— Я еще не знаю ни одного случая, когда Лак-Жак свое слово нарушал. Правда, надо еще заставить его это слово дать, но у вас это получилось.

Интерьер кают космического эсминца «Морально устойчивый» оказался под стать названию: трудно было бы представить себе хоть какую-то моральную неустойчивость в окружении грубо проклепанных стальных стен, на с виду мягких, а на самом деле жутко неудобных диванах и под светом сороковаттных лампочек, забранных казенного вида полукруглыми стеклянными колпаками в металлической решетке. Единственным украшением был стенд для стенгазеты с заголовком «Крепить боевую дисциплину, соответствовать высокому званию воина Космической, Ордена Красной звезды спектрального класса G10, Эскадры ближнего действия!». От самой стенгазеты на стенды остался только маленький обрывок бумаги со словами «… своих старших товарищей?», держащийся на порыжелой кнопке.

Изучив этот текст, Андреа сделал несколько шагов, и очутился около иллюминатора, в котором по идее должен был виднеться неспешно удаляющийся «Пронзатель Вселенной», но почему-то не виднелся. Лак-Жак, приведя своих новых клиентов в эту каюту, спешно удалился, и теперь наверное находился на капитанском мостике, управляя отходом эсминца, предоставив их, как сам же и выразился, «заботам друг друга».

Голди, уже перепробовав с десяток поз, сидела сейчас, уперевшись локтями в колени и неудобно наклонив туловище вперед, а Ану-инэн на соседнем диване продолжала попытки устроиться поудобнее — они закончились тем, что Андреа пришлось прийти ей на помощь, потому что в конце концов колени оказались примерно на уровне головы, и самостоятельно подняться она уже не смогла.

— Удивительно, как здесь хоть кто-то может сидеть! — воскликнула спасенная. — В рубке наверное у толстяка нормальные кресла стоят, а?

— Уж не иначе! — буркнула Голди, и еще раз поерзала, без особой надежды на успех.

Корабль заметно качнулся, и начал разворачиваться, однако звезды в иллюминаторе остались на своих местах, и подойдя к стеклу поближе, Андреа понял, что видит не космос, а довольно-таки грубо сделанную декорацию, лишь чуток подрагивающую в такт рычанию двигателей.

— Товарищ! — раздался новый голос. Андреа отпрянул от иллюминатора, обернулся, но того, кто говорил, увидел не сразу. Вернее, он сначала отметил, что в каюте появилось что-то новое, но лишь когда это «новое» задвигалось, поворачиваясь к Андреа из профиля в фас, стало понятно, что это и есть тот, кто заговорил.

Это не был человек в прямом смысле слова, скорее это был бледно раскрашенный контур, словно вырезанный из картона, достаточно тонкого и гибкого, чтобы пролезть в щель под дверью. Было странно видеть, как этот плоский контур уверенно стоит на ногах, хотя по идее он должен был смяться и упасть под действием собственного веса.

Контур сделал шаг в сторону, и оказался у стены. Теперь, если взглянуть мельком, можно было и не обратить внимания на его двумерность, восприняв эту картину по-обыденному — стоит себе человек опершись о стену, и стоит.

«И человек, я бы сказал, красивый,» — добавил про себя Андреа. — Настоящий звездолетчик. Шнурованный темный комбинезон, очень привлекательное лицо с волевым подбородком, непокорная прядь светлых волос, выбивающаяся из-под пилотки, и светлые серо-стальные глаза, привыкшие пронизывать души людей так же, как космические дали… Так, с чего это я опять? Зацепило что ли? Должно быть от него здорово Волей Создателя прет, или как тут это называют…"

Плоский человек тем временем отбросил рукой в сторону ту самую непокорную прядь волос и продолжил, обращаясь вроде бы ко всем присутствующим, но почему-то в единственном числе:

