– Да уж, – согласился Морган. Он и вправду не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так воспламенялся от простого поцелуя.

– Но почему вы позволили ей уйти, даже не попытавшись увидеть ее лицо, вот чего я никак не пойму.

Но Морган и сам толком не понимал, почему так поступил. Быть может, все дело было именно в этом поцелуе, а возможно, он слишком хорошо представлял себе, каким беззащитным себя чувствует человек, снимая маску. Ему ли этого не знать! Но скорее всего причина была в другом. Эта удивительная женщина поразила и заинтриговала его своей отвагой и решимостью. Среди его знакомых не было ни одной женщины, настолько отважной или, может быть, настолько глупой, чтобы под видом знаменитого разбойника пытаться помочь беднякам.

Впрочем, можно ли ей верить?

Морган усмехнулся:

– Думаю, что смогу узнать ее при встрече, даже не увидев сейчас ее лица.

Ферри с сомнением покачал головой:

– Едва ли у вас это получится. В платье и всех этих женских штучках она будет выглядеть совсем иначе!

– И все-таки я ее узнаю! – весело заявил Морган.

Поездка, от которой он ждал одних неприятностей, обернулась интересным приключением. Он ни на минуту не сомневался, что сразу узнает эту удивительную женщину – по высокому росту, по роскошным пламенеющим волосам, что так красиво рассыпались по ее плечам, когда он стянул с ее головы черный платок. И по запаху – тонкому аромату жасмина, который все еще волновал его кровь.

– И держу пари, это произойдет совсем скоро. Мне не за чем далеко отправляться на ее розыски. Ведь она наверняка живет где-то поблизости. Едва ли женщина рискнула бы переезжать с места на место так же свободно, как мужчина. Она, несомненно, благородного происхождения – ты же видел ее костюм и великолепную лошадь, слышал ее речь! А знатная леди всегда связана множеством условностей, которые не так-то просто преодолеть даже такой смелой и отважной крошке, как наша разбойница.

– Ну, я бы не назвал ее крошкой, – усмехнулся Ферри.

– Возможно даже, я увижу ее завтра. Она наверняка будет приглашена на бал в Гринмонт, – продолжал рассуждать вслух Морган. – Его хозяин, Бэзил Уинслоу, виконт Хоутон, достаточно честолюбив и скорее всего созвал на свой бал знать со всей округи.

И Морган улыбнулся, предвкушая эту встречу. Он уже представлял, как она будет смущена и раздосадована, увидев его в бальном зале. Интересно, на какие милые уловки она пойдет, чтобы уговорить его скрыть ее тайну?

Конечно, он вовсе не собирался ее выдавать, но ей-то об этом знать совсем не обязательно! Пусть помучается, может, это чему-нибудь ее научит. К тому же это даст ему шанс на дополнительное внимание с ее стороны. Если, конечно, ему этого захочется. Но Морган почему-то был уверен, что ему очень захочется встретиться с этой необыкновенной женщиной, и лучше в столь же интимной обстановке, как сегодня.

Направляясь в Уорикшир, Морган прежде всего намеревался схватить самозванца, выдающего себя за Благородного Джека, а также выполнить тайное поручение короля Георга. Первую задачу можно было, пожалуй, считать решенной. Оставалась еще одна, наиболее важная проблема. Он должен был выяснить, кто снабжает деньгами заговорщиков-якобитов, поставивших своей целью свержение законного короля и передачу короны в руки Стюартов. По сведениям королевских шпионов, этот человек или эти люди обитали где-то здесь, в Уорикшире.

– Если бы я мог выполнить поручение короля так же просто и быстро, как покончить с этим так называемым Благородным Джеком, – задумчиво сказал он Ферри. – До сего дня я был почти уверен, что добыча этого самозванца идет на нужды заговорщиков и, поняв, кто он такой, я одним выстрелом убью двух зайцев. Однако теперь я очень сильно в этом сомневаюсь.

– Но почему бы и нет? Ведь вы же не выяснили ее политические пристрастия.

– Обязательно выясню... ее пристрастия. При следующей встрече, – и Морган улыбнулся, словно кот, почуявший сливки.

