— Эрл. — Селкес схватил его за руку. — Прекрати терзать себя, дружище. Здесь нет твоей вины.
      Дюмарест освободил свою руку.
      — Позовите мне братьев Вен. Скорее!
      — Что…
      — Позовите их!
      Он оделся и стоял, глядя вниз на сцепленные друг с другом лодки, на быстрый плот, на котором прилетел Селкес, на другие, нагруженные оборудованием, которое им не пригодилось. Восходящее солнце горело в них красными и золотыми пятнами, море мерцало голубым и янтарным цветом. На воде голоса звучали отдаленно и тонко.
      На плот поднялись двое мужчин с грубыми чертами лица, и он обратился к ним:
      — Я хочу, чтобы вы поймали для меня декапода. Крупного. Сможете?
      Один из близнецов ответил:
      — Конечно. Но нам потребуется некоторое снаряжение, и это вам дорого обойдется.
      — Я хочу живого. Оглушенного.
      — Это будет непросто, — сказал другой. — С этими тварями трудно управляться.
      Дюмарест был резок:
      — Вы делали это раньше. А если не делали, то найдите того, кто делал. Изейн поможет вам выследить зверя на глубине, воспользуйтесь его приборами. Вам хорошо заплатят. Я хочу, чтобы меня ждал бы живой оглушенный декапод, когда я вернусь. — Он обратился к Селкесу: — А теперь быстро доставь меня в город!
      Директор биологической лаборатории Дрейдеи сказал:
      — Со слов Селкеса я понял, что вы хотите обсудить со мной какую-то проблему. Я вижу, что это очень важно, но мне необходимо присутствовать на экспериментах.
      Он был стар, как и его письменный стол, стулья, занавеси на окнах. Само здание свидетельствовало о запущенности, и Дюмарест мог предвидеть и все остальное: институт нуждался в финансировании — храм науки в опале у власть предержащих — или тех, кто ими был. Прежний Владыка оставил на всем свой отпечаток: устаревшее оборудование, малочисленный штат, нехватка материалов. Но приходилось довольствоваться тем, что есть.
      — Мне необходима ваша помощь, директор, — ответил Дюмарест. — Вы единственный человек на Дрейдее, кто может мне ее оказать. Я понимаю, что вы занимаетесь естествознанием, и я хочу, чтобы вы дали мне возможность использовать ваши научные средства, ваш опыт и ваши знания.
      Эмплон нахмурился, встревоженный необычной просьбой. Он ожидал, что у него попросят самые современные средства, чтобы завоевать внимание и благосклонность женщины или чтобы увеличить мужскую силу влюбленного. Подобные просьбы были нередки, так низко пал статус лаборатории.
      — Вы можете мне помочь? Хватит ли у вас знаний?
      Эмплон сухо ответил:
      — В молодости я учился на Атине, а потом на Ордже. Я был первым в классе, и мне разрешили выполнить мой собственный проект. Да, могу сказать, что у меня есть кое-какие знания и умения в своей области.
      — Я имею в виду доступных техников.
      — У меня есть очень умный юноша. В действительности он просто блестящ. Если бы ситуация была иной, он уже теперь мог бы стать директором своего собственного института. Однако об этом нет и речи. Как именно я могу вам помочь?
      Дюмарест протянул руку за листком бумаги и карандашом и нарисовал на нем пятнадцать значков в произвольном порядке.
      — Вам это знакомо?
      Эмплон некоторое время изучал значки.
      — Они имеют отношение к биологии?
      — Да.
      — Тогда они являются молекулярным соединением. Я знаком с таким способом записи. Получение таких соединений является обычной частью работы любой биологической лаборатории. — Он с любопытством посмотрел на Дюмареста. — Означает ли это, что вы знакомы с естественными науками?
      Дюмарест не ответил на вопрос.
      — Есть ли у вас оборудование для получения подобных соединений?
      — Да, но…
      — Тогда, пожалуйста, изготовьте это как можно скорее.
