– Дело даже не в ней, Питер, – покачала головой Чарли. – Дело в тебе.
      – Во мне?
      Она посмотрела ему в глаза. Они казались такими наивными. Питер как будто не понимал, что он совершил. Или, наоборот, не совершил.
      – Прежде всего ты представил меня как Чарлин.
      – Мать терпеть не может уменьшительных имен.
      – И ты... – Чарли остановилась, не в силах заставить себя продолжать, затем все-таки выговорила слова, от которых зависело ее будущее: – Ты не сказал, что мы хотим пожениться.
      Питер встал и подошел к камину. Чарли разглядывала рождественскую елку и думала, как она ошибалась, предполагая без труда войти в семью Хобартов, и не только в нее, а вообще в любую богатую семью. Ее мечты о жизни в особняке, о деньгах и красивых вещах, о том, чтобы навсегда забыть о выплате процентов за дом, улетучились вместе с дымом, сгорев на красных углях в камине.
      – Ты ведь боишься своей матери?
      Питер рассмеялся, но не стал отрицать.
      – Вот почему ты не пригласил меня на День труда. Вот почему ты выдумал отговорку на День благодарения. – Слезы потекли у нее по щекам, и Чарли не могла их остановить. – Ты с самого начала знал, как ко мне отнесется твоя мать, но ты не решаешься ей противоречить.
      Питер продолжал смотреть в огонь.
      – Все не так просто, как ты себе представляешь, – сказал он. – Ей нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.
      – Не думаю, что время что-то изменит.
      Питер опять пошевелил угли.
      – Я люблю тебя, Чарли. Очень прошу тебя, потерпи.
      Она смотрела на его спину, которая теперь, как и весь он, стала ей дорога. И хотя, окажись он бедным в те первые дни знакомства, Чарли не обратила бы на него внимания, теперь она точно знала, что любит его. Она также знала, что из их любви может ничего не получиться.
      – Я хочу вернуться домой, – сказала Чарли. – Ближайшим автобусом.
      Питер посмотрел на нее, и Чарли показалось, что в его глазах стоят слезы.
      – Я сейчас принесу твое пальто, – сказал он и вышел из комнаты.
 
      Чарли сидела на полукруглой скамье у общежития Моррис-хаус и наблюдала за студентками, спешащими в разных направлениях каждая по своим делам. Вернувшись в колледж после Нового года, Чарли не раз предавалась этому занятию, гадая, насколько спокойнее или, наоборот, беспокойнее по сравнению с ее жизнью идет жизнь у других. Была уже середина марта, воздух потеплел, а почки на деревьях набухли в ожидании своего часа. Чарли взглянула на книгу у себя на коленях и вспомнила, что по ее прежним планам ей следовало сейчас готовиться к свадьбе, отвечать приглашенным, что из посуды и хрусталя ей бы хотелось получить в подарок, выбирать платья и белье к медовому месяцу. Так или иначе, ее мечты не осуществились, и теперь вместо того, чтобы надписывать свои книги и тетради «миссис Питер Хобарт» или просто «Чарли Хобарт», она сидела в одиночестве на скамейке и делала вид, что занимается.
      Это не означало, что Питер ей не звонит. В январе он позвонил пять раз, в феврале три раза. В этом месяце пока не было ни одного звонка, что не имело большого значения: Чарли, как и прежде, не собиралась подходить к телефону. У них с Питером не было ни будущего, ни надежд, ни общей цели.
      Чарли подняла голову и увидела направляющуюся к ней Марину в сопровождении Николаса. В последнее время Марина держалась несколько отдаленно, объясняя свое поведение большой загруженностью работой, хотя несколько раз Чарли заставала ее сидящей на кровати с бесцельно устремленным в пространство взглядом. Возможно, как и Чарли, она испытывала сожаление, что близится час прощания с колледжем. Возможно, Марине тоже не хотелось расставаться со спокойной, лишенной каких-либо неожиданностей жизнью студентки. Марина, правда, обладала одним преимуществом: она знала, чем будет заниматься после окончания учебы. Даже Тесс, которая удивительнейшим образом вновь обрела вкус к жизни после попытки самоубийства, даже она вряд ли сомневалась, как распорядиться своим будущим. Случалось, Чарли спрашивала себя, встретятся ли они когда-нибудь после окончания колледжа.
