Глава 1

АНАКИН И ОБИ-ВАН

Заградительный огонь был непроницаем. Но громче барабанной дроби тревожного писка сенсоров дефлекторного поля и рыка двигателей кабину мотало от турболазерных залпов, которыми обменивались корабли, скопившиеся на орбите. Закрученный хитрой спиралью полет сквозь сражение порой так близко проходил от разрывов, что истребитель подбрасывало, и тогда пилот ударялся затылком о подголовник ложемента. И как никогда начинал завидовать клонам: по крайней мере у них на головах были шлемы.

— Р4, — позвал он по внутренней связи, — не мог бы ты хоть немного сдемпфировать перегрузки?

Дроид, устроившийся в специальном гнезде на левом стабилизаторе машины, просвистел фразу, подозрительно напоминающую извинения. Пилот хмуро глянул на него. Р4-П17 слишком много времени проводил в беседах с эксцентричным астромехаником Анакина и явно набрался дурных манер.

Дорогу вновь перегородили полосы огня. Пилот заглянул в паутину Великой силы, отыскивая безопасный коридор.

Такого не было.

Он негромко зарычал сквозь зубы, пуская машину в облет очередного разрыва, который легко ободрал бы с его истребителя обшивку, словно кожуру с перезрелого иторианского звёздника. Ненавидел он такие путешествия. Ненавидел.

Терпеть не мог летать против дроидов.

Засипел комлинк кабины.

— Нет еще дроида, который сумел бы летать лучше вас, учитель.

Новые краски в голосе бывшего ученика все еще удивляли Кеноби. Спокойная уверенность. Зрелость. А казалось — лишь на прошлой неделе Анакин был еще десятилетним мальчишкой, который ныл не переставая, лишь бы упросить, чтобы ему показали новую форму владения мечом.

— Прости, — пробормотал Кеноби, роняя машину в пике, чтобы пройти в шаге от турболазерного выстрела. — Я говорил вслух?

— Какая разница, даже если нет? Я знаю, о чем вы думаете.

— Неужели?

Кеноби отыскал за колпаком кабины бывшего падавана, который летел над ним вниз головой так близко, что если бы не разделяющий их транспари-стил, можно было пожать друг другу руки. Оби-Ван улыбнулся.

— Новый подарок Великой силы?

— Не ее, учитель. Опыта. Вы всегда так думаете. Оби-Ван все надеялся услышать в голосе Анакина прежний задор и беспечность. Не случилось. И не услышит никогда — после Джабиима. А возможно, и Геонозиса.

Война выжгла из парня беспечность.

Оби-Ван не сдавался, то и дело пытаясь зажечь в падаване былую улыбку. Анакин столь же упорно не отвечал.

Они оба старательно притворялись, что война их не изменила.

— А-а…

Оби-Ван снял руку со штурвала и указал своему перевернутому другу вперед. Туда, где бело-голубое сияние разделилось на четыре следа ионных двигателей.

— А что опыт говорит по поводу вон тех истребителей?

— Что нужно… отваливать!

Оби-Ван именно этим вплотную уже занимался — уводил истребитель в сторону, противоположную той, куда метнулся Скайуокер. Вражеские пушки полосовали пространство между ними, казалось отслеживая цель быстрее, чем та убегала.

Сигнал захвата в прицел не утихал: два дроида не отпускали его. Остальные, судя по всему, выбрали Скайуокера.

— Анакин! «Скользящие челюсти»!

— Мои мысли с вами!

Истребители ушли в огненную спираль. Автоматические корабли, не отставая, заложили такие виражи, которые убили бы живого пилота на месте.

Название маневр получил в честь паука-сабельника с Кашиийка, чьи жвалы напоминали хорошо заточенные ножницы. Дроиды быстро нагоняли добычу, лазеры прожигали вакуум с обеих сторон. Джедаи прочертили в пространстве зеркальный рисунок и в итоге зашли друг другу в лоб. Для обычных пилотов — чистое самоубийство. При таких скоростях замечаешь напарника, когда реагировать уже поздно.

Но пилоты не были обычными.

Их руками владела Великая сила, и машины, развернувшись брюхом друг к другу, промчались мимо, едва не опалив краску на бортах. Их преследователи считались новинкой среди дроидов Торговой федерации, но даже их электронные рефлексы оказались медленными: две машины столкнулись. Обе исчезли в огненных лепестках взрыва.

