Вернись, любовь

– Ну тогда пойди найди его и передай, чтобы он позвонил домой. Я хочу знать, встретить ли мне его у работы, или он хочет заехать домой переодеться. Старая ведьма, наверное, убьет нас. Теперь мы уж никак не успеем к ужину.

– Я пойду поищу его.

– Спасибо. Бернардо, как ты думаешь, что-то случилось?

– Конечно, нет. Я через минуту найду его. – Ничего больше не сказав, он повесил трубку.

Изабелла с тяжелым предчувствием уставилась на телефон.

Ее слова звенели в ушах у Бернардо... что-то случилось. Что-то случилось. Именно так он и думал. Он весь день пытался отыскать Амадео, чтобы обсудить сложности, возникшие в связи с этим проклятым мылом. Им понадобится больше денег для проверок, достаточно много, и он хотел получить «добро» у Амадео. Но его не было на работе. Весь день после ленча. Бернардо утешал себя мыслью, что, вероятно, Изабелла с Амадео смылись днем, чтобы уединиться. Они часто делали это, как ему было известно. Но если Амадео был не с ней, то где же он? Ушел один? С кем-нибудь еще? Бернардо отбросил эту мысль. Но тогда где он болтается целый день?

Бернардо принялся прочесывать кабинеты на всех четырех этажах. Но единственное, что ему удалось обнаружить, это молодую дрожащую секретаршу, все еще печатающую на машинке за своим столом, которая объяснила, что к Амадео приходили двое мужчин, которые случайно врезались в его машину. Она сказала, что синьор Сан-Грегорио тогда ушел с ними. Бернардо почувствовал, что бледнеет, поспешил на улицу и, нервничая, влез в свою машину. Заведя «фиат» и тронувшись с места, он увидел «феррари» на том же месте, где тот стоял у тротуара с самого утра. Он на мгновение притормозил, проезжая мимо. На автомобиле не было никаких повреждений. Никаких следов прикосновения. У него бешено заколотилось сердце, и он стремглав помчался к дому Изабеллы и Амадео.

Верный своему слову, Бернардо явно отыскал его. Изабелла усмехнулась, поспешно проходя через гостиную к будуару, чтобы ответить на телефонный звонок. Идиот, он, вероятно, забыл о принцессе и ужине у нее, так же как и о времени. Сейчас она ему задаст. Но она не очень-то верила в то, что исполнит свои угрозы. Вряд ли она была способна отругать Амадео, так же как и запретить Алессандро есть шоколадное печенье. Беря телефонную трубку, она представляла улыбающееся, измазанное крошками печенья личико сына.

– Ну-ну, дорогой. Слегка опаздываешь домой, не так ли? И что, черт подери, нам теперь делать с принцессой? – Она уже улыбалась, говоря это, не дождавшись, пока он произнесет первое слово. Она знала, что звонит Амадео.

Но это был не он. Звонил незнакомый мужчина.

– Послушайте, синьора. Я не знаю, что вы собираетесь делать с принцессой. Вопрос в том, что мы собираемся сделать с вашим мужем.

– Что? – О Господи, кто-то решил пошутить. Ей только этого не хватало. И на мгновение она почувствовала себя в глупейшей ситуации. Возможно, тайный воздыхатель? Несмотря на то что их номер телефона не значился в справочнике, то и дело звонил какой-то незнакомец. – Извините. Думаю, вы ошиблись номером.

Она уже собиралась повесить трубку, когда снова услышала голос. На этот раз он прозвучал более грубо.

– Подождите! Синьора ди Сан-Грегорио, я уверен, что ваш муж пропал. Разве не так?

– Конечно же, нет. – У нее учащенно забилось сердце. Кто этот человек?

– Он задерживается. Ведь так?

– Кто это?

– Не важно. Ваш муж у нас. Здесь... – Послышался резкий вскрик, как будто кого-то толкнули или ударили, а затем заговорил Амадео:

– Дорогая, не паникуй. – Но голос у него был усталым и слабым.

– В чем дело? Это что, шутка?

