При высоком интервале стрельбы скорострельность десять выстрелов в секунду. Начальная скорость пули при накачке ускорителей до максимума – шестьсот сорок звуков. Конкретно данный экземпляр снабжен кронштейнами для подсоединения приклада, или наплечно-пружинной кобуры с нательным магазином на тысячи две пуль, верхним кронштейном под термо– или оптический прицел и нижним для лазерного. Оружейник перевел дух и ожидательно посмотрел на меня.
– А где их можно взять и откуда берется энергия.
– Купить можно в этом магазине. – он протянул мне карточку, выхваченную из рукава. – А откуда он берет энергию, – спроси конструкторов.
Я вздохнул, взял пистолет, вынул обойму, выщелкнул шарик, потом выщелкнул другой, из обоймы, прихваченной на складе.
– Разницы? – спросил я, кивнув на черный и серебристый шарики.
Оружейник боязливо покосился на шарики и сообщил:
– Черный – жесткий сплав обогащенный для массы ураном или плутонием, бронебойный стандартный. А серебряный, который запрещен к применению на территориях КВР – микроатомный заряд какого-то хитрого сплава магния со францием с микроактиватором, эквивалент пять килограмм нитроглицерина.
Я посмотрел на шарики, потом на пояс, где висел незаконный ядерный арсенал и мне стало страшноватенько и противно от ощущения, что в моих руках гнусная вредная неуправляемая сила, которая готова сорваться с цепи и утопить окружающее в липком вязком бесконечном безысходном страдании.
Ощущение врезалось в тело, разбежалось по мышцам, взвинчивая из в нежелании причинять страдания, нежелании остаться посреди выжженной пустыни, набитой проклинающими меня вечными полутрупами, нарастающими кусками гниющего мяса, отваливающегося с них и заполняющего мир своим невыносимым тошнотворным блевотным смердом, тем более непереносимым, что блевать уже нечем, потому что внутри уже пусто, и осталось только вывернуться наизнанку, выставив миру обмазанные дерьмом кишки.
– Эй, парень! – окликнул оружейник.
Голос качнул облако ощущений в сторону. Я удержал его там, как отодвинутый вверх маятник, готовый качнуться обратно и снести меня как кеглю. Оружейник поймал взгляд моих расширившихся глаз и сказал:
– Тебя никто не заставляет развязывать ядерную войну. Просто или ты таскаешь это с собой и готов это использовать, и оно под контролем, или ты это кладешь это на склад, и оно лежит там опять же таки под контролем. Просто реши, как ты будешь это контролировать.
Я глянул на зависший маятник и щелкнул по нему пальцем. Он разбился и рассыпался тающими осколками.
– ну, положить его обратно я еще смогу – раздумчиво сказал я, глядя на серебристый шарик. – Так что я пока поиграю в тяжеловооруженный танк.
Оружейник с легкой улыбкой посмотрел, как я сую карточку в карман.
– А деньги у тебя на закупку есть?
Я на секунду замер, а потом чиркнул зажигалкой и прикурил, в облаке дыма вспоминая, что у меня с деньгами.
Выдав мне инструкцию пока сходить куда-нибудь, до тира, например, полковник углубился в обсуждение с кем-то, что со мной делать. Где-то раньше говорили про какие-то карточки.
– Не знаю. – честно сознался я. – А что такое карточки, которых мне пока не дали?
Оружейник хмыкнул в усы.
– Карточки – это бабки. Любому конфедеративному сотруднику для работы на планете выдаются две карточки – личную, где его собственные деньги, которые он может тратить, как захочет. Она имеет плюсовой баланс. И вторую – для работы, которая подключена к счету КВР теоретически неисчерпаемому. С нее можно снимать на такси, автобус, пожрать в дороге и так далее. В общем-то, система кредитования сотрудников не отслеживает все выплаты, но сильно большие суммы типа купить машину, лучше согласовывать с департаментом, чтобы карточка вдруг не заблокировалась.
