Пул шагнул внутрь ледяной зеленой комнаты. До сих пор какая-то часть его все-таки отказывалась верить, что Коко действительно был М.О.Денглер, несмотря на все, что он говорил Андерхиллу и Мэгги. Сейчас он даже приблизительно не представлял себе, что собирается делать. Слишком тяжело было примириться с мыслью, что Денглер захочет нанести ему вред. Гарри Биверс промычал что-то сквозь кровавые тряпки. Пул слышал, как входят в комнату и становятся по обе стороны от него Тим Андерхилл и Конор Линклейтер.

Казалось, что Денглер совсем не постарел. При взгляде на него Майкл чувствовал себя старым, абсолютно не в форме и почти что развращенным, испорченным приобретенным за эти годы опытом. Ему было почти что стыдно перед Денглером.

Поверх умного девятнадцатилетнего лица Денглера Майкл видел, что то, что он принял поначалу за узор, состоящий из волн, на самом деле состояло из ряда детских головок. Тела детей были нарисованы не полностью. Руки некоторых были подняты, другие же протягивали их вперед. То здесь, то там мелькали пятна красной краски. Молодое лицо Денглера было поднято к Майклу, губы слегка приоткрыты, как будто он собирался сказать: “Я был прав насчет Бога” или “Что бы там ни было, это было очень давно”.

На боковой стене были намалеваны большими черными буквами те же слова, что Майкл видел на снимках в полицейском участке, – “СПЯЩЕЕ ГОРЕ, РАВНОДУШНОЕ КО ВСЕМУ” и “БОЛЬ – ИЛЛЮЗИЯ”.

Пул заметил все это в считанные доли секунды. Он все понял. Он был сейчас вне пространства, не находился ни в каком конкретном месте. Он был снова там. Это здесь Коко жил все это время, в этих подземных лабиринтах, где дважды побывали они с Андерхиллом.

Пул хотел сказать, что он находится здесь, чтобы помочь Коко.

Денглер улыбался ему улыбкой своей чудом сохранившейся юности.

“Ты был плохим, – казалось, спрашивает взгляд Денглера. – Если нет...”

Гарри Биверс снова застонал, глаза его закатились.

– Я здесь, чтобы помочь, – начал Майкл, но слова как будто ускользали от него, словно ему снился один из тех снов, где каждый шаг, каждое движение требуют колоссального усилия.

– Пойдем с нами, Денглер, – произнес Конор. – Ведь тебе этого хочется.

Улыбающийся ребенок с протянутыми руками, казалось, сделал несколько шагов к Майклу, как будто бы из глубины темного сарая. И на какую-то секунду Пулу послышался в воздухе шелест огромных крыльев.

– Встань и пойдем с нами, – продолжал Конор, выступая вперед и протягивая Денглеру руку.

Биверс застонал от боли и гнева.

И в этот момент Пул услышал шаги множества людей, спускавшихся по железной лестнице. Он в ужасе поглядел на спокойное пустое лицо Денглера.

– Стоп! – закричал Майкл. – Мы все живы. Не ходите дальше!

Как только Майкл кончил кричать полицейским, он заметил, что Денглер быстро и плавно поднялся с пола. В руке его был длинный нож.

– Денглер, положи нож, – сказал Андерхилл.

Когда Денглер встал и придвинулся к лампе, освещавшей комнату, поражающая взгляд невинность и молодость его лица испарились, как мираж. Он разбил лампочку рукояткой ножа, и в комнате стало темно, как в шахте. Пул инстинктивно кинулся на землю.

– У вас там все в порядке? – кричали с лестницы.

– Денглер, где ты? – прошептал Андерхилл. – Давай выберемся из всего этого живыми, хорошо?

– У меня есть работа, которую я должен сделать, – ответил голос, который Майкл не сразу узнал. Казалось, что он исходил из каждой точки внутри комнаты.

– Кто внутри? – кричал лейтенант Мэрфи. – Я хочу знать, кто там и слышать голос каждого.

– Пул, – отозвался Майкл.

– Андерхилл.

– И Линклейтер. Здесь еще Биверс, но он ранен и во рту у него кляп.

