Или о том, как все сложится в будущем? Не хотел бы я оказаться в его шкуре. За спиной трещали деревья, перепуганно кричали птицы: это шел Давыд. - Шуму много. Впрочем, лес шумом не возьмешь. Людей можно напугать. Люди многого боятся, даже огромного роста. Пока перемены тебя не затрагивают, легко философствовать на тему - приход неожиданного. Совсем иное, когда с ним сталкиваешься один на один. Тут же выясняется, что к встрече не готов... Ишь, как запел! - оборвал насмешливо мысленный монолог. - Скромно, непринужденно зачислил себя в первопроходцы... - Он прислушался к тяжелой поступи Давыда, частому дыханию Толпина. - Ну, придем. Полюбуемся грибами, муравьями. Может, еще какая нечисть появится. Но отгадки не будет. Она в чем-то другом..."
      Грибов не было. Растерянный Денис обежал все окрестности, проверяя, туда ли вышел.
      - Ты не ошибся? - спросил устало Толпин.
      - Они росли здесь.
      - Тогда вот твои грибы, - Толпин небрежно пнул рыхлый холмик. Рассыпались за это время.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      Давыд с трудом сдерживал дрожь от озноба и с тоской думал, что теперь неясно, когда он сможет лечь в теплую постель. Ему казалось, что произошедшее с ним - бред, что затянувшееся утро перечеркнется нормальным днем, где он будет как все люди. Иные ниже, другие выше. И самое главное, исчезнет болезненное состояние, когда нельзя находиться среди людей, когда сотни чужих настроений одновременно раздирают тебя. А в лесу хорошо. Здесь только свое настроение, свои ощущения. Правда, Денис чем-то обеспокоен, но тревогу одного человека легко переносить. "Он тоже ничего не знает, замкнут, молчит и думает о своих грибах. Жаль, что мы их не нашли. Может, все кроется в них? Выпьешь грибной настой - и порядок: нормальный человек, а не чудо-юдо".
      - Денис, почему ты не уехал с ребятами?
      - Не хотелось.
      "Толпин, тот энергичный мужик. Видит - ничего нет, сразу с места трогает. А Денис тянет. Возможно, знает что-то. Хотя - нет. Кроме тревоги, я ничего не чувствую".
      - Скажи время.
      - Без пяти час.
      - Так рано?
      - Хорошая рань, - съязвил Денис. - Полдня отбухало, а мы ни черта не знаем.
      - Мы же ничего не делаем, чтобы узнать. Ты на своих грибах застрял, а я боюсь к людям подходить. Сидим тут буки буками.
      - Как ты думаешь, со многим произошли изменения?
      - Таких, как я, не видал.
      - Давыд, что бы ты делал с бессмертием?
      - Жил бы, - улыбнулся Давыд. - А ты бессмертный, что ли?
      - Сам не пойму.
      С высоты Давыду хорошо была видна дорога, заросшая молодой зеленью. По дороге медленно пробирался велосипедист. Над городом кружились вертолеты. Хотя они были далеко, Давыд слышал их низкий гул. Его зрение, слух необычайно обострились. Он заметил это утром, когда внезапно начал расти. В городе такая восприимчивость причиняла Давыду невыносимую муку. Как будто тебя раздирают на части. Звуки тонкие, колющие, пронизывают насквозь. А внизу люди. От них исходят тревога, страх. И хочется бежать прочь.
      - Давыд, идем в город, - нарушил молчание Денис, - там мы нужнее.
      Давыд наклонился к Денису, тот испуганно шарахнулся в сторону:
      - Раздавишь!
      Давыд мысленно чертыхнулся.
      - Влезай сам, - голос его прозвучал хрипло. Он положил ладонь на землю. Денис осторожно вскарабкался по пальцам.
      - Ох, и здоровый же ты, дружище!
      Давыд чувствовал волны острой тревоги, исходившие от маленького человека.
      - Я не стану торопиться, - сказал он успокоительно.
      Идти было нелегко. Деревья ломались, обломки впивались в голые подошвы. И еще нужно было следить за тем, чтобы не выпал Денис.
