Вася прочитал объявления и покачал головой, явно сожалея, что те, кто их писал, до сих пор не встретились.

– Это Морджим, здесь живут только русские. Англичане, например, живут в Калангуте, а евреи – на Арамболе, но там они как-то разбавляются, смешиваются с людьми из других стран. Сюда же разбавить наших приезжают только индусы на непонятные пикники, а на самом деле – поглазеть на русских девчонок.

– А почему ты здесь не живешь?

– А почему ты из Москвы уехал? – Вася сделал паузу, словно ожидая ответа. – Мне нужно квас и творог отдать в несколько ресторанов, а ты заодно посмотришь, как живет русское комъюнити в Гоа.

– Это интересно?

– Как минимум – забавно. Заходи, это ресторан «Шанти», – Вася скрылся за стеной с объявлениями. Болт поспешил за ним.

Внутри ресторана за одним столом сидели несколько человек, другие столы пустовали, официанты в ожидании заказов стояли у барной стойки и что-то оживленно обсуждали.

– Это Сергей, – Вася представил компании Болта, несколько человек назвали свои имена, но Болт с первого раза запомнил только Женю, колдующего над маленьким заварочным чайником и крошечными стеклянными чашками.

– Я Лена, – протянула руку не то девушка, не то женщина, Болт определить так и не смог, но заставил себя запомнить еще одно имя, – садись с нами чай пить.

Чаем она называла желтого цвета горячую воду с легким запахом молока. Женя, разливая ее по чашкам, рассказывал длинную историю о том, как этот чай выращивался где-то в Китае рядом с Тибетом. Маленькая девушка, назвавшаяся Эльфом, тонкой кисточкой раскрашивала в розовый цвет глиняную пепельницу, а среди чашек невозмутимо ходили три серых кота и тщательно выискивали на цветной скатерти что-нибудь съедобное.

Закончив чайную церемонию, как оказалось, такую же китайскую, как и чай, Вася отдал Лене пятилитровую бутылку кваса и, хлопнув Сергея по плечу, попросил подождать его полчаса, пока он развезет по ресторанам оставшиеся бутылки и творог.

Болт часто слышал от Динка о ресторане «Шанти» в Москве – там периодически проходили какие-то модные вечеринки, на которые тот иногда ходил, но о связи двух мест с одинаковым названием и с разными адресами Серега понял только после того, как Лена подарила ему диск со стилизованным лотосом – у Динка был такой же.

– А что такое «шанти»?

– Это мир, спокойствие, – пояснил Женя, аккуратно собирая со стола атрибуты чаепития.

– Да уж. Кругом один мир.

Пляж Морджима растянулся на пару километров к северу от устья реки Чапора и заканчивался уходящими в море камнями, белым крестом, закрепленным на одном из них, и зелеными бамбуковыми зарослями, возле которых, как такси у Ярославки, стояли рыбацкие лодки. Рыбаки жили прямо на пляже, в деревянных палатках с накиданными вместо крыши огромными пальмовыми листами, и их абсолютно не занимало то, что происходит в пятидесяти метрах от их дома. О том, что русские заполонили Морджим, они узнали только когда те появились на берегу и стали помогать вытаскивать на песок лодку со свежим уловом, а затем, взяв пару рыбех, побежали в сторону ближайшего ресторана, требуя немедленно поджарить свою добычу.

Шеков на берегу было не так много, как на Баге или в Анджуне, они непременно назывались ресторанами, с добавлением какого-нибудь оригинального имени, и все находились там, куда не доходит вода от сильных приливов.

На пляже напротив «Шанти» парень с девушкой строили замок из песка. Сергей остановился рядом, наблюдая за их работой и невольно подслушивая диалог.

– Что-то подсказывает мне, что завтра лететь не стоит, – девушка невозмутимо установила башню, соединив две песочные стены.

Парень прикрепил сверху башни маленький картонный флаг, откинулся на спину и, посмотрев на летящий в небе самолет, сказал с легким оттенком грусти:

– Надо посмотреть билеты, может, мы должны были улететь вчера?