Ударная волна догнала Оби-Вана. Кеноби едва сумел уговорить истребитель не размазываться тонким слоем по броне крейсера, но стоило ему выровнять машину, как вновь прогудел сигнал опасности.

— Просто великолепно, — пробормотал он себе под нос: уцелевший преследователь Анакина сменил мишень. — Ну почему всегда я?

— Идеально, — даже хруст помех не скрыл мрачного удовлетворения напарника. — Оба у вас на хвосте.

— Напрашивается другое слово, а вовсе не «идеально», — огрызнулся Кеноби, бешено лавируя в расчерченном лазерными лучами пространстве. — Надо бы их разделить, а?

— Уходите влево, — с каменным хладнокровием посоветовал Скайуокер. — По левому борту от вас турболазер. А я отработаю здесь.

— Легко говорить, — Оби-Ван повел машину вдоль борта крейсера, в чьей обшивке преследователи теперь выжигали развеселые дыры. — Почему приманка всегда я?

— Я следую за вами. Р2, зафиксируй прицел.

Истребитель мчал так близко от турболазерных пушек, что в поле бешеных энергетических всплесков кабина гудела, как гонг. Но преследователи не отставали.

— Анакин, они повсюду!

— Полный вперед. И сдвиньтесь вправо, чтобы я мог стрелять. Пошел!

Машина рыскнула в указанном направлении. Один из преследователей решил, что с него хватит, и соскользнул ниже — прямо под выстрел Скайуокера.

Вражеский истребитель исчез в облаке раскаленного газа.

— Хороший выстрел, Р2, — одобрил Кеноби. Сухое ответное хмыканье Анакина потонуло в очереди выстрелов, слизнувших защиту с левого стабилизатора.

— У меня истощается воображение.. Огромный республиканский крейсер нацелился на броню одного из кораблей Торговой федерации; пространство закипело в плазме канонады. Некоторые залпы могли бы без проблем поглотить истребитель целиком; малейшее же прикосновение грозило распылить машину на атомы.

Оби-Ван метнулся в сторону.

Его направляла Великая сила, противник же мог полагаться лишь на электронную начинку — хотя рефлексы его работали на уровне скорости света. Дроид остался висеть на хвосте как привязанный.

Если Оби-Ван уйдет влево, а Скайуокер — вправо, дроид окажется перед дилеммой. То же самое в отношении вверх-вниз. Противник выбрал в пользу Анакина, синхронизировав с ним перемещения; должно быть, сообразил, что пока остается между двумя джедаями, те стрелять не будут. Сам дроид подобными ограничениями связан не был.

Оби-Ван пролетел сквозь завесу, сотканную из струй алой кипящей энергии.

— Неудивительно, что мы проигрываем войну, — заметил Кеноби. — Они становятся сообразительнее.

— В чем дело, учитель? Я не понял. Оби-Ван бросил машину к крейсеру Торговой федерации.

— Я — к палубе!

— Удачное решение. Мне требуется место для маневра.

Противник, кажется, пристрелялся.

— Вправо! Уходите вправо! Резкий крен! Не дайте ему приноровиться! Р2, фиксируй прицел!

Истребитель мчался вдоль выгнутого борта крейсера, купаясь в заградительном огне. Уронив машину на правую плоскость, Оби-Ван нырнул в технологический канал, идущий по всей длине корабля. Так близко к обшивке пушкам не развернуться под нужным углом для прицельного выстрела.

Канал сужался, упираясь в массивные выступы палубной надстройки и не оставляя места даже для небольшого кораблика Оби-Вана. Закрутившись в «бочке», Кеноби вывалился из канала прямо к мостику. Он промчался мимо лобовых иллюминаторов в нескольких метрах. Преследователь в точности повторил все его маневры.

— Ну конечно, — пробормотал он. — Слишком уж просто. Анакин, ты где?

Левый стабилизатор залило плазмой. Ощущение — будто отстрелили руку. Кеноби сражался со штурвалом. Р4-П17 поднял невообразимый гвалт. Оби-Ван активировал внутреннюю связь.

— Даже не пытайся его починить, Р4. Я его отстрелю.

— Есть захват, — сообщил Анакин. — Вперед! Стреляю… давайте!

Оби-Ван понадеялся, что целый стабилизатор выдержит, дал полную мощность, и его машина описала почти контролируемую арку, пока пушки Скайуокера растирали в молекулы последний истребитель противника.

