Я – вор в законе - Смотрящий по России

      — Ладно, я тебя тоже помню, — наконец произнесла девушка. — Одевайся!
      Левая рука девушки опустилась, теперь она держала пистолет в одной правой, но по-прежнему так же уверенно направляя его Беспалому в живот. Ни о каком соитии не могло идти и речи, уж слишком профессионально она действовала.
      — Я тебя тоже видела, — произнесла она. — Это ты был около собора?
      — Да. Но как ты узнала?!
      — Неважно.
      — Я думал, что меня никто не видит.
      — Зачем ты следил за мной?
      — Я забрел туда случайно.
      Рука девушки нащупала халат. Набросив его на плечи, она умело затянула вокруг талии поясок.
      — Ты был в подвале?
      Беспалый отрицательно покачал головой:
      — Нет.
      Теперь он был уверен, что его не убьют. Слишком много разговоров.
      Девушка сунула пистолет в карман халата. Высокая, в длинном цветастом халате, она напоминала змею, у которой только что вырвали ядовитый зуб. Собственно, теперь она казалась безобидным созданием, но опасаться ее все-таки стоило. Мало ли чего!
      Беспалый улыбнулся своим шальным мыслям и предложил:
      — А может, все-таки повторим? Мне казалось, что нам было хорошо.
      — Значит, ты говоришь, что можешь открыть замок без ключа?
      — Да, — приосанился Тимофей. — Я же вор! С малолетства любой замок открываю.
      — А хочешь знать, что там, в подвале?
      — И что же там может быть? — как можно безразличнее спросил Беспалый.
      И тут же укорил себя за ошибку — уж слишком откровенно прозвучало в его голосе безразличие. Так не бывает. Следовало добавить немного заинтересованной интонации.
      Девушка, кажется, этого не заметила.
      — Там ящики… Хочешь взглянуть на их содержимое?
      Беспалый пожал плечами:
      — Ну, если ты предлагаешь…
      — Отвернись, — вдруг приказала девушка.
      — А это еще зачем? — запротестовал Беспалый. — Я отвернусь, а ты меня того… В затылок!
      — Если бы я хотела тебя убить, то сделала бы это уже тысячу раз. Неужели ты этого так и не понял? Мне нужно одеться.
      Губы Беспалого растянулись в добродушной улыбке.
      — Так мы же уже… того… познакомились. А потом, мне казалось, что будет продолжение.
      — Отвернись, сказала! — На этот раз ее голос прозвучал значительно требовательнее.
      Снова пожав плечами, Беспалый отвернулся, чутко прислушиваясь. За спиной слышался шорох одежды и ни одного настораживающего звука. Похоже, что она его не обманывала. А может, все-таки чего-то прятала?
      — Повернись. Тебя как зовут?
      — Тимофей. А тебя?
      — Зови Нина. Ты чего улыбаешься?
      — Какое-то странное у нас знакомство получается. Сначала перепихнулись, а потом узнали, как звать друг друга.
      — У меня такое впервые.
      — У меня тоже, — неохотно признался Тимофей.
      — В жизни и не такое бывает.
      Беспалый невольно скривился:
      — Уж мне-то об этом не нужно говорить.
      Теперь на Нине было черное платье, неброское, скромное. Но она была из той породы девиц, что даже половая тряпка смотрелась бы на ней не хуже бального наряда. Волосы уложены и туго повязаны платком.
      — Пошли, — сказала она, направляясь к двери.
      — Куда? — недоуменно спросил Беспалый, посмотрев на девушку.
      — Ты же хотел знать, что там, в подвале, так давай посмотрим.
      Интуиция умерла. Собственно, в присутствии Нины атрофировались все его чувства. Он ощущал себя чурбаном, напрочь лишенным каких бы то ни было желаний, с полнейшим отсутствием всяких эмоций. Теперь он был всего лишь инструмент, предоставленный в распоряжение хорошенькой женщины. Следовало бы сказать «нет», но сил на это не находилось. «А может быть, это гипноз?» — смутно предположил Беспалый.
