Счастье

В течение нескольких лет она еще крутила роман с продюсером, но это ни во что не вылилось. Потом подолгу у нее никого не было, или же были знакомства с людьми, не связанными с телевидением.

– Наверное, я слишком разборчива. Моя мама говорит, что я уже перевалила за гору.

Шарлотта посмотрела на Оливера с грустью, но и с искоркой озорства в глазах:.

– В следующем месяце мне исполнится тридцать четыре. По-моему, я немного перезрела для замужества.

Олли весело рассмеялся. На вид ей было около двадцати.

– Я так не считаю. А здесь что, существует такое мнение?

– Если тебе больше двадцати, ты труп. К тридцати годам позади первая пластическая операция, к тридцати пяти – вторая и еще как минимум одна операция на глазах, если не две. В сорок все кончено. Поэтому я и говорю, что надо иметь в жизни еще что-то.

Говорила она вполне серьезно.

– А если не мужа и не детей, тогда что?

– Что-то, чем была бы занята голова. Я раньше много работала с детьми-инвалидами. Правда, теперь у меня нет времени.

– Я вам одолжу своих.

– А какие они?

Судя по тону, ее это в самом деле интересовало, и Оливер растрогался. Трудно было поверить, что Шарлотта – преуспевающая знаменитость. Она так трезво говорила, была такой приземленной. Оливеру это очень нравилось, как, впрочем, и остальное в ней. Для него даже отошла на задний план ее внешность. Он почувствовал ее искренность, внутреннюю красоту. Думая о ней, он и попытался ответить на вопрос Шарлотты о его детях:

– Мел умная и ответственная и безумно хочет стать актрисой, по крайней мере сейчас. Бог знает кем ей захочется быть потом. Но она собирается поступать в колледж на театральное отделение. Высокая блондинка и вообще замечательный ребенок. Думаю, она вам понравится.

Он решил, что Шарлотта и Мел должны познакомиться, а потом подумал, не слишком ли много ему хочется, но Шарлотта, похоже, не имела ничего против.

– А Сэм смышленый парень, ему десять, живой как ртуть. Всеобщий любимец.

Затем Олли рассказал ей о Бенджамине, Сандре и их ребенке.

– Да, видно, нелегко ему достается, – вздохнула Шарлотта.

– Весьма. Но он полон решимости делать то, что считает правильным, даже если сам от этого страдает. Подругу он, похоже, больше не любит, зато без ума от малыша.

– Так вы, значит, дедушка, – произнесла она и вдруг озорно посмотрела на Оливера.

Глаза у нее были такие же зеленые, как у него. – А вы мне не сказали, когда мы познакомились. Олли улыбнулся:

– Разве это имеет какое-то значение?

– Колоссальное. Вот я скажу своей родне, что ходила на свидание с дедушкой. То-то они будут ломать голову, зачем мне это понадобилось.

Похоже было, что она оставалась с ними в тесных отношениях, и это Оливеру тоже понравилось. Он рассказал ей даже об отце и о Маргарет.

– Они прилетят в январе повидать ребят. Она для него самый лучший вариант, хотя поначалу я так не думал. Для меня это был сильный шок, когда он женился на ней почти сразу после смерти матери.

– Правда, забавно: сколько бы нам ни было лет, в отношении к родителям мы всегда ведем себя как дети. Вам не кажется?

– Кажется. Я сперва ужасно возмущался по ее поводу. Но отец на склоне лет имеет право на толику счастья.

– И достоин красивой старости.

– Да, конечно.

– Я надеюсь познакомиться с ними, – мягко произнесла Шарлотта.

Они закончили ужин, еще чуть-чуть поговорили за кофе, потом пошли на выход, к машине. По пути два человека остановили ее, прося автограф. Шарлотта не отказывала, напротив, раздавала их дружелюбно и ласково, почти с благодарностью. Олли заговорил об этом, когда они сели в машину. Шарлотта устремила на него серьезный взгляд своих широко раскрытых зеленых глаз:

– В телебизнесе никогда нельзя забывать, что благодаря этим людям ты такой, как есть. Без них ты никто. Я об этом всегда помню.

