— Вот-вот, — подняла я палец, — домой. А ты не забыл, что мой адрес каждая собака знает? И что мешает твоему отцу потом ко мне приехать? Причем, раз я сбежала — значит действительно что — то скрываю. В общем, совесть моя чиста и я пока все не выяснится — я гостья твоего отца.

— Дура! — рявкнул он сквозь зубы.

— Сам дурак, — обиделась я.

— Извини, — он устало отбросил волосы со лба. — Ты хоть понимаешь, что не окажись там меня — с тобой бы совсем по-другому разговаривали?

— Я все понимаю, Димочка, — снисходительно ответила я. — И я тебе говорю — я никуда не поеду.

— Я Денис, — резко оборвал он меня.

— Я запомню, — пообещала я. — А сейчас — поехали к Ленке.

— Ты хорошо подумала?

— Ну так ты же меня в обиду не дашь, верно? — пожала я плечами.

Тот ругнулся сквозь зубы и резко сорвал машину с места.

По дороге я искоса за ним наблюдала и размышляла — а что, если у меня и впрямь есть шансы? После той ночи я его видеть не хотела, на тот момент секс с ним был прямой изменой Вишневскому, милому и доброму медвежонку. Ему изменять было крайне стыдно, это как ребенка обмануть. Но Дэн на следующий день сам нашел мой телефон и принялся мне названивать, потом пришел ко мне домой, где его встретила Ленка, моя одноклассница — и утешила. Я не была против — меня мучила вина перед Вишневским. Я наглухо закрылась от Дэна, занесла его телефоны в черные списки и велела той Ленке гнать его в три шеи.

Но теперь — теперь Вишневский меня бросил, я одна как береза в поле.

Вот только он теперь несвободен.

«А, к черту!» — решила я наконец. Я на самом деле просто рефлексую оттого что он так похож на Димку. Пусть он меня прикроет от Буйвола — и расстанемся на этом.

«Но он же тебя после той ночи искал, — вредно напомнил голос. — Он и на Ленке явно женился чтобы тебе досадить».

«Искал он меня, чтобы мне браслет отдать с изумрудами, — холодно, не жалея себя, возразила я. — А Ленка — девка очень хорошая, чего б ему на ней и не жениться?»

«Ну-ну», — хмыкнул голос.

Я промолчала.

Хорошая девка Ленка с некоторым недоумением воззрилась на меня, когда я вместе с Дэном появилась в ее палате. Я удовлетворенно отметила, что беременность ее здорово ухудшила. Ранее изящная блондинка, теперь она напоминала старую больную свиноматку. Вся опухшая, какая-то нездорово — рыхлая и тусклая.

— Привет! — чмокнула я ее в щечку. — Не поверишь, приехала к Буйволу по делам, а там его сынишка оказался, — и кивнула на Дэна.

Она расслабилась и слегка улыбнулась.

— Ой, как хорошо что ты приехала, — призналась она. — Ты меня не выручишь — матери деньги не передашь? А то я забегалась, и забыла что у нее уже деньги должны закончиться.

— Лен, — замялась я, — я не знаю, когда я в нашем городе буду. У меня дела с Буйволом непонятно когда решатся.

— А чего тут думать, — резко ответил Дэн, — завтра ты домой поедешь.

— Не будем загадывать, — пожала я плечами.

Тот мрачно посмотрел на меня и пододвинул к Ленке объемистую сумку.

— Мы тут тебе фруктов купили по дороге, — пояснил он.

Ленка почему-то слегка нахмурилась.

— Что-то не так? — заботливо спросил Дэн.

— Все так, — она демонстративно отвернулась к стене. — Знаете, вы идите, мне что — то нездоровится.

— Хорошо, поправляйся, — кивнул Дэн и потянул меня на выход.

Я на пороге обернулась и уловила, с какой тоской Ленка смотрит вслед мужу. Он и правда толстокожий, как и все мужчины. Ленка, обидчивая до ужаса, как и все беременные, явно зацепилась за слово «Мыкупили…», и решила показать норов. Она хотела, чтобы Дэн, услышав, что ей нездоровится, выгнал из палаты меня, сел около нее и всячески проявлял заботу и нежность. А он просто ушел, как она и просила.

