Комната тонула в полумраке. Лишь постоянное мерцание зеленого огонька на панели аппарата для поддержания жизнедеятельности и бледный свет, проникавший извне, нарушали эту темноту. Голос Мида был настроен на гипнотическую модуляцию и неустанно повторял акустическое упражнение, пытаясь пробиться сквозь стену вышедших из-под контроля чувств:
      — Где Браск? Скажи, где твой муж! Где он прячется? Скажи, где его найти! Где твой муж? Где твой муж? Где он?
      Насколько кибер мог определить, Браска не было ни в доме, ни на территории поместья, ни на планете вообще. Но, следуя логике, именно сюда он должен был сбежать. На свою планету, в свой дом, к жене и друзьям. Вероятность предположения составляла девяносто девять процентов, что делало этот факт несомненным.
      Его обязательно следовало найти!
      Мид отвернулся от женщины, признавая свое временное поражение. Воздействия голосом было недостаточно, но существовали и другие способы проникнуть, несмотря на кому и отрешенность, к восприимчивым областям мозга, поощряя сотрудничество и наказывая упрямство. И если кибер получит необходимую информацию, то он не будет волноваться, даже если женщина умрет во время допроса. То, что было необходимо Кибклану, достигалось любыми путями и за любую цену.
      Мид удалился из комнаты, прошел через переднюю и кивнул девушке, ожидавшей на террасе, выходившей к морю.
      — Можете вернуться на свое место.
      Она сделала реверанс, не зная, как вести себя с этим загадочным существом в сверкавшей красной одежде. По приказанию самого правителя поместья кибер имел право свободного передвижения по дому и доступа к больной в любое время суток. Но, несмотря на его посещения, Леди Килан пока не стало лучше.
      Девушка поспешила удалиться, а кибер подошел к краю террасы и остановился, рассматривая скалы и водовороты внизу. Море штормило, вспоминая зиму. Во все стороны разлетались брызги пены, когда беспощадные волны неистово разбивались о подножие скалы. Слабый ветерок был наполнен запахом соленого моря и прибрежной растительности. Он трепал капюшон рясы Мида, то на какое-то мгновение надувая его, словно воздушный шарик, то плотно прижимая к лицу кибера.
      Мид повернулся и увидел, что к нему через террасу идет Комис. Повелитель Клига выглядел очень уставшим и осунувшимся от осознания неизбежного. Какой трудной и нескончаемой выдалась зима.
      Комис бегло взглянул на закрытую дверь передней:
      — Ну что, есть какие-то улучшения?
      — Нет, мой господин.
      — Уже столько времени прошло, — посетовал Комис. — Точнее, целая зима. Я надеялся, что, возможно, вы… — Он замолчал, покачивая головой. — Я слишком сильно надеялся на вас, — закончил он. — Но как вы можете помочь, если лучшие врачи оказались бессильны?
      — У Кибклана есть свои методы, мой господин, — спокойно ответил Мид. — Я уже испробовал вербальную стимуляцию и гипноз, но этого оказалось недостаточно. Раздражитель должен быть мощнее. С вашего позволения, я бы попробовал кое-какие методы прямого воздействия на мозг, используемые на многих планетах.
      Комис колебался.
      — С помощью каких-то инструментов?
      — Нет, с помощью сенсорных раздражителей, мой господин. Вы мне разрешаете?
      — Нет, — отказал Комис. А вдруг ей станет еще хуже? — Мне нужно подумать, — медлил повелитель, стараясь выиграть время. — Я не хочу, чтобы моя сестра послужила вам подопытным кроликом. Закончим пока на этом.
      Мид поклонился:
      — Как пожелаете, мой господин. Я тут работал над теми проблемами, которые мы обсуждали ранее. По поводу использования земли и рабочих в других целях, а не только на выращивание лошадей. Прогноз весьма положительный и…
      — Позже, кибер.
      Комис почувствовал внезапное облегчение. Если кибер действительно разработал систему, которая поможет увеличить их состояние, то все его волнения беспочвенны. Тогда найдутся и деньги, чтобы купить все необходимое для Килан.
