— М-м… остановись.

Кайрендал потянулась через плечо и достала оттуда хорошенькую дриаду. Туп сидела на ладони Кайрендал, словно на спине коня. Несмотря на то что в дриаде было всего двадцать дюймов роста, она была совершенством. Прекрасная грудь, которая могла не бояться земного притяжения, чистая кожа, золотые волосы, излучавшие свет. Она была бы прекрасным человеком, если б не ее рост; пара полупрозрачных крыльев за спиной да изгибающиеся внутрь большие пальцы ног, приспособленные для сидения на насесте. Она была очаровательна и невероятно отзывчива; под взглядом главы Фейса она соблазнительно изогнулась, обвив стройными красивыми ногами руку Кайрендал.

— Сейчас нет времени, чтобы поиграть, лапочка. Дела важнее. Лети оденься. Пишу любит маленьких женщин, но мы же не хотим, чтобы он начал мечтать кое о ком.

— О, ты ужасна! — хихикнула Туп. Она расправила крылья и неслышно, как сова, вылетела во внутреннюю комнату.

От дверей донеслось покашливание Пишу.

— Джаннер снова плутует.

Медленно и бережно Кайрендал закрыла книгу в переплете из человеческой кожи и только потом подняла глаза. Ее стальной взгляд встретился с взглядом дневного начальника «Чужих игр». Зрачки эльфийки были вертикальными — глаза ночного охотника.

Пишу снова откашлялся и внезапно посмотрел в сторону. По старой привычке Кайрендал читала, лежа обнаженной на груде шелковых подушек. Пишу был одним из трех фейсов, допущенных во внутренние покои госпожи, однако это обстоятельство не уменьшало его смущения. Кайрендал нравилось это смущение: оно добавляло к невзрачной коричневатой Оболочке Пишу лимонный оттенок. Подобно всем своим соплеменникам из Перворожденных, она не нуждалась в концентрации на мысленном зрении; она просто обладала еще одним чувством — вроде обоняния или вкуса.

Тяжелые парчовые шторы на широких окнах были опущены, и комнаты освещались только искусно расположенными лампами, бросавшими розовый отблеск на серебристые волосы эльфийки, на ее белоснежную кожу.

Она была высока и умопомрачительно длиннонога даже для женщины Перворожденных, хотя они и перерастали своих мужчин, и чрезвычайно худощава. Она оперлась на локоть, дабы продемонстрировать едва заметные груди; этим утром она выкрасила соски в серебряный цвет, чтобы они сочетались с ее замысловатой прической. Серебряный блеск привлек внимание Пишу. Он покраснел, а лимонный оттенок его Оболочки стал ярче.

— Что сегодня? — спросила Кайрендал суховато, но взгляд ее был томным, и Пишу вздрогнул.

— Хуже обычного. Он мухлюет с кубиком, причем ужасно неуклюже. Двое наших… гостей… уже намекнули на это, и мне пришлось утихомиривать их.

— Важные гости?

— Нет. Оба неудачники, с небольшой рентой. Это для нас не потеря. Но только что пришел Берн.

— Берн? — Тонкие кроваво-красные губы приоткрылись, обнажив длинные и острые клыки.

Если этот маньяк поймает Джаннера на шулерстве… Берн любил кости и часто проигрывал с первого же броска. Джаннер может стать козлом отпущения. Тогда его голова покатится по полу, как только Берн достанет меч. А между тем Джаннер был владельцем компании «Навоз и удобрения», от сотрудничества с ней Кайрендал получала большую часть своих доходов.

— Я разберусь. Берн в игорном зале?

— Нет еще, но скоро будет. Он в Хрустальном баре, увивается за Галой. Все надеется в один прекрасный день получить ее бесплатно.

— В таком случае он будет сильно разочарован. — Кайрендал встала и потянулась, выгнув спину. — Истинная страсть мешает проявиться ее технике. Зак?

В дверях мгновенно появился слуга-гном, широкоплечий и чисто выбритый. Он, разумеется, подслушивал — это входило в его обязанности.

— Да, Кайрендал?