– Если эта встреча состоится, – упрямо твердил свое Ферри. Оптимистом его явно нельзя было назвать.

– В этом можешь не сомневаться. Эта леди никуда от меня не денется.

В лесу несколько раз ухнул филин.

Морган огляделся, внимательно рассматривая место, которое леди-разбойница выбрала для засады. Здесь как раз лесная дорога огибала холм, что позволяло разбойнику приблизиться к карете совсем близко, не насторожив путешественника раньше времени. Что ж, надо отдать ей должное, он и сам не смог бы выбрать места лучше.

Однако следовало трогаться в путь. Погода портилась на глазах. Яркая луна, еще совсем недавно заливавшая своим светом все вокруг, теперь скрылась за тучами, стало совсем темно.

– Что ж, пора ехать, – сказал Морган. – Лорд Хоутон едва ли будет в восторге, если мы заявимся к нему под утро. Правда, Гринмонт пока еще ему не принадлежит, но я слышал, что он ведет себя там как полновластный хозяин.

При упоминании о лорде Хоутоне в голосе Моргана послышалась явная неприязнь. Этот человек был ему крайне неприятен, хотя сам Морган едва ли отдавал себе отчет, в чем причина такого отношения. Бэзил всегда был любезен с ним, пожалуй, даже слишком любезен. А может быть, дело было в его приятелях? По мнению Моргана, их никак нельзя было считать достойными людьми.

– Но кому же принадлежит в таком случае Гринмонт? – спросил Ферри, прерывая размышления хозяина.

– Отцу Хоутона, графу Крофтону. Однако с тех пор, как с графом случилось несчастье и его парализовало, всем заправляет его наследник. А сам граф безвыездно живет в Бате, надеясь, что лечебные ванны смогут поставить его вновь на ноги.

– Похоже, вы не слишком жалуете этого Хоутона, не так ли?

– Ты прав. Признаться, мне смертельно не хотелось принимать его приглашение, но это был прекрасный повод наведаться в Уорикшир. Но чему ты так хитро улыбаешься, Ферри?

– Помнится, ваш брат то же самое говорил по поводу приглашения Софи Уингейт перед тем, как отправился в Уингейт-Холл. А посмотрите-ка, что из этого получилось!

«Да, из этого получился вполне счастливый брак», – подумал Морган. Джером, герцог Уэстли, неожиданно для всех и в первую очередь для самого себя встретил в Уингейт-Холле женщину своей мечты, очаровательную леди Рейчел Уингейт, ставшую вскоре герцогиней Уэстли.

Этот союз воистину оказался счастливым. И чем дольше смотрел Морган на эту влюбленную пару, тем сильнее ему хотелось встретить такую же любовь, как у его брата. Как были бы поражены лондонские сплетницы, узнай они, что один из самых завидных холостяков, лорд Парнелл, женить которого на себе или своих дочерях безуспешно пытались многие знатные дамы, на самом деле мечтает о любви и тихой семейной жизни.

Если бы Моргану выпала удача встретить такую же милую женщину, как его невестка, он женился бы на ней, не задумываясь. Однако на свете существовала лишь одна Рейчел, и они с Джеромом прекрасно подходили друг другу.

Нет, конечно, Морган ни минуты не желал жены брата своего. Просто он немного завидовал его счастью и мечтал о таком же.

– Я был бы счастлив, если бы встретил такую же женщину, как Рейчел, – сказал он Ферри.

– Что ж, как знать, может, вы ее уже встретили, – серьезно ответствовал Ферри, занимая свое место на облучке. – Эта таинственная леди в маске – на редкость замечательная особа.

Морган неожиданно вспылил:

– Дьявол тебе в глотку, Ферри, как ты смеешь сравнивать эту рыжеволосую разбойницу с леди Рейчел! Неужели ты хоть на мгновение можешь подумать, что я женюсь на какой-то бандитке с большой дороги.

Ферри оглянулся, и его глаза лукаво блеснули.

– Но у вас с ней так много общего!