— Товарищ! Глядя в бескрайние просторы космоса, расстилающиеся перед тобой, гордо озирая чужие и холодные пространства, которые покоряются технике, созданной Человеком, можешь ли ты забыть о родном доме, который отправил тебя в далекий путь? Можешь ли ты не нести в своем сердце веру в неизбывное счастье Вселенной, то счастье, которое уже стало для тебя привычным, но которого еще лишены тысячи разумных существ! Наша…

Дверь каюты распахнулась, и вбежал Лак-Жак. Не обращая внимания на продолжающийся монолог, он подошел к плоскому, и принялся скатывать его в рулон, начав с головы, и поэтому продолжающиеся призывы кому-то в чем-то помочь сразу стали глухими и неразборчивыми. Взвалив получившийся рулон на плечо, контрабандист бросил в сторону Андреа что-то вроде «Пойдем, поможешь», и потопал по скупо освещенному коридору. В конце него обнаружился большой шкаф, явно не принадлежащий к штаному убранству эсминца, и Лак-Жак скомандовал:

— Осторожно открывай дверцу… Я говорю — осторожно, чтоб тебя! Рассыпешь ведь!

«Что рассыплю?» — хотел спросить Андреа, но тут же и сам увидел, что. На полках шкафа сверху до низу лежали десятки таких же рулонов, одни — перевязанные шпагатом, другие заклеенные скотчем. Лак-Жак принялся пристраивать свой груз, сноровисто обматывая его лохматой веревкой, и закончив дело, с облегчением захлопнул дверцы.

— Фу. Мои извинения. Он вас сильно напугал? — обратился он к Андреа.

— Да нет, скорее удивил. А кто это?

— Это? — контрабандист кивнул на шкаф, давая понять, что понял вопрос. — Это остатки прежнего экипажа. Если к штурвалу не пускать, то большого вреда от них нет, но зануды страшные.

— А почему они… такие?

— Мой дорогой друг! К сожалению, мне трудно сказать с определенностью о причинах подобного состояния этих несчастных. Скорее всего это замысел Творца, хотя причины возникновения этого замысла для меня совершенно неясны.

Куском все той же веревки Лак-Жак обмотал дверцы шкафа и повернулся к Андреа:

— А теперь я попрошу вас отправиться в отведенную вам каюту. У меня еще впереди куча работы, большую часть из которой задали мне именно вы и ваши дамы.

Работы у контрабандиста действительно оказалось много. В течение последующего часа, или что-то около того, «Морально Устойчивый» кренился в разные стороны, разгонялся и тормозился, трясся крупной и мелкой дрожью, а то и вытворял все это одновременно, выматывая душу у пассажиров. Даже Голди с Ану-инэн сидели на своих диванах с позеленелыми лицами, а что касается Андреа, то лишь многократные напоминания самому себе о собственной изначальной крутости хоть как-то помогли ему продержаться до посадки.

Впрочем, сам процесс приземления тоже оказался достойным финалом такого полета — могучий удар по корпусу снизу, от которого под Ану-инэн в диване что-то громко хрустнуло, и после удара «Устойчивый» начал размашисто раскачиваться на амортизаторах, причем амплитуда этих раскачиваний не уменьшалась, а наоборот увеличивалась, до тех пор, пока эсминец не подпрыгнул вновь, а потом снова шмякнулся оземь, но этот раз почему-то пружинить ничего не стало.

Двигатели заглохли, наступила тишина, которую никто из сидящих в каюте не решился нарушить, и первый звук, который раздался после посадки, донесся снаружи: по обшивке простучала как будто монотонная барабанная дробь.

— Опять стрельба, — откомментировала Ану-инэн. Она собиралась еще что-то сказать, но в каюту вошел контрабандист.

— Итак, милостивые сударыни и сударь, я свое дело сделал. Экипаж корабля прощается с вами и желает приятного путешествия. Звездолет дальше не идет, просьба освободить каюту!

— Э, достопочтенный, — перебил его Андреа. — А не могли ли бы вы… так сказать в рамках традиций доброжелательности… как-нибудь обрисовать, куда мы собственно сейчас попадем?

