журнал. Он толкнул меня локтем, и я кивнул ему: работай, я подстрахую.
      Олег подошел к ней. Я остался сзади, соображая, как себя вести, если снайперское оружие сейчас будет найдено.
      -- Икскьюз ми, мэй я ту гэт аут май бэггидж?
      Ишь ты, как он бойко с ней разговаривает! Может ли он забрать свой багаж...
      Женщина пробормотала что-то в ответ по-немецки. Мухин открыл крышку багажного отделения. У них в поездах, как в самолетах, вещи складываются на полки сверху.
      Я видел, как ловко Мухин прощупывает сумку пассажирки. Закрыл багажник, показал мне жестом -- пошли дальше.
      -- Что?
      -- Во-первых, я сомневаюсь, что наша снайперша свободно шпрехает по-немецки, во-вторых, у этой красотки совсем дамская ножка. Тридцать шестой -- не больше.
      Мы двинулись дальше. Прав был Боцман: если нам сейчас не удастся вычислить снайпершу, следующего шанса она нам не даст. А тогда рано или поздно она достанет нашего клиента. Таков закон: заказ должен быть выполнен во что бы то ни стало. А подойти к ней близко мы уже не сумеем. Нечего говорить -- крутая баба: как только поняла, что Бектемирова взяла полиция, не раздумывая, застрелила его. Сколько же на ней крови, интересно знать?
      -- Командир, а если она все-таки поехала цюрихским поездом? -- спросил меня Олег после того, как мы безрезультатно обследовали пятый вагон.
      -- Знаешь, что такое интуиция?
      -- Догадываюсь.
      -- Ну вот, именно ею я сейчас и руководствуюсь.
      -- Она что, ни разу в жизни тебя не подводила?
      -- Почему же? Всякое бывало. Но вот только... Готов выставить пузырь хорошего виски, что наша дамочка в этом поезде.
      -- Я вообще-то пока этого не отрицал. -- Олег усмехнулся. -- Ладно, спорим, вое равно потом вместе выпьем.
      -- Хоп!
      Мы двинулись дальше.
      * * *
      Полина сразу узнала двух мужчин, которые вошли в вагон. Час назад она видела их в объектив прицела. Один стрелял в нее в Архангельском, другой, судя по всему, начальник хусаиновской охраны -- озабочен больше других. В том, что они пришли именно по ее душу, она уже не сомневалась. Теперь нужно было сделать так, чтобы они ее не вычислили.
      Она откинула кресло, улеглась, отвернувшись к окну, укрылась пледом. Тело начала бить мелкая дрожь, которую она тщетно пыталась унять. Никогда еще ей не приходилось сталкиваться с охраной так близко. Быстро же они ее обнаружили!
      Затылком Полина ощущала их приближение. Остановились напротив ее кресла. "Проходите же, проходите!" -- мысленно приказала им Полина.
      Кажется, двинулись дальше. Полина облегченно вздохнула, повернулась и тут же встретилась с внимательными глазами Пастухова. Он, оказывается, не ушел -- сидел в кресле через проход и, как кот, караулящий мышь, ждал, когда она обернется! Тут же над креслом навис второй.
      -- Икскьюз ми, мадмуазель, мэй ай гэт аут май бэггидж?
      Полина автоматически кивнула, даже не поняв, о чем он говорит. Она смотрела на Пастухова как кролик на удава.
      Мухин открыл крышку багажного отделения и, делая вид, что пытается достать какую-то сумку, стал тщательно прощупывать рюкзак. Обернулся к Пастухову и кивнул.
      Сергей пересел в кресло рядом с Полиной:
      -- Я думаю, девушка, нам пора познакомиться.
      -- Кес ке се? -- Полина сделала удивленное лицо. Впрочем, сейчас уже поздно притворяться! Он ее раскусил, когда она обернулась и их взгляды встретились!
      Пастухов локтем прижал Полину к креслу, свободной рукой полез в карман ее жакета за паспортом.
      -- Кес ке ву фэ? -- Ее лицо приобрело испуганное выражение. Она вдруг подумала, что должна немедленно закричать, позвать на помощь. Но страх парализовал голосовые связки. Взгляд человека, сидящего рядом с ней, лишал Полину воли.