– Это не шутка. Вовсе нет.

– Где ты? – Она почти не могла говорить из-за охватившей ее паники. Бернардо был прав.

– Я не знаю. Это не важно. Только сохраняй спокойствие. И знай... – Последовала бесконечно мучительная пауза. Все тело Изабеллы охватила дрожь, пока она судорожно сжимала трубку. —...Знай, что я люблю тебя.

Затем они, должно быть, вырвали у него трубку, и снова послышался незнакомый мужской голос:

– Удовлетворены? Он у нас. Вы хотите получить его обратно?

– Кто вы? Вы сумасшедшие?

– Нет. Только жадные. – Раздался оглушительный смех, а Изабелла в это время отчаянно пыталась унять дрожь в руке, державшей трубку. – Приготовьте десять миллионов долларов, если хотите получить обратно своего мужа.

– Вы сумасшедшие. У нас нет таких денег. Ни у кого нет.

– У некоторых есть. Например, у вас. Ваш бизнес дает их вам. Достаньте деньги. У вас впереди все выходные на размышления, а мы пока посидим с вашим мужем.

– Я не могу... ради Бога... послушайте... пожалуйста...

Но он уже повесил трубку, а Изабелла стояла, рыдая, в своем будуаре. Амадео! Они похитили Амадео! О Господи, они сумасшедшие.

Она не слышала ни звонка в дверь, ни того, как прислуга поспешила ее открыть, ни торопливых шагов Бернардо, ринувшегося на звук ее рыданий.

– В чем дело? – Он с ужасом смотрел на нее от двери. Она стояла, потрясенная только что услышанным. – Изабелла, скажи мне, что случилось? Он пострадал? Умер?

Какое-то мгновение она не могла говорить, а затем, не осознавая до конца случившегося, уставилась на Бернардо. Слезы текли по ее лицу. В конце концов она еле слышно произнесла:

– Его похитили.

– О Боже.

Глава 3

Часом позже, когда Изабелла, с пепельным лицом и вся дрожа, все еще сидела в своем будуаре, сжимая руку Бернардо, раздался второй звонок.

– Между прочим, мы забыли сказать вам, синьора. Не звоните в полицию. Если вы это сделаете, мы узнаем и убьем его. И если вы не приедете с деньгами, мы тоже убьем его.

– Но вы не можете. Никак невозможно...

– Не стоит об этом. Просто держитесь подальше от полиции. Они заморозят ваши деньги, как только откроются банки, и тогда ни он, ни вы не будете стоить ни гроша. – Они снова повесили трубку, но на этот раз Бернардо тоже слышал их.

После звонка Изабелла вновь заплакала.

– Нам следовало позвонить в полицию час назад, – произнес Бернардо.

– Черт возьми, я же сказала тебе не делать этого. Они правы. Полицейские будут следить за нами весь уик-энд, а в понедельник заморозят все наши счета и мы не сможем заплатить выкуп.

– Ты в любом случае не сможешь этого сделать. Понадобится год, чтобы собрать такие деньги. Да и то только Амадео мог бы сделать это. Ты знаешь это лучше меня.

– Меня это не интересует. Мы их достанем. Мы должны.

– Нет. Нам придется позвонить в полицию. У нас нет другого выхода. У тебя нет таких денег, Изабелла. Поэтому нужно найти похитителей и попытаться спасти Амадео. – Бернардо был очень бледен, когда в отчаянии провел рукой по волосам.

– А если они узнают? Тот мужчина сказал...

– Они этого не сделают. Нам придется довериться кому-то. Но ради Бога, мы не можем доверять похитителям.

– Но может быть, они дадут нам время, чтобы собрать деньги. Люди нам помогут. Мы могли бы позвонить кое-кому в Штаты.

– К черту Штаты. Мы не можем это сделать. Ты не можешь дать им время. А как насчет Амадео, пока ты будешь стараться достать деньги? Что они там делают с ним?

– О Господи, Бернардо! Я не могу думать... – Ее голос утонул в слабом стоне, и Бернардо обнял ее дрожащими руками.