– А сколько стоит машина? – спросил я. Задумываясь, на какие деньги дооборудовать стволы.
– Кредитов пятьсот – тысячу, если не самую-самую.
– Угу. Спасибо. – буркнул я, углубляясь в раздумья, что же здесь почем, занимаясь этим занятием уже на ходу к выходу из шестого подвального яруса башни, на который затолкали тир.
Из задумчивости меня вывел врезавшийся в лоб сердитый взгляд полковника.
Обнаружив, что я в глубокой задумчивости влетел к нему в кабинет, и на стуле сидит крепкое крупное тело, голова и задранная правая рука которого облеплены белым, я нечленораздельно мнякнул и начал, прикрываясь испуганной рожей, отходить к двери.
– Заходи, раз уж ворвался, штурмовик хренов. – буркнул полковник. – присаживайся.
Я открыл рот чтобы спросить, на что, но не успел. Под потолком щелкнуло, и на пол со свистом грохнулся табурет. Пару раз резиново подпрыгнув он завершил свои передвижения в стоящем положении у стола.
Задрав голову на далекий потолок, я обнаружил там богатый запас табуреток, готовых обрушится мне на голову. Прикрыв голову руками, я переместился на табурет, морщась, покосился на потолок и убрал руки.
Фигура рядом, от лица которой наружу торчали только правый красный с прожилками глаз, тихонько рассмеялась.
– Ты что, системы экспресс-конференц-зал ни разу ни видал? – удивленно спросил полковник. Потом, ответив сам себе, махнул рукой.
Крышка стола откинулась, и из стола с жужжанием пополз поднос с бутылками. Отметив, что уровень жидкости в них вернулся на прежний уровень, я выжидательно посмотрел на полковника ми на фигуру с глазом.
– Каждый раз, когда вижу его, рука тянется к бутылке – объяснил полковник фигуре. – Если он в ближайшее время не освоится и не перестанет заходить сюда, или не исчезнет с планеты вообще, я сопьюсь. – грустно сказал он, разливая в стаканы.
– А что? – спросила фигура голосом, который заставлял предположить, что легких у нее нет, и воздух для толкания через голосовые связки она запасает в желудке.
– Все действительно так плохо, сэр, или меня пора засунуть куда-нибудь, чтобы не пах? – присоединился я.
– Случилось. – подтвердил полковник, поднял стакан и опрокинул его внутрь. Мы последовали его примеру.
Посмотрев, как у фигуры захлопываешься рот, изнутри тоже выложенный белым, я спрятал трубку в карман и сделал внимательное лицо. Изучив его, полковник буркнул:
– Я уже решил и договорился, что пока то да се, тебя поставят вторым резервным. Но тут как раз зашел Тривкин. – он кивнул на фигуру. – Показать, что после того, как его перехватили с грузом, он временно не работает, и это временно надолго. Так что первый резервный ушел на его место, а из тебя придется делать аварийную затычку.
– А что, сэр, это очень страшно? – испуганно спросил я, думая, что затеряться в незнакомом городе на незнакомой планете будет очень неприятно.
– Да не то, чтобы страшно. После того, что ты учинил с первым грузом, это страшно скорее не для тебя. Просто, знаешь ли, резерв-1 – это такой туды-сюдык, который на базе появляется только чтобы запихнуть груз, а остальное время, он болтается в ожидании вызова где приспичит. И что-то боязно выпускать тебя на беззащитную планету, которая хоть условно, но все-таки пригодна для жизни.
Полковник сделал паузу, давая мне вставить убеждения и заверения, в том, что после моего посещения на планете все-таки можно будет жить.
– Что вы, сэр, мне, знаете ли, еще отчеты писать надо. Вы мне только покажите, где переодеться, чтобы не очень выделяться среди местных.