– Давай вечером посмотрим, – девушка обратила внимание на Болта и протянула ему косяк. – Меня зовут Алиса.

– Нет, спасибо, я на минутку вышел, – курить Сереге совсем не хотелось. Алиса была явно откуда-то из Зазеркалья. Болт быстро поднялся и пошел обратно в ресторан.

– Странный, – услышал он за спиной короткую реплику в свой адрес и продолжение прерванного диалога. – А давай вообще не будем отсюда улетать?

По всей видимости, парень не нашелся, что ответить, такая постановка вопроса его вполне устраивала.

Вася через обещанные полчаса так и не появился, Болт вспомнил о нем, когда солнце уже вовсю палило и все переместились в большой шатер с цветными нашивками на крыше.

– А Вася уехал, – Лена на секунду прервала историю, которую рассказывала собравшимся вокруг нее людям, пригласила Сергея присоединиться к компании и снова попить чая, пообещав, что Вася скоро вернется.

Перед шатром, посыпая себя песком, сидела индийская девушка с растрепанными волосами, она что-то напевала себе под нос и со стороны выглядела не очень здоровой, хотя довольно красивой.

– Это Ангел, – пояснила Лена, вновь прервав свою историю, когда увидела изумленный взгляд Болта.

– Да? – он удивился еще больше. – А я так сразу и не признал…

Время тянулось очень медленно, каждый час Сергей интересовался, где же все-таки Василий и когда он покажется, в ответ слышал, что скоро и «париться по этому поводу вовсе не стоит». «Париться» Болт перестал, когда Женя попросил его помочь выставить на песок черные колонки – он соединил их проводами с диджейским пультом, затем пришла смуглая девушка по имени Аиша и начала играть музыку утопающему в океане солнцу.

Все расселись на маленьком, слегка возвышающемся над пляжем песчаном пятачке. Болт отметил странную гоанскую традицию провожать каждый закат, но тут же поймал себя на мысли о том, что даже на юге он сам постоянно наблюдал, как заканчивается день. Симптом гоанского синдрома, им все больны.

Ни один закат еще ни разу не повторился.

Как только солнце село, пустующий днем ресторан начал наполняться людьми. Несмотря на это официанты продолжали стоять у барной стойки, поменяв лишь опорную ногу, работать им совсем не хотелось, и их никто в этом не обвинял. Изредка высокий кудрявый парень, очевидно менеджер или хозяин ресторана, пытался растормошить ленивых сотрудников, на пять минут они создавали видимость работы и собирали заказы, затем быстро отдавали их на кухню и вновь принимали у барной стойки позу Пушкина на одноименной площади в Москве. Болт, потеряв всякую надежду увидеть Васю, уже не отказывался от косяков, время не то растянулось, не то сжалось. Лена продолжала рассказывать истории, ее слушатели постоянно менялись, но она за все время не повторилась ни разу, как будто уже успела прожить несколько жизней лет по девяносто.

Заказанный ужин Сереге приносили порциями с интервалом в двадцать минут. Сначала принесли арбузный сок, потом – рыбу. Суп, который, по представлению Болта, должен был быть первым, оказался на третье, а когда пришло время забирать пустые тарелки, перед ним поставили плетеную корзинку с нарезанным треугольниками хлебом.

Все это время Аиша ни на минуту не расставалась с пультом. Проводив закат, она в той же позе встретила первую звезду, затем появился месяц и перевернутый вверх тормашками «ковш». Она не замечала, что происходит за ее спиной на импровизированном танцполе, все внимание было обращено к небу – диджей в ярко-красном сари просто озвучивала непонятно куда текущее время. На песке босиком танцевали еще более странные персонажи, нежели те, которые были в «Шанти» днем.