      – Как твои занятия? – поинтересовалась Чарли, когда Марина оказалась рядом.
      – Еще два месяца. Надеюсь, я выдержу, – пожала плечами Марина и повернулась к Николасу. – Вы можете идти, Николас. Я посижу здесь с Чарли.
      Николас нахмурился.
      – Ради Бога, Николас, через минуту я уже буду у себя. Можете следить за мной из окна своей квартиры.
      – Господи, – вздохнула Марина, падая на скамейку рядом с Чарли, когда Николас ушел. – От него не отделаться.
      – Ты хочешь поскорее уехать отсюда?
      – Не знаю. – Марина смотрела на раскинувшийся перед ними студенческий городок. – Наверное, нет.
      – Почему нет? Ведь ты возвращаешься к обычной, нормальной жизни.
      Марина рассмеялась:
      – Нормальной жизни? Ты называешь это нормальной жизнью?
      Марина качала ногами под скамейкой, и Чарли уже в который раз заметила, что ее ноги не касаются земли.
      – Чем же ты будешь заниматься? – спросила Чарли. – Готовиться стать королевой? Не представляю, как это все происходит. С чего начинают?
      – Я начала готовиться с самого рождения и прохожу подготовку вот уже двадцать один год. – Марина смотрела на свои ноги под скамейкой. – Я завидую тебе, Чарли.
      – Что мне завидовать? – изумилась Чарли. – Действительно, ведь меня ждет блестящее будущее. Ни работы, ни мужа. А теперь посмотри на себя, Марина. У тебя впереди потрясающая жизнь.
      Марина спрятала лицо в ладонях. Чарли поняла, что сказала что-то не то. Если Марина и плакала, то Чарли не слышала ее всхлипываний.
      – Марина! Что с тобой?
      Принцесса отняла руки от лица, на нем не было слез, а только выражение скорби.
      – Ты жалеешь, что рассталась с Питером? – спросила она.
      У Чарли сжалось сердце. При одном упоминании имени Питера перед ней вставал его образ. Его добрый, приветливый взгляд.
      – Да, – подтвердила она, – я жалею, что рассталась с ним. Но у меня не было выбора.
      – Ты его любишь, – сделала вывод Марина.
      – Да.
      – Должно быть, это чудесно. Любить кого-нибудь. Знать, что тебя тоже любят.
      Чарли вспомнила о туче поклонников, осаждавших Марину на первом курсе, горя желанием провести время с принцессой. Но это было до того, как уехал Виктор. С тех пор у Марины никого не было. Неужели она все еще любит Виктора?
      – Марина, ты еще обязательно кого-нибудь полюбишь.
      – Вряд ли. Боюсь, у принцессы для этого мало шансов.
      – Мне кажется, ты ошибаешься.
      – Нет, Чарли, я просто реально смотрю на вещи. Я никогда не смогу полюбить мужчину, потому что всегда буду сомневаться, кто я для него, женщина или принцесса.
      Чарли подумала о Питере и своих мыслях о том, полюбила бы она его, будь Питер бедным. Она также вспомнила, что решила любить его всегда, – и в счастье, и в горе, и в бедности, и в богатстве.
      – Наверное, никто из нас точно не знает, почему мы любим другого человека, – философски заметила Чарли.
      Марина посмотрела ей прямо в глаза.
      – Один человек действительно любил меня, – подчеркнула она.
      – Я знаю, Виктор, – кивнула Чарли.
      – Нет. Виктор не любил меня. Я сама предложила ему себя, а он не отказался.
      – Тогда кто же это, Марина? Значит, ты его от меня скрывала?
      – Да. Но он слишком хорош, чтобы о нем сплетничать.
      – И он тебя любил?
      – Да.
      – А ты?
      Марина посмотрела в ясное голубое небо над ними.
      – Не знаю, – сказала она. – Знаю только, что мне понравилось, как он любил меня. Как он ко мне отнесся. Как к обыкновенному, нормальному человеку.
      – Ты с ним видишься?
      – Нет. С тех пор прошло несколько месяцев.