– Тебе не кажется, что ты забываешься? – проворчал Морган, впрочем, не слишком сердито.

Следует заметить, что Ферри не просто служил грумом у герцога Уэстли. С самого детства он был его верным другом и поверенным во всех делах и тайнах. Морган в свою очередь полностью доверял Ферри и потому попросил брата отпустить с ним своего грума в Уорикшир. Лучшего помощника ему трудно было бы найти.

– Герцог будет возмущен, если только узнает, что ты подстрекаешь меня жениться на этой леди с большой дороги, – все тем же ворчливым тоном добавил Морган, забираясь в карету.

Но что бы он ни говорил, воспоминание о поцелуе продолжало волновать его. И еще у него из головы не выходило, почему она так странно отреагировала в первый раз на его вполне невинную попытку поцеловать ее. От женщины, достаточно смелой, чтобы заниматься грабежами на большой дороге, он вправе был ожидать чего угодно – возмущения, сопротивления, – но только не того животного ужаса, который заставил ее кричать, словно раненый зверь.

«Поцелуи ранят!» – сказала она. И то, с какой отчаянной решимостью она сопротивлялась ему вначале, не оставляло сомнений – она знала это по собственному опыту.

После этих слов он просто должен был доказать ей обратное. Очевидно, ему это в конце концов удалось, хотя и оказалось совсем не просто. Пришлось потрудиться, чтобы ее ужас постепенно растаял, уступив место сначала удивлению, а затем и удовольствию. Но зато уж когда она почувствовала возбуждение и стала отвечать на его поцелуи... Воспоминание было таким ярким, что у него перехватило дыхание, и волна жара прокатилась по телу.

Внезапно он понял, что уже не жаждет как можно быстрее выполнить свою миссию и покинуть Уорикшир. Нет, он непременно разыщет загадочную леди-разбойницу, чего бы ему это ни стоило, и еще не раз сорвет с ее губ жаркий поцелуй.

Морган и Ферри благополучно добрались до Гринмонта еще до полуночи.

На следующий день, после ленча, Морган вышел из дома и, обогнув цветник, направился по обсаженной невысоким кустарником дорожке в направлении конюшен. Там он договорился встретиться с Ферри, которому поручил по возможности узнать все, что только можно выведать у слуг.

До встречи оставалось еще несколько минут, и Морган, обернувшись, принялся разглядывать мрачный силуэт огромного, неуклюжего дома с несметным количеством труб и чердачных окон. Гринмонт относился к тем громоздким, неудобным сельским домам, чей первоначальный облик был безнадежно испорчен многочисленными поздними пристройками в самых разных стилях, свидетельствующими об амбициях и плохом вкусе его владельцев.

Переведя взгляд на дорожку, Морган увидел спешащего ему навстречу Ферри.

– Ну как, узнал что-нибудь? – нетерпеливо спросил Морган, едва Ферри поравнялся с ним. Другого такого мастера выкачивать сведения из слуг, ведя с ними обычную невинную болтовню, надо было еще поискать.

– Кое-что. Ваша разбойница говорила правду. Она действительно помогает беднякам. Этот Благородный Джек за последнее время спас от голода несколько семей здешних шахтеров, которым сейчас очень тяжело приходится.

– А кто владелец здешней шахты?

– Она расположена на земле Гринмонта, однако лорд Хоутон сдал ее в аренду, и за то, что там делается, теперь ответственности не несет.

– Но Хоутон мог бы настоять...

– Он, конечно, мог бы. Но, к сожалению, его это, видимо, совершенно не волнует. Его интересуют только деньги, которые он получает за аренду.

– И кому он ее сдал?

– Вы будете удивлены, – хмуро сказал Ферри, отводя взгляд.

У Моргана от недоброго предчувствия засосало под ложечкой.

– Неужели...

– Сэру Уальду Флетчеру.

– Ад и сто чертей! Что делает здесь этот негодяй?

– Он перебрался сюда после того, как герцог выгнал его из Йоркшира. Когда после несчастья с отцом лорд Хоутон получил контроль над имением, он сразу же сдал шахту Флетчеру, позволив делать там все, что ему заблагорассудится. А вы ведь знаете, что это за негодяй!