— Скажи на кухне, чтобы мне подали завтрак. Что у них там есть свежего? Устрицы вполне подойдут. И свежий сотовый мед. Туп будет есть со мной.

При этих словах вокруг нее сгустился туман наподобие ткани, укрывший ее всю, включая костлявые руки.

Зак кивнул и загнул несколько пальцев, чтобы лучше запомнить. Он был прекрасным слугой, хотя и не отличался большим умом. Зато он был очень силен и верен; внезапно Кайрендал решила позволить ему отрастить традиционную для гнома бороду, которая закамуфлировала бы его нескладный подбородок.

Эльфийка стояла молча, создавая нужный образ. Это было несложно, особенно теперь: страница Хаммановой книги, которую она изучала с самого утра, предлагала интересный способ материализации фантазии. Кайрендал открыла свою Оболочку Силе и завернулась в нее, как обычная женщина завернулась бы в шелка. Сила ласково окружила ее, осторожно скрывая тело и окрашивая воздух в легкие полупрозрачные тона.

Пока руки эльфийки сминали туман, придавая ему прочность одежды, ее тело также повиновалось их движениям и приобретало задуманный хозяйкой вид. Уложенные серебристые волосы сами по себе распустились и блестящими кудрями упали на плечи, которые теперь приобрели оттенок человеческой кожи, а также на мягкую округлость груди — Кайрендал придала ей волнующую форму.

Когда процесс был завершен, она выглядела по-прежнему экзотично — явная эльфийка, несомненно, из знати, с чуть раскосыми сиреневыми глазами и заметно заостренными ушами; однако в ней появилась некая невинность, проявлявшаяся в полных губах, мягкой коже чуть золотистых щек, мягком изгибе бедра, который взволновал бы любого мужчину. Кайрендал спряталась за личиной, в которой невозможно было заподозрить хоть каплю ума.

Она улыбнулась, одним движением руки и мысленным приказом слегка изменив свою иллюзорную одежду. Будет очень забавно пройти обнаженной мимо ничего не подозревающей прислуги и клиентов. А еще забавнее то, что следующий за ней Пишу будет знать, что она обнажена.

— Ну, давай попробуем убедить Счастливчика Джаннера в том, что сегодня ему не повезет.

Зак открыл дверь — Пишу церемонно посторонился. Два лестничных пролета, короткий охраняемый коридор — и вот Кайрендал вошла в свое королевство.

«Чужие игры» были истинным пристанищем порока. Перила из блестящей бронзы ограждали игровые ямы в полу. Три широкие ступеньки мерцающего мрамора с сиреневыми прожилками окружали каждую яму, словно кольца — мишень. Девушки с грациозными бедрами и худощавые полуодетые юноши, исполненные красоты и изящества, бегали по коврам красного бархата, разнося подносы с коктейлями и прочими горячительными напитками. Эти слуги, люди и эльфы, возбуждали ничуть не меньше, чем содержимое их подносов, и были так же доступны — а иногда стоили даже дешевле. Пять огромных хрустальных канделябров со свечами изливали приглушенный желтоватый свет, у которого, казалось, не было источника. Только проклюнулось утро, а игровые столы уже были окружены толпами потных мужчин и женщин, следящих за бросками кубика или раздачей карт с кровожадной сосредоточенностью хищников.

Те из клиентов, кто не играл или не напивался в одном из семи баров, смотрели шоу. На узкой наклонной сцене, возвышавшейся над игровыми столами, женщина-человек с роскошной копной черных волос мастерски разыгрывала эротическую сценку с двумя мужчинами-дриадами. Представление близилось к концу, и обнаженная женщина блестела от пота, дрожа от притворной страсти. Похожие на колибри-переростков дриады сновали вокруг на своих прозрачных крылышках. В руках у них были Шелковые нити: они то связывали женщину, то развязывали ее, проводя по прозрачно-белой коже шелком с узелками.

Эта «девушка» была одной из лучших артисток Кайрендал; даже в столь ранний час мужчины и женщины начали подниматься с кресел, хватая за руки стоявших неподалеку шлюх. Какое-то мгновение эльфийка наблюдала за представлением, потом улыбнулась про себя и покачала головой. Если б только эти распаленные зрелищем гости знали, что перед ними выступает пятидесятилетняя самка огрилло с отвисшими сосцами и бородавками величиной с палец, рассыпанными по всему телу!