Мужчина в ярком наряде, черных очках и с цветными тряпочками, вплетенными в волосы, расставив в стороны руки, изображал самолет, постоянно подлетая к бару на дозаправку пивом. Ангел, поменяв место, продолжала засыпать себя песком, ее ноги уже скрылись под ним, еще час – и из искусственно сделанной кучи останется торчать только ее голова. Девушка с длинными косичками, похожая на Звездочку из «Незнайки в Солнечном городе», красиво крутила вокруг себя во всех возможных плоскостях теннисные шарики, привязанные к светящимся в ультрафиолетовой лампе веревочкам оранжевого цвета. Рядом с ней в тех же плоскостях крутился молодой человек в синих трусах с лейблом «Gucci» на резинке. Оказалось, что все зовут его Незнайка.

Когда Малая Медведица повернулась еще больше и встала на дыбы, Аиша оглянулась назад, сняла, наконец, наушники и уступила место новому диджею. Он тут же прибавил громкость, раскачивая головой в такт музыке, вставил первый компакт в плеер, закрыл глаза и потом открывал их только когда менял диски. Девушка играла музыку тише, но красивее, теперь же из колонок доносились звуки, похожие на бензопилу, которой пытаются спилить фонарный столб из бетона. С каждым новым трэком инструменты изощренно менялись, Болту казалось, что этот столб находится в его голове и к нему поочередно применяют пилку-болгарку, бормашину, асфальтодробилку и бластеры внеземных цивилизаций.

Когда тяжелый трактор «Caterpillar» проехался по искореженным за час мозгам Болта, напротив «Шанти» остановился белый джип с маленькими буквами «POLICE» на лобовом стекле.

Двое полицейских, бесцеремонно растолкав танцующих людей, подошли к колонкам и повалили их на землю, наивно полагая, что от этого они перестанут играть. На копах были надеты теплые куртки и черные шапочки, напоминающие гибрид буденовки и маски террористов, на запястье у каждого висела длинная бамбуковая палка. Когда диджей попытался поднять колонки, один из полицейских рубанул его сплеча по спине. Тут же к месту конфликта налетели все, кто был в это время в ресторане, и стали оттеснять стражей порядка в сторону пляжа.

– Я из Интерпола! – кричал татуированный парень.

– Что вы себе позволяете? – возмущался человек-самолет.

– Вы знаете, сколько стоит эта аппаратура?! – визжала абсолютно лысая девушка.

– Имейте совесть, – взывал мужчина с черной бородой в красной олимпийке национальной сборной Советского Союза.

Все реплики, обращенные в адрес копов, отскакивали от них, как от стенки горох, они не понимали ни слова по-русски, и отреагировали, только когда кто-то самый умный решил блеснуть знаниями иностранного языка не из школьной программы.

– Fuck you, bastards!

В уже накаленной до предела ситуации это было лишним – полицейские на удивление быстро для индийских блюстителей беспорядка надели наручники на пару самых громких защитников музыки, воспользовавшись заминкой, посадили их в машину и укатили, напоследок пообещав вернуться с подмогой, если танцы опять начнутся.

Тут же собралась инициативная группа для обсуждения, как выручать парней. Из эмоционально насыщенной беседы Болт понял, что их увезла полиция какого-то Пернема и теперь надо собирать деньги, чтобы выкупить соотечественников.

Когда все варианты были основательно разобраны и дело подошло к конкретному сбору пожертвований, те, кто до этого яростно бился за самое скорое решение вопроса, резко поутихли, а вскоре вообще куда-то пропали из ресторана. Вслед за ними потянулись все остальные, очень быстро не осталось ни одного человека.

Лена, бросив напоследок: «Присмотри, пожалуйста, за рестораном», – поехала вместе с кудрявым брюнетом выручать активистов, и Сергей остался в опустевшем за считанные минуты «Шанти».

Официанты, наконец, сдвинулись с места, они вдвоем принесли Болту меню, живо поинтересовались, не желает ли тот чего-нибудь выпить, и, получив отрицательный ответ, вновь заняли место у барной стойки. В этот момент появился Вася, громко воскликнув прямо от входа:

– Серега, ты не представляешь, в каком сумасшедшем доме я сейчас был!

