Библиотека советской фантастики (Изд-во Молодая гвардия) - Аватара. Фантастический роман

Иначе откуда бы взялись на столе разные экзотические блюда. Сначала подали напиток из маракуджи и большую тарелку жареных урсэн. Морских ежей я почему-то боюсь. Особенно после того, как мой товарищ умудрился наступить на пляже в Адене на застрявшую в песке черную иголку этого ежа. Эффект оказался таким же, как после укуса ядовитой змеи. Заметив мой недоверчивый взгляд, направленный на тарелку с урсэн, хозяйка пояснила, что зажарены не черные, а белые морские ежи, железы которых считаются деликатесом даже на Гваделупе и особенно полезны мужчинам…
      Деликатесы оказались довольно вкусными, но невероятно острыми — я так и не понял, то ли из-за специй, то ли по своей природе. Потом нас кормили щупальцами молодого осьминога и, разумеется, ламби. Конечно, на Антилах каждая уважающая себя хозяйка имеет собственный секрет приготовления ламби, но цитронелла, перец, лавровый лист, чебрец и лук обязательны. И, конечно, нам снова рассказали, насколько эти вкусно приготовленные ламби способствуют сохранению молодости и бодрости (разумеется, в первую очередь у мужчин). Я уже начал всерьез задумываться, может, вода и климат не имеют отношения к здоровой внешности гваделупцев? Просто они питаются урсэн и ламби…
      Хозяйка вежливо поинтересовалась целью нашего приезда на остров. Девушки не очень складно стали рассказывать о «давней мечте» посетить Малые Антилы, поохотиться с подводным ружьем у необитаемых островов, поискать бывшие стоянки пиратов.
      Послушав девушек, хозяин нахмурился, потом, поколебавшись, сказал:
      — Последние годы у нас тут кое-что изменилось. Пожалуйста, остерегайтесь безлюдных островов, покрытых лесом. За лесом могут быть всякие неожиданности. Случается, что на таких островах бесследно исчезают люди. Особенно те, кто пытается исследовать их поподробнее… Поговаривают, что на некоторых уединенных островах созданы то ли тайные фабрики по производству наркотиков из природных полуфабрикатов, то ли секретные лаборатории по разработке лекарств против СПИДа… Теперь по телевидению каждый день советуют остерегаться этой болезни, а песенка «Бог, конечно, нас простит, коль раньше не убьет всех СПИД» стала весьма популярной…
      Мы искренне поблагодарили хозяев за предостережение и неискренне заверили, что постараемся избегать всех подозрительных мест.
 

* * *

      Мои палубные воспоминания — размышления о Гваделупе нарушил Жорж, который, устроившись неподалеку, вдруг запел известную старую песню:
 
Тихо звезды спят, Южный Крест залез на небо,
И солнце скоро выйдет из-за скал.
Осторожен будь! Ведь никто из вас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар…
Ночью труден путь, на востоке воздух серый,
Спустились с гор в долину облака.
Осторожен будь! Тяжелы и метки стрелы
У жителей страны Мадагаскар…
 
      Я внимательно посмотрел на друга. Жорж то ли нервничал перед предстоящей операцией, то ли обиделся на Катрин, которая вдруг стала кокетничать с Леоном, — иначе с чего бы он уединился и занялся вокальным искусством?
 
Если ты, мой друг, встретишь Смерть за океаном,
От Смерти ты напрасно не беги.
Осторожен будь! Даль подернулась туманом.
Сними с плеча свой верный карабин.
 
      Ария Жоржа мне не понравилась. Надо будет поговорить с ним по душам, когда закончим операцию с компьютером. Тем временем Жорж вспомнил, что он возглавляет нашу непростую экспедицию, и, прекратив пение, громко скомандовал:
      — Внимание! Остается четыре часа светлого времени. Через пятнадцать минут начинаем!