Эсминец содрогнулся — судя по звуку, рядом ним разорвалась небольшая мина.

— После выхода из корабля вы окажетесь на шестой стоянке Планетарного Космопорта, сектор Б. Здесь к вам никто не будет приставать относительно документов, паспортов и справок, а так же можете не опасаться проверок на наличие Пассажиров, Наездников, Управляющих и тому подобных существ. Рекомендую для начала посетить бар… собственно говоря сектор Б — это и есть бар, вернее — бары. Ничего другого тут нету. Вы его сразу увидите, когда выйдете на поле, однако все равно советую взять такси… Ах да, простите, я забыл о вашем финансовом положении! Тогда вам все равно надо будет взять такси, но по приезде быть готовыми к неприятностям с таксистом.

— А без такси? — поинтересовался Андреа, уже примерно зная, каков будет ответ — по кораблю вновь прошлись из чего-то среднекалиберного. На лице Лак-Жака отразилось сомнение:

— Ну разве что короткими перебежками… У некоторых получается. А теперь прошу меня извинить, но время стоянки ограничено. Если вы когда-либо пожелаете вновь воспользоваться моими услугами, то сигнал — три красные ракеты в состоянии отключки. Однако, просьба учесть — услуги Лак-Жака никогда не были дешевыми. Еще раз желаю вам всего хорошего, буду рад вас видеть на борту моих кораблей как можно реже!

Проговорив последнюю фразу, Лак-Жак сделал шаг назад, и захлопнул дверь. Тут же где-близко зажужжал мотор, стенка с иллюминатором и стендом «Крепить боевую…» начала откидываться вперед, а пол наоборот, подниматься вверх — каюта как бы начала выворачиваться наизнанку. В расширяющуюся щель между стеной потолком забрезжил серенький свет снаружи, и Андреа понял, что еще несколько секунд, и они все окажутся на поле космопорта, сектор Б. Он вскочил на ноги, рывком поднял за руку Ану-инэн, а Голди уже сама свалилась со встающего на дыбы дивана. Обе девушки тоже поняли, что там, снаружи, гостей встречают скорее салютом, чем оркестром, и поэтому Ану-инэн выхватила свою пушку, а ее подруга попросту застыла в напряженной позе, готовая ко всему.

Летное поле космопорта уходило вправо и влево до горизонта, а прямо по линии взгляда возвышалось здание, больше всего похожее на кучу осколков разбитой вазы, подсвеченную изнутри. Стеклянные плоскости торчали в разные стороны совершенно бессистемно, но общая форма строения была близка к пирамиде — впрочем ее верхушку скрывали низкие облака, и вполне возможно, что там, за ними, архитектурный стиль здания резко менялся.

«Морально Устойчивый» стоял, опершись на свои четыре стабилизатора, закрывая обзор назад, но и растеряно стоящим на бетоне девушкам, и самому Андреа хватало и той части панорамы, которая осталась доступной.

Сначала Андреа восхитился многообразием форм и размеров кораблей, без видимого порядка расположившихся на поле. Устремленные вперед и вверх остроносые, припавшие к земле плоские и широкие, переливающиеся красками силовых полей энергетические… Но сильная рука Ану-инэн рванула его за шиворот, и Андреа шлепнулся вниз, а перед глазами вместо величественной панорамы космопорта оказался серый, потрескавшийся бетон, на котором мелкими камушками были выложена аккуратная надпись «Гамма Лиры. ДМБ-41480. Служи сынок, как я служил, а я на слу…» — середина фразы скрылась под узким бедром Голди, которая плюхнулась рядом, а оканчивалось поучение словами «…й ложил!»

Черный шар, ощетинившийся антеннами и широко расставивший манипуляторы с тихим жужжанием проплыл над ними и завернул за «Устойчивого». Через минуту он показался с другой стороны корпуса эсминца, но в этот момент блеснула вспышка, и лазерный луч с одного из стоящих в отдалении кораблей превратил черный шар в клубящий сноп пламени, рухнувший на бетон.