– Так, значит, наша леди-разбойница помогает шахтерам Флетчера, – задумчиво произнес Морган. Такое известие пришлось ему очень по душе. Она не солгала ему! – Что еще ты о ней узнал?

– Здешние жители уверены, что это и в самом деле Благородный Джек. Никто ни о чем не догадывается. И имя Благородного Джека здесь так же популярно, как и в Йоркшире. Так что вы зря беспокоились, она его достойная преемница.

Эти новости только еще больше усилили нетерпение Моргана. Как бы ему хотелось снова встретиться с этой отважной женщиной, но уже без маски. Он почему-то был уверен, что она должна оказаться красавицей.

– Ладно, что-нибудь узнал о другом деле?

– Граф Крофтон всегда был приверженцем Ганноверской династии и не раз подтверждал это делом. Что же касается его сына, то, по-видимому, он разделяет взгляды отцы. Никто никогда не слышал от него других речей.

– А как насчет лошадей? Разделяет ли лорд Хоутон пристрастие своего отца?

– Нет, как я понял. После смерти его жены за всем хозяйством здесь приглядывает его незамужняя сестра, она же занимается и конюшнями.

Морган насмешливо фыркнул.

– И Бэзил позволяет женщине заниматься лошадьми?

– Это не совсем обычная женщина, сэр. Грумы и конюхи относятся к ней с огромным уважением. Говорят даже, что она заправляла здесь делами еще задолго до несчастного случая с отцом. И именно ей принадлежит заслуга в разведении этих замечательных животных.

– Вот как! Странно, что я до сих пор не был представлен хозяйке дома.

– Не так уж и странно, если подумать, – хитро прищурился Ферри. – Леди Дэниела любит лошадей и предпочитает конюшни гостиным. Она на редкость высока для женщины, великолепно ездит верхом и стреляет получше любого мужчины, включая и своего собственного брата.

– Леди Дэниела? – Морган улыбнулся, вспомнив, что таинственная разбойница назвала себя Дэниелом Робертсом. – Так ты думаешь, это она? И что она сознательно избегала встречи со мной сегодня днем?

Ферри торжественно кивнул.

Что ж, если его леди-разбойница и впрямь хозяйка этого дома, сегодня вечером он непременно ее увидит. Морган не помнил, когда он еще с таким нетерпением ждал начала бала.

Хотя Дэниела была уже давно готова, она всячески оттягивала свое появление внизу, в бальном зале. Она прекрасно понимала, что ей не избежать встречи с незнакомцем, которого она пыталась ограбить предыдущей ночью.

Всю ночь и весь день, занимаясь подготовкой к балу, она не переставала думать о красивом незнакомце. Эти мысли смущали и волновали ее необычайно. Она снова и снова мысленно возвращалась к тем удивительным мгновениям, когда трепетала от наслаждения в его объятиях. И в то же время ее очень беспокоило, что он мог оказаться одним из приятелей ее брата. До сих пор она не встречала среди них ни одного порядочного человека.

Как последняя трусиха, она изо всех сил оттягивала неизбежный момент. И даже старалась как можно меньше попадаться в течение дня на глаза гостям, так как очень боялась этой встречи. Что, если он ее узнает? И будет разочарован, увидев перед собой самую заурядную и совсем некрасивую женщину. Мысль об этом угнетала Дэниелу гораздо больше, чем то, что он может выдать ее тайну.

– Ну что, ты готова наконец? – прервал невеселые мысли Дэниелы голос ее лучшей подруги Шарлотты Флеминг, и сама Шарлотта стремительно впорхнула в ее комнату. – Бэзил послал меня за тобой.

– Странно, что он вообще заметил мое отсутствие.

Отношения Дэниелы с братом были весьма натянутыми, последнее время они почти не разговаривали. И если он обращал внимание на сестру, то только для того, чтобы съязвить по поводу ее высокого роста, неуклюжести или дурного нрава.

Шарлотта окинула подругу одобрительным взглядом своих широко посаженных карих глаз.