      Через десять минут шесть человек, в том числе и я, в легких водолазных костюмах спустились в трюм. Костюмы предназначались для того, чтобы оберегать нас от медуз и прочей мелкой, но опасной морской живности. Кроме того, в них была вмонтирована аппаратура, имитировавшая многократно усиленные импульсы электрического ската, которые заставляли удирать даже крупных акул.
      Прежде чем надеть шлемофоны, Жорж еще раз кратко повторил задачу каждого из нас в предстоящей операции.
      — Учитывая хорошее кислородное питание в наших костюмах, на суше мы их снимать не будем. Это затруднит движение, но обезопасит нас от возможных химических или биологических ловушек, — сказал он в заключение. Потом посмотрел на часы и взмахнул рукой: — Пошли!
      В трюме находились две «барракуды», с помощью которых нам предстояло добраться до берега. Первой должен был командовать я, второй — Жорж.
      Экипаж моего аппарата состоял из Леона и Ива. Второй конструктор «барракуды», Мартен, вошел в команду Жоржа: у каждой «рыбины» механик должен был находиться под боком, в прямом смысле этого слова. Я проверил, насколько прочно Леон прикрепился к скобам. Все было в порядке. Ив также надежно пристегнулся. Ива я знал мало. В «кают-компании» и спортзале он больше молчал. Но был весьма эмоционален на волейбольной площадке: этот смуглый худощавый длинноволосый парень обладал неотразимым ударом правой.
      Вообще многих своих коллег я знал прежде всего по их спортивным качествам, так как встречался с ними главным образом на спортплощадках, в бассейне или спортзале. Чем они занимались в лабораториях, мне, естественно, известно не было, за исключением случаев, когда я соприкасался с кем-либо из них по конкретным вопросам совместной работы. Об Иве я вчера при репетиции операции впервые узнал, что он кибернетик и от него во многом будет зависеть финальный успех.
      Я занял свое место под брюхом «барракуды», положил руки на руль управления.
      — Готов? — раздался в шлемофоне голос Жоржа.
      — Готов, — ответил я.
      — Поплыли!
      Трюм стал заполняться водой, и днище под нами раскрылось.
      Мы шли к берегу немногим более часа метрах в тридцати друг от друга на глубине пятнадцати метров. Когда, по нашим расчетам, до острова оставалось около километра, «барракуды» всплыли ближе к поверхности и подняли перископы. Я увидел остров, покрытый густой зеленью. Ничего особенного в нем не было.
 

* * *

      По плану моя команда должна была выходить на берег первой и выполнять основную задачу. Жорж со своими ребятами нас только страховал. Мы проплыли еще метров девятьсот, после чего я опустил «барракуду» на дно, закрепил ее якорями, и наша тройка вплавь двинулась к берегу. Больше всего меня тревожила узкая полоска пляжа — расстояние между водой и растительностью, несколько метров голого каменистого пространства. Если нас заметят на этой узкой полоске, то поднимут тревогу — и операция будет сорвана. Но, по сообщенным мне данным (у Куртьё на острове был агент, переданный ему японцами), в том месте, где была намечена высадка, никаких постов охраны не было. Меня это удивляло и беспокоило.
      Мы действительно благополучно пересекли пляж и углубились в заросли. Я шел первым, за мной Ив, замыкал Леон. Пробираться сквозь тропическую растительность — удовольствие небольшое. Острым ножом типа мачете я рассекал лианы и ветки, загораживавшие проход. Нервы были напряжены до предела. Вдруг что-то стукнуло меня в левое плечо. Я посмотрел налево и на мгновение остолбенел от ужаса: прямо перед моими глазами покачивалась голова огромной змеи. Я даже не успел отпрянуть назад, как змея вторично ударила меня, на сей раз в голову. По прозрачному шлемофону растекались капельки яда. Гидрокостюм и шлем спасли меня. «От верной смерти», — пронеслось в голове, потому что я уже сообразил, что на меня напала лабария. Одного укуса этой змеи было более чем достаточно, чтобы человек отправился на тот свет.