– Кто-нибудь еще? – прокричал лейтенант.

– О, да, – раздался спокойный тихий голос.

– Лейтенант, – прокричал Пул. – Если вы ворветесь сюда с оружием, мы все умрем. Поднимитесь обратно по ступенькам и дайте нам выйти. Для Биверса понадобится “скорая помощь”.

– Я хочу, чтобы вы выходили поодиночке, – послышалось в ответ. – Каждого встретит полицейский и проводит до лестницы. Я могу послать парламентера, если тот, кто держит вас там, согласится иметь с ним дело.

Пул оперся рукой о пол, чтобы поддержать тело. Здесь пол был также холодным и сырым, даже липким. Пул понял, что поставил руку на кровь Гарри Биверса. Жалобный стон, почти вой, звучал во всей комнате, отражаясь от стен.

– Мы не заложники, – крикнул Пул. – Просто мы находимся тут в полной темноте.

– Пул, мне надоело сегодня разговаривать с вами, – ответил Мэрфи. – Я хотел бы услышать этого Коко. Когда мы вынем вас оттуда, доктор Пул, вот тогда я захочу поговорить с вами. Тогда у меня будет, что сказать вам, и немало. – Голос Мэрфи стал громче. – Мистер Денглер! Вы в полной безопасности до тех пор, пока точно выполняете все мои указания. Я хочу, чтобы вы выпустили по одному всех, кто находится в комнате. Затем я хочу, чтобы вышли вы сами. Вам понятно?

Денглер повторил в ответ то, что уже сказал, погружая комнату в темноту:

– У меня есть работа, которую я должен выполнить.

– Это замечательно, – ответил Мэрфи. Затем Пул услышал, как он говорит одному из полицейских: – “У меня есть работа, которую я должен выполнить”. Что бы это могло означать?

Тихий голос зашептал Пулу прямо в ухо так неожиданно, что он чуть не подскочил:

– Скажи им, чтобы они поднялись обратно по лестнице.

– Он говорит, что вы должны подняться обратно по лестнице, – крикнул Майкл.

– Кто это?

– Пул.

– Я так и знал, – сказал Мэрфи. – Если мы поднимемся, он вас выпустит?

– Да, – опять прошептал голос.

– Да! – крикнул Пул. Он не услышал ни звука, когда Денглер подобрался к нему. А теперь он опять слышал хлопанье крыльев, который напоминал непрекращающийся гомон сотни людей, толпящихся вокруг. Пахло кровью.

– Еще какие-нибудь условия? – спросил Мэрфи.

– Все полицейские должны выйти во двор, – прошептал голос теперь уже прямо в лицо Майклу.

– Он хочет, чтобы все полицейские вышли во двор.

– Если заложники будут освобождены, его просьбу удовлетворят, – ответил Мэрфи.

– Конор, с тобой все в порядке? – спросил Майкл.

Ответа не последовало. Остальные мертвы, а он один на один с Коко вне времени и пространства. Он лежит в луже крови своего товарища, а Коко кружит вокруг него, как стая птиц или летучих мышей.

– Конор?

– Я, – раздался голос Линклейтера, немного успокаивая Майкла.

– Тим?

Опять никакого ответа.

– Тим!

– С ним все в порядке, – прошептал голос. – Просто он молчит.

– Тим, ты слышишь меня?

Правую сторону тела Майкла пронзила горячая боль. Он потянулся рукой к тому месту, откуда она исходила. Крови не было, но в одежде был глубокий ровный разрез.

– Я ходил на Маффин-стрит, – сказал он. – Я говорил с твоей матерью. Хельгой Денглер.

– Мы называем ее Мрамор, – раздался шепот откуда-то справа.

– Я знаю все о твоем отце – о том, как он умер.

– Мы называем его Кровь, – теперь шептали с того места, гдеМайкл в последний раз видел Конора.

Пул все еще прижимал руку к боку. Теперь он чувствовал, как из дыры в пальто начинает сочиться кровь.

– Спой мне песню слонов.