– Пожалуйста, позволь мне позвонить, – тихо шепнул он. В ответ она только кивнула.

Полицейские прибыли уже через пятнадцать минут. К черному ходу, в старой одежде, похожие на друзей слуг, со старыми поношенными крестьянскими шапками в руках. По крайней мере они попытались скрыть, кем являются, подумала Изабелла, когда Бернардо поспешно впускал их в дом. В конце концов, может быть, он и прав.

– Синьора ди Сан-Грегорио? – Полицейский тотчас же узнал ее. Изабелла сидела словно приклеенная к стулу, застывшая и величественная, все еще в зеленом атласном платье и с изумрудами на шее.

– Да, – чуть слышно произнесла она. На глаза вновь навернулись слезы, и Бернардо крепко сжал ее руку.

– Нам очень жаль. Мы знаем, что вам очень больно, но мы должны знать все. При каких обстоятельствах, когда, кто последним видел его, были ли угрозы раньше, есть ли кто-нибудь на работе или в вашем доме, кого вы по каким-либо причинам могли бы подозревать? Ничего нельзя упускать из виду. Ни доброты, ни обходительности, ни лояльности к старым друзьям. На карту поставлена жизнь вашего мужа. Вы должны помочь нам. – Они подозрительно посмотрели на Бернардо, который спокойно выдержал их взгляд. Изабелле пришлось объяснить, что именно Бернардо настоял на том, чтобы позвонить в полицию.

– Но они сказали... они сказали, что если мы позвоним... то... – Она не могла продолжать.

– Мы знаем.

Они бесконечно долго задавали вопросы Бернардо и терпеливо просидели с Изабеллой в течение двух часов невыносимо болезненного допроса. К полуночи они закончили. Им рассказали обо всем, что их интересовало: о людях, уволенных с работы, интригах и соперниках, забытых врагах и заимевших на них зуб друзьях.

– А они ничего не сказали о том, когда, где и как они хотят получить деньги? – Изабелла с несчастным видом отрицательно покачала головой. – Я подозреваю, что они – любители. Возможно, удачливые, но тем не менее не профессионалы. Об этом говорит их второй звонок, чтобы напомнить вам не звонить в полицию. Профессионалы сказали бы это сразу же, – сделал вывод мрачный старший полицейский.

– Мне тоже так показалось. Именно поэтому я не позволила господину Франко сразу позвонить вам.

– Вы поступили разумно, изменив свое намерение, – снова заговорил старший полицейский утешительно и с сочувствием. Он был специалистом по похищениям в римской полиции. И к сожалению, за последние годы у него накопился слишком богатый опыт.

– Нам поможет то, что они любители? – Изабелла с надеждой посмотрела на него, молясь, чтобы он сразу же ответил «да».

– Возможно. Подобные дела очень деликатные. И мы будем действовать соответствующим образом. Доверьтесь нам, синьора. Я вам обещаю сделать все от нас зависящее. – Затем он немного помолчал, вспоминая, о чем еще забыл спросить. – Вы куда-то собирались пойти сегодня вечером? – Он взглянул на ее драгоценности и платье.

Она кивнула.

– Нас пригласили на ужин... на вечер... О, какое это теперь имеет значение?

– Все имеет значение. На вечер к кому?

– К принцессе ди Сант-Анджело. Вы и ее станете допрашивать? – О Господи, бедная горгулья.

– Только если это будет необходимо. – Инспектору было знакомо это имя. Самая грозная вдова в Риме. – Но на данный момент разумнее всего, если вы никому ничего не будете рассказывать. Не выходите и ничего не говорите друзьям. Скажите всем, что вы больны. Но на звонки отвечайте сами. Скорее всего похитители захотят разговаривать только с вами. Нам нужно как можно скорее узнать все их требования. У вас есть маленький сын? – Она молча кивнула. —Пусть он тоже остается дома. Весь дом будет окружен охранниками. Незаметно, но надежно.

– Мне следует и слуг держать в доме?