— Поправляйся, Лен, — доброжелательно сказала я и прикрыла за собой дверь палаты.

В коридоре я легко догнала Дэна и попросила:

— Слухай, ты меня в магазин не свозишь? Мне косметики купить надо.

Признаться, эта мысль меня здорово тревожила — то что у меня с собой даже туши нет. Ну как мне обольщать такого красавца? Завтра я буду выглядеть хуже Ленки!

— Так ты же отцу сказала про косметику, — непонимающе воззрился он на меня.

— Я пошутила, — терпеливо ответила я. — Ну как он может мне дать косметику, если он не знает даже, какую я предпочитаю?

— У матери возьмешь, — пожал он плечами.

Меня аж передернуло. Не оттого, что придется пользоваться чужим — к этому я привычная, мы с девчонками в голоштанной юности постоянно, собираясь на дискотеку, кидали на общак всю немудреную косметику. У кого — то был только тональный, у кого — то — только помада, у кого—то — тушь. Так что мы быстро сообразили, что объединиться в таком деле — выгоднее. А уж кофточки — юбочки взять у подружки погонять — и вовсе было в порядке вещей. Время такое было.

Но тут — мне предлагают воспользоваться косметикой старой бабки!!! Представляю, что там за косметика! Тональный крем «Балет», ядовито — розовая с перламутром рижская помада, тушь «Ленинградская»…

Меня передернуло.

— В магазин! — решительно сказала я.

— Ну как скажешь, — согласился он.

В косметическом салоне я быстро и умело выбрала себе косметику. Единственное, на чем я споткнулась — это на карандаше для бровей. Когда я огласила:

— Светло — коричневый, — продавщица изумленно посмотрела на меня и уточнила:

— Косметика — для вас?

— Конечно, — кивнула я.

— Но вы — жгучая брюнетка! — воскликнула она. — Светло-коричневый просто не будет виден!

— Действительно, — озадаченно пробормотала я. — Дайте тогда черный. Самый черный.

Я все время забываю, что я не блондинка. Не привыкла еще.

— Я сильно изменилась? — тихонько спросила я, пока продавщица доставала всю названную мной косметику.

— Сильно, — кивнул он. — Я тебя только по взгляду и признал.

— По взгляду? — не поняла я его сентенции.

— Не знаю я как объяснить, — развел он руками. — Ты как — то характерно глаза вскидываешь и голову набок склоняешь. Я взгляд какой-то очень ясный и умный. В память врезалось, вот я сначала вспомнил этот взгляд, вспомнил, что я его только у тебя видел, и непроизвольно назвал твое имя. А ты отозвалась.

— Четыре тысячи семьсот двадцать, — огласила продавщица.

Я протянула ей кредитку.

Когда мы вышли из магазина, Дэн уважительно заметил:

— Молодец. За пять минут все что надо купила, Ленка бы полдня копалась.

«Да мы вообще лучше твоей Ленки — во всем!» — самодовольно заявил внутренний голос.

Я улыбнулась.

— Не любишь по магазинам ходить, а?

— Не люблю, — признался он.

— И я тоже, — кивнула я.

«Да у вас вообще много общего», — поддакнул голос.

— Ну что, домой? — вопросительно посмотрел он на меня.

— А чего там делать? — поморщилась я.

— А давай в ресторан тогда зайдем? — предложил он.

— Мещанство! — вовсе скривилась я. — У вас тут есть горсад?

— Ага, есть.

— Ну вот туда, милый друг, и направимся. Хочу покататься на карусельках!

— Чего? — с веселым недоумением воззрился он на меня. — Тебе сколько лет — то, детка?

— Много! — ответила я. — Столько не живут! Но ты не вредничай, карусельки — это классно!

— Ну как скажешь! — усмехнулся он.

И мы поехали на карусельки.

Домой мы в тот день попали только после полуночи. Тихо-онечко прошмыгнули в маленькую калитку сбоку, я посмотрела на темные окна дома и несчастно бормотнула:

— Папенька твой нам щаз ка-ак задаст!

