- Да, - сказала Диана хрипло. - Да, это я... - Она откашлялась. Ничего, ничего, я слушаю... Все хорошо, он был по-моему доволен...
      Она разговаривала, перевалившись через Виктора, и он вдруг почувствовал, как напряглось ее тело.
      - Странно, - сказала она. - Хорошо, я сейчас посмотрю... Да... Хорошо, я ему скажу.
      Она положила трубку, перелезла через Виктора и зажгла ночник.
      - Что случилось? - спросил Виктор сонно.
      - Ничего. Спи, я сейчас вернусь.
      Сквозь прижмуренные веки он смотрел, как она собирает разбросанное белье, и лицо у нее было такое серьезное, что он встревожился. Она быстро оделась, и вышла, на ходу одергивая белое платье. Росшеперу плохо, подумал он, прислушиваясь. Допился, старый мерин. В огромном здании было тихо и он отчетливо слышал шаги Дианы в коридоре, но она шла не направо, к апартаментам Росшепера, как он ожидал, а налево. Потом скрипнула дверь и шаги стихли. Он п вернулся набок и попробовал снова заснуть, но сна не было он понял, что ждет Диану и что ему не заснуть, пока она не придет. Тогда он сел и закурил. Желвак на затылке принялся пульсировать, и он поморщился. Диана не возвращалась. Почему-то он вспомнил желтолицего плясуна с орлиным профилем. Он-то здесь при чем? - подумал Виктор. Артист, который играет другого артиста, который играет третьего... А, вот в чем дело: он вышел как раз оттуда, слева, куда ушла Диана. Дошел до лестничной площадки и превратился в пижона. Сначала играл светского льва, потом стал играть разболтанного хлыща... Виктор снова прислушался. На редкость тихо, все спят... храпит кто-то... Потом снова скрипнула дверь, и послышались приближающиеся шаги. Диана вошла, лицо ее по прежнему было серьезно. Ничего не кончилось, происшествие продолжается. Диана подошла к телефону и набрала номер.
      - Его нет, - сказала она. - Нет-нет, он ушел... Я тоже... Ничего, ничего, что вы... Спокойной ночи.
      Она положила трубку, постояла немного, смотря в темноту за окном, затем села на кровать рядом с Виктором. В руке у нее был цилиндрический фонарик. Виктор закурил сигарету и подал ей. Она молча курила, о чем-то напряженно думая, а потом спросила:
      - Ты когда заснул?
      - Не знаю, трудно сказать.
      - Но уже после меня?
      - Да.
      Она повернула к нему лицо.
      - Ты ничего не слышал? Какого-нибудь скандала, драки...
      - Нет, - сказал Виктор. - По-моему, все было очень мирно. Сначала они пели, потом Росшепер с компанией мочился у нас под окнами, потом я заснул... Они уже собирались разъезжаться.
      Она бросила сигарету за окно и поднялась.
      - Одевайся, - сказала она.
      Виктор усмехнулся и протянул руку за трусами. Слушаюсь и повинуюсь, подумал он. Хорошая вещь - повиновение. Только не надо ни о чем спрашивать. Он спросил:
      - Пойдем или поедем?
      - Что?... Сначала пойдем, а там видно будет.
      - Кто-нибудь пропал?
      - Кажется.
      - Росшепер?
      Он вдруг поймал на себе ее взгляд. Она смотрела на него с сожалением. Она уже немного раскаивалась, что позвала его. Она спрашивала себя: а кто он, собственно, такой, чтобы брать его с собой?
      - Я готов, - сказал он.
      Она все еще сомневалась, задумчиво играя фонариком.
      - Ну, ладно... тогда пошли. - Она не двигалась с места.
      - Может быть, отломать у стула ножку? - предложил Виктор. - Или, скажем, у кровати...
      Она встрепенулась.
      - Нет, ножка не годится. - Она выдвинула ящик стола и вынула огромный черный пистолет. - На, - сказала она.
      Виктор насторожился было, но это оказался спортивный мелкокалиберный пистолет. И к тому же без обоймы.
      - Давай патроны, - сказал Виктор. Она непонимающе посмотрела на него, потом посмотрела на пистолет и сказала:
      - Нет. Патроны не понадобятся. Пошли.
      Виктор пожал плечами и сунул пистолет в карман. Они спустились в вестибюль и вышли на крыльцо. Туман поредел, моросил хилый дождик. Машин у крыльца не было. Диана свернула в аллейку между мокрыми кустами и включила фонарик. Дурацкое положение, подумал Виктор. Ужасно хочется спросить, в чем дело, а спросить нельзя. Хорошо бы придумать, как спросить. Не спросить, а так - отпустить замечание с вопросом в подтексте. Как-нибудь облитически. Может быть, драться придется? Неохота... Буду бить рукояткой. Прямо между глаз... А как там мой желвак? Желвак оказался на месте и побаливал. Странные, однако, обязанности у медсестры в этом санатории... А ведь я всегда считал, что Диана - женщина с тайной. С первого взгляда и все пять дней... Ну и сырость, надо было глотнуть перед уходом. Как только вернусь, сейчас же глотну... А я молодец, подумал он. Никаких вопросов. Слушаюсь и повинуюсь.