      – И все это время вы с ним не виделись?
      – Мы оба знали, что из этого ничего не выйдет.
      Чарли кивнула. Жаль, Питер сразу не понял, что у них ничего не выйдет. Насколько проще все было бы для них обоих.
      – Но у тебя остались воспоминания. – Чарли говорила не только о Марине, но и о себе. – Хотя все кончилось, у тебя остались воспоминания.
      – Боюсь, у меня остались не только воспоминания, а нечто большее.
      – Нечто большее? Что ты хочешь сказать?
      – Я хочу сказать, что у меня осталось кое-что, кроме воспоминаний. – Марина снова посмотрела на весеннее небо. – У меня будет ребенок, Чарли. У меня будет от него ребенок.
      Чарли показалось, что она ослышалась.
      – Что-что?
      Марина закрыла глаза.
      – Я уже на пятом месяце.
      – Боже мой, Марина, – задохнулась Чарли, – ты, конечно, шутишь?
      Лицо Марины подтверждало правдивость ее слов.
      – Что ты собираешься делать?
      То самое отрешенное выражение, которое Чарли не раз замечала в последнее время, опять промелькнуло на лице принцессы.
      – Не имею ни малейшего представления, – сказала она.
      Серое облако закрыло раннее весеннее солнце, и вмиг воздух стал по-зимнему холодным; от каменной скамьи потянуло сыростью.
      – Марина, а ты уверена? – спросила Чарли.
      Марина кивнула.
      – Может, нам поговорить с Тесс? Может, Тесс посоветует, как поступить.
      – Она не умнее нас с тобой.
      – Марина, надо действовать. Может, Тесс кого-то знает...
      – Ты имеешь в виду аборт? Откуда Тесс знать? – Марина быстро взглянула на Чарли. – Я не хочу, чтобы об этом узнала Делл Брукс.
      – Делл имеет медицинское образование. Она спасла жизнь Тесс.
      – Ерунда. Это мы с тобой спасли жизнь Тесс, Чарли. Ты и я, а не эта коммунистическая шлюха.
      – Ты так и не простила ей Виктора, – вздохнула Чарли. – Хотя и не была уверена.
      Не успела она договорить эти слова, как тут же пожалела об этом. Она не имела права судить Марину, которая спасла их семью и которой Чарли была обязана до конца жизни. Чарли коснулась руки Марины:
      – Прости меня, Марина. Я понимаю, что ты не можешь обратиться к Делл. Я как-то не подумала...
      Марина смотрела прямо перед собой.
      – Я просто решила, что мы все вместе...
      – Найдем выход из положения? – закончила за нее Марина.
      – Да.
      Марина молчала.
      – Марина, – опять начала Чарли, – ты права, мы с тобой действительно спасли жизнь Тесс. Можно сказать, ты спасла и мою жизнь тоже. Мою и моей семьи.
      – Мою проблему не решить с помощью денег, Чарли.
      – Пусть так. Но, наверное, ее можно решить с помощью друзей. С помощью тех, кто тебя любит.
      Чарли не знала, что они с Тесс могут сделать для Марины, но это было их долгом. Они обе ей обязаны, Марина заслужила право рассчитывать на их поддержку.
      – Ты не понимаешь, – сказала Марина. – Чем больше людей, которым мы доверимся, тем хуже. Не надо ничего говорить Тесс.
      Кто-то кашлянул за их спиной, и Чарли обернулась.
      – И чего же мне нельзя говорить? – спросила Тесс.
 
      Тесс никак не могла поверить, что Марина беременна. Из них троих Марина была наименее подходящим кандидатом на эту роль. Но небольшая выпуклость, вырисовывающаяся под джинсами, подтверждала правдивость ее слов.
      – Кто отец? – спросила Тесс, садясь рядом с Мариной на скамью.
      Марина промолчала.
      – Это не наше дело, – вступила в разговор Чарли.
      Тесс кивнула головой.
      – Но это ведь не Николас? – все-таки упорствовала она.
      – Николас старше моего отца, – возмутилась Марина.
      – Все бывает, – пожала плечами Тесс.
      – Это не Николас.