      "Носильщиком людей быть не так-то легко. Даже при огромном росте. А что для меня теперь будет легко?" Давыд видел зеленую щетину леса, в вдали город, совсем не похожий на прежний. "Все растет, - думал он, - наверное, и люди. Просто одни быстрее, а другие медленнее. Так всегда бывает".
      - Денис, ты не растешь? - спросил он с тайной надеждой.
      - С чего бы?
      - Деревья растут, я вырос. По логике и все остальные должны вырасти. Представляешь - земля великанов!
      - Представляю, какой хаос наступил бы.
      Давыд ускорил шаг. Внизу, на тесно прижатой к бедру ладони, что-то кричал Денис. "Каким я был дураком, что струсил и сбежал из города. Подумаешь - рой настроений. Все равно от него не избавишься. Значит, нужно привыкать". Остановился возле понтонного моста. На противоположном берегу зеленым забором стоял лес, за ним должен был начинаться город. Но его не было видно из-за деревьев, поднимавшихся по обрывистому склону от городского пляжа. Безлюдный пляж отпивал сине-зеленым цветом. "Водоросли", - понял Давыд.
      Водоросли закрывали почти всю поверхность реки. Из редких, блестящих на солнце окон чистой воды, то и дело шумно выскакивали рыбы, тяжело шлепались на гибкую пленку. По обе стороны от моста берег был устлан серебрящимся слоем рыбы. Слой шевелился, вздрагивал в предсмертном удушье. Давыд почувствовал, что ему страшно лезть в воду. "Что это со мной?" Он с опаской вступил в реку. Шел медленно, скользя по донной гальке, водоросли обволакивали ноги, затрудняя движение. Вдруг что-то сильно толкнуло его в бедро. От неожиданности Давыд качнулся и вскрикнул. Восстановив равновесие, он взглянул на ладонь и обмер. Денис лежал неподвижно на самом краю. Давыд рванулся к берегу, держа руку перед собой. Выбравшись на сушу, поднес ладонь к глазам. Грудь Дениса то поднималась, то опускалась. "Нужно срочно искать врача. Сам я ничего не сделаю. Могу разве что навредить".
      Город напоминал лесные заросли. Деревья, кусты росли всюду: на тротуарах, мостовых, крышах домов. Улицы словно вымерли. Сколько Давыд ни всматривался, пытаясь обнаружить людей, все старания были тщетны. Он нес обмякшего Дениса и думал, что ближе всего - клиники мединститута, но там, скорее всего, никого нет. Или наоборот - все переполнено.
      Город был залит тревогой, и Давыд понял, что не видит людей из-за своего роста. Кому охота в такой сумасшедший день связываться с невесть откуда взявшимся великаном, который несет на ладони распростертого человека?
      Кое-где тревога была сильнее, иногда почти не ощущалась. Пройдя одно из тревожных мест, Давыд остановился и оглянулся. На проломленную им среди растительности тропу осторожно вышли двое. Они взялись за обломки дерева и потащили на обочину. В глубоких зарослях, сквозь которые с трудом просматривались белые здания, затарахтел мотоцикл. Когда-то здесь была улица. А сейчас в этой чащобе и клинику не сразу отыщешь... Один из появившихся случайно взглянул в сторону Давыда и застыл в полусогнутом состоянии. Вероятно, он что-то шепнул своему спутнику, потому что тот поднял голову и тоже замер. Давыд вздрогнул от толчка тревоги. Ему захотелось кинуться прочь. "Стоп! Этого делать нельзя. Я ведь не в лесу. И не зверь. Почему же бегу, как затравленный..." Он медленно повернулся и спокойно зашагал дальше. "Сколько времени упущено, - ругал он себя. - Не удивительно, что от меня сейчас прячутся. Помогать людям нужно, а не пугать их своим видом". От этих мыслей пришло облегчение.