Полковник и Тривкин захохотали. Просмеявшись, полковник сказал:
– Убедил. Если ты замаскируешься под местных, то планете точно ничего уж не грозит, кроме как разве что безработицы из-за того, что ты распугаешь клиентов. Значит, счас спускаешься на первый, получаешь карточки. И выходишь на стоянку такси у главного выхода. Там найдешь 146 с Ханероном или 159 с Брямзом. Скажешь, что от меня и надо сориентироваться на местности. После того, как сориентируешься… ПОСЛЕ ТОГО, КАК… доложишься диспетчеру как курьер-резерв Базы-2. Вопросы?
– А почему после?
– Потому что до рискуешь запутаться.
«Да хоть груздем…!» Фаллоимитатор
– Здесь еще никого из туристов не бывает. – покровительственно буркнул Брямз, легким движением косматой лапы заворачивая маленький бронированный автобус с кольца привокзальной площади на одну из узеньких улочек, во все стороны разбегавшихся от трехэтажной вогнутой громадины пассажирско-пропускного здания Базы-2, встроенного в окружавший базу сорокаметровый забор, ощетинившийся пушками.
Комментарий Брямза относился к моей реакции на одинокую девушку, лениво бредущую от здания. Из одежды на ней был только красный биокостюм и пояс со свисающими с него тряпочками и сумочками.
Я оторвался от развевающейся по ветру гривы черных волос и вернулся к наблюдению за узенькими улочками безо всякого разделения тротуаров и проезжей части. Похожие, как братья-близнецы дома старались как будто вырядиться по разному и обвешивались украшениями вывесок, чтобы хоть как-то различаться.
На тротуарах изредка попадались одинокие фигуры в форме, женщины в биокостюмах и мужчины в темных одеждах.
– Лекарь. – откоментировал таксист поворот моей головы на мелькнувший снежно-белый балахон. – Вообще, прикосмодромный вокзал – это просто жилой квартал, расходящийся до внутренней кольцевой… вот она.
Дома оборвались, отрезанные широкой, в сорок полос, трассой. Улочка выходила на трассу, по которой лениво полз большой грязно-серый грузовик.
Я посмотрел на мелькающие в небе поток катеров и вопросительно уставился на водителя.
Он покосился на меня круглым синим глазом, сверкнувшим из-под густой седой брови, щелкнул рычажком на небольшом пульте, из которого торчали два штурвала и потянул левый.
Такси плавно взлетело и скользнув между струйками катеров, зависло на высоте полукилометра.
– Значит, смотри, – ткнул водитель большим ногтем в экран на потолке. Экран транслировал картинку вида вниз.
– Это База-2 и прикосмпортовый, обведены кольцевой, от которой, от вот этих кварталоразделителей, начинаются идущие дальше проспекты, Левая-Правая Руки и Ноги. Примерно на Локтях и Коленях стоят скупки, и по ним проходит Средняя Кольцевая. На Ладонях и Ступнях, это большие площади, проходит Большая Кольцевая, за которой месиво из парков, тиров, дач и вообще, обрывающееся в леса где-то в пятидесяти километрах от Пупка, или прикосмопортовой площади.
С востока на запад через город проходит, вон она, труба планетарной транспортной сети, называемой Пояс. Станции посадки – на пересечении со Средней Кольцевой.
По проспектам стоят магазины, преимущественно с всякими игрушками, тряпками, таблетками, кремами и энергоприсадками и так далее, и серди них всяческие кафе и рестораны.
Вторым рядом за двориками стоят всякие тиры, бассейны, клубы, и всяка фигня. Затем справа-слева идут проезжие дороги, они же парковочные, за которыми идут просто улицы, где вперемешку жилые дома, магазины с едой и так далее. За двумя-тремя улицами начинаются сектора парков, в которых по-разному разбросаны всякие аттракционы, будки, кафешки и так далее. Парки называются Голова, Между ног, Под Мышкой с Пистолетом и Под Мышкой с Бумажником.
– А названия о чем-нибудь говорят? – поинтересовался я, прочищая трубку.