      — Мы обсудим это после ужина, — добавил он. — А пока я собираюсь отпустить Мадрис, чтобы она сходила в церковь.
      — В церковь?
      — Да. Прибыло несколько монахов из Всемирного Братства с передвижной церковью. Они приезжают сюда несколько раз в год, чтобы облегчить души тем, кто успел нагрешить. — Комис улыбнулся, вспомнив о девушке. — Мадрис не грешна, по моему мнению, но не будет ничего плохого, если она преклонит колена и вкусит хлеба всепрощения.
 

* * *

 
      Дюмарест потянулся, полной грудью вдыхая весенний воздух и рассматривая покрытые зеленью каменистые холмы. Космопорт был маленьким, но достаточным для планеты с плохо развитой торговлей. Он представлял собой просто хорошо ухоженную площадку без растительности, посыпанную мелким гравием. За забором возвышался город, состоявший из длинных низких зданий, построенных из бревен и камня, хотя несколько домов были выложены из известнякового кирпича. С одной стороны дороги находились небольшие загоны для скота, а с другой — склады.
      — Славная планета, — сказал он Калин. — Наверное, и люди здесь хорошие.
      Девушка улыбнулась в ответ и повела Дюмареста к воротам. Они продолжали свой путь, как вдруг к ним подошел какой-то высокий человек. Он был одет в одежду из грубой ткани, сотканной вручную. Его волосы имели точно такой же оттенок, как и волосы Калин.
      — Транспорт нужен, сэр? — спросил он, прикоснувшись одним пальцем ко лбу.
      При этом мужчина быстро осмотрел путешественников своими зелеными глазами. Дюмарест покосился на Калин:
      — Нам транспорт понадобится? Далеко добираться?
      — Слишком далеко, чтобы идти пешком. Поместье Клиг, — сказала она шоферу. — Вы знаете, где это?
      — Это далеко, миледи.
      — Я не об этом спрашивала. Вы знаете, где оно находится?
      Человек кивнул:
      — Знаю, миледи. Вы хотите, чтобы я доставил вас туда?
      — Да, только подождите минуточку. Здесь есть где-нибудь поблизости аппарат связи?
      Будка нашлась совсем рядом с космопортом, недалеко от ворот. Дюмарест подождал, пока девушка звонила. Она долго оставалась в будке, а когда вышла, то выглядела очень мрачной. Она молча села в кабину поджидавшего их флайера. Дюмарест присоединился к ней, и водитель закрыл двери.
      — В это время года могильщики опаснее всего, — объяснил он, занимая свое место. — Купол кабины защищен от их атак, но если вы хоть на мгновение забудете о них и приоткроете дверцу, то… — Он содрогнулся. — У них очень длинные клювы, — добавил он. — Так что не стоит рисковать.
      Как только флайер взмыл в небо, Дюмарест устроился поудобнее.
      — Эрл!
      Он почувствовал, как пальцы девушки впились в его кожу. Широко открытые глаза светились испугом. Дюмарест осторожно разжал ее пальцы.
      — Ты снова делаешь это, — рассердился он. — Но зачем? Какой толк в том, чтобы знать, что произойдет?
      — А если бы у тебя была такая способность, неужели бы ты отказался заглянуть в будущее?
      — Нет, — признался он. — Наверное, нет. Но я сам делаю свое будущее. Все зависит от меня: выиграю я или проиграю. — Дюмарест улыбнулся и обнял Калин за плечи. — Не печалься, — подбодрил он. — Ты уже почти дома.
      — Мы почти дома, — поправила она. — Надеюсь, что тебе понравится поместье Клиг. Там просторно, тепло и уютно. И надежно. Когда дуют сильные ветры, то кажется, будто сами стены сражаются с ними. Эрл, это прекрасный дом. Замечательный дом.
      Дюмарест крепче обнял девушку.
      — Не важно, где ты. Важно, кто с тобой рядом.
      Она улыбнулась и начертила кончиком пальца узор на тыльной стороне руки Дюмареста.