Оби-Ван кое-как доковылял до слепой зоны позади мостика крейсера сепаратистов. Он повисел там несколько секунд, усмиряя дыхание и пульс.

— Спасибо, Анакин. Точно — спасибо. И все.

— Не меня благодарите. Стрелял Р2.

— Да. Полагаю, если хочешь, поблагодари своего дроида от моего имени. И, Анакин…

— Да, учитель?

— В следующий раз приманкой будешь ты!

И это Оби-Ван Кеноби.

Феноменальный пилот, который не любит летать. Неустрашимый воин, который предпочел бы не вступать в бой. Дипломат, которому нет равных и который с большим удовольствием уединяется в тихой пещере и размышляет.

Магистр Ордена. Генерал республиканской армии. Член Совета. Который не ощущает себя таковым.

Он чувствует себя по-прежнему падаваном.

В Ордене есть поговорка, что обучение рыцаря начинается лишь тогда, когда он становится магистром. И что все важнейшие истины он узнает от одного из своих учеников. Оби-Ван каждый день на собственном опыте постигает правдивость этих слов.

Ему часто снится, что он вновь ученик, падаван. Ему часто снится, что его учитель Куай-Гон Джинн не погиб на планете Набу. Ему снится, что на плече вновь лежит направляющая ладонь учителя. Но смерть Куай-Гона — застарелая боль, с которой Кеноби смирился уже много лет назад.

А джедай не цепляется за прошлое.

А еще Оби-Ван Кеноби знает, что не будь у него в учениках Анакина Скайуокера, он прожил бы жизнь другого человека. Куда менее значительного.

Анакин многому его научил.

В Анакине столько от Куай-Гона, что порой разрывается сердце. Каждым движением, каждым словом Анакин — отражение Куай-Гона. Даже чутье на боль, небрежное равнодушие к правилам у них одно и то же. Обучение Анакина — и сражение с ним день за днем, год за годом, — что-то открыло внутри Оби-Вана. Как будто Скайуокер заставил его ослабить защиту, приоткрыться за броней твердолобой праведности. И Куай-Гон всегда утверждал, что в этой праведности — главный порок Оби-Вана.

C невероятным трудом Кеноби научился быть свободнее.

Он теперь улыбается, а порой даже шутит. Говорят, у него затеплилось чувство юмора. Он еще не понимает, но отношения с Анакином постепенно переплавляют его в того великого джедая, которым, по словам Куай-Гон Джинна, он должен был стать.

И что весьма характерно: сам Оби-Ван не может того осознать.

Он невероятно удивился, когда его избрали в Совет. Он до сих пор не понимает, чего такого нашли в нем остальные магистры, и не верит, когда упоминают его несомненную мудрость. Кеноби никогда не хотел быть великим, он хотел только выполнить задачу, которая ему по силам.

В Ордене его уважают за интуицию и воинские таланты. Он стал героем для следующего поколения падаванов. Он — джедай, которого учителя приводят в пример. Совет поручает ему важные миссии. Он скромен, сосредоточен и всегда добр.

Он — джедай до мозга костей.

А еще он гордится тем, что он — лучший друг Анакина Скайуокера.

— Р2, да где этот сигнал?

Р2-Д2 заливался свистом и гудел в своем гнезде. По монитору поползли буквы перевода.

СКАНИРУЮ. МНОГО ЭЛЕКРОМАГНИТНЫХ ПОМЕХ. СИГНАЛ ЗАГЛУШЁН.

— Продолжай.

Скайуокер глянул, как машина напарника, скособочившись, прокладывает себе путь в нескольких сотнях метров от левого стабилизатора.

— Я даже отсюда чувствую его испуг.

Гудок: ДЖЕДАЙ ВСЕГДА СПОКОЕН.

— Боюсь шутку он бы не оценил. Как и я. Поменьше веселья, побольше работы.

Обычно для Анакина Скайуокера сражения с полетами как раз веселье.

Но не сегодня.

Не из-за высоких ставок на кону или опасности, которой он подвергался. Ставки его не интересовали, об опасности он даже не думал. Несколько эскадрилий беспилотных машин не сильно напугают человека, который в шесть лет стал гонщиком, а в девять выиграл кубок Бунта. Единственного человека, который дошел до финиша, не говоря уже о выигрыше.

В те дни он использовал Силу, ничего не зная о ней; считал ее чем-то вроде предчувствия, инстинкта, наития, цепочки удачных предположений. Теперь же…

Теперь…

Теперь он мог воспользоваться ею и ощутить сражение на орбите Корусканта так, словно битва шла у него в голове.