– Нет. – Он решительно покачал головой. – Ничего им не говорите. И возможно, кто-нибудь из них выдаст себя. Пусть они уходят, как обычно. Мы проследим за всеми.

– Вы думаете, это кто-то из них? – Изабелла выглядела мертвецки бледной, но не теряющей надежды. Ее не волновало, кто это мог быть, только бы они нашли Амадео вовремя, прежде чем эти фанатики что-либо сделают с ним, пока они... Она не могла даже подумать о возможных последствиях и не хотела. Только не с Амадео. Только не с ним. Слезы снова навернулись ей на глаза, и инспектор отвел взгляд.

– Нам просто надо проверить. А для вас, к сожалению, это будет очень трудное время.

– А что насчет денег? – Но, сказав это, она тотчас же пожалела о вырвавшихся у нее словах.

Лицо инспектора вдруг стало строгим.

– Что насчет них?

– Нам... мы...

– Все ваши счета и счета вашего дома мод будут заморожены в понедельник утром. Мы уведомим ваш банк до его открытия.

– О Боже! – Она с ужасом взглянула на Бернардо, а затем гневно посмотрела на него и на полицейского: – А как, по вашему мнению, нам работать?

– В кредит. Некоторое время. – Лицо инспектора тоже казалось застывшим. – Я уверен, у дома Сан-Грегорио с этим не будет проблем.

– То, в чем уверены вы и в чем уверена я, – две разные вещи. – Она резко встала, сердито сверкая глазами. Изабелла хотела быть уверенной в том, что в любой момент сможет воспользоваться деньгами, когда ей понадобится платить выкуп за Амадео, если планы полицейских не сработают. Черт их возьми, черт подери Бернардо, черт...

– А теперь мы позволим вам немного поспать. Впервые в жизни ей захотелось громко крикнуть:

«А пошел ты...», – но она этого не сделала. Изабелла только стиснула зубы и сжала кулаки, а через мгновение они удалились, и она осталась в комнате наедине с Бернардо.

– Вот видишь, черт тебя подери! Вот видишь! Я же говорила, что они сделают это. Что мы теперь будем делать, черт возьми?

– Ждать. Пусть они делают свою работу. Молись.

– Разве ты не понимаешь? Амадео у них. Если мы не отдадим десять миллионов долларов, они убьют его! Тебе это не приходило в голову? – В какой-то миг она подумала, что сейчас даст ему пощечину, но выражение его лица говорило, что она уже сделала это.

Она злилась, буйствовала и плакала. В ту ночь Бернардо остался ночевать в их доме. Они ничего не могли предпринять. Были выходные, их счета заморожены. А самое главное, они все равно не смогли бы набрать требуемой суммы. Им оставалось только ждать, молиться и надеяться на судьбу.

Изабелла так и не ложилась в ту ночь. Она сидела, плакала, искала выход. Ей хотелось перебить все кругом или упаковать и предложить в качестве выкупа... все, что угодно... лишь бы вернуть его домой...

Им пришлось ждать целые сутки до следующего звонка. Они по-прежнему требовали десять миллионов долларов ко вторнику, а сегодня был субботний вечер. Изабелла пыталась убедить их, что этот срок нереален, ведь сейчас выходные и невозможно достать всю сумму, когда банки и учреждения и даже их дом мод закрыты. Но их это ничуть не волновало. Вторник – крайний срок. Они считали, что и так дали ей слишком много времени. Позже они укажут место. На сей раз они не позволили ей поговорить с Амадео.

– Откуда мне. знать, что он еще жив?

– Ниоткуда. Но он жив. И будет жить, пока вы не свяжетесь с полицейскими. А если мы получим деньги, с ним все будет в порядке. Мы вам позвоним. До свидания, синьора.

– О Боже... что же теперь?

К утру воскресенья она была похожа на призрак – с темными кругами под глазами и смертельно бледным лицом. Бернардо приходил и уходил, стараясь поддерживать впечатление, что все нормально, и бросая фразы о том, что Амадео звонил ему из поездки. Было легко поверить в то, что она больна. Она и выглядела больной. Но никто из слуг ничем себя не выдал. Казалось, никто не знает правду. И полиция ничего не выяснила.