– А ты сегодня очень хорошенькая.

Дэниела была благодарна подруге за комплимент, хотя в глубине души не сомневалась, что уж хорошенькой-то ее, во всяком случае, никак нельзя было назвать. Бэзил старательно вбивал ей это в голову. И если с остальными его суждениями она могла бы поспорить, то тут полностью была с ним согласна.

Слишком высокая и худая, с неправильными чертами лица и непокорной огненно-рыжей гривой волос, которые никак не желали укладываться в модную прическу и при каждом удобном случае норовили выбиться из-под гребней и шпилек! Какая уж тут хорошенькая! В довершение всего Дэниела так стеснялась, когда на нее обращали внимание, что ее движения тут же становились неловкими и скованными, и она вечно умудрялась что-нибудь на себе порвать, наступив на подол или за что-нибудь зацепившись.

Дэниела последний раз бросила взгляд в зеркало на свое зеленое шелковое платье. Легкое, с пышной юбкой, раскрывающейся спереди углом, так чтобы была видна белоснежная нижняя юбка с кружевами, оно очень шло ей. Это был ее лучший наряд за последнее время. Обычно Дэниела не слишком придавала значение тому, что на ней надето. Но в этот вечер, думая о встрече со вчерашним незнакомцем, она хотела выглядеть как можно лучше. Только бы ничего не порвать и не испортить за вечер!

– У тебя новое платье? Очень миленькое, – тут же отреагировала Шарлотта.

– Да. Его сшили по настоянию Бэзила.

– Удивительно! – В голосе подруги отчетливо слышался сарказм. – Откуда эта неслыханная щедрость? Уж не задумал ли он тебя посватать?

Зная необычайную скупость брата во всем, что касалось ее нужд, Дэниела также была не на шутку обеспокоена этой необычной заботливостью. И опасения, высказанные ее подругой, уже приходили ей в голову.

– Ну все, пойдем. Пора пожинать плоды твоих усилий. Ты просто молодец, все приготовила просто замечательно. Теперь будешь отдыхать.

– Ах, как же мне не хочется туда идти!

Нежелание Дэниелы спускаться к гостям объяснялась не только страхом перед неизбежной встречей с красивым незнакомцем. Были и другие причины. В последнее время стоило ей войти в зал, как она чувствовала на себе осуждающие взгляды и слышала перешептывания за спиной. Ей не составляло труда представить себе, что именно говорили за ее спиной все эти сплетницы. Порядочные джентльмены обычно игнорировали ее, за исключением тех немногих, которые по тем или иным причинам считали своим долгом пригласить ее на танец. А распутники, наоборот, считали ее легкой добычей и часто вели себя соответственно.

– Все равно тебе придется идти, так что не трусь, – и Шарлотта ободряюще сжала руку подруги.

– Я презираю мужчин, которые там будут. Все они – приятели Бэзила! Чего стоит один только сэр Уальд Флетчер. А еще приедет этот знаменитый ловелас, лорд Морган Парнелл. – Дэниела поморщилась. – Ты ведь знаешь, я не переношу подобных типов!

– Лорд Парнелл далеко не Джилфред Ригсби.

Дэниела невольно замерла при упоминании ненавистного имени человека, погубившего ее репутацию.

– Лорд Морган самый красивый и обаятельный мужчина, которого я когда-либо встречала, – продолжала как ни в чем не бывало Шарлотта. – И кроме того, он брат герцога Уэстли, одного из самых богатых и влиятельных людей Англии.

– И одного из самых надменных к тому же. Меня однажды представили ему во время сезона в Лондоне. Более высокомерного и неприятного человека я не встречала!

– Я незнакома с герцогом, но знаю его брата. Уверяю тебя, лорд Морган совсем другой. Он способен свести с ума любую женщину.

– Даже тебя? – лукаво спросила Дэниела, зная, что ее подруга обожает своего мужа и другие мужчины для нее попросту не существуют.

– Даже меня, – улыбнулась Шарлотта. – А теперь идем, не трусь. Мы уже давно должны были спуститься.