Все здесь было не тем, чем казалось. Мрамор с сиреневыми прожилками на самом деле являлся потрескавшимися сосновыми досками, выкрашенными дождями в грязно-коричневый цвет; то, что казалось сверкающей медью, на самом деле были ржавым литым железом; прислуга в основном состояла из людей с усталыми глазами и явными признаками сифилиса — основном вышедших в тираж бывших проституток.

Вся эта иллюзия требовала огромного количества Сил однако не истощала ее поток. Всю необходимую энергию давал блестящий черный грифонов камень размером с фалангу большого пальца руки Кайрендал. Кстати, напомнила она себе, в этом месяце нужно будет перепрятать камень.

Эльфийка задержалась в дверях, чтобы к ней успели присоединиться три ее неизменных телохранителя — огромные огры с неподрезанными клыками, одетые в легкие кольчуги алого и медного цветов своего дома. На поясах у них висели замысловатые кистени. Все охранники казино «Чужие игры» были ограми, или троллями, или ночными родственниками последних. Они были невероятно тупы, зато чрезвычайно сильны — все знали, что нарушители порядка будут не просто убиты, но еще и съедены, и это знание очень помогало Кайрендал поддерживать порядок. Ее даже ни разу не грабили.

Благодаря множеству грозных стражей в казино разрешался вход с оружием, поскольку разногласия между посетителями редко имели смертельный исход — огры обычно вмешивались раньше. Кроме того, когда в казино допускались вооруженные люди, у шлюх дела шли заметно лучше — такие мужчины гораздо игривее.

Кайрендал расширила свою Оболочку и направила Силу на охранников — двух человек и одного фейа, умело изображавших самых обычных посетителей. Фейа и один человек подняли головы, ощутив послание хозяйки как шепот.

«В Хрустальном баре, — телепатировала Кайрендал. — Вон тот, в камзоле из прорезного бархата, у него меч за плечом — Берн. Идите туда и оставайтесь рядом с ним».

Второму человеку-охраннику Кайрендал приказала встать за спиной Счастливчика Джаннера, метавшего кости.

Увидев охрану, Берн оттолкнулся от стойки бара, временно оставив попытки соблазнить Галу, и направился к столу, где играли в кости. Диагональные заплечные ножны, скрывавшие длинный прямой клинок, били его по спине. Охранники были слишком опытны, чтобы выдать свое присутствие резкой сменой направления, и потому Кайрендал первой оказалась у игорного стола. За ее спиной протопали огры.

Возбужденный Джаннер свирепо ухмыльнулся при виде Кайрендал.

— Бде сегодня везет, Кайри! Здорово! Просто де верится! — Давний удар топора пришелся как раз по носовой полости Счастливчика Джаннера, и ее пересекал глубокий, ярко-белый косой шрам. Из-за этого Джаннер иногда начинал говорить, как человек с тяжелым насморком.

Кайрендал произнесла самым аристократическим своим голосом, предназначавшимся для общения с гостями:

— Конечно, мы очень рады твоему успеху, Джаннер. Сегодня ты полностью оправдал свое прозвище. Могу ли я на минутку отвлечь тебя от игры? У меня есть одно взаимовыгодное предприятие…

— Бидудку. Я хочу сделать еще бросок.

Кайрендал с неприязнью смотрела на его махинации с кубиками, гадая, какой прием он использует. Снот?

Берн спустился к столам как раз в тот миг, когда Джаннер сделал бросок. У Кайрендал похолодело в животе. Берн шел с небрежной грацией пумы, а его бесцветные, похожие на змеиные, немигающие глаза выдавали в нем пристрастие к убийству. Оболочка Берна светилась алым и белым — цветами насилия.