В воскресенье к вечеру Изабелла была уверена, что сойдет с ума.

– Я не могу, Бернардо, я больше не могу. Они ничего не делают. Должен быть какой-то другой выход.

– Какой? Очевидно, даже мои личные счета будут заморожены. Завтра мне придется занять у матери сотню долларов. Полицейские сказали, что я не могу получить деньги даже по чеку в моем банке.

– Они собираются заморозить и твои счета? Он молча кивнул.

– Проклятие.

Но все же оставалось нечто такое, что они не могли заморозить, то, до чего они не могли добраться. Изабелла пролежала без сна всю воскресную ночь, подсчитывая, прикидывая, гадая, а утром пошла к сейфу. Не десять миллионов, но хотя бы один. А может, даже и два. Она отнесла длинные зеленые бархатные коробочки, в которых хранила драгоценности, в свою комнату, заперла дверь и разложила все на постели. Изумруды, новое кольцо в десять каратов от Амадео, рубиновое колье, которое она не любила за его вычурность, жемчуга, обручальное кольцо с сапфиром, подаренное ей Амадео десять с половиной лет назад, бриллиантовый браслет ее матери, бабушкины жемчуга. Она сделала тщательную опись и молча сложила лист. Затем она вывалила содержимое всех коробочек на большой шарф от Гуччи и засунула тяжелый узел в большую старую коричневую кожаную сумку. Она ужасно оттягивала ей плечо, но это ее не волновало. К черту полицию с их бесконечным наблюдением, проверками и ожиданием того, что будет дальше.

Единственным человеком, которому она могла доверять, был Альфредо Паччиоли. Ее семья и семья Амадео долгие годы сотрудничали с ним. Он покупал и продавал ювелирные украшения для принцесс и королей, государственных деятелей и всех значительных людей Рима. Он всегда был ее другом.

Изабелла молча оделась, натянула коричневые брюки и старый кашемировый свитер; она потянулась за норковым жакетом, но передумала и надела старый замшевый пиджак, а на голову повязала шарф.

Теперь она была совсем не похожа на Изабеллу ди Сан-Грегорио. Она посидела минутку, раздумывая, как ей незаметно выйти из дома и обмануть охранников. А затем решила, что это не имеет никакого значения и ей не надо прятаться от них. Главное – раздобыть деньги. Нужно было сделать так, чтобы никто не узнал ее, когда она окажется там. Она позвонила Энцо в его комнату над гаражом и попросила подъехать к черному ходу через десять минут. Ей захотелось немного покататься.

Через десять минут шофер ждал ее в машине, и Изабелла крадучись выбралась из дома. Ей не хотелось, чтобы Алессандро увидел ее, не хотелось отвечать на его вопросы. Последние четыре дня она говорила, что больна и не хочет его заразить, поэтому он должен развлекаться сам и играть с мамой Терезой, его няней, в своей комнате или в саду. Папа уехал в командировку; из школы позвонили и сказали, что у всех каникулы. Слава Богу, что ему всего пять лет. Когда она пробиралась к выходу, ей вновь удалось избежать встречи с сыном, и она вдруг почувствовала признательность к Марии Терезе за умение развлекать ребенка. Сейчас она была просто не в состоянии общаться с ним, не смогла бы смотреть на него, не схватив его крепко в объятия, и не разрыдаться от страха.

– Вам лучше, синьора? – Энцо задумчиво посмотрел на нее в зеркало заднего обзора, когда они отъехали.