Болт откинулся на спинку пластмассового стула, приставил указательный палец к губам и тихо прошептал:

– Тс-с-с-с, Вася. Пожалуйста, шанти.

26.

– Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о?!!

Линда не кричала, звуки, которые она издавала, были похожи на визг пяти Тарзанов, которым одновременно прищемили яйца бамбуковыми палками. Подбородок трясся, как у восьмидесятилетней старухи, глаза налились кровью и ненавистью ко всему индийскому народу, включая Индиру Ганди со всем ее потомством.

– А ну, повтори, что ты сказала?!

Лакшми держала в руках две пустые пачки из-под порошка, она не могла понять своей вины:

– Порошок, который вы купили вчера, оказался бракованным. А может, у него срок годности закончился, не знаю. Я высыпала две пачки, а он просто растворился в воде. Я так и не смогла постирать простыни… Но сегодня я купила новый.

– Какие, на хер, простыни ты пыталась постирать тем порошком?

– Розовые, я их вам купила недавно на рынке в Мапсе, помните? Вы мне так и не отдали за них двести рупий.

– Я тебе сейчас такие двести рупий устрою, – Линда схватила попавшегося под руку большого плюшевого медведя и запустила им в Лакшми.

Медведь пролетел мимо, как и подушка, пущенная раньше, – та попала в настенные часы, они соскочили с гвоздика и упали прямо на фарфоровую лампу, разбив вдребезги цветной плафон.

– Что ж вы все такие тупые?! – Линда сорвалась с кровати, подскочила к служанке и со всего размаху ударила ее по щеке.

Лакшми от неожиданности упала навзничь на фарфоровые осколки – при виде крови, проступающей на ладонях девушки сквозь мелкие порезы, Линда немного поостыла, ушла на кухню, там кинула в стену один за другим три высоких стеклянных бокала и села на деревянный стул с длинными полутораметровыми подлокотниками, закинув на них ноги, – португальцы придумали такие гораздо раньше, чем появились кресла в гинекологических кабинетах.

– Принеси мне телефон! – крикнула она служанке, зашедшей на кухню с веником в одной руке и с двумя телефонами в другой.

– Вам какой?

– Оба! – рявкнула Линда. – И пошла вон, видеть тебя больше не хочу.

Лакшми положила две трубки на стол, аккуратно поставила в угол веник и собралась было уходить, но Линда остановила ее у самого порога:

– Сначала налей мне вина. А потом проваливай.

Она увольняла уже пятую служанку. Первая попалась на воровстве: Линда оставила на своем столике несколько тысяч рупий, только что снятых из банкомата, – наивная старуха не могла даже подумать, что пропажа пары сотенных из толстой пачки будет замечена. Вторая была застукана во время примерки шелкового халата хозяйки, а третья – за то, что стирала этот халат, как по обыкновению стирают вещи в Индии. Она изо всех сил терла им по намыленному камню, вызвав у Линды приступ ярости. В «Харродсе» она отдала за него восемьсот пятьдесят фунтов, которые беспощадно уничтожались в мыльной пене.

После этого Линда купила стиральную машину, подробно рассказала четвертой служанке, как ею пользоваться, вручила инструкцию на хинди и несколько раз сама наглядно показала, что нужно делать, чтобы вещи были чистыми. Однажды, вернувшись с Пепе из клуба, Линда обнаружила залитый водой дом и сгоревшую от короткого замыкания электротехнику, включая ноутбук, по недоразумению оставленный на зарядке. В нем было много нужной информации…

Лакшми все делала правильно, за месяц испытательного срока она успела понравиться и Линде, и Пепе – образованна и собой недурна. Она приходила рано утром, обязательно приносила гирлянду из желтых и белых цветов, которыми украшала алтарь у ворот с веточкой тулси, готовила завтрак и ждала, пока «сэр» и «мадам» проснутся. Заправляла их кровати, выметала песок в гостиной, целый день сама находила себе работу, а когда все же выдавалась свободная минута, тихо сидела в тени дерева за домом и читала книжку – редкое явление для гоанского народа.