      -- Молчи! -- прошипел Пастухов и стал листать паспорт. Усмехнулся: -Вы, Полина Андреевна, по-русски совсем не понимаете? Вроде в Швейцарию всего неделю назад приехали! Как быстро забывается родной язык. Просто удивительно!
      -- Пусти! -- Полина попыталась подняться, но локоть Пастухова сильнее вдавил ее в кресло.
      -- Не пущу! А то опять убежишь, как с того чердачка, ищи тебя потом по всему поезду.
      -- Я сейчас закричу. Что вам от меня надо?
      -- Кричать не стоит. Дело в том, что в Локарно чуть больше часа назад совершено убийство одного российского туриста, а в вашем рюкзачке находятся некоторые интересные детальки, которые имеют непосредственное отношение к этому делу. Что же вы их в речку не выкинули? Не первый раз так поступаете. Непрофессионально, я вам скажу!
      -- Какой рюкзак? Что вы ко мне пристали?! На них уже начали оборачиваться пассажиры.
      -- Полноте вам, Полина Андреевна, запираться. Глупо. Любая экспертиза докажет, что из этой винтовочки стреляете вы не первый раз и не только на территории Швейцарии, но и в Италии, и в России. Может быть, еще в каких-нибудь странах? Лично я судил бы вас не за убийство, а за международный терроризм. Интересно, сколько вы за свою короткую жизнь народу угрохали? Человек сто, двести? Пятьсот?
      Полина отвернулась к окну.
      -- Стрелковую секцию в юношестве посещали? -- тихо спросил Пастухов.
      -- А вам-то какое дело?
      -- Знаете, мне сейчас одна мысль в голову пришла. Мы с коллегой не будем сдавать вас ни швейцарской, ни итальянской полиции. А то вдруг они вас отпустят за недостатком улик? В Россию вывезем, а там уж прокуратура вами займется. А еще лучше ФСБ. Чеченские дела ваши всплывут.
      -- Какие еще -- чеченские? -- Полина заметно побледнела.
      -- Ну как же! Застреленный чуть больше часа назад в Локарно турист носил фамилию Бектемиров и был стопроцентным чеченцем. Разве вы с ним не были знакомы?
      -- Впервые слышу эту фамилию.
      -- Весьма интересно! А как же ваши телефонные переговоры? Насколько я понимаю, он должен был дать вам знать, когда машина Хусаинова подъедет к площади, чтобы вы были готовы, ведь так?
      "Боже мой, он все, абсолютно все знает! За ней давно следят! Где же она допустила ошибку? Или ошиблась не она, а Рашид?"
      -- Бектемирова вы убрали, когда увидели, что в номере гостиницы его берет полиция! Испугались, что он расколется. Так вот, милая барышня, вам для сведения: Бектемиров должен был вас застрелить сразу же после того, как вы сообщите о выполнении задания.
      -- Ну вот что, мне все это надоело! Я сама позову полицию! Си ль ву пле, кол ту полис! -- громко сказала Полина.
      Кто-то из пассажиров спереди поднялся и нажал на кнопку с надписью "Alarm".
      -- Ну ладно, дрянь! Думаю, полиции будет интересно ознакомиться с содержимым твоего рюкзака.
      Пастухов кивнул Мухину. Тот достал из багажника рюкзак, положил его Сергею на колени. Пастухов открыл клапан, принялся вытряхивать все из рюкзака.
      -- Что вы делаете? Это же грабеж!
      В рюкзаке кроме тряпок Сергей обнаружил мощный бинокль, жестяную коробку с печеньем, сачок для ловли бабочек с телескопической рукоятью. Выразительно посмотрел на Мухина. Спросил у хозяйки рюкзака:
      -- Что это такое?
      -- А вы не видите? Я думаю, хороший бинокль ни в одной стране не считается оружием. Ну слава богу, полиция...
      Сергей оглянулся. К ним приближались двое полицейских.
      -- Только их нам еще не хватало! Олег, блин, ты куда смотрел?
      -- Да никуда я не смотрел! На ощупь показалось, что ствол!