      Взмахом тяжелого ножа я отсек отвратительной рептилии голову. Двухметровое туловище, обвившееся вокруг толстой ветки дерева, продолжало извиваться.
      Лабария — одна из самых ядовитых змей Южной Америки. Ее еще называют кайсака. Это огромная, до двух с половиной метров в длину, копьеголовая змея, или куфия, которая отличается злым нравом и большой агрессивностью. Если в Азии некоторых куфий, например храмовую, можно осторожно брать в руки, чем нередко пользуются священнослужители, то американские копьеголовые змеи имеют дурную привычку первыми нападать на людей…
      Взглянув еще раз на шевелящиеся кольца убитой мною змеи, я вдруг подумал, что на острове куфий быть не должно — лабария живет на материке. Правда, в старые времена плантаторы завозили с материка на Мартинику и другие острова лабарий, чтобы убежавшие с плантации рабы-негры боялись прятаться в лесах и зарослях. Смертельный укус змеи был для беглецов страшнее, чем бич надсмотрщика. Существовало также немало легенд о том, как индейцы племени араваков, желая отомстить караибам, специально отлавливали на континенте ядовитых змей и забрасывали их на острова.
      Я осторожно стал продвигаться дальше. Но уже метров через десять вновь увидел лабарию и почти сразу же еще одну. Все стало ясно: пляж не охранялся потому, что заросли были нашпигованы ядовитыми тварями.
      Жорж, конечно, был предупрежден об этом, поэтому заставил всех идти в защитных костюмах, но видимо, не захотел пугать заранее, опасаясь нежелательной реакции. Расстегнув водонепроницаемую кобуру парализующего пистолета, я вытащил оружие и стал водить лучом по зарослям. Пистолет негромко гудел, больше никаких звуков не было слышно. Через минуту я выключил пистолет. Теперь змеи не нападут, если они не были убиты, то парализованы уж наверняка.
      Подошли Ив и Леон. В шлемофоне раздался голос Жоржа:
      — Выходим на пляж. Все нормально?
      — Пока нормально. Выходите! — ответил я. И, не удержавшись, добавил: — Много ядовитых змей, но большинство их я парализовал.
      Передатчики в шлемофонах были отрегулированы всего на двести метров и работали через кодирующее устройство. Мы договорились, что вторая группа будет следовать за нами на расстоянии сто — сто двадцать метров. Без приключений мы продирались сквозь заросли еще метров триста. Наконец заросли кончились, впереди была песчаная полоса, за ней асфальтированная дорога, за дорогой стена высотой метров пять. За стеной просматривалось большое приземистое здание. Слева, метрах в трехстах от нас, виднелись необычной формы ворота, справа, в полукилометре, — что-то похожее на поселок. Начиналась самая ответственная часть операции.
      Я еще раз осмотрелся и предложил своим спутникам продвинуться, не выходя на дорогу, метров на семьдесят вправо. Как раз напротив этого места на шоссе стоял дорожный столб с какими-то цифрами. Впрочем, выйти на шоссе из зарослей было не просто: песчаная полоса отгораживалась от леса невысокой, примерно в метр, стеной, поверх которой шли провода, видимо, с электрическим током и сигнальные. Это было сделано для того, чтобы змеи и, возможно, непрошеные гости вроде нас не выходили из зарослей на шоссе.
      Предстояло перебраться через изгородь с высоким напряжением. До назначенного срока оставалось пятнадцать минут. Минут через десять со стороны поселка показался человек в желтой рубашке и синих шортах, с сумкой через плечо. В руках у него был сачок для ловли бабочек. Он шел не спеша, явно наслаждаясь променадом и посматривая по сторонам в поисках насекомых. Поравнявшись с дорожным столбиком, он вдруг взмахнул сачком и бросился к невысокой стене, словно преследуя насекомое. Я выступил из кустов и сделал жест, напоминающий приветствие в Индии. Человек покосился на мой гидрокостюм, потом выдвинул из ручки сачка длиннющий пластмассовый стержень — и сачок превратился в нечто похожее на шест. С помощью этого шеста человек ловко перепрыгнул через заборчик с током высокого напряжения. На песчаной полосе остались его четкие следы. Я расстегнул шлемофон и приблизился к прыгуну.