Самое замечательное было то, что слава не вскружила ей голову. Она была удивительно скромной и почти застенчивой.

– Спасибо, что вы поужинали сегодня со мной.

– Я получила большое удовольствие, Оливер.

Судя по выражению лица, она сказала это вполне серьезно.

Шарлотта отвезла его домой в Бел-Эйр. Выходя из машины, Олли замешкался, не зная, пригласить ее внутрь или нет, наконец все-таки пригласил, но она сказала, что очень устала. А потом вдруг что-то вспомнила и спросила:

– Чем вы будете заниматься в праздники, один, без детей?

– Ничем особенным. Я собирался поработать в офисе. Это будет мое первое Рождество без ребят.

– Я обычно тоже уезжаю домой. Но в этом году просто не смогла. На следующей неделе у меня съемка рекламного клипа, да и сценарии почитать тоже надо. У нас новый автор. А что, если нам встретиться в воскресенье?

На воскресенье приходился сочельник, и Олли старался об этом не думать, но ее предложение казалось слишком заманчивым, чтобы его отвергнуть.

– С удовольствием. Можем у меня поужинать. Агнес была на месте, хотя дети и уехали. Но Шарлотта придумала кое-что получше.

– Давайте лучше я зажарю нам индейку! Как положено. Хотите?

– Ну конечно.

– А потом пойдем в церковь. У меня есть друзья, к которым я всегда хожу в гости на Рождество. Пойдете со мной?

– Охотно, Шарлотта. Но вы уверены, что хотите провести время со мной? Я не хочу навязываться.

– Да, – сказала она с мягкой улыбкой, – и буду очень разочарована, если вы не придете. Рождество для меня очень важно, я люблю проводить его с милыми мне людьми, и отнюдь не сторонница искусственных елок, спрыснутых серебряной краской, и всей этой пошлятины, характерной для Голливуда.

– Ладно, договорились, приеду. Во сколько?

– Приезжайте в пять. В семь сядем ужинать, а в полночь пойдем в церковь.

Она нацарапала ему адрес, и Олли, несколько ошеломленный, вышел из машины, а Шарлотта его еще раз поблагодарила и, помахав рукой, уехала. Он долго стоял, глядя, как ее красный автомобиль исчезает у подножия холма, не веря в реальность случившегося. Все это было как сон. Но еще более сказочным оказалось проведенное с ней Рождество.

Шарлотта встречала его в белом платье. Дом был чудно расположен. Он находился на Голливудских холмах и имел вид уютной старой фермы. Шарлотта, рассмеявшись, сказала, что он напоминает ей Небраску. Внутри были дощатые полы, потолки с балками и большие камины в противоположных углах комнаты, а перед каминами – просторные, мягкие диваны. В кухне, почти такой же большой, как гостиная, тоже был камин и стоял накрытый на двоих стол. В углу поблескивала наряженная елка. Наверху располагались две очень милые спальни. Спальня Шарлотты была в розовых тонах, с обоями в цветочек, другая, желтая, предназначалась для гостей, в ней жили ее родители, когда приезжали, что, впрочем, по ее словам, случалось нечасто. Это жилище не имело и десятой части фешенебельности, которой блистала нью-йоркская квартира Меган, но зато было в десять раз теплее и очень понравилось Оливеру.

Хозяйка охладила для него бутылку белого вина, индейка уже жарилась в духовке. Помимо того, Шарлота приготовила пюре из каштанов, картофеля и батата, зеленый горошек, клюквенное желе и много начинки для индейки. Одним словом, ужин получился королевский, он напомнил Оливеру о рождественских праздниках, проведенных в спокойной обстановке дома с Сарой или еще раньше, с родителями. В этом году он планировал вместо праздничного ужина съесть на работе сандвич или по пути домой – гамбургер в баре «Гамлет». О таком Рождестве он и не мечтал, тем более о трапезе с Шарлоттой Сэмпсон. Она появилась словно дар небес, и Олли, садясь за стол, положил рядом с ее прибором свой небольшой подарок. Он был так тронут приглашением, что захотел преподнести Шарлотте к Рождеству что-нибудь приятное, поэтому накануне заехал в магазин «Картье» и купил ей простой золотой браслетик. Она была глубоко тронута и смущена, что не приготовила подарка для него.