– Ну подожди еще немного! – взмолилась Дэниела.

Шарлотта приподняла брови.

– И это я слышу от женщины, которая не уступает мужчинам в бесстрашии! Ты не боишься скакать верхом на самых бешеных жеребцах, а перед обыкновенным балом волнуешься, как дебютантка!

Но вся беда была в том, что настоящие опасности пугали Дэниелу гораздо меньше, чем язвительные языки сплетниц. Она на себе испытала злобную силу клеветы и знала, как больно она может ранить.

Но делать было нечего, и, взяв со столика веер, она покорно пошла за Шарлоттой. И все же при приближении к бальному залу сердце Дэниелы билось все быстрее и тревожней. Вопреки здравому смыслу ей не терпелось увидеть вчерашнего незнакомца, услышать его глубокий, волнующий голос. А в голове была только одна мысль – узнает или не узнает?

Дэниела переступила порог бального зала и тут же почувствовала привычную скованность, которая заставила ее сжаться. Стараясь казаться меньше и незаметней, Дэниела поспешно проскользнула в самый дальний угол, мечтая лишь о том, чтобы превратиться в невидимку.

– Ты никогда не найдешь себе мужа, если будешь вечно прятаться в тени, – упрекнула ее Шарлотта.

– А я и так его не найду. Мужчины предпочитают жениться на таких красавицах, как леди Элизабет Сандерс.

Даже если ее рост и заурядная внешность не оттолкнут возможного поклонника, то это сделает погубленная репутация. Но Дэниелу это ничуть не огорчало.

– Ты же знаешь, я не хочу выходить замуж. Не всем так везет, как тебе. Большинство мужчин ужасно обращаются со своими женами.

Конечно, Дэниела лукавила. Как и все женщины, она мечтала о любви. Но до сих пор существовал только один мужчина, которому она могла бы отдать свое сердце, – романтический герой ее девичьих грез, благородный разбойник, которому она старалась подражать.

Иногда по ночам она лежала без сна и грезила о том, как Благородный Джек, узнав о своей последовательнице, приедет в Уорикшир, чтобы встретиться ней. И, конечно, он сразу же почувствует в ней родственную душу и полюбит ее одну и навсегда, потому что до сих пор ни одна женщина не могла его понять. Они поженятся, и он увезет ее с собой.

Интересно, будут ли его поцелуи такими же восхитительными, такими же нежными и страстными, как поцелуи того, другого... Ох! О чем она только думает! И как ей в голову могли прийти такие возмутительные мысли!

Очнувшись от своих нескромных мыслей, Дэниела оглядела освещенный сотнями свечей бальный зал, в котором толпились разряженные мужчины и женщины. Из-за резной деревянной перегородки лилась музыка: там играли музыканты.

Ее взгляд невольно привлекла изящная невысокая блондинка с живым прелестным лицом и чарующей улыбкой, окруженная толпой мужчин. Ее сложная прическа была безукоризненна, наряд продуман до мельчайших деталей, движения легки и грациозны. Она игриво обмахивалась веером, мило кокетничала, смеялась и оживленно болтала, ничуть не смущаясь и как должное принимая восхищение своих поклонников.

Это была леди Элизабет Сандерс. Шесть лет назад она была признана самой красивой дебютанткой единственного в жизни Дэниелы – и поистине ужасного для нее – лондонского сезона. Толпы поклонников тогда искали ее руки. Леди Элизабет легко играла их сердцами, пока не выбрала себе в мужья старшего сына графа Бэтхемптона. Рассказывали, что некоторые из ее отвергнутых поклонников рыдали на ее свадьбе.

Но так случилось, что год назад ее муж был убит каким-то лондонским бродягой. Детей у них не было, а поскольку был еще жив старый граф, Элизабет не получила ничего, даже титула, и теперь, едва сняв траур, вновь оказалась на ярмарке невест.