– Конечно. – рассеянно сказал он, глядя, как я засыпаю табак. – Между ног просто чуть обустроенный лес, в котором слоняются все подряд и все подряд, кроме патрулей местной полиции. Это просто непредсказуемое место, куда ходят, когда уже не знаешь, чего хочется. В Подмышке с пистолетом разные лабиринты и площадки для беготни и перестрелок. На каждой площадке свои расценки, правила и персонал.
Он сделал паузу и сердито добавил:
– В том числе и насмерть. В Подмышке с бумажником особенно дорогие заведения. Там все совершенно безопасно для клиента, но цена на все в два-три-десять раз выше, а в общем, все то же самое. В голове игровая зона – разные игры, где надо немного пошевелить мозгами. Заведения разные, но у каждого ест казино. Вот такие у нас парки. Так тебя куда? – сердито осведомился он. Только тут до меня дошло, что он считает меня туристом, которого ему сплавил полковник.
– Пока никуда. – буркнул я, чувствуя, что его мысль, что я – ебрь-терорист, зависла где-то рядом, готовая проснуться и сделать меня таковым. – Развлекаться, если вдруг потянет, что вряд ли, я буду в перерывах между работой.
– Какой? – недоверчиво спросил он.
– Спецкурьер резерв-1 Базы-2! – злобно отсалютовал я.
Водитель злобно сплюнул, выругался и значительно добродушней прогудел:
– Извини, я не понял. Курьеры по форме не ходят.
– Вот то-то и оно. – потянулся и за карточкой, которую дал прапор. – Так что для начала поехали… то есть полетели, на… мясо правой ноги, 126, лаборатория «Ствол».
– Во что ты хочешь одеться? – хмыкнул водитель, роняя машину в поток летящих к правой ноге аппаратов.
– В самое безобидное, что у них есть. – буркнул я. Водитель разразился хохотом.
«Стоять! Это изнасилование!» Нимфоманка
– Хде взял? – оторвался на меня от пистолета начальник лаборатории.
– Дали. – честно сказал я, отрываясь от стеллажей с разным хламом за его затылком. В окошечке, прорубленном в бронестекле, виднелось только лицо, спрятанное в копне седых волос.
– Хде?
Я призадумался, я потом сказал, глядя на нависающие над окошечком турели с пачками стволов.
– Ну… там.
– А-а-а-а-а. – обрадовано протянул он. – Там такое еще может быть. Че надо-то?
Я пару секунд пялился на него, пытаясь сообразить, кто кого наебал.
– Все, что к ним есть, кроме боеприпасов.
– К ним или к нему? – уточнил начлаб, косясь выпрыгавыющим из глазницы шариком глаза на лежащий перед ним пистолет.
– К ним. – вздохнул я, выкладывая рядом второй.
– Усек. – гыгыкнул оружейник, и повернувшись, пошел вглубь склада, продемонстрировав мне тощую обвисщую жопу, обтянутую темно-темно розовым костюмом.
Задница исчезла за поворотом и там загремело.
– Тэ-э-к. Тэк. Ага-Ага. – донеслось из-за угла, и из-за угла показалось обвисшее же брюхо, ниже которого все было прикрыто кучкой всякой всячины, обтянутой розовыми лапками.
Подождав, пока куча переместиться на прилавок, я спросил:
– Костюмчик где надыбал?
– Хочешь такой же? – показал завлаб торчащие в разные стороны зубы, даже длина которых была плюс-минус полсантиметра.
– Ну если он у тебя на самом деле с дерьмосборником и дерьмоперерабатывателем, то наверное, хочу.
Завлаб хихикнул и сказал:
– Не, я на твоем месте лучше бы скафандр бронированный, командирский первоконфедеративный достал, чтобы рикошетом не подстрелило. Только у меня нету. – он хихикнул громче и взмахом руки разровнял по столу богатство.
– Два лазерника по десятке, один – пятнарик, две наплечных кобуры по две сотни, одна – триста, приклад только один, зато титановый ручной работы, с конфигурацией плече-предплечье, оптика только одна – две тебе ни в жопу ни в ухо, нательный магазин на две тысячи, снаряженный, полгода гарантии, триста пятьдесят, шарики, если не надо, можешь выковыривать сам.