Машина стала его телом. Двигатели пульсировали в такт биению его сердца. В полете он забывал о былом рабстве, о матери, Геонозисе и Джабииме, Ааргонаре и Муунилинсте, и о всех катастрофах этой жестокой войны. Обо всем, что с ним сделали.

Обо всем, что сделал он.

И покуда вокруг кипит бой, он мог не думать о силе своей любви к женщине, которая ждала его на планете внизу. Женщине, чье дыхание было его единственным воздухом, чье биение сердца — его единственной музыкой, а лицо — единственной красотой, которую он видел.

Он мог не думать об этом, так как был джедаем. Потому то сейчас — время делать работу джедаев.

Но сегодня — все по-иному.

Сегодня речь не о том, как вовремя уйти от выстрела и взорвать истребитель противника.

Сегодня речь о жизни человека, который мог бы заменить ему отца, человека, который погибнет, если джедаи не успеют вовремя.

Один раз Анакин уже опоздал.

Из динамика прозвучал напряженный голос Кеноби:

— Может твой дроид что-нибудь сделать? Р4 безнадежен. По-моему, тот последний выстрел поджарил ему мотиватор.

Анакин без труда мог представить лицо своего бывшего наставника: маска спокойствия, фальшь которой выдают стиснутые губы, так что когда он говорит, они едва шевелятся.

— Не волнуйтесь, учитель. Если «маячок» работает, Р2 его отыщет. А вы думали, как мы будем искать канцлера, если…

— Нет, — со стопроцентной уверенностью заявил Оби-Ван. — Нет необходимости. Пока не актуально, такая мысль только обуза. Лучше думай о том, что есть, а не о том, что может произойти.

Анакин чуть не напомнил, что он больше не падаван.

— Если бы там был я…— процедил он сквозь зубы. — Я же говорил! Мне надо было быть там.

— Анакин, его защищали Стасс Аллие и Шаак Ти. Если два магистра не справились, с чего ты взял, что это бы удалось тебе? Стасс Аллие — доблестная и умная, а Шаак Ти — самая хитрая из джедаев, каких мне доводилось встречать. Она даже научила меня нескольким приемам.

Анакин сделал вывод, что ему полагается прийти в дикий восторг.

— Но генерал Гривус…

— Шаак Ти встречалась с ним раньше. После Муунилинста. Она, конечно, ловкая и опытная, но к тому же и очень способная. Кресло в Совете предлагают не за красивые глаза.

— Я заметил.

Комментарии он опустил. Зона битвы — не подходящее место вдаваться в подробности конкретно по этой больной теме.

Если бы он был там, а не Шаак Ти и Стасс Аллие, будь они членами Совета или нет! Если бы он был там, канцлер Палпатин сейчас сидел бы дома в безопасности. Нет же, Анакина на несколько месяцев услали болтаться по Внешним территориям, как какого-то беспомощного падавана, а Палпатину выдали в охранники джедаев, которые были умными и ловкими.

Умные и ловкие. Он бы без труда отшлепал десяток умных и ловких джедаев, даже привяжи ему лазерный меч за спину.

Но лучше этого не говорить.

— Вернись в реальность, Анакин. Сфокусируйся.

— Приказ понял, учитель, — сухо откликнулся Скайуокер. — Фокусируюсь.

Заверещал Р2-Д2, и Анакин проверил монитор.

— Есть координаты, учитель. Крейсер прямо по курсу. Флагман Гривуса — «Незримая длань».

— Анакин, прямо по курсу не менее десятка крейсеров!

— Тот, кого окружили «стервятники». «Стервятники» цеплялись за крейсер Торговой федерации, придавая ему сходство с металлическим морским хищником, обросшим алдераанскими ходячими ракушками.

— А! Этот…

Анакин словно услышал грохот, с которым сердце Оби-Вана рухнуло в пятки.

— Ну, это-то просто…

Несколько машин отлепились от крейсера, завели двигатели и по дуге направились к джедаям.

— Просто? Нет. Зато может быть весело.

Порой лишь поддразнивание способно вывести Оби-Вана из ступора.

— Завтрак у Декса, если выбью вдвое больше вас. Р2 будет вести счет.

— Анакин…

— Хорошо, обед. И обещаю, что на этот раз не позволю Р2 жульничать.

— Никаких игр, Анакин. Ставка слишком велика. Вот, тот голос, который нужно. Зануда-учитель.