      Что ж, значит, Марина не откроет имени отца ребенка. Тесс не могла представить, кто бы это мог быть. Наверное, кто-то из ее прежних поклонников, а их у Марины было немало, хотя в последнее время Тесс не видела, чтобы принцессу окружала толпа воздыхателей. И все-таки кто-то определенно был, раз существовало неопровержимое тому доказательство. Вот они, королевские тайны! Кто бы мог подумать! Тесс с трудом скрыла улыбку.
      – Ты хочешь сделать аборт?
      Марина встала со скамьи и привычным жестом засунула руки в карманы джинсов.
      – Я думала об этом.
      – Тебе следует поторопиться, – объявила Тесс. – Вряд ли кто согласится прервать четырехмесячную беременность.
      – Откуда ты знаешь?
      Тесс тяжело вздохнула:
      – Делл мне сказала.
      – Делл тебе сказала? – удивилась Чарли. – Интересно, откуда Делл знает об абортах?
      – Послушай, многие студентки попадаются. – Тесс пожалела, что затронула эту тему. – Им приходится к кому-то обращаться.
      – Получается, что Делл Брукс занимается абортами, – зло рассмеялась Марина. – И где же она их делает? В комнате за книжной лавкой? Наверное, Делл еще и просвещает девушек, пока убивает их младенцев.
      – Постой, – вмешалась Чарли. – Ты забыла, что аборты разрешены.
      – Да, но только в первые три месяца, – уточнила Тесс. – И еще, к вашему сведению, Делл не делает абортов, но она знает врача, который этим занимается. – Тесс тяжело вздохнула и добавила: – Это он сделал мне аборт.
      Начал накрапывать дождь.
      – У тебя был аборт? – изумилась Чарли.
      Глаза Тесс оставались сухими; она смотрела прямо перед собой на веселую стайку первокурсниц, спешащих на занятия.
      – Что за странный вопрос? – рассердилась Тесс. – Ты удивляешься, что нашелся мужчина, готовый заниматься со мною любовью? Я рассказывала вам о Джорджино. Может быть, вы его приняли за девушку? Может быть, вы считаете меня лесбиянкой?
      – Нет, Тесс... – неуверенно начала Чарли.
      Марина снова села на скамью.
      – Вся ирония в том, – продолжала Тесс, – что я сделала аборт, чтобы не убить мать. – Тесс снова вздохнула. – Но она погибла и все равно не успела бы узнать, что у меня родился ребенок.
      Тесс вытянула руку, и холодные капли дождя стали разбиваться о ее ладонь. Марина отбросила назад волосы.
      – Кто бы мог подумать! – выразила свои чувства Чарли.
      – Кто бы мог подумать! – повторила за ней Тесс и сжала ладонь в кулак.
      – Ты поэтому хотела покончить с собой? – спросила Марина.
      Тесс пожала плечами:
      – Не знаю. Наверное, поэтому. Были и другие причины.
      – Я не собираюсь этого делать, – объявила Марина. – Не знаю, как мне поступить, но покушаться на свою жизнь не буду.
      – Послушай, Марина, – сказала Тесс. – Я просто хочу тебе помочь. Уже поздно делать аборт на законных основаниях. Но я попробую уговорить Делл. Она сумеет найти выход. А теперь признавайся, какого черта ты так долго тянула?
      Марина задумчиво посмотрела на небо, потом на Тесс.
      – Ты ничего не понимаешь. Это ведь не простой ребенок, это наследник престола.
      Тесс готова была завыть от горя. «Ишь, чего выдумала! – хотела крикнуть она. – Хоть ты и паршивая принцесса, но это не значит, что ты можешь родить, а я не имею права. Это несправедливо! Как это несправедливо!» Не обращая внимания на предупреждающий взгляд Чарли, Тесс вплотную придвинулась к Марине.
      – Вот бы посмотреть, как твои соотечественники отнесутся к твоему ублюдку.
      – Тесс, прошу тебя... – простонала Чарли.
      – Не терзайся, Чарли, – очень спокойно сказала Марина. – Тесс права. Если я не сделаю аборт, мне придется отдать ребенка на воспитание.
      – Все равно все узнают, – заметила Тесс.
      – Может, и нет.