– Хрен с ними. А вковырять их потом можно будет или он одноразовый, как носовой платок?
Оружейник хмыкнул.
– Да нет, этим сопельки можно не раз и не два. Че берешь?
– Магазин, одну кобуру, оба лазерника, оптику и приклад. И покажи, как все это развесить, чтобы не очень пугать народ.
Оружейник, хохоча, исчез из поля зрения на пару секунд. Появившись, он утер слезы и начал командовать.
– Так, магазин одеваешь, так, хвост пока пусть висит, только на второе плече лямочку накинь. Так, эту фиговину, да, кобуру, натягиваешь на предплечье, так, вставляешь пистолет в держало… кисть можно назад до упора… Ага, выскакивает… руку не ушиб?… так. Лазерник просто ввинчивается. Так… второй тоже. Так. Кнопочки подсветки работают? Ага, обе. Так. Оптику бери. Отщелкни вот эту фигнюшку и надвинь до упора. Отпусти рычажок. Не сваливается? Хорошо. Приклад… ага, сам справился. Так, ремешок накинь на плече, так, отпускай, чтобы свисало. Так. Ага. Так, так, теперь шнурок обоймы в рукоятку. Так, ну вот и все.
Я посмотрел на свисавший с левого плеча автомат с прикладом, на облепивший правую руку пистолет в кобуре с дохреназарядным магазином, и понял, что если выдвину челюсть и нахмурю брови, то вполне сгожусь в модели для рисования комикса. Для мультсериалов уже не потяну – потому что там надо было шевелиться, бегать и прыгать, а шевелиться мне было страшно, чтобы не начать стрелять.
– Ну как? – осклабился оружейник.
– Нормально. – бодро воскликнул я, выкинул в руку пистолет из кобуры и поводил по стене лазерным прицелом.
Турели над головой тихо зажужжали, напоминая мне, что стрелять мне не рекомендуют.
Я задвинул пистолет в кобуру, повернулся к турелям спиной и вскинул ружье. Поколотившись щекой о приклад, я оставил автомат в покое и повернулся к оружейнику.
– Беру. – буркнул я.
Оружейник вздохнул и выкинул на прилавок идентификационную пластинку с щелью для карточки, от которой под прилавок уходил толстый провод.
– А с кем это ты воевать собрался, если не секрет? – хитренько спросил он, опуская глазки к пластинке.
– Ни с кем. – сознался я, подсовывая ему под глаза конфедеративную карточку.
Он вскинул удивленный взгляд и я добавил:
– Я очень мирный человек, поэтому войне предпочитаю бойню.
Он спрятал взгляд от моей осклабившейся улыбки.
– Пасибо. – мурлыкнул я, принимая карточку. – А где здесь можно одеться?
– В комбинезон для бойни? – буркнул оружейник в прилавок.
– Ага. И чтобы все это не очень заметно было, и чтобы продавцы не сразу испугались, когда я войду, и их воевать не потянуло. – в том же стиле мурлыкнул я, нацепляя очки.
– Через дорогу, дом направо наискосок. – буркнул оружейник.
Я кивнул и направился к выходу.
– Сынок, – окликнул меня оружейник за шаг до порога.
– А? – обернулся я.
– Ты, может, еще не знаешь, но с учетом всех поправок и приписок к законодательству ПД,
ходить, крое конфедеративных территорий, с оружием нельзя, если только ты – не местный полицейский.
Я замер у двери, усваивая информацию. Усвоив, я вздохнул и вернулся к прилавку.
– Давай. – буркнул я, опираясь на прилавок.
Завлаб пошарил под прилавком и вывалил на него пару пластин в палец толщиной.
– Скользунки. Классифицируются как личный антиграв-транспорт. Максимальная высота подъема – полметра. Рабочая – ладонь. Энергии на месяц. Маршевая скорость на бетоне…
– Почем? – оборвал я его.
– Полторы тысячи.