Он стал графом всего несколько месяцев назад, но Кайрендал уже донесли, что Берн был одним из самых доверенных лиц при новом императоре. Некоторые информаторы утверждали, что он был личным убийцей Тоа-Фелатона, а кроме того, новоиспеченный граф являлся командиром Серых Котов. Всякий раз, глядя на него, Кайрендал убеждалась в том, что он действительно обучался в Монастырях: интуитивное чувство равновесия и уверенные движения говорили сами за себя. Его владение мечом успело войти в легенды — ни в бою, ни на дуэли Берн не надевал доспехов, рассчитывая только на собственную ловкость фехтовальщика и неуязвимость.

Как бы то ни было, Берн, несомненно, являлся одним из самых опасных людей Империи. Бытовал даже слух, что никому еще не удавалось схватиться с ним дважды.

Занимая место у стола, Берн равнодушно кивнул Кайрендал; на огров он даже не взглянул. Перед следующим броском Джаннера он выложил столбик ройялов.

— Играй или убирайся, ты, задница. Поехали.

— Задница?.. — От обиды Джаннер покраснел так, что прежний румянец после выигрыша не шел ни в какое сравнение.

— У тебя там трещина, да? — Берн рассмеялся. Он всегда смеялся над собственными шутками. — Знаешь, будь у меня такая уродская задница, я постеснялся бы снимать штаны.

Наконец, к облегчению Кайрендал, двое охранников стали спускаться к столу.

— Ду здаешь, — парировал Джаннер с горящими глазами, — если твой приятель тебя любит, од простит…

Люди вокруг стола захихикали в кулаки, зная, чем им грозит открытый смех. Лицо Берна окаменело. Он отступил на шаг от стола и положил левую руку на рукоять меча, на полторы ладони возвышавшуюся у него над плечом. Джаннер ответил тем же, схватившись за рукоять короткого меча, свисавшего у него с пояса. Оболочка Берна стала ярко-алой — Джаннер должен был умереть через секунду.

— Джентльмены!

Кайрендал взмахнула рукой и плавно шагнула между ними, Только легкий блеск в глазах Берна подсказал ей, что он заметил у себя за спиной двоих стражников, державших у его почек обнаженные мечи.

— Берн, Счастливчик Джаннер — наш почетный гость и мой личный друг. Ты не убьешь его в моем заведении.

Вместо ответа Берн прошелся оскорбительным взглядом по ее иллюзорному телу от колен до шеи.

«А-а, вот как! — подумала Кайрендал. — Ну ладно».

Она повернулась к Джаннеру.

— А ты, — сказала она как можно ехиднее, — если уж хочешь отдать жизнь только за то, чтобы посрамить этого человека, постарайся хотя бы сделать это остроумно, дабы я могла повторить это на твоих поминках под общий смех.

Джаннер пытался возразить, но Кайрендал не стала его слушать. Ее внимание привлек невнятный шум у двери, выходившей на улицу. Новичок среди фейсов, женщина-гномиха, которую Кайрендал приглядела еще тогда, когда стала главой клана и открыла дело в Городе Чужаков, бросилась к дежурившему у раздевалки фейа. В тот же миг Кайрендал протянула к ним ниточку от своей Оболочки, взяв совсем чуть-чуть Силы, и заняла тело фейа, чтобы лично слышать и видеть гномиху. Фейа равнодушно отметил присутствие хозяйки, приветствовав ее легким вихрем Силы.

Рот гномихи был вымазан алой кровью, которая все еще текла из разбитого и, похоже, сломанного носа. Ее аккуратная шапочка была вся в сгустках крови. Она лопотала на Западном наречии с сильным акцентом жителей Божьих Зубов:

— …спросил, гиде комната Кайрендал, какой дверь, какой лестница. Он хотел узнать условный стук… думал, я без сознания, ушел, а я бежала, бежала…

— Ладно-ладно, все в порядке, — успокаивающе произнес фейа, положив тонкую руку на широкие плечи гномихи. — Кто это был? Можешь его описать?

Вот тут и сказалась выучка фейсов — гномиха запомнила внешность нападающего, несмотря даже на то что тот задавал ей множество вопросов, а потом избил.

— Выше меня на половину этого… фута. Волосы прямой, черный, на висках седой. Темная кожа, черные глаза, усы, маленькая бородка. Сломанный нос с косым шрамом. И он очень быстрый. Я такое никогда не видела. У него были ножи, но он побил меня только кулаком.