Оби-Ван снова обрел былую форму.

— Пусть твой дроид передаст сообщение в Храм по направленному лучу. И вызови всех джедаев, у кого есть истребители. Возьмем их со всех сторон.

— Я вас опередил, учитель.

Но, проверив показания комлинка, Скайуокер покачал головой.

— Все те же помехи. Р2 не может предупредить Храм. Единственно, почему мы друг друга слышим, по-моему, так это потому, что мы летим бок о бок.

— "Маячки" наших?

— Нечему радоваться, учитель, — сердце Анакина сжалось, но говорил Скайуокер спокойно. — Возможно, мы единственные здесь джедаи.

— Тогда будем пользоваться тем, что есть. Переключись на клонов.

Анакин отыскал новую частоту и опять услышал Кеноби:

— Чудак, ты слышишь меня? Нам нужна помощь.

Вокодер в шлеме капитана стер из его голоса все следы живого:

— Вас понял, Красный-лидер.

— Выходите на мои координаты и формируйте строй. Мы начинаем заход.

— уже идем.

Истребители-дроиды затерялись в сражении, но Р2-Д2 отслеживал их на радаре. Анакин поудобнее взялся за штурвал.

— Сверху и левее по линии моего полета приближаются десять «стервятников». Остальные спешат на помощь.

— Вижу их, Анакин. Подожди… крейсер опускает щиты возле створа! Вижу четыре, нет, шесть стартующих машин, — Оби-Ван от волнения заговорил громче.Три-истребители! И приближаются очень быстро!

Анакин улыбнулся. Наконец-то становилось интересно жить.

— Сначала три-истребители, учитель. «Стервятники» подождут.

— Согласен. Следуй за мной, возьмем их на подходе.

То есть Оби-Ван идет первым? Со взорванной контрольной левой плоскостью и Р4-узлом средней прожаренности? И жизнью Палпатина на кону!

Вот уж вряд ли.

— Никак нет, — сказал Анакин. — Я иду в лобовую. Увидимся на той стороне.

— Не суетись. Подожди, Чудак, и седьмую эскадрилью. Анакин…

Он слышал раздражение в голосе Кеноби, когда на досветовых пролетал мимо; бывший наставник никак не отвык отдавать ему распоряжения.

Не то чтобы Анакин и раньше следовал его приказам… Ни Оби-Вана, ни чьим другим.

— Прошу прощения, мы опоздали, — очищенный вокодером голос клона, чьи позывные были Чудак, прозвучал хладнокровно, как будто речь шла о заказе обеда. — Мы справа от вас. Красный-лидер. Где Красный-5?

— Анакин, встань в строй!

Но Скайуокер уже мчался навстречу истребителям Торговой федерации.

— Захожу на цель!

Знакомый вздох Оби-Вана был слышен в динамике очень ясно; Анакин абсолютно точно знал, о чем думает сейчас магистр. Да о том же, что и всегда.

Ему еще стольким вещам нужно научиться.

Улыбка исчезла на сжатых в тонкую линию губах, когда вражеские истребители зароились вокруг Скайуокера. И Анакин думал о том же, о чем думал всегда.

Поживем — увидим.

Он отдался сражению, его истребитель рисовал невероятные траектории, пушки не умолкали, а дроиды превращались в облака газа и оплавленные обломки.

Вот что он называл отдыхом.

А это Анакин Скайуокер.

Самый могущественный джедай в своем поколении. Может даже — в любом поколении. Самый быстрый. Самый сильный. Превосходный пилот. Непобедимый воин. На земле, на море, в воздухе или пространстве нет никого, кто хотя бы приблизился к его таланту. Он обладает не просто силой, не просто умением, но и решимостью: той редкой, бесценной комбинацией бесстрашия и изящества.

Он лучший во всем, что делает. Лучший из всех. И знает об этом.

Средства массовой информации называют его Героем, не знающим страха. Почему бы и нет? Чего ему бояться?

Кроме разве что…

Страх все равно живет в нем, прогрызая брешь в огненной стене, которой защищено его сердце.

Порой Анакин воображает ужас, поедающий его сердце, в виде дракона. Дети на Татуине рассказывают о драконах, которые живут внутри солнц; младшие братья этих солнечных тварей могут поселиться внутри реактора, который оживляет двигатели гоночного болида.

Но страх Анакина — дракон иного порядка. Холодный. Мертвый.

Но недостаточно мертвый.