      — Эрл, для тебя много значит физическая красота? Я имею в виду, если женщина будет старая или уродливая, сможешь ли ты ее любить? Любить по-настоящему?
      — Мне это не нужно, — отмахнулся он. — По крайней мере, до тех пор, пока у меня есть ты.
      — Прошу тебя, Эрл! Я серьезно!
      — Я тоже. — Он повернулся к девушке, встретив взгляд ее изумрудных глаз. — Ты есть ты, — медленно произнес он. — Если бы что-то случилось, и ты потеряла бы свою красоту, я бы не изменил своего отношения к тебе. Я влюбился не в зеленые глаза, белую кожу и огненные волосы. Я люблю женщину.
      Калин крепко сжала руку Дюмареста.
      — Эрл. А как бы ты отреагировал, если бы я сказала тебе, что… — Внезапно она замолчала.
      Дюмарест нахмурился.
      — Ты пытаешься о чем-то мне сказать, — догадался он. — О чем-то очень важном. Это имеет какое-то отношение к будущему?
      — Я знаю, что произойдет, — мрачно проговорила девушка. — Но это не столь важно. Эрл, что бы ты сказал, если бы я созналась, что наврала тебе? И что на самом деле меня зовут не Калин? Что…
      Дюмарест коснулся пальцами ее губ, и девушка замолчала.
      — Послушай, — сказал он. — Все уже в прошлом. Забудь об этом.
      — Но…
      — Никаких «но», — перебил ее Дюмарест. — Не говори мне то, о чем позже, возможно, сама пожалеешь. То, что я, может быть, и не хочу слушать. Мне наплевать, что было до того, как мы встретились. Для меня твое прошлое не существует. Я просто хочу быть сейчас с тобой, с такой, какая ты есть, навсегда.
      — Спасибо, Эрл, — тихо поблагодарила его Калин. — Я тоже хочу этого. Господи, как я хочу этого.
      — Прошу тебя…
      Дюмарест дотронулся рукой до ее щеки, мокрой от слез.
      — Прошу тебя, любимая, не расстраивайся. Не надо.
      — Эрл, — горячо произнесла девушка. — Я люблю тебя. Я так люблю тебя, но знаю, что потеряю. Я…
      Флайер заложил вираж и начал снижаться, описывая широкие круги. Не поворачивая головы, водитель сообщил:
      — Клиг, миледи. Прямо под нами.
 

* * *

 
      Их встретил сам Комис. Он помог девушке выйти из кабины, заплатил водителю, бросив на Дюмареста быстрый изучающий взгляд. У него были такие же зеленые глаза, как и у девушки, у водителя, у любого другого чистокровного выходца с этой планеты. Глаза, волосы и полупрозрачная кожа. Все они были потомками одного и того же генетического рода.
      — Добро пожаловать, — поздоровался Комис и протянул руку. — Под покровом Клига вы будете в безопасности.
      Дюмарест пожал предложенную руку:
      — Если возникнет необходимость защищать Клиг, можете рассчитывать на меня.
      Комис удивленно приподнял бровь, услышав такой приятный, но и столь же неожиданный ответ.
      — Вы принимаете на себя обязательства, — заметил он. — Никогда бы не подумал, что вы знакомы с нашими обычаями.
      — С вашими — нет, — спокойно ответил Дюмарест. — Но я останавливался в подобных домах до этого.
      Останавливался и сражался, если возникала необходимость. И хотя таковой здесь не предвиделось, эта обязанность оставалась в силе. Гость должен быть готов в любую минуту помочь тем, кто проявил гостеприимство.
      — Сейчас вас проведут в вашу комнату, — сообщил Комис. — Наверное, вы не прочь принять ванну и отдохнуть перед ужином. — Он повернулся к девушке: — А с тобой, дорогая, нам о многом нужно потолковать. Уверен, что твой друг простит нас.
      Девушка повернулась к Дюмаресту:
      — Эрл. Я…
      — Тебе нужно идти, — перебил он ее. — Я все понимаю. Но помни, что ты не должна волноваться. Ни о чем.