      Ближе к клиникам усилился непонятный шум. Вслушавшись, Давыд понял, что в центре города началась вырубка лишних деревьев. Он шел медленно, избегая улиц с троллейбусными и трамвайными линиями. Тихие, пригодные для него улицы были застроены в основном одноэтажными и двухэтажными деревянными домами, в их окружении Давыд острее почувствовал всю несуразность своего роста. В домиках ютилась тревога. Давыду ежеминутно приходилось подавлять в себе порывы паники, от постоянного напряжения у него заныли виски. "Мне не выдержать большого скопления людей. А Дениса нужно показать врачам. Я даже не успею толком объяснить им, в чем дело. Впрочем, сами сообразят..."
      Вдоль центральных улиц лежали груды поваленных деревьев. Асфальт походил на лесную делянку. Везде торчали свежие пни, обрамленные венчиками зеленых побегов. "Бесполезная работа. Через три-четыре часа здесь опять будут джунгли".
      Денис по-прежнему не приходил в себя, и Давыд обрадовался, выйдя на улицу, где стояли клиники. В конце просеки, у самого входа в ближнее здание, вытянулась вереница машин "скорой помощи", окруженных множеством людей в белых халатах.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      - Кто ты? - спросил врач.
      Давыд растерялся от такого вопроса.
      - Человек, - помня силу своего голоса, как можно тише сказал он. - Обычный человек. Сегодня утром вырос... Я друга принес.
      - Что с ним?
      - Обморочное состояние, - склонившаяся над Денисом женщина выпрямилась, откинула со лба прядь волос.
      - Положите во дворе на раскладушку, - врач энергично взмахнул тростью.
      Давыд огорчился из-за расставания с Денисом: что ни говори, самые трудные первые часы провели вместе. Он переступил с ноги на ногу, намереваясь уйти.
      - Ты куда? - остановил врач.
      - Домой пойду, - машинально ответил он и тут же сообразил, насколько смешно это звучит.
      Врач мягко улыбнулся:
      - Оставайся с нами.
      - А что у вас делать? Так бы я хоть деревья выдергивал.
      - Как зовут? - Узнав имя, врач быстро заговорил: - Слушай, Давыд, людей носить будешь. Мы не везде можем проехать. Проклятые деревья все дороги взломали. А для тебя они не препятствие. Пройдешь?
      - Должен, - проговорил Давыд, рассматривая панораму города. Мало еще вырубили. Только в центре, окраины почти не тронуты.
      - Что же происходит? - спросил он, переводя взгляд вниз.
      - Никто не знает.
      - А с людьми что? Зачем их носить?
      - У многих с сердцем плохо. Ну, хватит разговаривать. Пора выезжать. А куда - сейчас узнаем.
      Врач захромал в сторону здания. Давыд посмотрел ему вслед и понял, что тот опирается при ходьбе не тростью, а впопыхах обломанной палкой. "Ногу отдавило. Тяжело им сейчас приходится". Энергичный доктор скоро вернулся.
      - Это близко: возле пристани. Впрочем, раньше было близко, а сейчас... Он махнул рукой и полез в машину. - Другим больше повезло, они на вертолетах. Ну, а у нас ты. Выдержишь?
      Автомобиль то срывался с места, то, проехав десяток метров, останавливался у трещины или ствола. "Это же пытка. Так мы будем добираться трое суток". Давыд нагнулся и, схватив машину, поднял ее в воздух.
      - Ребята, так лучше, быстрее, - сказал он, стараясь заглянуть внутрь. - А то ползете, как черепаха.
      Машина оказалась легкой. Труднее было следить за дорогой: Давыд боялся раздавить кого-нибудь или что-нибудь среди пней и деревьев. В воздухе висел синеватым угарный дым, в чаще трещали и взвизгивали бензопилы. Пахло свежей смолой.
      - Где ты собираешься нас приземлить?
      Он поставил машину на свободный пятачок асфальта:
      - Пришли.
      Врач с трудом вылез, припадая на больную ногу.
      - Сейчас и не отыщешь нужный дом. Давыд, где кинотеатр?
      - Мы рядом с ним.
      Врач тихо выругался:
      - В трех соснах плутаю. Было же объявлено по радио: очистить подъезды к жилью. Так нет - чешутся... Подожди нас здесь.