– Так это же и есть подарок: рождественский ужин, прямо как из сказки.

Шарлотте, похоже, было приятно, что для Оливера это так много значило. Потом они разговаривали, смеялись, а после ужина Олли по своей кредитной карточке позвонил детям и Саре. Ребята, судя по голосам, веселились от души. Слышны были смех, визг, трубка переходила из рук в руки, и даже разговор с Сарой получился непринужденный. Он пожелал ей всех благ, а после позвонил отцу. Толос у того давно не был таким счастливым.

Оливер с изумлением вспомнил, что ведь Сара покинула их ровно год назад. Он сказал это Шарлотте. Говорить с ней было легко. В тот момент она подала десерт собственного приготовления: пирожки с изюмом и миндалем и яблочный пирог со взбитыми сливками.

– Вы по ней все еще скучаете, Оливер? – спросила Шарлотта, когда они, любуясь видом из окна, заканчивали ужин.

Но Олли покачал головой. Он был с ней честен.

– Уже нет. Мне даже странно вспоминать, что я был на ней женат. Она кажется чужой, я думаю, так теперь оно и есть. Но поначалу было очень больно. Казалось, я этого не переживу. Однако ради детей пришлось совершить невозможное. По-моему, именно благодаря им я не опустил руки.

Шарлотта кивнула. Она понимала Оливера и считала спасением то, что у него были дети. Олли продолжал:

– Думаю, у нас всегда были разные устремления, но я игнорировал это. А она знала, чего хочет, и никогда не забывала.

– Интересно, что иногда такая настойчивость является настоящей добродетелью, а иногда – грехом, не так ли?

– В случае с ней, по-моему, замужество было большой ошибкой, но я этой ошибке рад, так как иначе у нас не было бы детей.

– Они для вас все, так ведь, Оливер?

– Да, – признал он, – может, я даже слишком о них беспокоюсь. Для себя я за минувший год мало что сделал.

Исключение составлял роман с Меган, но это было временное умопомрачение, месяц полного, безграничного и сладкого безумства.

– Может, вам теперь стоит подумать, прикинуть, что делать дальше?

– Вероятно. Я не уверен, что уже сейчас нашел бы ответ, а может, мне и не стоит над этим задумываться?

Олли улыбнулся. Шарлотта налила ему чашку ароматного дымящегося кофе. Оливер чувствовал, что сейчас лопнет, именно так и должен себя чувствовать человек после рождественского застолья. Он был счастлив, сыт и рад общению с этой женщиной, которая, как ему казалось, прямо-таки создана для него, не будь она Шарлоттой Сэмпсон.

– А как насчет вас? – обратился Олли к ней. – Чего вам хочется?

Шарлотта мягко улыбнулась:

– Знаете, давайте перейдем на ты... Зови меня Чарли, как все мои близкие друзья.

Удивительно было считаться одним из них, но Оливеру предложение понравилось.

– В конце года я всегда задумываюсь над этим... к чему стремлюсь... чего хотела бы достичь в следующем году, что хотела бы делать. Наверное, то же самое, ведь все пока удачно складывается.

Понятно, что она имела в виду свой сериал.

– А по поводу остального – что будет, то будет. У меня, как у всех, есть мечты, но многие из них уже исполнились.

Казалось, Шарлотта вполне довольна жизнью. Она ничего для себя не искала, ни за что не боролась, ее устраивало то, что она имела.

– Я бы очень хотела когда-нибудь выйти замуж и иметь детей, но если мне это не суждено, ничего не поделаешь. Нельзя делать трагедию из того, что тебе неподвластно.

Она была поразительно спокойна и философски настроена.