      Он улыбнулся, поцеловал девушку и посмотрел ей вслед, когда она удалялась с повелителем Клига. Золото, белизна и огонь. На фоне бревен и камней дома, серого булыжника, которым был выложен двор, все это казалось прекрасным и ярким. Затем она исчезла в дверном проеме, а Дюмарест, повернувшись, последовал за своим проводником.
      Вода в ванне была горячей, а мыло душистым. Стены туалетной комнаты были обшиты досками и завешены полочками, на которых стояли хрустальные сосуды со всевозможными мазями и лосьонами. Дюмарест выкупался, почистил мокрой губкой свою одежду и отправился осматривать дом. С прибрежной стороны двора доносился едва уловимый запах конюшен. Подойдя поближе, Эрл услышал запах свежеиспеченного хлеба, дыма, кожи и хранившегося зерна. Внутри дома он остановился в холле и начал изучать оружие, развешанное под перекладинами крыши. Там были копья и луки, топоры и алебарды, мечи и изогнутые кинжалы, висевшие крест-накрест. Над камином кто-то повесил в форме креста клювы убитых стервятников. На столе отчетливо виднелись следы времени. Его поверхность была отполирована воском, и выдавленные имена и надписи блестели в свете догоравшего дня.
      Дом, подумал Дюмарест. Калин родилась здесь, бегала по этому холлу, может быть, возилась со своими игрушками. Дом.
      Он повернулся и заметил тусклое мерцание красной рясы, бледное лицо под накинутым капюшоном. Луч света попал на эмблему, вышитую на груди, отчего та ярко засверкала.
      Мид тоже увидел Дюмареста и замер, наблюдая.
      Путешественник нахмурился. Кибер? Здесь?
      Таких, как он, можно было встретить везде, в самой гуще событий, при дворах и деловых центрах, где их влияние было бы наибольшим, а без их услуг невозможно было бы обойтись. Клиг же был не более чем хорошо укрепленным феодальным поместьем. Старый жилой дом на ферме, напичканный современными приборами и приютивший семью владельцев, их слуг и вассалов. Не было ничего по-настоящему важного или чего-то грандиозного в этом доме. И, разумеется, они не могли позволить себе оплачивать услуги кибера, чтобы получать советы, что сажать, что и когда продавать.
      Дюмарест подошел поближе к Миду, почувствовав нервное напряжение, потому что ненависть к этому созданию и всему, с чем он был связан, немедленно поднялась в нем и охватила волной гнева. Кибклан слишком сильно насолил ему, чтобы просто позабыть об этом.
      — Вот не ожидал увидеть тебя здесь, кибер, — вместо приветствия произнес Эрл, стараясь скрыть свои чувства. — Неужели на планете Солис нашлось что-либо, что смогло заинтересовать тебя?
      — Мне все интересно, милорд. — Мид оставался спокойным и невозмутимо вежливым. Одни лишь его глаза внимательно изучали лицо Дюмареста. — Вы член этой семьи?
      — Гость, — грубо ответил Эрл.
      Теперь холл больше не казался ему таким теплым и уютным. Кибер все испортил своим присутствием. Дюмарест прошел мимо неподвижной фигуры в красном одеянии и быстро спустился по короткой лестнице, которая вела в кабинет Комиса. Открылась дверь, и на пороге появилась Калин.
      — Эрл!
      — Что-то случилось?
      Девушка была очень расстроена.
      — Калин. Скажи мне.
      — Ничего не случилось.
      Позади девушки стоял Комис, поглядывая на Дюмареста со скептицизмом в глазах.
      — Она цела и невредима. И не будет никакого наказания за ее бегство.
      — Наказания? — Дюмарест сделал шаг вперед и встал лицом к лицу с хозяином поместья. — Да, никакого наказания не будет, — подтвердил он мягко. — Это вы правильно заметили. Так что лучше бы вам вообще не трогать девушку.
      — Эрл, прошу тебя! — Калин подошла к Дюмаресту и уперлась руками ему в грудь, как будто сдерживала его. — Ты же ничего не понимаешь. Не нужно угрожать. Комис не причинит мне никакого вреда.