Линда не раз замечала взгляд Пепе, прикованный к обтянутым джинсами стройным ногам служанки – тоже явление редкое, но полячка была спокойна за нигерийца – гоанка ему никогда не позволит притронуться к себе.

– Вам какого вина? – Лакшми стояла у открытой дверцы шкафа, не зная, какую бутылку выбрать.

– Белого сухого! – Линда с трудом сдерживала вновь нахлынувшую ярость.

«Это надо же… стирать кокаином розовые простыни… растворить два килограмма в воде… Откуда же они такие тупые берутся?» – гнев накатывал все сильнее и сильнее, и когда Лакшми поставила на стол хай-бол, на две трети заполненный вином, Линда схватила его и швырнула в стенку– туда, где были разбиты перед этим еще три стакана:

– Ты что, тупая? Не знаешь, куда наливать вино?

Служанка молча взяла винный бокал, наполнила и подошла к Линде, а когда та протянула руку, чтобы его взять, Лакшми резко выплеснула вино в лицо «мадам» и, не сказав ни слова, убежала прочь, громко хлопнув входной дверью напоследок.

Линда, задыхаясь от возмущения, попыталась что-то крикнуть вдогонку, но было уже поздно, она облизала залитые вином губы и тихо сказала:

– Я же просила сухого… Где носит этого чертова Пепе? Зачем я только в это ввязалась?

Линда сняла залитый сладким вином халат и бросила в корзину с грязным бельем. Рядом с ней стояли два пакета «Тайда», очевидно те, которые купила Лакшми сегодня утром. Линда бессильно опустилась рядом с ними и заплакала – денег было не жалко, кокаина тем более. Она устала.

Устала от Гоа.

Устала от перченой еды, от глупых малолеток, от дрочащих в кустах подростков и булочника, каждое утро будящего ее своим противным гудком. Устала от тупых водителей, побирающихся детей, уличных торговцев и коровьего дерьма. Устала от занудных завываний по праздникам в стоящем по соседству темпле и от фэйковых католиков, каждое воскресенье поющих хоралы во славу Иисуса – устала от всего, что окружало ее последние пять лет. Пора уже возвращаться в Варшаву, там скоро весна, там мама. Линда зашла в душ и стала под прохладные струи воды. Обычно Пепе через пять минут стучал в приоткрытую дверь и, не дожидаясь ответа, заходил внутрь, оставив одежду в комнате. Сейчас не было даже его.

Через два часа Пепе должен отвезти Марку товар. Он не поедет, кокаина нет.

Сегодня Линда скажет ему, что скоро улетает в Европу, а завтра возьмет кейс с наличными, сядет на ближайший самолет и постарается забыть еще семь лет своей жизни.

Cможет ли?

Стук в дверь вырвал ее из раздумий. Это был не Пепе, у него свой ключ, очевидно, служанка забыла свою смешную розовую сумочку на столике у входа и теперь вернулась за ней. В принципе, глупая девчонка ни в чем не виновата, но простить вылитый в лицо бокал вина…

Нет!

Линда обернула полотенцем мокрое тело и приоткрыла дверь.

– Какой сюрприз!

На пороге стоял Бруно с двумя полицейскими, переминающимися с ноги на ногу.

– Да уж, неожиданно, – Бруно повернулся к коллегам и попросил их подождать его в машине. – Мы знакомы, я сам сделаю проверку.

– Что пришел проверять? – Линда открыла дверь нараспашку и освободила проход, приглашая Бруно зайти внутрь.

Он дождался, когда полицейские выйдут за ворота, задумчиво покачал головой и прошел в большой холл, сразу обратив внимание на осколки и мелкие капли крови на мраморном полу. Линда перехватила его взгляд, обратив внимание Бруно на себя, для чего ей понадобилось лишь слегка поправить полотенце. Точнее, сделать вид, что оно готово вот-вот упасть.

– Так что ты проверять пришел? Регистрацию?