Олли помог Шарлотте убрать со стола, в десять они выпили еще по чашке кофе и незадолго до полуночи поехали в Беверли-Хиллз, в церковь Доброго пастыря. Там, во время заутрени, сидели очень близко друг к другу. Все было именно так, как должно быть на Рождество. Под конец службы, при свечах, запахе ладана и еловой хвои, пели со всеми. Из церкви вышли в половине второго ночи. Оливер медленно вел машину, чувствуя себя довольным и счастливым настолько, что почти не скучал по детям.

Подъехав к дому Шарлотты, Олли уже хотел было высадить ее и попрощаться, когда она вдруг странно посмотрела на него:

– Я знаю, Оливер, что ты удивишься, но одному в сочельник возвращаться домой – это так тоскливо. Не хочешь провести эту ночь в моей гостевой комнате?

Они познакомились всего два дня назад, только что вместе встретили Рождество, и вот она приглашает его к себе домой как гостя. Не с похотью, как Меган, а с добротой, теплом и уважением. И Оливеру вдруг больше всего на свете захотелось принять ее приглашение. Он желал быть с ней не только эту ночь, но и всю неделю, весь год, а может, даже и всю жизнь.

– С большим удовольствием, Чарли.

Олли наклонился и поцеловал ее. Это был чистый, благородный поцелуй. Держась за руки, они вошли в дом, Шарлотта проводила его наверх и постелила постель, показала ванную рядом, где были пижамы и халаты для гостей, похлопотала над ним, как курица, и наконец, с теплой улыбкой пожелав доброй ночи, оставила Оливера одного.

Он долго-долго лежал, думая о ней. Оливеру хотелось пойти к Шарлотте, но он знал, что нечестно было бы воспользоваться ее добротой. Он похож был на ребенка, который хочет нырнуть к маме в постель, но никак не решается.

Проснувшись утром, Олли почувствовал запах блинчиков, жареных колбасок и горячего кофе. Он почистил зубы новой, оставленной ею накануне зубной щеткой, побрился и спустился в халате вниз.

– Веселого Рождества, Оливер! – весело крикнула Шарлотта, едва он переступил порог кухни.

Олли с улыбкой наблюдал за ее хлопотами. Через две минуты роскошный завтрак был готов. Помимо всего того, что Оливер уже унюхал, он включал бекон, яйца и свежеприготовленный апельсиновый сок.

– Веселого Рождества, Чарли. Ты рискуешь никогда от меня не избавиться, если будешь так кормить. Прямо как в шикарном отеле.

Шарлотта весело расхохоталась:

– Я рада, что вам нравится, сэр.

Тогда он наклонился и без спросу поцеловал ее. На этот раз поцелуй был более пылкий, чем накануне вечером, и когда она наконец отпрянула, обоим пришлось некоторое время восстанавливать дыхание.

– Ну и ну, Оливер. Вот так «с добрым утром»!

– Прямо пропорционально качеству завтрака.

Олли ковырнул яичницу и снова потянулся к Шарлотте, не в силах долее держаться от нее на расстоянии. Что, если эта прекрасная женщина – наваждение, которое может исчезнуть у него на глазах, если его не поймать руками?

– Будь паинькой, Оливер, – с улыбкой увещевала она, – не отвлекайся от завтрака.

– Я не знаю, что для меня соблазнительнее, – расплылся в улыбке Олли, словно ребенок в магазине игрушек, – этот завтрак или ты. – И, глядя на Шарлотту, добавил: – В данный момент ты на первом месте.

– Веди себя хорошо, а то Санта-Клаус не принесет тебе ничего. Доешь все до капельки.

– Слушаюсь, сударыня.

Вообще-то Оливер считал, что Санта-Клаус именно ее положил к нему в чулок. Босс телекомпании был прав: без макияжа, с собранными назад волосами, со свежим, чистым лицом Шарлотта в это утро выглядела совершенно восхитительно.