      Давыд осмотрелся: вокруг стояли белые осины, высились ярко-зеленые ели. "Пока они вернутся, сколько времени пройдет. Займусь корчевкой". Отошел от машины, пнул пяткой осину. Раздался треск, дерево накренилось. Сломав таким образом несколько штук, он сообразил, что обломки-то останутся торчать, и начал выдергивать деревья, расчищая то, что когда-то было мостовой. Дергал с азартом, забыв об окружающем его мире: о враче, исчезнувшем в дебрях в поисках больного, о Денисе, о суматошном утре, когда все внезапно начало уменьшаться в размерах. Была только работа, нужная людям. По расчищенной им дороге пойдут санитарные машины, спасая пострадавших от зеленого безумия.
      Вдруг он почувствовал острый укол тревоги и боли. Боль была не его, она шла откуда-то из нетронутой чащи. Он покачнулся и, сжав виски, медленно опустился на землю. В колени врезались куски взломанного асфальта, плескалась вода, просочившаяся из поврежденных труб. Из-за деревьев выскочил человек, заметался по изувеченной улице.
      - Телефон, где здесь телефон?
      Не давая себе отчета в том, что делает, Давыд осторожно подхватил его двумя пальцами и перенес к ближайшему автомату. Человек ошалело мотнул головой и бросился в будку. И пока он бубнил что-то в трубку, приступ исчез. Пошатываясь, Давыд встал и, осмотревшись, обнаружил у подножия деревьев среди густых кустов покосившийся домик. Там что-то произошло, понял он. Звонивший выскочил из кабины, прижимая руку к боку, и остолбенел, глядя на Давыда.
      - Етишкин кот! - проговорил он сдавленно. - Это ты меня перенес? Чуть ребра не поломал - Ну и денек!
      - Давид, - голос врача был злым, раздраженным, - пойдем отсюда.
      Поворачиваясь, Давыд успел заметить, как мужчина побежал к домику.
      - Туда нужно зайти, - вырвалось у него. - Там больной.
      - С чего ты взял?
      - Оттуда выбегали звонить. Из того дома в зарослях, через дорогу.
      - Это ты называешь дорогой? А-а, ладно, - врач кивнул санитару, и они нырнули в чащу.
      Прошла вечность, прежде чем они снова показались на противоположной стороне. Врач хромал рядом с носилками, которые несли санитар и уже знакомый Давыду мужчина.
      - Скорее в клинику.
      - Сердце?
      - Что-то другое. Еще не знаю.
      Носилки загрузили, и Давыд поднял машину в воздух. Мелькнуло испуганное лицо сопровождающего. "Врач здорово встревожен, - осторожно вышагивал гигант по проложенной тропе. - Не хватало, чтобы болезнь оказалась заразной. Тогда всем крышка. Город практически не существует. Центр еще борется: там больше камня. Здесь же все заросло, и как ни вырубай, зарастет снова..."
      - Хорошо, что ты догадался, - врач открыл дверцу. - На вызов приехали бы поздно вечером, если не завтра утром.
      Носилки выгрузили и поспешно понесли в здание. Врач заковылял рядом, успев крикнуть Давыду, чтобы подождал его.
      Среди деревьев Давыд видел множество раскладушек и просто постелей, наспех брошенных охапок ветвей. "Где-то здесь лежит Денис, - скользнул он взглядом по импровизированному госпиталю. - Я так и не узнал, что с ним. А сейчас это безнадежная затея". Он стоял поодаль, расставив ноги, чтобы не мешать подъезжающим. Все было, как раньше, и в то же время иначе. Лишь немного погодя, Давыд сообразил, что исчезла тревога. Никто испуганно не смотрит на него, не шарахается в сторону. Дело поглотило всех полностью, не оставляя места лишним эмоциям. "Так и должно быть. Главное - сдержать первый удар, не запаниковать". Впервые за сегодняшний день он ощутил силу, пришедшую с гигантским ростом, и чувство это заставило его выпрямиться, не стыдиться своих размеров. В конце концов, не виноват же он, что так получилось...