      – Очнись, принцесса, – рассмеялась Тесс. – Почти круглосуточно за тобой следит этот человек. Возможно, он каждый день пишет доносы твоему отцу.
      – Возможно, Николас сохранит мою тайну.
      – Стоит только рассказать кому-то, как тайна перестает быть тайной, – отрезала Тесс. – К тому же ты в мае должна вернуться домой. Когда родится ребенок?
      – В августе.
      – А если тебе тут остаться? – предложила Чарли. – Ты можешь сослаться на то, что не сдала экзамен и должна заниматься летом.
      Тесс подняла руку.
      – Прежде всего мы узнаем у Делл насчет аборта. Потом займемся остальными вопросами.
      – Мы? – повторила Марина.
      – Да, – подтвердила Тесс, – мы. Нравится вам это или нет, а может быть, вы этого вообще не понимаете, но для меня вы все равно что семья. Ближе у меня никого нет.
 
      Делл отказалась договариваться об аборте. И хотя Тесс сочла это странным, Марина не огорчилась. Она продолжала твердить о «наследнике престола», хотя в этом не было смысла, поскольку она держала все в строгой тайне и повторяла, что отдаст ребенка на воспитание. Тесс шла по Мейн-стрит и думала о том, какая получается ерунда. Если Марине так плохо живется, то зачем все усложнять, добавляя к прочим проблемам еще и беременность, а вместе с ней и позорное пятно, которое ляжет на следующее поколение.
      Тесс свернула на Саут-стрит и постаралась унять охватившее ее возбуждение. Наплевать на позорное пятно, но решение Марины расстаться с ребенком может стать выходом для нее, Тесс. Еще рано раскрывать свой замысел, рано говорить о возникшем плане. Плане, который поможет Марине, но в первую очередь самой Тесс.
      Тесс взглянула на красно-белую вывеску перед желтым особняком в колониальном стиле. Вывеска гласила: «Фирма Смит. Продажа и покупка недвижимости». Тесс улыбнулась и решительно зашагала по дорожке к дому.
 
      – Мне нужно отдельное помещение под художественную мастерскую, – объясняла Тесс женщине средних лет, листая многочисленные предложения о продаже. – И еще одно условие: дом должен находиться в городе.
      – Вы художница? – спросила женщина.
      Вновь прежнее тепло хлынуло в душу Тесс. Вновь вспыхнул маленький огонек надежды.
      – Я стеклодув, – с неожиданной уверенностью произнесла она.
      Это было частью плана: она купит в Нортгемптоне земельный участок с мастерской, где будет создавать шедевры из стекла, которые принесут ей мировую славу. Там же будет дом, удобный, уютный, небольшой, но достаточно просторный, чтобы вырастить в нем ребенка. Ребенка Марины. У Тесс будет своя семья, она обойдется без родителей, без Питера Хобарта и Джорджино, вообще без всех. У нее будет любимая работа, будет ребенок и цель в жизни. Ребенок Марины заменит ей того, которого она убила, и семью, которую она потеряла. Она станет замечательной матерью. Будет любить свое дитя и трудиться во имя его блага и никогда, ни за что на свете не заставит его идти чуждым ему путем. Никогда не станет заставлять свое дитя поступать против его воли, как это делала ее мать.
      – Вот очень подходящее для вас место на Раунд-Хилл-роуд, – сказала агент. – На участке есть небольшой сарай, его можно переделать под мастерскую.
      Тесс изучала фотографию. Это была ее мечта. Раунд-Хилл-роуд была совсем рядом с колледжем и неподалеку от книжной лавки Делл.
      – Я хотела бы сегодня посмотреть дом и участок, – сказала Тесс.
      – В таком случае мы можем отправиться туда прямо сейчас. У меня есть ключи.
      Тесс быстро поднялась, вдруг почувствовав слабость в коленях.
      – Есть, правда, одна проблема, – предупредила женщина. – Нужно получить разрешение на мастерскую.
      – Разрешение?
      – Я не знаю, какое оборудование вы используете в своей работе, но вам необходимо разрешение. Конечно, у нас есть и другие прекрасные варианты для вас вне пределов города...
      – Как я могу получить разрешение?