Убрав карточку в карман, я бросил приобретение на пол и поставил на них ботинки. Пол подскочил на пару сантиметров. Осторожно подвернув ногу, я попробовал сдвинуть ее и убедился, что мне только что за бешеные деньги продали гравитационные коньки.
Вздохнув, я забрал карточку и заскользил к выходу, думая, что теперь с меня можно рисовать мультфильмы, правда, детям их показывать не рекомендуется, чтобы они не узнали, как называется тот, на кого я теперь похож.
«Водка и курево – не роскошь, а оружие психологической войны» Секретный боевой устав ВКР, раздел Средства психологической войны, стр 13
– Долбануться! – воскликнул таксист, когда я запихался в дверку и уселся в кресло.
Я потер шишку, набитую о потолок при попытке снять коньки и спросил:
– А что?
– Ничего! – воскликнул он. – У меня рука дернулась к аварийному взлету, когда ты ворвался в магазин и заорал… то ты там орал?
– «Всем оставаться на своих местах. Это не ограбление. А просто залетел одеться». – процитировался я себе под нос и осмотрел пустынный участок улицы перед магазином.
– В конце концов. Надо же мне вживаться в роль. – возмущенно-виновато буркнул я и посмотрел на широченные рукава черной-черной курточки. Водитель прищурившись, посмотрел на черные же штанишки с толстыми подушками наколенников, криво усмехнулся при виде высоких ботинок со встроенными карманами и поинтересовался:
– И во сколько тебе обошлось приодеться?
– Со скидкой, как непостоянному, точней, одноразовому клиенту – тысяча.
– Ну-гу. – буркнул он. – И куда тебя теперь увезти7
– Куда-нибудь, где тихо, тепло, сухо, можно курить, сидя за столиком и попивать что-нибудь вкусное, но не очень вредное для нервов. Сам понимаешь, что будет, если я напьюсь в шумном людном месте.
– Да уж. – согласился он, поднимая такси. – Может, тебя сразу на кладбище?
– Можно, если там хороший бар и такси под боком.
– Нет. – вздохнул он. – Стоянки там рядом нет, так что придется тебя в городской морг, тем более, что он – федеральная территория.
– В морг так в морг. Только по дороге, если можно, заскочим сюда.
Я протянул ему карточку, на которой бел нацарапан адрес наркопритона, в котором, как обещали в магазинчике, можно было купить табаку. Протянув карточку, я щелкнул связником.
– Диспетчер?
– Ну?
– Курьер-резерв-1-База-2 готов! – Бодро отрапортовался я.
– Доложите местонахождение.
– Двигаюсь в морг через наркопритон на левой ноге! – гордо доложил я.
– Отставить! – пробасил суровый мужской голос.
– Тогда подскажите, где купить чего-нибудь, чем можно поджигать табак, и собственно это табак, и где есть спокойное место со столом, стулом, туалетом и безалкогольной выпивкой! – пробасил я в ответил подмигнул водителю, осторожно снижавшемуся на узенькую улочку.
– Сначала доложите, на что вы за час потратили две с половиной тысячи.
– А вы кто? – испуганно мякнул я.
– Зам начальника финконтроля Базы-2 майор Харкрупля, курьер Трокли. Доклад!
Я набрал воздуха и затараторил:
– Согласно инструкциям, полученным от начальника транспортной службы и нач вооружения Базы-2 произведена разовая дозакупка оборудования, вооружения и личного транспортного средства, а так же замена внешнего вида по причине порчи личной формы в процессе предыдущей транспортной операции, целью каковых закупок являлось предотвращение в дальнейшем лишних затрат по причине порчи формы и необходимости переплаты при аварийном перемещении на короткие дистанции, сэр!
Я начал набирать следующую порцию воздуха, но Хакрупля вклинился бурком:
– Отставит звездеж! По прибытии на Базу-2 поставить закупленное оборудование на баланс транспортной службы. Вопросы?
– Пока нет, сэр!
– Хорошо. Диспетчер? Возврат линии.
– Ну? – буркнул диспетчер.