      — А я и не думал, что твой друг угрожает мне, — хмыкнул повелитель Клига. — Я принял это за пророчества. И все же она права, — сказал он Дюмаресту. — Вы не понимаете. Просто не можете понять. Даже сейчас у меня самого есть сомнения и… — Комис внезапно замолчал, сбитый с толку. — Мужчина должен доверять своим чувствам. Эта девушка никоим образом не могла узнать о тех вещах, которые она мне рассказала, если только то, как она сама объясняет это, не является правдой. Поэтому я должен поверить ей. Поверить в то, как она это объясняет.
      Дюмарест был краток:
      — Ну и что же это?
      — Она утверждает, что ее имя Маллини Френчи с планеты Сард. Что она появилась здесь пять лет назад, сбежав из дома и покинув семью, нанялась служанкой в мой дом. А два года назад она исчезла.
      — И это все? — улыбнулся Дюмарест. — Только имя, — пожал он плечами. — Ну и что такого уж важного в имени?
      — Прошу тебя, Эрл, — прошептала девушка. — Это еще не все.
      — А я не хочу ничего больше слышать.
      Комис подошел к Дюмаресту. Его лицо было напряжено, губы плотно сжаты, а взгляд внезапно стал жестким и суровым.
      — Вы должны знать, — повторил он. — Это повлияло на наш дом, на семью из Клига. Девушка совсем не та, за кого себя выдает. Ее тело — это тело Маллини Френчи, но ее разум… Ее разум принадлежит моей сестре, Леди Килан из поместья Клиг. Сестре, которая уже более семи лет не встает с постели!

      Полумрак, заполнявший комнату, делал едва различимыми очертания какой-то фигуры, лежавшей на кровати. Трубки и считывающие устройства, а также одинокая зеленая лампа, рассеивающая свет подобно живому изумруду, — все это было единственным доказательством того, что здесь еще теплилась жизнь, сердце продолжало биться, а тело — функционировать.
      В некоторой степени, конечно, своим особым способом.
      — Эрл!
      Это был даже не голос, а бесцветный скрипучий шепот без чувств и эмоций. Напряженная вибрация повисла в воздухе, как тонкая паутина, сотканная светом, недугом и дрожащими тенями. Призрачный голос, шепчущий призрачные слова.
      Дюмарест наклонился вперед, его глаза сузились, когда он напряженно пытался рассмотреть темноту.
      — Да?
      — Эрл! Пожалуйста! Тебе сказали! Я говорила! Ты знаешь, что я Калин! Девушка, которой ты говорил, что любишь.
      Его охватило сомнение. Девушка, которую он любит, сидела сейчас на каменной скамье вместе с Комисом по ту сторону двери и смотрела на море.
      — Помнишь Логис? Помнишь, как мы летели на корабле и болтались в капсуле? Помнишь, как ты купил нашу свободу у работорговца и три дня подряд мы испытывали райское блаженство. Не только эти три дня, но и потом. Дорогой мой! Любимый мой! Единственный мой! Господи, помоги мне! Я люблю тебя!
      Дюмарест ухватился за спинку кровати и вдруг почувствовал, как на лбу выступил пот, когда этот призрачный, ужасный, скрипучий голос всколыхнул воздух воспоминаниями о том, что было известно только Калин. Их близость. Слова и поступки, которые скрепили их. Он вспомнил выражение недоверия на лице ошеломленного Комиса, когда тот узнал всю правду.
      — Семь лет назад я была самой красивой женщиной на Солисе, — прошептал голос. — Я вышла замуж за прекрасного человека. Браск был самым лучшим биохимиком и жизнетехником на нашей планете. Когда мы проводили наш медовый месяц на Летящих Холмах, на нас напали могильщики. Мы отбились, но во всей этой суматохе я получила царапину. Совсем неглубокую. Мы думали, что не о чем беспокоиться. Но через неделю рука начала распухать. Спустя еще пять дней я уже не могла ходить. И с того времени я больше не вставала с постели.
      — Инфекция, — кивнул Дюмарест. — Но, вероятно, лечение антибиотиками могло бы помочь тебе.