После завтрака она исчезла и вернулась с маленькой коробочкой голубой замши, которую поставила перед ним. Чарли вспомнила о ней прошлым вечером, после церкви, и теперь с удовольствием наблюдала, как Олли ее открывает. Это были красивейшие старинные карманные часы с римскими цифрами на элегантном циферблате. Олли с изумлением и восторгом на них смотрел.

– Это моего дедушки, Олли... тебе нравятся?

– Ужасно нравятся! Но я не могу принять от тебя такой подарок.

Она была едва с ним знакома. Что, если бы он оказался дрянным человеком или больше бы они не встретились? Оливеру казалось, что Шарлотта поступает неправильно, но когда он попытался отдать ей часы обратно, она не взяла.

– Я хочу тебе их подарить. Ты особенный человек, и для меня это Рождество тоже особенное. Я говорила тебе: я каждый год ездила встречать праздник домой, а в этом году не смогла. И ни с кем из моих здешних знакомых я не хотела провести Рождество, кроме тебя... это много значит... Так что они твои... на память о нынешнем Рождестве.

Олли почувствовал на глазах слезы и вместо благодарности привлек ее к себе, обнял и поцеловал, теперь уже нежнее. Она имела вкус апельсинового сока, блинчиков и колбасок и пахла лавандой и фиалками. Оливер готов был держать ее в объятиях всю жизнь.

– Я без ума от тебя, Чарли, – прошептал он. – Ты что-нибудь понимаешь, ведь прошло всего три дня?.. Извини, уже четыре.

Они познакомились в четверг, а за окном уже был понедельник.

– Нет, – ответила она тоже шепотом, – и это меня до смерти пугает... Но чувствую то же самое и ужасно этому рада.

– Ну, и что же нам теперь делать, двум ненормальным? Я едва с тобой познакомился и уже влюбился. А ты, знаменитая телезвезда, какого дьявола тратишь на меня время? Что все это значит?

– Не знаю, – сказала она с задумчивым, почти печальным видом, – но телевидение не имеет к этому никакого отношения. Я убеждена в этом и думаю, что мы просто два человека, которые вовремя встретились. Нам просто очень повезло.

– Неужели это в самом деле так?

А может, тут было еще что-то? Судьба, предназначение? Или страсть, чувство одиночества? Что бы это ни было, было прекрасно, и, наконец, они могли говорить об этом, как о своей тайне.

– Мне надо съездить домой переодеться. Поедешь со мной? – спросил Олли с улыбкой.

Шарлотта радостно кивнула. Она собиралась в этот рождественский день отвезти его в гости к своим друзьям, а вечером снова приготовить ему ужин. Она не хотела, чтобы что-то менялось или прекращалось. Олли этого тоже не хотел. Он просто хотел быть с ней. Подождав, пока Чарли оденется, он отвез ее к себе домой в Бел-Эйр. Агнес на уик-энд взяла выходные, в доме было пусто. Олли показал ей все, в том числе детские комнаты, потом усадил на диван и принес кучу фотографий, привезенных детьми из Нью-Йорка. И они, словно дети, долго их разглядывали, изучали, а Олли объяснял, кто есть кто и что есть что.

– Они прелестные, Оливер, – восхищалась Шарлотта, глядя на фото детей.

– Ты тоже, – шепнул он хрипловато и снова поцеловал се.

Он не знал, как долго сможет себя сдерживать. Сидела она рядом, была так обворожительна, а он ее так сильно желал.

– Хочешь посидеть у бассейна?

День был замечательный, солнечный и теплый. Олли надеялся, что не набросится на нее, если выведет наружу. Он хотел подождать, потерпеть, пока оба не убедятся, что хотят именно этого. Они лежали рядом на солнце и долго-долго разговаривали. Казалось, о стольком надо поговорить, столько узнать друг о друге, столько объяснить и столько понять.

Во второй половине дня Олли позвонил Бенджамину. Чарли прислушивалась с ласковой улыбкой. Ребенок здоров, Сандра отсутствует. Дом в порядке. Они надеются на его скорый приезд. Нет-нет, все нормально, ничего не случилось.