      Они обошли крыльцо, пробрались через сирень и оказались перед оградой. Диана посветила. Одного железного прута в ограде не было.
      - Виктор, - сказала она негромко. - Сейчас мы пойдем по тропинке. Ты пойдешь сзади. Смотри под ноги, и ни шагу в сторону. Понял?
      - Понял, - покорно сказал Виктор. - Шаг влево, шаг вправо, - стреляю.
      Диана пролезла первой и посветила Виктору. Потом они очень медленно двинулись под гору. Это был восточный склон холма, на котором стоял санаторий. Вокруг шумели под дождем невидимые деревья. Раз Диана поскользнулась, и Виктор едва успел схватить ее за плечи. Она нетерпеливо вывернулась и пошла дальше. Каждую минуту она повторяла: "Смотри под ноги... Держись за мной..." Виктор послушно смотрел вниз, на ноги Дианы, мелькающие в прыгающем светлом круге. Сначала он все ожидал удара по затылку, прямо по желваку, или чего-нибудь в этом роде, а потом решил: вряд ли. Концы с концами не сходились. Просто, наверное, удрал какой-нибудь псих - например, у Росшепера случилась белая горячка, и его придется вести обратно, пугая разряженным пистолетом...
      Диана неожиданно остановилась и что-то сказала, но ее слова не дошли до сознания Виктора, потому что в следующую секунду он увидел возле тропинки чьи-то блестящие глаза, неподвижные, огромные, пристально глядевшие из-под мокрого выпуклого лба - только глаза и лоб, и ничего больше, ни рта, ни тела - ничего. Сырая тяжелая темнота и в светлом круге - блестящие глаза и неестественно белый лоб.
      - Сволочи, - сказала Диана перехваченным голосом. - Так я и знала. Зверье.
      Она упала на колени, луч скользнул вдоль черного тела и Виктор увидел какую-то блестящую металлическую дугу, цепь в траве, а Диана скомандовала: "Скорее, Виктор". Он присел рядом с нею на корточки и только теперь понял, что это капкан, а в капкане - нога человека. Он обеими руками вцепился в железные челюсти и попытался их развести, но они подались чуть-чуть и сомкнулись снова. "Дурак! - крикнула Диана. - Пистолетом!" Он скрипнул зубами, ухватился поудобнее, напряг все мускулы так, что заскрипело в плечах, и челюсти разошлись. "Тащи", - хрипло сказал он. Нога исчезла, железные дуги сомкнулись снова и сжали ему пальцы. "Подержи фонарик," сказала Диана. "Не могу, - виновато сказал Виктор. - Попался. Возьми у меня из кармана пистолет..." Диана чертыхнулась, полезла к нему в карман. Он снова развел капкан, она вставила между скобами рукоятку, и он освободился.
      - Подержи фонарик, - повторила она. - Я посмотрю, что с ногой.
      - Кость раздроблена, - сказал из темноты напряженный голос. - Несите меня в санаторий и вызывайте машину.
      - Правильно, - сказала Диана. - Сейчас, Виктор, давай фонарь, возьми его. Она посветила.
      Человек сидел на прежнем месте, прислонившись к стволу дерева. Нижняя половина его лица была закутана черной повязкой. Очкарик, подумал Виктор. Мокрец. Как он сюда попал?
      - Бери же, - нетерпеливо сказала Диана. - На спину.
      - Сейчас, - отозвался он. Ему вспомнились желтые круги вокруг глаз. Подкатило к горлу. - Сейчас... - Он присел возле мокреца на корточки и повернулся к нему спиной. - Возьмите меня за шею, - сказал он.
      Мокрец оказался тощим и легким. Он не двигался и, даже казалось, не дышал, и он не стонал, когда Виктор поскальзывался, но всякий раз его тело сводило судорогой. Тропинка была гораздо круче, чем думал Виктор, и когда они дошли до ограды, он основательно запыхался. Трудно оказалось протащить мокреца через щель в ограде, но и с этим они в конце концов справились.
      - Куда его? - спросил Виктор, когда они подошли к подъезду.
      - Пока в вестибюль, - ответила Диана.
      - Не надо, - тем же напряженным голосом произнес мокрец. - Оставьте меня здесь.
      - Здесь дождь, - возразил Виктор.
      - Перестаньте болтать, - сказал мокрец. - Я останусь здесь.