Бруно лишь на мгновенье посмотрел на Линду и тут же сделал вид, что уловка стриптизерши не сработала. Он с напускной важностью обошел комнату, подцепил ногами мужские носки, остановился возле осколков и присел, взяв в руки самый большой.

– Начнем с регистрации. А потом, очевидно, придется обыскать весь дом, мне кажется, здесь можно найти много интересного.

– Например, мое грязное белье?

– Или два килограмма кокаина, которые ищет полиция, – безучастно сказал Бруно, закурил сигарету и сел в кресло. – Для начинающего свою карьеру полицейского это было бы большой удачей.

– К сожалению, сегодня она не с тобой.

– Не знаю, я совсем не мечтаю о повышении, поэтому удача мне сейчас особо и не нужна. А вот миллион, который ты со своим Пепе задолжала моему другу, пришелся бы очень кстати. Плюс один короткий танец ввиду явного отсутствия регистрации.

– Значит, все-таки тебя послал Арун? И ты пришел ко мне, чтобы, под предлогом проверки регистрации, вернуть деньги? А если об этом узнает твой шеф?

– Именно он меня и послал по этому адресу. Проверить визу и регистрацию проживающих здесь иностранцев. На удивление, этими иностранцами оказались вы. А говоришь, удача не со мной. Начнем с регистрации? Или с танца? Или сразу перейдем к основному вопросу о миллионе рупий?

– Я заплачу штраф, и ты можешь обыскивать этот дом хоть всем своим участком – ты не найдешь ничего.

– Но ведь, очевидно, что-то можно будет найти у твоего черного друга, который через час должен привезти товар на сиолимский перекресток, – Бруно ожидал увидеть хоть какую-то реакцию на свою осведомленность, но Линда даже бровью не повела, просто включила музыку и начала танцевать.

В Лондоне она научилась быстро думать и принимать решения, в Индии это работало так, как нигде, – если говорить все сразу, без запинки, как будто преподносишь неопровержимый факт, уровень доверия поднимается до стопроцентной отметки. Главное, сразу же за первым фактом надо столь же уверенно выдать второй, чтобы лишить возможности обдумать услышанное ранее.

Линда медленно приблизилась к Бруно с середины комнаты, обошла со спины, опустила руки на его грудь и слегка укусила за ухо – этого времени ей хватило, чтобы прикинуть возможные варианты и обыграть их в свою пользу.

– Ну, раз нашего полицейского деньги интересуют больше, чем карьера, я могу предложить ему миллион, – Линда села к Бруно на колени и обвила ноги вокруг его тела. – Но я готова дать эти деньги тебе, а не твоему так называемому другу. Он, сам понимаешь, не обеднеет, а ты станешь немного богаче.

Линда прикоснулась губами к щеке Бруно и провела по ней кончиком языка – предложив сначала деньги, а потом и себя, она могла быть уверена – все будет так, как ей нужно. За долгие годы она прекрасно выучила, как ладить с мужчинами и как с ними бороться.

– Ты предлагаешь мне кинуть Аруна?

Бруно немного отстранил лицо от Линды, но та сжала ноги прочным кольцом и зашептала на ухо:

– Его уже кинули. Но он не может ничего сделать, ты сам должен это понимать. У Аруна на хвосте висят твои коллеги, и они очень хотят найти пропавшие два килограмма. Только дело в том, что их уже нет.

– Как так? А что Пепе повезет продавать?

– Это не твоя забота, но кокаина нет, глупая служанка пыталась постирать им простыни. Зато пока еще есть деньги, которые готовы за него заплатить. Ты знаешь, где они, и ты знаешь, как их забрать.

– Нет, я не могу, – Бруно попытался встать с кресла, но Линда не позволила ему этого сделать, она успела прочитать в глазах полицейского и алчность, и желание, осталось совсем немного – и он сломлен.

– А в чем дело? – полотенце развязалось и упало на пол, Линда тут же почувствовала реакцию Бруно и улыбнулась. – Ты получишь не только деньги.