Она лишь слегка кивнула в ответ и назвала ему адрес магазина рядом с принадлежавшим Паччиоли и не очень далеко от ее собственного дома мод, решив, что ее ничуть не волнует, если Энцо узнает, зачем она туда едет. Если он был одним из заговорщиков, то пусть знает, что она приложила все усилия. Изабелла больше никому не могла доверять. Ни теперь, ни вообще когда-либо. А Бернардо, черт его подери, как он мог оказаться настолько прав? Она вновь старалась не расплакаться, пока они добирались до указанного адреса. Поездка заняла меньше пятнадцати минут; она быстро заскочила в два магазина, а затем исчезла в салоне Паччиоли. Как и дом мод «Сан-Грегорио», он имел ничем не примечательный фасад с адресной табличкой. Она вошла внутрь безмолвного бежевого холла и обратилась к молодой женщине, сидящей за большим столом в стиле Людовика XV:

– Я желаю видеть синьора Паччиоли. – Даже в шарфе и без макияжа ей трудно было избавиться от приказного тона. Но на молодую женщину он не произвел впечатления.

– Мне очень жаль, но у мистера Паччиоли деловая встреча. К нему прибыли клиенты из Нью-Йорка. – Она подняла взгляд, как бы ожидая, что посетительница поймет и удалится. Но Изабелла пропустила ее слова мимо ушей. Коричневая кожаная сумка сильно врезалась в ее плечо.

– Меня это не волнует. Скажите ему, что его хочет видеть Изабелла.

Женщина поколебалась, но всего лишь мгновение.

– Хорошо.

В посетительнице чувствовалось отчаяние, пугающее безумие во взгляде, когда она поправляла сумку на плече. В какой-то миг молодая женщина взмолилась, чтобы у этой странной взъерошенной незнакомки не оказалось оружия. Но в таком случае тем более стоило вызвать мистера Паччиоли. Она пошла по длинному узкому холлу, оставив Изабеллу с двумя охранниками в синей униформе. И меньше чем через минуту вернулась вместе со спешащим рядом с ней Альфредо Паччиоли. Ему было слегка за шестьдесят, он был почти лысым, с аккуратной белой челкой, хорошо сочетающейся с его усами и подчеркивающей смеющиеся голубые глаза.

– Изабелла, милая, как поживаете? Ищете, что купить для демонстрации ваших коллекций?

Но она только покачала головой.

– Могу я минутку поговорить с вами:

– Конечно. – Затем он повнимательнее пригляделся к ней, и ему не понравился ее вид. С ней явно произошло что-то ужасное. Как будто она была тяжело больна или, возможно, слегка рехнулась. То, что она сделала через мгновение, подтвердило это: Изабелла молча распахнула коричневую сумку и вытащила завернутый в шелк сверток, высыпав его содержимое на стол.

– Я хочу продать это. Все.

Значит, она сошла с ума? Или возникла стычка с Амадео? Неужели он изменил ей? Ради Бога, что же произошло?

– Изабелла ... дорогая ... это немыслимо. Эти вещи многие годы принадлежали вашей семье. – Он с ужасом взирал на изумруды, бриллианты, рубины, на кольцо, которое он продал Амадео всего несколько месяцев назад.

– Я должна. Не спрашивайте меня почему. Пожалуйста, Альфредо, мне нужна ваша помощь. Просто сделайте это.

– Вы серьезно? – Неужели их бизнес внезапно рухнул?

– Абсолютно.

Теперь он понял, что она не больна и не безумна, а случилось нечто очень серьезное, даже ужасное.

– Но на это может потребоваться некоторое время. – Он с любовью дотрагивался до изящных украшений, прикидывая в уме, куда можно пристроить каждое из них, хотя это не доставит ему удовольствия. Продажа фамильных драгоценностей была равносильна продаже семьи или ребенка с аукциона. – У вас действительно нет другого выхода?

– Никакого. И у меня совсем нет времени. Дайте мне за них сколько можете сейчас. Сами. И не обсуждайте это ни с кем. Ни с единым человеком. Это дело... это... О Господи, Альфредо, пожалуйста. Вы должны помочь мне. – Ее глаза вдруг наполнились слезами, и он протянул руку, вопросительно глядя на нее.

– Я боюсь спрашивать. – Уже дважды случалось нечто подобное. Первый раз – год назад. А второй – всего неделю назад. Это было страшно... ужасно... и ничего не вышло.