Из разных концов комнаты послышался речитатив без мелодии, музыка, не похожая ни на что в этом мире, музыка Нигде, музыка Никогда. Иногда она звучала так, будто где-то далеко разговаривают или плачут дети. На стенах были нарисованы мертвые дети. Майкл ясно понял, что чьи бы голоса ему ни слышались, на самом деле он один на один с Коко, а весь остальной мир находится по другую сторону реки, которую никому еще не удавалось пересечь живым.

Вместе с песней Коко Пулу слышны были шаги полицейских, удаляющихся вверх по лестнице. Бок тянуло и жгло, и он чувствовал, как кровь сочится сквозь одежду. Комната раздвинулась до размеров целого мира, и он был в этом мире один с Коко и мертвыми детьми.

Наконец раздался голос Мэрфи, который, судя по потрескиванию, кричал в мегафон:

– Мы во дворе. И останемся тут, пока трое заложников и ты не выйдут через дверь. Что нам делать дальше?

– Ни одна часть животного не должна пропасть даром, – просипело что-то рядом с Майклом.

– Ты хочешь, чтобы я сказал ему, что ни одна часть животного не должна пропасть даром? Но он все равно не услышит меня.

– Он прекрасно тебя слышит, – вновь послышался леденящий душу шепот.

Тогда Пул понял.

– Это было девизом мясной лавки, так? “Агнец Божий Денглера”. Держу пари, это было написано прямо под названием: “У нас ни одна часть животного не пропадает даром”.

Внезапно умолкли и голоса полицейских, и крики детей, и песня. Пул почувствовал, как зло сгущается, концентрируется в холодном мертвом воздухе вокруг его тела, и сердце его чуть не замерзло. Он услышал шорох тяжелых одежд – должно быть, Андерхилл двинулся к двери. Коко всадит в него свой нож еще раз, Майкл знал это. И на этот раз Коко убьет его. И срежет с черепа все лицо, как он сделал это с Виктором Спитални.

– Ты думаешь, он убил твою настоящую мать? – прошептал Майкл. – Думаешь, что он назначил Росите Ороско встречу у реки и убил ее там? Я думаю, именно так он и сделал.

Низкий голос произнес что-то непонятное где-то далеко слева от Пула. Это больше напоминало вздох.

– Конор?

– А.

– Ты ведь тоже знал это? – Майклу хотелось плакать, но теперь уже не от страха. – Никто не говорил тебе, но ты всегда знал. – Майкл почувствовал, как его полу замороженное сердце начинает отходить. Прежде чем Коко убьет их или прежде чем сюда ворвется полиция и перестреляет всех, он должен сказать все это.

– Через десять дней после твоего рождения Карл Денглер встретился с Роситой Ороско на берегу реки. Была середина зимы. Он забил ее до смерти, а потом раздел тело до гола и оставил лежать на берегу. Он надругался над ее телом после убийства? Или до? А потом он приходил в твою комнату, когда ты был маленьким мальчиком, и делал с тобой то же самое, что сделал с ней. Ночь за ночью.

– Что происходит? – донесся усиленный мегафоном искаженный голос Мэрфи.

– Ночь за ночью, – повторил Пул. – Тим каким-то образом знал это все. Не зная ничего о том, что случилось на самом деле, он чувствовал это, он чувствовал все. Взглянув на тебя один раз, Тим уже знал всю твою жизнь.

– Андерхилл выйдет первый, – прошептал Коко позади Пула. Нож скользнул под ухо Пула, дети завопили и запросили о пощаде. – Сначала Андерхилл. Потом ты. Потом Линклейтер. Я выйду последним.

– Я ведь прав, да? – спросил Пул. Голос его дрожал, и он знал, что Коко не ответит ему – потому что не было необходимости в ответе.

– Андерхилл выходит первым! – крикнул Майкл. Через секунду он услышал потрескивающий голос Мэрфи, доносящийся до него с другой стороны огромной бурлящей реки. Мэрфи ничего не знал о реке, которая окружала мир Нигде, отрезая его от всего остального мира.

– Пусть выходит, – кричал Мэрфи.

Гарри Биверс издал звук, похожий на крик животного, попавшего в ловушку, и забился в своих путах.