– Через пару часов на сиолимском перекрестке будет Арун с двумя парнями в полицейской форме, я им достал ее, чтобы самому не ввязываться в это дело.

– Вот как, – Линда слезла с Бруно и обвязала полотенце вокруг тела. – Но ведь нам ничего не мешает сдвинуть время сделки на час раньше. А чтобы ты не переживал, что Арун тебя в чем-либо заподозрит, я отправлю туда Пепе – пусть они разбираются сами. Ты же на работе сейчас, регистрации проверяешь? Проверь ее у иностранца в белом «джипси» у церкви Святого Энтони.

Линда поцеловала Бруно в губы, полотенце опять упало на пол, он попытался этим воспользоваться и прижал ее к себе, но Линда, ловко вывернувшись, прошла к двери и открыла ее – напарники Бруно, скучающие у ворот, присвистнули, увидев обнаженное тело и ярко представив, чем тот занимался все это время.

– Возвращайся скорее, я очень хочу сдержать свое обещание. Удача сегодня с тобой, хоть ты и говорил, что тебе она не нужна.

Линда дождалась, когда Бруно заведет машину и тронется, закрыла дверь и прошла на кухню, нашла в справочнике номер телефона ближайшей к аэропорту гостиницы и забронировала номер на ночь, потом заказала билеты на утренний рейс до Бомбея и позвонила Пепе:

– Бери своего братца и срочно приезжай.

27.

Вода в душе, огороженном со всех сторон пальмовыми листьями, была такой же горячей, как из-под крана в Королеве. Болту нравилось, как солнце искрится в брызгах, падающих из пластмассовой лейки, он стоял под струями и смывал с себя соль и песок, налипшие за час игры во фрисби.

Раньше Серега и не думал, что с виду обыкновенное кидание пластмассовой тарелки может оказаться настолько захватывающим. Минут пятнадцать он учился правильно ее запускать, а потом, слегка освоившись с техникой, носился по пляжу как угорелый – прыгал вверх, когда диск летел высоко над головой, и падал в песок, не дав тарелке опуститься на землю раньше, чем он сам ее поймает.

Морджим начинал нравиться Сергею. В отличие от Мандрема, тихого и спокойного в любое время суток, жизнь здесь начиналась рано утром и не заканчивалась до полуночи. Бунгало, которое Лида сняла двое суток назад напротив ресторана «Шанти», так и осталось за Болтом – Лена, в знак благодарности за проведенную им сторожем ночь в ресторане, предложила остановиться у нее в гестхаусе на несколько дней.

Морджим был не настолько туристическим местом, как сначала показалось Сергею. Да, здесь были люди, которые прилетали на две недели из холодной Москвы, снимали пальмовые бунгало или фанерные домики, проводили четырнадцать дней в угаре и возвращались обратно, оставляя после себя кучу нерешенных вопросов, типа разбитых скутеров или неоплаченных счетов. Однако большая часть русских на Морджиме туристами не были – они, как серые сибирские журавли, о которых рассказывал Вася, прилетали на зимовку и выжидали, пока в России появятся первые подснежники. Гнездились русские, как правило, в виллах и добротных домах, которые начали строиться на Морджиме, как только на них появился спрос.

Жить на юге, даже в Индии, дорого. Те, у кого не было собственного банка в Москве или хотя бы квартиры, которую можно сдать на зиму – денег за месячную аренду однокомнатной в Беляево вполне хватало на месяц жизни рядом с Морджимом, – «мутили», как они сами выражались, какой-нибудь бизнес на месте. Кто-то перепродавал билеты на чартеры, кто-то пересдавал втридорога жилье – таких, в принципе, как и туристов, тоже было немного, но они создавали инфраструктуру, необходимую для любого сообщества.

Большая же часть русского комъюнити на Морджиме занималась ничегонеделанием – а чем еще можно заниматься, когда под боком теплый океан, белый песок и официант со свежевыжатым ананасовым соком?

Лень была неотъемлемой частью гоанского синдрома, а им в этой деревне были больны все.