      — Думаешь, Браск не пытался? Болезнь оказалась единственной в своем роде. Относительно безопасная инфекция была вызвана бактериями, которые разносят могильщики. Это все, что нам удалось определить. Но здесь, на Солисе, мы пали жертвами предков, которые были одержимы параноидальными идеями. Они утверждали, что рыжие волосы — это отличительная особенность превосходства. Они размножались, чтобы сохранить этот цвет. Размножались и вырождались, вырождались до тех пор, пока мы не стали крайне слабыми. Инфекция, безопасная для тебя и для большинства на планете, вызвала ужасную реакцию. Я сказала «ужасную», потому что это произошло со мной. Я изменилась. Более того. Я превратилась в кошмар, обузу, отвратительную…
      — Перестань! — Руки Дюмареста сжали спинку кровати, когда он всем телом подался вперед. — Прекрати!
      Всхлипывания, слабое движение, струя отталкивающего запаха. Послышался щелчок механизма, когда в кровь подался транквилизирующий раствор, а за ним успокоительное. Хрипы понемногу стали утихать.
      — Браск вернулся и помог мне. И вдруг, Эрл, я вновь стала здорова. Я могла ходить, говорить, танцевать! Я снова видела желание в глазах мужчин. Я могла путешествовать и наслаждаться красотами Галактики! Какое это имело значение, если мне приходилось голодать, побираться или лететь в замедленном времени? Я жила, и каждая секунда казалась мне раем. — Голос захлебнулся, в горле послышалось бульканье. — Ты понимаешь, что я чувствовала, любимый мой? Ты понимаешь?
      Сидеть ослепленным, пока решают твою судьбу. Путешествовать в океане адской боли. Оставаться каждый раз в полном неведении, что предложит жизнь дальше. Затем он снова смог видеть.
      — Да, — чуть натянуто сказал Дюмарест. — Я понимаю, что ты чувствовала.
      — И любовь, — промолвила она. — Настоящая любовь. Теплая и нежная. Твоя любовь, мой милый. Помнишь, что ты сказал однажды? Ты сказал, что, как бы я ни выглядела, ты все равно будешь продолжать любить меня.
      — Я помню.
      — Тогда включи свет, — булькнул скрипучий шепот. — Включи и посмотри на меня такую, какая я на самом деле.
      Подчиняясь звуковой команде, комната начала заполняться перламутровым светом люстры. Стены и потолок вспыхнули, озаряемые внутренними лампами, и представили взору предметы такими, какими они были на самом деле, без прикрас и оптического искажения. Дюмарест посмотрел на то, что лежало на кровати.
      Там лежала голова — лысая, блестящая, сморщенная, как куча мятого крепа, распухшая до такой степени, что была раза в два больше обычной величины. Вместо глаз остались мерцающие щелочки, а безгубый рот напоминал провал; подбородок сливался с тем, что, по-видимому, являлось шеей.
      Тело, как будто излучающее странные, незнакомые протуберанцы, покрывала простыня. Откуда-то снизу во все стороны тянулись трубки, подсоединенные к гудящим аппаратам. Резервуары и инструменты завершали эту установку для поддержания жизни.
      — Не правда ли, хороша? — Губы даже не пошевелились, когда снова послышался слабый голос. — Последствия искаженного метаболизма. Карникома, которая практически не поддается лечению хирургическим вмешательством и медикаментами. Семь лет, Эрл. Пять из которых превратились в настоящий ад.
      Металлическая решетка в руках Эрла задрожала.
      — Калин!
      — Да, Эрл, я — женщина, которой ты клялся в любви. В которой ты любил не глаза, кожу, волосы, а просто настоящую женщину. Ее разум, душу, личность. То, что любило тебя, Эрл. Все это здесь. А остальное — лишь оболочка. Что же ты любил, Эрл? Сознание или тело? Меня или ту красивую оболочку? Что, Эрл? Что?
      Он глубоко вздохнул, окунувшись в воспоминания. Эта женщина спасла его жизнь, вернула ему глаза, отдала свою любовь. Он оторвал руки от решетки и сделал шаг к изголовью кровати.