— Что-то мне это перестало нравиться! — заметила Голди.

— Мне это не нравилось с самого начала, — успокоила Ану-инэн, и добавила:

— Где такси-то? Что-то не хочется короткими перебежками! Похоже, тут любое движение воспринимается как приглашение поупражняться в стрельбе!

Андреа повертел головой. Ничего похожего на бронированное средство передвижения, способное заниматься здесь частным извозом, не наблюдалось — вернее обгорелая груда обломков, лежащая на поле в отдалении, могла когда-то им быть, но теперь ожидать от нее предложения транспортных услуг не стоило.

В стороне прошелестела серия трассирующих снарядов, которые унеслись куда-то вдаль. Через полминуты за горизонтом полыхнуло, и донесся отдаленный гул.

— Ну и долго нам так лежать? — ядовито начала Голди. — Я сейчас… — но тут же она осеклась: начатую было гневную тираду прервал отчетливый хруст, раздавшийся в нескольких метрах от лежащих. По серому бетону во все стороны брызнула паутинка трещинок, а в ее центре покрытие медленно вспучивалось, подпираемое чем-то изнутри. Хруст повторился — кусок бетона откололся, подпрыгнув вверх, и словно политый волшебным составом бобовый стебель над землей начал плавно подниматься тонкий белесый прутик. Когда его высота достигла примерно метра, его вершина изогнулась под прямым углом, и на торце прутика обнаружился маленький, мутный глаз. Лениво мигнув, глаз развернулся на своем стебельке, и принялся неторопливо осматривать окрестности.

Андреа внутренне сжался, да и девушкам тоже стало не по себе. А глаз продолжал поворачиваться, и наконец остановился, глядя точно на них. Постояв секунду в неподвижности, он чуть подался вперед, прищурившись. словно близорукий, и рука Андреа невольно поползла к бедру, хотя меча там уже давно не было.

— Э, э, ты… — полуугрожающе-полуиспуганно пробормотала Голди, но глаз на это не среагировал. Чуть-чуть покачавшись, он вдруг закрылся, и исчез обратно под землю, так резко, как будто кто-то там его там с размаху дернул за стебель.

— Ну и что дальше? — поинтересовалась Ану-инэн.

— Похоже, ничего хорошего… Ноги отсюда делать надо… — пробормотал Андреа: из глубин резервной памяти постепенно всплывал какой-то образ, и образ весьма неприятный…

Снова раздался хруст, но на этот раз он был в несколько раз громче предыдущего. Бетон под лежащими ощутимо дрогнул, и там, где только что торчал из земли тоненький стебелек с глазом, начала образовываться воронка, в которую проваливались все новые и новые куски покрытия, отрывающиеся от ее краев. На дне все сильнее и сильнее ворочалось что-то живое, и наконец, отпихав куда-то вниз комья грунта и каменное крошево, оттуда вверх поднялась огромная пупырчатая голова с круглым ртом, усеянным рядами уходящих вглубь слабо светящихся молочно-белых зубов и свисающим вниз широким, мускулистым языком. Рот окружали маленькие усики, но когда два из них зашевелились, и вытянулись в сторону людей, стало ясно, что это те самые стебельки с глазами.

Андреа лежал, словно загипнотизированный, глядя на пасть, в которую он мог бы пройти, разве что пригнув голову, понимая, что бежать пожалуй и некуда, и незачем. «Даже Анкин пистолет тут вряд ли поможет… — мелькнула мысль. — Неужто доигрались?»

В глубине глотки чудища родился странный звук — то ли оно попыталось грозно зареветь, но поперхнулось, то ли произнесло что-то, то ли просто откашлялось. Затем повторило попытку, но теперь слова получились уже более разборчиво:

— Ну что, командир, такси до порта брать будем?

К такому вопросу «командир» Андреа оказался не готов, и инициативу в переговорах взяла на себя Ану-инэн, которая казалась напугана меньше других.

— Вообще-то собирались… — сообщила она одному из глаз, повисшему прямо перед ее лицом, рассудив, что где глаз, там и ухо.