Дэниела с завистью и восхищением наблюдала, как, окруженная поклонниками, леди Элизабет беспечно и легко флиртует то с одним, то с другим своим поклонником, никого не обижая и никому не подавая несбыточных надежд. Такое искусство было Дэниеле совершенно недоступно. Да и вообще красавица Элизабет обладала всем тем, чего была лишена Дэниела, – изяществом, грацией, красотой. Находясь с ней в одной комнате, девушка чувствовала себя еще более неуклюжей и нескладной, чем всегда.

– Странно, – заметила она, обращаясь к Шарлотте, – ведь сначала леди Элизабет отказалась приехать, она прислала Бэзилу извинения и вдруг в последний момент изменила свои намерения.

– Ничего удивительного, – пожала плечами Шарлотта. – Просто она узнала, что сюда приедет лорд Морган, брат герцога Уэстли. Всем известно, что она спит и видит, как бы заполучить его в мужья.

– Но зачем ей этот повеса в качестве мужа? – искренне удивилась Дэниела. – Она может получить любого, кого только захочет!

– Если бы ты хоть раз увидела лорда Моргана, то не задавала бы таких вопросов, – многозначительно улыбнулась Шарлотта.

– Нет ли его среди тех мужчин, что вьются сейчас возле нее? – спросила она, заинтригованная против воли многозначительными намеками Шарлотты.

– Нет, что ты! Женщины сами ищут его общества. Даже Элизабет со своей красотой и обаянием будет нелегко уговорить его пойти под венец. Он слишком опытен в таких делах, чтобы попасться в брачные сети.

– А вот и ты, Дэниела! – неожиданно прозвучал за их спиной голос Бэзила.

Появление брата вызвало у Дэниелы недобрые предчувствия. Он крайне редко обращался к ней таким дружеским тоном, и она сразу поняла, что дело здесь нечисто. Она нехотя обернулась.

Бэзил, самый старший из детей лорда Крофтона, отличался невысоким ростом и коренастой, довольно непропорциональной фигурой. Он едва доставал сестре до подбородка, и ей всегда приходилось смотреть на него сверху вниз, что, видимо, его очень злило. Кроме того, он обычно выпячивал грудь, надеясь придать себе более внушительный вид, отчего казался еще более нелепым и неприятным.

Дэниеле, самой младшей из детей графа Крофтона, всегда казалось, что они с Бэзилом – два гадких утенка в семье. Их брат Джеймс был, бесспорно, очень красив, да и сестры слыли красавицами и никогда не знали недостатка в поклонниках. Они без труда сделали очень хорошие партии.

Но как ни неприятен был ей Бэзил со своей приторно-сладенькой улыбочкой, его спутник был Дэниеле еще неприятнее. Едва девушка увидела его, как поняла, что ее дурные предчувствия начали сбываться.

– Ты помнишь, разумеется, сэра Уальда Флетчера? – все с той же фальшивой улыбкой обратился к ней Бэзил.

Помнит ли она его? Разве можно забыть этого негодяя, чья бесчеловечная жестокость привела к тому, что с ним не хотел поддерживать отношения ни один уважающий себя джентльмен? По его милости умирали от голода дети шахтеров, и во многом именно из-за него она надела маску и плащ Благородного Джека.

– Помню, – сухо произнесла Дэниела.

– Я польщен, миледи, – словно не замечая ее холодного тона, расплылся в улыбке сэр Уальд. Он был такого же невысокого роста, что и Бэзил, но при этом чрезвычайно толст. А в костюме из пурпурного атласа он казался еще более нелепым и толстым. Его полное круглое лицо, обрамленное локонами напудренного парика, постоянно краснело и лоснилось, соперничая оттенком с яркими красками камзола.

– Не окажете ли честь потанцевать со мной?

Прежде чем Дэниела успела открыть рот, чтобы решительно отказать ему, Бэзил ответил за нее:

– Она будет счастлива.

При этом он бросил на сестру быстрый угрожающий взгляд, который не оставлял сомнений в том, что, если она откажется, ей придется об этом пожалеть.

С трудом подавив неприязнь, Дэниела нехотя подала руку и позволила Флетчеру вывести ее на середину зала.

Но не сделала она и трех шагов, как увидела его – вчерашнего незнакомца, с которым так самозабвенно целовалась прошлой ночью.