      Полицейские представились и потребовали у них документы. Полина бойко заговорила с ними по-французски. Говорила горячо, трясла выпотрошенным рюкзаком, показывала, как Пастухов вдавил ее локтем в кресло. Сергею с Олегом оставалось только переглядываться. Во французском они были несильны.
      Полицейские конечно же встали на сторону Полины. Ей с улыбкой отдали честь и пожелали счастливого пути, а Пастухову и Мухину было приказано пройти для выяснения обстоятельств дела в специальное купе в головном вагоне поезда. Там у полицейских находился компьютер, через который они собирались "пробить" задержанных на предмет совершения ими преступлений различной тяжести.
      -- Плиз, фоллоу ми!
      Идя за Мухиным по проходу, Пастухов материл себя последними словами: надо же было так лохануться! Недооценили они соперницу. Она хоть оружие на месте преступления и не оставляет, но с собой его никогда не возит!
      -- Олег, -- тихо сказал Пастухов. -- Я понял!
      -- Что?
      -- Багажный вагон. Экспресс-почта. Приезжаешь, получаешь детальки, собираешь и работаешь. Не возит она с собой ствол. Понял?
      -- Понял! Какие же мы идиоты!
      -- Парле па!
      Мухина с Пастуховым завели в служебное купе и на всякий случай приковали наручниками к металлическим скобам. Вид у Мухи был очень расстроенный.
      -- Ничего, ничего, Олег, это недолго. Мы перед их законом чисты. Проверят и отпустят. Расслабься, -- подбодрил друга Пастухов.
      -- Пока они проверяют, она уйдет.
      * * *
      Полицейский компьютер выдал информацию о том, что российские граждане Пастухов и Мухин в международном розыске не числятся и что в Швейцарию они приехали в служебную командировку. В Лугано нас ссадили с настоятельной просьбой не приставать больше к девушкам и как можно быстрее вернуться в Локарно к своим непосредственным обязанностям.
      Мы с Мухиным смотрели вслед уходящему в сторону итальянской границы поезду.
      -- Ну что, упустили? -- сказал Олег и поглядел на меня как-то странно. Я понял, что отступать он не намерен. -- Как ты думаешь, командир, -спросил он, -- у них на границе паспорта проверяют?
      -- Да ни хрена у них не должны проверять! Объединенная Европа.
      -- Тогда в чем проблема?
      -- Только в транспорте.
      -- Может, выберемся на шоссе? -- спросил Олег; ему не терпелось начать действовать.
      -- Пошли, -- согласился я.
      На шоссе, после двух попыток уехать автостопом, мы довольно быстро выяснили, что недалеко от вокзала есть прокат автомобилей. Разговаривал в конторе Муха -- на своем ломаном английском, а я в основном помалкивал и кивал головой для важности.
      Машину мы выбрали не самую плохую -- "БМВ" девяносто пятого года. Нам нужно было как можно скорее доехать до Милана и сделать это так, чтобы нас не задержали ни на границе, ни на полицейских постах. Так что "БМВ" устраивала нас во всех отношениях.
      * * *
      Адриано ди Бернарди проснулся от яркого солнечного света. Он не поверил своим глазам: массивная дверь подвала, окованная железом, была нараспашку. В самом подвале, кроме него, не было ни души. Адриано с трудом поднялся наверх, осторожно выглянул наружу -- никого. Ветер трепал крохотный зеленый флажок на шесте. Адриано выбрался наружу, вдохнул полной грудью свежий воздух и огляделся.
      Аул словно вымер. Странно! Почему его не разбудили вместе со всеми, не выгнали на работу -- таскать снизу землю на поля?
      Он не знал даже, что думать. Мелькнула мысль, что, пока он спал, подразделения спецназа провели операцию, освободили заложников, а про него забыли. Но он решительно отогнал ее как неправдоподобную, нелепую, абсурдную.
      Адриано помедлил немного и решил спуститься по склону к зеленеющей вдали рощице. Там должны работать его товарищи по плену.
      О побеге он и не думал. Во-первых, он не знает языка, во-вторых, не имеет представления, в какую сторону идти. Надеяться можно было только на выкуп, но, увы, от родственников так и не пришло никаких вестей.