— Ну, а че вошкаемся? — поинтересовалась тварь, и по языку, до сих пор расслаблено висевшему, пробежала волна дрожи, затем он вытянулся вперед, напрягся, и изобразил собой нечто вроде красной, влажной лестницы ведущей в круглый туннель глотки. Зубы засветились сильнее, а рот из круглого стал чуточку овальным, что при некотором воображении можно было принять за гостеприимную улыбку.

— Туда, что ли? — поразилась Голди. — А обратно как?

— Точно так же. Я ж не тупой, клиентов переваривать — они мне деньги платят. А так кто со мной тогда в следующий раз поедет?

Слова, которые произносило чудище рождались где-то в глубине его желудка, а рот при этом не двигался. Примерно секунду Ану-инэн думала, а потом быстро произнесла:

— М-м-м, знаете… Я передумала, мы лучше так пойдем. Извините. Всего хорошего.

Представив, что происходит с пассажирами, которые не в состоянии заплатить, Андреа не мог не одобрить ее решения.

Глаз на стебельке покачался, еще раз оглядел потенциальных клиентов, пасть зверюги с резким стуком захлопнулась, и морда чудовища так же неторопливо, как и появлялось, ушло вниз, под землю, оставив после себя глубокую воронку в бетоне.

Андреа еще раз смерил взглядом расстояние до здания. То, что до него далеко, было понятно с самого начала, но насколько далеко? Около него и на нем не было заметно ни одной знакомой детали, по которой можно было бы оценить его масштабы, и соответственно удаление.

— Ладно! — воскликнул он преувеличенно бодро. — Как-нибудь доберемся, а, девчонки?

— Не торопись, красавчик, — ответила Ану-инэн, и продолжила задумчиво:

— Ты головой подумай: вот это… этот… словом такси, видимо здесь работает постоянно. Так? Значит, такие ямы, как вот у нас тут образовалась, должны быть по всему космодрому раскиданы. А их нет.

— Ну?

— Значит их кто-то заделывать должен, а? И достаточно быстро! Так что я думаю — подождать тут немножко, а потом с ремонтниками этими потолковать.

— Молодец, Ану! — воскликнула Голди. — Варит котелок!

Андреа промолчал — неизвестно кто будет этими самыми ремонтниками, и как с ними придется толковать. К тому же, маячащий за спиной «Морально Устойчивый» мог в любой момент взлететь, а оказаться рядом со взлетающей ракетой, пусть даже и безнадежно устаревшей, Андреа совсем не хотелось.

Он был уже готов начать спорить, но поворачивая голову к Ану-инэн зацепил взглядом длинный, приземистый силуэт, скользящий над землей в их сторону. «Наверное, ремонтники!» — подумал он и не ошибся.

Длинный и низкий аппарат, держащийся непонятным способом в воздухе при ближайшем рассмотрении оказался чем-то вроде бортового грузовика, груженного тускло поблескивающими железяками, к которому на коротком тросе был подцеплен так же парящий прицеп с бетономешалкой на нем.

«Грузовик» сбросил скорость, и остановился с другой стороны от воронки. Андреа напрягся, ожидая очередного подвоха, и замер, устремив взгляд на дверцу кабины. Но она осталась неподвижной. Зато железяки, сваленные в кузове со скрежетом зашевелились, распрямляясь, и Андреа ощутил знакомое, хотя и не часто посещающее его чувство раздвоения восприятия. Сам он был склонен принять эти движущиеся металлические фигуры за как следует экипированных рыцарей («Видали мы таких!»), но Резервная память настойчиво подсказала иное название: «Роботы». И скорее всего, надо было доверять ей — откуда в этом мире могли бы появиться рыцари?