      И тут Тимофея осенило: если она дочь Голицына, то, возможно, прошла такую же серьезную школу и владеет куда большими возможностями, нежели он сам. Не исключено, что девица просто заблокировала его сознание и сумела навязать свою волю. А чтобы скинуть этот тяжелый хомут, у него не было сил. Чего грешить, не было и желания на подобные действия.
      — Пойдем, — не сразу согласился Беспалый.
      — А знаешь, я ведь тебя тоже сразу приметила, — призналась Нина, когда они вышли из дома.
      — Неужели? — не поверил Тимофей, разглядывая девушку.
      В темноте черты ее лица выглядели слегка размазанными, и потому она виделась немного таинственной. Хотя Тимофей понимал, что это не так, — всю свою загадочность она оставила на трюмо!
      — Ты выглядел как-то независимо, что ли, — сказала девушка.
      Дорогу не разглядеть, темнота. Оступившись, Тимофей слегка задел рукой грудь девушки и почувствовал, как по телу пробежал ток. Еще не надержался! Ничего, будет время поэкспериментировать. Все-таки в этой чертовке была какая-то притягательная сила, надо это признать.
      Девушка превосходно ориентировалась в темноте, уверенно обходила препятствия. Создавалось впечатление, что для нее не было разницы между днем и ночью. Она повернулась лишь однажды, когда он, спускаясь следом за ней в подвал, зацепил ногой какой-то предмет, который, скатившись по ступеням, мягко плюхнулся на кучу мусора.
      Лица Нины он не рассмотрел, но почувствовал, что она осталась недовольна. Хотя кто тут может услышать их кроме шмыгающих крыс. Даже если бы он попытался заорать во весь голос, то каменная кладка в полтора метра толщиной надежно приглушила бы любой звук. Странно, что эта женщина совершенно его не боялась.
      Спустившись в подвал, Беспалый увидел, что он был необычайно глубок. Здесь, в кромешной темноте, свеча, казалось, полыхала факелом, освещая каждый потаенный уголок. Помещение выглядело просторным и пустым, если не считать небольшого и, по всей видимости, старинного сундука, стоящего в углу. Взгляд Тимофея невольно упал на его кованую крышку с узорчатыми вензелями по углам.
      Пламя свечи колыхнулось, и огромная угловатая тень от сундука опрокинулась сначала на стену, после чего резво метнулась в сторону двери — Нина сделала несмелый шаг.
      — Ты сумеешь открыть этот сундук? — спросила она, повернувшись.
      В полумраке черты ее лица выглядели необычайно резко, на щеки глубокими провалами упали тени. Сейчас она выглядела значительно старше своих лет, и только молодой голос, звонкий, как натянутая струна, говорил о том, что она необыкновенно свежа.
      Всмотревшись в ее лицо, Беспалый невольно удивился тому, как она здорово напоминает Ольгу, его первую и давнюю любовь. Такое впечатление, что она явилась в этот подвал для того, чтобы передать ему привет с того света. Беспалый невольно поежился, — кажется, ей это удалось.
      Тимофей подошел поближе к сундуку, согнулся и, посмотрев на замочную скважину, уверенно обронил:
      — Сумею.
      Беспалому и раньше приходилось слышать о том, что золото обладает сильнейшей энергетикой. Нечто подобное он испытывал не однажды и сам, когда залезал в карман зазевавшемуся фраеру, — откуда-то вдруг бралась уверенность, что в солидном лопатнике найдется местечко для пары золотых вещиц. И он нисколько не удивлялся, когда его ожидания оправдывались. Подобный факт он объяснял не иначе как чутьем и покровительством воровского святого. Но Тимофей не однажды становился свидетелем и более удивительных вещей.
      Еще на заре своей воровской карьеры ему несколько раз посчастливилось ходить на дело с двадцатипятилетним уркачом, которого все звали Алтын, по-татарски — «золото». Познакомившись с методом работы Алтына, Тимофей понял, насколько точным было это погоняло. Особенность работы Алтына заключалась в том, что он никогда не ходил на дело с отмычкой или фомкой, для этого существовали другие. Главная его обязанность заключалась в том, чтобы отыскать золото, что он и проделывал весьма успешно. Порой казалось, что Алтын способен видеть даже сквозь стены.