      — Вы не дали мне закончить, — запротестовал Эмплон. Его достоинство было ущемлено. — Это не магазин и не фабрика, где вы можете сделать быстрый заказ. Оборудование, необходимое для выполнения вашего заказа, в настоящее время занято в важных экспериментах. Потребуется время, чтобы завершить их, и еще больше времени, чтобы выполнить вашу просьбу. — Директор помолчал, затем добавил: — Это если я вообще соглашусь сотрудничать с вами. Вы до сих пор не объяснили мне причин, почему я должен это делать.
      Время! Дюмарест посмотрел в окно, там ярко светило солнце. Потребовалось много часов, чтобы приехать в город с места затопления корабля, и столько же понадобится, чтобы вернуться. Как убедить директора в необходимости спешки? Сказать правду? Должно быть, ему не слишком нравится нынешнее положение, и он не может не знать, чего ожидать в случае, если к власти придет Монтарг. Придется сказать правду, но не всю до конца.
      Эмплон удивленно таращился на Дюмареста, когда тот излагал ему факты.
      — Но я не понимаю, чем могут помочь эти соединения?
      — По отдельности не помогут, но если их соединить в цепь, могут помочь. — Дюмарест опередил возможный вопрос: — Я не собираюсь говорить вам, в каком порядке я буду их объединять. Все, что я хочу, — это получить их. Я сам их объединю.
      — Вы сумеете это сделать?
      Дюмарест припомнил долгие часы, потраченные на приобретение нужных практических навыков, и еще более долгие месяцы, проведенные в дюжине лабораторий, где лаборанты и ассистенты считали его дилетантом.
      — Да, — сказал он. — У меня есть необходимые навыки.
      — Ридел поможет вам, если потребуется помощь. Это тот молодой человек, о котором я говорил. Я поручу ему руководить выполнением этого заказа.
      — И вы начнете немедленно? Селкес оплатит все расходы, — поторопил Дюмарест. — Может быть, для вас это не важно, но в противном случае запомните: как только Монтарг унаследует власть, ваш талант и опыт будут использованы для выведения бойцовых птиц и животных. Это здание превратится в школу для тренировки бойцов. Чтобы была хоть малейшая надежда, что вы и ваша профессия уцелеете на Дрейдее, мы не должны терять ни секунды времени.
      Приняв решение, Эмплон преобразился в очень энергичного человека.
      — Я сейчас же приступлю. Дайте мне двенадцать часов, и я…
      — Двенадцать?
      — Столько времени надо для получения соединений. Необходимо время, чтобы довести характеристики до кондиции, и еще их нужно протестировать, чтобы определить, не появились, ли нежелательные побочные свойства. — Эмплон встал из-за своего стола. — Даже при самом современном оборудовании вряд ли можно было бы быстрее. Двенадцать часов.
      Дюмарест поглядел в окно на солнце. Был почти полдень. Отведя время на окончательный синтез и на возвращение, он подсчитал, что примерно в это же время завтра он попадет к месту, где на дне Элгишского моря лежит корабль. Если братья Вен сделают свое дело, останется менее суток до того, как истечет назначенный Советом срок.
      Достаточно времени, если Виручия еще жива. И если она нашла нужное доказательство. Если все пройдет, как задумано.
      Селкес ждал снаружи. Он прошел вслед за Дюмарестом по обшарпанному коридору, а когда они вышли на улицу, солнце обожгло им лицо. У маленького бассейна, в котором плавали восковые цветы, стояла небольшая скамейка. Когда они сели на нее, на поверхность воды выплыла золотая рыбка, сверкающая разноцветными каплями.
      — Ну как, Эрл?
      — Если Эмплон не лжет и если он сделает все, что обещал, Виручию можно будет спасти.
      Селкес глубоко вздохнул. Он позволил Дюмаресту увлечь себя безумными планами, слушался его, подчинялся его приказам, не находя лучшего выхода из положения, но он не мог понять, какое отношение имеет биологическая лаборатория к спасению корабля со дна океана.
      Он наблюдал, как еще одна рыбка выпрыгнула из воды и снова исчезла, оставив в воздухе россыпь серебряных брызг.