      Вдруг со стороны рощицы раздались выстрелы. Гулкое эхо раскатилось по горам. Адриано вздрогнул, присел за камнем, подождан немного. Больше не стреляли. Подумав, он двинулся дальше, свернул с дороги на тропинку и прибавил шагу.
      Вскоре он услышал голоса и по гортанным словам понял, что это разговаривают между собой чеченцы. Адриано снова на мгновение замер, потом осторожно раздвинул ветви кустов. Перед ним была небольшая полянка, та самая, с которой они таскали землю на поля. Вот они -- ямы. Пленники, с которыми он сидел в подвале, почему-то засыпали их камнями. Раньше их было девять человек, теперь осталось только шестеро. Рядом стояли вооруженные чеченцы. Они поторапливали русских. Теперь Адриано понял, что это были за выстрелы! Он в ужасе попятился, развернулся и побежал по тропинке назад в гору.
      Спустившись в подвал, он забился в дальний угол, накрылся мешком, служащим ему одеялом. Лежал, боясь пошевелиться, тяжело дыша, и со страхом думал о том, что будет, если в ближайшее время родственники не заплатят выкуп. Чечены поступят с ним так же, как с этими русскими!
      Милан, 27 июня, 15.17
      Полина протянула почтовому служащему квитанцию. Он приветливо улыбнулся ей и скрылся в темноте багажного вагона. Через минуту появился с небольшой кожаной сумкой в руках.
      -- Грацие. -- Полина дала служащему на чай, взяла сумку и направилась к выходу.
      Она все еще не могла успокоиться. Эти двое совершенно выбили ее из колеи. Их лица ей на всю жизнь запомнятся! Отвратительные типы! Ну ничего, теперь им ее не достать! Заказчик мертв, поэтому она абсолютно свободна и может ехать куда захочет, тем более что денег у нее пока хватает. А потом она что-нибудь придумает.
      Полина подошла к стоянке такси. Впереди стояла синьора с двумя рыжими мальчишками лет пяти. Мальчишки задирали друг друга и пинались, а синьора говорила им довольно спокойно:
      -- Баста, баста, рагаци!
      Глядя на них, Полина невольно улыбнулась. Почему-то эта картинка подействовала на нее успокаивающе. Наконец синьора с мальчишками села в машину.
      Следующий таксист уже тронул машину с места, собираясь посадить симпатичную белокурую синьориту, но тут откуда-то сбоку вдруг вынырнула ему наперерез зеленая "БМВ". Таксист, выругавшись, ударил по тормозам. Задняя дверца "БМВ" открылась и таксист увидел, как из машины выскочил парень, втолкнувший белокурую синьориту в машину. Сделал он это как профессиональный похититель -- девушка даже не успела закричать. "БМВ" с визгом сорвалась с места.
      Таксист покачал головой и снял трубку диспетчерского телефона. Номер машины он запомнил.
      -- Полиция!..
      * * *
      Снайперша настолько опешила, снова увидев меня, что даже не успела закричать. Уже в машине она попробовала распустить руки, но я ее быстро утихомирил одним тычком. Пока она приходила в себя, я замотал ей запястья скотчем, чтобы больше не дралась, и прижал к сиденью.
      Муха, стараясь не нарушать правил, погнал машину по городу.
      -- Вы... вы... Сволочи, отпустите меня немедленно!
      -- Ага, сейчас! За этим мы в Италию и приехали! -- сказал я насмешливо. -- Думала, сдала полицейским -- и избавилась от нас? Слава богу, здесь у них очень гуманные порядки. А теперь посмотрим, что у нас в сумочке?
      Она отвернулась от меня. Я видел, как ее лицо покрылось красными пятнами. Волнуется! Правильно, пускай волнуется. Небось когда в людей стреляет, и не думает волноваться.
      Я открыл сумку -- сверху, конечно, оказалось тряпье, но зато под ним!.. Я начал выкладывать на сиденье детали от винтовки: затвор, приклад, прицел...
      -- Ага, вот почему после тебя никогда гильз не остается. -- Я держал в руке небольшой мешочек с металлическими скобами на краях, с помощью которых он крепился к винтовке. -- Глянь-ка, Муха!