– Ты от него без ума, правда? – спросила она, когда Олли положил трубку.

– Да, – печально улыбнулся Оливер. – Я просто хочу, чтобы он выбрался из этой трясины и приехал сюда. Я бы тогда смог его контролировать и послал бы снова в школу. Он растрачивает жизнь ради этой девчонки, а в его возрасте это преступление.

– Дай ему шанс. Он сам со временем во всем разберется. Мы же в конце концов разбираемся, – заметила Шарлотта и добавила: – Как думаешь, они поженятся?

– Думаю, нет.

Он вздохнул и обнял ее за плечи.

Потом они поехали к ее друзьям. Это была чета режиссеров, имевших на счету интересные работы, друживших с интересными людьми. Некоторые из приглашенных к ним в этот вечер были знаменитостями, немало было и никому не известных людей, все вели себя просто и непринужденно, никто не удивился приходу Шарлотты с Оливером. Он чувствовал себя как дома и прекрасно провел время. Лишь в девять они вернулись в Бел-Эйр и решили поплавать в его бассейне. На ужин ничего приготовлено не было, но после сытного завтрака, ленча и угощения в гостях есть не хотелось.

Олли одолжил ей один из купальников Мелиссы и пошел сам переодеться, а когда вернулся, Шарлотта была уже в бассейне и плавала, делая размашистые, плавные гребки. Наконец она остановилась рядом с ним.

– Ты здорово плаваешь. А есть вообще вещи, которых ты не умеешь?

– Да. И очень много, – улыбнулась ему Чарли. – Я просто часто плаваю, это помогает мне сохранить форму.

Должно быть, плавание в самом деле влияло на нее благотворно. Ее тело ошеломило Оливера, когда она вышла из воды, чтобы прыгнуть с трамплина: идеальные пропорции, совершенство форм. Шарлотта была невероятно красива: мокрая или сухая, утром или вечером, в любое время дня в любом месте. Олли желал близости с ней немедленно, здесь, в этом бассейне, но знал, что не мог бы с ней так поступить. Они совсем недавно познакомились, и к тому же Чарли была в некотором смысле консервативна. Она нырнула и вынырнула рядом с ним, чтобы набрать воздуха.

– Давай наперегонки, – предложила она.

Олли улыбнулся. Сто лет назад он был капитаном университетской команды по плаванию, и не ей было с ним тягаться, Он схватил Шарлотту за руки, пригвоздил к бортику и поцеловал.

– Тебе тоже умения не занимать.

– Какое умение ты имеешь в виду, моя дорогая? – шутливо спросил Оливер.

– И одно, и другое, конечно.

Сказав это, она нырнула и поплыла под водой, как маленькая рыбка. Олли больше не мог себя сдерживать: устремился за ней, обнял за талию, они вместе вынырнули, он привлек Шарлотту к себе, а она обняла его за шею и поцеловала.

– Знаешь, я не уверен, что смогу вести себя смирно. Олли хотел быть с ней честным с самого начала.

– Я не уверена, что хочу от тебя этого, Олли, – ответила Шарлотта и крепко-крепко поцеловала его.

Оливера захлестнула волна страсти, он медленно стянул с нее купальник и провел ладонями по ее изумительному телу. Они вдруг стали дышать и двигаться в унисон. Чарли тоже спустила ему плавки и ласкала руками его твердую плоть.

– Ах, деточка... – простонал он, чувствуя ее прикосновение. – Шарлотта... Я люблю тебя...

Олли стеснялся произнести эти слова, но все-таки произнес. Ему нравились ее мысли, ее чувства, безумно нравилось осязать ее тело. Его пальцы нежно проникли внутрь ее, потом они, сгорая от желания, медленно подплыли к ступеням; Оливер положил ее осторожно на спину, Чарли исступленно целовала его, он вошел в нее, она изогнула спину и подхватила его ритм. Их омывала теплая вода, и это продолжалось бесконечно, было прекрасно и возвышенно, словно их двоих соединили время и пространство и не хотели разъединять. Наконец Олли потерял контроль над собой, задрожал, а она приникла к нему и в это мгновение тоже ощутила высшее блаженство.