– Вызовов нет? – поинтересовался я.
– Пока нет. Расписание штатное. Не отключайте связь, отбой.
В ухе щелкнуло. Я вздохнул и, чтобы поднять настроение, впился взглядом в лицо проходящей мимо девушки под светло-голубой накидкой. Удовлетворившись ее вздрыгом, я окинул толпу прохожих благодушным взглядом и вылез из такси, раздумывая, как ставить на баланс табак – как еду или оборудование.
«Садисьподвезу?» Виктор Степанович Шефсвободен, потомственный таксист
– Интересно? – скептически осведомился бармен. Я оторвал взгляд от экранчика над стойкой, и посмотрев на сердитые завалившиеся голубые глаза перевел взгляд на свой стакан, на полную пепельницу и сообщил:
– Не очень чтобы, но хоть как-то узнаешь что-то об этом славном городе.
Я ткнул пальцем в экранчик с рекламой и опрокинув в себя остатки лимонада, попросил:
– Повторите, пожалуйста.
Бармен покосился на дымящуюся трубку, на потолок, под которым вовсю надрывалась система вентиляции и выставил на стойку бутылку.
– Интересно, сработает противопожарная система или обойдется? – спросил он потолок.
Я задрал голову к потолку и продернул карточку через щель оказавшегося на стойке платежника и ответил:
– Не сработает.
Бармен хмыкнул, посмотрел мне за спину, в зал со стеклянными столиками и стуликами, и покинул входящий в угол за край стойки. Край полукруглой стойки располагался на максимальном удалении от входа в полукруглый зал, погруженный в подвал под Конфедеративным моргом, расположенным… э-э-э…у малой кольцевой на равном удалении от Ног.
Я повернулся и окинул взглядом полукруглый зал, в центре которого стояла арка входа, снабженная турелью с лазером.
Сквозь арку как раз проходил последний из пяти толстяков, облаченных в пышные штаны и курточки.
Посмотрев, как они расселись за столик в другом конце залы, я подмигнул нацеленной на меня турели и потянулся к бутылочке.
– Резерв-1! – звякнуло в ухе.
– Ну?
– Срочно переместитесь на локоть левой. Двигайтесь по наружному мясу. Попытка перехвата груза.
– Двинулся! – воскликнул я, чувствуя, как сонливость, вызванная двумя часами писания, исчезает, смытая радстным предчувствием беготни.
Я смел в карман бумаги и писало, подхватил бутылку, и задрав на всякий случай руки, пролетел под турелью.
На площадочке перед моргом стояло одинокое такси, в распахнутом люке которого уныло скучал щуплый таксист. Увидев меня, он сделал испуганное лицо и потянул дверцу, но замер, увидев в моей воздетой правой руке возникший пистолет, нацеленный на него.
Щелкнув пятками, я оторвался от земли и в два скольза оказался перед ним.
– Шеф. Подкинь по быстрому до левого локтя! – Рявкнул я, распахивая вторую дверцу.
– Но… занято… – промямлил он. Усаживаясь в кресло водителя.
– Ничего-ничего. – пропыхтел, переползая с заднего сиденья на переднее. Уместившись в кресле рядом с ним, я извлек из-под полы автомат, и грозно задрав стволы в потолок, повернул к нему морду и отрезал:
– Надо!
Он испуганно кивнул, захлопнул дверцу, и взмыл в воздух.
– Оператор! – рыкнул я в лобовое стекло. – Начал движение к левой руке. Доложите обстановку!
Водитель выругался и прибавил скорости. Ненадолго выпустив автомат, я чиркнул карточкой через платежник и прислушался к докладу:
– По самой левой руке в сторону центра двигается курьер-3, пешком. По спутниковым данным, параллельно ему, обгоняя, по мышцам двигаются две группы полиции, блокирующие доступ к такси, курьера преследует группа из семи человек в синем, со средним вооружением. Предполагаю попытке перехвата на малой кольцевой в безлюдном районе.