      Олег скосил взгляд, хмыкнул одобрительно:
      -- Что тут скажешь! Профи.
      Я извлек из сумки мягкий пенал на "молниях". Такой у моей Настены есть -- она в нем цветные карандаши хранит, ластики и прочие принадлежности для рисования. В Полинином пенале я обнаружил патроны. Пять штук с разрывными пулями, три обычных, три трассера -- прицелочные.
      -- Ух ты! Сколько ж ты еще народу этим погубить могла?
      -- Куда вы меня везете? -- спросила Полина изменившимся, каким-то глухим голосом.
      -- Как -- куда? В тюрьму. -- Олег снова хмыкнул. -- Киллер должен сидеть в тюрьме. Никогда такого выражения не слыхала?
      -- Не буду я сидеть в тюрьме, -- произнесла Полина твердо.
      -- А куда же ты денешься, красавица? Я думаю, наша прокуратура с обвинениями медлить не будет.
      -- Мужики, -- вкрадчиво сказала вдруг она, -- я смотрю, вы тоже в своем деле профи. Может быть, мы с вами сумеем договориться?
      Я посмотрел на нее пристально. Хорошо держится, черт возьми! Хотя видно -- все же боится.
      -- Отпустите меня. У меня бабки есть. Много. По сто пятьдесят штук баксов могу дать каждому. Сколько вам Хусаинов платит? Штуку, две? А тут сразу сто пятьдесят. И никакого риска.
      -- Конечно, конечно, никакого, -- загоготал Муха. -- Тебя сегодня отпусти, а завтра ты какого-нибудь Ису с километра завалишь.
      -- Не завалю. Рашида больше нет, а другие мне не указ.
      -- А почему ты, кстати, Рашида-то боялась? -- поинтересовался я.
      -- Нет. Не стал бы он меня сдавать. По всему видно, не знаете вы чеченов.
      -- Да нет, как раз мы-то их очень хорошо знаем, -- возразил я.
      -- Ну... как винтовку я у него увидела, так и поняла, что после дела он меня сразу замочит. Вот и рассердилась на него маленько...
      -- Красиво ты сердишься. -- Я ненадолго задумался. -- Вот что, я готов обсудить условия твоего освобождения, но только после того, как ты все нам расскажешь.
      Мухин глянул на меня в зеркало заднего вида. Взгляд у него был неодобрительный. Не просекает парень! Да как только мы ее властям сдадим -все! На образцово-показательном суде только по телевизору увидеть и удастся! И говорить она будет только то, что ей адвокаты скажут.
      -- Что -- все? -- сказала она, и это мне не понравилось: даже при таком раскладе думала не о собственной шкуре, а о том, как нас обмануть...
      -- Все рассказывай. Как ты до такой жизни докатилась. Про Фрибур, про Геную и про другие свои подвиги. У нас друг погиб, хотелось бы узнать, кому долги отдавать.
      -- Кто?
      -- Перегудов Иван по кличке Док.
      -- Друга вашего я не трогала. Фамилию первый раз слышу.
      -- Верю. Но твои заказчики к этому делу точно руку приложили. Ну что, согласна? Полина задумалась.
      -- Писать мы тебя не будем, слово офицера спецназа. Весь разговор останется между нами.
      -- Ладно. С чего начинать?
      -- С начала. Ты вообще откуда такая взялась-то?
      -- Из Томска.
      -- Стрельбой занималась?
      -- Занималась. -- Полина вздохнула. -- Как начали в девятом классе из мелкашки стрелять, так военрук меня в секцию и потащил. Пятьдесят из пятидесяти выбивала.
      -- Ух ты! -- притворно восхитился я. -- А дальше?
      -- Дальше в команду попала, на сборы ездить стали. На России на стенде второе место заняла.
      -- Почему же не первое?
      -- Волновалась, наверное. -- Полина пожала плечами: -- Послушайте, вы мне руки не можете развязать? Совсем не чувствую -- онемели.
      -- Мы тебя развяжем, а ты нам глаза выцарапаешь?