— Он теперь только утром встанет, — ободряюще сказал Дэн. — А вот ужин на сегодня мы точно пропустили, у нас с этим строго. Отец страшно не любит, когда кто опаздывает к ужину, аж трясет его.

— Да фиг с ним, — отмахнулась я. В горсаде мы объелись мороженым, так что вопрос ужина меня совершенно не волновал.

Мы на цыпочках зашли в дом. В темноте мерно тикали часы, а в остальном — дом словно вымер. У порога я споткнулась обо что — то и с приглушенным писком полетела на Дэна.

— Тсс, — он поймал меня, прижал к себе и шепнул: — Не ушиблась?

— Неа, — шепнула я, почти касаясь губами его уха.

Он слегка вздрогнул, но не отстранился.

— Ты знаешь, какую мне комнату отвели? — снова шепнула я, заботясь, чтобы мое дыхание непременно согрело его кожу.

— Нет, — слегка хрипло ответил он. — Так это не проблема, займешь любую из гостевых.

Мы еще немного постояли в темном холле, освещаемом тусклым светом прогоревшего камина в дальнем углу, и наконец я разжала его объятия. Хотя видит Бог — мне этого не хотелось. С ним было очень уютно и тепло.

— Покажи мне комнату, — попросила я.

— Пойдем, — кивнул он.

Он привел меня на второй этаж и открыл ближайшую дверь :

— Смотри — устраивает?

— Конечно, — кивнула я, не глядя, и шагнула внутрь. Конечно она меня устраивала. Меня все устраивало в перспективе провести ночь с Дэном. Чувствовать его рядом, чувствовать его поцелуи — и нежность в них.

«Face of you…

My substitute for love…

Mysubstituteforlove …» — печально пропела в моей душе Мадонна. Я досадливо отмахнулась. Почему каждый раз, когда я мечтаю о Дэне — мне на ум приходят эти строки? О том, что Дэн — это всего лишь заменитель, типа на безрыбье и рак рыба? Он сам по себе хороший! Он меня от гоблинов спас.

На миг я прикрыла глаза, воссоздавая его образ. Строгие и очень красивые черты лица. Серые глаза — формой как у Синди Кроуфорд. Ямочка на подбородке. Темные волосы. Двухметровая фигура, самую малость подкачанная — ровно настолько, чтобы носить девушек на руках и не выглядеть при этом перекачанным бодибилдером. О, я отлично помнила его тело. Помнила твердость мышц и нежность кожи. Запах — смесь табака и «Фаренгейта» от Диора…

«Он сам по себе — чудо», — упрямо возразила я Мадонне.

«Could I wait for you?

My substitute for love…

My substitute for love…», — устало пропела она.

— Дэн, — решительно повернулась я к двери.

Мне никто не отозвался. Еще не веря очевидному, я выскочила в коридор, шепотом зовя его. Я стояла как дура и с отчаянием в голосе звала его, только вот отозваться было некому. Я села прямо у стены, давя в себе злые слезы. Ведь — черт побери — когда он меня обнимал в холле — он меня хотел! У него, извините, джинсы чуть по швам не треснули!

— Дэн! — с какой — то безнадежностью снова крикнула я.

В дальнем конце коридора скрипнула дверь, и кто — то вышел.

— Дэн! — рванулась я ему навстречу.

— Не спишь? — осведомился Евгений Евгеньевич.

Я словно с размаху об стенку треснулась.

— Нет, — пробормотала я.

— Ну тогда пошли чай попьем вместе, уж уважь старика, — попросил он.

Я молча пошла за ним вниз, на кухню.

Дед налил в чайник воды из бутылки, щелкнул кнопкой и сел за стол напротив меня.

— Есть — то хочешь? — спросил он. — А то весь день, я гляжу, с Дениской пробегали.

— Да мы ели, — устало отмахнулась я.

— Где были-то? — осведомился дед.

— Ну, к Ленке сначала съездили, — начала я, — потом…

— И как она? — оборвал он меня, сжав губы в ниточку.

— Нормально, цветет и пахнет, — пожала я плечами, вспомнив на миг опухшую Ленкину физиономию. Но не станешь же это родственникам говорить.