      — Эрл, я должен знать, что вы собираетесь делать. Я не могу здесь сидеть и ничего не делать, пока Виручия ждет там смерти.
      — Вы ничего не можете сделать, Селкес.
      — Вы думаете, что я этого не знаю? Ради Бога, Эрл, если есть надежда, расскажите мне об этом.
      Дюмаресту послышалась боль в его словах. Он спокойно ответил:
      — Вы любите ее?
      — Не так, как вы имеете в виду, Дюмарест, но да — я люблю ее. Для меня она важнее всего на свете' Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы увидеть, как она стоит, освещенная солнцем, живая, и, улыбаясь, обращается ко мне. — Селкес стремился успокоиться, понимая, что сбросил свою маску, свою броню, под защитой которой он жил. — Пожалуйста, Эрл, если есть шансы, скажите мне.
      Дюмарест колебался, взвешивая на одной чаше весов необходимость соблюдения полной секретности, а на другой — жажду другого получить хоть малейшую надежду. Было бы слишком жестоко продолжать молчать.
      — Есть шанс, — отрывисто сказал он. — В очень далеком от Дрейдеи мире я узнал тайную методику, разработанную в одной секретной лаборатории. Это способ построения искусственного симбиота, симбиотического организма. Он состоит из пятнадцати молекулярных соединений, и перестановка одного из них делает этот организм либо лидером, либо подчиненным. Инъекция этого состава в кровеносную систему переносит его в кору головного мозга, обеспечивая его проникновение в мозжечок и контроль за всей нервной и сенсорной системами. Другими словами, существо с доминантной половиной получает власть над телом второго реципиента, подчиненного ему. Стоит ли продолжать?
      Полное доминирование; разум одного человека, помещенный в тело другого, или разум человека, помещенный в тело зверя. Селкес сделал глубокий вздох.
      — Декапод?
      — Да.
      — Получится ли?
      Если не получится, Виручия умрет, а с нею и он сам. Дюмарест смотрел на свои руки, на пальцы на левой руке, думая о кольце, которое ему подарила на память в знак любви Калин. Зеленоглазая и огненно-рыжая Калин. Браск передал ей секрет, который узнал у Кибклана, и умер. Она передала этот секрет ему и умерла. Не ее оболочка, которую она носила, но настоящая женщина, чья личность вдувала жизнь в эту оболочку. Кольцо хранило секрет правильной последовательности, в которой соединения должны быть объединены в одну цепочку. Кольцо теперь утрачено, но секрет он хранит в своей памяти…
      — Это секрет, за который Кибклан отдал бы все, что угодно, потому что, обладая им, они получат всю Галактику — в каждой властной структуре они смогут внедрить свою марионетку, в каждого правителя, в каждое влиятельное лицо они вложат мозг кибера. Неудивительно, что они охотятся за этим секретом со все возрастающим ожесточением.
      Пилот произнес:
      — Господи, посмотрите на эту тварь! Какой гигант! — Его голос пронзительно зазвенел от удивления.
      Внизу лежало море, кишевшее лодками всех размеров. В одном месте Дюмарест увидел плоты, медленно двигавшиеся по мере сканирования толщи воды. При их приближении один из плотов изменил курс и направился к ним, — наверное, Изейн спешил с докладом. Дюмарест внимательно вглядывался в открывшуюся внизу сцену.
      Братья Вен сделали свою работу. Окруженное широким поясом лодок, освещенное послеполуденным солнцем, на поверхности расслабленно покачивалось раздутое чудовище, раскинувшее во все стороны несчетные щупальца.
      Его огромное тело достигало в длину тридцати метров, щупальца занимали такое же пространство — ужасающая груда плоти и мускулов тускло-синего цвета, сплошь усыпанная присосками и поросшая колючками. Он увидел, как щупальца судорожно дернулись, слегка приподнялись и снова плюхнулись на воду, послав в воздух фонтаны брызг; и вновь оно застыло, а резкий отрывистый звук огласил воздух.
      — Эрл, вы не можете, — выдохнул Селкес. — Только не в эту тварь. Это невозможно.