      Первое, что он делал, когда входил в комнату, так это брал стул, ставил его в середину комнаты и, закрыв глаза, вводил себя в транс. В эти минуты окружающие переставали для него существовать, он не видел и не слышал их. Но уркачи, из уважения к его необыкновенному таланту и из опасения спугнуть удачу, все равно помалкивали, расположившись в сторонке. С отстраненным видом и с закрытыми глазами, слегка раскачивающийся из стороны в сторону, Алтын казался Моцартом воровского мира. И как чудо воспринимался тот факт, когда он достоверно указывал местонахождение «желтухи». Воры не помнили случая, чтобы он ошибся хотя бы однажды. А потому и «грели» его, как могли, и оберегали крепче самого хрупкого воровского инструмента.
      Алтын и сам не мог объяснить, как у него получалось подобное. Пытался рассказать, что-то говорил несуразное: дескать, запах у рыжья особенный! И попробуй, растолкуй ему, что деньги не пахнут.
      Сейчас Тимофей отчетливо осознал, что испытывает нечто подобное. Беспалый мог даже сказать, сколько в сундуке денег и в каких они купюрах. Было и золото, правда, немного, так, какие-то побрякушки, которые можно купить на рынке, но, кроме того, на дне сундука лежало что-то несоизмеримо ценное, и у Тимофея от присутствия большой удачи невольно перехватило горло.

Глава 7 ОСКАЛ ЗВЕРЯ

      Если первым письмом Варяг пренебрег, не раздумывая, швырнув его в корзину, то ко второму отнесся более внимательно. Это письмо от первого отличалось существенно, нет, не содержанием — текстового послания не было по-прежнему, — а рисунком. Волк был нарисован с особой тщательностью, не опускалось ни малейшей детали, было заметно, что человек, нарисовавший зверя, был силен не только в графике, но еще превосходно разбирался в повадках волков.
      В отличие от первого рисунка зверь не выглядел безмятежным. Даже наоборот, в наклоне головы, в широко расставленных лапах ощущалась скрытая агрессия. Вот, кажется, протяни руку, и он цапнет тебя за пальцы прямо с белого листка бумаги.
      Варяг взял рисунок. Его заинтересовали глаза зверя, слегка обведенные красным карандашом. Создавалось впечатление, что они смотрели в самую душу.
      Второй рисунок следовало воспринимать как предостережение. Вот только оставалось выяснить, от кого оно исходит.
      Небрежно бросив рисунок на стол, Владислав повернулся к Тарантулу.
      — Какие твои соображения?
      Друщиц уже не однажды самым тщательным образом изучил рисунок. Он помнил его в малейших деталях. Но сейчас, следуя моменту, он взял листок в руки и вынес вердикт:
      — Кто-то нас пытается нагрузить. Первый рисунок был просто предупреждением, а сейчас опасность реальна.
      Варяг улыбнулся:
      — А может, все-таки порожняк?
      — Не думаю, — покачал головой Тарантул. — У меня есть кое-какая задумка. Надо все проверить!
      — Что ты имеешь в виду?
      — Могу только сказать, что у некоторых горцев на Северном Кавказе волк является очень почитаемым животным. Символ свободолюбия и силы. Некоторые народы считают, что они произошли именно от волков.
      — Чеченцы? — спросил Варяг.
      — И они тоже. Но пока ничего не могу сказать, нужно время. Проверяем! Есть кое-какие предположения. Среди горцев имеются наши люди. За последние полгода четверо из них стали ворами. Они сумели сохранить хорошие отношения с соплеменниками и пользуются авторитетом у коронованных. Надо послушать, что они скажут.
      — Мне кажется, что скоро придет еще одна малявка. Они же должны шепнуть нам, чего же они хотят!
      Тарантул охотно кивнул:
      — На психику давят. Страсти нагнетают. К этой ксиве не хватает еще парочки отрезанных ушей.
      Варяг не стал говорить Константину о всех тех сомнениях, что одолевали его в связи с Беспалым. Горцы — горцами, и если они начали задирать хвост, то у смотрящего по России достаточно сил, чтобы проучить их, да так, что не только их дети, но и внуки будут вспоминать об этом с дрожью.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.