Дед встал, достал из шкафчика две кружки, кинул туда по пакетику чая, и, заливая их кипятком, мрачно сообщил:

— Шалава она. Шалава и шлюха подзаборная, не повезло ж Дениске с ней.

— Чего? — изумленно вякнула я. Чего эт он на Ленку наезжает?

— Того! — припечатал он, расставляя кружки на столе. — Давит меня это, Магдалина, страсть как давит. Денис ведь не знает ничего.

— А чего он знать должен?

Дед сыпанул себе сахара, потом поднял на меня непроницаемые глаза и сухо сказал:

— Ты, девонька, извини что разоткровенничался я. Старею, видимо. Да и за сынка переживаю.

— Да ничего — ничего, — бормотнула я. — Я и не такие исповеди выслушивала, могила я.

Дед молча отхлебнул чая, спохватился, вскочил и выставил на стол тортик в прозрачной пластиковой упаковке.

— Совсем старый стал, — сокрушался он. — Такая девушка у меня в гостях, а я кроме чая ничего и не предложил.

— Ну что вы, — засмущалась я.

А старичок тем временем разрезал торт, поставил на стол вазу с фруктами и открыл бутылку моего самого нелюбимого шампанского — «Вдова Клико». Кислятина жуткая, хотя наверно у меня просто плебейские вкусы — от «Вдовы» нос воротить, ишь фря выискалась!

Тем не менее то, что старичок проявил ко мне внимание — я оценила.

— Ой, — хлопнула я глазами. — А вы всех пленниц так встречаете?

Дедок разлил шампанское по бокалам и с виноватыми нотками в голосе сказал:

— Ты уж меня, Магдалина, прости. Старый я совсем, ума нет. Зря я тебя потревожил, чиста ты предо мной.

— Ну а я что говорила! — с облегчением рассмеялась я. — Так я сейчас свободна?

— Конечно! — улыбнулся дед. — Хочешь — сейчас езжай, хочешь — утром, хочешь — гости сколько хочешь.

— А как узнали, что я невиновна? — не отставала я.

— Свои источники, — скупо улыбнулся дед.

— Так я точно могу идти? — уточнила я, не веря своему счастью. И даже начала подниматься, готовая подхватить свою сумку и уйти куда глаза глядят из этого дома, где меня совершенно не ценят.

«Гад твой Дэн, конечно», — вздохнул голос.

— Да ты хоть рассвета дождись, — усмехнулся он. — Неспокойно в ночном городе.

Я села, обдумывая сложившуюся ситуацию. По идее — можно вызвать такси, оно меня отвезет к тому офисному зданию, где стоит глухаревская девятка и спокойно покатить домой. Но — черт возьми — откуда у меня уверенность что девятка там стоит? Может, ее местные наркоши уже на запчасти разобрали, и я останусь на улице! Да и вообще — куда меня несет? Старичок вон ко мне лучше лучшего, так что ночку тут перекантуюсь да с утра как белые люди поеду домой. А Дэн — ну его! Вот проснется и не найдет меня — пусть пеняет на себя!

— Оки, — я села обратно и задумчиво посмотрела в темное ночное окно, представляя как Дэн будет ронять горькие слезы по факту моего исчезновения.

— Давай хоть, милая, знакомство спрыснем, — дедок пододвинул ко мне бокал.

Я взяла — неудобно отказывать.

А дед тем временем разливался соловьем:

— Как славно, — говорил он, — что ты не спишь! А то куковал бы тут один.

— А где дети? — поинтересовалась я для приличия.

— Так, милая, у меня кроме Дениски еще два сына, все ужо разлетелись по разным городам, — вздохнул он. — Один — большой человек в Москве, второй тоже крепко стоит на ногах, вот только за Дениску у меня душа болит.

Он схватил бокал шампанского и выпил его большими глотками, словно воду.

«Про любимую доченьку даже и не упомянул», — заметил голос.

«Я б тоже про такую доченьку не упомянула», — хмыкнула я, вспомнив Таньку, валяющуюся в во дворе в распахнутом халатике.

Мерзость какая…

— А что не так с Дениской? — осторожно поинтересовалась я. Тема Дениски меня интересовала, и даже очень.