      — У него есть мозг и кровеносная система. Это возможно. — Если он правильно проведет объединение. Если симбиот воздействует и на существ различных видов. Если полученные в спешке соединения составлены правильно.
      У них не было времени на проверку и тестирование. Дюмарест закрыл глаза, борясь с волной усталости, отуманивающей мозг. Он провел длинную ночь, работая вместе с Риделом и директором, поторапливая их, следя за тем, чтобы время не пропадало зря. А затем он заперся один в лаборатории. И сам в одиночку подверг испытанию свою память и умение. Потом он уничтожил все следы своих действий. Если ему суждено умереть, секрет правильного составления цепочки умрет вместе с ним.
      Плот качнулся, и это разбудило его и вернуло полную ясность ума.
      Плот Изейна подошел вплотную, на нем были братья Вен. Они угрюмо смотрели, как Дюмарест, а за ним Селкес перепрыгнули на их плот.
      — Сколько еще мы должны держать эту тварь? — спросил один из них. — Мы вас ждали раньше.
      — Нас задержали. У вас все под контролем?
      — Пока да. — Второй брат покосился на застывшее создание. — При ловле этой твари мы потеряли две лодки и трех человек. И если вы не поспешите, здесь никого не останется. Эти проклятые угри разорвут на части всех, кто не сможет за себя постоять. Зачем вам, черт подери, понадобился декапод?
      — Это мое дело. Можете найти двух мужчин, которые захотят спуститься вниз?
      — Ныряльщиков? — Один из братьев с недоверием посмотрел на Дюмареста. — После того, что произошло с Ларко и Шемом?
      — Попытайтесь найти кого-нибудь. Доложите Селкесу, если сможете. — Дюмарест подождал, пока они не ушли, прыгнув с плота в поджидавшую их лодку. И спросил у Изейна: — Вы отметили место, где находится корабль?
      — Три отметки, расположенные так близко, как мне позволило разрешение аппаратуры. Точнее нельзя было, корабль очень глубоко.
      — А что Виручия?
      — Пока никаких известий.
      Это было еще одно затруднение. Дюмарест отозвал Селкеса в сторону и сказал ему потихоньку:
      — Все время надо стараться войти с ней в контакт. Есть надежда, что принятые ею средства ослабили свое действие, и она в любое время сможет включить обмен веществ на полную мощность. Не давайте ей больше принимать препарат. Если удастся установить связь, скажите ей, чтобы она надела аппарат подводного дыхания и прожгла дырку во внешней двери, когда Изейн подаст сигнал. Это уравняет давление и позволит ей покинуть корабль. Я попытаюсь поднять его на континентальный шельф. Если не смогу, то хотя бы подтяну его как можно ближе к поверхности. Если она не придет в сознание, придется послать за ней ныряльщиков. Обещайте им целое состояние, но заполучите кого-нибудь.
      — Если не смогу, сам за ней нырну, — пообещал Селкес. — Скажите честно, Эрл, вы думаете, это удастся?
      — Должно получиться. Теперь прикажите Изейну опуститься к спине этой твари.
      Он все подготовил, выбрав самый большой шприц с самой длинной иглой, которую смог раздобыть. Дюмарест спрыгнул, как только плот опустился совсем близко к спине декапода, нога его скользнула на влажной шкуре животного. Это было так, будто он стоял на глянцевой обшивке космического корабля. Он побежал к голове, где прятался мозг чудовища. Пока он трудился в лаборатории, Селкес раздобыл для него анатомическую карту этого существа; Дюмарест в точности знал, где надо колоть, чтобы попасть в артерию. Вернувшись на плот, он был весь измазан кровью и слизью.
      — Передайте, чтобы очистили район, — приказал он. — Убрать все до последней лодки и человека, и быстро! — Он досуха вытерся полотенцами. — Если вы потеряете из виду эту тварь, вы поплатитесь жизнью, Изейн!
      Техник был оскорблен.
      — Нет нужды в угрозах, я и так знаю свой долг.