«Похоже на Кейна», — подумала Кайрендал. До нее медленно доходило, что это вполне мог быть Кейн. Она уже слышала о награде, назначенной за него императором, заподозрила, что он мог оказаться в городе, — и только тут смогла собрать все эти соображения воедино.

Кейн искал меня!

Она с трудом перевела дыхание и поняла, что вернулась в собственное тело. Колени подгибались, в животе все ослабло. В голове нарастала паника. Кто мог нанять Кейна? Империя? Нет, они послали бы по ее душу Котов. Монастыри — Кейн часто работал на Монастыри, но она не сделала ничего, чтобы навлечь на себя их смертельно опасное неудовольствие. Нет, наверное — ах да, этот проклятый король Канта! Этот ублюдок! Ведь ходили же слухи, что Кейн подчиняется ему! Но почему? И почему именно сейчас? Или это все-таки Монастыри? Может быть, она рассказала кому-то чересчур много о Ма'элКоте?

Тренированный рассудок быстро утихомирил панику. Пока что надо было управиться с уже имеющейся проблемой. Все по порядку.

Кайрендал гордилась своим умением анализировать и действовать в неожиданных ситуациях. За время, которого ей хватило на один вздох, она успела прикинуть план защиты. Эльфийка еще раз потянулась Силой к фейа у раздевалки и установила с ним контакт. Через минуту «Чужие игры» будут окружены невидимой армией фейсов, разбившихся на тройки. В каждую тройку ради удобства связи войдет один эльф или дриада, Уличный писсуар перекроют вместе с уходящим из-под него ходом в раскинувшиеся под городом известняковые пещеры. Крыши близлежащих домов займут фейсы, одиночные бойцы и растянувшиеся цепью арбалетчики с оружием на изготовку. Каждый боеспособный служащий казино будет начеку, а в коридорах попарно встанут охранники. Кайрендал отказалась от мысли вызвать полицию; знание того, кто подрядил Кейна убить ее, гораздо ценнее двухсот ройялов награды. Стоявший у раздевалки фейа встретился взглядом с ее глазами и понимающе кивнул.

Кайрендал послала ему мысль:

«Используй рассказанное ею как описание. Передай его всем. Держи меня в курсе. Я буду у себя; для стука использовать код пять. Действуй!»

И фейа начал действовать.

Кайрендал разорвала связь и вернулась к игровому столу.

Джаннер все еще говорил. Она не знала, что он успел сказать, но это совершенно ее не интересовало. Эльфийка щелкнула пальцами, обращаясь к огру за своим правым плечом, и тот сомкнул огромные когтистые лапы на предплечьях невысокого Джаннера, приподняв его, невзирая на сопротивление.

— Эй, ты! Эй…

— На сегодня тебе хватит. Уберите его от столов. Огр поднял Джаннера повыше и затопал вверх по лестнице. Кайрендал шла за ним.

— Вы де божете дак сделать!

— У меня нет времени успокаивать твои раненые чувства, — сказала эльфийка достаточно тихо, чтобы не услышал Берн. — Выпей в баре, перекуси в обеденном зале. Я угощаю. Только следи за собой и оставайся подальше от Берна.

— Да я его…

— Ничего ты ему не сделаешь. Заткнись! Кайрендал на удивление сильной рукой взяла Джаннера за подбородок и сжала ногтями его щеки.

— И не подходи к игорному столу до тех пор, пока не научишься мухлевать как следует, башка баранья!

Она взмахнула рукой, и огр опустил Джаннера на пол, подтолкнув так, что тот, спотыкаясь, полетел к Серебряному бару.

— Кайрендал…

Берн неподвижно стоял у края поля для игры в бабки и насмешливо улыбался. Пара охранников все еще маячила у него за спиной, прижимая обнаженные клинки к его почкам.

— Может, я пойду, Кайри? Не могу же я торчать тут целый день!

Она издала звук, выражавший нечто вроде сожаления.

— Приношу свои извинения, граф Берн. — Взмахом руки эльфийка отослала охранников.