Шарлотта открыла глаза, посмотрела на Оливера, снова его поцеловала и сказала все то, что он хотел услышать с самого момента их встречи. Каким бы невероятным это ни казалось, он знал, что относительно ее и относительно себя – все правда.

– Олли, – прошептала она в ночи, – я люблю тебя.

Потом он помог ей выйти из бассейна, завернул в полотенце и отнес в свою спальню. Они долго лежали у него на кровати, до поздней ночи шептались, хихикали как дети, делясь секретами и мечтами. И когда они снова соединились в любовном экстазе, обоим уже было ясно, что поступают правильно. Эти двое поняли: в самом подходящем месте в самый подходящий момент встречен самый подходящий человек.

– Все, что с нами произошло, похоже на сон, правда? – прошептала Шарлотта, когда они, словно счастливые дети, погружались в сон.

– С Рождеством, Чарли, – шепнул Оливер в ответ, крепко обвил рукой ее талию и уткнулся лицом ей в шею.

Такое Рождество выпало на их долю впервые. Только такого они и желали. И если это был сон, Олли надеялся, что он будет продолжаться всегда.

Глава 22

Дети вернулись домой после двухнедельного пребывания в Бостоне. Оливер поехал их встретить, он был счастлив, весел, согрет своей любовью к Шарлотте. Он скучал по ним не меньше, чем обычно в их отсутствие, но в этот раз у него была своя личная жизнь, и дни промелькнули как по мановению волшебной палочки. Правда, Олли несколько волновался, не зная, заметят ли дети перемену, происшедшую с ним, и как на нее отреагируют, но надеялся, что проявят снисходительность. У него уже был опыт, когда пришлось отказаться от романа из-за того, что его возлюбленная не понравилась детям. Оливер с содроганием вспоминал, как знакомил их с Меган. Но его отношения с Шарлоттой были совершенно иными. Она была деликатной, душевной, доброй и приятной .в общении. Ей в отличие от Меган были небезразличны его заботы, она хотела познакомиться и подружиться с его детьми.

Сэм бросился в объятия отца, едва сойдя с трапа самолета, а за ним и Мел – улыбающаяся, загорелая на горном солнце. Сара возила их на несколько дней в Ныо-Гемпшир кататься на лыжах.

– Ого, вы неплохо выглядите!

Они в самом деле хорошо провели время. По дороге домой, в машине, Мел рассказала, что мама постепенно приходит в себя после трагедии с Жан-Пьером. Сара не покладая рук трудилась над романом и решила посвятить его Жан-Пьеру. Олли не спрашивал, появился ли у нее кто-нибудь другой. Теперь это его действительно не интересовало.

– Пап, – обратился Сэм, прижавшись к Оливеру, – а ты по нас скучал?

– Что за вопрос, старина! Дом без вас похож на склеп.

«Не всегда, – улыбнулся про себя Оливер, – кроме моментов, когда в нем находится Шарлотта...»

– Я ужасно соскучился, – добавил он и взглянул на Мелиссу. Она стала более женственной. За последние несколько месяцев у нее изменилась осанка, и даже за прошедшие две недели в ней тоже что-то изменилось.

– Как Энди? – расспрашивал Сэм.

– Безобразничает, как всегда. На днях прошелся по белому дивану, предварительно поплескавшись в бассейне. Агги погналась за ним с веником, но я не знаю, кто в конце концов победил. После этого он изжевал гардины.

Все рассмеялись. Тогда Оливер, тщательно подбирая слова и стараясь сохранять будничный тон, сообщил:

– Сегодня вечером к нам заедет поужинать одна моя знакомая. – Олли подумал, что вряд ли удастся провести детей – очень уж они сообразительные, и добавил: – Полагаю, она вам понравится.