      -- Да ладно, что уж теперь! -- вздохнула Полина. -- Попалась я. Так и думала, что ствол меня рано или поздно подведет. Всего-то и надо было с ним до почты доехать.
      Я размотал скотч. Полина поморщилась. Принялась растирать онемевшие руки.
      -- Чем же он тебе так дорог, этот ствол?
      -- Э, не понять вам! Я с этой винтовкой уже лет пять по миру кочую. Мухин присвистнул.
      -- Она мне и по руке, и по весу. Легонькая. За пять лет мы с ней одним целым стали. Сегодня мне какой-то доли секунды не хватило, чтобы вашего Ису завалить. Из-за Рашида все. А с чужого ствола я бы так не смогла. -- Полина с тоской поглядела на разложенные на сиденье детали своей винтовки. -Чеченцы говорили мне -- нельзя, а я их не слушала. Пять лет с рук сходило... Если б не вы!..
      -- Ну хорошо, сборы, чемпионаты. А как ты к "чехам"-то попала?
      Полина тяжело вздохнула:
      -- Влюбилась. Русланом его звали. Как в сказке. Богатый был очень. Из-за него и спорт бросила. Поехали в Грозный с родственниками знакомиться, а тут война началась. Убили Руслана на второй день, а брат его, как узнал, что я стреляю, агитировать начал за деньги у них воевать. Ну я и согласилась.
      Я так и знал! На стороне "чехов" она воевала! Полина перехватила мой недобрый взгляд и замолчала.
      -- Ну-ну, дальше что?
      -- А что дальше? У брата меня перекупил Бектемиров. Сказал, что у него всегда стоящее дело найдется.
      -- Лидеров, которые с Москвой сотрудничают, стрелять?
      Полина пожала плечами:
      -- Мне ведь неизвестно: лидеры они, не лидеры. Дают наводку -- я и бью. Мое дело на крючок вовремя давить. Они для меня всего лишь фигурки в прицеле.
      -- Как часто он тебя привлекал к ликвидациям?
      -- Раньше редко. А последний месяц зачастил. Ну про это вы и сами все знаете.
      -- Кто за Рашидом стоял?
      -- Я их не знаю. Не видела никогда. Богатые люди. Бектемиров от них с полными чемоданами денег приезжал. Хвастался своими связями в Москве, говорил, что после войны сразу на пенсию уйдет. Осядет где-нибудь в Европе, в курортном местечке... Вот и осел! -- Полина недобро усмехнулась.
      -- За что же ему такие деньги платили? Чемоданами-то?
      -- За политику. Сам мне говорил: большую политику мы с тобой, Поля, делаем. От нас будущее Чечни зависит. Любил он пафос.
      -- Он твоим любовником был?
      -- Давно это было и... неправда, -- сказала она равнодушно, а взгляд вдруг стал напряженным, направленным куда-то в сторону ветрового стекла. Я тоже посмотрел туда.
      Впереди стоял полицейский с жезлом. Он махнул им, приказывая Мухину остановиться. Олег немного растерянно посмотрел на меня. Я отрицательно мотнул головой. Мы не могли больше подчиняться дурацким требованиям здешних копов, тем более что я пока не задал Полине самого главного своего вопроса.
      Муха проехал еще немного вперед и притормозил. Полицейский, помахивая жезлом, неторопливо направился к нам. Я наблюдал за тем, как замерла Полина, как на ее губах промелькнула усмешка. Ну уж нет, в этот раз мы будем умней! Когда полицейский был всего в каком-нибудь метре от нашей машины, Муха утопил педаль газа в пол -- и машина с визгом сорвалась с места.
      В зеркало было видно, как полицейский на мгновение растерянно замер, а потом бросился к своей машине.
      -- Гони, Муха, гони! Покажи этим ублюдкам класс! -- подбодрил я Олега.
      Мне показалось, что Полина посмотрела на меня несколько испуганно.
      -- У вас будут большие неприятности, -- сказала она нервно.
      -- Не больше тех, что сегодня уже были.
      Сзади завыла сирена, раздался усиленный мегафоном грозный голос полицейского. Впрочем, понять, что он там лопочет на своем итальянском, мы все равно не могли.