Берн пожал плечами, словно сбрасывая напряжение, а потом направился к Кайрендал походкой голодной пумы.

— Теперь я должен убить его, — просто заявил он. — Этот человек оскорбил меня, и я обязан отплатить ему. Это, видишь ли, долг благородного человека. Сама должна понимать.

Что ж, она прекрасно знала, как с этим справиться. Кайрендал сделала шаг навстречу Берну и с мольбой заглянула ему в глаза.

— Пожалуйста, мой лорд. — Она положила руки на его мускулистую грудь. — Не могли бы вы сделать лично мне одолжение и оставить эту историю без последствий?

Насмешливая улыбка превратилась в презрительную гримасу. Руки Берна скользнули по ее стройной спине, а губы прижались к ее губам. Его язык настойчиво обшаривал все уголки ее рта; его рука обхватила ее иллюзорную грудь. Кайрендал изогнулась и учащенно задышала.

Это было еще большим оскорблением, чем предыдущее, но когда-то она владела своей профессией не хуже, чем Берн — мечом. Когда его рука грубо скользнула меж ее бедер, эльфийка убрала тактильную часть своего иллюзорного наряда. Берн обнаружил, что одна его рука прижимается прямо к ее лону, а другая лежит на обнаженной гладкой спине.

Берн застыл, затем поднял голову и воззрился на Кайрендал с похотливым удивлением. Презрение в его глазах смешалось с неожиданным желанием — теперь презрение и желание дополняли друг друга и были неразрывны.

— Знаешь что, — еле ворочая языком, произнес он, — ты мне нравишься. Я, пожалуй, сделаю тебе одолжение. Только запомни, что ты мне должна.

Она с притворной покорностью опустила голову и прижалась к его плечу.

— Ты же знаешь нас, эльфов… — с легкостью, даже несколько игриво произнесла она придуманное людьми слово. — У нас долгая память. Позволь мне спонсировать твой отдых. Таллин, пять тысяч графу!

Стук передвигаемых крупье фишек привлек внимание Берна, но он снова посмотрел в глаза эльфийке.

— Трудный выбор, — пробормотал он.

— Ты так любезен, — обронила она. — Отдыхай, пожалуйста. Он пожал плечами.

— Тогда в другой раз.

— Конечно.

Она решительно направилась к служебной двери, в то время как Берн вернулся к столу и взял в руки кости. Кайрендал чувствовала, что все сделано отлично: подумаешь, потискали чуть-чуть — зато Берн спокоен, а Джаннер жив.

Впрочем, у нее не было времени упиваться мелкими победами.

По пятам за ней шли, позвякивая кольчугами, огры. Еле заметным жестом эльфийка подозвала четверых охранников и двоих артистов-дриад, у которых как раз был перерыв. Остановилась в дверях и отдала им те же приказания, что и фейа из раздевалки.

— А в чем дело? — спросил кто-то из охранников. — На нас идут Крысы? Или Змеи?

— Хуже, — бросила Кайрендал. — Я думаю, это Кейн. Идите.

Они разбежались.

Эльфийка потерла руки — ладони у нее вспотели, пальцы дрожали. Нужно выпить, решила она. Да, именно выпить, чтобы успокоить нервы и вернуть душевное равновесие. А потом можно будет подольше посидеть за изучением книги. Кайрендал стала подниматься в свои апартаменты, прыгая через три ступеньки, и лихорадочно соображала, хватит ли у нее времени зарядить щит.

Она легонько постучала в дверь — сперва дважды, потом еще раз, и стала ждать. Зак не открывал.

Кайрендал постучала снова: два раза, еще раз. На двери с серебряным замысловатым узором не было замочной скважины, а эльфийка к тому же лично позаботилась о том, чтобы открыть ее было невозможно даже с помощью магии. Должно быть, этот проклятый лентяй уснул, а у нее совсем нет времени. Она начала колотить в дверь кулаком.

— Зак, мерзавец! — Крик эхом отозвался в пустом коридоре. — Если ты не откроешь в течение десяти секунд, ты будешь мертвым гномом!