— Проблем у него много, — помолчав, сказал он. — А решить мне их не дает, сам плюхается из последних сил, да ничего не получается.

— Так вы бы тихонечко, чтобы он не узнал, — посоветовала я.

— Да конечно, сын у меня идиот, — хмыкнул дед. — Стоит мне посодействовать — сразу до него допрет! Да и жена шалава, только он об этом не в курсе.

— А почему — он не в курсе, а вы в курсе? — так же осторожно спросила я.

Он повертел в руках бокал, решительно плеснул в него шампанского, выпил и пояснил:

— Ленка меня со шлюшкой одной засекла. Но промолчала, ничего жене моей не сказала. А потом и я к ним не вовремя нагрянул, открыл дверь своим ключом, а там она с любовником.

— Да с чего вы решили, что с любовником? — пожала я плечами. — Может просто друг пришел, а вы сразу самое плохое.

Не, не то что я хотела обелить Ленку. Просто я — за объективность.

— Ага, друг, — хмыкнул дедок. — И с этим другом они лежали в кровати и обсуждали, как их ребенка назовут.

— Какого ребенка? — не поняла я.

— А какого она рожать собралась? — рявкнул он.

— О-о… — только и смогла я сказать в полном шоке. — А ведь я, Евгений Евгеньевич, Ленку хорошо знаю, мы с ней в одном классе учились. Я никогда б не подумала, что она на это способна…

— Я б тоже не подумал! Помню, привел он ее к нам знакомиться — фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, глазки в полик, голосок тихонькой. Скромница! А сама сразу после свадьбы по койкам прыгать начала! Ублюдка сейчас сыну родит!

Голос деда был полон неприкрытой ненависти.

Я собралась с мыслями и тихонько заметила:

— Погодите, а с чего вы решили что ребенок — не Дэна? Ну даже если она ему изменяла, то есть фактически жила не только с ним — то все равно отцовство Дэна не стоит исключать.

— А не было Дэна дома целый месяц, приехал и она тут же якобы забеременела. Вот увидишь — ребенок на месяц раньше срока родится! — зло сказал он.

— Это точно? — тупо сказала я.

— Точнее не бывает.

Не укладывалось у меня в голове такое Ленкино поведение. Я ж ее знаю со школы, и помню, какая Ленка была скромная. Сроду с парнями не гуляла, дома сидела. Отца у нее не было, жили они с матерью небогато. Мать, которой не повезло в личной жизни, с детства наставляла дочь о том, что мужчин надо опасаться хуже лютого зверя, обходить по широкой дуге — ибо они могут только жизнь сломать. В строгости Ленку воспитывали. Потом Ленка вышла замуж, родила сына, да только не зажилось им — развелись они. На тот момент я с ней мало общалась и подробностей не знаю, что там у них получилось.

А потом она вышла за Дэна. И вот теперь мне говорят, что Ленка, простая и хорошая девчонка — шлюха.

— Не, быть такого не может! — решительно сказала я.

Ленка мне конечно соперница, но истина дороже. Оболгать — то любого можно.

А с другой стороны…

«Не, а ведь классно получается, — заметил голос. — Дэн узнает что Ленка ему изменяла и что ребенок не его. После этого развод — и он весь твой».

— Я с тобой как с человеком — рассердился дед, — а ты меня болтуном выставляешь. Не было такого, чтобы Буйвол брехал попусту!

— Извините, — опомнилась я. — Евгений Евгеньевич, так надо ж чего — то делать! Спасать парня надо!

Да вот и я так думаю, — кивнул он. — Только я себе уже всю голову сломал, думаючи об этом. Про ленку я ему сказать не могу, себя перед женой подставлю. А по делам — я ему так же не могу ничем помочь — гордый.

— Так, — кивнула я, — раз уж мы говорим о Дэне — что у него за проблемы?

Буйвол ерепениться на удивление не стал. Он хлопнул еще бокальчик своей кислятины и выложил мне все как на духу.