      По всему было видно, что он выжимает из своего "фиата" все возможное, чтобы преградить нам дорогу. Не тут-то было! Дело даже не в мощности мотора, а в мастерстве вождения. Муха ловко обходил идущие впереди автомобили и закладывал такие виражи на поворотах, что никаких шансов догнать нас у "синьора полициотто" просто не было.
      -- Давай, давай, Муха! Нам от него оторваться надо. Где-нибудь спрячемся, отсидимся... А про вакцину тебе не приходилось слышать? -неожиданно спросил я у Полины.
      -- Про вакцину? -- Девушка подняла на меня удивленный взгляд. -- Вы и про это знаете?
      -- Про что -- про это?
      -- Про вакцинацию. Они хотели все население привить, чтобы в Чечне эпидемий не было.
      -- Это тебе Рашид сказал?
      -- Рашид.
      -- И ты ему поверила? Кто участвовал в сделке по вакцине?
      -- Итальянцы, чеченцы, какие-то арабы.
      -- Пастух, атас! -- закричал Олег, привлекая мое внимание.
      Я посмотрел вперед. Улица была перегорожена двумя полицейскими машинами с мигалками. За машинами я заметил спрятавшихся стрелков, готовых открыть по нас огонь в случае неподчинения.
      -- Сворачивай! -- закричал я. Муха резко вывернул руль влево и, с трудом вписавшись в поворот, погнал машину по другой улице. Вой сирен сзади усиливался.
      -- Названия фирм, имена, фамилии -- быстро! -- прикрикнул я на Полину.
      -- Чеченцы между собой говорили, я не все поняла. "Ричина" какая-то, потом "Выбор", еще кто-то. Одна база у них в Афганистане, другая под Горагорским. Блин, ну все! -- Она кивнула на лобовое стекло. Улица на выезде из города снова была перегорожена двумя полицейскими машинами с мигалками, только здесь уже некуда было сворачивать. Олег, притормаживая машину, вопросительно посмотрел на меня:
      -- Как, командир?
      -- Ты когда детей будешь делать -- тоже меня спрашивать станешь? Тарань их, на хрен!
      -- Так ведь посадят нас, командир!..
      -- Тарань, я сказал!
      Олег опять вдавил педаль газа и, быстро ускоряясь, погнал машину вперед.
      -- Ложись! -- Я нагнул голову Полины.
      Полицейские с воплями разбежались еще до того, как тяжелая "БМВ" протаранила "фиаты". Последовал сильный удар, затем раздался грохот. От удара обе машины развернуло, и "БМВ", набирая скорость, понеслась дальше. Вслед нам защелкали пистолетные выстрелы. Заднее стекло машины разлетелось вдребезги, осыпав осколками Полину и меня.
      -- Что вы делаете? -- закричала Полина, закрыв голову руками.
      -- Уходим от преследования. Ну как, снайпер, весело под обстрелом? -Она даже не повернулась в мою сторону. -- Олег, машину бросить придется!
      -- Черт, кажется, попали по баллонам, суки! -- отозвался Муха. -Тяжело пошла!
      Действительно, машину заметно начало заносить вправо, и тут вдали обозначилась какая-то густая зелень: не то сад, не то рощица, не то перелесок.
      -- Олег, продержись еще метров пятьсот!
      Вой сирен сзади нарастал. Если нас сейчас возьмут, мы вляпались по-крупному: ведь у нас в машине винтовка с оптическим прицелом, из которой не так давно совершено убийство в Генуе!
      На повороте мы чуть не столкнулись с несущейся на большой скорости "альфа-ромео". Лихач запоздало и длинно просигналил, Муха едва успел вывернуть руль, и в это мгновение нас занесло. Олег не справился с управлением, и наша "БМВ", дважды перевернувшись, съехала с дороги в кювет. В этой жизни мне уже приходилось кувыркаться в машине, поэтому, поняв, что мы сейчас начнем выписывать фигуры высшего пилотажа, я уперся ногами в пол и вжался в сиденье. Хотел подстраховать Полину, но было уже поздно. Все вокруг закрутилось, замелькало, завертелось. Раздался грохот. Кажется, на несколько мгновений я даже потерял сознание...