      Виктор промолчал и стал подниматься по ступенькам.
      - Оставь его, - сказала Диана.
      Виктор остановился.
      - Какого черта, - сказал он. - Здесь же дождь.
      - Не будьте дураком, - повторил мокрец. - Оставьте... здесь...
      Виктор, не говоря ни слова, шагая через три ступеньки, поднялся к двери и вошел в вестибюль.
      - Кретин, - тихо сказал мокрец и уронил голову на его плечи.
      - Болван, - сказала Диана, догоняя Виктора и хватая его за рукав. Ты его убьешь, идиот! Немедленно вынеси и положи под дождь! Немедленно, слышишь? Ну, чего стоишь?
      - С ума вы все посходили, - сердито и растерянно сказал Виктор.
      Он повернулся, пнул дверь и вышел на крыльцо. Дождь словно только и ждал этого. Только что он лениво моросил, а тут вдруг хлынул настоящим ливнем. Мокрец тихонько застонал, поднял голову и вдруг задышал часто-часто, как загнанный. Виктор все еще медлил, инстинктивно осматриваясь в поисках какого-нибудь навеса.
      - Положите меня, - сказал мокрец.
      - В лужу? - язвительно и горько спросил Виктор.
      - Это безразлично... Положите.
      Виктор осторожно опустил его на керамические плиты крыльца, и мокрец сразу вытянулся, и раскинул руки, правая нога его была неестественно вывернута, огромный лоб в свете сильной лампы казался синевато-белым. Виктор сел рядом на ступеньку. Ему хотелось уйти в вестибюль, но это было невозможно - оставить под проливным дождем раненого человека, а самому уйти в тепло. "Сколько раз меня сегодня называли дураком?" - подумал он, обтирая лицо ладонью. Ох, что-то много. И, кажется, в этом есть доля истины, поскольку, дурак, он же болван, он же кретин и прочее - это невежда, упорствующий в своем невежестве. А ведь ей-богу, ему под дождем лучше! И глаза открыл, и не такие они у него странные... Мокрец, подумал он. Да, пожалуй мокрец а не очкарик. Как это его в капкан занесло? И откуда здесь капкан? Второго мокреца сегодня встречаю, и у обоих неприятности...
      Диана в вестибюле говорила по телефону. Виктор прислушался.
      - Нога! ...Да. Раздроблена кость... Хорошо. Скорее, мы ждем.
      Сквозь стеклянную дверь Виктор увидел, как она повесила трубку и побежала вверх по лестнице. Что-то у нас в городе стало нехорошо с мокрецами. Возня какая-то вокруг них. Что-то они всем стали мешать, даже директору гимназии. Даже Лоле, вспомнил он вдруг. Кажется, она тоже проходилась насчет них... Он посмотрел на мокреца. Мокрец смотрел на него.
      - Как вы себя чувствуете? - спросил Виктор. Мокрец молчал.
      - Вам что-нибудь нужно? - спросил Виктор, повышая голос. - Глоток джину?
      - Не орите, - сказал мокрец. - Я слышу.
      - Больно? - сочувственно спросил Виктор.
      - А вы как думаете?
      На редкость неприятный человек, подумал Виктор. Впрочем, бог с ним. Встретились и разошлись. А ему больно...
      - Ничего, - сказал он. - Потерпите еще несколько минут. Сейчас за вами приедут.
      Мокрец ничего не ответил, лоб его сморщился, глаза закрылись. Он стал похож на мертвеца - плоский и неподвижный под проливным дождем. На крыльцо выскочила Диана с докторским чемоданчиком, присела рядом и стала что-то делать с покалеченной ногой. Мокрец тихонько зарычал, но Диана не произнесла успокаивающих слов, какие обычно говорят в таких случаях врачи.
      - Тебе помочь? - спросил Виктор. Она не ответила. Он поднялся, и Диана, не поворачивая головы, проговорила:
      - Подожди, не уходи.
      - Я не ухожу, - сказал Виктор. Он смотрел, как она ловко накладывает шину.
      - Ты еще понадобишься, - сказала Диана.
      - Я не ухожу, - повторил Виктор.
      - Вообще-то, ты можешь сбегать наверх. Сбегай, хлебни чего-нибудь, пока есть время, но потом сразу возвращайся.
      - Ничего, - сказал Виктор. - Обойдусь.
      Потом где-то за пеленой дождя зарычал мотор, вспыхнули фары. Виктор увидел какой-то джип, осторожно заворачивающий в ворота. Джип подкатил к крыльцу, и из него грузно выбрался Юл Голем в своем неуклюжем плаще. Он поднялся по ступенькам, нагнулся над мокрецом, взял его за руку. Мокрец глухо сказал:
      - Никаких уколов.