      — Просто не отвлекайте внимание. — Дюмарест продвинулся к задней части плота и снял с себя тунику. — Давайте, Селкес.
      Селкес взял второй шприц.
      — Пора?
      Дюмарест взглянул на воду, солнце блестело на ее поверхности, стремительно уплывающие лодки казались игрушечными, с миниатюрными человечками внутри. Он глубоко вдохнул, стараясь побороть внутреннее напряжение, страх перед неведомым.
      — Пора!
      И почувствовал укол иглы.
      Это был сон, беспорядочная смесь разрозненных образов, непостижимая масса несвязных данных. Он то ли летел, то ли держался на поверхности, то ли плыл, то ли дрейфовал в облаках прозрачного дыма. Он двигался. Но все же был неподвижен, не в состоянии отличить действительное от мнимого. Он был испуган.
      От яркого света его глазам было больно, и он пытался их закрыть, поднося к ним ладонь, но все равно свет слепил его. У него больше не было рук. Но вуаль тени, казалось, принесла облегчение, и он почувствовал тупой толчок. Он попытался еще раз, и тогда разящая яркость исчезла и сменилась успокоительным мраком. Он снова пошевелился и почувствовал странное облегчение. Снова и снова он видел длинные руки, вытянутые вперед. Руки? Его руки?
      Он снова испытал страх.
      Но переборол его усилием воли.
      Я нахожусь в мозгу этого существа, оседлал его, как всадник лошадь, однако на самом деле меня там нет. Мне ничто не сможет угрожать. Я в безопасности на плоту вместе с Селкесом. Меня никто не тронет. Я в безопасности на плоту вместе с Селкесом. А там меня на самом деле нет.
      Это не помогло. Потому что он находился там. Он мог видеть, во что он превратился, ощущать реальность ужасного кошмара, в котором его тело приняло чудовищно искаженную форму и было окружено совершенно незнакомой средой. И он был не один. Он почувствовал поблизости другое существо, как человек ощущает в комнате присутствие животного: тупое замешательство от того, что прирожденный инстинкт самосохранения перестает действовать, как ему полагается, и быстро возрастающий ужас, когда Дюмарест попытался управлять своим новым телом.
      Это был неправильный метод. Он был человек, привыкший к двум рукам, двум ногам, ощущению тяжести. Ему не хватало чувства координации, необходимого для управления машиной с множеством конечностей, и другого набора реакций. Если бы у него было время, он научился бы управлять новым телом, но времени не было, да и нужды тоже. Он мог властвовать, но заменять он не должен был. Основная схема привычек уже сложилась в мозгу чудовища, а он мог пользоваться ими, просто мысленно произнося подходящие команды.
      Он подумал: «Плыви вниз!»
      Тьма сгустилась, но он все еще мог ясно видеть, поскольку глаза декапода привыкли видеть в почти полной тьме. Стайка рыбок метнулась перед ним, и он автоматически смел их в рот, ничего не почувствовав, даже тока воды, с которой втянул пищу. И это была обычная реакция: разве часто человек сознательно управляет своим дыханием?
      Он плыл по направлению к берегу. Он не знал, в каком направлении тот находится, но декапод знал. Вода посветлела, и Дюмарест почувствовал возрастающее беспокойство. Механизмы, предупреждающие об опасности, действовали, как и полагалось. Этот район моря был небезопасен для существа, в которое он превратился.
      Он не обратил внимания на предостерегающие сигналы и повернул к краю шельфа, где перед ним встала высокая стена скал. Из подводной пещеры ринулись угри, широко разинув пасть, схватили его щупальца и отпрянули назад, когда он отстегал их извилистые тела. Он погрузился глубже, стараясь поскорее уйти от стаи чудовищ. В сгустившемся мраке обрыв потерял свои резкие очертания. Он продвигался дальше, выискивая тросы, указывающие на местоположения корабля. Наконец он увидел один из тросов и нырнул на дно.