– Не спрашивайте. Я не могу ответить вам. Просто помогите мне. Пожалуйста.

– Ладно. Ладно. Сколько вам нужно?

– Десять миллионов долларов.

– О Боже.

– Если вы не можете дать необходимую мне сумму, дайте сколько можете. Наличными.

Он удивленно посмотрел на нее, а затем кивнул:

– Я могу вам дать... – он быстро подсчитал имевшиеся у него на тот момент наличные деньги, – около двухсот тысяч долларов. И возможно, столько же через неделю.

– Вы не могли бы дать мне их сегодня?

У нее был такой отчаянный вид, что на миг ему показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

– Я не могу, Изабелла. Мы только что произвели огромные закупки на Дальнем Востоке и почти все деньги вложили в драгоценные камни. Понятно, что это совсем не то, что вам надо. – Он взглянул на груду бриллиантов, а потом снова задумчиво посмотрел ей в глаза. Внезапно он почувствовал такой же страх, как и она. Ее отчаяние было заразительным. – Вы можете подождать немного, пока я сделаю несколько звонков?

– Кому? – Ее глаза мгновенно наполнились ужасом, и он увидел, как у нее снова задрожали руки.

– Доверьтесь мне. Некоторым коллегам и друзьям. Возможно, мы сможем собрать еще некоторую сумму. И... Изабелла... – Он заколебался, но подумал, что понял правильно. – Это должны быть... наличные?

– Да.

Значит, он прав. Теперь и у него задрожали руки.

– Я сделаю все, что смогу.

Он сел рядом с ней, снял трубку и позвонил пятерым или шестерым друзьям. Ювелирам, скорнякам, какому-то теневому банкиру, профессиональному игроку, который когда-то был его клиентом, а потом стал близким другом. У них он смог набрать еще триста тысяч долларов наличными. Он сказал ей об этом, и она кивнула. Итого пятьсот тысяч. Полмиллиона долларов. Одна двадцатая часть того, что они требовали. Пять процентов. Он с грустью смотрел ей в глаза.

– Это поможет? – Он поймал себя на том, что молится, чтобы помогло.

– Должно помочь. Как я смогу получить их?

– Я немедленно пошлю курьера и возьму часть ваших украшений для других ювелиров.

Она бесстрастно наблюдала, как он отобрал несколько вещей. Когда он взял кольцо с бриллиантом, она закусила губу, чтобы сдержать слезы. Ничто не имело значения – только Амадео.

– Этого хватит. Деньги будут здесь у меня через час. Вы можете подождать?

Она слегка кивнула.

– Отправьте вашего курьера через черный ход.

– За мной следят?

– Нет, за мной. Но моя машина стоит у главного входа, и они могут наблюдать за выходящими отсюда.

Он больше не задавал вопросов. В этом не было необходимости.

– Хотите кофе, пока будете ждать? – Она только покачала головой, и он ушел, нежно похлопав ее по руке. Он чувствовал себя совсем беспомощным, и так оно и было.

Изабелла просидела в молчаливом одиночестве чуть больше часа, ожидая, думая, стараясь не позволять своим мыслям ускользать к мучительно болезненным воспоминаниям о нежных мгновениях, проведенных с Амадео. Мысленно она возвращалась к первым и последним встречам, к радостным моментам, когда она впервые увидела его с крошечным Алессандро на руках, к их первой коллекции, которую они представили с бесподобной смелостью и восторгом, к медовому месяцу, к первому отпуску, к первому дому, к первому разу, когда они занимались любовью, и к последнему, всего четыре дня назад... Воспоминания были невыносимы, они разрывали ей сердце. Мгновения, голоса и лица перемешались в ее голове, и она, пытаясь прогнать их, вдруг чувствовала, как в ее душе поднимается паника. Час ожидания показался ей бесконечным.

Паччиоли вернулся и передал ей длинный коричневый конверт – пятьсот тысяч долларов наличными.