      — Здравствуй, Анри! Рад тебя видеть! — сказал я.
      — Виктор! — вскрикнул Анри Фалле (это был он). — Я знал, что одним из тех, кто придет, будешь ты! Точнее, не знал, а верил! И это я просил японцев обратиться к Куртьё, когда узнал, что ты у него.
      В наушниках зазвучал голос Жоржа:
      — Мы в сорока метрах позади вас. Видим вашу группу и будем наблюдать за ней. Связь прекращаю, вблизи от ворот охрана может засечь переговоры.
      — Все ясно, — ответил я.
      Анри тихо произнес:
      — Сейчас будем прыгать по одному через ток высокого напряжения. С помощью моего сачка. Потом подойдем к воротам. Там я наберу цифровой код 222722, и они откроются. В этот момент вы должны немедленно нейтрализовать охрану в проходной — и мы быстро пойдем к главному зданию. Если что-то случится со мной, то у одного из охранников надо взять пластинку-пропуск и приложить ее к желтой точке слева от дверей главного здания. Тогда компьютер откроет двери и отметит в своей памяти, что вошел такой-то охранник. Обратно выходить из главного здания также с помощью пластинки. Потом не забудьте положить ее снова в карман охранника. От дверей главного здания широкий коридор ведет к помещению, где находится основной компьютер, мы зовем его «Мозг». Коридор прямой, в конце его, метров через сто, двери, окрашенные в красный цвет. За ними «Мозг». Код дверей 666.
      — Антихристово число. Пижоны! — не удержался я от реплики.
      — Подходить к самому «Мозгу», — продолжал Анри, — нельзя: его ограждает специальный луч. Если луч потревожить, вас изрешетит пулеметная очередь, заодно будет дан сигнал общей тревоги. Как отключается луч, я не знаю. Но для нас это неважно. Мы должны войти в небольшую черную дверь в зале компьютера, слева от входа. Там кодовое устройство из букв. Сначала надо набрать на английском языке слово «смерть» и подождать, пока не загорится над дверью желтая лампочка. После этого набрать слово «жизнь». Тогда дверь откроется. Внутри комнаты пульт с циферблатом и механизмом взрывного устройства. Чтобы поставить часы на взрыв, требуется два специальных ключа, которых у меня нет. Зато я кое-что придумал и сообщил профессору, как обойтись без ключей. Я просил прислать специалиста.
      — Это я, — сказал Ив. — Мы разработали по вашему предложению взрывное радиоустройство. Оно у меня с собой.
      Через стенку с током высокого напряжения мы прыгали по очереди. Это было нетрудно, но прямо скажу, неприятно. Первым прыгнул Анри. Он перебросил нам обратно шест-сачок. Настала моя очередь. Техника преодоления стенки походила на прыжок спортсмена с шестом. Однако существовало одно «но». Жизненно важно было не дрогнуть в момент разбега. Если рука или нога дрогнет, то заденешь за провода высокого напряжения и мгновенно обуглишься. К тому же в скафандре прыгать было не слишком удобно.
      Я вспомнил свои первые занятия спортивной гимнастикой в университете. На высокой перекладине нужно было выполнить упражнение, которое мы называли «скорочкой». Находясь на перекладине в упоре на руках, надо было сделать ногами резкий мах назад и, отпустив руки, перепрыгнуть через перекладину. Все это происходило на высоте свыше двух метров. Элемент считался легким, но он требовал полной психологической уверенности, что ты сделаешь этот соскок, не задев ногами за перекладину. Если в душе ты где-то дрогнешь в тот момент, когда тело уже парит над перекладиной, то ноги обязательно зацепятся за нее — и тогда ты полетишь головой вниз на маты, рискуя сломать себе шею или руку. С парашютом из самолета прыгать легче: ты можешь выпрыгнуть, зажмурив глаза. Здесь можно было спрыгнуть, только четко представив в уме все упражнение и мысленно убедив себя, что ты его выполнишь, не коснувшись ногами перекладины.