Если Андерхилл жив, подумал Майкл, то Коко высылает его первым, потому что хочет дослушать ту замечательную историю, которую рассказывает ему Пул. А Мэгги Ла находится по ту сторону реки, и Майкл никогда не увидит ее, потому что здесь, на этой стороне, был островок мертвых.

– Иди, Андерхилл, – сказал Пул. – Поднимайся по лестнице.

Голос его звучал странно, как никогда.

Дверь со скрипом отворилась, и изумленный Майкл увидел широкую спину Тима Андерхилла, выходящего наружу. Послышались медленные шаги вверх по ступеням.

– Аллилуйя, – произнес Майкл. – Кто теперь? Но он слышал только стоны и всхлипы, как будто где-то вдалеке опять заплакали дети.

– Ведь то же самое случилось в пещере, правда? – сказал он. – Господи, помоги Гарри Биверсу!

– Выпускайте следующего, – трещал голос Мэрфи.

– Кто следующий? – спросил Пул.

– Здесь все теперь по-другому, – прошептал Конор. Майкл тут же почувствовал, насколько он прав. Ощущение движения вокруг больше не было: холодный воздух казался абсолютно пустым. Они просто стояли посреди темной комнаты в подвале – не было ни плачущих в отдалении детей, ни хлопанья крыльев.

– Давай выйдем вместе, – предложил Майкл.

– Нет, ты первый, – сказал Конор. – Хорошо, Денглер?

В ответ раздались протестующие стоны Гарри Биверса.

– Я буду прямо за тобой, – продолжал Конор. – Денглер, мы выходим.

Пул начал двигаться в направлении расплывчатых очертаний двери. У него было такое чувство, будто на руках и ногах висит по гире. От каждого шага жутко ныла рана в боку. Он чувствовал, как кровь вытекает из его тела, заливая пол.

И тут Пул вдруг понял, что случилось – Денглер перерезал себе горло. Вот почему перестали звучать голоса. Денглер убил себя, и теперь его тело лежит в темноте на холодном полу.

– Очень скоро кто-нибудь спустится сюда, чтобы помочь тебе, Гарри, – сказал Майкл. – Мне очень жаль, что я прислушивался к тому, что ты говорил мне.

Стоны и всхлипы.

Пул дошел до двери, толкнул ее и перешел из абсолютной темноты в чуть менее густую. Он стоял на площадке. Здесь казалось очень темно, когда они спускались по лестнице, но не сейчас. Поглядев вверх, Майкл увидел двух полицейских, смотрящих на него сверху вниз. Он подумал о бедном сумасшедшем Денглере, который лежит мертвый или умирающий внутри темной комнаты, и о Гарри Биверсе. Он никогда больше не хочет встречаться с Гарри Биверсом.

– Мы идем, – произнес Майкл, не узнавая собственного голоса. Майкл с трудом поплелся вверх по лестнице. Как только он вышел на достаточно освещенное место, он осмотрел собственный бок. Он с трудом держался на ногах, хотя понимал, что рана была не такой серьезной, как могла бы. Коко хотел ранить его серьезнее, хотя и не убить, но толстое пальто ослабило удар.

– Денглер зарезался, – сказал Майкл.

– Угу, – подтвердил за его спиной Конор.

Пул взглянул через плечо и увидел, что Конор поднимается вслед за ним. Глаза у него были размером с тарелку для супа. Майкл снова стал пониматься по лестнице.

Когда он дошел наконец до верха, один из полицейских спросил, все ли с ним в порядке.

– Я не так уж плох, но тоже воспользуюсь “скорой помощью”.

Далтон просунул голову в дверь и сказал:

– Помогите этому человеку выйти наружу.

Один из офицеров обнял Пула рукой за плечи и помог ему выбраться во двор. На воздухе было гораздо теплее, а обшарпанный внутренний дворик показался Пулу по-настоящему красивым. Мэгги вскрикнула при его появлении, Майкл повернулся на звук, едва замечая огромную фигуру стоящего с опущенной головой Тима Андерхилла. Мэгги и Эллен Войцак стояли в дальнем углу красивого маленького дворика, будто бы заснятого на пленку превосходным фотографом. Обе женщины тоже были красивы – очень красивы, хотя и абсолютно разной красотой. Пул чувствовал себя как человек, которому только что сняли с глаз повязку, отменив смертный приговор. Лицо Эллен просияло, как только она увидела Конора.