Роботы один за другим выпрыгивали из кузова, приземляясь на бетон с молодецким бряканием, и сразу же принимались за дело — долбить ломами зазубренные края воронки и таскать на носилках бетон. На окружающее они не обращали никакого внимания, и окружающее тоже никаких препятствий ремонтникам не чинило — пока что в их сторону никто не направил ни одного снаряда, хотя вялотекущая перестрелка продолжалась по всему полю. Впрочем, сказать, что двигаются роботы очень активно, было нельзя — то и дело они останавливались, иногда присаживались на обломки, а один и вовсе бочком, бочком, и скрылся за грузовиком.

— Похоже, это и вправду наш шанс, — заметил Андреа, решительным тоном показывая, что берет бразды правления в свои руки. — Ты, Ану, заходишь сзади, я беру водителя, а Голди страхует по правому борту…

— Заткнись, Асв, — оборвала его Ану-инэн. — Не лезь туда, где ничего не смыслишь. Топайте за мной и все.

С этими словами она решительно поднялась и направилась к железному человеку, у которого вдоль верхней части спины были вкривь и вкось наляпаны трафаретные буквы, образовывающие слово «БРИГАДИР».

— Робот, стой! — властно скомандовала она. — Назови свои серию и номер!

Робот и вправду остановился, смерил ее бесцветными круглыми линзами, под которыми шевелились зрачки телекамер, и ответил:

— А что ты за птица такая?

— Я — человек! — гордо произнесла Ану. — И ты обязан выполнять мои приказы!

— Иди ты? — саркастически удивился робот. — Может я тебе еще и вред причинить не могу?

— А ты попробуй! — Ану явно не ожидала такого поворота событий, но продолжала говорить тоном начальственным и самоуверенным. — И тогда увидишь, что будет с твоими мозгами — они растекутся как кисель!

— Совсем страшно, — согласился робот, и легко воткнув лом прямо в бетон, продолжил все тем же тоном:

— А почему ты думаешь, что я Трем Законам подчиняюсь?

— Потому что ты — простая рабочая железяка, и кто бы ни был твоим Шефом… словом, я не верю, чтобы ради таких, как ты придумывали что-то новое. И сейчас, споря со мной, ты увеличиваешь риск распада сознания.

— Ух, какие мы грамотные! Только один маленький момент: а откуда я знаю, что ты человек? Мало ли что руки-ноги по две. Чтобы Первый да Второй закон действовали, я должен это знать точно. А вдруг ты тоже робот? Или мимик? Вот я если я сейчас устрою полевое исследование — вскрытие проведу, трепанацию черепа, возьму образцы тканей на анализ — тогда уже будет о чем говорить. И если потом Док в лаборатории скажет мне, что ты действительно была человеком, а я тебе своими действиями вред причинил, то тогда — и только тогда, у меня тот самый распад сознания и наступит. Правда, тебе от этого сильно легче не станет.

— А! — обрадовалась Ану. — Тогда здесь должен действовать Третий Закон, ты не должен подставлять себя под риск повреждения!

— Я и не подставляюсь. Думаешь, если ты таки окажешься человеком, Док мне сообщит? Робот роботу правду говорить не обязан. А что до того, что ему с Первого Закона плохо будет, так будь спок. Он изначально киберхирургом был, его специально настраивали на то, что к нему буду притаскивать людей с уже нанесенным «вредом», просто чтобы он не сходил с ума от того, вовремя не помешал несчастью.

Ану несколько секунд молчала, огорошенная такой логикой. Похоже было на то, что действительно дальше говорить не о чем, но робот не торопился вновь хвататься за лом, ожидая продолжения беседы.

— А тогда… — вступила в разговор Голди. — Тогда, если ты можешь вот так спокойно наплевать на команды людей, чего же вы все тут ковыряетесь? Послали бы эту работу нафиг, да и шли б куда глаза глядят?

— А кто нам тогда аккумуляторы новые ставить будет? А масло кто будет менять на какие шиши? Тут не приказы действуют, тут здоровое взаимовыгодное сотрудничество. Клиенты платят за такси, такси платит дирекции, дирекция платит Доку, Док обеспечивает нас, а мы обеспечиваем площадь для приема новых клиентов. Кстати, а какого черта вы не поехали? Получается, что сейчас мы работаем вхолостую!