Оказывается, Дэну совершенно не нравилось то, чем занимается отец. В семье не без урода — так прокомментировал этот момент Буйвол. После окончания школы он намеренно уехал в мой город, подальше от любимого папеньки и принялся сам строить свою жизнь. Он поступил в институт, отучился, завел связи, потом взял у отца деньги взаймы и основал свою фирмочку. Сначала она занималась пейджинговой связью. Был тогда бум на пейджера, они разлетались как горячие пирожки, и Дэн достаточно быстро встал на ноги и вернул отцу кредит. Три года назад мобильная связь резко подешевела и пейджера просто перестали покупать. Фирма начала терпеть убытки, но и тут Дэн не растерялся. Он быстро переорганизовал направленность своего бизнеса, хорошо вложился — и вот уже он — владелец частной телефонной компании. Все телефоны, начинающиеся на 36, 37, 38 и 39, в нашем городе были установлены его фирмой.

Потенциально — это четыре тысячи телефонов, умножьте эту цифру на сумму абонентплаты и сверхнормативные минуты — под миллион ежемесячный оборот фирмы — то был! Плюс — разумеется, провайдерские услуги — ибо какая телефония без интернета? Вот и считайте, какой у Дэна был доход. Вполне хватало на хлеб с черной икрой.

Вот только не так давно проблемы начались у парня. Главным в нашей родной ГТС стал его заклятый друг детства, Харитонов Виталий, и он решил, что Дэн урвал себе слишком много пирога. Вначале от ГТС предложили какое — то партнерство, Дэн условия изучил, и решил что они издеваются. Не согласился, ессно. И тогда против него развязали настоящую войну. Чиновники контролирующих организаций ходили в его офис как к себе домой, ногой дверь распахивали. Пожарники как — то прикрыли контору на пару недель, да и саннадзор стремился урвать кусок послаще. На проложенные телефонные кабели вдруг обратили внимание местные бомжи, километрами относя их в пункт приема цветных металлов. Разъяренные абоненты потом вносили свою долю в травлю фирмы.

— Как Я Могу помочь ему, милая? — тоскливо вопросил меня Евгений Евгеньевич. — Тут ведь только валить Харитонова — но тогда Дэн вообще от меня отречется.

Я молчала. Ибо что я могла сказать бедному отцу? Попал наш крутой Буйвол в неразрешимую ситуацию.

И Дэна жалко. То-то он такой задумчивый ходит…

В коридоре послышались тихие шаги, и в кухню вошла девушка потрясающей красоты. Высокая, с изумительной фигурой, достоинства которой совершенно не скрывал шелковый светлый халат. Он натягивался на высокой груди, подчеркивал тончайшую талию, а когда она шла — полы халата слегка распахивались, открывая длиннейшие в мире ноги. Волосы девушки были от природы светлыми и так же как у меня — почти до колен.

Девушка холодно посмотрела на Буйвола, полностью игнорируя меня, и спросила:

— Что тут происходит?

— Аллочка, садись с нами! — засюсюкал дед, — садись, красавица моя. Познакомься, кстати — Это Магдалина, Денискина знакомая, они вместе приехали погостить.

Аллочка приподняла идеальной формы бровь и так же холодно спросила:

— А отчего Денис ездит к родителям с подружками, при живой — то жене?

«Подружка» в ее устах прозвучало как ругательство. Что — то сродни «проститутке».

— Девушка, — со стуком отставила я кружку с чаем. — Денис и особенно Ленка — мои давние и хорошие знакомые, именно я их и познакомила. Извините — но что дает вам право в таком тоне обо мне отзываться?

Голос мой был го-ораздо холоднее тона красотки. Я вперила я нее взгляд, готовясь к скандалу. Я не люблю скандалов. Но что делать — если иногда мне не оставляют выбора? Позволить себя безнаказанно оскорбить — это ж как себя не уважать надо!

— Девочки, не ссорьтесь, — вяло попросил Буйвол.

— Да уж не бойтесь, — желчно покосилась я на него. — Не скажу я вашей жене про эту красотку!

А девушка тем временем наконец — то обернула ко мне лицо, на котором мелькнула какая-то тщеславная радость.

— Магдалина, говоришь? — улыбнулась она.

— Ну? — буркнула я.

— А я Алла. Жена этого охламона, так что все в порядке, — сказала она и потрепала Буйвола по седой макушке.