– Спасибо, Альфредо. Я всю жизнь буду признательна вам. И Амадео тоже, пока будет жив. – Конечно, это не десять миллионов, но начало все же положено. Если правы полицейские и похитители действительно являются любителями, возможно, даже полмиллиона покажутся им приличной суммой. Должны показаться. Ведь это единственное, что у нее оставалось после того, как все счета были заморожены.

– Изабелла... могу ли... могу ли я еще что-нибудь сделать?

Она отрицательно покачала головой, открыла дверь и вышла, поспешив пройти мимо молодой женщины за секретарским столом, которая приятным голосом обратилась к ней. Услышав ее, Изабелла остановилась.

– Что вы сказали:

– Я сказала, доброе утро, миссис ди Сан-Грегорио. Я слышала, как мистер Паччиоли упомянул о коллекциях, и поняла, что это вы... простите... я сначала не узнала вас...

– Вы не узнали. – Изабелла резко повернулась к ней. – Вы не узнали, потому что меня здесь не было. Понятно?

– Да... да... извините... – О Боже милосердный, эта женщина действительно сумасшедшая. Но было что-то еще. Что же? Сумка... теперь она не казалась такой тяжелой. Изабелла легко перекинула ее через плечо. Что же было там такое важное и тяжелое?

– Вы поняли меня? – Изабелла продолжала пристально смотреть на секретаршу. Бессонные ночи сильно отразились на ней: она выглядела не только изможденной, но и поистине безумной. – Потому что, если вы не поняли, если скажете кому-либо, хоть кому-нибудь, что я была здесь, то останетесь без работы. Навсегда. Я позабочусь об этом.

– Я понимаю. – Значит, она продает свои украшения. Сука. Молодая женщина вежливо кивнула, и Изабелла поспешила прочь.

Изабелла приказала Энцо отвезти ее домой. Она прождала у телефона несколько часов, не двигаясь с места. Просто сидела, запершись в спальне. На вопрос Луизы насчет принесенного ею завтрака Изабелла кратко ответила «нет». Бдение продолжалось. Они должны были позвонить. Уже понедельник. Они хотели получить деньги завтра. Им надо будет сообщить, где их оставить и в какое время.

Но до семи вечера они так и не позвонили. Она слышала, как Алессандро с грохотом пронесся через зал, и тотчас же голос мамы Терезы с укоризной напомнил ему, что мама простужена. Затем снова воцарилась тишина, пока в конце концов не раздался резкий стук в дверь.

– Впусти меня. – Это был Бернардо.

– Оставь меня в покое. – Она не хотела, чтобы он находился в комнате, когда они позвонят. Ей даже не хотелось говорить ему о драгоценностях. Вдруг он расскажет полиции. А с нее уже хватит этой чепухи. Теперь она сама обо всем позаботится. Она могла пообещать им миллион: полмиллиона сейчас, вторую половину через неделю.

– Изабелла, я должен поговорить с тобой. Пожалуйста.

– Я занята.

– Меня это не волнует. Пожалуйста. Я должен... тут кое-что, я должен показать тебе.

На миг ей показалось, что у него надломился голос. Тогда она сказала ему:

– Просунь под дверь.

Это оказалась вечерняя газета. Пятая страница. «Сегодня Изабеллу ди Сан-Грегорио видели в салоне Паччиоли...» Там описывалось, как она была одета, как выглядела, и были перечислены почти все украшения, которые она только что продала. Но как? Кто? Альфредо? Потом она поняла. Девушка. Услужливая маленькая сучка в приемной. У Изабеллы упало сердце, и она отперла дверь.

Бернардо стоял там, безмолвно плача, уставившись в пол.

– Почему ты сделала это?

– Я должна была. – Но вдруг ее голос сорвался. Если это появилось в газетах, то похитители тоже узнают. И они поймут и остальное: раз она продает свои драгоценности, значит, ее счета скорее всего заморожены. Они догадаются, что она сообщила полиции. – О нет.

Они больше ничего не сказали друг другу. Бернардо просто вошел в комнату и молча занял свое место у телефона.

Звонок раздался в девять. Звонил тот же голос, тот же мужчина.

– Все кончено, синьора. Вы донесли.