      Давыд ждал врача и вспоминал, что в детстве мечтал стать великаном. Но как его превращение непохоже на детские представления! "Громадный одушевленный локатор. Ловлю настроение окружающих и тут же ему отдаюсь..." Ведь и острая боль, свалившая его возле пристани, связана с этой же способностью воспринимать чужое настроение".
      - Ты не ушел? - хромой врач тяжело дышал. - А друг твой исчез.
      - Я так хотел с ним повидаться, - огорчился великан.
      - Давыд, нас должны изолировать. Из-за твоего больного.
      - Что с ним?
      - Непонятно. Потому и изолируют. Только как быть с тобой?
      - Понимаю, - с горечью произнес Давыд. - Я уйду из города.
      - Это ненадолго, - поспешил утешить врач. - Все необходимое тебе доставят вертолетом.
      - Что ж, спасибо... Я буду в лесу за Дачным городком.
      - Не обижайся.
      Давыд молча повернулся и зашагал к понтонному мосту.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      Ноги его были исцарапаны обломками деревьев, но он не замечал этого. Сознание вновь заполнила тревога, и Давыд понял, что она пришла из разноцветных дачек, спрятавшихся среди деревьев, доходивших ему до пояса. Внизу, наверное, сыро и темно, как в любой чаще. Вверху ослепительно сияет солнце, но здесь он совершенно один. А дачки объединены боязнью быть раздавленными мимоходом гигантской стопой, страхом перед яростным напором растительности. Эта непокорность казалась сверхъестественной и увязывалась с появлением исполина...
      Давыд не сразу понял, что прозвучал выстрел. Точно так же трещали деревья на его пути. Только мгновенный укол, напомнивший укус комара, заставил сообразить, в чем дело. Он с недоумением осмотрел заросли: захотелось обязательно найти стрелка. Но после второго выстрела это желание исчезло. Ощущать себя дичью было неприятно даже при его теперешнем росте.
      Он ускорил шаг и вышел к берегу, откуда совсем недавно торопился с Денисом в город. Пленка на воде пожелтела, рыбы больше не выпрыгивали, лишь изредка колыхались водоросли. В тот аромат свежевыловленной рыбы, что стоял в воздухе от серебрящихся груд на обоих берегах, вплелась струя гнилостного запаха. Давыд подумал, что река совсем запаршивела, и неохотно ступил в воду. Однако переход обошелся без осложнений.
      Где лежала дорога, Давыд догадался смутно. "Неужели теперь навсегда так: деревья, деревья - и ничего больше? Мы со многим справились, боялись лишь атомной войны. И вдруг привычные деревья, выросшие в неположенных местах, грозят развалить цивилизацию". Он вспоминал город, затянутый дымкой бензопил и автомобилей, буксующих на пнистых дорогах. В ушах стояли лязгание тракторов, гул вертолетов. "Решалось бы с болезнью быстрее. В такое время прозябать в лесу... Куда это я разогнался? Могут и не найти..."
      Расположился на песчаном берегу озера. Вода была чистой, и Давыд почувствовал жажду. Опустился на колени, напился. Жажда исчезла, но ее сменил голод. Впервые за все время захотелось есть. "Без вертолета мне долго не продержаться. - Он прилег на теплый берег, закрыл глаза. - Я же человек, хотя какой-то дурак не поверил в это... Теперь набраться терпения и ждать. Надеюсь, за неделю вся петрушка кончится".
      В глубине души он верил, что к вечеру за ним прилетят и можно будет вернуться в город.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      Денис в последний раз оглянулся на растревоженные клиники и поспешил скрыться за громадным тополем, выросшим еще в стародавние времена. Сквозь заросли с трудом пробивалось солнце. Оставались лишь редкие островки, не занятые деревьями. В таких местах росла особо густая трава, оживленно стрекотали сороки.
      Он пробирался к институту. Там должен быть Толпин, который мог знать о Давыде. В клинике Денис не решился уточнить, куда делся великан. Говорили о какой-то болезни, карантине, но он не поверил в это. Попробуй посадить Давыда в изолятор!