Около десяти утра на пляже появлялись первые загорельцы, к одиннадцати в «ГлавФише» подавали завтраки, а уже в двенадцать начиналась сиеста. В отличие от мандремской спячки, на Морджиме это было время для решения важных вопросов – чем заняться вечером, где достать стафф и как им грамотно распорядиться. Закончив играть во фрисби с голландцем Эриком, который, собственно, и научил Болта правильно запускать тарелку, Сергей пошел по пляжу в сторону устья реки Чапора в сопровождении четырех собак. Около полудня со стороны океана начинают дуть ветра – все побережье, от Морджима до Арамболя, – идеальное место для кайтинга. Красивые разноцветные парашюты-крылья поднимаются в воздух и носят на досках по волнам любителей экстрима. Там, где река впадает в океан, – волны побольше, и адреналина, соответственно, тоже.

– Можешь научить? – Болт подошел к парню, который старательно раскладывал на песке стропы.

– What? – он даже головы не поднял.

– Понятно, не можешь, – Сергей пошел обратно; собаки, громко лая, помчались в сторону чаек, поднимая огромную белую стаю в воздух. Несколько тысяч птиц одновременно взлетели, выждали, пока псы угомонятся, и вновь заняли место у воды, охотясь на крабов, ищущих спасения в своих норках.

«Casa Goana», «Montego Bay», «Bora Bora» – Болту нравились названия, хоть он и не понимал их смысла. В каждом хотелось остановиться и что-нибудь заказать, но все они пустовали, а сидеть в полном одиночестве и смотреть на синее море – тогда можно было и не уезжать из Кавелоссима. В «ГлавФише» всегда кто-то был, не обязательно для того, чтобы поесть или попить, – для русского Морджима это было основное место сбора, обмена новостями, сплетнями и эмоциями. На стене у входа висела доска объявлений, а на противоположной – жестким напоминанием – огромная карта Москвы. Чтоб до конца не расслаблялись и помнили.

«Меняю квартиру в Электроуглях плюс дачу где-то там же на любой дом в Морджиме» – объявление выглядело, как шутка, но внизу красным маркером было добавлено: «СЕРЬЕЗНО».

Болт развалился на матрасике у низкого столика – все-таки очень удобно, когда в ресторане можно лежать, – и заказал мохито. Освежает и слегка пьянит – то, что нужно в нерабочий полдень.

– Серега, ты что ли? – с противоположного конца ресторана подскочил паренек. Болт понял, что это его одноклассник, двоечник Миха, только когда тот сел рядом. – Ну ни фига ж себе. Ты что здесь делаешь?

– Мохито пью.

– А в Гоа как оказался?

– Сам понять не могу.

– Давно прилетел? Надолго?

– На две недели, в это воскресенье уже улетаю.

– Вот бля, невезуха! – Миха искренне посочувствовал Болту. – А я тут уже второй сезон торчу. Бизнес в Москве идет нормально, моего присутствия не требует. Вот я и кайфую, жизнью наслаждаюсь. Ты где остановился?

– Номер в гостинице в Кавелоссиме, вещи на Мандреме, а сам здесь, в «Шанти».

– Это нормально для Гоа! Что делать планируешь сегодня?

– Разве тут можно что-то планировать? Гоанский синдром.

– Это верно, – Миха позвал официанта и заказал еще два мохито. – Я заплачу, о`кей?

– Не вопрос!

– Слушай, я тут в новый дом заехал, сегодня пати делаю. Кокаинчик, девочки, все дела. Типа новоселье. Давай с нами.

– Давай, – Болт оживился, не то из-за пати, не то из-за девочек, не то из-за «всех дел».

– Смотри, Дельфин, – полушепотом сказал Миха, сделав глоток коктейля.

– Где дельфин? – Болт вскрикнул и подскочил с места, пытаясь взглядом поймать среди волн серые плавники. Ему нравилось наблюдать за дельфинами Аравийского моря, они, в отличие от резвых черноморских, медленно выплывали на поверхность и так же лениво уходили обратно в воду.