      Я взял в руки шест и представил себе, как я с его помощью «перелетаю» через провода высокого напряжения. Потом довольно лихо разбежался и легко перемахнул через преграду. Только после этого я заметил, что мое лицо покрыто каплями пота. Шест я перебросил обратно Иву. Он и Леон также благополучно перескочили через стенку.
      Крадучись вдоль высокой стены мы подошли к массивным металлическим воротам. Рядом с ними находилась небольшая, также металлическая калитка с глазком посередине. Сбоку — кнопки с цифрами. Анри набрал цифры 222722. Раздался мелодичный звон, и металлическая дверь поползла в сторону. Перед калиткой остался наш сопровождающий. В тот же миг мы с Леоном, как заправские автоматчики времен второй мировой войны, прыгнули вперед и начали «поливать» лучом проем в калитке. Длилось это несколько секунд. Я кивнул Анри, предлагая войти в проходную первым и посмотреть, что получилось… Он молча шагнул в проем. Вскоре он вновь появился в дверях, жестом приглашая нас следовать за ним.
      Один из охранников в голубом комбинезоне сидел в проходной за столом, напоминавшим пульт управления — кнопки, лампочки, рычажки, — неестественно запрокинув голову назад. Лампочки на пульте оживленно мигали разноцветными огоньками. Двое других охранников лежали на земле во дворе. В момент нашей атаки они, видимо, разговаривали друг с другом на свежем воздухе.
 

 
      Мы быстро пересекли внутренний двор и оказались у солидной металлической двери. На этот раз Анри вынул из кармана черную пластинку, видимо взятую у кого-то из охранников, приложил ее к стене, и дверь бесшумно поползла в сторону. Открывшийся за ней длинный широкий коридор выглядел пустынным. Справа и слева — двери. На каждой номер. Пол коридора был покрыт ровными бетонными плитами, выкрашенными в белый цвет. Стены сероватые. Потолок абсолютно черный.
      — Быстрее, — сказал Анри, и мы почти побежали по коридору.
      Анри был впереди, за ним я, далее Ив и Леон. Позади что-то щелкнуло. Я обернулся: боковая дверь, мимо которой мы только что пробежали, открылась, и из нее вышел человек в голубой одежде охранника. В руке у него был предмет, похожий на карманный фонарик, который он тут же направил на находившегося ближе всех к нему Леона. В то же мгновение Леон упал. Когда человек в голубом направил оружие на Ива, я уже успел нажать на гашетку своего излучателя, и напавший на нас охранник рухнул на пол. Тем временем Ив остолбенело смотрел на поверженного противника, явно забыв о своем оружии.
      Я бросился к Леону — он лежал ничком и не шевелился. Из спины у него выходил тончайший провод, который тянулся к лежавшему в нескольких метрах от него человеку в голубом комбинезоне.
      — Контрольный охранник, — услышал я голос Анри. — Обычно они ходят по одному и проверяют аппаратуру.
      Анри вытащил из спины Леона проводок, на конце которого оказалась малюсенькая стрела, потом взял из рук охранника прибор-оружие, похожий на карманный фонарик.
      — Тазер, — рассматривая прибор, сказал Анри. — Экспериментальное оружие американской полиции. Стреляет маленькими электрическими стрелами, которые пробивают одежду и мгновенно парализуют человека. Ток передается по тонким проводам, соединенным со стрелами. Что-то вроде стреляющего провода высокого напряжения. Или скорее похоже на ПТУРСы — противотанковые управляемые реактивные снаряды, они тоже соединены с пусковой установкой тонким проводом. Тазер бьет на сорок-пятьдесят футов, но есть модели, которые поражают жертву на более значительном расстоянии. Тазерами вооружены многие охранники. Это оружие особенно удобно при аресте строптивых сотрудников центра — у нас случалось и такое. Паралич обычно проходит через две-три минуты — можно отрегулировать тазер так, что человек очнется через несколько секунд или, наоборот, дать дополнительный ток по проводу и продержать в бессознательном состоянии длительное время. Можно и убить.