      Ориентироваться приходилось по зданиям, переставшим походить на себя. Под ногами мягко стлалась трава. Свежий воздух и быстрая ходьба приободрили Дениса, исчез гул в голове. Повсюду виднелись следы человеческого сопротивления: торчали пни, кое-где дымился свежезалитый асфальт. Между деревьями мелькали озабоченные велосипедисты, а возле одного из домов Денис обрадованно заметил девчонок, играющих в классы.
      "Ничего, постепенно все вырубим. И потечет прежняя жизнь: асфальт, пыль, загазованный воздух, транспорт... - Он с невольным умилением вспоминал о транспортной толчее. - Толпин прав, нам повезло. Мы ведь никогда не принимали всерьез деревья, траву. Сначала вытаптывали, вырубали, а потом поспешно возобновляли хилые насаждения в городских скверах. От сегодняшнего сумасшествия в наследство останутся роскошные парки... И великан Давыд, и мое бессмертие, и переполненные клиники? - подумалось вдруг. - Нет, утверждать, что здорово повезло, нельзя... И еще рыба на берегу, водоросли, - вспоминал он. - А чего я еще не знаю?.."
      На церковь Денис наткнулся неожиданно. Она находилась в стороне, прямо противоположной институту. "Что за дьявольщина, - озадаченно остановился он, надо же так промахнуться!" Прикинул, как возвращаться. Даже в прежних условиях дорога заняла бы не меньше часа... Застонал от досады.
      Эту церковь он помнил еще с тех пор, когда приходил к своей будущей жене в общежитие, стоявшее поблизости. Вверху тихо позвякивал колокол, по затемненному двору скользили невыразительные фигуры людей, затянутых в черное. "Суетятся божьи люди. Экое счастье привалило: чудеса средь бела дня. Никакая наука не объяснит. А гипотеза бога работает безотказно. И пришельцев. Что бог, что пришелец... А если ненароком еще на Давыда напорешься..."
      Он вошел в церковную ограду. У самого входа на кривом шесте была приколочена табличка: "Во дворе храма не курить". У Дениса засосало под ложечкой, и он, отгоняя навязчивое желание, быстро направился к церкви. На крыльце, полуразваленном проросшим кустарником, стоял лысый старик с огромной белой бородой. "Неужели столько народу?" - он заглянул внутрь. Места вполне хватало. Недоуменно пожав плечами, обогнул старика.
      - Еще господу Богу помолимся, - монотонно бубнил с возвышения священник.
      - Аллилуйя, - вступил хилый хор из двух старушек, благообразного мужчины в полосатом пиджаке и высоченного молодого парня с непрерывно подмигивающим глазом.
      "Техника давно налажена, больше тысячи лет..." - он обежал взглядом толпу. В основном молились старушки в черных платках, надвинутых на самые брови. Растерянно переминались старики. Кое-где неподвижно стояли среднего возраста мужчины и женщины... Наверное, он улыбнулся, потому что услышал шипение:
      - В храме божием нельзя насмехаться! Денис оглянулся. За спиной стояла тощая, как жердь, монашка. Кривой нос, казалось, клевал собственные губы. Он поспешно кивнул и, заложив руки за спину, повернулся к священнику.
      - Руки! - услышал он. - Нельзя за спиной держать, только спереди, либо поклоны.
      - Да-да, - прошептал он и стал пробираться к выходу.
      "Будут тут учить, что и как делать, а время идет. Хотя меня-то это не касается, но для других - уходит..." С облегчением выбрался на крыльцо, вдохнул свежий воздух. Возле шеста с табличкой достал сигареты, но закурил все-таки за оградой.
      - Грехи наши тяжкие... - Лицо почти шарообразной толстухи было напряжено, губы скорбно поджаты. - Несть числа им, и за то господь карает... Молебен кончился? - спросила она неожиданно звонким голосом. - Нет? Слава богу!