Наконец она услышала звук отодвигаемого засова. Когда дверь приоткрылась, Кайрендал в гневном нетерпении распахнула ее и шагнула в комнату, взяв курс на собственный бар, стоявший у камина. Тяжелые парчовые шторы были плотно закрыты, ни одна лампа не горела; в полумраке витал резкий запах горящих фитилей.

— Уснул, мерзавец! Я с тебя шкуру сдеру! Закрывшаяся дверь перерезала последний лучик света из коридора. Не успев привыкнуть к темноте, Кайрендал побрела вслепую и врезалась в оказавшуюся не на месте скамеечку для ног. Удар был довольно сильный, и на глаза эльфийки навернулись слезы. Она запрыгала на одной ноге, обхватив руками ушибленную голень и ругаясь.

— Да зажги наконец свет!

В ответ она услышала сухой скрежет задвигаемого засова.

Кайрендал остановилась и осторожно опустила на пол ногу, проверяя ее работоспособность. К смраду горящих фитилей и сажи примешивался еще один запах — она учуяла его, этот запах старого пота, острый, неприятный запах немытого человеческого тела.

Кайрендал застыла, не смея вздохнуть.

— Зак?

— Его здесь нет.

Голос был равнодушен и беспощаден.

Кайрендал почувствовала парализующую слабость. Подобно своим соплеменникам, эльфийка обладала исключительным ночным зрением и могла двигаться бесшумно, как привидение; кроме того, она была у себя в логове. Будь это кто угодно, кроме Кейна, она попробовала бы обезвредить его, но кто знает, сколько этот убийца находится здесь, наверняка он успел привыкнуть к темноте и был готов к любым ее действиям. К тому же, судя по звуку голоса, он находился всего в одном большом шаге от нее.

— Не надо делать глубокий вдох, — негромко посоветовал он. — Иначе я могу решить, что ты собираешься закричать. Я могу убить тебя прежде, чем осознаю свою ошибку.

Она поверила ему.

— Я… — пролепетала она, стараясь дышать неглубоко, — …ты мог бы убить меня, когда я вошла в дверь.

— Точно.

— Значит, ты охотишься не за мной.

Темнота не ответила.

Теперь Кайрендал видела его силуэт, черную тень на фоне черной стены. Однако не могла разглядеть его Оболочку — и это ужаснуло ее. Как она узнает о его намерениях, если не прочтет его Оболочку?

Наконец показались мерцающие точки — глаза.

— Я… — стала объяснять Кайрендал, — я правда говорила то, чего не следует, о Ма'элКоте, но я ничего не делала — ничего, за что Совет Монастырей мог бы приговорить меня к смерти! Или это не так? Скажи мне, ты должен сказать! Я знаю, Совет поддерживает Ма'элКота, но… но им же совсем ни к чему убивать меня…

В ответ она услышала сухой сдержанный смешок. Вслед за ним убийца произнес:

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть наличие или отсутствие каких-либо взглядов или намерений со стороны Совета Братьев или отдельных членов Совета.

— Тогда дело в короле Канта, да? Я знаю, ты принадлежишь к его подданным.

— А у тебя тут неплохо. Много всяких безделушек. Сувенирчики…

Из темноты послышался скрежет стали по кремню. Янтарное пламя рванулось вверх из поднятого на уровень плеча кулака и бросило красный отблеск на лицо с высокими скулами, словно вырезанное из льда. Кончик пламени лизнул тонкую сигару, взятую вместе с зажигалкой из стоящей на столе коробки.

Теперь Кайрендал могла разглядеть его Оболочку — черную, цвета густого дыма, без единого понятного ей оттенка.

— Кейн… — Хриплый шепот Кайрендал был неприятен ей самой, так как очень походил на мольбу о пощаде.

— Неплохая зажигалка.

— Это подарок, — ответила она чуть окрепшим голосом, — От принца-регента Тоа-Фелатона.

— Знаю. Здесь так и написано, вот. — Он коснулся пламенем фитиля лампы на небольшом столике у стены, а потом прикрутил его так, что лампа стала гореть кровавым светом. — Мы оба прекрасно знаем, что с ним произошло, правда?