      Корабль казался меньше, чем он его запомнил, почти игрушечным, и лежал в густой тине, но тут он вспомнил, что корабль совсем не маленький, — просто у декапода другие представления о размерах. Он подплыл к нему и начал ощупывать поверхность своими щупальцами, пытаясь надежно ухватиться. После двух неудачных попыток ему наконец удалось захватить открытую дверь грузового трюма. На этот раз, когда он попытался подняться наверх, корабль последовал вместе с ним. Он поднимался все быстрее, крепко сжимая корабль, не обращая внимания на угрей, которые ринулись к нему и принялись рвать его тело. Кровь хлынула сразу из дюжины ран, но он не чувствовал боли. На запах крови приплыло много новых угрей, и он поднимался, окруженный ими, как роем мух. Вода посветлела, показался край шельфа. Он плыл по направлению к нему, перевалил через край, царапнул по дну и поднимался все выше и выше, плыл все дальше и дальше, пока его тело не проскребло по дну, а жаркое солнце не обожгло глаза.
      Вытащить корабль на сушу было невозможно. На воздухе он весил значительно больше, чем в воде, к тому же не оставалось места для маневров. Он бросил его и повернул назад, на глубину. Теперь он почувствовал, как болят раны, особенно мучительно болели те места, где укусы были глубже. Он двигался все быстрее, уводя хищников вслед за собой подальше от корабля, за ним тянулся кровавый след и стая прожорливых угрей. Обычный декапод бросился бы прочь, защищая свою жизнь, ища спасения в бегстве, если это было возможно, или в бою в противном случае.
      Но у Дюмареста не было причин сохранять ему жизнь.
      Чудовище, в мозгу которого он был замурован, должно было умереть, прежде чем он сможет от него освободиться. И ему придется пережить каждый момент его агонии. Он наблюдал, как угри отрывали ему щупальца, их куски проплывали у него перед глазами, он чувствовал, как острые челюсти все глубже вгрызались в его тело, боль нарастала, пока не достигла высшей точки, а он ожидал, страдая, мечтая о последнем мгновении распада.

* * *

      — Я весь извелся, Эрл, — причитал Селкес. — Я не знал, что и делать. Вначале я подумал, что вы умерли, а потом мне пришлось вас связать.
      Дюмарест посмотрел на ссадины на руках, рубцы на теле.
      — Вначале все было в порядке, а потом вы начали по-настоящему драться. — Селкес намочил полотенце в воде и подал его Дюмаресту.
      Тот медленно протер лицо и шею.
      — Что с Виручией?
      — Мы вытащили ее, как вы и запланировали. Мне удалось нанять пару ныряльщиков, братьев Вен; полагаю, они на все готовы ради денег. Еще немного, и они не успели бы. Весь воздух вырвался наружу, она потеряла сознание и уже умирала. Они подвели к ней кислород из своих баллонов и тут же переправили наверх. С ней Изейн. Он немного разбирается в медицине.
      — Нашла ли она, что искала?
      — Не знаю. Я же сказал вам, она была без сознания, и Изейн дал ей что-то выпить, после чего она заснула. Препарат против шока. Он говорит, что, по-видимому, она примирилась с мыслью о смерти, и эту травму надо преодолеть. Но с ней будет все в порядке, слава Богу.
      Дюмарест смотрел на Селкеса и дальше, туда, где сквозь навес были видны яркие звезды. В полдень он вошел в тело декапода, ночью он вернулся в свое собственное. Он откинулся назад, глаза затуманились от раздумий. Животное умирало долго. Огромной туше был нанесен тяжелый урон, и перед смертью примитивный разум с дикой силой боролся за то, чтобы остаться живым. И часть этой энергии он получил как подчиненная половина человека. Именно благодаря ей возникла необходимость усмирения.
      — Я должен был дать вам лекарство, Эрл, но я боялся, что оно может принести больше вреда, чем пользы. Я не знал, как транквилизатор может повлиять на тот препарат, который вы ввели себе в мозг. Я не решился. Но порой мне хотелось это сделать, потому что вы не были похожи на человека. А теперь, когда Виручию подняли со дна, и я знаю, что она жива и с ней все в порядке, она снова будет ходить, говорить и смеяться… Эрл! Как я могу вас отблагодарить? Что я могу для вас сделать?