      "Да, богу сегодня раздолье, - он сделал глубокую затяжку, соображая, в какую сторону идти. Определив, зашагал вдоль витой железной ограды, отделявшей церковь от улицы. - Пришельцев я не нашел. Но я мог предположить их существование. А что делать этой толстухе? Кроме как богом, или чертом происходящее не объяснить". Он немного позавидовал тем, кто бездумно кинулся в этот субботний день под купол церкви. По крайней мере, у них появилась точка опоры. Он же узнал и увидел за сегодняшний день больше, чем любой из молившихся, но его знание не дало опоры. К тому же собственное бессмертие или вера в него выпадали из происходящего. Все, что он видел, объединялось одним понятием - рост. Быстрый, неудержимый рост. И задача, в общем, ясна. Рубить, пилить, травить! Чтобы не угасла цивилизация в тени слишком многочисленных и оттого опасных деревьев и трав. Все это хорошо, пока загнано в резервации скверов и парков. Тогда природой можно любоваться, впадать в лирическое настроение при шуршании осеннего листа.
      Хуже всего было думать о собственном будущем. До сих пор он знал, что смерть неминуема. И нужно торопиться сделать все, что в его силах. Как все смертные, он был скован временем, И вдруг скованность исчезла. Это никак необъяснимо и оттого тревожно. Так бывает во сне, когда летаешь, а подсознание тревожится - ведь не умею я летать!.. Все люди умирают, бессмертия нет, а я им обладаю. Этого быть не может, значит, что-то неладно. Он ошалело крутил головой. Мысли толклись на одном месте, ничего не проясняя.
      Он сделал шаг и свалился с обрыва. Далеко укатиться не пришлось: задержало дерево. Денис осторожно сел, непонимающе посмотрел перед собой. Внизу, в зеленом ущелье, виднелась река. Оттуда доносился гнилостный запах, Денис невольно задержал дыхание.
      Долго соображал, куда же попал. Если внизу река, значит, он на окраине города. Если это окраина - должен быть мост. Еще раз посмотрел на реку и посредине ее обнаружил остров. Шел он около часа, за это время не мог далеко уйти. Обрыв и остров возможны только в одном месте - на Фомкиных лужках. Отсюда до института берегом реки полчаса.
      Лесной шум убаюкивал, и незаметно Денис начал представлять, как выглядел бы город, если оставить все выросшее. Или тронуть совсем немного, чтобы свободно можно было передвигаться. Потом мысли его вернулись к событиям сегодняшнего дня. Безуспешно попытался угадать, какие неожиданности он еще принесет. Вспомнил о Давыде и пожалел, что тот исчез: с ним давно был бы в институте... Вдруг показалось, что пошли совершенно дикие места. Отчетливо донесся звон пил. Он пошел на звуки. Показались люди. В песке на детской площадке возились малыши. Одни, без озабоченных мамаш. А Денис почувствовал себя как на необитаемом острове. Он оперся на первый попавшийся ствол и закрыл глаза. "Бессмертным, наверное, не заказано болеть..." За брюки настойчиво подергали: у ног стоял мальчуган с лопаткой.
      - Пойдем, поможешь копать, - серьезно предложил он.
      От этого незатейливого приглашения все стало на свои места.
      - Некогда, малыш, я на работу спешу.
      - А папа деревья рубит, а там в земле что-то твердое.
      "Корни, наверное", - подумал Денис и посоветовал:
      - Ты в другом месте копай.
      Малыш деловито зашагал прочь. Денис посмотрел ему вслед и направился к ближайшему дому выяснить, где оказался. На стене висел большой жестяной номер без названия улицы. Пришлось выходить на перекресток.
      Угловой дом был упрятан за покосившийся забор. Денис дошел до калитки номера не оказалось. На расшатанной дверце сквозь буро-зеленый мох едва просматривался ржавый квадрат с полустертой надписью: "Злая собака". Перейдя через бывшую проезжую часть, он натолкнулся, наконец, на долгожданную табличку, ошеломленно прочел: "Переулок профессора Русских"...
      До института полтора часа ходьбы. Заблудился. В городе, среди бела дня.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      Мужчина сидел на подоконнике и пил из бумажного пакета кефир. Денис невольно сглотнул слюну.