      - Ладно, - сказал Голем и посмотрел на Виктора. - Бери его.
      Виктор взял мокреца на руки и понес к джипу. Голем обогнал его, распахнул дверцу и залез внутрь.
      - Давайте его сюда, - сказал он из темноты. - Нет, ногами вперед... Смелее... Придержите за плечи...
      Он сопел и возился в машине. Мокрец снова зарычал, и Голем сказал ему что-то непонятное, а может быть выругался, что-то вроде "Шесть углов на шее..." Потом он вылез наружу, захлопнул дверцу и, усаживаясь за руль, спросил Диану:
      - Вы им звонили?
      - Нет, - ответила Диана. - Позвонить?
      - Теперь уже не стоит, - сказал Голем, - а то они все законопатят. До свидания.
      Джип тронулся с места, обогнул клумбу и укатил по аллее.
      - Пойдем, - сказала Диана.
      - Поплывем, - сказал Виктор. Теперь, когда все кончилось, он не чувствовал ничего больше, кроме раздражения.
      В вестибюле Диана взяла его под руку.
      - Ничего, - сказала она. - Сейчас переоденешься в сухое, выпьешь водочки, и все станет хорошо.
      - Течет, как с мокрой собаки, - сердито пожаловался Виктор. - И потом, может быть, ты объяснишь, что здесь произошло?
      Диана устало вздохнула.
      - Да ничего здесь особенного не произошло. Не надо было фонарик забывать.
      - А капканы на дорогах - это у вас в порядке вещей?
      - Бургомистр ставит, сволочь...
      Они поднялись на второй этаж и пошли по коридору.
      - Он сумасшедший? - осведомился Виктор. - Это же уголовное дело. Или он действительно сумасшедший?
      - Нет. Он просто сволочь и ненавидит мокрецов. Как и весь город.
      - Это я заметил. Мы их тоже не любим, но капканы... А что мокрецы им сделали?
      - Надо же кого-то ненавидеть, - сказала Диана. В одних местах ненавидят евреев, где-то еще негров, а у нас мокрецов.
      Она остановилась перед дверью. Диана повернула ключ, вошла и зажгла свет.
      - Подожди, - сказал Виктор, озираясь. - Куда ты меня привела?
      - Это лаборатория, - ответила Диана. - Я сейчас...
      Виктор остался в дверях и смотрел, как она ходит по огромной комнате и закрывает окна. Под окнами темнели лужи.
      - А что он здесь делал ночью? - спросил Виктор.
      - Где? - спросила Диана, не оборачиваясь.
      - На тропинке... Ты ведь знала, что он здесь?
      - Ну, понимаешь, - сказала она, - в лепрозории плохо с медикаментами. Иногда они приходят к нам, просят...
      Она закрыла последнее окно и прошлась по лаборатории, оглядывая столы, заставленные приборами и химической посудой.
      - Гнусно все это, - сказал Виктор. - Ну и государство. Куда ни приедешь - везде какая-нибудь дрянь... Пошли, а то я замерз.
      - Сейчас, - сказала Диана.
      Она взяла со стола какую-то темную одежду и встряхнула ее. Это был мужской вечерний костюм. Она аккуратно повесила его в шкафчик для спецодежды. Откуда здесь костюм? - подумал Виктор. Причем, какой-то знакомый костюм...
      - Ну вот, - сказала Диана, - ты как хочешь, а я сейчас залезу в горячую ванну.
      - Послушай, Диана, - сказал Виктор осторожно. - А кто был этот... с таким вот носом... желтолицый? С которым ты плясала...
      Диана взяла его за руку.
      - Видишь ли, - сказала она, помолчав, - это мой муж... Бывший муж...
      4
      - Давно я вас не видел в городе, - сказал Павор насморочным голосом.
      - Не так уж давно, - возразил Виктор. - Всего два дня.
      - Можно с вами посидеть, или вы хотите побыть вдвоем? - спросил Павор.
      - Садитесь, - вежливо сказала Диана.
      Павор сел напротив нее и крикнул: "Официант, двойной коньяк!" Смеркалось, швейцар задергивал шторы на окнах. Виктор включил торшер.
      - Я вами восхищаюсь, - обратился Павор к Диане. - Жить в такой комнате и сохранить прекрасный цвет лица... - Он чихнул. - Извините. Эти дожди меня доконают... Как работается? - спросил он Виктора.
      - Неважно. Не могу я работать, когда пасмурно - все время хочется выпить.
      - Что это за скандал вы учинили у полицмейстера? - спросил Павор.
      - А, чепуха, - сказал Виктор. - Искал справедливости.
      - А что случилось?
      - Скотина бургомистр охотился на мокрецов с капканами. Один попался, повредил ногу. Я взял капкан, пошел в полицию и потребовал расследования.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.