      Леон открыл глаза.
      — Что случилось? — прохрипел он.
      — Ты можешь встать? — спросил я.
      С большим трудом Леон поднялся.
      — Пойдем потихоньку, — сказал я.
      — Подождите, — вмешался Анри. — Охранник оставил незапертой дверь, из которой вышел. Давайте спрячем его тело в комнате, где он был, и захлопнем дверь. Он, кстати, убит или очнется?
      — Он очнется часа через три.
      — Это никуда не годится. Он не может остаться в живых — он нас видел. Надо что-то придумать. Так же, как и с теми, у проходной. Но те, по крайней мере, не видели нас. Мы сделаем тогда так: охранника заберем на обратном пути и из его тазера перестреляем тех троих у ворот… Пусть думают, что это сделал он. А сейчас может и полежать. Я не думаю, чтобы в здании главного компьютера был кто-то еще. Сегодня большой праздник у американцев, и по этому случаю в Центре нерабочий день. Сейчас там все веселятся…
      — Прости, — прервал я монолог Анри. — Как здесь тебя зовут?
      — Джо, — последовал ответ. — Они знают мое настоящее имя, но в целях конспирации всем сотрудникам Центра присваивается новое имя.
      К красной двери мы подошли без приключений. Джо-Анри набрал нужный код, и дверь открылась. Огромное помещение, в котором находился «Мозг», поражало тишиной. Сам «Мозг» — что-то вроде двухэтажной белой машины с множеством разноцветных мигающих огоньков — находился метрах в тридцати от нас.
      — Не больше четырех шагов от двери по направлению к «Мозгу», — предупредил Анри. — Пятый шаг будет последним… Осторожно идем влево.
      Мы подошли к двери, окрашенной в черный цвет. Анри набрал нужные слова, и дверь распахнулась. Мы собрались перешагнуть через порог, но Анри остановил нас.
      — Подождите! Я забыл, что здесь может быть включена ультразвуковая защита. Любой движущийся в комнате предмет поднимет тревогу!
      Он вынул из кармана коробочку с дистанционным выключателем и нажал несколько раз на какие-то кнопки. Потом облегченно вздохнул.
      — Все! Можно входить! Комната действительно пронизывалась ультразвуком. Я его отключил.
      В комнате стоял большой стол-пульт. Посреди него весьма художественно был нарисован череп с костями. Настала очередь Ива. Он извлек из своего комбинезона небольшие металлические коробочки — наверное, приборы, — расставил их в разных углах комнаты, потом еще одним прибором стал водить из стороны в сторону. Время от времени он о чем-то озабоченно переговаривался с Анри. Наконец Ив радостно воскликнул:
      — Нашли! — Он снова собрал все коробочки и сказал: — Все в порядке! Можно идти. Взрыв мы произведем на расстоянии, когда подойдем к берегу. Будет что-то вроде короткого замыкания по радио. «Мозг» основательно заминирован, вот мы и подорвем его их собственными минами! Возвращаемся!
      Соблюдая все возможные предосторожности, мы покинули сначала комнату с черной дверью, затем зал «Мозга».