– Сколько народу на улицах? – спросил я.
– До человека на десять метров.
– Хорошо. Предупредите курьера, что летящий в лоб человек в черном – свой.
– Слышал. – прохрипел задыхаясь, новый голос. – Что задумал?
– Увидишь.
Я повернулся к шоферу и спросил:
– Можешь вылететь на Левую Руку и выкинуть меня там?
– На Руках парковка запрещена. – испуганно пролепетал он и покосился на пролетающий сбоку забор Базы-2.
– А ты не паркуясь, на ходу.
– Я снизится больше двух с половиной не смогу. Автоматика. – буркнул он и посмотрел на меня. Изучив мою улыбку он вздохнул и отвернулся.
Убрав пистолет и автомат, я открыл дверцу и махнул рукой мелькнувшим на кольцевой двум катерам с расположившимся вокруг них десантникам, и посмотрел на мелькающие подо мной головы прохожих, пригибающихся, когда над ними пролетали мы.
Выждав секунды три, я рявкнул в салон:
– Приторможи!
И выбрав свободное от людей пятно бульвара, спрыгнул, жалея, что у меня нет магнитофона, чтобы озвучить свое выступление.
«Закончить сеанс связи иногда труднее, чем вступить в него» Внутренний устав КВР, раздел Общее о средствах связи, стр. 221
Бульвар, на который я падал, разразился визгом.
Пластины, чуть царапнув по камню, приподняли и понесли, ничуть не подумав затормозить.
Объехав, чиркнувшись одеждой, пару застывших на месте прохожих, и счастливо не столкнувшись с десятком других, шарахнувшихся в стороны, я понял, что рано или поздно в кого-нибудь врежусь и заорал:
– Дорогу! К домам!!!
Часть прохожих кинулась к домам, оставив на проезжей части разношерстных туристов, начавших оглядываться в поисках развлечения. Где-то в паре сотен метров над головами людей виднелось движущееся мне навстречу возмущение. Надо было сделать что-то, чтобы прижать людей к домам.
– Я ужас, летящий на крыльях ночи!!!! – заорал я, объезжая двух туристов, примерзших, слава богу, к месту при виде стволов у меня в руках.
– Я песок, попавший к вам в презерватив!!!!! – уточнил я для непонятливых. Полвина прохожих поняла и шарахнулась к домам.
– Я геморрой, вывернувший ваш желудок!!!!
Остатки прохожих прижались к домам, открыв вид на паренька в серой униформе, бегущего мне навстречу и на цепь синих скафандров у него за спиной.
– Я Черный Звездец! – заорал я ему в лицо.
Воспользовавшись его окаменением от такого моего заявления, я притормозил, окончательно погасив скорость врезанием в него, взвалил его на плече, повернулся и набирая скорость, помчался от людей в синем.
Над плечом что-то с ревом пронеслось, убеждая прибавить скорости, и я, закинув коллегу на оба плеча, поддерживая руками, и наддал, очень удачно мотаясь из стороны в сторону.
За спиной от стен раздались восторженные крики и аплодисменты, а я, почуяв, что мой груз собирается как-то среагировать на то, что стал грузом, рявкнул:
– Оператор!
– Резерв-1, доложите обстановку!
– Еду по левой руке с курьером-3! – пропыхтел я, пользуясь тем, что до пешеходов дошло, что за событиями с применением оружия и коньков лучше наблюдать, чем в них участвовать.
– Едете по Руке? – растерянно промямлил оператор.
– Точно. И предупредите встречающих на малом кольце.
– Уже предупреждены… полицейские катера заблокировали руку.
Я посмотрел вперед, и в стремительно сокращающемся километре увидел две черных туши, перегораживающие проход. У туш было довольно многолюдно.
Секунды, за которые можно было сообразить, что делать, стремительно утекали.
– Только не попадайтесь! – рявкнул оператор.
– Ладно-ладно! – отцедил я сквозь зубы и завертел головой в поисках какой-нибудь щели, в которую можно было скользнуть безболезненно для щели.