– Какая-то особенная знакомая? – с улыбкой полюбопытствовала Мел и приподняла бровь. Это тоже было ново. Полгода назад она была готова возненавидеть любую женщину, проявляющую интерес к ее отцу. Но теперь все резко изменилось. Мелиссе было почти семнадцать, она повзрослела, сама интересовалась одним мальчиком из ее школы и, наконец, проведя месяц с матерью и Жан-Пьером, поняла, что родители уже больше никогда не сойдутся. До Сэма это доходило с большим трудом, и он, по детской простоте, не заметил подозрительных ноток в голосе отца, которые заметила Мел.

– Да нет, обычная.

– А кто она? – допытывалась Мел.

– Ее зовут Чарли... то есть Шарлотта... Она из Небраски. Олли не знал, что бы еще сказать, чтобы не показаться дочери хвастуном. Они и так в конце концов узнают, что Шарлотта – актриса из популярного телесериала, как узнала об этом Агги. У той при первой встрече с Чарли челюсть отвисла от изумления. Но они быстро подружились. По просьбе Агги Чарли принесла свои фото с автографом и рекламные сувениры, которые Агги собиралась разослать своим знакомым. К моменту возвращения детей Шарлотта и Агги достигли полного взаимопонимания.

Они подъехали к дому. Агги ждала их с распростертыми объятиями и свежеиспеченным печеньем, а Энди бесновался от радости. До ужина оставалось еще два часа, и Сэм непременно хотел поплавать. Проведя две недели на востоке, где стояли морозы, он истосковался по Калифорнии и бассейну и утверждал, что никогда в жизни так не мерз, как в Бостоне.

Даже не распаковав вещи, Мел бросилась к телефону, чтобы позвонить подружкам и узнать, что происходило без нее во время каникул, кто чем занимался и с кем проводил время. Несомненно, оба радовались возвращению, и Оливеру было приятно это видеть. Он только сожалел, что никто из них не имел возможности повидаться с Бенджамином. Он опять работал на двух работах и был привязан к ребенку. Олли в машине спросил про него у Мел, она сказала, что два раза звонила брату и тот говорил уставшим голосом. Он сидит один с ребенком: Сандра допоздна отсутствует.

Оливер ждал у себя в кабинете, волнуясь и прислушиваясь к знакомому детскому шуму наверху. Наконец ровно в семь у дома остановился красный спортивный «мерседес». У Олли радостно забилось сердце, ему захотелось выбежать к Чарли и поцеловать ее. Но он себя сдержал, подождал, когда она выйдет из машины, и спокойно направился открывать входную дверь, задаваясь вопросом, заметили ли дети приезд Шарлотты.

– Привет, киска, – шепнул он и торопливо поцеловал ее в шею, а потом в щеку. – Я по тебе соскучился.

Казалось, они не виделись целую вечность, хотя расстались всего лишь утром.

– Я по тебе тоже, – прошептала Чарли, словно заговорщик. – Как они?

– Великолепно. Они замечательно провели время, но, похоже, очень рады возвращению. Я рассказал им про тебя в машине, и пока реакция хорошая.

Это было хуже, чем знакомить невесту с ее будущей свекровью, поскольку Оливер знал, какими несговорчивыми бывают дети, особенно его дети. Шарлотта тоже волновалась, как они ее примут. Оба были смущены, направляясь в кабинет и усаживаясь в кресла по разным углам. Но обмануть этим нельзя было никого – настолько нежные взгляды они бросали друг на друга. За минувшие две недели они сделали знаменательное открытие. Шарлотта знала, что им следует поделиться.

Затем Олли вскочил с кресла и помчался звать детей, а она ходила по комнате, касалась каких-то предметов, смотрела в окно или на картины, не понимая, что на них изображено. Что, если они ее возненавидят? Если его дочь окажется врединой, а любимый сыночек Сэм маленьким чудовищем? Но прежде чем она успела удрать, в комнату внезапно вбежал пес, а за ним Сэм, Мел и последним – Оливер. Атака получилась молниеносная, кабинет сразу наполнился шумом, болтовней, смехом, но, увидев Шарлотту, ребята вмиг онемели.