      Дюмарест поднялся на ноги:
      — Работа еще не закончена.
      — Что вы хотите сказать?
      — Мы же прошли через все это не просто так. До полудня завтрашнего дня надо, чтобы Виручия подтвердила перед Советом свои права наследования. Давайте разберемся, есть ли у нее это доказательство.
      Лежа на куче сетей в хижине, поблизости от моря, покрытого рябью, девушка выглядела очень маленькой. Черный узор на ее лице походил на ячейки сетей, и казалось, что она вся ими опутана. Свет играл на серебряных нитях в ее волосах яркими отблесками.
      Селкес смотрел на Виручию, ему, как и давным-давно, хотелось взять ее на руки. Но он, как и прежде, преодолел искушение. Если бы Лиза была жива! Но она умерла, и ее память нельзя омрачить. В те тяжелые времена он нашел убежище в бегстве, побывал на дюжине планет и защитил себя толстой броней цинизма. Теперь ему нужно быть сильнее.
      — Я дал ей нейтрализующее средство, — сказал Изейн. — Она скоро проснется, но я хочу повторить свое предостережение, что все это очень опасно. Существует возможность потери ориентации и рецидивов.
      — Оставьте нас, — резко приказал Селкес; этот дурак так и не понял, насколько сильна его пациентка. Когда он ушел, Селкес упал на колени, поглаживая одной рукой поблескивающую гриву волос девушки. — Виручия, моя дорогая Виручия, проснись, дитя мое.
      «Дитя мое» — эти слова выдали его.
      — Селкес? — Она сонно улыбнулась. — Это вы?
      — Просыпайся, Виручия.
      — Я видела необычный сон, — пробормотала она. — Мне показалось, что я нашла что-то прекрасное, а затем внезапно все изменилось, и я снова осталась одна. — Ее глаза расширялись по мере того, как к ней вернулась память. — Где Эрл?!
      — Он жив, и в порядке, и смотрит на тебя.
      — Эрл! — Она попыталась сесть, протянула руки. — Эрл, мой дорогой. Ты спас меня. Я знала, что ты меня спасешь.
      Он почувствовал, как девушка прижала свои губы к его, и его охватил жар ее тела. Она была очень требовательна, эта воскресшая женщина, и полна желания жить. Как часто испытывал он подобную эйфорию после путешествия низшим классом, с заторможенными жизненными функциями, когда путешествие было закончено, и он вставал из контейнера, как из гроба, и его охватывало чувство, похожее на опьянение.
      Он осторожно высвободился из ее объятий.
      — Ты нашла, что искала?
      — Ты о чем, Эрл?
      Он вспомнил, что Виручия еще, должно быть, не полностью пришла в сознание. От него потребуется терпение.
      — Это был первый Корабль? В нем нашлось доказательство, которое тебе необходимо, чтобы получить наследство?
      — Да, Эрл, да! — Она тревожно огляделась. — Там была книга. Я сунула ее за ремень своего дыхательного аппарата. Где…
      — Она должна быть с твоим снаряжением. Братья Вен оставили все в соседней хижине.
      — Принеси книгу. Не спускай с нее глаз. Это бортовой журнал первого Корабля. Селкес, Эрл, я была права! Древняя легенда не солгала. Имя владельца было Крон, а не Дикарн. Дикарн был капитаном, но Корабль ему не принадлежал. И он не был первым Владыкой этого мира. Крон умер сразу после посадки, и Дикарн взял на себя полное командование. Он женился на вдове Крона, и это послужило причиной путаницы. Но первым Владыкой был Крон. Это все есть в журнале. Я прочла это, пока ждала.
      — Перед тем, как ты приняла лекарство для замедления жизненных процессов? — Селкес нахмурился.
      — После. Пока я ждала, когда Корабль поднимут, и придет помощь. — Она счастливо вздохнула. — Мы победили, Эрл. Мы вступили в игру и выиграли. Я новая Владычица Дрейдеи.

Глава 8