Он сжал фитилек большим и указательным пальцами, и пламя с шипением погасло.

Кайрендал не слишком верила в слухи, будто Кейн замешан в убийстве Тоа-Фелатона, это казалось ей дворцовой интригой. Однако теперь она поверила без вопросов. В его присутствии сомнения были невозможны.

Кейн указал на кресло.

— Садись.

Она повиновалась.

— Сядь на свои руки. Она сунула руки под себя.

— Если ты здесь не по мою душу, то зачем?

Он обошел диван, стоявший на расстоянии вытянутой руки от эльфийки. Подойдя ближе, сел перед пленницей на корточки и заглянул ей в глаза. Тишина длилась до тех пор, пока Кайрендал не обнаружила, что мычит себе под нос, дабы только нарушить ее.

Эльфийка заставила себя ответить незваному гостю взглядом на взгляд; она рассматривала Кейна очень внимательно, поскольку именно от внимания и зависела сейчас ее жизнь.

Она поняла, что невольно сравнивает его с Берном — оба завоевали известность, проливая чужую кровь за деньги. Конечно, Кейн был гораздо ниже, с менее массивными мускулами и вместо меча носил набор ножей — но на самом деле различия лежали гораздо глубже. Берн обладал одним роковым для окружающих качеством — проявлением ярости желания и опасной непредсказуемостью, которая скрывалась за его весьма вольной подчас манерой держаться. Он был силен и неистов всегда, в любое время. Кейн тоже мог выглядеть расслабленным, но при этом он не казался ленивым; он чаще застывал на месте, в медитативной готовности, которая словно проистекала из него и наполняла все окружающее его пространство способностью действовать. Казалось, будто призраки многочисленных Кейнов могли сделать все необходимое — атаковать, поставить защиту, подпрыгнуть, кувыркнуться…

Какое-то время Кейн разглядывал Кайрендал с не меньшей концентрацией, чем она — его. Он был полон гнева и походил на сверкающий клинок, только что вынутый из ножен. Вся разница между ним и Берном заключалась только во внешности — Берн в таких ситуациях выглядел диким котом.

Кейн же казался мечом.

— Ты закончила? — негромко спросил он. — Не хотел тебя прерывать.

Кайрендал вскинула глаза и встретилась с ним взглядом, однако не нашла в его глазах ни капли юмора.

— Я ищу Саймона Клоунса, — объявил Кейн. От нахлынувшего облегчения Кайрендал обмякла — так же, как не столь давно от паники. Она с трудом удержалась, чтобы не захохотать.

— Кроме тебя, его ищут Королевские Глаза, не считая Серых Котов и всех констеблей Империи. Почему ты решил, будто я что-то знаю?

Он продолжал, как бы не слыша ее:

— Примерно в это же время вчера Серые Коты затеяли жую-то возню в Лабиринте. Откуда это стало известно? Она облизнула губы.

— Слушай, Кейн, ну откуда у меня возьмутся осведомители среди Котов…

— Повторяю вопрос. Я не слишком терпелив, Кайрендал.

— Я…. но…

Послышался легкий шелест крыльев.

Кейн не сделал никакого предупреждения, не вздохнул лишний раз, не напряг мускулы, даже не повел глазами. Кайрендал напряженно ожидала хоть одного из этих действий — сигнала, который посылает любое живое существо перед атакой. Мгновение назад Кейн был спокоен, однако в следующий миг он развернулся и взмахнул рукой. Серебряная молния промелькнула в полумраке и с мягким стуком вошла в дерево.

Туп тонко вскрикнула от боли и отчаяния — она висела на притолоке двери. Метательный нож Кейна пригвоздил ее за одно крыло. Копьецо в ярд длиной выскользнуло у нее из рук и тонко прозвенело, упав на паркет.

Кайрендал вскочила на ноги и вскрикнула было, однако Кейн моментально сжал ей шею. Тонкая сигара, зажатая в его зубах, оказалась в опасной близости от ее глаз, когда убийца притянул к себе эльфийку. Она не видела, что делает вторая его рука, однако предположила, что это нечто смертельное.