      - Вчерашний, - сказал мужчина, уловив его взгляд, - сегодня в магазины ничего не завозили. Жрать хочется - сил нету. Обычно, веришь, молочное в рот не беру. Сегодня приперло. - Он смял пустой пакет, небрежно швырнул в кусты. Раньше не бросил бы, а сейчас... - Он махнул рукой. - Все равно зарастет.
      - Откуда это взялось? - спросил Денис. - Я радио давно не слышал.
      - А-а, никто не знает, - мужчина спрыгнул в густую траву, подхватил топор. Лезвие ярко блеснуло. - Хочешь, послушай. Только хрипит здорово. Веришь, недавно купили. Сегодня двадцать четвертое? Восемнадцатого купили. А я пойду, подступы надо расчищать. Послушаешь - приходи, топор дадим.
      На смуглом лице мужчины мелькнула улыбка. Денис посмотрел на его руки, замотанные грязной тряпкой, и тоже улыбнулся:
      - Волдыри?
      - Сам понимаешь, с непривычки. Так приходи, если дела нет.
      - А в дом - в окно, что ли, влезать?
      - А как же иначе? Самый удобный путь.
      Денис с трудом вскарабкался на подоконник.
      - Захочешь кефиру - полезай в холодильник, - напутствовал его новый знакомый, закинул топор за плечо и скрылся за домом. Оттуда доносился привычный уже для сегодняшнего дня визг пил и стук топоров.
      Денис оказался в стандартной двухкомнатной квартире, похожей на его собственную и на множество других. На столе стоял транзистор. Денис нажал клавишу. Помех действительно было много. Потоптавшись возле свистящего приемника, он решил воспользоваться приглашением и подкрепиться. Холодильник не работал. На его полках было пусто, и только в углу стоял отсыревший пакет кефира. Надорвав край бумажной пирамидки, Денис сделал несколько глотков и бездумно уставился в окно. Положение было сквернейшим: он совершенно не мог ориентироваться в пространстве. После злополучного переулка Денис сделал еще несколько попыток выйти в нужный район, но столь же безуспешно. В конце концов он присел на скамейку возле этого дома, решив просить помощи у людей.
      Больше с ним ничего не случилось. Он сразу проверил - не потерял ли память, способность работать? Все было в норме. "Расплата за бессмертие жизнь с провожатым! Чудесная перспектива... - Допивая кефир, через распахнутую дверь увидел телефон. - Позвоню-ка Толпину. Пускай забирает меня к себе, или увозит в больницу". Вспомнил переполненные клиники мединститута. С его заболеванием у врачей делать нечего: сердце работает, внутренности в исправности, конечности целы. Единственно, кто может заинтересоваться им, психиатр.
      Телефонные гудки показались чудом.
      - Андрей, выручай! Заблудился, не могу попасть ни домой, ни в институт! Плутаю уже часа три.
      - Где ты сейчас?
      - Подожди, взгляну на название улицы. - Денис выбрался из квартиры и у первого встречного узнал адрес. - Пушкина, - сообщил он, - сорок восемь.
      - Минуту, узнаю насчет велосипеда. - Толпина долго не было слышно, затем в трубке задребезжал задыхающийся голос. - Выезжаю.
      - Андрей, что это такое? - не удержался Денис.
      - Говорят, - солнечная активность. По всей Земле растет. Даже в Сахаре... Давыд с тобой?
      - Потерял я его. Долго рассказывать... Я тебя не отвлек? - спохватился Денис.
      - Да нет, - немного помедлив, ответил Толпин.
      Денис вернулся к радиоприемнику. "Солнечная активность, - крутил он ручки настройки. - Ну и что? И раньше ее было сколько угодно, С какой стати она взбеленилась сейчас?"
      "...Особые опасения внушает состояние Лувра, - прорвалось сквозь вой помех. - Ведется борьба..." Женский голос утонул в хрипах. Денис начал искать станцию на близких волнах. "...Город парализован. Мэр заявил о волне паники, сопровождающейся разгулом гангстерских группировок. Власти принимают срочные меры. Стянуты войска..." Снова хрипы. "Передаем сводку солнечной активности. Число пятен увеличилось до..." - помехи опять заглушили передачу.