      Тело охранника лежало на том же месте, где мы его оставили. Ив взвалил охранника на плечи, и наша группа двинулась к выходу. Пока все шло хорошо. Даже подозрительно хорошо. Меня, правда, беспокоил Леон. Но он держался молодцом. Шел молча, положив руки на излучатель, подвешенный ремнем к шее. Весь вид Леона говорил о том, что он готов стрелять в любую секунду, если на нас кто-то нападет. Бедный Леон, он старался компенсировать свою оплошность — все-таки непростительно, что он позволил охраннику себя сразить…
      У проходной мы устроили маленькую инсценировку: взяли у принесенного нами охранника тазер и его стрелами поразили тела трех других дежурных. Охранника, которого мы принесли, также застрелили из тазера. Получалось, будто вернувшийся после осмотра компьютерного центра контрольный охранник неожиданно стал стрелять в своих, но и его прикончил один из сторожей. Надо ли говорить, что во всех случаях ток тазера мы пустили на полную мощность…
      Взглянув последний раз на экраны телевизоров, установленных в проходной — все они показывали пустынные помещения компьютерного центра, — мы вышли на шоссе. Анри шел после всех. Он повернул на пульте в проходной какой-то рычаг и пулей выскочил из калитки, которая тут же автоматически закрылась.
      Из кустов, по другую сторону изгороди с током высокого напряжения, за нами наблюдала группа Жоржа. Я сделал рукой условный жест, означавший, что все идет нормально. Леон полностью восстановил свои силы. Анри посоветовал перепрыгнуть через изгородь в том же месте, где мы это уже один раз проделали. Когда вся группа оказалась в кустах, Анри вытащил из своей сумки что-то похожее на маленький пылесос и стал с помощью этого приспособления заравнивать все отпечатки наших следов на песке контрольной полосы…
      Группа Жоржа принесла с собой запасной гидрокостюм для Анри, который должен был вернуться с нами на яхту на «барракуде» Жоржа: там было оборудовано дополнительное место. Анри с явным удовольствием облачился в новое одеяние — путешествие без защитной одежды сквозь змеиные заросли его пугало. Он, кстати, пояснил, что кишащие ядовитыми рептилиями кустарники — единственное место, через которое можно было проникнуть с пляжа на шоссе. Все остальные участки берега были оборудованы мощной электронной защитой и различными ультразвуковыми ловушками. Специальным клеем замазали крохотную дырку в комбинезоне Леона, проделанную стрелой тазера.
      Я дал команду к возвращению на берег, и мы осторожно пошли старым путем. Змеи нас больше не тревожили, правда, раза два мы натыкались на полусонных, еще шевелящихся лабарий. По дороге Анри сказал, что он имитировал свою гибель в море, оставив на диком пляже, где сотрудники центра купаются редко, костюм, документы и следы на песке, ведущие к воде. Пусть думают, что его слопала акула, которых здесь множество. Когда мы подошли к последним перед морем кустам, Ив попросил всех остановиться. Быстро темнело.
      — Внимание! — сказал он. — Сейчас этот проклятый «Мозг» взлетит на воздух.
      Ив нажал кнопку на своем аппаратике дистанционного управления, и со стороны здания, где размещался компьютер, раздался сильный взрыв. В поселке завыла сирена. Мы бегом пересекли узкий каменистый пляж и бросились в воду. Доплыв до «барракуд», выбрали якоря и «на всех парах» двинулись к яхте: надо было как можно скорее отплыть подальше от острова.
      По плану яхта должна была за ночь достигнуть маленького необитаемого островка Авес — на юге таких островков было несколько — и там переждать два-три дня. На всякий случай пассажиры яхты собирались «поискать» на этом острове пиратские сокровища — у нас были соответствующие книги и старые карты. Но все понимали, что если яхту обнаружат, то наши пиратские увлечения никого не введут в заблуждение.
      «Барракуды» подошли к яхте без приключений и, как только они закрепились в трюме, корабль на полной скорости двинулся на юг. Огней на нашей яхте мы не зажигали, шли, руководствуясь лишь локатором. К счастью, небо было затянуто облаками.
      Когда мы вошли в «кают-компанию», девушки устроили нам торжественную встречу. Но самое интересное было, как Анри и Мари впервые увидели друг друга. Оба они словно споткнулись — настолько сильным было взаимное впечатление. Все дружно рассмеялись, и я в шутливой форме торжественно представил их друг другу. Не скрывая взаимного интереса, они сразу бурно разговорились. Я даже немного обиделся — мне хотелось поболтать с Анри после долгой разлуки и столь опасных приключений. Но потом я махнул рукой — наш Арамис ничуть не изменился…
      — Ну что ж, — сказал Жорж, — за этих двоих (он кивнул в сторону Анри и Мари) я спокоен. И тут же добавил, обращаясь к Катрин: — А вот мы с тобой, мое солнышко, никак не можем найти общей темы для разговора!