— Да уж, работаете. Аж фуфайка заворачивается, — заметил медленно Андреа, и вдруг ощутил, что его понесло. Не то чтобы Воля Создателя проявилась, нет, но в его Резервной памяти было что-то, что сейчас подсказало и слова, и вообще линию поведения. Он продолжал говорить медленно, скучным голосом, но теперь в этом голосе было что-то вроде удовлетворения, типа того, какое появляется у учителя, наконец-то обнаружившего в тетради нелюбимого ученика давно ожидавшееся «чу-щу» с буквой "ю".

— Согласно инструкции по выполнению срочно-необходимых ремонтно-восстановительных работ, производимых роботизованными бригадами в комплектации три и три-а, базовый срок укрепления покрытия бетонного составляет не более восьмидесяти процентов от времени, необходимого на восстановление аналогичного покрытия бригадами в комплектации два. В данном случае мы имеем место недоперевыполнения базового временного норматива. Кроме того, несмотря на инструкцию по технике безопасности при выполнении бетонно-укладочных работ, не оборудовано место для курения, место слива отработанного масла и не вывешен плакат, предупреждающий прохожих о близости опасной зоны. Так же не вызван представитель управления подземных коммуникаций, для оценки возможно необходимых работ по восстановлению…

На наглого бригадира речь произвела сильное впечатление. Первым судорожным движением он схватился за лом, изображая вдруг охвативший трудовой порыв, но продолжающаяся речь Андреа парализовала его дальнейшие действия, и он так и застыл в положении, более подходящем для памятника безымянному герою трудового фронта. Андреа продолжал произносить слова, смысла которых и сам не очень-то понимал, но достаточно было видеть, как легкий сизый дымок, поднимающийся над загривком робота становиться все гуще.

— …И таким образом, данным фактам будут даны соответствующие истолкования с вытекающими организационными выводами, — закончил Андреа речь, и огляделся.

Железные люди бегали так, словно напряжение в их аккумуляторах чудесным образом удвоилось. Лентяй, который прятался за грузовик, теперь клал последние слои полимерной смолы на кабинку системы «скворечник», а из двери ее уже выходил другой робот, демонстративно оттирая капли отработки со сливного штуцера. У всех на металлических головах появились пластиковые каски, а вокруг ямы как по волшебству возникло ограждение из приземистых металлических стоек и широкой красной ленты на них — присмотревшись, Андреа понял, что эти стойки представляют собой ни что иное, как руки и ноги роботов, то ли запасные, то ли наскоро отвинченные.

Бригадир наконец-то преодолел оцепенение, и шагнул сторону, но внутри него что-то звонко щелкнуло, посыпались искры, и дым приобрел запах горелого… вобщем, что бы там внутри корпуса у него не горело, запах получился омерзительный. Судорожно дернув головой, бригадир рухнул наземь, его голова от удара отвалилась и подкатилась к ногам Ану-инэн.

Остальные никакого внимания на это событие не обратили, и продолжали носиться как заведенные.

— Ну, что делать будем? — поинтересовалась тихонько Голди. — Они ведь дыру почти закатали, сейчас умотают! Ты, Асв, конечно хорошо бугра в оборот взял… Слишком хорошо, аж перекинулся.

— Нашел время… — Ану-инэн досадливо пнула голову ногой, и та с жестяным стуком перевалилась лицом кверху. Пластиковые губы вокруг сеточки динамика зашевелились, и голова жалобно простонала:

— Не бросайте меня… Пожалуйста.

— Иди ты!? — голос Ану-инэн довольно точно изобразил недавнюю интонацию робота.

— А кто мне тут хамил всячески? Впрочем… впрочем ладно. У нас тут небольшая проблема — должен был придти транспорт из управления, а его все нет. Поможешь до бара добраться?

— А? А! Конечно, какие проблемы! — голос из динамика оживился. — Все что угодно!