      Когда очнулся, машина лежала на боку. Сверху на меня навалилась Полина. Было странно, что она не плачет, не стонет, не причитает. Девушка была без сознания.
      -- Цел? -- спросил я у Мухи.
      -- Нормально, -- отозвался Олег, потирая шею. -- Полеты во сне и наяву. Если б знал, шлем бы надел.
      В этой ситуации он еще умудрялся шутить!
      Времени на раздумья у нас нет. Через пару минут сюда пожалуют полицейские.
      -- Помоги мне! -- попросил я.
      Вдвоем мы вытащили Полину из машины, я взвалил ее себе на плечи, и мы побежали к кустарнику на опушке рощи. Оглянувшись, я увидел хозяина "альфа-ромео", который смотрел нам вслед.
      "Сейчас заложит! -- мелькнуло у меня в голове. -- Вот сволота!" Если бы не он, полицейские машины вполне могли бы проскочить мимо места аварии. Дорожная насыпь здесь была довольно высокой, и нашу "бээмвушку", лежащую на боку в кювете, с дороги вряд ли можно было видеть. Меня так и подмывало пальнуть в этого лихача-макаронника, из-за которого мы перевернулись, но я сдержался.
      Забравшись в гущу кустарника, я приказал Мухе следить за дорогой, а сам положил Полину на траву и приложил два пальца к ее шее.
      -- Муха, пульса нет! Давай массаж делать!
      Сменяясь, мы принялись делать Полине непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Пульс по-прежнему не фиксировался.
      -- Аптечка! У тебя есть аптечка? -- спросил я у Олега.
      -- Откуда? Все в Локарно! Я же не знал!
      -- Я устал! Давай ты! -- снова уступил я место Мухе. Он делал Полине искусственное дыхание, а я тем временем набирал "911".
      -- Пронто!
      -- Зи эксидент!.. фифти киломите фром Милано! -- От волнения мне вдруг удалось вспомнить кое-что из английского. Я видел, как к месту аварии одна за другой подъезжали полицейские машины. Лихач с ними объяснялся, потом махнул рукой в сторону рощицы. Так я и знал!
      Полицейские построились цепью и побежали в нашу сторону, на ходу расстегивая кобуры.
      -- Уходим!
      -- А как же Полина?
      -- Полицейские окажут ей помощь. Идем! И мы побежали через кустарник, ломая ветки.
      -- Сергей, мне кажется, она мертва, -- скороговоркой сказал Муха, не сбавляя шага.
      -- Почему? -- я нахмурился.
      -- По-моему, когда мы в тачке кувыркались, она шею сломала.
      Я невольно вы матерился:
      -- Может, спасут... Жалко девку!
      -- Она наших пацанов стреляла, а тебе жалко?
      -- Когда стреляла -- нет, а когда поговорил по душам -- да!
      -- Командир!
      -- Хватит болтать, бережем дыхание!
      Мы пересекли рощу. Дыхание ровное, шаг размеренный. Пробежать в таком темпе мы могли десятки километров по любой местности. Особенно для бега хороши горы типа Альп! Я очень надеялся, что Полину все-таки спасут.
      * * *
      Дверь в подвал открылась, и в лунном свете Адриано увидел силуэты троих людей: двое с автоматами на плечах, один -- без. Безоружного толкнули, и он с грохотом полетел вниз. Раздался сдавленный стон. Дверь захлопнулась. Пленник лежал на полу, не двигаясь. От грохота все в подвале проснулись, но прийти на помощь новичку никто не торопился. Адриано подождал еще немного, потом скинул с себя мешок, подполз к мужчине, потряс за плечо:
      -- Солдат, ты жив?
      В ответ мужчина застонал.
      -- Надо спать. Я тебе помогать. -- Бернарди обхватил мужчину за плечи и потащил к своему лежбищу из соломы. Уложил на подстилку, укрыл мешком. -Надо спать. Утро мудрее вечер.
      * * *
      Рано утром, когда Бернарди проснулся, пленник уже сидел, скрестив под собой ноги, и курил, едва прикасаясь распухшими губами к сигарете. Его лицо представляло собой сплошной синяк.