      Рыженькая Катрин зарделась и, цитируя подданных «губернатора» Санчо Пансы, ответила:
      — «Клевета, сеньор губернатор!.. Клевета! Темы всегда найдутся, не хватает соответствующего подхода…»
      Я спустился в свою каюту, решив немного отдохнуть и собраться с мыслями. Однако в дверь скоро постучали. Это был Анри.
      — Есть серьезный разговор, Виктор, — сказал он, улыбнувшись. — Надо кое-что обмозговать.
      — Давай обмозгуем…
      — То, что мы уничтожили компьютер на острове Шу, — выражаясь высокопарно, дело большое с точки зрения судеб цивилизации. Считай, что человечество мы спасли по крайней мере на несколько месяцев или лет.
      — Прости, а почему ты назвал свой остров Шу?
      — Это название не географическое. Оно фигурирует для обозначения острова в секретной переписке. Шу — это сокращенное от «Шукры» — помнишь, был такой индийский мудрец?
      — О проекте «Дождь Шукры» я знаю. Только не знал, что имя риши Шукры использовалось для обозначения острова с компьютером. Мы с Куртьё называли его остров «X».
      — Так вот, я не уверен, насколько вы с Куртьё верно представляете себе противника, на которого замахнулись. — Анри помолчал. — Мы разворошили гигантский муравейник, не уничтожив его. А муравьи, в данном случае мои бывшие хозяева, вновь начнут строить свое опасное сооружение, лучше позаботившись на сей раз об его охране. Кроме того, обозленные — а они вряд ли поверят в несчастный случай, — будут мстить. Это очень серьезно. Даже если удастся благополучно добраться до берегов Европы, опасность, угрожающая всем нам, отнюдь не уменьшится. Я хочу, чтобы и ты, и Куртьё отчетливо представляли себе всю мощь врага, против которого выступили. Если бы мы имели дело с какой-нибудь одной фирмой, пусть весьма могущественной, было бы не страшно. Но концерн «Грейт пасифик энд атлантик ойл» — это не просто богатая транснациональная компания. Это рабочий орган одного клуба, назовем его клубом «самых богатых и влиятельных», в члены которого даже претендентов в американские президенты не принимают — туда они могут попасть только после того, как их изберут президентами. Свое место в фирме я получил — не улыбайся, пожалуйста, — благодаря одной красивой даме. (Я все же внутренне улыбнулся.) Эта дама занимает важный технический пост в клубе. От нее я узнал много интересного о «самых богатых и влиятельных». Моя знакомая ввела меня в общество некоторых членов клуба.
      Стук в дверь прервал разговор. Вошла Жаклин.
      — Извините, — вежливо сказала она. — Девушки просят передать, что без вас им чего-то не хватает.
      — А почему ты говоришь о Мари во множественном числе? — не удержался я.
      Жаклин расхохоталась.
      — Жаклин! — торжественно произнес я. — Позволь тебе представить моего давнего друга Анри Фалле, который волей судеб и собственной натуры закономерно оказался с нами в одной лодке, то бишь яхте. Анри, — продолжал я, — разреши познакомить тебя с моей невестой и, как я надеюсь, будущей женой, Жаклин де ля Тур.
      — Боже, какой аристократизм! — воскликнул мой друг. — Так и повеяло родословной в пятнадцать веков.
      — У вас что, комплекс неполноценности в связи с вашим происхождением? — вежливо поинтересовалась Жаклин. — А я считала, что omne vivum ex ovo — процитировала она Уильяма Гарвея.
      — Сразу видно, что имеешь дело с биологом! — усмехнулся Анри.