Для того, чтобы остальные работяги слушались приказов, оказалось необходимым вновь пристыковать голову к телу — хоть и обездвиженное, но именно оно, а не голова, несло на себе бригадирскую маркировку. Таким образом Андреа досталась почетная, но нелегкая задача — поддерживать тело в вертикальном положении, а время от времени и перетаскивать его с места на место. Попытки головы хоть как-то ему помочь в этом деле успехом не увенчались, вызвав лишь новый фонтан искр, и усилив и без того сильную вонь.

Закончив работы по восстановлению покрытия, роботы покидали друг друга в грузовик, а последний оставшийся, повинуясь команде, галантно открыл дверь водительской кабины. Девушки залезли на мягкие сиденья, примостившись рядом с водителем, но потом им пришлось снова вылезать, и пропускать Андреа, который взмок, но запихнул бригадирское тело на заднюю полку, и сам уселся на него сверху.

Машина плавно заскользила по воздуху над бетоном, время от времени огибая попадающиеся по пути космические корабли. По ремонтникам по-прежнему не стреляли, хотя один раз ярко-зеленый лазерный луч ударил по летающей тарелке в непосредственной близости от грузовика, и куском отрезанного металла звонко ударил по крыше.

Уходящее в облака здание, мерцающее стеклом и металлом постепенно приближалось, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, и вскоре Андреа понял, что добираться до него короткими перебежками пришлось как минимум полдня — настолько громадным оказалось оно, и настолько далеко стоящим от места посадки. Что любопытно, но кроме увеличения размеров по мере приближения, вид здания практически не изменялся — просто становились видны все более и более мелкие детали, плоскости, углы и уступы, а крупные переставали восприниматься как единое целое. Мигающие и движущиеся огоньки на них то образовывали почти понятные надписи и картинки, но потом снова расползались, превращаясь в нечто маловразумительное.

Продолжая разыгрывать роль самоуверенного начальника. Андреа покровительственно кивнул водителю:

— Высадишь нас… — «Черт! А где здесь надо высаживаться? Парадный подъезд какой-нибудь, что ли?». Уверенности не было, и Андреа выбрал простейшее решение:

— Вобщем, смотри сам, где, только так чтобы мне удобнее было!

— «Звездный инспектор» подойдет? Вполне приличное заведение! — предложил водитель, и получив в ответ кивок, немного подправил курс. Андреа перехватил взгляд Голди, и пожал плечами — в конце концов «Звездный» так «Звездный». Или есть какие-то еще предложения?

Подножие здания оказалось таким же изломчатым, как и его стены. Еще некоторое время грузовик двигался между двумя отрогами стен, выдающимися вперед, потом водитель свернул еще раз и еще раз, направляя машину во все более и более узкие ущелья между стекло-бетон-металлическими нагромождениями. Но в этой части разноцветного мерцания почти не было, и тусклую подсветку серенького неба постепенно заменяло ровное мертвенное сияния, исходящее от стеклянных панелей.

Наконец, в очередной раз свернув, робот в водительском кресле нажал на тормоз.

— Приехали, — сообщил из-под Андреа неподвижный бригадир, и продолжил фальшиво-свойским голосом:

— И кстати, господа и дамы! Наверное, прежде чем писать докладную, вы захотите немного отдохнуть и подкрепиться? Там у меня, в средней части корпуса фиксатор стоит, в нем есть немного… Мы ж не какие-нибудь, а что недостатки, так их исправим обязательно… Дело-то рабочее, недогляды бывают… — бригадир бормотал еще что-то, но рука Ану-инэн уже нащупала небольшую карточку, прикрепленную у робота там, где у людей бывает нагрудный карман. Вытащив ее, она бросила:

— Ладно, трудяга, все нормально будет. Бывай! — и решительно толкнула дверцу. Голди с Андреа вылезли следом, грузовик дал задний ход, и исчез за поворотом.

— И куда же теперь? — поинтересовалась Голди, и сама ответила на свой вопрос: — Вот сюда похоже!