Я в недоумении посмотрела на нее. В завещании сказано было, что наследники — жена Алла и ИХ дети — Денис и остальные.

— В смысле — Денис — то у вас от первого брака? — ляпнула я Буйволу.

— От первого конечно! — оскорбленно ответила Аллочка.

Я понятливо покивала.

— … а так же — последнего, — закончила она.

Я потрясла головой.

— Так а…, — проблеяла я, — так а ведь Дэн вас старше….

Аллочка счастливо засмеялась.

Буйвол горделиво обнял жену и пояснил:

— Ровесники мы, просто ее годы не берут.

«Ага, в Екатеринграде как раз крутейшая клиника пластической хирургии, — буркнул голос, — еще б она старела».

Я на него не обратила внимания, во все глаза рассматривая мать Дэна. То — то мне что — то знакомое показалось в ее лице! Вот в кого пошел Денис своей красотой…

Хотела бы я в пятьдесят с лишним лет выглядеть как она…

«Так в чем проблема? — снова отозвался голос. — В отложенные на старость деньги запланируй полмиллиона на подтяжки, вот и все».

— Аллочка, — сюсюкал тем временем Буйвол, — я тут как раз шампанское твое любимое открыл, будешь?

— Конечно нет, кто ж на ночь жидкость пьет, отеки будут! — жеманно отвечала Аллочка.

— Так а тортика тогда покушай!

— Чтобы я расплылась?

— Ой Госсподи, — не сдержалась я. — Да вам торты тоннами можно есть, при такой — то фигуре.

Аллочка в ответ наградила меня таким взглядом, что я осознала — отныне она моя самая лучшая подруга. Не, я не за дешевые комплименты, меня просто действительно вводят в ступор такие вот «супнаборы», которые еще и худеют! Моя подруга, Нелька, которую при легком ветре уже заносит — постоянно сидит на диете. Сахар в ее доме не водится — только мерзкого вкуса заменители, каждый кусочек тщательно анализируется — сколько там белков-жиров-углеводов, а главное — килокалорий. В прошлом году она даже на липосакцию пошла, уверенная, что на ее тощих бедрышках несметные залежи сала. Хирург отсосал через трубочки с нее всего лишь поллитра, и то мне кажется, что врет. Не говорить же клиенту, который отдал ему свои деньги, что результат равен нулю.

Я взглянула за окно в светлеющее небо.

— Пора мне, хозяева дорогие, — поднялась я со стула.

— Так рано? — удивилась Аллочка.

— Труба зовет, — пояснила я.

Буйвол взглянул на часы на стене, подошел ко мне и по-мужски пожал мне руку.

— Магдалин, — серьезно сказал он. — Если передумаешь и захочешь погостить — всегда тебе рады. Поняла?

— И я присоединяюсь, — прощебетала Аллочка. — Всегда тебе буду рада.

— Конечно, как только выберется свободная минутка — так к вам! — равнодушно кивнула я. Сюда я больше не вернусь.

Я вышла из дома, прошла два шага и остановилась. Поодаль виднелись раскрытые двери гаража, в котором около машины возились Полукастрат и Расшибленный Лоб. При виде меня они дружно сплюнули на пол и нехорошо на меня уставились.

— Ребята, — вздохнула я. — Вы уж извините что не так. Я оборонялась, поймите меня.

Парни переглянулись, из-под машины раздался голос Туалетного:

— Это кто там пожаловал?

— А ты выглянь, посмотри, — язвительно посоветовал Полукастрат писклявым голосом. Интересно — это у него наследственное — или последствия моей обработки его гениталий?

Туалетный легко вытянул свое тело из-под днища, посмотрел на меня и удивился:

— Это ты типа мириться пришла?

— Ну, — буркнула я. — Могли бы и оценить. Вы ж первые начали!

— Да ладно, не бери в голову, — хохотнул Туалетный. — Мы ж все понимаем. Твоя задача была от нас свалить, наша — поймать. Нам повезло больше.

— Ага, четверо на одну, — с обидой сказала я. — Еще бы не повезло.

— Ты мириться или предъявлять пришла? — подал голос Расшибленный Лоб.