      – Это зависит от городских властей. Вы знаете кого-нибудь, кто работает в городском управлении?
      Тесс улыбнулась. Она вспомнила Делл и ее рыжего упрямого племянника, которого только что произвели в сержанты.
      – Думаю, мне нетрудно будет получить необходимое разрешение, – уверенно сказала она.
 
      Марина сумела сохранить свою тайну от Николаса до конца апреля. Она уже давно носила просторные рубашки Тесс и брюки-стреч с резинкой в поясе вместо джинсов на молнии и знала, что скоро ее секрет перестанет быть секретом для человека, который не расставался с ней ни на минуту весь день. И хотя Тесс и Чарли неустанно заботились о ее здоровье, Марина старалась не переедать. Если она будет следить за своим весом, то есть надежда, что никто в колледже не заметит ее шестимесячную беременность даже в день выпуска.
      Спускаясь вниз, чтобы встретиться с Николасом за завтраком, она думала о том, что совсем неплохо переносит свое состояние. Ее тошнило по утрам лишь в самом начале беременности, и теперь она почти забыла об этом неприятном ощущении. Совсем недавно она почувствовала, как ребенок впервые зашевелился у нее внутри. По непонятной причине это событие придало ей уверенности, она вдруг поняла, что стала хозяйкой своей жизни, настоящей женщиной, а не сказочной принцессой и титулованной вещью, принадлежащей ее народу.
      Марина испытывала грусть лишь тогда, когда где-нибудь встречалась с Эдвардом Джеймсом. Он всегда улыбался ей теплой, полной значения улыбкой и спешил дальше. Марина спрашивала себя, вздрагивает ли у него, как у нее, сердце при их случайных встречах, и узнает ли он когда-нибудь, как она благодарна ему за любовь. Даже теперь, когда ей приходится платить за это такую цену.
      Марина как раз вышла на веранду, когда ей навстречу попался Николас.
      – Доброе утро, – поздоровался с ней ее преданный друг.
      «Господи, прошу тебя, – взмолилась про себя Марина, – пусть все обойдется без мучений».
      – Доброе утро, – отозвалась Марина. – Мне бы хотелось немного прогуляться до завтрака.
      Николас кивнул и, пропустив Марину вперед, последовал за ней вниз по лестнице. Когда они достигли тротуара, Марина остановилась.
      – Я попрошу вас, Николас, идти рядом со мной, – сказала она. – Мне надо с вами поговорить.
      Они вместе направились к Райскому пруду.
      – Давайте дойдем до Красного моста, – предложила Марина.
      Николас шел рядом с ней вниз по холму, он подчинился желанию принцессы, да и как могло быть иначе, ее желание было для него законом.
      На пешеходном мостике Марина остановилась и оперлась на красные перила. Внизу под ними, играя и сверкая на камнях, бежал переполненный весенними водами ручей, бежал всегда вперед и никогда не поворачивал назад. Как не было пути назад у нее и ребенка, которого она вынашивала. А потому она не могла больше прятать от Николаса свою тайну.
      – Николас, – медленно начала Марина, по-прежнему глядя вниз на воду. – Сколько я вас помню, вы всегда были верным другом моего отца.
      – Да, – подтвердил Николас.
      – Он доверяет вам абсолютно во всем. Он доверил вам мою жизнь.
      Вода журчала под мостом.
      – В чем дело, принцесса? Что вы хотите мне сказать?
      Марина с трудом отвела взгляд от воды и вздохнула, набираясь мужества.
      – Мне нужна ваша помощь, Николас.
      – Вы знаете, что можете рассчитывать на меня во всем.
      – Даже если вам придется пойти против короля?
      Николас нахмурился, сдвинув густые, уже поседевшие брови.
      – Пойти против вашего отца? Что вы имеете в виду?
      – Я хочу остаться на лето в Нортгемптоне. – Разговор оказался более трудным, чем она ожидала. – Под предлогом посещения летних курсов.
      – Не понимаю. Вы хотите сказать, что собираетесь обмануть короля?
      – Да.
      Марине хотелось добавить, что это совсем маленькая ложь, что это святая ложь, от которой никому не будет вреда. Но она знала, что ее телохранитель не одобрит любую ложь, маленькая она или большая.