– Отведите его в “скорую”, – велел Мэрфи, опустив мегафон. – Денглер и Биверс все еще там?

Пул кивнул. Вскрикнув еще раз, Мэгги подбежала к Майклу и обвила его шею руками. Она что-то очень быстро говорила, но Майкл не мог разобрать слов. Вряд ли они были на английском, но Майклу вообще не надо было знать их, чтобы понять, что хочет сказать девушка. Он поцеловал Мэгги в висок.

– Что случилось? – спросила она. – Где Денглер?

– Я думаю, он зарезался, – сказал Майкл. – Думаю, Денглер мертв.

– Отведите его в скорую, – повторил Мэрфи. – Отвезите его в больницу и останьтесь там вместе с ним. Райан, Пиблз, спуститесь вниз и посмотрите, что там с остальными.

– Гарри? – Мэгги вопросительно взглянула на Майкла. Эллен Войцак обнимала Конора, который стоял неподвижно, как статуя.

– Еще жив.

Толстошеий полицейский подошел к Майклу с выражением тупого удовлетворения на лице и повел его к арке, выходящей на Элизабет-стрит. Пул посмотрел на Андерхилла, который все еще стоял, привалившись к стене, рядом с полицейским, который, видимо, вывел его наружу. Андерхилл тоже был не в себе, но совсем по-другому, чем Конор Линклейтер. Его шляпа была надвинута на глаза, горло завязано платком, воротник пальто поднят.

– Тим? – позвал Майкл.

Андерхилл отошел на несколько шагов в сторону от полицейского, но так и не поднял глаза на Пула.

Он был маленьким,разглядел наконец-то Пул. Это был маленький, карманный Андерхилл. Конечно, люди не уменьшаются так ни с того ни с сего. За секунду до того, как Майкл понял, в чем дело, он увидел ряд безукоризненно белый зубов, блеснувших в почти неземной улыбке под воротником пальто Андерхилла.

Тело его заледенело. Хотелось вопить, кричать. Широкая река вновь отрезала его от всего остального мира, опять заплакали дети.

– Майкл, – Мэгги вопросительно смотрела на него.

Майкл показал пальцем на фигуру, закутанную в пальто Андерхилла.

– Коко, – смог наконец-то выкрикнуть он. – Вот он. На нем...

В руке усмехающегося “Андерхилла” как бы материализовался длинный нож. Он прыгнул на стоящего рядом полицейского, заломил ему руку и вонзил нож глубоко в спину.

Пул перестал кричать.

Прежде, чем кто-либо успел двинуться, мужчина в длинном пальто исчез через арку на Элизабет-стрит. Полисмен, которого он ударил, медленно осел на кирпичи с пустым окаменевшим лицом. Только тут Мэрфи наконец сдвинулся с места и послал четырех человек в погоню за Коко, а затем велел отнести раненого офицера в машину “скорой помощи”. Мэрфи в последний раз окинул разъяренным взглядом двор и выбежал через арку.

– Я не могу ждать, – сказал Майкл, когда один из полицейских попытался подтолкнуть и его к арке, за которой стояла машина. – Я должен увидеть Андерхилла.

Полисмен смущенно посмотрел на него.

– Ради Бога, вынесите его из подвала.

– Майкл, – взмолилась Мэгги. – Тебе необходимо в больницу. Я поеду с тобой.

– Все не так ужасно, как кажется на первый взгляд, – постарался успокоить ее Майкл. – Но я должен видеть, что случилось с Тимом.

Хотя Тим и мертв. Коко тихо убил его, взял пальто и шляпу и в темноте выскользнул из подвала.

– О, нет, – воскликнула Мэгги.

Она уже кинулась было бежать в сторону двери, но Пул схватил ее за руку, а затем и Далтон преградил ей путь.