— Мириться, — кивнула я.

— Ну так мы тебе говорим — иди, зла не держим. И ты на нас бочку не кати, мы люди подневольные.

— Удачи, ребята, — искренно сказала я и пошагала к каменным воротам.

Мне нравится раннее утро, когда еще не свет — но сумрак, когда еще видны бледные звезды, воздух по — особенному свеж, а на горизонте алым разливается заря.

— Здравствуй, девица — краса, утренняя заря, — на полном автомате прошептала я начало ежеутреннего заклинания.

На миг меня пронзила тоска.

Было бы у меня в жизни все хорошо — я бы сейчас босиком побежала свою на лоджию, распахнула все створки и принялась за рассветные заклинания. Но у меня в жизни все плохо, и поэтому я бреду по дорожке чужого сада, куда я, собственно, попала не по своей воле.

Ну да ничего. Я сильная и я справлюсь. Я всегда справляюсь. У меня получится! Я утру нос всем Толикам и выживу всем назло!

В этот момент я вышла за калитку особняка, запнулась на ровном месте и шлепнулась, а сверху раздался какой — то треск и на меня с каменного забора посыпалась крошка. Я чихнула, снова подумала что я сильная и отползла в сторону. Снова раздался чиркающий звук и на том месте где я только что была из забора взлетел фонтанчик каменных крошек.

«Я сильная», — тупо подумала я на полном автомате, глядя на выемку в кирпиче от пули.

«Ма-ама!» — истошно заверещал внутренний голос, заставляя меня на четвереньках, с разбега вломиться обратно в сад, под защиту каменных стен. Мне вслед еще несколько раз треснуло, я только успевала петлять аки заяц.

«Я успею! — в ужасе думала я. — Я ловкая и быстрая!»

В саду я бессильно привалилась к забору и в полном шоке замерла. По ту сторону было тихо. Меня трясло, как эпилептика. Страшно было — просто до жути.

— Магдалин, — окликнул меня с крыльца дедок, мирно покуривающий сигарку. — Вернуться что ли решила?

Я истово закивала. Да, я хотела вернуться! Толик — он меня явно вычислил, больше меня убивать некому. Но тут — тут я под защитой Буйвола, с ним он связываться не станет.

— Пустите? — жалко улыбнулась я.

— Не вопрос! — развел он руками. — Я же сказал что ты тут желанная гостья!

Я суетливо вскочила и какими — то неровными прыжками добежала до дома. Сама понимала, что это выглядит странно — но что делать, тело, охваченное паникой, мною не контролировалось. И лишь оказавшись в спасительном холле, под защитой дома — я немного расслабилась.

Следом зашел и Буйвол. Да не один, а с тем самым мужиком.

— Иван, — представил он мне его.

— Ага, — кивнула я. — А я Маша, Магдалина то бишь.

Мужик смерил меня не очень — то ласковым взглядом и обернулся к Буйволу:

— Ну так что по Харитону — то делать будем?

— Не тут же решать, — оборвал его дед. — Магдалина, завтрак в столовой, ты уж иди, сейчас туда и Дениска подойдет.

Я согласно кивнула, уловив намек в его голосе, и послушно пошла на кухню. Мужчинам надо переговорить наедине, неужто непонятно?

Вот так я и поселилась в доме у Буйвола. Жизнь тут текла на удивление размеренно. Аллочка появлялась дома лишь поздним вечером — днем у нее была куча дел. Шопинги, шейпинги, салоны красоты, то-сё… Сам Буйвол вел кипучую жизнь, однако все как — то вне дома. То живчиком бегал по двору, раздавая указания, то, словно спохватившись, быстренько прыгал в свой мерс и куда-то укатывал.

В самом же доме царил полумрак, некая прохлада и тишина. Иногда мне казалось, что это жилище с тяжелыми шторами на окнах напоминает склеп. Возможно, при постройке дома Буйвол законопатил в фундамент парочку неугодных — иначе откуда б тут взяться такой атмосфере? Даже крикливый хозяин, заходя в дом, сбавлял тон и разговаривал в полголоса, словно боясь нарушить торжественный покой.