      – Почему вы хотите обмануть короля? Если вы попросите, он разрешит вам остаться здесь на лето.
      – А может, и не разрешит. Я не могу рисковать. Мне придется лгать.
      Николас облокотился на перила рядом с Мариной.
      – Я не могу настаивать на объяснении, но, поймите, я буду обязан лгать вместе с вами.
      Марина сделала несколько шагов по мосту. Внезапно она устыдилась своей просьбы, ее охватила растерянность. Толстый дятел сел на перила, попрыгал и улетел, свободный в своем полете, свободный в своем выборе. Она же не смеет и помыслить о такой свободе. Как только она возвратится в Новокию, то перестанет распоряжаться своей жизнью. Но пока она на свободе и может обеспечить своему ребенку права, какими сама никогда не обладала и не будет обладать в будущем.
      К ней снова вернулось ощущение силы и уверенности. Наконец все встало на свои места, наконец она поняла, почему забеременела, почему не спешила с абортом: она даст не только жизнь, но и свободу хотя бы одному ребенку, единственному из всех, которые, возможно, у нее появятся.
      Марина повернулась к Николасу.
      – Николас, – сказала она, и ее голос не дрогнул, – я жду ребенка.
      Николас резко повернул голову. Он смотрел на нее непонимающим взглядом.
      – Что вы сказали?
      Марина опустила глаза.
      – Я беременна, Николас. У меня будет ребенок.
      – Нет. Это невозможно. Я был с вами...
      – Но не все время, Николас. Боюсь, я сумела ускользнуть от вас пару раз.
      – Нет. Этого не может быть.
      – Это может быть, и это уже случилось. – Марина обтянула широкой рубашкой свой округлившийся живот. – У меня внутри ребенок, и он очень активный.
      – Кто так с вами поступил? – возмутился Николас.
      – Не имеет значения. Я беременна. Ребенок родится в августе, и я отдам его на усыновление. Он обретет свободу.
      – Король должен знать.
      – Нет, – покачала головой Марина.
      – Этот ребенок...
      – Наследник престола? – докончила за Николаса Марина. – Я помню об этом, Николас. Но я избавлю его от этого проклятия.
      – Вы не можете так поступить, принцесса.
      – Могу и поступлю, Николас, – твердо сказала Марина. – Мне нужна ваша помощь, но не преувеличивайте ее значение. Если вы донесете королю или попытаетесь мне препятствовать, я убегу, и тогда Новокия не только лишится первенца принцессы, но и ее самой. И когда умрет отец, королевой станет Алексис.
      – Алексис! Нет, принцесса, ни в коем случае. – Ужас промелькнул на лице Николаса. – Это будет гибелью для Новокии. Алексис не способна решить проблемы, стоящие перед нами на пороге двадцать первого столетия. И тогда такие люди, как Виктор Коу, попытаются свергнуть монархию...
      Марина вздрогнула, услышав имя Виктора. Если бы он любил ее, этот ребенок был бы их ребенком. Если бы только Виктор любил ее и не предал...
      – Мне жаль, что перед моей страной встанут тяжелые проблемы. Но если отец или Алексис не смогут с ними справиться, то тогда, наверное, с монархией следует покончить.
      Марина пошла прочь, но Николас преградил ей путь, протянув руку.
      – Принцесса, люди все равно узнают. Где вы собираетесь скрываться? Вам придется лечь в больницу. Представляете, какой шум поднимет пресса.
      – Я буду жить у Тесс. Она купила дом здесь, в Нортгемптоне. Меня никто не будет видеть, а когда придет время, ее подруга Делл Брукс примет роды. Никто ничего не узнает.
      Марина была недовольна таким решением вопроса, но не видела другого выхода.
      – Вы считаете, что можете больше довериться этим людям, чем своей семье?
      – Я вынуждена так поступить, – ответила Марина. – Вы не оставите меня в беде, Николас?
      Марина слышала в тишине громкий стук своего сердца. Если Николас не поддержит ее план, вряд ли у нее хватит мужества убежать и расстаться с привычной жизнью.
      – У меня нет выбора, – наконец произнес Николас.

Глава 14